Текст книги "Путь"
Автор книги: Евгений Рякин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
Тут она развела руками, но Юсуф не собирался сдаваться.
– Я тебе в ответ скажу, Бо, – он тяжело выдохнул, подойдя поближе, – по-моему, прости за столь личное высказывание, всё дело в том, что ты до сих пор ждешь Замеса назад. Есть такое? Есть? Бо, послушай меня – это было очень давно. Пора забыть о прошлом, пора подумать о будущем. Есть другие люди вокруг, жизнь не останавливается…
– Может быть, ты и прав, – помолчав, неохотно покивала головой она. – Но я всё равно больше не хочу никому помогать, а тем паче давать советы.
Юсуф посмотрел ей в глаза, пожевал губами и, как бы нехотя, произнёс, помявшись.
– Я не знаю, надо тебе это рассказать или нет. Но сейчас, по крайней мере, я могу себе позволить, поскольку не нарушу понятия чести. Я могу теперь, в общем, короче, я могу поведать то, чего раньше не мог…
– Это ты о чём? – вскинула брови Бо.
– Пика умер. Пусть горит он в аду вечность и ещё пять дней. Я знаю, какие между вами были отношения и понимаю, что ты только рада, от того, что этот говнюк сдох. Но не про то разговор. Просто однажды Пика рассказал мне одну вещь, и пока он был жив, я не мог никому об этом говорить, но сейчас его уже нет, и братьев тоже, поэтому… – Юсуф выдержал паузу. – Короче, Пика как-то мне по очень сильной пьяни проговорился, что Замеса… что Замеса нет в живых.
Бо вздрогнула, вслушиваясь в каждое сказанное слово:
– Продолжай, Юсуф!
– Замеса убили, Бо. Давно.
– Когда? Когда это случилось?
– Тогда. После Совета. Сразу же.
– Кто к этому причастен? Вуйчики?
– Вот это я не могу тебе сказать, – развел руками Юсуф. – Этого я не спросил у него. Сама понимаешь, чужие секреты доводят до могилы.
Бо молча покачала головой, кусая нижнюю губу. Глаза её увлажнились, и она глубоко вздохнула, глотнув воздуха. А Юсуф добавил.
– Я хорошо его знал. Он бы тебя не оставил, он другого замеса был. Весточку бы о себе прислал из любого места. Та сама знаешь.
– Говорят, что его могли посадить в глухую одиночку…
– Бо, если человек продержится так долго в глухой одиночке и выйдет оттуда, то он будет совершенно не тем, каким в неё зашел. Там через год, бывает, люди полными придурками становятся. А тут вон сколько лет-то прошло! Но дело-то не в этом. Просто тогда, когда Пика рассказывал мне об этом, он… впрочем, нет, я не могу сказать.
– Говори! – приказала Бо, заметно волнуясь, и сверкнула очами.
– Бо, ну, правда, тебе не нужно…
– Говори! – сделала к нему шаг Бо и словно расправила крылья.
– Бо, короче, он рассказал детали.
– Не тяни резину, что ты как этот?! – бросила она гневный взор.
– Короче, Аттал должен это знать.
– Скажи честно, это Пика поведал, или ты сам недавно придумал?
– Пика! Я клянусь – это его слова!
Бо закусила нижнюю губу, а Юсуф, видя это, тут же продолжил:
– Бо, просто посоветуй, как попасть к Атталу? – серьёзно сказал Юсуф. – Ты меня тоже пойми: я-то не могу просто так взять и поехать к нему. Знаешь ведь, что атталовские за какой-то косяк завалили Вуйчиков* (по какой-то причине убили братьев Вуйчиков)?
– Еще бы не знать, весь Союз, наверное, говорит о резне в «Тумане». Мясо, говорят, да кости.
– И куча непоняток, – добавил Юсуф.
– Что ты имеешь в виду? То, что некоторые тела не смогли опознать?
– Нет, не в том дело. Основная странность заключается в том, что братьев похоронили прямо из морга, закопали где-то посреди русского кладбища. А там чёрт ногу сломит. Иди, найди, кто, где лежит.
