Текст книги "Я буду держать тебя (СИ)"

Автор книги: Эйлин Торен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Я буду держать тебя

пролог

– Денис? – Ида выдохнула, когда он подхватил её под руку и втолкнул в квартиру. Перекошенный и злющий.

Внутри так жутко стало. Он сидел на лестнице и ждал, пока она вернётся?

Рот наполнился вязкой слюной, пальцы свело от волнения.

– Что случилось, Денис? – всё же смогла выдавить из себя.

Он захлопнул беспощадно старенькую входную дверь.

– Когда ты собиралась сказать мне, что у тебя есть муж, а? – прохрипел с рыком Сорокин, нависая над ней. – Или это вообще не очень важная информация, зачем она? Потрахались и норм, да?

– Я… – губы тоже свело. Теперь лёд схватил и позвоночник, боль расползлась по пояснице.

Так некстати в голову полезли воспоминания о разговоре с Сашей…

“Ида, ты просто не знаешь с кем связываешься, милая, пожалуйста. Я же по-дружески переживаю, Ида! Сорокин псих, понимаешь? Он вообще на всю голову ударенный – неуправляемый и бешеный! У него проблемы с гневом, контролем! Ида… он, когда ему десять было, пацана лет пятнадцати на льду чуть клюшкой не забил! И он не изменился. Ида, такие не меняются. Держись от него подальше!”

И сейчас она видела этого бешеного Дениса. Вот он – хрипит в неё, требуя… чего?

Разве они вообще что-то друг другу обещали?

Просто секс. Между ними просто секс. И ничего.

Но надо было сказать про мужа, да? Надо… Дура, Ида, какая же ты дура!

– Ты… ты… Ада, давай, сучка! Это типа месть? Да? У него там малолетка? Сколько ей? – одна рука у неё на горле, вторая на стене. В кулаке, побелевшие костяшки.

Вспышками. Аделаида понимала, что отключается, не соображая.

– Сколько? – орнул в неё Денис.

– Девятнадцать, – ответила и не узнала свой голос. Пропал. Это даже не хрип, а какой-то последний вздох.

– Супер. А ты решила, что на тебя не клюнет пацан какой из молодёжки? Или просто там у тебя что-то на стеснительном и моральном заговорило? Чуть постарше нашла? Один разочек? – чеканил Денис. – Ты не собиралась продолжать – просто трах на раз, пох! И как? Чего ты хотела? Уела его, кончая подо мной, а, Ада? Полегчало, сука! Сука! Бля!

И Аделаиду перекрыло. Она решила, что уж можно потягаться с ним, насрать на всё!

– Да пошёл ты, – сильно пнула, извернувшись.

Пусть и была где-то там на подкорке мысль – в колено нельзя, оно травмировано, но ударила, пришлось куда-то, не знает она куда. Рукой очертив дугу врезала по лицу. Денис зашипел. Ида даже ждала, что ударит.

– Не смей, не смей, мелкий засранец, – тем не менее прорычала уже сама. – Проблеваться теперь охота, что трахнул меня? Оскорбился? Не лезь ко мне в душу, ясно! Да, он трахается с девкой девятнадцати лет, да! – на глаза выступили злые слёзы обиды. – Доволен! И я тебе дала, потому что захотелось понять, как это с малолеткой! Всё? Кончил? Нах съебал от меня и не…

Дальше она попыталась вывернуться, снова ударить – теперь уже можно и по колену, и по лодыжке и по вот его плечу с вывихом… и морде этой всей из себя звёздной и неотразимой.

Но не смогла. Потому что Денис сделал всего одно движение, как ей показалось и при этом с десяток же – сгрёб её, не давая вообще ничего сделать. Телом к стене, рука одна теперь голову зафиксировала, другая дёрнула пуговицы на джинсах…

Сорокин нагнулся и жёстко поцеловал её. Ида на инерции, на обиде, на адреналине – укусила его за губу до крови. Она бы орать начала от ненависти к себе, потому что он оторвался с ухмылкой, а внутри у неё завертелась спираль дичайшего желания, болезненного. Свело всё.

– Давай, Ада… давай, бесёнок, мозги, нах, крошишь, – и снова поцеловал. Жёстко, без мягкости, требовательно, зло.

И Ида ответила, теряя голову от его напора и вкуса крови, наполнившего рот.

Да… да… мозги в крошку!

Правда… пох?

1

– Аделаида Георгиевна, у нас начнётся тренировка? – пролепетала девочка, потащив женщину за рукав.

– Да, крошка, сейчас этих неандертальцев с клюшками прогоним и будет нам каток и тренировка, – улыбнулась Ида, оглядываясь, выискивая взглядом Виталину, которая завершала шествие, ведя за руку самую младшую девочку в этой группе.

Кивнула, чтобы помощница присмотрела за девочками и шагнула в сторону бортика.

– Долго ещё? Освободите нам каток, – возмущённо обратилась она к парню на льду.

Дальше был второй. Тот хоть детьми занимался, а этот просто загорал.

Но на вид приятнее (слегка) чем Коняев. Того Ида вообще не переваривала – гандонище с большой буквы.

– Простите, но лёд теперь наш!

– У нас ещё полчаса, – развёл руками этот весь из себя звезда хоккея, потому что Ида знала о программе, знала, что Коняев постоянно всем и вся говорил, какой он весь красавчик и известен на всю Русь-матушку.

Но кто сказал, что этот не гандон ни разу?

Она окинула очередного мачо колким взглядом и показала на противоположную часть катка:

– Та часть наша.

– Да не вопрос, не уверен, что у них прыти хватит до вас добраться, – отшутился звезда спорта, снова улыбаясь, кажется уверенный в своей неотразимости.

Аделаида отвернулась и закатила глаза.

– Давайте, крошки, на лёд! – скомандовала она, но на каток вышла последней.

Виталина попросила отлучится, а когда вернулась была сама не своя и Ида, вздохнув, отпустила девушку домой.

Она сама прекрасно справлялась. Обычно… и вот всё пошло наперекосяк.

Сегодня Ида уходила последней, закрывала и опечатывала подсобные и складские помещения.

Наглого хоккеиста нашла в одной из комнат, где лежала амуниция, та, что предоставлялась благотворителями.

– Мне надо закрыть и опечатать помещение, долго ещё? – поинтересовалась Ида, изучая спину звезданутого засранца, который ей на глаза попадался весь день.

То и дело ловила его взгляд, от которого становилось не по себе. Особенно на льду, когда отпустила Виту, а этот…

Её воспитанники, впервые кажется, вели себя так, что то и дело приходилось на повышенных тонах отдавать приказы или ловить, чтобы не заезжали на половину катка, где занимались хоккеисты из программы. Но и какие там хоккеисты – этот наглец был прав, сказав, что у них прыти не хватит… у её учеников хватило.

– Придержите ваших одуванчиков, – съязвил он ей в спину, когда она загоняла мальчишку из своей группы, который решил внезапно, что клюшки интереснее. Впрочем этому может и интереснее…

– А у вас кто? Костоломы? – вернула замечание Ида, оглядев мальчишек и самого звезду хоккейную. Пренебрежительно фыркнула.

Зря наверное. Потому что там в этом взгляде устремлённом на неё что-то жутковатое ей привиделось, пусть и лицо этого секс-символа перекосила улыбка, но взгляд не сулил ей ничего хорошего.

И кажется расплата случится сейчас? Угораздило же оказаться с ним наедине, да ещё в таком месте!

– Вообще этот вопрос можно расценить как оскорбление, – протянул хоккеист, – но так и быть, для тебя, моя сладкая, я могу ответить – печально, что в твоей жизни мужики такие скучные, что ты задаёшь им этот вопрос.

