Текст книги "Я буду держать тебя (СИ)"
Автор книги: Эйлин Торен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
4.1
Сорокин угорал по полной. Это тот случай, когда “удачно зашёл”, чтоб его! Вот же – Маргарита Петровна мировая тётка! Фанатка хоккея и сериалов про маньяков. И стендапер в возрасте.
Шагая следом за деловой Аделаидой, он переваривал сказанное “приватно”. На самом деле в прикол, Марго просто прошептала, что “секретиками” хотела бы расшевелить племянницу. И Денис думал – чего эта демонительная Ада, колючка-кусачка, королева ледяная, такая, блин, зажатая? Правда же – вон тётке семьдесят восемь, а комплексов ноль! За генерала они сцепились с Настькой (которой на минутку семьдесят четыре)… прикол!
Денис прям едва удерживался, чтобы даже сейчас, вспомнив, не угореть по-полной, как представлял двух старушек в рукопашной схватке за какого-то деда. Пусть и генерала в отставке.
Но он поржал! Да. Когда ему Марго рассказала, до слёз смеялся, и сейчас всё ещё не отпускало. Правда не мог не сказать старушке, что она вообще крутая красотка и нах ей сдался какой-то там дед, хоть бы и адмирал! Это он должен был с другим дедом каким за неё сражаться, а не весь из себя девчонок сталкивать.
И Денис не рисовался, для красного словца, нет! Он и правда так считал – за свою женщину надо биться больше, чем до сбитых костяшек… просто у него такой женщины не случилось пока ни разу.
Но смысл же в этом?
Хотя, в очередной раз признавал, что это он такой – чуть что в морду пихнуть и разговора дальше не будет, потому что удар у Дениса был такой – нокаут и скорая, бывало. Он своё амплуа в хоккее отрабатывал на всю тыщу и пёрся… если бы не – в бокс пошёл бы, или в борьбу какую типа смешанной.
– Спасибо тебе огромное, – развернулась к нему женщина, когда они вышли на улицу, попрощавшись с Ларисой, подписавшей какую-то бумажку для охраны, чтобы выпустила с территории.
В машину Аделаида садится, кажется, была не намерена.
– Да ладно, прикольная у тебя тётка, – улыбнулся Денис всё пытаясь разговорить тренершу, но та лишь кивнула.
Сорокин снял машину с сигналки.
– Запрыгивай, – повёл плечом, но Аделаида на этот раз мотнула головой.
– Я… у меня такси, я очень благодарна за помощь, не знаю, что бы я делала, если честно.
И она стала такая… Денису бы сейчас пошутить, а он смотрел, как она волосы на ухо заправила, переставила ноги на месте, и… чёрт, какого хера?
– Зачем такси? Я бы отвёз, куда скажешь, – никогда не натягивал на себя с таким трудом пофигизм, как сейчас.
– Я очень задержала тебя, это…
– Ну, можно хотя бы до ворот довести, да?
Ему было вообще не понятно, что она творила. Ну не могла она его так… что? Бояться что ли? Серьёзно?
Он даже ругнулся про себя, что получается пережал? Да хорош! Никогда такого не случалось, а здесь…
На “доехать до ворот” Аделаида согласилась. Сорокин, не умеющий сдавать назад, конечно, прокрутил в голове сценарий, что уговорит её отменить такси.
Он сам не очень понимал, чего его так зацепило в этой мелкой фигуристке – только азарт не отпускал и ему хотелось на спор с самим собой, хотя бы до дома её довезти. Даже пусть и без продолжения какого-то. Пох. Может она не по мужикам? Бывает же такое.
Ворота нарисовались прям, ну очень, быстро. Чтоб их. Он реально растерял свои навыки убалтывать людей? Что за хрень?
– А такси через сколько? – как бы невзначай уточнил, когда выехал за ворота, притормозил немного, а Аделаида тут же попыталась от него свалить.
Но услышав вопрос, женщина зависла, глянула в телефон.
– Три минуты.
– Так давай ты посидишь здесь? – тупо предложил Денис, понимая, что просить отменить уже бесполезно. – Так же лучше, чем на улице стоять ждать?
– Три минуты, – улыбнулась она. – И мне очень неловко, что я задерживаю тебя.
