Текст книги "Все точки над ё...? (СИ)"

Автор книги: Евгения Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Ты признаешь меня после смерти? – в его кармане зазвонил сотовый, прерывая наш шутливый разговор. – Да? Сейчас будем, – лицо мужа мгновенно утратило весёлое выражение.

– Что случилось? – тревога тронула моё сердце. Кот мог позвонить в столь поздний час? Кто мог обратиться за помощью? И к кому мы можем поехать вместе? Только… – Марла?

– Да, – Май прибавил шаг, – что произошло, не знаю. Она только прохрипела: «Приезжай!» и отключила сото-вый.

– Прохрипела? Может, это не она, – я уже почти бежала за мужем, – голос, точно её?

– Номер её. Хорошо, что ключи от машины с собой взял. Ты быстрее идти можешь?

– Нет! – срок, конечно, ещё не большой, но бегать стало уже тяжело.

– Тогда иди по улице, а я бегом за машиной, тебя по дороге подберу.

– Хорошо.

Май уже умчался, срезая дорогу по дворам.

Что могло случиться с Марлой? Противно засосало под ложечкой и тисками сжало сердце. Очень, очень не-хорошее предчувствие. Какая беда могла с ней приключиться? Напал кто-то? Ограбить хотел или… Марла после об-ряда помолодела и похорошела, выглядела не больше, чем лет на тридцать пять. Вполне могла нарваться на озабочен-ных молодчиков… Прохрипела… Лишь бы была жива…

Май резко притормозил машину, и распахнул переднюю дверцу.

– Давай!

Через десять минут мы вбежали в её подъезд. Андрей ринулся вперёд, перепрыгивая через несколько ступе-ней, я же плелась далеко внизу. Когда я достигла четвёртого этажа, Май уже метался по квартире. Я прислонилась к косяку, чтобы отдышаться и заметила, что дверь была явно выбита, но это сделал не муж. Я не слышала звуков удара. Взгляд мой скользнул по слегка искуроченному косяку, и мне сделалось совсем плохо. В щепке, торчащей из косяка, застряло несколько ворсинок меха. В их принадлежности Марле я почти не сомневалась. Я аккуратно вынула ворсин-ки и зашла в квартиру. Марла с закрытыми глазами полулежала в кресле, её трясло мелкой дрожью, так, что зубы вы-бивали дробный стук. Андрей, сидя на корточках, мокрым полотенцем смывал кровь с её шеи. Я бросилась к ним.

– Что там? Она жива?

– Да. Рана неглубокая, поверхностная. Гортань не задета. Надо «скорую» вызвать!

– Нет! – Марла в ужасе открыла глаза. Голос у неё был хриплый, словно сорванный. – Лучше умереть!

– Но почему, мама? – сын удивлённо посмотрел на мать.

– Вот по этому, – я протянула мужу клок волчьей шерсти.

– Ты обернулась? Но зачем?

– Они напали на меня, – прошептала раненая, – я только защищалась.

– Кто? – на скулах Андрея заиграли желваки. Марла не ответила и снова прикрыла глаза.

– Какая разница, кто на неё напал! Андрей, надо привезти Джинни и живой воды, и как можно быстрее. Давай, шевелись. Я останусь с ней. Где аптечка?

– В шкафу на кухне, – на ходу крикнул Май и бегом бросился из квартиры.

Я осталась одна с полуобморочной свекровью. В аптечке нашлась перекись водорода, и мне удалось остано-вить кровотечение. Марла шипела, как дикая кошка, но терпела. Рана было неглубокая, но длинная, почти от левого уха и до впадинки у ключицы. Как бандит не задел сонную артерию? Я прикрыла рану бинтом.

– Тебе успокоительного дать?

Свекровь только слегка качнула головой. Я поняла, что ей трудно говорить. Её до сих пор трясло.

– И как только таких уродов земля носит? – злость клокотала во мне, как лава. – Нападают на беззащитных женщин, грабят, насилуют! Пусть у этой сволочи язык отнимется и будет он мычать, как телок безмозглый! – страш-ное, конечно, проклятие, но в этот момент я не очень здраво рассуждала.