– Что? – Ида распахнула глаза, почти задохнулась от возмущения.

– Да, детка, я могу оооочень долго, – протянул он, вставая. – Но спрашивать когда же там всё закончится ты не будешь, сил не хватит.

– Вы совсем? – ей и оплеуху хотелось ему отвесить, но и срубил наглостью так, что внутри всё передёрнулось.

– Ты размечталась проверить, что у тебя в глазках двоиться начало? – ухмыльнулся засранец.

– Какого… что?

Ида вообще не сразу поняла, что он имеет ввиду под двоится, но и какого хрена она вообще слушает всё это? Уму непостижимо!

Она задохнулась, ругаясь про себя – избегала конфликтов, пугалась таких ситуаций, да и просто… одна в замкнутом пространстве без нормального света – осознала и ужаснулась.

Развернулась уйти, но навернулась на чём-то попавшем под ноги (здесь после предыдушего звезданутого экземпляра, Коняева, такой беспорядок, что…), нога подвернулась и Ида попыталась найти опору, но конечно, как назло, руки провалились в пустоту, ничего не нашли. Зато её нашли руки этого самого хама хоккейного.

– Ничего себе, я ещё не начал подкатывать, а ты уже падаешь мне в руки, – обжёг кожу за ухом полный наглости шёпот.

Снова задохнулась. Но на этот раз сердце отплясало канкан, а внизу живота перекрутило. Ида попыталась найти себя. Вытащить возмущение. Это получалось. На него. И на себя…

“Это что за реакции? На старости с ума сошла, Ида?”

Она шумно выдохнула и выпуталась из рук наглого пацана, предварительно ударив его по рукам и зашипев, кажется пытаясь ругнуться, только против физики и химии не попрёшь, а уж биологии тем более – Ида проанализировала этот надменный взгляд, с которым столкнулась. Понятно, что такой вот укладывает девиц в постель штабелями.

Нога снова подвернулась и… что ж такое?

– Шайба, – многозначительно протянул этот поганец, не разрывая зрительного контакта, а от рук, держащих её за талию исходил предательский жар, который понесся по телу волнами, призывая к иррациональному, более тесному контакту.

– Ваш друг раздолбай – никакого такта и полнейший беспорядок после него, – попыталась прийти в себя Ида, вытаскивая из себя сердитость и раздражение, которое всегда были в ней, когда она сталкивалась с Коняевым.

– Мой друг? – этот амбал (рост точно под два метра) её всё же отпустил, правда перед этим, приподнял, словно она маленькая девочка, вот так за талию вверх, пнул шайбу, на которой она навернулась и не один раз, а потом поставил Иду на пол. – Игого?

– Что?

Она чувствовала себя максимальной идиоткой. Что за разговор такой дебильный? Что? Кто? Какого?

– Друг мой – это Игорь Коняев? Игого? – пояснил он.

– Игого? – изумилась Ида.

– Погоняло его. И он мне не друг. И не приятель и вообще, – гад самовлюблённый развернулся к ней спиной, – понятно почему здесь такой пиздец. Игого по жизни за собой не умел убирать, мудло.

Он ещё ругнулся, потом пнул с досадой ещё одну шайбу.

– Просто хотел найти на парней на завтра защиту, у меня завтра группа, которая умеет и на коньках стоять и в хоккей даже типа играть, – вздохнул.

– Возьмите в команде, – зачем-то Ида решила помочь. – Потом здесь разберётесь и…

– Слушай, у тебя реально в глазах двоится? – повернулся к ней, лицо снова такое всё… твою налево, неотразимое! Видимо. Должно быть. И да, достаточно привлекательное лицо. Ладно. Шикарная морда самодовольного, наглого мачо.

– Да с чего вдруг? – не выдержала она.

– Тогда почему ты ко мне во множественном числе обращаешься?

Ида подавила желание выдать очередное нелепое “что”.

– Это вежливость, – возмутилась, – или вам в ваших хоккеях это не известно?

– Ааа, то есть я к тебе тоже должен вот так? Да?

– Мы не знакомы, я старше, логично.

– А как тебя? Я слышал… что-то греческое, загробное, – ухмыльнулся звездец этот наглый, – Аида! Точно.

– Аделаида, – процедила она, – Георгиевна.

– Аделаи-и-ида, – и снова улыбка эта на мильон. – Георгиевна? Жесть!

Ида выдохнула, попыталась убить этого гадёныша взглядом, конечно, что ему – улыбка ещё ярче засверкала. Поэтому она ругнулась себе под нос, развернулась. Отправляясь на выход.

– Или выходите, или я закрою вас с вашими шайбами и клюшками, – кажется прорычала, хотя в общении всегда терялась, а тут хотелось драться – дожила, довела себя – как нервы расшатались!

И ведь Ида гордилась тем, что, как педагог, всегда очень терпелива, умеет быть строгой, но при этом всё же держать себя на уровне, чтобы не скатываться в бессильную истерику, когда сталкивалась вот с такими… такими… как этот! А она сталкивалась – за пятнадцать лет, как работала тренером, каких только воспитанников у неё не было. Надменных, наглых, хамоватых хватало тоже.

– У меня в доме просто жила старушка, – звездец следовал за ней по пятам, – Аида Пантелеймоновна. Лет девяносто ей было, милая такая. Мелкая. Тоже. Как-то долго на лавочке сидела, а мы бегали мимо неё мальцами и старались не шуметь рядом.

Он прислонился к двери, вещал, пока Ида закрывала дверь и опечатывала её.

– Два дня сидела. А потом оказалось, что она умерла.

– Что? – снова спросила Ида, поднимая взгляд на парня.

– Скажи, прикол!

Женщина уставилась на него, словно инопланетянина. Прикол? Что кто-то умер? Это вообще…

Она наверное и не нашлась бы что сказать, но ожил телефон, смарт-часы возвестили о входящем с незнакомого номера.

Ида мотнула головой, нахмурилась на хоккеиста, извинилась (зачем-то) и ответила.

2

Денис стоял и, склонив голову набок, изучал удаляющуюся от него тренершу.

Весь день она прожигала его взглядом. Ух, какая…

Не понятно, чем Сорока ей так не угодил, что она его взглядом прибить хотела – хотя предположение, что он ей когда-то там в прошлом что-то сделал, всё же вполне себе казалось реальным.

Мало ли – на льду бывает всякое, а он тут, на этой самой арене, всё же учился на коньках стоять, шебутной был, непоседливый… грубиян, чего себе рисовать, реально быдло. Особенно, когда подростком был. Подумал, что она тут тогда работала и он может огрызнулся на неё, откуда ему помнить?

Только… нет, определённо кого-то по имени Аделаида точно запомнил бы.

Значит она просто так… ну, или запала?

И тут здрасти, как подфартило. Прижал тет-а-тет, так сказать, в подсобке. Красавчик.

И рили, горячая, такая боевая, пусть и мелкая, чтобы достать до него ей надо подпрыгнуть. Только она ж фигуристка – подпрыгнуть ей вообще не проблема.

Денис хохотнул своим мыслям.

– Постойте, как? Нет, что значит? Где? Сейчас? – тем временем возмущалась в телефон мелкая демоница Ада. – Но был уговор на завтра, и… и… что мне сейчас делать?

Сорокин прошёл мимо, присвистывая, ловя раздражённый и растерянный взгляд Аделаиды этой Георгиевны. Вот же имя…

Точно запомнил бы. Точно.

– Где? Постойте. А как… да я здесь, сейчас! – женщина сбросила вызов, ругнулась и побежала на выход.

Через минут десять минут, выходя из комплекса, Денис узрел Аделаиду, стоящую перед огромной, кажется с неё размером, коробкой.

Вид у женщины был мягко выражаясь растерянный. Сорокину показалось, что немного и она расплачется. Оглядевшись по сторонам, будто потерялась, уставилась в телефон, потом на двери комплекса.

Встретилась с ним взглядом.

– Помощь нужна? – поинтересовался Сорокин.

Но кто ж эту королеву льда разберёт – вот она рыдать готова, а его увидела и сразу вид такой “шёл бы ты, мальчик, без сопливых разберусь!”

Нет, может Дэн, конечно себе это выдумал, а может и не совсем…

Женщина вздёрнула носик свой, горделиво, мотнула головой и сказала “не надо, спасибо”.

Сорокин пожал плечами и отправился на стоянку. Автозапуск движка врубил ещё, когда вещи забирал в здании, поэтому сейчас подошёл уже к прогретой тачке. Бросил сумку и клюшку на заднее сидение.

Сев за руль отчего-то сказал себе, что ему плевать на проблемы тётушки по имени Аделаида Георгиевна. И вообще…

Даже проехав мимо неё, твердил себе, что останавливаться не нужно. Но…

Притормозил, сдал назад, когда увидел, что она безуспешно пытается сдвинуть коробку. Вышел из машины.

– Что у вас там? – ухмыльнулся и…

Чёрт! Кусачая тренерша почти плакала.

Денис ненавидел женские слёзы. Его перекорёживало до паники. И злило. Но понятно, что злиться на неё не надо совсем. Усугубит.

Он тяжёло вздохнул, нагнулся, подхватывая и поднимая коробку.

– Да ебать, там что вообще? – тут же пожалел, что вернулся, что полез… упрямство природное помешало послать бабу неудобную нах, вместе с её самомнением и коробкой.

– Что вы себе… – выдохнула она на всхлипе.

“Позволяете!” – закончил он про себя фразу, которую она не смогла.

– Денис Вячеславович, но можно и не так официально, – ухмыльнулся. – И я ВАС, – показал на женщину, потом вниз, – с коробкой, собираюсь доставить, куда скажете. Так что просто будь уж так добра, королева снежная, багажник открыть, а?

И Сорокин был готов, что Аделаида начнёт упираться, там, или ещё чего. Но она не стала. К его удивлению, подскочила на месте, словно пенделя ей отвесили, и метнулась к машине.

Открыла багажник.

– Это не обязательно, – промямлила, когда Денис погрузил в тачку реально тяжёлую коробку.

– Что там?

– Это… это… – стушевалась тренерша.

– Не труп надеюсь?

– Нет, – распахнула на него свои глазища. Но не улыбнулась.

Что у неё вообще с чувством юмора, беда?

– Запрыгивай, Аделаида Георгиевна, – повёл головой, потом движением одной руки, к возмущению женщины оттодвинул её в сторону, другой рукой закрыл багажник.

Подумалось, что, сука, отлично, места хватило, хотя было бы забавно поставить коробку возле этой богини, пытающейся испепелить его взглядом, развести руками, мол сорян, и свалить от неё.

“Бля, Ден, что за пиздец?” – хотя шуточка в его стиле, но вот с ней как-то… ещё и слёзы эти.

– Куда ехать?

Женщина пристегнулась, растерянно уставилась на него. Так и зависли.

Сорокин подумал, что вообще красивая же, можно было бы неплохо время провести – колец всяких брачных на ней нет, раз оказалась тут в ситуации, когда некому позвонить и о помощи попросить, то и мужика нет.

Мысль, что тот может есть, но не захотел или не смог помочь, Денис даже не думал. Просто не понимал и не принимал, как так не сообразить прийти на помощь своей бабе, даже если сам не очень можешь. Разрулить реально и удалённо. Так ведь?