Он хотел сказать снова, что несёт херню, но тут она выдала ещё большую:
– Скажи, пожалуйста, сколько я тебе должна?
– Чё? – Сорокин аж воздухом поперхнулся. – Ты ёбнутая? – выдал на эмоциях, понял, что обидел, даже в тёмном салоне заметно было, как Аделаида побледнела. Потом шепнула тихое “прости” и снова попыталась свались.
– Бля, – Денис схватил её за рукав куртки, – стой, прости! Бля… я к тому, что не надо ничего! Я же сам предложил. Ничего ты мне не должна. И это…
Он достал из внутреннего кармана пальто карточку, подаренную старушкой.
– Вот, забери.
– Я не могу, Марго же подарила и…
– Я взял, чтобы не расстраивать, я не могу такой подарок принять, это слишком! – Сорокин и правда охерел, когда в руки ему всучили фото Харламова с оригинальным автографом – ручкой шариковой на обратной стороне.
Он сказал Маргарите, что собирал. После этого она решила показать своё сокровище, а после вообще подарить что-то такое для него самого бесценное.
Аделаида нахмурилась, глядя на карточку, потом перевела на него полный непонимания взгляд.
– Знаешь сколько это стоит? – конечно получил отрицание. – Такие раньше, в Советском союзе, можно было везде купить, многие собирали. Но они продавались с автографами уже, их в инете много, а вот это, – он указал на роспись, – оригинал, ручкой. Это на, – он прикинул в голове переводя примерную стоимость с долларов в рубли, – примерно тыщ семьдесят. Навскидку. Но можно поторговаться и на больше.
Хотя он ни за что не продал такое! Вообще не в жисть!
Аделаида изменилась в лице. Она словно хотела сказать “да ладно”, но постеснялась. Хотя эмоции очень живо отразились на красивом лице. Естественном таком – кажется она вообще не пользовалась косметикой, была такая настоящая. Классная.
– У твоей тётки там состояние! – он снова словил восторг, как кайф, когда взял в руки и понял, что у Марго оригинальные росписи на фото. – Реально… настоящие автографы стольких хоккеистов и не простых, а прям звёзд мирового уровня. Понимаешь?
Женщина рассеянно кивнула снова, потом увидела приехавшую жёлтую Шкоду.
– Такси, – и надо же какая шустрая оказывается – была и нет, только улыбнулась ещё раз. – Спасибо тебе огромное! Доброй ночи!
Карточку она не забрала. А Денис завис по-идиотски с ней в руках, глядя Аделаиде вслед и злясь…
Доброй ночи. Она издевается?
Ему что делать? У него от неё всё свело... Подрочить?
4.2
Ругнулся, с досады заехал в магаз и завалился к Козырю с пивом наперевес.
Из-за Аделаиды забылся. А так весь день переваривал то, что столкнул друга с его бывшей. Мерзко получилось.
Сорокина садануло той злостью, с которой Колян обвинил его, что притащил друга на арену спецом, чтобы с Виталиной пересёкся. Но херня, Денису-то откуда было знать про эту мелкую… нет, он нормально относился к Витке, мамка у неё сука последняя, надрачивала на контроль – отвратная баба. А девчонка просто… дура. И то, только из уважения к Николаю, такое мягкое определение.
Денис уважал друга. Когда узнал, что тот ушёл из хоккея охерел от услышанного. Не может такого быть – Козырь и без льда?
Он на эмоциях звонил Николаю, но номер был вне зоны, и Сорокин решил для себя, что выберется обязательно в Москву и увидится с Козырем. Только тогда Сорокин так и не выбрался из Штатов. Он пахал, как проклятый, чтобы быть на уровне команды, куда его выбрали по драфту, и чтобы выпускали на лёд, а не просто так на скамейке посидеть.
Он упоролся наращивая массу и шлифуя технику, хотя последнее у него было, благодаря, как раз игре “в паре” с Коляном – чтобы прикрывать его, нужно было за ним успевать и помогать… И Денис костьми ложился, чтобы делать это. Итогом и стали результаты в игре, рейтинги и внимание со стороны НХЛ.
Не умеющий проигрывать сам с собой Сорокин выкладывался и получил результат – играющий тафгай ценный хоккеист. И Денис был таким.
Получая правда травмы в каждом сезоне. Незначительные и серьёзные.
Как сейчас.
Вернулся, не только, потому что захотелось домой, вот эта ностальгия, всё такое. С врачами, там в Штатах, ему общалось сложно, а тут знакомые доктора пообещали собрать после травмы ногу… вот Сорокин и – полгода уже варился в этом. Почти восстановился. Осталось только, чтобы док дал отмашку, а дальше… возвращение и влиться в команду, в сезон, который был уже в самом разгаре.
Только Денис не выходил на лёд все эти полгода. Вообще. И, когда позвонили из благотворительно фонда с просьбой заменить Коняева на традиционных новогодних тренеровочных занятиях, Сорока согласился просто, чтобы была причина надеть коньки. Иначе он не мог заставить себя сделать это. Пусть никто и не запрещал.
Козырева Денис попросил помочь по той же причине.
Ему впервые было страшно.
Боль? Насрать!
Болевой порог высокий. Вечные проблемы, хотя казалось бы – круто же! А нет. Его срубило на льду, а он просто не понял, какого хера не может встать. Порог этот и адреналин – Денис попытался и не смог, ещё и ещё, пока парни не навалились, вжимая его в лёд, чтобы не рыпался и дал помочь себе.
“Просто эпичный пиздец”, – и никак иначе Сорокин это не воспринимал.
Но на лёд вышел. Отстоял, так сказать, ловя себя на мысли, что будто впервые встал на коньки и смотрится не лучше этих мальчишек, которых ему впарили.
И тут эта Аделаида, твою мать, Георгиевна! Вставляла!
В конце дня он и правда с удовольствием разрядол себя – потрахался бы, ну или… напился!
Норм. Козырев пустил и напился с Денисом. И конечно не обиделся.
Сорокин всегда считал друга очень крутым. И завидовал по-хорошему – у Николая был талантище и поддержка семьи. Денис обожал его родителей, благодарен был за всё, что они для него сделали, когда была совсем жопа в жизни.
– У мамы случился инсульт, – проговорил Козырь, когда Ден спросил про Козыревых старших – тётю Свету и дядю Лёшу. – Папа там с ней за городом. Оберегает от всего…
И столько в этом было.
Дениса скрутило болью, обидой и злостью.
Сука, какого хера всё дерьмо происходит с хорошими людьми?
Николая три года назад какая-то манда обвинила в изнасиловании. Это было так смешно, что… если бы не было так страшно и несправедливо. Козырев и изнасилование? Колян был самым благородным и честным человеком, которого знал Ден за всю свою жизнь. Реально нереально охуенный. И тут это дерьмо.
А с ним полетело под откос всё – пусть Козыря и не закрыли, объявили, что он не виноват, но карьера похерилась. Девица эта его обожаемая – Виталина Агаева, звезда-фигуристка, на деле дрянь – кинула, выбрав карьеру. Понятно, что не без участия своей тошнотворной мамки, но кинула ОНА!
Для Сорокина иначе в этом мире не складывалось – не верил, что можно так сильно любить и так поступить. Низко и гадко. А в том, что у Николая и Виталины было настоящее чувство, Денис не сомневался… точнее у Козырева было. У Витки видимо что-то складывалось не так.
И вот мама друга. Тётя Света – идеал мамы в глазах Сорокина. Любящая. Улыбчивая и такая светлая, как имя её. Потрясающая, открытая, хохотушка. Вечно выдумывала что-то.
Когда Денис жил у Козыревых они с ним, как с сыном родным, ни разу не почувствовал себя чужим каким-то. Он кайфовал с ними. И потому провернуло известие об инсульте Светланы Александровны Козыревой.
Сорокин и на следующий день расстроенный был. На льду, оказавшись рядом с Агаевой, нагрубил ей, а хотелось в лёд вкатать, так взорвала его Виталина.
– Ты охренел? – и пусть бывшая друга не заметила настроения Дениса, лишь пропищала извинение, а вот Аделаида прям просчитала всё, нависла над ним в перерыве между группами.
И как только получилось нависнуть – с её-то комплекцией.
– Чё? – ему захотелось встать, но эта демоница мелкая, сверкающая глазами над ним – прям картинками в башке яркими, как она на нём сверху смотрелась бы.
“Не хрена се, тебя, Ден, вштырило?” – ухмыльнулся сам себе, вглядываясь в злюку-тренершу.
