Текст книги "Я буду держать тебя (СИ)"

Автор книги: Эйлин Торен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Это ты доктору моему скажи, который меня из больницы не выпустил и к койке вот пригвоздил.

– Что? – Ида поняла, что он действительно говорил правду. Поняла, что переживает за него, внутри сжалось. – Денис, что случилось?

– Тихо, эй, норм, – он уловил эту тревогу, она в очередной раз проехалась по нему. Непривычно, но с охеренным приходом. – Ничего со мной не случилось. Просто док считает, что иначе со мной не сладить, уж он-то в курсе, что я и режим – несовместимые вещи. Ему проще меня запереть здесь, чтобы все обследования сделать завтра, чем отпустить домой и потом ещё ловить меня.

Смех Дениса в трубке казался искренним, да и действительно, сама Ида ему говорила, что у него беда с распорядком дня.

Она всмотрелась в окно. Кивнула зачем-то, будто Сорокин её видел.

– Это конечно провал, я-то рассчитывал на экзамен попасть, жизненно важный, а тут – иголки, банки… медсестра у меня жуть, ведьма.

– Какой экзамен?

– Куни, Ада, ты должна была принимать у меня экзамен, забыла?

– Денис, – почти взвизгнула она. – Ты меня теперь этим при любом случае тиранить будешь?

– Конечно, а как иначе? – даже отпираться не стал, снова рассмеявшись.

– Иди спать! И…

Вспомнила про цветы, вспомнила злость на Шепелевскую и Градова, вспомнила, как Виталине вывалила, что Дима просто кусок дерьма, коснулась этого болезненного своего прошлого, но и остановилась вовремя – потому что снова утонула в какой-то совершенно незнакомой, а может забытой нежности, которую испытывала, глядя на эти потрясающие её цветы – безумно боялась их заморозить, сломать, и переобнимать, потому что никак не получалось оторвать взгляд и перестать улыбаться, как девчонка, получившая первый в своей жизни комплимент.

– Спасибо за цветы, очень красивые, но… – она хотела сказать “не стоило”, но Денис не дал.

– Чё? – возмутился он. – Какие цветы? Тебе кто-то цветы подогнал? Бля, вот это ж… ебать, не успеешь отвернуться, как к шикарной женщине, с которой тусишь, лезут с подарками зашкварными.

– Серьёзно? Шикарной? Зашкварный? – рассмеялась уже Ида. – Ты же с ума сошёл, тусовщик! Такой дорогой букет, правда… Денис!

– Пох, Ада, да бля! Букет норм?

– Очень красивый, очень! Спасибо!

– Вот и гуд, иди спать, крошка, – простота Сорокина, его открытость подкупали. – А, или ты же мне запретила тебя так называть… значит, кошка-злючка…

– Сам бесишь! – вернула ему с улыбкой надпись на открытке. – Спокойной ночи, Денис.

Скинула и, счастливая дурочка, ещё минут двадцать смотрела на город внизу.

26

Дениса прокручивало беспощадно. Он знал, что у него нет времени быть здесь и понятия не имел, что с этим делать.

Обследование показало, что он здоров, хоть завтра в открытый космос – даже плечо… даже нос… идеальный солдат, а точнее спортсмен. И всего ничего времени нужно, чтобы на другой стороне океана получили все данные и вытащили его назад.

Но и действительно – полсезона плевал в потолок.

Надо собраться и работать.

Вернулся в комплекс тридцать первого утром. Уже всё на арене было закрыто, собрав вещи, Сорокин попал на тусовку тренеров, которую они устраивали в этот день. Тоже традиционно. Денис об этом ещё с молодёжки знал и, конечно, никогда не думал, что окажется в этом сам.

Он бы, наверное, не остался, но здесь были Вита и Ада, которую вот очень хотелось утащить с собой куда-нибудь в укромный уголок, а потом прилетело сообщение от Козыря.

Друг хотел поговорить и Сорокин удивился ещё при созвоне, насколько странным ему показался Николай, ещё и разговор попросил провести тайно, чтобы Виталина не видела (понятно, кто ж ещё). Но когда Денис увидел приятеля, то знатно прифигел – Николай на взводе.

С виду хмурый, холодный, но Сорокина сложно было обмануть таким внешним спокойствием, потому что знал друга очень хорошо – Николай готов рвануть.