– Так это же специально, типа, преступность должна быть лишена почести иметь достойную могилу.
– Ну да, но раньше хоть отпевание было. Пацаны прощались, речи говорили. А тут раз – и менты справку выдали, что захоронение прошло успешно. Где, когда? Мусора всякого накидают, и вовек не найдёшь.
– А менты-то что говорят?
Пока Юсуф поднимал пласты этой животрепещущей темы, Бо обдумывала сложившуюся ситуацию. Сейчас, когда боссы Ганзы отдали свою душу дьяволу, когда вся её верхушка была уничтожена или сгрызла себя сама, а за главного, в итоге, остался Юсуф – к полису оставалось поднести спичку, чтобы снова разжечь пожар. Конечно, давняя вражда «Сталинграда» и «Райха», двух единственных кампусов этого полиса, ослабела с тех пор, когда много лет назад Вуйчики железной пятой втоптали всех зачинщиков в прах: братья убивали парней, мужиков и даже женщин – всех, кто сеял рознь. Их много раз пытались сгубить, но это закончилось в тот день, когда Симон Вуйчик, Каспер Вуйчик и Гера Замес втроем голыми руками отбились от двенадцати человек, причем четверых из них убили, в том числе начальника полиции Ганзы и его помощника. Двое стали инвалидами. Вражда между кампусами внезапно прекратилась, а Вуйчики, пользуясь страхом, начали политику личного обогащения.
Теперь их не стало. А напряжённость осталась. Пару драк на стройке, и всё начнётся заново.
Но пока все смотрят, кто будет за главного. Сначала Вуйчиков не стало, потом Скачок исчез, нынче пришла очередь Пики, и остался один Юсуф, человек, большей части полиса, в принципе, неизвестный. И он правильно рассудил, что Ганзу кто-то должен возглавить, и решать это нужно высшему руководству: Атталу, как минимум, если не самому Ильсиду. Хотя, Ильсид, вроде бы, отошел от дел, она слышала, значит, по старшинству решать вопрос должен был Аттал. Или Слава Орлан. Они ведь равны по статусу. К Атталу сейчас нет смысла ехать, это точно – Юсуфа могут убить ещё на подъезде к дому. «Защита» у него работает четко. «Нападение», впрочем, тоже не уступает – вон, завалили самих Вуйчиков и глазом не моргнули. Короче говоря, похоже, выход только один – ехать к Славе Орлу.
Но, с другой стороны, это было бы совершенно неправильно по понятиям чести: братья Вуйчики раньше дружили с Атталом, они вообще с самого начала работали с ним, а вот с ребятами Славы Аетина, наоборот, имели весьма натянутые отношения, покоящиеся на многочисленных трупах. Поэтому у Славы они встретили бы весьма прохладный прием, причем, Аттал бы оскорбился, и непонятно, как на это мог отреагировать сам Ильсид – он не поощрял такие прыжки. Это значит, что ехать всё же нужно к Атталу. А как?
– Так что, Бо, – прервал её размышления Юсуф. – Как нам добраться до Аттала?
– Добраться-то доберемся… – медленно сказала Бо и задумчиво добавила: – Как думаешь, по понятиям чести Атталу уже можно рассказать мне подробности? Вуйчиков нет, Пики нет, значит он мне теперь может пояснить, что произошло с Герой, как думаешь? Я правильно трактую понятия?
– Слушай, а ты права, Бо, – Юсуф вцепился за шанс. – Давай вместе съездим к нему, и ты это спросишь? Реально, все же умерли, значит, по понятиям, можно уже поделиться, особенно со своими. А ты своя.
– Ага, поделится он, – недоверчиво покачала головой Бо.
– Я тебе ещё один секрет расскажу, – сильно понизил голос Юсуф. – Я слышал, что Аттала жахнул инсульт, что плохо соображает. Так что сейчас ты сможешь его легко раскусить, я уверяю.
Молодая женщина задумалась, глядя долгим взглядом на Юсуфа и принимая решение.
*
А в это время Лойер шепотом выспрашивал у Англичанина, загнав того в угол в прямом и переносном смысле:
– Олли, шо за лажу сейчас слышали мои бедные уши? Как такое вместе срослось, шо ты сначала втирал за то, будто она тебе ствол дала, а теперь выходит, шо она советовала его выбросить? И где мне искать правду, друг? В каком справочнике?
Англичанин посмотрел долгим взором в пустоту окна и смешно скосил глаза. За окном накрапывал мелкий дождь, и дул промозглый ветер.
*
Когда они добрались до Аттала, уже стемнело. Бо куталась в летнее пальтишко, проклиная себя, что не достала из шкафа утепленное демисезонное с высоким воротником. В мобиле было теплее, и она подумала, не поискать ли предлог и не возвратиться ли назад к шлагбауму – в тепло и уют на колесах, но тут же отбросила эту мысль. Молодая женщина чувствовала вину за всё, что произошло. Конечно, Англичанин был полным придурком, но ствол-то дала именно она, и это свершившийся факт, от которого нельзя откреститься. Она снова внимательно поглядела на него.
Бритый Олли тоже зябко заворачивался в свой всепогодный, видимо, давно не стиранный плащ, вышагивая с зубочисткой во рту по мокрому асфальту по правой стороне дороги, извивающейся в густом чёрном лесу. Он нервно озирался, хотя бодрился каждый раз, когда оглядывался на Бо. Сама она чувствовала себя очень неуверенно, хоть и не могла объяснить почему. Один Юсуф твердо шагал посреди освещенной широкой извилистой дороги. Было тихо. Очень тихо. Из тёмного леса сквозило сырым воздухом и запахом земли, сверху лился мелкий противный дождь. И ей вдруг стало страшно: то ли от этой пугающей тишины, то ли от внезапного понимания, что в такое неспокойное время с ними всякое может случиться просто в силу случая.
А такое бывает! Например, она приютила Оливию, а у той оказался весьма невменяемый братец, с которым невозможно находиться рядом, но у него вдруг проявилась та самая черта, которая в давние времена называлась честью, потом превратилась в понятия, а затем эволюционировала в понятия чести. Её сложно описать в каких-то терминах или характеристиках, но она была. Как так?
Может, всё дело в случайности. Бо нередко понимала, что её просто несёт по жизни, и не понимала, почему? Цепь невероятных, но совершенно предсказуемых событий привела её из уютной постели сегодня утром в темноту и сумрак летней ночи, где она находилась в сию минуту. Всего лишь три часа назад ребята уговорили её взять свой мобиль, чтобы не рисковать лишний раз, потому что, если бы они приехали на бригадном, ганзейском, то последствия могли быть непредсказуемыми ещё на подъезде. Причём, она сама подала идею, что ехать нужно именно к Атталу, а никак не к Славе Орлану.
Впрочем, Бо на всякий случай тогда добавила, что ехать нужно Юсуфу одному, дабы не напрягать «защиту» Аттала лишний раз. Однако Юсуф не обрадовался такому предложению. В ответ он заявил, что не намерен в одиночку лезть под пули и возьмет с собой Англичанина, как виновника всех произошедших событий. Тот тоже решил минимизировать риски и поэтому сделал предложение Бо поехать вместе с ними, так как она единственная, кого хорошо знает Аттал, а без неё их закопают живьём. Бо отказалась, аргументировав, что вертела всю их компанию на одном интересном месте, и не пошли бы они глубоко в соседнее с ним отверстие. Тогда они вдвоём воззвали к её уму, великодушию и помощи ближнему. Бо попросила джентльменов не заниматься сексом с её мозгами, не оплодотворять их, и выразила надежду, что они не подавятся своими экскрементами, когда будут употреблять их на завтрак.
И никто бы её не убедил, если бы Лойер не уточнил:
– Бо, меня дико интересует один момент. Когда нас с Олли порежут на сырокопчёную колбасу – это ладно, но когда в Ганзе русские с дойчами снова начнут друг друга зубами рвать, так ты на тот пейзаж будешь наблюдать-таки с чашечкой чая или без?
Он не ожидал, наверное, что этот вопрос ударит её в самое больное место. За доли секунды перед её глазами пронеслись люди, судьбы, чувства. