Текст книги "Драконий Оборотень (СИ)"
Автор книги: Евгения Витушко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Евгения Витушко
Драконий Оборотень
Пролог
Ночь выдалась дивная. Тишина, покой, звезды искрятся алмазной крошкой, щедрой рукой рассыпанной по черному бархату неба. И, куда ни глянь – снег, снег, целые горы снега. Одно слово, Ворожейная Ночь. В эту ночь даже нежить – сиречь, упыри да вурдалаки – пребывает в благодушном настроении и преспокойно полеживает себе в своих логовах.
Хороша у повара вишневая наливка, умиротворенно думал Авдей, неторопливо шагая в сторону конюшен. Надо было проверить кое-что, сторожа навестить, а заодно поглядеть, чем там занимается младший конюший, которому было нынче поручено тщательно вычистить стойла господских лошадок. Несколько неуклюже переваливаясь из стороны в сторону по сугробам, старший конюх добрел до сторожки и заглянул в оконце. Казьмир, сторож, безмятежно спал, притулившись спиной к деревянной стенке и чудом удерживая равновесие на колченогом стуле. Его раскатистый храп мог прекрасно распугать всех воров, как минимум, на версту вокруг.
Ладно уж, пусть «посторожит» еще малость, с усмешкой подумал конюх и отправился дальше.
Зайдя на конюшню, Авдей медленно прошелся вдоль стойл, попутно заглядывая в каждое, по-хозяйски придирчиво оценивая качество выполнения уборки. Придраться было особо не к чему.
Молодец парнишка, справный, конюх одобрительно крякнул.
Дойдя до «апартаментов» хозяйских лошадей, Авдей привычно остановился полюбоваться благородной статью заморских лошадок, за которых его господин в свое время выложил немалые деньги. Пара длинногривых эльфийских д'ариэнов отдыхала, время от времени неторопливо склоняя точеные морды к кормушке, наполненной отборным золотистым овсом. Владыка Элдара купил их специально для своей жены, благородной эльфийки Рэнниэль из долины Фьерр-Эллинн, и уж кому-кому, а этим лошадкам ни в чем отказа не было.
Авдей протянул руку и ласково похлопал белоснежного жеребца по холеному крупу. Тот слегка повернул голову и презрительно покосился на него. Мол, это что еще за вольности?
Весь в хозяина, усмехнулся конюх. Такой же гордый и высокомерный.
Тихая возня и непонятный шум, раздающиеся из дальнего конца помещения привлекли вдруг внимание Авдея. Конюх насторожился. Осторожно прокрался вглубь конюшни, предусмотрительно прихватив по дороге прислоненные к стене вилы, и добравшись до пустого стойла, заглянул внутрь…
Справный парнишка-конюший времени даром не терял, предпочитая молодецкому сну активное бодрствование напару с кухаркиной дочкой. Конюх добродушно хмыкнул на разгоряченную парочку, и, с облегчением вернув вилы на место, так же тихо вернулся обратно к выходу.
На пороге Авдей неуверенно потоптался. Спать идти не хотелось, возвращаться в душное тепло кухни тоже.
Он поплотнее запахнул теплый кожух и прислонился к стене. Подышу немного свежим воздухом, а там пойду, сторожа растолкаю, решил Авдей, глядя на бледно-желтый круг луны, похожий на кусок свежего сливочного масла.
* * *
Голод, небывалый прежде голод гнал ее вперед – заставлял неуклюже скакать через сугробы, проваливаясь с головой в обжигающе холодный снег, выныривать из него, отряхиваясь и отплевываясь, и снова бежать, бежать… Лапы онемели от холода, внутренности свела болезненная судорога. Из саднящего горла вырвался хриплый, тоскливый вой. Странное, какое-то зовущее чувство заставляло ее бежать именно сюда – туда, где…
…Тварь издалека почуяла это – тепло человеческого жилья. Потянув носом, она быстро определила направление и, внезапно вся преобразившись, стремительно и плавно понеслась вперед, черной неуловимой тенью стелясь над сугробами. Жадно и нетерпеливо поскуливая, она мчалась вперед, нервно вздрагивая от предвкушения. Там, она чуяла, находится то, ради чего она вылезла из своей берлоги в тихую Ворожейную ночь. То, ради чего ее вырвал из сна этот дикий, мучительный голод, словно пришедший извне.