И не зря Сорока напрягся…

У Николая были проблемы из-за семейки Виталины. Девушка была не виновата, конечно, что мамашка у неё гнилая тварь, но всё же – Козырь влетел в это дерьмо ещё несколько лет назад, а теперь вывозить собирался один.

И Сорокин не соглашался. Он был готов помочь и не только баблом.

Начиная соображать, прикидывать что к чему, как вывезти из сложившейся ситуации – разбирался в этом получше честного Коляна. Сорокин в этом варился достаточно, чтобы быть всегда начеку, всегда ждать подвоха от родителей, ждать, быть готовым, что мама его не вывезет, психанёт и полетит вся жизнь Дэна по пизде, только чтобы родительница могла найти бабла на алкашку.

И конечно, несмотря на то, что Козырев не хотел встретится с Виталиной, но так уж случается и срабатывает закон подлости – девчонка решила покататься в канун праздника именно на тренировочном льду, где Денис и Николай встретились поговорить.

Они оба, не сговариваясь, сныкались.

И хрен бы с ней с Витой. Денис уже прикидывал, как им убраться, можно вот прикрываясь его вещами, которые он подготовил, собираясь свалить из комплекса, вполне возможно навсегда. Только тут на каток явилась Аделаида…

И… в ответ не способной, оказывается, прыгать Виталине, откатала целую программу со всеми этими своими фортелями – шагами, вращениями и… прыжками.

Нет, Ида не хотела рисоваться перед Витой. Она уверена была, когда девушка пожаловалась, что не может больше прыгать – совет начать с самого простого самый важный и главный.

Сама Аделаида именно так и возвращалась. И очень боялась прыгать, ей и не разрешали даже думать об этом – Павел, Тамара Андреевна, Марго и папа… они все не хотели даже, чтобы снова вставала на коньки, но для неё это было важно. Упрямая, пыталась доказать себе, что может. Сражалась со своими жизненными “только” – лёд это хорошо, но только осторожнее.

А как на льду можно иначе?

Ида по началу даже с буллингом столкнулась от других фигуристок, на этом самом, мать его, опасном для её здоровья льду! Но и стискивая зубы, скрывая ото всех то, что делала, назло всему катилась вперёд. И прыгала.

Одна.

И сейчас, показывая ту самую, созданную ею программу, сложную, но возможную, Аделаида идеально выполняла прыжки, понимая так отчётливо, что каждый может быть последним и… не тревожилась.

Больше нет.

Она всегда была кому-то должна. Сначала тем, кто восторгался. Потом людям, смотрящим со снисхождением, жалостью. Своему телу, которое подвело её, обрубая возможности и желания стать матерью, а оказывается полноценной женщиной.

А Павел не хотел ребёнка из детского дома, и Аделаида понимала, что это желание должно быть в двоих, никак иначе.

Потому, имея пустоту впереди, она точно понимала, что как бы это не жутко было – упасть и не подняться – это её эгоистичное желание, но наполняющее счастьем… для неё конечная точка, в которой всё было бы понятно.

Пока она не остановилась сейчас. И не услышала:

– Да ты охуела, Ада? – проорал Сорокин, оказавшийся у борта.

– Дэн, – одёрнул его стоявший рядом Николай, но Ида видела, что Сорокин не услышит, не отреагирует.

Она сцепилась с ним взглядами.

– Отъебись, – не глядя на друга процедил Денис. – Тебе реально пох на всех? – словно прочитал мысли, залез куда-то туда, внутрь, схватил так, что она не могла вздохнуть.

Сорокин сам не мог втянуть воздух. Каждый прыжок, каждый – он не дышал, у него пропускало удары сердце. Она же, сука, каталась, как в последний раз. Вот сейчас ошибка и всё… всё…

Только мысль, что она упадёт и не встанет. Мысль – и Денис перестал чувствовать себя, только за борт цеплялся, чтобы понимать, осознавать в этом моменте, чтобы хотя бы пальцам было больно, хотя бы…

Злость его переполнила.

Он подумал, что сейчас зубы треснут, так закусил челюсть.

“Зачем? Зачем ты так?”

Это всё, что он хотел бы сказать. Он бы сейчас ринулся на лёд, если бы было можно, поймал её и… убил! Потому что красивая, какая же она красивая была, и… долбила, долбила беспощадно – вот где его можно было срубить. Вот тут.