Цепляла эта Аделаида. Хотелось её попробовать. Она видно, что старше и вся такая важная, уссаться, но правда – мелкая, вся такая не сильно там возраст прёт, девочка, как есть… если и старше, то лет на пять, а это вообще херня, а не разница.

– Приём, Хьюстон? Адрес-то озвучишь? – подумал, что вот, кстати, недурная идея-то, гений, мать его – домой отвезёт, коробку потащит до квартиры, а там и можно попить попросить, а заодно в туалет и на более тесное что-то развести.

– О, прости… те, – смутилась Аделаила. Отвисла. Достала телефон. А Денис закатил глаза и облокотился на руль. После уставился на неё с откровенной издёвкой.

Тренерша набрала номер.

– Лариса Петровна, здравствуйте, простите за поздний звонок… это Аделаида, да, да…

Вот же странное дело – с ним она кололась и ершилась, а тут такая лапочка и скромная, разве что не заикалась.

– Они должны были завтра доставку сделать, я договорилась, завтра бы привезли, днём, но… просто… скажите, можно сейчас? Мне помогут, и я… да? Да? Ох, спасибо, мы… эм, – Аделаида уставилась на Дениса, – скоро приедем.

Потом она ещё покивала, а дальше уже соизволила назвать адрес.

Сорокин не без досады понял, что дом её ему пока не светит, только отчаиваться не планировал.

Вообще это про него – вижу цель, не вижу препятствий.

По адресу располагалась какая-то клиника… точнее очень похоже. На охране их немного помусолили, ссылаясь на позднее время, что территория закрытая. Тачку посмотрели. И пропустили.

Денис правда уже на взводе находился, готовый тут всех уложить в асфальт, но тренерша – мать её так – вся из себя дипломат невъебаться…

– Доброй ночи, Аделаида, – у входа в трехэтажное здание их встретила женщина в медицинской форме.

– Доброй, Лариса Петровна, простите ещё раз… поздно, у вас тут режим и…

– Шутите? – рассмеялась эта самая Лариса. На вид сорока с небольшим, фигуристая и явно весьма хохотливая по жизни. – Да у них тут самое веселье, – она махнула на здание. – Вы не забывайте, что наши подопечные… уф, порой хуже детей.

Им открыли дверь.

– Вы зайдёте? – обратилась Лариса к тренерше.

– А она не спит ещё? – смущённо уточнила Аделаида.

– Нет, но и, если чудо случилось, то просто вернётесь, а я передам от вас “привет”. Или нет, – открыто улыбнулась Лариса.

– Спасибо, – сказала тренерша, потом глянула на Дениса, такая вся…

Ему стало интересно, что и как, и вообще куда они всё-таки попали. Подопечные, не пациенты, значит не больничка, хотя запах характерный.

Он ухмыльнулся и всем своим видом дал понять, что никуда не собирается сваливать. Аделаида вздохнула.

Но только пошла в одну сторону, а его Лариса, показывая куда положить коробку, повела в другую.

– А как мне найти… – он запнулся, как-то растерявшись, когда вернулись в холл.

– Аделаида в двести тринадцатой. Переобувайтесь и проходите, – улыбнулась Лариса, кивая туда же, куда ранее ушла Аделаида.

Собственно, переобувшийся в гостевые тапки, под кроксы, Сорокин нашёл двести тринадцатую и завалился внутрь.

– Ох, матушка моя, какой молодец шикарный? – протянул полный радости голос.

3

– Марго! – возмутилась Ида, уставившись на устроившуюся в своём любимом кресле тётю. – Ну, что за… господи! Это Денис, он мне помог и…

– Денис, значит, – та на возмущение племянницы стрельнула глазами, как заправская соблазнительница. Бровью повела.

Кресло, в котором сидела Маргарита, было единственной мебелью, которую она пожелала забрать из дома, когда перебралась сюда. Это было её желание, перебраться в пансионат – ей стало тяжело одной, да и могла позволить себе выбрать достойное заведение. Финансово тянула.

Ещё и Иде постоянно помогала. Пусть та и отказывалась, упираясь всеми четырьмя. Но с Маргаритой было невозможно спорить. Хотя, после очень настойчивых уговоров, Ида смогла договорится, что помощь будет происходить по оооочень большим и значимым праздникам. Вместо подарков.

“Идочка, так не пойдёт, а подарки? Как же без подарков?” – недовольно бухтела Маргарита, но племянница смогла её переупрямить, пообещав, что если случится что-то из ряда вон выходящее, то она обязательно придёт и попросит о помощи.

Сейчас тётка, одетая в шёлковую пижаму, устроившись в кресле смотрела на планшете сериал. Как правило это что-то детективное было всегда.

И теперь – пыталась склеить приперевшегося зачем-то хоккеиста!

Про себя Аделаида поворчала, что мог бы в холле подождать, с Ларисой пообщаться! Зачем вот пошёл её искать? Зачем?

Она, конечно, была благодарна. Была.

Вообще не представляла, что делать – такси не заказывалось, звонить Павлу не хотелось. А тут этот звездец хоккейный весь из себя.

Она бы определённо отказалась от его помощи. Точно-точно!

Но он же сам вернулся. А ей и правда уже хотелось плакать, особенно, когда попробовала коробку поднять и поняла, что помрёт тут с ней… или надо будет охрану просить о помощи, или – не важно кого – Ида ненавидела помощи просить.

Только вот знакомство с любимой родственницей совершенно точно не к месту и в планы не входило! Сама Аделаида хотела из вежливости сказать “привет” и уйти… а этот – шустрый какой тяжести таскать. Хотя на нём пахать можно, действительно.

– И чем же занимается такой красавчик, в наше-то время, – опять поиграла бровями старушка, – небось… – протянула очень неоднозначно.

– Боже, Марго, – тут вот определённо должна быть вколочена шуточка от тётки. Кстати, судя по всему, в этом они с этим амбалом на одной волне качались. – Денис – хоккеист!

– Ого, да это же – какой подарочек под ёлку, – ухмылка неоднозначная. Дива не меньше. – Что ж я была хорошей девочкой в этом году и мне должно было повезти. Не стесняйся, сладкий, я тебя не съем…

Аделаида поздно вспомнила отношение Марго к этому виду спорта. Попыталась что-то сделать, воскликнуть что-то в протесте, но тут Марго продолжила:

– Раньше, наверное определённо откусила бы кусочек, но сейчас – эх, челюсть вставная такая морока!

И Ида пожелала провалиться на месте.

– Но с другой стороны без зубов…

– Твою налево, Марго, – возмутилась, правильно, совершенно точно, мать вашу, понимая, куда этот разговор клонится.

Денис тем временем рассмеялся.

– И что у тебя со скулой? – только сейчас Ида заметила, что у тётушки синяк внушительный на лице.

– Боевая рана, крошка моя, – гордо пояснила старушка. – Но ты не видела, как там Настьке несладко… ей определённо волшебный Дед не поверит, что была хорошей девочкой.

И снова эта многозначительная игра бровями.

– Маргарита Петровна! Ох… что за… почему?

– Ерунда, – отмахнулась та, переводя взгляд на Дениса. – Не стой в дверях, сладкий.

– Мы уже уходим, Денису надо ехать…

– Я не спешу, – звездец пришёл в движение (во всех смыслах этой фразы), – это у вас “Клиент всегда мёртв”? – указал на сериал.

– Да, сладкий, о чём ещё можно смотреть в моём возрасте, как не о мертвецах и похоронах, – улыбнулась старушка.

– Отличный сериал, – одобрил Денис, пристраивая свой зад на стул возле стола – между Марго и Аделаидой, которая сейчас как-то идиотски стояла посреди комнаты, которую занимала её тётка.