Успокоительное пришлось принять обеим, мои нервы тоже требовали разрядки напряжённости. После приёма лекарства Марла успокоилась и уснула. Я накрыла её пледом, притушила свет и подошла к окну. Я смотрела на тихую улицу, упирающуюся в небольшой сквер. Где-то в глубине этого сквера скрывался враг Марлы, я чувствовала это. Он ещё там. Вдруг в моём мозгу стали возникать картинки: разрозненные, явно, не по порядку, но…

Вот Марла стоит с широко распахнутыми от ужаса глазами, к её горлу приставлен нож, а рот зажат рукой. Мужской рукой с перстнем – черепом на указательном пальце. Видение исчезает и его место занимает новое. Свек-ровь спокойно идёт по освещённой алле, минует группу молодёжи, распивающую пиво на скамейке. Обычные парни и девушки. Один из парней провожает Марлу долгим, оценивающим взглядом, но потом равнодушно отворачивается. А вот она уже проходит плохо освещённое место, к тому же густо заросшее кустарником. Марла что-то почувствовала и прибавила шагу, но дорогу ей преграждает тёмная мужская фигура, появившаяся из зарослей… И последнее виде-ние: по ночной улице стремительно несётся серая волчица.

Я замотала головой, стряхивая наваждение. Что это было? Я заглянула в реальные события, или это разыгра-лось моё бурное воображение. Надо заканчивать с медитациями у окна. Вечно мне всякая чушь мерещится. Или не чушь? Я оглянулась на Марлу. Она спала, но очень беспокойно. Вздрагивала, дышала неровно, глазные яблоки мета-лись под закрытыми веками. Взгляд мой упал на электронные часы, стоящие на столике рядом с креслом. Час ночи. Позвонила она около двенадцати. Сюда мы приехали минут через пятнадцать. Сколько здесь пробыл Май? Минут пять, не больше. До нашего дома ехать десять минут. Всё вместе получается полчаса, плюс – минус пять минут. Ско-рее всего «плюс». От «Теремка» до избы Рыськи идти минут сорок, бегом значить – двадцать. По моим подсчётам Андрей уже должен был добраться до друзей. Интересно, живая вода у Рыськи в доме есть? Та, что в кадке, слабовата будет. Если ещё и за водой бежать… Уж лучше бы была в доме. Получается, ждать их надо минут через тридцать – сорок. Я снова посмотрела на Марлу. Состояние её ухудшилось: кожа стала серой, глаза ввалились, пальцы скрючи-лись. Жуть! Что же с ней твориться? Может, всё-таки вызвать «скорую»? Тоска навалилась непомерным грузом, и мне захотелось завыть. Что же делать?

Облачко перехода появилось прямо передо мной. Джинни и Май выскочили из него как два чёртика из таба-керки и чуть не свалили меня.

– Сколько? – деловым тоном спросила Джинни.

– Две тридцать, – в тон ей ответил Май, – успеваем.

Они ринулись к свекрови и стали чем-то мазать её рану. Из-за их спин мне ничего не было видно. Я лишь ус-лышала злобное шипение проснувшейся Марлы.

– Всё хорошо, мама, – успокоил её сын, – мы успели. Вот, выпей живой воды.

Он сунул ей в руки пластиковую бутылку и помог напиться.

– Что успели? – моё любопытство не позволяло оставить их в покое.

Май был занят родительницей, и мне ответила Джинни.

– Успели использовать слюну Хмары. У нас на всё – про всё, было три минуты. Потом она перестаёт действо-вать.

– Да как же вы успели из Заставы сюда за три, нет, за две с половиной минуты добраться?

– Волшебница и Лоцман – страшная сила, – отозвался муж, – и Хмара помог, не отказал.

– Я ничего не понимаю, – я с недоумением смотрела на довольных спасателей, – Хмаре, что слюны жалко?

– Всё наоборот! – возмутилась Джинни. – Он в створ почти заполз, чтобы у нас времени было больше.

Я вспомнила, каким Горыныч может стать удавом – переростком, и невольно улыбнулась.

– Ну, а дальше? Как вы так точно сюда попали?

– Варя, ты забываешь, кто твой муж? – Андрей устало опустился в соседнее кресло. – Я дал Джинни точное направление и расстояние.

– Делов то! – поддакнула ему подруга.

– Плёвое дело, – согласился в свою очередь Май.

– Спасибо вам, ребятки, – раздался знакомый, уже не хриплый голос Марлы, – что бы я без вас делала? – она потрогала зарубцевавшийся розовый шрам.

– Мама, ты можешь рассказать, что всё-таки случилось? – тихо, но настойчиво попросил сын.

– Могу, конечно… Чёрт меня дёрнул ночью пойти за хлебом! – начала она грустно. – Дождь кончился, на улице было так чудесно, и я решила прогуляться, за одно купить хлеба на проспекте. Когда шла туда, в сквере было полно народу, молодёжь сидела, собачники гуляли. Я шла не спеша, воздухом дышала. Купила хлеба в круглосуточ-ном магазине и побрела обратно. Когда шла назад, сквер уже опустел, ни единой души. Но я тогда этого не испуга-лась, шла спокойно, и только в тёмном месте стало мне не по себе. Я решила, что нагулялась и бодренько заторопи-лась домой. Вот здесь они меня и ждали.

– Они? – не удержалась я от вопроса.

– Да. Их было двое. Они взяли меня, что называется «в клещи». Один спереди, другой сзади. «Куда торопишь-ся, дамочка?» – мерзко улыбаясь, сказал первый. «Только рыпнись, прирежу!» – прошипел второй. Я почувствовала, как горлу прикоснулось холодное лезвие. Но, даже тогда я не испугалась! Мальчишки, сопляки! Не старше моих сту-дентов. Я решила с ними поговорить: «Молодые люди, не совершайте ошибки, ведь если вы преступите черту…». «За-ткнись!» – прошипел тот, что был сзади. «Дамочка, не надо нас учить, мы уже со-о-овершеннолетние, – усмехнулся второй, – мы только сделаем то, что задумали, и всё. Отпустим тебя баиньки». Его слащавая физиономия приблизилась ко мне. Холёный такой мальчик, в дорогой одежде… Чего ему не хватает? На таких, обычно, девчонки сами гроздья-ми вешаются.

– Адреналина ему не хватает, острых ощущений, – Май потёр левой рукой сжатый правый кулак.

– Наверное, – свекровь вздохнула и продолжила. – В общем, этот молокосос начал срывать с меня платье… Я перестала себя контролировать. Всё произошло очень быстро. Я обернулась волком. Тот, что держал меня сзади успел чиркнуть ножом, но я не почувствовала боли и прыгнула на переднего, свалила его и вцепилась в горло. Он захрипел, глаза его полезли из орбит… Не знаю, что меня остановило. Может, сдавленный крик второго подонка, может что-то другое. Я отпустила свою жертву и бросилась домой. Дверь вышибла плечом. Хорошо, что не закрыла её на ключ, а лишь захлопнула. Позвонила вам…

– Твои вещи остались в сквере? – Май даже подпрыгнул в кресле. – Что же ты молчала?

Он рванул к двери.

– Я с тобой! – бросилась за ним Джинни.

– И я!

– А ты здесь! – рявкнули они хором, и я застыла на месте.

– Варя, побудь со мной, – жалобно попросила свекровь.

– Побуду…, а вдруг, им понадобится моя помощь?

– Они справятся.

Май и Джинни скрупулёзно, но без задержки обследовали путь, пройденный раненой волчицей. Лоцман от-лично чувствовал след матери, а Джинни уничтожала всё, что могло навести на её след: запах, редкие капельки крови, ворсинки меха. Улица была пустынна, но парочка старалась вести себя, не вызывая подозрений. Мало ли кто не спит в эту минуту и наблюдает за звёздами. В сквере было тихо и безлюдно и они немного расслабились. В злополучных кустах сирени обнаружились вещи Марлы: платье, босоножки, бельё, кошелёк, и даже хлеб.

– Это всё? – спросила Джинни. – У неё ещё что-нибудь с собой было?

– Не знаю… Эх, забыли спросить! – Май в сердцах хлопнул себя по лбу. – Посвети немного, – он протянул ей включенный сотовый телефон и опустился на колени.

– Отойди, – девушка опустилась рядом и стала светить… ладонью. Ровный, голубоватый луч заскользил по траве.

– Ключи! – обрадовался Андрей. – По телефону она звонила. Получается, что мы нашли всё. О-о! Кровищи сколько, – на расстоянии около двух метров от вещей Марлы вся трава была залита кровью, но тела не было. – Ничего не понимаю. Если он умер, то где труп? – бормотал Андрей. – А если не умер, то куда делся? Судя по количеству кро-ви, ему нужна медицинская помощь…

– Второй мог его увести, – задумчиво предположила Джинни.

– Нет, его след намного холоднее. Он удрал отсюда в тот момент, когда мама стала волчицей, и больше сюда не возвращался. Его и мамин след остыли одинаково, а вот след раненого бандюги совсем горячий.

– Горячий?

– Ну, более свежий что ли. У нас есть детская игра «горячо – холодно», вот я так и выразился.

– И куда он делся, этот второй?

– В сторону проспекта пополз, вот след, видишь?

– Ага.

– Джинни, ты наши следы тоже затри, а то мы тут с тобой натоптали…

– Уже. Остались только его следы. Пойдём домой?

– Да… Только, давай обойдём немного и посмотрим, что там на проспекте делается. Вдруг он ещё жив?

– Ты хочешь ему помочь? – поразилась волшебница.

– Нет, я бы его добил… Но маме будет лучше, если он останется жить.

– Лоцман, ты не беспокойся! Марле ничего не угрожает. Её присутствия здесь не обнаружит не человек, ни зверь. Я всё уничтожила.

– Ты не понимаешь! – с горечью в голосе отозвался Андрей. – Она никогда не простит себе, что убила челове-ка!

– Но, она же защищалась! Они напали на неё! Вдвоём! – возмутилась девушка. – И они её тоже ранили!

– Всё это так…, но мама всё равно будет себя казнить.

Они обошли сквер с другой стороны и наткнулись на нескольких людей, столпившихся у обочины.

– Кажется, мы нашли нашего беглеца. Пойдём, полюбопытствуем.

Май повёл Джинни к группе людей, оживлённо обсуждающих ночное происшествие. Из обрывков разговора выяснилось, что на парня в тёмном уголке сквера набросилась стая бродячих собак и здорово покусала. Он еле от них отбился, потом с трудом дополз сюда, где его увидели случайные прохожие и вызвали «неотложку». Парень потерял много крови, но жить будет.

– А вот на женщин нападать поостережётся, – подумал про себя Май, и повёл свою спутницу домой.

Я проводила взглядом спасательную бригаду до самого сквера и отвернулась от окна. У меня было несколько вопросов к свекрови. Выглядела она уже сносно и от шока почти отошла. Значит, можно побеседовать.

– Марла, а второго ты видела?

– Нет, только голос слышала. Но он говорил шёпотом, так что вряд ли узнаю.

– У него на указательном пальце левой руки не было перстня в виде мёртвой головы, с одним красным ка-мушком в глазнице?

– А ты откуда знаешь? – она с интересом посмотрела на меня.

– Пока ты спала, меня посетили видения. Обрывочные, но чёткие. Я видела, как тебе кто-то зажал рот рукой и приставил нож к горлу. Так вот на указательном пальце левой руки был такой перстень.

– Вполне может быть, – задумчиво произнесла Марла, – что-то такое металлическое ощущалось на губах… А второго ты не видела?

– Того, что из кустов тебе путь преградил? Нет. Он был в темноте, только мужская фигура угадывалась. Но в другом отрывке я видела парня, который сидел в группе выпивающих оболтусов и долго провожал тебя взглядом.

– Серьёзно? На меня пялится молодёжь?

– Пялится, – подтвердила я, потому что умела отличать похотливые взгляды от любых других. – Выглядел он так: рост, скорее всего средний или чуть выше; джинсы, майка, кроссовки; волосы русые, курчавые. Ну и, от него должно было пахнуть пивом.

Свекровь задумалась.

– От того, что был сзади, пивом не пахло, но пахло водкой… и сигаретами. Ростом он был не выше меня, да-же, скорее, пониже.

– Для парня, это ниже среднего. Но тот сидел на скамейке и я не могу ручаться за правильность определения роста.

– А тот, который со мной разговаривал, был пострижен как-то заковыристо… Нет, волосы у него прямые бы-ли, это точно… А пивом пахло! Когда я его повалила, прямо в нос шибануло. Нюх тогда уже был волчий, хорошо учуяла!

– Получается, что нападавших мы не знаем, – я уселась в свободное кресло и задумалась.

– Кое – какие приметы всё же имеются, – нерадостно отозвалась свекровь, – кольцо у одного, и шрам на шее у другого… если жив остался.

– Не переживай ты так, – набросилась я на неё, – они тебя убить хотели, надругаться, а ты их жалеешь!

– Они дети, – тихо возразила женщина, – неразумные дети.

– Они подонки! Взрослые, обдолбанные, пьяные подонки! Представь, что на твоём месте оказалась бы любая другая женщина, не имеющая таких возможностей! Они бы изнасиловали её, ограбили, и, хорошо, если живой оста-вили! По горлу он тебя тоже не понарошку резал! Хорошо, что рука сорвалась… или не сорвалась, – я напряжённо посмотрела на Марлу, на её свеженький шрам. Неожиданная мысль пришла мне в голову. – Он стал резать тебя до того, как ты обернулась волком, или после?

– Я не знаю, – её тревожный взгляд теперь вперился в меня, – всё произошло так стремительно.

– Ты сейчас можешь обернуться?

– Могу. А зачем?

– Проверим мою догадку. Если он резал уже животное, то мех у тебя должен быть срезан как раз по линии ра-ны.

– И что это даст?

– Это позволит тебе считать, что тебя не просто запугивали, а очень конкретно убивали! И спасла тебя, как это не звучит странно, твоя шкура! И ты, наконец, перестанешь жалеть этих ублюдков и считать их неразумными детьми!

– Варя! Тебе надо успокоиться! – она бросилась ко мне и схватила за руки. – Ты вся дрожишь.

– Уже… Успокоилась, – я насупилась и глубже уселась в кресло, подогнув ноги, – я устала.

– Конечно, – свекровь засуетилась, – я пледом тебя накрою.

– Ты всё-таки не хочешь посмотреть свой мех, – гнула я свою линию.

– Прямо сейчас?

– Как хочешь…

Вернулись Май и Джинни. Физиономии их были весьма довольными, из чего я сделала заключение, что все следы уничтожены, улики собраны, ублюдок жив.

– Мы всё сделали, – радостно доложила девушка, – можно возвращаться.

– Я сейчас только дверь подправлю, – Май стал искать что-то в шкафу.

– Ты сейчас решил молотком постучать, – ехидно поинтересовалась я, – самое время людей разбудить, пол-третьего ночи.

– Серьёзно? – Андрей посмотрел на меня, на часы, на окно. – Тьфу!

– Не волнуйся, Андрюша. Я на защёлку закроюсь.

– Ты идёшь с нами, – тоном, не терпящим возражений, заявил мамане сын. – Одна ты здесь не останешься.

– Но, зачем? Я уже успокоилась…

– Не в этом дело! Мама, есть несколько очень важных причин, по которым ты не можешь оставаться в этом доме. – Марла с недоверием посмотрела на Мая. – Во-первых, второй нападавший сбежал. Ты его не видела, а вот он мог тебя очень хорошо запомнить.

– И что?

– А то! Если он профан, и ему просто жёлтая вода в голову ударила, потянуло на подвиги, то он сам затаиться. Но, если он такое проделывает не первый раз, то тебе грозит опасность. Один раз он тебя не убил… – он долго смот-рел в глаза матери, – второго раза я не хочу. Второе – покусанный может дать показания.

– Это будет выглядеть, как бред сумасшедшего! – возразила я. – Женщины – оборотни в нашем мире в качест-ве обвиняемых не проходят.

– Согласен. Но он может тебя выследить. Раз ты ночью шла за хлебом, значит, живёшь в ближайших домах. Последствия могут быть такими же, как в первом случае.

– Они могут объединиться, – подлила я масла в огонь.

– Точно! А в-третьих, тебе самой не справиться…

– Достаточно первых двух, – мрачно отозвалась Марла, – я собираюсь.

В нашу квартиру мы вернулись опять с помощью пространственного прохода. В квартире нас уже ждали.

– У нас гости, – сообщил Любыч.

В тёмной комнате горели две пары жёлтых глаз. Май включил свет. Рыська и Белый Волк терпеливо ожидали нашего возвращения.

– Здравствуйте, – обрадовалась я.

Белый Волк порывисто встал навстречу Марле. Он осмотрел её рану и прижал женщину к своей груди.

– Пойдёшь со мной, – тихо сказал он, но все услышали.

– Зачем? – Марла чуть отстранилась от него и посмотрела в глаза.

– Тебе будет очень тяжело. Без поддержки ты не справишься.

– Я буду с сыном и Ва…

– Они не помогут…, – он приложил палец к её губам, – Марла, ты попробовала на вкус человеческой крови, – свекровь что-то попыталась сказать. Наверное, что она его только укусила, не больше. Но Волк не позволил ей, – дос-таточно одного укуса, одной капли. Скоро полнолуние. Начало первого твоего цикла. Ты ещё очень слаба. Эта капля будет выжигать тебя изнутри. Она будет сводить тебя с ума, терзать тебя желанием свежей, человеческой крови. Ты перестанешь понимать кто ты. Ты забудешь, что ты человек… Я не хочу, чтобы ты стала цикличным оборотнем, а уж тем более… Не плачь, дорогая. Я помогу тебе. А вот Лоцман и Берегиня с этим не справятся. А ты будешь всё это время для них смертельной угрозой. Они ведь не посадят тебя на цепь.

– А Вы посадите? – возмутилась я.

– У нас веками отработанные способы сдерживать в полнолуние оборотней, испивших первой крови. На цепь её никто сажать не будет. Я сам буду рядом… Ты мне веришь? – он заглянул в глаза Марлы.

– Да. Я согласна, – удручённая свекровь совсем сникла, – но… как быть с работой?

– У вас же каникулы, – напомнил сын.

– А потом? Если я собираюсь…

Её все сразу поняли. Жизнь и судьба Марии Лавровны Майковой изменилась в одночасье и совершенно без-возвратно. Теперь нормально жить она сможет лишь в Порубежье, а родной мир посещать лишь в качестве гостьи. Хотя она сама, добровольно выбрала этот путь, всё же слёзы выкатились из печальных глаз. Я уже была готова при-соединиться к свекрови, но взяла себя в руки, загнав влагу обратно под веки.

– Уволишься, – дрогнувшим голосом, посоветовал Май, – чего думать. А детей воспитывать и в Волчановке можно. Организуете детский сад… У вас есть подобное заведение? – обратился он к оборотню. Волк отрицательно мотнул головой. – Вот видишь… Всё будет хорошо.

Марла согласно кивнула и утёрла мокрые глаза.

– Тогда пойдём, – Волк бережно обнял её, – Варя, Андрей, вам лучше не видеться с ней пару недель.

Мы с мужем переглянулись.

– Неужели всё так серьёзно? – не выдержала я.

– Более чем. Не беспокойтесь, я верю, что всё будет хорошо, – он улыбнулся нам своей неподражаемой улыб-кой, подхватил свекровины пожитки, обнял её саму и растворился в дверном проёме.

– Нам тоже пора, – Рыська, молчавший до этого, поднялся с дивана. – Очередная бессонная ночь. Как вы поя-вились в Порубежье, такое происходит регулярно.

– Тебя в следующий раз не беспокоить? – мрачно осведомилась я.

– Только попробуйте! Я ведь лишь с вами почувствовал, как кровь по жилам течёт, а то стареть уже начал, – усмехнулся фолк.

– Так тебе, что, это нравится? – Май смерил друга недоверчивым взглядом.

– Конечно! Я до этого кто был? Животновод – селекционер! А теперь?

– Да, кто ты теперь? – лукаво спросила Джинни.

– Теперь я муж, друг, воин… Нужное, нет, незаменимое лицо! – Рыська гордо выпятил грудь. Джинни прыс-нула в кулачок, а я еле подавила зевок.

Сон накатил сразу, не оставив путей к отступлению. Очень похоже на Джиннины проделки. Я опустилась на диван и притулила голову на спинку, из последних сил стараясь не уснуть при гостях, таращась на них во все глаза.

– А-а-а! – Андрей зевнул, не стесняясь, во всю стоматологическую гордость. – Ясно. Тогда, идите, раз не хо-тите остаться.

Муж присоединился ко мне, вступив в ряды мужественных борцов со сном, но всё ещё пытался поддержать беседу.

– А зачем? – на всякий случай поинтересовалась коварная Джинни.

– Могли бы завтра к Лукавее съездить, на озеро, – лениво продолжая зевать, предложил Май.

– Прекрати зевать! – Рыська начал поддаваться извечному животному инстинкту.

– Завтра понедельник, – не к месту вставила я.

– Почему понедельник? – полусонный муж пристроился рядом со мной, – завтра воскресенье.

– Воскресенье уже настало, – веки мои меня уже не слушались и я начала проваливаться в сон.

На задворках сознания раздался весёлый смех Джинни.

– Спокойной ночи, – пожелал её ласковый голос и я выпала из реальности окончательно.