Кровь.
Там, где есть люди, там всегда найдется для нее свежая, горячая кровь…
* * *
В комнате уже нечем было дышать от дыма ароматических свечей, которыми Ортисса, по своему обыкновению, заставила все пригодные и непригодные для этого поверхности. Сама провидица сидела за столом в центре комнаты, кутаясь в тонкую, богато расшитую шаль из эльфийского шелка, лично подаренную ей Владычицей Элдара. Потрескивание безбожно чадящих фитильков сплеталось с тихим девичьим смехом, мелким бисером рассыпающимся по комнате.
Мы, все трое, сидели у стола. Остальные девушки – дворовые служанки, горничные, судомойки – сбились по углам в перешептывающиеся и хихикающие стайки, терпеливо дожидаясь своей очереди.
– Нет. Абсолютно ничего не вижу, – я как можно беспечнее пожала плечами, стараясь ничем не выдать охватившей меня чувства неловкости.
– Ладно, ладно, – Ортисса задумчиво провела ладонью над Зеркалом Оракула, и его поверхность снова погрузилась во тьму. – Давай попробуем еще раз. Может… хм, несколько изменишь формулировку?
Солар сбоку от меня издала тихий, но отчетливый смешок. Я привычно проигнорировала ее, твердо решив, что уж если погибать, так с гордо поднятой головой.
– Отлично. Покажи мне, Зеркало, человека, за которого я выйду замуж.
Слово «молодого» я в этот раз опустила, уступая пожеланию Ортиссы. Может быть, мой суженый уже давно покинул сей привлекательный возраст, и в этом все дело? Мне-то, в мои шестнадцать лет, любой мужчина старше двадцати пяти казался глубоким стариком, однако Владыка Элдара, наш отец, вряд ли стал бы принимать во внимание такие мелочи, устраивая мою судьбу.
Поверхность Зеркала, заключенная в потемневшую от времени деревянную раму, слегка просветлев, упорно клубилась непроглядным туманом. На мгновение мне даже показалось, будто клубы марева в его глубине явственно складываются в глумливую ухмылку.
Я стиснула зубы и мельком искоса взглянула на старшую сестру.
Солар на меня не смотрела. Она сидела, небрежно откинувшись на спинку стула и сложив ухоженные руки на груди, и, казалось, не принимала во всем происходящем ни малейшего участия. Ее губы изгибались в изящной полуудивленной-полуснисходительной улыбке, адресованной сразу всем и никому, а глаза с ленивым любопытством вглядывались в туманную глубину зеркала. В этом году она не гадала. Зачем? Владыка уже выбрал для нее мужа, и не станет менять решение из-за какого-то там «пророчества»…
Однако она все же пришла, чтобы посмотреть, как буду гадать я. Уж такое она бы ни за что не пропустила – это ведь был такой чудесный повод похихикать надо мной… в очередной раз.
Я перевела взгляд на Лиону, сидевшую на стуле по другую сторону от меня и рассеянно накручивающую на палец кудрявую рыжевато-каштановую прядь. Она беспечно качала ногой, все еще продолжая с интересом заглядывать в Зеркало, словно не понимала, что обещанного зрелища так и не будет.
– Странно, – Ортисса задумчиво побарабанила пальцами по покрытой скатертью столешнице. – Обычно осечек не бывает. Разве что…
Она едва заметно нахмурилась, замолчала и, казалось, погрузилась в размышления. Потом снова глянула на меня.
– Да ты не переживай, – она, похоже, решила, будто я нуждаюсь в утешении. – Уж тебя-то, моя красавица, Владыка без мужа не оставит.
Да я и не переживаю, мысленно вздохнула я. Говорила бы ты только потише…
Наше затянувшееся гадание не прошло незамеченным. Я видела, как девицы-горничные из своих углов заинтересованно вытягивают шеи, пытаясь понять, что происходит. Шепот усилился. До меня долетели обрывки разговоров.
– …никак судьбы не сложит?..
– Бесовщина какая-то…
– Тьфу, ты! Чего несешь-то? Да еще против ночи!..