– Но вообще мне больше нравятся про расследования, – та пришла в ещё большее оживление. – Вот последнее, что смотрела “Охотник за разумом”.

– Я тоже смотрел…

И понеслась – Ида в ужасе и немом изумлении наблюдала за тем, как они обсуждали сериалы про маньяков и расследования преступлений.

– Я сейчас, – вздохнула, всматриваясь в парочку сериаломанов, – на минутку.

– Не спеши, Идочка, и обязательно постучи, когда обратно придёшь, а то мало ли…

Ей захотелось взвыть, но она лишь закатила глаза и не без опаски вышла в коридор. Прошла до Ларисы. Надо выяснить, что у тёти с лицом.

– Это они генерала нашего не поделили, – ухмыльнулась Лариса. – Этот ловелас мне тут всех девочек перебаламутил.

Аделаида нервно хихикнула. Но чего ещё было ждать от Марго? Она всегда такой была. И если бы не она и её поддержка – Ида подумала, что и её самой бы наверное не было.

Лариса успокоила, сказав, что главврач провёл между всеми участниками конфликта серьёзную воспитательную беседу и те пообещали, что такое больше подобное не повторится.

“Устроят что-то более феерическое”, – почему-то подумала Ида и поспешила вернуться.

Не было сомнения, что все эти шутки ниже пояса – просто шутки, но только…

Нет, Ида, с ума не сходи!

Но и что она вообще знала об этом всём из себя Денисе Вячеславовиче? Только то, что у него дурацкое чувство юмора?

Вернувшись она собственно застала, как Денис садится на стул, подавая один из раритетных и очень дорогих для Маргариты альбомов.

– Во-от Ида, сладкий, – обиженно, почти по-детски, надулась тётушка, – не может оценить, понимаешь?

“Сладкий” глянул на женщину вошедшую в комнату и улыбнулся. Нормально улыбнулся. Не, как вот Аделаида видела до этого, а… нет, определённо у неё просто крыша поехала и устала очень.

– Чтоб меня, – выдал ошарашенно Денис, когда старушка открыла альбом.

– Да, – гордо и многозначительно протянула Марго, отдавая ему своё сокровище.

– Серьёзно? – он уставился на неё, потом снова на страницы. Стал переворачивать. – Реально? Тарасов… Третьяк? Рагулин? Лутченко? Петров, Михайлов и Харламов? Настоящие? Это… воу!

– Я была преданной фанаткой, – похвалилась Марго. – Но собрать конечно было нелегко.

Ида видела, что у Дениса засветились глаза, как у ребёнка в конфетной лавке. Только и правда – сколько ему? Лет двадцать пять. И правда мальчишка.

– Держи, сладкий, – Марго достала одну из карточек.

– Нее, – Денис стал серьёзным, повёл головой упрямо, – Марго, прости, но я не могу. Я не возьму!

– Не обижай старушку, сладкий, – не сдавалась та.

Денис глянул на Иду, словно в поисках поддержки, но женщина лишь улыбнулась.

– Новый год, сладкий, а мне что с ними делать? На тот свет не утащишь. Идочке они не нужны… продаст или вообще на полку положит и забудет, а тебе в самый раз. Ну же, сладкий, мне волноваться нельзя, у меня давление, – и Марго ему подмигнула.

Он нервно хохотнул, но протянутую карточку забрал.

– Мы всё же поедем, родная, – отозвалась Ида, понимая, что надо идти.

– Идите, крошки, – отпустила их старушка.

Ида поцеловала её:

– Увидимся, я заеду через пару дней, в выходной, – пообещала и пошла к дверям.

– Удачи тебе, сладкий, – попрощалась с Денисом Марго. – И…

Когда Ида обернулась, то увидела, как тётка что-то шепчет хоккейной звезде.

Помоги, Господи, что за треш-то!

– Буду тоже ждать в гости, можно и без неё, – заметила напоследок тётка, под смех Дениса.