Через несколько дней по городу разнеслись слухи о волках, нападающих на запоздавших прохожих, и число жертв росло в геометрической прогрессии.

В следующую субботу мы всё-таки отправились в гости к Лукаве и инспектору рыбоохраны Грозному. Джин-ни по случаю нового знакомства преподнесла Игорю Витальевичу «вечное огниво», а русалке большую банку селёдки. Девушки друг другу понравились ещё на Русалиях, и мы женской сложившейся компанией удалились к озеру. Причи-ной тому послужил ещё один гость Игоря Витальевича, неожиданно нагрянувший из города. А именно – старший лей-тенант милиции Олег Таврин, следователь убойного отдела. Тот самый, который в прошлом году оказал содействие в моих поисках. Следователи, люди дотошные, а мои подруги настолько отличаются от современных девушек, что это могло заинтересовать стража порядка. Достаточно того, что с ним пришлось общаться Рыське. У лейтенанта вызвало недоумение имя фолка, так что пришлось соврать, что это его псевдоним. За одно представили Андрея, как Лоцмана, а Лукаву, как Русалку, после чего мы покинули мужскую компанию. Мы с удовольствием погуляли по окрестностям озера. Лукава продемонстрировала нам свои успехи: чистые берега; прозрачную воду; стайки мальков, снующих на мелководье и рыбаков, чинно восседавших с удочками по берегам водоёма.

– Не безобразничают больше? – я, на правах завоевателя, оглядела рыбаков.

– Теперь, нет, – усмехнулась Лукава. – Пару лодок утопила, в сети мусор всякий складывала, нескольких рыба-ков замочила.

– Замочила? – поразилась я. – А трупы куда дела?

– Какие трупы? – опешила русалка. – Не нужны мне трупы в озере!

– Так ты же сама сказала…

– Что я сказала? – снова не поняла Лукава. – Я сказала, что я их замочила. И что?

– У нас это означает – убила. Кровь пролила… Сыро…

– Да-а!? А у нас это означает, что я их мокрыми сделала, искупала в воде при полном обмундировании. Ну, надо же! Убила! – возмутилась озеровладелица. – Нет, Варя, ты больше так не шути.

– А кто шутит? Ты, девушка решительная, могла и покарать недругов за своё озеро! Они же в прошлый раз в нас стреляли! Забыла?

– Солью то? – она расхохоталась. – Это он с перепуга!

Джинни слушала нас молча, и только загадочно улыбалась. Мне стало неудобно, что мы с Лукавой предались воспоминаниям, а посвятить Джинни в наши приключения забыли. Я решила исправить ситуацию, и мы в лицах пере-сказали историю завоевания озера Пречистого. Особенно Джинни понравились эпизоды с участием Рыськи (кто бы сомневался).

Мы подошли к мосткам и по уже сложившейся традиции уселись на краю, свесив босые ноги в воду.

– Это прямо здесь всё происходило? – Джинни с интересом разглядывала место боевой славы. – А вы, правда, не боялись, когда вас столько мужчин окружило?

– Нет, – ответила русалка, беззаботно взбивая ногами воду, – меня трудно убить, практически невозможно. В случае чего, я Варю бы заслонила. Да и Рыська рядом был.

– Ты, правда, заслонила бы меня? – поразилась я вновь открывшимся обстоятельствам.

– Не сомневайся! Защитила бы… Во-первых, мне действительно ничего не угрожало. А во-вторых, тебя бе-речь надо, как зеницу ока! Ты, наше сокровище! – она подмигнула мне. – И это: во-первых, а я и всё остальное: во-вторых.

– Даже не знаю, что сказать…, – я задумалась о превратностях судьбы, – вдруг открываются новые факты…

– А кого ты мочила? – поинтересовалась Джинни. – Они тогда в захвате участвовали?

– Только один. Как раз тот, которого подстрелили.

– Прыщавый? – вспомнила я непутёвого рыбачка.

– Ага! Представляешь, пришёл ночью, опять на своей залатанной резиновой лодке, сети ставить начал. Вон там, в заливчике. Видите? – мы с Джинни кивнули. – Я сижу в воде, жду, когда он всё сделает. Потом выныриваю и говорю: «А теперь собирай всё назад, если хочешь остаться при своих! Иначе будешь лишён своего добра и принуди-тельно выкупан!»

– И он отказался от такого заманчивого предложения?