– Денис… – она не поняла, выдохнула с болью.

Ей стало страшно. Впервые стало реально, ощутимо страшно.

Но чего именно она испугалась? Ида не ответила бы.

– Нах… нах! Слышь? Так нельзя поступать с теми, кому на тебя не насрать! Нельзя, бля! – грыз её Сорокин.

Вбивал внутрь. Каждое слово. Будто физически в неё ударяло. Ощутимо. Даже расстояние между ними не спасало.

Они оба не заметили, как Николай прошёл по льду к замершей в ужасе Виталине, попытался её увести, но наткнулся на какого-то непонятного чувака, которого знала девушка и который знал Козырева.

Даже сквозь сковавший его яростный кровавый туман Сорока осознал, что сейчас будут замес.

Он понял, что не успеет добраться до Николая, чтобы прикрыть, как привык, как делал всегда – его работа на льду уделывать в ничто тех, кто только косо посмотрит на Козыря. Но и сейчас, он делал то же, только игроки другие – Денис был хорош в своём амплуа. Хорош.

Потому, как только Николай принял удар, устояв, Сорокин уже пришёл в движение – шайбы, из его собранных вещей, посыпались на лёд, клюшка в руки и…

– Слышь… – корпус какого-то там “Славы” пришёл в угрожающее движение, поставленное. Это тоже Сорокин отсекал на отлично.

– Слышь, – рыкнул Денис в ответ.

Да, ему нужно сейчас кого-то покалечить, чтобы выпустить бурлящий ад наружу. Никто не мог бы так его взвинтить, как эта мелкая зараза, стоявшая рядом и боявшаяся.

Он, бля, её напугал!

Реально напугал… и продолжал пугать.

Но и срать – Денис ебанутый. Все знали об этом. И время показать себя во всей этой красе, а чего бы и нет? Пусть уж лучше она сама отвалится, раз готова к этому шагу, после которого следует прыжок веры.

Фатальный шаг, фатальный прыжок – ей никто не нужен.

Ада не умеет просить о помощи, не умеет её принимать. Нахуя Сорока вообще к ней полез? Она не пустит дальше обозначенный им же черты – это просто секс на один раз.

– Козырь, свали, – отдал приказ, щёлкнул и отправил шайбу в стену, но так, чтобы уёбок почувствовал, как она просвистит рядом, но в него не попасть.

Правда. Сорокин отпустил себя. Он угорал над, сразу ставшим совсем не таким разудалым, муднем. Денис умел урыть не только руками. Его нельзя было выводить из себя, а сейчас его чувства были выкручены, на максимум – Ада была виновата. Очень. И он теперь не отступит… он держался, чтобы не укондохать этого урода, отправив ему шайбу в голову и не попрощаться с ним на веки вечные, потому что после удара Сорокина уже не было бы койки больничной, сотрясом не отделаться – спокойной ночи, тварь.

– Денис, – шепнула Ида, когда он отправил в напавшего на Николая и Виту чела очередную шайбу.

Но Сорокин не слышал.

А её парализовало, ноги держали, но она не смогла бы сделать ни единого движения. Просто смотрела как хладнокровно Денис “расстреливал”, по сути играя с жертвой, не на равных, злой и циничный.

Где-то там были люди внутри праздника, а здесь – то, что она видела…

Денис показал своего монстра. Того, которого она уже касалась, когда он смёл её своей яростью из-за Паши. Мысли о словах Александра, про невменяемость Сорокина, снова размножились внутри сознания.

Аделаида теперь так много знала о нём, стоящем перед ней – протяни руку и… ей казалось, что там тьма, как есть. Всепоглощающая. И её вытащила, разбередила именно она.

Чем? Почему?

Его обида из-за того, что она скрыла наличие мужа, понятна, но сейчас…

“Нельзя так поступать с теми, кому на тебя не насрать!”

Она хватанула воздух, не сразу понимая, что всё закончилось. Что клюшка больше не щёлкает о лёд, шайбы не ударяются в стены и в дверь. Что и самого напавшего парня нет. Мимолётный, полный мрака взгляд Дениса, говорящий, чтобы она не смела шевелиться, а потом он дошёл до Николая, у которого было разбито лицо, и вцепившуюся в него бледную, как смерть, Виталину.

Аделаида отмерла. Она смогла почувствовать ноги, она даже смогла убраться со льда, а потом и выбраться из дверей, столкнувшись с Минаевым. И добраться до раздевалок…

Но и быть пойманной Денисом. Тут же.

27

Денису вроде и стало легче дышать, он собрался, почти не думал, что и как делать. Отпустил ситуацию, мерзко привычно разложил всё по полкам, предупреждая ответные действия, которые могут навредить Николаю и Виталине – ни друг, ни заноза его не стали бы пытаться сыграть грязно в ответ на не менее грязную игру. Потому Сорока взял всё в свои руки. Чётко и понятно.

Но, когда Ада выскользнула за дверь, понял, что это всего лишь заморозка внутри бури, потому что захотел поймать, вернуть назад. Сам не понял, как не смёл Минаева, который пришёл на каток, посмотреть что происходит, и конечно предъявил за то, что они натворили.

Сорока удивительно спокойно внешне отреагировал. Обманчиво. Пошутил. По дороге смог скинуть Вите обещанный контакт своего травматолога, чтобы Николай поехал снять побои со своего разбитого лица и глянуть, что там с корпусом, куда тоже получил удар.

И Денис думал, что как-то на такой же ровной волне и поговорит с Аделаидой.

Только увидел, влетев в раздевалку, как она коньки расшнуровывает трясущимися руками, как вздрогнула и вскочила, увидев его, что тут же снова перекрыло.

До тьмы в глазах и стискивающей досады – он её от себя оттолкнул.

По-настоящему.

Взгляд её говорил Денису, чтобы он не подходил, чтобы не лез к ней. И рациональное, остатки разумного внутри него, говорили, чтобы он подчинился – вышел и забыл.

А Денис шагнул вперёд.

У него не получалось иначе с ней. Ни успокаивать слёзы, которые лила из-за него. Не спускать свою ярость на тормозах, врезаясь в неё, натравливая своего голодного монстра.

Но и ему так надо было сказать, что она не права. Безумно. До болезненного треска в костях – не делай так, не надо! Не надо… ты упадёшь и всё остановится.

Сорокин ощутил это. У него остановится. Да?

И нет. Нет же.

Кто они друг другу?

Мудак он малолетний, доебался до взрослой женщины, в прикол, в кайф. А ей каково? Ей прикольно? В кайф?

Просто Сорока тащил, а Ада не сопротивлялась, потому что не умела. И может ей было очень плохо, одиноко, наверняка же, и тяжело. Она позволила Денису больше, чем могла бы. Поддалась. Потому что муж у неё мудак знатный, конкретный конченный уебанец, такую женщину просрал, променял на какую-то малолетку. Ради чего? И главное что он там нашёл? Денису-то порой до воя скучно было с этими девицами, только в районе койки сходились, а мужику в сорок вообще такая нахуя?

Но и Денис Аду туда же, правильно? Он с ней как сходился? Разве не только вот в этом физическом?

Она сейчас была такая ледяная. Её перетряхнуло, когда он обнял, стиснул, прижимая к себе.

– Какого хера, Ада? – простонал Сорокин.

– Я постоянно так делаю, я просто не понимаю… что? Что?

Она боится его, но не боится упасть и не встать. В голове столько неугомонной злобной паники случилось. Взорвалось и разнесло Дениса на ошмётки.

– А если ты вот так… и упадёшь? И будешь одна? Ада? – всмотрелся в глаза, обхватывая руками лицо.

– Какое тебе дело? – выдохнула она с пропастью обиды в голосе.

Сорокин с шумом выпустил воздух, получая будто удар под дых, снова прижал её к себе.

В раздевалку кто-то зашёл.

– Ида? – это оказалась Виталина.

Она замерла, когда нашла женщину, обнимаемую Денисом, потом нелепо извинилась и выскочила в соседнее помещение раздевалок, смежное с этим.

Денис и Аделаида не произнесли ни слова, но и не двинулись, дождались, пока Виталина ушла из раздевалки. Щелчок доводчика дверей стал для двоих будто приговором.

– Я отвезу тебя домой, можно? – спросил Денис, пропавшим голосом.

Адреналин сошёл. Взрыв гнева, разошедшийся волнами ударной волны, разрушил всё, что было между ними и стих.