– Ты какого прессуешь мою помощницу? – процедила Аделаида.
Ухмылка расплылась на лице Дениса.
Правда, чего она скромничает – горячая же… дымиться от неё всё вокруг, такую только на лёд, чтобы уравновесить. Хотя ему не надо – он справится и с такой огненной.
– Что я такого забавного сказала? – продолжала шипеть демоница.
– Ничего, – он встал всё же, навис уже в свою очередь и так как тренерша была в кедах, а он на коньках, разница в росте стала вообще колоссальной. Эти его природные метр девяносто три и её (сколько?) метр пятьдесят? Существенно их отделяли друг от друга в принципе… – Приношу свои искренние извинения, Аделаида Георгиевна, больше не повторится. Может вам сказать мне расписание, чтобы я скорректировал своё и больше вам не мешал?
Она выдохнула, задрав на него голову. Дракон мелкий. Потом отчеканила, когда занимаются, развернулась и ушла. Он бы поспорил, что обрадовалась такому раскладу.
Сорокин дважды повторил про себя сказанное расписание. Подумал, что ему нравится видеть эту колючку мелкую. А так как узнавал расписание, чтобы сказать Козыреву, не для того, чтобы и дальше помогал с тренировками благотворительными, а чтобы, если нужно будет приехать на арену, не столкнулся с бывшей, то и… значит Сорокин будет намеренно подстраивать расписание, чтобы злить демоницу Аду сильнее.
А потом оказалось, что Виталина в комплексе спит!
То есть Денис, разбирая бардак оставленный Коняевым, всё надеялся поймать Аделаиду снова, прижать где в углу, но нашёл Агаеву, о чём с прискорбием сообщил другу.
Но потом Сороке повезло. Очень.
Выруливая поздно вечером со стоянки ледового комплекса, он узрел в пустынном проулке нервно поглядывающую в телефон Аделаиду.
“Да ты везунчик, Денис!” – повернул к ней.
5
День мягко говоря не жалел Иду.
С утра вызвали в пансионат, потому что Марго сделалось плохо – на деле оказалось, что всё нормально и тётка просто вовремя не приняла лекарство.
К моменту, когда Ида приехала, старушка была уже бодра и весела. Восседала в постели и… смотрела сериал.
– Ох, я говорила, чтобы они тебя не тревожили, – сокрушилась Марго, увидев в дверях запыхавшуюся племянницу. – Прости, деточка, прости меня старую. Была уверена, что приняла таблетку, а проверить – ума не хватило.
– Марго, – вздохнула Ида, – всё хорошо, дорогая, всё хорошо.
Она прошла в комнату, села рядом.
– Тебя с работы дёрнули? – проницательно заметила тётка.
– Ничего… – кивнула женщина и улыбнулась.
– Ты плохо выглядишь, Идочка.
– Просто устала, просто Новый год этот…
– Как дела с Павлом? – очень вкрадчиво поинтересовалась Марго, поймав руку Иды в свои.
Она обожала руки тётушки – всегда тёплые, даже горячие. Ей никогда не нужны были варежки или перчатки зимой. Не надевала в самые суровые холода и постоянно грела руки Иды.
– Никак, – ответила женщина, пытаясь понять, что чувствует.
Ей сложно давалось выговариваться. Скорее слушала сама. Но и, как педагог, считала, что это её обязанность. Только с Марго и, наверное, Тамарой Андреевной Шепелевской расслаблялась, насколько это было возможно.
Маргарита – семья, последний родной человек, поддерживающий всю жизнь, а Шепелевская – первый тренер… первый и последний. Ида стала для заслуженого и именитого мастера спорта тем самым триумфом и… самым трагическим крушением в карьере. Всегда есть такой, когда – вот-вот, но нет… и дальше бездна.
Они выбрались, конечно, но…
– Ты не хочешь вернуться? – поинтересовалась Марго.
Ида нахмурилась. Нет, понимала, что тётка всегда будет на её стороне. Всегда поддержит и будет считать правой в любом решении. Она спросила просто из-за переживания, из-за желания вытащить племянницу на разговор, которого та усиленно избегала.
Вопрос тем не менее кольнул обидой какой-то, только…
– Я всё думаю, а может надо было раньше, столько всего в голове всплывает сразу… хотя, я понимаю его, я понимаю, – прошептала Аделаида, всмотревшись в тёмный экран планшета, который старушка выключила, когда племянница только пришла.