Краем глаза я заметила движение – сразу несколько рук сложились в охранные жесты. Интерес к моей персоне продолжал неуклонно возрастать.
И в этот момент Солар, наконец, надоело ждать. Она откинула за спину тяжелую золотистую косу и неторопливо выпрямилась на своем стуле. Не прикладывая ни малейших усилий, она мгновенно стала центром всеобщего внимания. Как, впрочем, и всегда.
– Ты, Ортисса, все осторожничаешь, ходишь вокруг да около, – голос Солар звучал мягко и тягуче, словно мед, однако только глухой не расслышал бы в нем властных, повелительных ноток. – Вот оно и упрямится, это старое Зеркало. Сейчас я покажу тебе, как нужно с ним разговаривать.
Ортисса, занимающаяся ворожбой столько, сколько я себя помнила, и знавшая нас всех троих практически с пеленок, саркастически глянула на нее исподлобья, но промолчала. В сладкозвучном голосе моей сестры, при всей ее воздушной внешности, по мере взросления все явственнее проступал металл, и потому мало у кого из обитателей замка хватало дерзости ей перечить. Правда, старую ворожею было не так-то легко смутить. Коротко усмехнувшись, та сделала иронически-приглашающий жест в сторону старой резной рамы. Солар безмятежно проигнорировала ее насмешливый взгляд и встала перед зеркалом.
– Смотри внимательно, милая, – снисходительно обратилась Солар на этот раз уже ко мне. – Я покажу тебе, как это делается. У тебя все еще слабовато выходит, я заметила.
Я молча возвела очи горе. Горбатого могила исправит. Она скорее позволит отрубить себе обе руки, чем упустит возможность потыкать меня носом в мои недостатки или выставить на всеобщее посмешище. Интересно, все старшие сестры такие язвы?
Солар, между тем, уверенно простерла руку над клубящейся зеркальной поверхностью и, в воцарившейся тишине, повелительно заговорила:
– Заклинаю тебя, Зеркало Соа-ад-Дина, жаром огня, изменчивостью песка, чистотой серебра, силою всех частей и осколков твоих, найденных живыми, утерянных мертвыми и погребенных в песках быстротечного времени! Покажи мне судьбу сестры моей, Мирраэль Дэйнивы Элдарской – будь то человек или зверь, будь то жизнь или смерть…
– Ваше высочество! – словно не веря собственным ушам, возмущенно и сердито воскликнула Ортисса.
Но было уже поздно.
С кончиков тонких пальцев принцессы сорвались бледно-голубые искры и пробили клубящуюся туманную завесу отражения, словно молния дождевые облака. Зеркало засияло ровным голубоватым светом. На его кристально-прозрачной поверхности проступило четкое изображение, и из мерцающей глубины донесся низкий рокочущий рык…
А в следующее мгновение, глухо звякнув, зеркало уже упало на стол плашмя, опрокинутое рукой Ортиссы.
– Все! На сегодня гаданье закончено! – сердито рявкнула провидица, обводя комнату пылающим гневом взором. – Марш отсюда все! Живо!
Не успевшие погадать девушки разочарованно зашумели, однако после недолгого колебания все же послушно потянулись к выходу. А Ортисса, между тем, уже стремительно развернулась к моей сестре. В этот момент она была настолько зла на Солар, что казалось, еще немного – и на той задымится платье. Все напускные признаки субординации были мгновенно забыты.
– А о вас, моя юная госпожа, я буду говорить с вашей матушкой лично! Уж она-то разъяснит вам доходчиво, стоит ли ради забавы пользоваться такими серьезными оккультными заклинаниями!
Воспользовавшись тем, что Солар на мгновение отвлеклась, я незаметно выскользнула из комнаты. Промчалась мимо озадаченных слуг по лестнице, на ходу натягивая прихваченную по пути шубку, и опрометью выскочила во двор. По инерции пробежала еще несколько шагов и затормозила. Постояла минуту, глубоко вдыхая резкий морозный воздух, и решительно зашагала прочь от замка.
Не надо было мне даже близко подходить сегодня к этому проклятому Зеркалу. И что это я – острых ощущений захотелось? Ну, и Солар, конечно, тоже большое «спасибо»! Не могла не порисоваться перед публикой…
А может, это был просто розыгрыш? Я ведь и не догадалась проверить Зеркало на предмет иллюзии.
