Текст книги "Я буду держать тебя (СИ)"
Автор книги: Эйлин Торен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
12
Зачем Аделаида предложила?
Зачем?
Ругала себя на чём свет стоит, пока он тащил её в сторону своей машины. И как же хорошо, что сейчас никого уже нет в комплексе, как бы она это могла объяснить? Просто… с утра не разрешила подвести её ко входу, а тут – спасибо, что только подмышку себе запихнул и потянул следом, а ведь мог отпредёлённо поцеловать, на плечо себе взвалить опять? Что тогда?
Только и выпутаться не получалось.
– Умеешь в руль? – спросил Сорокин, когда открыл тачку с брелка.
– Что?
– Водить, Ада, ты умеешь водить?
– Так болит? – нахмурилась она.
– Да мне пофиг, у меня проблемы с этим, – отмахнулся Денис, а Ида нахмурилась ещё сильнее. – У меня высокий болевой порог – она отвалится и я не замечу, понимаешь?
Ему весело, а ей стало не по себе.
– Денис, тогда нужен врач, да?
– Серьёзно?
– И я умею водить.
– А вот теперь хрен тебе, а то привезёшь меня в травму ближайшую, будем там сидеть ждать с бабульками и алкашами, чтобы рентген сделать, да? – Сорокин указал Иде на пассажирское сидение.
– Не повезу я тебя в травму, – покачала головой она, Денис прищурился, потом ухмыльнулся и вручил ей ключи.
Низкий или высокий порог, но и дискомфорт в плече присутствовал.
Аделаида умела водить, её учил ещё папа, который был профессиональным водителем и за рулём сидел всю свою жизнь, зарабатывая мастерством на жизнь и, как он смеялся, на коньки дочери. Марго тоже умела. И машина у неё была, а с возрастом тётка всё чаще просила за руль садиться именно племянницу.
Так что Ида была достаточно уверенным водителем, несмотря на то, что у них в семье автомобиль был только один и, конечно, за рулём чаще находился Павел.
Кажется ей удалось удивить Дениса, когда она спокойно смогла без каких-либо проблем припарковать его “танк” возле своего дома. Хотя и в дороге, как это ни странно, Сорокин молчал, ни отпустил ни одного комментария по поводу умений Иды или манеры её вождения. Она даже озадачилась, так как Паша потому и не пускал её за руль:
“Ты, давай на коньках лучше, хорошо? А тут я сам, потом объясняй в ДТП, что у тебя просто душа просит развернуться…”
И она никогда не понимала, что это значит, при чём тут развернуться, душа или… но, признаться, никогда не горела желанием доказать Паше, что она нормально умеет водить, потому что, оказавшись на пассажирском, он вёл себя, как истеричка. Уже через десять минут езды, Аделаида была готова выпрыгнуть прочь, либы бы не слышать занудства и указаний, как ехать, куда смотреть, когда поворачивать и вот это: “тише, держи дистанцию, ты охренела, Ида, у него бампер стоит как вся наша тачка и мы с тобой вместе взятые!”
А Сорокин вообще молчал, пристигнулся и закрыл глаза. И вполне реально спал всю дорогу. Тишина с его стороны была странно-непривычной, хотя когда это Аделаида успела к чему-то там в Сорокине привыкнуть? Но и по этой же причине привезла его всё же к себе, а не к нему, хотя это было бы удобнее и у неё была бы возможность свалить от него, когда ей будет нужно.
Наверное.
– А борщ я весь доел… – проговорил Денис в лифте. – Надо заказать еды?
– Зачем? – нахмурилась Ида.
– Ну, готовить на расстоянии ты не умеешь, так что…
– В морозилке пельмени, – отрезала она.
– Много? – прищурился Сорокин, выходя за ней из лифта.
– Не переживай, – отчего-то стало смешно.
– Ты там хихикаешь? – не упустил её настроения.
Как у него только получалось?
Ей показалось, конечно показалось, что он совершенно точно не приставал к ней в дороге, чтобы не отвлекать? Быть может был не уверен, что она вообще куда-то там доедет, но и не лез к ней – предпочёл просто закрыть глаза, может помолился там, например, богу, чёрту, матом покрыл и рукой махнул, типа “пох”, и всё…
Но Аделаиде и правда было очень напряжённо за рулём его машины и разговоры ей были не нужны. Она переживала, как на экзамене, хотя какого хрена, не понятно, да и “экзаменатор” дрых и одобрительное “удв.” поставил ей уже после того, как вывалился из машины.
И она, да-да, всё ещё безумно ругала себя за то, что предложила ему сделать массаж… это, как и вождение – она умела, она знала, она уверена в своих способностях, но только…
И это “только” всегда было с ней. Сколько бы она не достигала, как не забиралась на ступени вверх, доказывая, что она способна на большее, талант, работа, упорство – всё в топку этого “только”, которое она всегда находила в себе.
Так и в браке – она была счастлива с мужем… только…
Денис перехватил её рукой, когда она уже почти закончила делать массаж, Ида даже понять не смогла откуда столько прыти, ловкости и вообще, что-то там о плече больном? Нет, видимо этого здезданутого и правда ничем не прошибить – она оказалась под ним. Ей даже взвизгнуть не удалось, не то что сказать что-то против, но и…
Она же понимала, куда это всё приведёт, да?
Хотя абсолютно точно не верила, что после вчерашнего найдёт в себе силы на новые…
Найдёт.
Денис найдёт.
С ней же на руках он оказался в душевой.
– Целый день проды хочу, – шепнул в неё, врубая ледяную, мать его, воду и целуя. Снова так, будто от этого зависела его жизнь. – Давай, контраст – холодно и горячо… – и это его “горячо”!
От холода воды Иду пробила дрожь, но и тело Дениса, горячее до невозможности, его напор яростный. Язык властно изучающий её рот и жар наполнял тело, внизу тянуло с болью уже.
И если бы Ида могла соображать, то сказала, что никогда не заводилась в своей жизни так быстро. Словно вспыхивала. И мысли свелись лишь к тому, что очень надо, чтобы он не останавливался, чтобы продолжал это безумие “на контрасте”. Она почти разошлась оргазмом, когда пальцы Дениса властно накрыли промежность и он надавил пальцем на клитор.
– Ты ж моя девочка, Ада, – шептал, целуя ключицы и возвращаясь к лицу, пальцы накрыли полушария груди, слегка коснулись напряжённых сосков, вытягивая неконтролируемый стон, и отзываясь одобрительным рыком внутри самого Дениса.
Она чувствовала себя этой самой девочкой. Невероятно.
В голову всё же попытались проникнуть какие-то мысли сомнения, стыда, много, очень! Хлынули, но встретились с такими преградами, которые нельзя было снести – их же Сорокин держал, вот прям в его спину и ударили, но и правда непрошибаемый.
Аделаида выскользнула из его хватки, всё же умудрилась. Отчаялся, почти уверенный, что она сейчас уйдёт в глухую оборону, ему снова придётся начинать сначала – он же почувствовал, как она расплавилась, поддалась, а потом закрылась, но… кажется у Дениса сегодня день охеревания – потому что вот чего не ожидал, что Ада опуститься на колени…
Сорока застонал, почувствовав её губы, язык на члене, рыкнул, закрывая глаза, но чтоб ему – вообще не соображал рядом с ней, совсем не соображал!
Глянул вниз, от картинки покосилось всё…
– Сука, – рыкнул, пытаясь дёрнуть Аду на себя.
Не хотел он жестить, не хотел, но мозги в кисель, и ему просто необходимо до одурения вдолбиться, а она упирается, и Денису ничего не осталось, как сделать это так, как она получается… попросила? Сделала сама?
Просто не привык он к такому странному сочетанию внутри женщины стыдливости, трепетности, бля, мягкости, но и всё же умела она быть колкой и когтистой, огненной, а тут это становилось его наркотой – как именно Ада отдавалась. Полностью. Вообще где-то на такой грани, острой, яркой, что Денис не мог держаться – ему надо было дышать там же, чувствовать это.