– Ида, – протянула Марго, – не надо так! В чём ты виновата?
Она не могла ответить и, одновременно с тем, могла – уж наговорить на себя была способна ого-го сколько. И все эти – нет, нет, всё не так, перестань говорить про себя гадости, – не помогали. Ни разу!
Кажется, что все нечаянно встречаемые ею на просторах Интернета разнообразные информационные, психологические разборы, советы, рекламы, мотивационные ролики, а также книги и журналы офлайн, да просто обрывки фраз других людей, идущих мимо, пытались Аделаиде ответить на главный вопрос – почему?
Что с ней не так? Где она ошиблась? Как так вышло, что человек бывший рядом двадцать лет, вдруг стал не просто чужим, а она оказалась той, которая мешает ему построить счастье?
Ведь так и было, а иначе как?
Больнее всего то, что Павел принял на себя роль даже не виноватого или пусть страдальца, а… буддиста, которого сжигают. Когда Ида обвинила его в измене, он начал задавать вопросы, вместо прямого ответа – “да” или “нет”.
“Ты правда думаешь, что я мог с тобой так поступить?”
“После всего? Да, Ида? Так ты обо мне думаешь?”
А ей что оставалось?
Она не узревала доказательств, не поймала его с поличным, но чувствовала… она чувствовала – и не справилась со своими эмоциями.
И ведь, если подумать, терпела очень давно.
Оправдывая мужа, находя столько объяснений и его холодности, дежурным поведению и фразам, а порой безразличию. Однажды она ушла из дома на несколько часов, а он не заметил… удивился, когда она вернулась.
Аделаида, кажется, тогда сломалась – она сказала ему, что уходит, а он кивнул, но получается не слышал вообще? Как так?
Безусловно люди привыкают друг к другу, после долгих лет совместной жизни. Притирки прошли, скандалы на ровном месте не случаются, секс прост и понятен – скучно?
Да. Аделаида понимала Павла, он чувствовал её.
Или нет?
Ведь не обратил внимание на то, что она собрала вещи и уехала жить в квартиру тётки, которая закрыла договор аренды, чтобы племяннице было, куда уйти.
Сомнительное пристанище, правда – от живших студентов остался хлам, тараканы, клопы, плесень на обоях…
Но это же можно пережить, исправить. Были бы деньги!
А как исправить то, что Павел понял, что жена ушла от него по-настоящему только спустя несколько дней?
Заявился в квартиру, где Ида уже ободрала обои и обрабатывала стены средством от паразитов и жутких разводов плесени. Ухмыльнулся, что она развела какую-то странную деятельность, потому что и так всё было норм при сдаче, в его понимании… И очень удивился, что оказывается, жена собралась тут жить?
Возмутился и обиделся.
– Я его бросила, – очевидный же вывод, да? Потому она не может быть не виноватой, как тётя говорит! – Вдруг это слухи всё же?
– Ида, – Марго склонилась к ней, притянула, приобнимая одной рукой. – Не надо, солнышко моё. Ты знаешь правду. Знаешь. Увы…
И слухи, правда, не появляются на пустом месте.
Сама Ида замечала странное отношение между Пашей и одной из воспитанниц Тамары Андреевны. Слишком часто видела, как они говорят, улыбаясь и смеясь, а потом девушка краснеет, видя Аделаиду. Слишком много Паша её тренировал, подтягивая пластику и навыки в гимнастике.
Ида просто очень верила ему. Доверяла на уровне безусловном, таком, что и вопросы эти – ты правда так обо мне думаешь?
Нет, не думала… она так о нём не думала!
Но болезненные ядовитые ростки уже пошатнули её внутренности. Кому угодно она могла бы простить предательство, но только не Паше. Только не ему, после всего, через что они прошли… нет!
Если бы даже он пришёл и честно признался ей, что любит другую, что появились чувства, которые заставляют его быть вот таким – иным, далёким, чужим, холодным и раздражённым – Аделаида поняла бы. Приняла. Простила даже быть может.
А вот так – не могла. У неё не получалось.
Она знала правду. Марго права. Увы.