– Хорошо, – потерянно отозвалась Аделаида, и Сорокин с трудом разжал руки.

Он предупредил, что заберёт вещи, давая возможность ей переобуться.

Козырев и Виталина поехали к врачу Дениса. Это хорошо, потому что у Николая будут, Сорока усмехнулся, козыри на руках…

Он собрал шайбы, потом клюшку подобрал, вещи свои. Вернулся к дверям и столкнулся с Гусаревым.

– Сорокин, – кивнул мужчина. – Можно на пару слов?

Он пожал плечами.

– Отвали от Иды, Денис…

– Чё, – злоба снова стала раскручивать спираль внутри.

– Ты меня слышал и понял, – отрезал Гусарев, собрал себя, попытался смотреть Сорокину прямо в глаза.

Это было сложно, потому что Денис на голову выше тренера.

– Сань, – да, как же охуенно, что он может назвать его именно так, потому что раньше-то не получался этот Александр Валерьевич, а сейчас пошёл нах, тем более, – отъебись!

– Денис, ты же… у неё муж есть, не лезь, не разрушай ей жизнь и не делай больно.

И кажется Гусарев понял, что не надо было этого говорить, надо было после того, как Сорока его послал, просто уйти, или дать свалить самому Денису. Потому что сейчас на его лице расцвела кровожадная улыбка.

– Кто? Муж? Это тот, который натянул девку в два раза младше? Да? Рили? – сдержался, стиснул себя. – Наверное жена его счастливая ходит, пиздец, особенно наблюдая за этим своим мужем и девкой его каждый день. Просто охуеть, как ей хорошо!

– Это не твоё дело и… всего лишь слухи.

– Найс… то есть тебе даже не впадлу его прикрыть? – всё же сорвался на рычание Денис. Видел, как мужчина попытался собраться, чтобы принять удар, если Сороку понесёт. – Это у вас, мужиков за сорок, норма такая? Ты своей жене тоже нашёл замену поновее? Бля… Ну нах, я лучше буду трахаться со всеми подряд по определению, или выпилюсь раньше, чтобы вот этой хуетой не перекосило мозги и член. Блевать охота. Съебись, Сань, или впишу тебе за друга твоего. Мне прям не хватает кому рожу расколотить.

И, намеренно врезавшись в Гусарева плечом, Денис вышел в коридор, дошёл до раздевалок, как раз, чтобы поймать Аделаиду. Поведя головой, пропустил её вперёд.

Грёбанное дежа вю – он так уже следовал за ней, очень серьёзно прикидывая свои шансы на то, чтобы трахнуть, потому что тащила его. Она с первого своего возмущения в его сторону, с первого этого их столкновения в подсобке, Дениса разносила в прах.

– Как ты будешь праздновать? – зачем-то спросил, когда припарковался, замирая в темноте салона авто.

– Виту дождусь и лягу спать, – спокойно ответила Ада.

– Она не приедет, – это он знал абсолютно точно, потому что Козырь её не отпустит. Женщина посмотрела на него. С вопросом. – Останется у Коляна, – пояснил Сорокин, а она прошептала “хорошо”, потом вышла.

Смотрел, как она идёт к подъезду – отчаянно захотелось вернуться в тот момент, когда его переклинило, и он, выйдя из машины, взвалил Аду себе на плечо.

И сейчас было нельзя.

Совершенно точно. Так больше нельзя.

Денис дождался, чтобы в её окне зажёгся свет. Потом уехал.

Ида наблюдала из тьмы кухни, как машина Сорокина отъехала от подъезда. Она специально включила свет в комнате, но подошла к оставшемуся тёмным окну на кухне.

Чего бы ей хотелось?

Страх никак не отпускал. Он сковал.

Ярость Сорокина на неё была такой яркой и искренней. Но Денис иначе и не умел – он всегда открыт. И при этом готов к удару. Именно эта мысль сейчас причиняла ей невыносимые страдания.

Ида вздохнула. Отошла от окна.

Переоделась. В холодильнике всего лишь бутылка шампанского.

С наступающим…

Пустота в душе. И в доме.

Тишина.

Она хотела заткнуть уши привычными наушниками, чтобы наполнить себя звуками. Но телефон в руках ожил звонком от Сорокина.

Женщина ответила.

– Эй… Ада… – он на мгновение запнулся, стал не собой, – встреть со мной Новый год?

______ Дорогие мои, ещё немного и история завершится. Я занимаюсь вычиткой перед выкладкой финала и потому текст, выложенный ранее, будет немного меняться – не переживайте, никаких существенных измнений не случится, просто немного приведу в порядок.. Спасибо вам за внимание к истории! После завершения сутки книга будет бесплатной, так что следите за обновлением, потому что с пометкой «завершено», появится и ценник – надеюсь на ваше понимание. Ваша Эйли

28

В клубе было как ни странно не протолкнуться.

Аделаида понятия не имела, как вообще согласилась на что-то подобное. Но… кажется у неё не просто “крыша протекла”, так говорят? У неё крышу нафиг снесло, а все предохранители разом сгорели!

Столько раз говорила себе, что сошла с ума рядом с Денисом, а теперь на руках, подтверждением диагноза полный перечень понятных доказательств, но всё же – была здесь и этот шум, эти незнакомые люди, пусть и кого-то она точно где-то видела, но в конкретной точке времени и осязания самой себя!

Ей плевать знают ли они её – она ощущала себя.

Сорокин сказал, что это приглашение для Щербакова, хоккеиста в чьей квартире он жил. У Иды оставалось сомнение всю дорогу до клуба, но их и правда пустили – всем действительно всё равно тот ли это хоккеист. И вообще хоккеист ли?

Правда здесь были спортсмены. Хоккеисты в том числе и Сорокин с кем-то даже здоровался, когда двигались в сторону столика, который закреплён за приглашением.

Денис приехал за Идой через полчаса после звонка – черная рубашка, чёрные брюки. Она едва успела привести себя в порядок – единственное парадное платье, тоже чёрное, простое, с блеском. Ида ненавидела его, но видя восторг во взгляде Дениса, поняла, что всё хорошо.

Аделаида определённо делала всё на адреналине – у неё словно отключилась часть мозга, которая говорила, что она творит неведомую “хероту”.

Именно это слово, в стиле Сорокина.

Только вот что было делать, если пустота, которую она ощутила, когда Денис отпустил её в раздевалке, готова была задушить?

Как быть, если слова его о том, что она будет одна, болезненные, такие пронзительные, вывернули все ощущения на максимум и Ида сорвалась.

Какое ему дело? Какое?

Кто они друг другу? Просто секс при любом соприкосновении? И он свалит в свою НХЛ и…

Аделаида останется одна.

У неё никого нет, кроме Марго. Даже кошки!

“Ты никому не будешь нужна переломанная!”

Паша был прав.

И вот поэтому тоже.

Бешенство какое-то внутри… и желание творить и вытворять, а главное под присмотром Сорокина, которому почему-то не всё равно. И которому Ида доверяла. Безоговорочно!

– Пей, – в руках оказался бокал с шампанским.

– Смотри, напьюсь и свалюсь, – предупредила она.

– Я буду держать тебя, – пообещал он, выпивая шампанское, словно это водки стакан.

– Свалишься сам, – улыбнулась Ида, а Денис небрежно пожал плечами и улыбнулся. – Ладно, так уж быть, – она тоже улыбнулась, в носу защипало от газированного вина, – я буду держать тебя!

– Забились! Подопрём друг друга.

Дэн понятия не имел нахуя, но чем дальше он отъезжал несколько часов назад от дома Аделаиды, тем сильнее стискивало отчаяние.

Он так отчётливо сейчас понимал, что она исчезает, пропадает, а Сорокин хотел продлить этот момент – себя рядом с ней.

Хотел!

На немного. Не рассчитывая на большее. Он пообещает себе и ей. И сдержит обещание.

Растворяясь в окружающей, удушающей пустоте. Сокрушившей его, когда увидел её испуганный взгляд, обрушевшийся, толкающий в пропасть.

А праздник этот для него всегда был именно таким. Парни не понимали, почему Сорока не радуется, как другие. Ёлка, подарки, прочая мишура. А Дэн хмурый огрызок становился в это время. Почему?..

Но как сказать, что он мальчишкой замирал, когда всё стало плохо и отец был пьян уже в середине дня, а потом накидывался ещё сильнее уже ближе к встрече Нового года. Приближая личный тотальный неизменный пиздец в семье Сорокиных.

И когда отец сел, не стало легче. Пить в Новый год стала мама. Обречённо. Или, находя странную компанию, разудало.

Ей неизменно по итогу становилось плохо.

В каком только виде Денис не видел её. Неизменно заботился. И неизменно потом слышал болезненные слова извинения и слёзные обещания, что она так больше не будет.

Телефон отозвался сообщением от Щербакова, у которого в этих его далях, где он жопу свою грел, Новый год уже наступил.

Денис ухмыльнулся и… вспомнил про приглашение.

И, ни на что не надеясь, набрал Аделаиде.

А она согласилась.

Сорокин не знал почему. Не хотел знать. Он утонул в моменте.

А потом ещё и ещё. Его вообще не волновало ничего.

Пара знакомых рож, которым свезло или не очень в эту ночь не готовить себя к предстоящим играм, а вот окунуться в безумную жизнь не просто ночной Москвы. А люксового празднования Нового года внутри столичной элиты.

Денис не спускал с Ады взгляда. Несмотря на то, что его считали отбитым на всю голову, несмотря на то, что угомонить его было нереально, но он умел был терпеливым.

Это зудящее ожидание, когда дадут отмашку вывалится на лёд – такого, как Сорокин, хер удержишь, но он держал себя сам. Он научил с себя ловить драйв внутри ожидания. А потом спускать монстра.

И сейчас он замер.

Алкоголь его не брал. Но ему было не до того. Потому что Ада плыла. И двигалась. Внутри толпы, отдаваясь – кажется впервые Денис видел, как она вообще ничего не контролировала, ничего не осознавала вокруг. Красивая, сексуальная… за гранью.

И он видел, чувствовал – она сейчас отпустила, расслабилась. Наконец.

Когда они оторвались друг от друга, когда он разъебал то, что было между ними, каждой шайбой, которую отправлял в сторону уёбка, решившего, что можно дать в морду другу Сороки, и не получить соразмерный ущербу ответ. Соразмерный в понимании Дениса. Так что мудень легко отделался…

Аделаида отпустила, положившись на него.

Когда народ начал орать отсчёт, Ада вернулась к нему – счастливая и лёгкая. И пусть он обещал себе, только и правда справиться с ней не мог. На ней кончался его контроль. На деле же очень жёсткий.

Никто бы не понял.

И глядя в её глаза и притягивая к себе – они поменялись местами.

Её разнесло, а он собрался.

– С Новым годом, – шепнула ему в губы Ада, не моргая.

– С Новым годом, – расстояния не сокращая, ответил Денис.

Взрыв эмоций окружающих вдарил по внутренностям. Сначала сжал, а потом разошёлся, сметая все преграды на своём пути.

Они точно знали, что это тот момент, который их соединит, вот тут, вот сейчас – физикой. Столкнёт двух упрямцев, а потом оттолкнёт в разные стороны. Но пока Денис обнимал, пока Аделаида цеплялась за него – можно всё.

Утро второго января.

Час дня.

Гудящая счастливая голова.

И… Пустота в квартире.

Для неё, сбежавшей от него к себе домой.

Для него, проснувшегося от пришедшего сообщения.

“Билет на почте. Если хочешь играть, сядь в самолёт, Дэнни!”

А что если…

После этих двух дней вместе, на совсем ином уровне, почему-то всё было не так и так, одновременно, намного потряснее, чем всё до. Тогда кайф, а вот тут – Дэну поверилось, что это основательное.

И Сорокин впервые подумал о том, чтобы забрать Аду с собой. Его скрутило этой мыслью. До ломки.

– Привет, – набрал её. – Ты убежала.

Хотел собраться и поехать к ней.

– Привет, – прошептала Ида, отчего-то снова краснея, как школьница, – прости, но сегодня надо ехать к Марго и… Денис, правда…

Протянула, утопая в болезненной неге во всём теле и счастье.

– Я улетаю.

Сглотнул Сорокин, потому что слышал, чувствовал это в ней. Протянуть руку. Почему она оказалась сейчас так далеко. И окажется ещё дальше.

– Когда?

– Сегодня ночью.

Сорокин услышал болезненно, что она вобрала в себя воздух. Он сделал так же, желая сказать:

“Полетели со мной?”

– Тогда… – выдохнула Ада, а он не успел, – прощай, Денис. Хорошей игры.

И случилась тишина.