И, понимая, что с такой, как Ада, надо быть осторожным, потому что ломалась эта грань очень легко – Дэн не так сделает и она закроется, но и сейчас выносило нах.
Зачем, бля, зачем она это сделала? Вырубила к херам!
Он потом обязательно дотащит её, он не закончил, с ней не хрена не предел. Потому, кончая, рыча, не мог не подтянуть её уже, упрямую девку, жуть какую, не развернуть к себе спиной, прислоняя к стене грудью и щекой, фиксируя сопротивление, и не надевая на свои пальцы. Жестоко и сильно, потому что…
– Кончай, кошечка, кончай, ну же, Ада, давай, сучка, думаешь сделала меня? – хрипел ей в ухо Денис, хотя в глазах темнело ещё от его собственного кайфа, но и она дошла от его агрессии, поддалась. – Красотка…
Выдохнул и поддержал, чтобы устояла, прижимая к себе крепко.
– Второй раунд, детка, – предупредил Сорокин, утаскивая её после обратно в комнату, наспех сдёргивающую полотенце.
– Денис, – только и успела пискнуть Ада.
Кажется это был протест. Пох.
– Не, даже не думай, у меня планы полюбоваться тобой, красивой, когда ты будешь сверху, – задохнулся от самой мысли. У него из-за неё проблемы с дыхалкой, – мне вчера не хватило… и вот так тоже, – с этими словами уложил Аду на кровать лицом, но удерживая задницу. – Охуенная же, демоница моя, сладкая!..
Утро далось тяжелее, чем предыдущее.
Ещё бы, такие марафоны длинною в полночи. Ида открыла глаза, прислушалась к себе и своему телу.
Растяжку делать, наверное, не надо…
На этот раз Денис не дал ей выпутаться из своей хватки.
И… точно не нужна растяжка.
Сколько у него на это сил? Невозможно. А у самой Аделаиды?
Как так получалось, что он только вот запустил лапищу свою между её ног, а она вроде даже сопротивлялась, но и нет, не сопротивлялась, потому что ему одного движения хватило, чтобы снова оказаться в ней, растянуть, заполнить, потушить свет сознания. И Ида, снова чувствует себя чёртовой помешанной на сексе девицей, которой никак не тридцать семь, а вот совсем немного за двадцать.
Да и тогда её так не разносило.
Она уже не понимала, когда начинала кончать, когда заканчивала – сплошное безумие, бесконечное. У неё вся кожа горела, она никогда не думала, что такое возможно, но действительно Денису плевать, что у неё и как не так – просто маниакально исследовал каждую клеточку её тела, находил места, от прикосновения к которым Аделаида становилась бесноватой, а он довольно урчал, похотливо ухмылялся и двигался, висекая всё новые и новые искры из глаз и из самой Иды…
Она точно чокнулась! Ей нужен врач.
– Они домашние? – протянул Сорокин, когда она достала из морозилки пельмени.
– Да, – улыбнулась Ида, глядя на какую-то запредельную радость, удивляющую, но и царапнувшую женщину.
Снова и снова – он младше! Младше! Не важно, что он делает, не важно и как, что здоровенный… но: “ОН ТЕБЯ НАМНОГО МЛАДШЕ!”
– Я последний раз такие ел, не помню когда, – произнёс Сорокин, а Ида спрятала свою горечь, отвернувшись к кастрюле.
Восемь утра, а она пельмени варит. Почти все, что у неё были.
– А ты не будешь? – удивился Денис, когда она поставила перед ним тарелку.
– Я не люблю завтракать, – улыбнулась женщина. – И не пельменями точно.
– Ты и потом не ешь, – буркнул Сорокин.
– В смысле? Ем.
– Яблоко вчера за весь день?
– Ты за мной следишь? – приподняла бровь Ида.
– Что я могу поделать, если ты постоянно у меня перед глазами крутишься, – он сделал жест пальцем по кругу несколько раз, давая понять, что имеет ввиду именно то, что она и правда в прямом смысле крутится.
– О, ну, хорошо, я больше не буду.
Денис перестал жевать, уставился на неё, нахмурился и фыркнул недовольно. Конечно и без объяснений можно было понять, что он имеет ввиду – никуда она от него не денется.
Самонадеянный засранец какой!
– Слушай, а сколько ты на арене работаешь? – поинтересовался он.
– Лет десять, или около того, – ответила Ида.
– Хм… почему я тебя не помню? – спросил так, словно ответ определённо есть и от него этот ответ просто скрывают.
Женщина улыбнулась, встала налить ему кофе.
Сама Аделаида всегда пила зелёный чай, а вот кофе… странная привычка – Паша пил кофе – и она купила, принесла домой, а потом поняла, что он ей не нужен. Паши же здесь нет.
Но вот появился Денис и… “хоть не пропадёт”, – подумалось Иде.
– А почему должен? – задала она встречный вопрос.
– Ну, знаешь ли, – протянул Сорокин, очень многозначительно протянул. Многозначительно и… непонятно!
– Тебе сколько было?
– Шестнадцать.
– И почему ты должен был помнить тётку какую-то фигуристку? Тренера ещё… – рассмеялась Ида.
– Да ладно, у нас у всех стояло на фигуристок, и сейчас вон туса у них, – фыркнул Денис.
Она хотела сказать, что, да, тусовка у хоккеистов из молодёжки и фигуристок, а не тренеров-тёток… в самом деле!
– А почему ты так рано едешь на арену? – мысли этого звездеца были такими же быстрыми, как и он сам на льду. Вот об одном говорим, а вот уже на другое переключились.
Ида нахмурилась, повела головой.
– У тебя тренировка сегодня в одиннадцать, – пояснил Сорокин.
Это какой-то кошмар! Она подозревала Дениса в том, что после того, как рассказала ему расписание тренировок, он специально подстроил своё так, чтобы они постоянно соприкасались, но – действительно?
– У меня есть ещё и свои тренировки, – всё же спокойно ответила Ида.
– Понял, ща, – кивнул Сорокин, ускоряясь в поедании пельменей.
– Не надо спешить, эй, Денис! Ты вообще можешь остаться, – что она несёт? Что за бред? Но и… – Закроешь дверь и положи ключ под коврик.
– Чё? Ты совсем того?
Она приподняла бровь, всмотрелась с раздражением:
– Чего?
– Я довезу тебя, – рыкнул он, выпивая, даже нет – полоская рот кофе и вставая.
Сделал шаг к ней. Занял всё пространство прихожей.
– Не надо, я же как-то справлялась всё это время?
– Пох мне, как ты справлялась, но нех раскидываться ключами, и я тебя довезу, ясно?
Ида всмотрелась в его потемневшие глаза. Кажется очень легко прочитать, когда он реально становится вот таким, что не удержать. Этот нос его ещё – расползлись под глазами тёмные пятна. Как боксёр после боя, стоял над ней весь такой…
Ида подумала снова, что он младше.
Убедительно? Ни разу!
Она просто поехала головой. Есть решение! Надо сейчас выставить его за дверь и забыть, что происходило что-то иррациональное две ночи подряд. Два утра подряд…
Два утра…
Денис её считал, как сканер. Дёрнул на себя, на руки, она обняла его ногами, а он сделал движение корпусом – совсем немного надо, чтобы прижать её к стене спиной, впился в губы своими, вторгся языком в рот, а руками под толстовку добрался до отозвавшейся на ласку груди.
Ему вообще когда-то бывает достаточно?
Но под его хриплый рык Ида поняла, что ей самой кажется вообще не достаточно ни разу!
Она правда сошла с ума.
13
Ада не попала на тренировку. Но Дениса это мало волновало.
Он довёз её до арены, точнее до того же места, что и вчера. Закусил челюсти. Но ничего не сказал.
Меньше всего хотел, чтобы чьи-то злые слова трогали её.
У него было чёткое понимание, что Ада просто не даст ему вступиться, а Сорока и… твою ж мать, как бы он вступился?
Замечание блондинки зазудели в памяти. Заставили сжать руль сильнее. Отпустило только, когда увидел, что Николай приехал с Виталиной и, как оказалось, друг решил помочь Сороке.
Они разобрали хлам в помещении склада, хотя это выглядело немного странно – словно Денис собирается окопаться здесь. А уж понимание, что скоро Новый год, благотворительную акцию свернут, а дальше придёт на его место кто-то типа Игого… можно было не разбирать.
Только при всём своём раздолбайстве – в хоккее любил порядок. Да и пока он здесь приятно, что всё сложено правильно.
Тренировки удались. Козырь обожал это дело, в отличии от Сороки, который всё же не обладал таким терпением, как друг. И умением объяснять. И… да вообще далёк был от идеального всего из себя Николая Алексеевича Козырева, друга и братишки, практически, потому что именно так к нему всегда относился Денис, как к брату. Равному. Потому что разница в год не решала ничего. Ну или ладно, младшему, чуть-чуть!
А в занятиях максимум, на который хватило Сорокина, это пересмотреть все анкеты мальчишек, которые предоставил фонд и раскидать их на группы по более-менее приемлемому уровню умения хотя бы на коньках стоять.
И вот с теми, которые не стояли – Колян разбирался, с теми, которые стояли – Денис сам старался.
День кайфово тянулся, настроение охеренное, и вечер он себе сделает офигенным – Сорока точно знал, что сегодня словит Аду снова.
Его тащило от неё. Так охуенно тащило…
Он перевёл взгляд на трибуну основной арены, где обычно сидела между тренировками Ада, и увидел стоящего рядом с ней Гусарёва.
Саню Денис не любил… мягко выражаясь. На деле не переваривал вообще! Считал его так себе тренером, никогда не находил точки соприкосновения. И не уважал.
Если крокодил Гена был авторитет, крутой и жёсткий – ему прощалось всё. То Гусарёв был просто Саня… просто Саня и всё!
И не какому-то Сане указания Сорокину давать, особенно, как играть, когда Денис, к моменту прихода Гусарёва в команду, уже успел в молодёжке себя показать – они тогда с Козырем один из лучших сезонов своих откатали. А тут этот… и претензии – кусался с ним Сорокин до скрипа в зубах.
Но сейчас его перекрыло не из-за в целом Сани и того, что он там тусил рядом с Аделаидой. А именно выражение её лица – она, разговаривая с мужчиной, стала острой, сопротивлялась, но… Сорокин не отдал бы себя отчёт в том, что на самом деле его задело, язык тела, какая-то грёбанная связь, которая возникла у него с этой мелкой злючкой, он чувствовал, что она готова разрыдаться. Чувствовал… и всё.
Потому почти рванул к ней, уделать Саню, чтобы не лез, но Ада, конечно, включила демоницу свою, от которой Дениса пёрло, когда в него прилетало. Но тут, злость была защитой – она встала, уставилась на Гусарёва, мелкая, но всё же такая… сейчас сожрёт.
– Саш, отвали от меня, будь добр? – прошипела в него достаточно громко.
Тот видно, что растерялся, но и Сорокина отпустило, потому что Ада ушла, а Саня за ней не пошёл, задержался. Глянул на лёд. Но Денис отвлёкся на кого-то из мальчишек, позвавших его, и вернулся к произошедшему только в раздевалках, когда Козырев срубил вопросом про отношения Сорокина с Аделаидой.
Бля… бля… бля…
Только вроде – пох, пусть она боялась разговоров, но Николай не трепло.
Только друг добил – у Аделаиды есть муж.
Сорокин, конечно, собрался. Хотя нутро так перекрутило, что едва справился с тошнотой.
Какого хера? Муж?
И какого хера его это волнует?
Съехал на тупорылую доёбку до самого Козырева и его отношений с Витой.
Сорока же видел, что Николай приехал с девушкой, а вчера они вместе уехали – тут и складывать два и два не надо, а точнее вот тебе один, вот тебе ещё… и мамаша-акула злая, как чёрт. Охуеть!
Но Денис сейчас понял, что сам очень зол – Козырь всегда был слишком хорошим. Слишком открытым. На его благородстве только ленивый мог не сыграть. И вот Витка проехалась по нему трактором, но твою налево, некоторое время назад он с ней на одном катке находится не мог, а тут – она у него живёт, потому что, бедняжка, не может спать в комплексе…
Однако, как это у них всегда было – съехали на шутки и общий смех.
И Денис очень искренне, несмотря ни на что, помощь предложил, когда Козырева сорвал звонок к родителям, отдать ключи этой мелкой засранке, вообще не достойной, в понимании Сороки, мизинца Козыря. Особенно в свете того, как он с ней носился – номер ей дай, ключи…
Но и Денису надо теперь узнать про злючку… а узнать можно у Виталины, понятное дело, являвшейся помощницей Аделаиды.
Муж? Вот это тело? Зарецкий?
Где вообще этот Павлик, когда его жене надо закрывать и опечатывать подсобки комплекса? В десять вечера!
Где он, чтобы помочь ей отвести коробку в пансионат для престарелых?
Где, когда Аделаида экономит на всём подряд, шарится по жутким проулкам и тёмным дорожкам?
И, сука, какого хера она сама себе люстры вешает?
У Сороки так подгорело, что…
Сообщение Виталины о девице там какой-то из фигуристок, которая по слухам… слухам… сука, снова эти разговоры за спиной, получается?
Этот мудак ей изменил? Ей? Реально мудак?
– Привет, Денис? – проворковала, как там её, Кристина?
Перехватила перекошенного злостью Сорокина у катка. Зря перехватила, ой, как зря! А может это с ней у мужа Ады интрижка?
Сорокин глянул на неё зверем и она, кажется, поняла, что подошла не вовремя. Сглотнула.
– Чё надо? – не сдержался Ден.
– Про четверг спросить хотела, – всё же пропищала фигуристка.
– Чё, молодёжка мало получила, надо прийти и дополнить? А то вчера сдержался, наверстаем? Навалять я всегда готов.
– Не-не-не-ет, – побледнела Кристина.
– Вот и я тоже так думаю!
И он бы ушёл, но тут мальчишки с телефонами, а в них ролик – игра их вчерашняя с молодёжкой как раз и, сука, Сорокин во всей красе, с разбитой рожей, в кровище… и херова гора просмотров уже!
Ему было плевать, что видео могло там кого-то оскорбить из молодёжки – они просрали, им забить-то дали, чисто чтобы совсем ебалами по льду не возить и веру в свою охуительность не подрывать. А так не пробили бы и проиграли в сухую. А вот самому Денису было совсем не к месту то, что его рожу светанули… совсем не к месту!
На охране он спросил, куда сдать ключи от подсобки – надеялся, что ему скажут, где Ада, но охрана ключи забрала, сказав, что женщина уехала из комплекса. Денис ругнулся, потому что у него до сих пор не было её номера телефона.
И он сам после такого не мудак ли?
Сдал ключи и поехал к ней домой.
Может надо было переждать всю эту бурю, что случилась у него внутри, но у Сорокина не получалось. Он не мог объяснить, но ему было больно. Чувствовал боль. Где-то за грудиной, разрывало всё к херам.
Зачем она наврала? Зачем вообще всё это? Но и… нет-нет, бля, почему было не сказать? Или он просто не давал? Ему же срать – просто секс. Просто секс. Просто…
С этим он влетел на этаж, к её квартире. Сам не понял – вспомнил код на нервах, или сдернул дверь? Аделаиды дома не было. И Денис прикинул, что на машине, конечно, добрался намного быстрее, чем она общественным транспортом.
Он устроился на лестнице, залез в телефон, в Интернет, нашёл уже с десяток видео… накрутил себя до такой степени, что когда Ада появилась спустя три часа у неё просто не было шанса сдержать ураган, который снёс её.
Хотя Денису так не хотелось… отчаянно не хотелось причинять ей вред или боль!