Они с Пашей срослись – радости, горести – они прошли многое, поддерживая друг друга и вот оказались у черты, когда осталась только пустота. И Аделаида искренне считала, что значит надо уйти.
И ушла…
Осталась сама с собой. Оказалось, что была в этом уже очень давно, и оттого не чувствовала себя чужеродно в этом одиночестве, не страдала.
Думала, что так.
Можно со всем справляться самой. Можно!
Ремонт сделать – Марго помогла деньгами, настояла, и Ида смогла достойно обустроить кухню и санузел. С комнатой всё было сложнее, но главное, чтобы хорошая кровать, с её спиной другая была бы убийством, и шкаф для вещей. Остальное сделается потом. Постепенно. Обязательно.
Правда вот этот дурацкий праздник, который раньше проводила с мужем, уютно укутавшись в плед, чтобы огоньки, гирдлянды, ёлочка, любимый фильм… а сейчас – да кому это всё надо, а?
Что до гирлянды, то она и так на стене вдоль потолка сияла, заменяла ей люстру в комнате, потому что повесить самой и правильно подключить у Иды не было умения. Хотя она попыталась, но… хорошо, что сработал автомат на щитке!
Теперь собиралась поручить это профи, когда получит новогоднюю премию.
Так и положено.
Всё хорошо. Всё нормально.
Но случилась эта коробка. Этот хоккеист. И…
Аделаида почувствовала себя неуютно. Ощутила слабость.
– Ты плохо выглядишь, деточка.
– Надо больше спать, – вздохнула Ида.
– А может наоборот? – поиграла бровями Марго.
– Ты серьёзно?
– Хоккеист был хорош!
– Марго! – возмутилась племянница, но улыбнулась. – Сладкий, – передразнила тётку.
Та таинственно улыбнулась.
– Скажи, что не права?
– От сладкого толстеют!
– От такого, деточка, только сбрасывают!
Ида лишь закатила глаза. Но и смех удержать не смогла.
Возвращаться в ледовый комплекс, после того, как уехала от Марго, всё же пришлось. Хоть бы “сладкого” не встретить! Но встретили Иду Тамара и бумажки, суета под конец года и по итогу женщина застряла на работе допоздна – автобус собирался приехать через полчаса, такси заказать к зданию оказалось страх, как дорого… а вот если пройти немного – уже приемлемее.
Но и вот тебе…
– Привет, – кто сказал, что проведение, судьба или Вселенная, будут к ней благосклонны? Никто не сказал и даже не обещал.
Оттого она узрела “сладкого” звездеца хоккейного, Дениса Вячеславовича, а не такси, которое заказала, но время подачи всё скакало, как ошалелое, от трех минут до вот-вот уже, и обратно до “подождите, водитель заканчивает предыдущий заказ”, только почему-то на другом конце города, а не в пяти тире десяти минутах доезда к ней.
Ида очень хотела нагрубить. Очень. Не понимала чего её так от него кроет. Но сдержалась.
Правда на катке этот амбалище прижимал её помощницу Виталину. Ида попыталась предъявить, но это же смешно – мушка и слон. И вот была бы мышка… но нет, именно мушка – вот тебе люлей, пошла отсюда!
Хотя он пообещал перестроить своё расписание, но, гад такой, словно специально подстроил под неё, и ей пришлось прятаться от него, чтобы не пересекаться, потому что под его пристальным, а она была уверена в этом, наблюдением, становилось откровенно не по себе.
– Вам, – сказал он протягивая, смакуя это, передразнивая её откровенно и неприкрыто, – не говорили, что стоять в таких местах опасно?
– Я жду такси, спасибо и до свидания, – улыбнулась Ида, помахав телефоном. Думала, что непринуждённо, а вышло нервно.
– И через сколько будет такси? – поинтересовался звездец.
– Пару минут, – с трудом сказала нормально, а хотелось рычать.
– Ок…
Сказал он, пожав плечами. Поехал дальше.
Только недалеко уехал.
Припарковался в нескольких метрах от неё. Вышел из машины.
Ида уставилась на него в непонимании. У неё даже слов не хватило спросить, какого хрена он творит?
– Подожду с тобой, – но не надо было спрашивать, по её лицу и так было всё понятно.
– Какого?.. – выдала Ида, подавившись. В ответ получила эту улыбку на мильён сладкую. Что зубы свело.
Да вы шутите?