Имея в сестрах чародеек, нужно, вероятно, всегда быть готовой к подобным шуткам. Тем более, что и сама вполне могла бы сотворить что-нибудь в том же духе. Зря, что ли, мы с сестрами вот уже три года, как изучаем чародейские науки под руководством почтенного магистра Дьордана. Отец, конечно, до сих пор не испытывает особого восторга по этому поводу, но в этом вопросе мать была непреклонна. Дочери-полукровки должны обучиться магии и получить настоящие дипломы чародеек, как это и пристало благородным эльфийским девицам. Под ее уговорами отец, более желавший видеть нас благовоспитанными домашними барышнями, закутанными в кисею и коротающими дни за музицированием и рукоделием, в конце концов, был вынужден уступить. Правда, отправить нас в Коббе-Ренвин, имперский Магический Университет, он наотрез отказался, но зато пригласил оттуда преподавателя к нам, в Элдар. Так что, пусть и не на уровне стационарного обучения, но кое-что мы тоже умели.
И, само собой, у каждой были свои пристрастия. Лиона, самая младшая из нас, предпочитала боевую магию. Она вообще была у нас самой боевой, оружием увлекалась с ранних лет. Ей бы мальчишкой родиться. Мое сердце было отдано целительству – сказывались, наверное, материнские гены. А вот Солар увлекалась прорицательством и иллюзиями. Да-да, именно иллюзиями. Оттого, пожалуй, и не стоило относиться к увиденному чересчур всерьез.
И все же…
Ортисса, конечно, быстро опрокинула Зеркало, но все же не достаточно быстро, чтобы скрыть от меня то, что проявилось в его глубине. Пара внимательных серебристых глаз – не то собачьих, не то волчьих… не знаю. Одно было точно – человеку они явно принадлежать не могли. Зверь, определяющий мою судьбу? Что бы это могло значить? И этот странный звук – то ли тихий рык, то ли призывное урчание…
Поглощенная собственными мыслями, я не заметила, как дошла почти до конца тисовой аллеи. И слишком поздно увидела метнувшуюся ко мне из ночного мрака тень. И как она только здесь оказалась? С пронзительной ясностью понимая, что уже не успеваю ни уклониться, ни защититься от нацеленных в мое горло острых как бритва клыков, я коротко вскрикнула – и задохнулась от боли, падая в снег под весом огромной, хрипло рычащей твари, рвущей зубами белую песцовую шубу. Длинные острые когти вонзились в плоть, раздирая грудную клетку в попытке добраться до сердца…
* * *
Рэнниэль срывающимся голосом завершила ритуальную фразу. Стоя у раскрытого окна, она прислушалась к тающим в ночной мгле отголоскам Зова, пристально вглядываясь в ночной мрак, словно надеясь на мгновенный ответ. Пелена из снежных хлопьев становилась все гуще, сокращая видимость практически до нуля. Тихая безветренная ночь внезапно разразилась снегопадом с перспективой на метель.
Эльфийка зябко поежилась. Старая сторожевая башня на въезде в замок давно выполняла чисто декоративную роль, а потому никто уже много лет не занимался ее благоустройством. В широкие обзорные окна, кое-как прикрытые кособокими ставнями, немилосердно дуло, и залетающий через щели снег уже покрыл каменный пол тонким мучнистым слоем. Ледяной ветер, порывами влетающий в оконный проем, все время норовил задуть костры, разведенные в углах башни. Четыре костра – по одному на каждую сторону света.
Если бы можно было закрыть и это окно, стало бы теплее, но она не решалась. Ей казалось, что стоит захлопнуть ставни – и тонкая незримая нить Зова оборвется. И тогда тот, кого она так ждала, не сможет найти ее в клубящемся за окном белом кружеве метели.
Пожалуйста, поторопись!
Рэнниэль отвернулась от окна и подошла к бесформенной куче тряпья, лежащего на полу посреди башни. Протянув руку, коснулась кончиками пальцев мехового лоскута, нелепо торчащего среди одеял.
Белый песцовый мех, покрытый обледеневшей бурой коркой засохшей крови.
Эльфийка тихо застонала от бессилия.
…Ее нашли подвыпивший конюх и едва продравший глаза сторож, как раз решивший выйти поразмяться. Это именно сторож убил мерзкую тварь – прострелил ей башку из серебряного арбалета. Но было поздно…
В том, что осталось после жуткого звериного пиршества, подоспевшие родители с ужасом узнавали очертания знакомой девичьей фигурки. Сплошное кровавое месиво вместо горла и грудной клетки вперемешку с шелковыми и меховыми лоскутами. Пряди длинных пепельных локонов, перевитых хрустальным бисером, засохли твердой грязно-бурой проволокой. Но где-то там, в глубине истерзанного тела, Рэнниэль с замиранием сердца угадала слабое, угасающее трепетание жизни.
Едва прошел первый шок, она начала действовать. Прежде всего, велела перенести тело дочери в сторожевую башню, после чего выгнала оттуда всех, включая собственного мужа, и строго-настрого запретив хоть словечком обмолвиться о происшедшем кому-нибудь в доме. Утром слуги получат хорошее вознаграждение за то, что будут держать язык за зубами. Но это будет утром, а сейчас у нее были дела поважней.
Оставшись одна, Рэнниэль развела костры, чтобы хоть немного прогреть башню, и, распахнув окно, начала нараспев читать заклинание Зова. Это заклинание она знала с юности. Он сам научил ее, заставлял повторять снова и снова, пока каждое слово не впечаталось в память намертво. На всякий случай, сказал он тогда. На всякий случай…
Рэнниэль помнила, как когда-то давно ее мать вызывала его однажды для ее отца, на которого напал невесть откуда попавший в Пределы вурдалак. Она помнила, как поразило ее тогда зрелище срастающихся на глазах костей и восстанавливающейся плоти. А теперь она зовет его ради своей дочери.
Поторопись, прошу тебя!
Она присела возле неподвижного тела, сосредоточенно шепча заклинания и не давая угаснуть едва тлеющей жизни.
Теперь оставалось только ждать…
Внезапное громкое хлопанье гигантских крыльев перекрыло шум вьюги. Длинные трехгранные когти уцепились за подоконник, высекая глубокие борозды в камне. В оконном проеме показалась узкая чешуйчатая голова, увенчанная парой изогнутых продольных роговых гребней.
Дракон повертел головой, придирчиво оглядывая помещение.
– Тесссновато…
– Извини, – Рэнниэль торопливо поднялась ему навстречу. – Ничего лучше я не придумала. По крайней мере, лучше, чем на улице.
– Это уж точно, – огромный крылатый ящер с трудом протиснулся в окно и, сложив крылья, тяжело спрыгнул на пол, волоча за собой длинный чешуйчатый хвост. – А есссли прикрыть ссставни, будет еще лучшше.
– Да, конечно, – Рэнниэль поспешно захлопнула окно.
– Ну и метель! Не видно ни з-ссги. Ну-ка, что у нассс тут?.. – дракон с интересом осмотрелся. – Так-ссс. Кому-то ссснова понадобиласссь донорссская помощь! А я-то думал, ты просссто по мне соссскучилась…
В гулком голосе ящера послышалась легкая насмешка.
– Грей!.. – Рэнниэль почувствовала, как внезапно охрип ее голос. – Грей, это… это моя дочь.
Дракон на мгновение замер, потом оглянулся на нее с внезапной серьезностью и осторожно заглянул в тряпичную кучу.
– Что ж, тогда к делу, Рэн. Не мешкай.
Разыгравшаяся к полуночи метель уже постепенно шла на убыль. Свернувшийся на полу дракон поднял голову, и заглянул в груду тряпья.
Похоже, все прошло успешно. Хорошо. Девочка была еще слишком молода, чтобы умирать. Тем более, дочка Рэнниэль.
– Рэн, а что ты делаешшь в этой дыре?
Эльфийка усмехнулась.
– Я здесь живу.
– Шутишшь!
– Нет. Я замужем за Ольрихом Элдарским, здешним правителем.
– Да бросссь!
– Грей!.. Ты меня, вообще, слушаешь?! Я ведь отсылала тебе приглашение на свадьбу. Было, кстати, очень мило с твоей стороны его напрочь проигнорировать.
– А-а, ты знаешшь, как это бывает… Дела, дела, – в голосе ящера едва заметно сквозило смущение. – Ты ведь знаешшь, я не любитель всссех этих шшумных пирушшек.
– Знаю. Иначе уже давно потребовала бы за это твою голову на блюде.
Дракон виновато вздохнул и прикрыл веками свои огромные желтые глаза. Однако почти сразу же снова резко вскинул голову и сердито встопорщил головные гребни. От резкого выдоха вокруг ноздрей завихрились маленькие огненные смерчи.
– Драконий хвоссст и когти василиссска!..
Рэнниэль удивленно вскинула брови. В исполнении дракона подобное ругательство звучало… ну, по меньшей мере, странно.
– В чем дело, Грей?
– Рэн, так ты замужем за человеком?!
– Ну да, я же сказала, – терпеливо повторила она. – Иначе что бы я, по-твоему, делала «в этой дыре»? Обычный Брак Договора. А что тебя так шокирует?
Дракон шумно и выразительно вздохнул и закатил глаза.
– Рэн, я понимаю, что ты сейчассс не в том соссстоянии, чтобы думать головой, но чему-то же и тебя в сссвое время учили в шшколе?.. Мать – эльф, отец – человек, кем тогда будет ребенок? Подумай хорошшенько.
– Ну, полукровкой, если ты об этом…
– Ну да, об этом, – нетерпеливо кивнул дракон. – Полукровкой, в жилах которого течет эльфийссская кровь напополам с человечессской. Ты ссследишь за моей мыссслью? А теперь прибавь-ка к этому еще и кровь дракона?..
Несколько мгновений эльфийка недоуменно смотрела на дракона. Затем ее зрачки расширились в потрясении от внезапного понимания.
– О!.. Ты об этом?!..
– Да, я об этом, – с мрачной язвительностью отозвался дракон. – Ну как? Ты все еще сссчитаешь, что дейссствительно помогла ей?
Ночь перевалила на последнюю четверть.
Грей еще раз заглянул в груду тряпья. Девушка безмятежно спала, целая и невредимая, словно бы ничего и не случилось. О трагедии напоминала только разодранная в клочья и окровавленная одежда.
– Твоя дочь! Такая взроссслая… Сссколько же мы с тобой не виделись?
– Лет двадцать, – Рэнниэль улыбнулась. – У людей время, кажется, течет быстрее.
– Да уж… Ну что, не жалеешшь?
Рэнниэль понимала, что дракон спрашивает ее вовсе не о жизни среди людей. Она снова посмотрела на спящую девушку и уверенно покачала головой.
– Нет. Даже если бы я вовремя сообразила, все равно поступила бы так же.
Некоторое время они молча прислушивались к шуму ветра за стенами башни.
– Ну, ладно, мне пора… Метель ссстихла, – Грейдеринг поднялся и с хрустом потянулся. – Не хочу пугать твоих подданных. Дружба ссс драконами, знаешь ли, может сссерьезно повредить репутации.
– Чьей? – с иронией поинтересовалась Рэнниэль.
Уже взгромоздившись на подоконник и, наполовину расправив крылья, дракон замешкался.
– Ты хоть представляешшь сссебе, что мы наделали? – янтарно-желтые глаза смотрели на эльфийку выжидательно и пытливо. – Догадываешься, к каким поссследствиям это может привесссти? И чем это чревато, прежде всего для нее? – Грей выразительно кивнул на груду тряпья. – Чую я, что теперь тебе нужно быть готовой к любым сссюрпризам.
– Ни ты, ни я не знаем этого наверняка, – Рэнниэль рассеянно теребила край одеяла. – Может статься, все и обойдется. В любом случае, пока смогу, я буду защищать ее, а там… Поживем – увидим.
Какое-то время дракон молча смотрел на нее. В глубине огромных золотисто-желтых глаз вспыхивали и гасли переливчатые янтарные искры.
– Знаешшь, почему я всссегда откликаюсссь на Зов твоего рода?
Эльфийка, немного поколебавшись, отрицательно покачала головой.
Грей оскалил в усмешке крупные трехгранные клыки:
– Потому что ссс вами не соскучишьссся.
И, взмахнув крыльями, стремительно взмыл в ночное небо.