– Отказался! – фыркнула Лукава. – Он, блинд, на меня покушался веслом! В голову целился, да так в азарт вошёл, охотясь за мной, что сам из лодки и вывалился, и посудину свою опрокинул. Она, кроме того, опять воздух спускать стала. Видно заплатки не выдержали плясок на судне. Ну… тут я его немного притопила… кофель – нагель, – русалка состроила хитрую рожицу, стрельнув на нас озорными глазами, – слегка…

– Слегка? – недоверчиво уточнила я.

– Ага. Но воды он всё же нахлебался, – созналась Лукава. – С тех пор на озере вообще не показывается. Двое других – приезжие. Я их первый раз видела. Тоже сети ставили. Этих я молча опрокинула, они быстро ретировались. А вот четвёртым я мочила фермера!

– Серьёзно? – обрадовалась я. – Он тоже сети ставил?

– Нет, он с удочкой сидел. Всё чин чином. Но его я мочила и мочить буду, выбленка! Озеро мое загрязнял!

– Лукава, – вдруг обратилась к русалке Джинни, – ты так забавно ругаешься…

Мы с Лукавой дружно расхохотались, да так громко, что рыбаки стали подозрительно поглядывать на нас.

– Это она у папы своего научилась, – отсмеявшись, пояснила я подруге. – Боцман ругается – заслушаешься! Сплошь морская терминология.

– Я помню! – обрадовалась волшебница. – У Дуплянских! Значит и мне так ругаться можно?

Я с удивлением посмотрела на Джинни.

– Зачем тебе это?

– Плохому быстро учатся! – снова захохотала русалка.

– Мне понравилось, – Джинни застенчиво покосилась на смеющуюся Лукаву. – Кофель – нагель! – ласково по-вторила она ругательство.

– Рыська нас убьёт! – печально констатировала я. – Мы его девочку научили плохому.

– Девушки, возвращаемся к Грозному, – прервал наше веселье подошедший Андрей, – есть новости.

Судя по его тону, новости были плохие, если не ужасные. Мы дружно поднялись и направились назад. Всю обратную дорогу Май не проронил ни слова о возникшей проблеме, как я не старалась его разговорить. А то, что это была проблема, я не сомневалась.

– Рассаживайтесь, – голос Рыськи не оставил нам надежды, – дело очень серьёзное.

– Не томи, – взмолилась Джинни, – что случилось? Май всю дорогу отнекивался.

– Слухи о волке, убивающем по ночам людей, подтвердились, – мрачно поведал он нам. – Это лейтенант рас-сказал. Уже пять жертв за неделю, и все насмерть.

– Боже мой! – мне стало плохо. Всё поплыло перед глазами. Мысли неслись в моей голове с невероятной ско-ростью. Все сведения об оборотнях, которыми я владела, выстроились в логическую цепочку и заставили меня впасть в отчаяние. – Марле это угрожает? – выдавила я из себя.

– Ты тоже обо всём догадалась? – Рыська выглядел подавлено. – Насчёт Марлы надо с Волком советоваться.

– А нам что, рассказывать не будете? – возмутилась Лукава, – Мы с Джинни ничего не поняли, между прочим! И при чём тут Марла?

– Не шуми, Лукава, – осадил её Рыська, – сейчас всё расскажу. Неделю назад на Марлу напали двое, – русалка удивлённо посмотрела на меня, потом на Рыську. – Мы вам не рассказали, потому что надеялись, что история эта за-кончилась благополучно. Но получилось всё не так, как бы нам хотелось. Эти подонки чуть не убили Марлу. Она от страха перестала себя контролировать и трансформировалась в волка. Тот, что держал её сзади, успел её поранить. Марлу спас мех и шкура волка, более прочная, нежели человеческая. Но, то ли от увиденного, то ли от чего то друго-го, он двинулся умом, перестал разговаривать. В настоящее время он напоминает немого олигофрена. А вот второго нападавшего Марла покусала. Жизнь ему оставила, выходит что зря.

– Не говори так! – возмутилась я. – Марла не убийца!

– Никто и не говорит, что она убийца. Но видишь, как сложилось всё! Этот парень, как и Марла, оказался ге-нетическим оборотнем…

– Что? – выдохнула Лукава. – Как такое может быть?

– Сами не понимаем, – Рыська кусал собственные губы от бессилия, что-либо понять, не то что, кому-то объ-яснять.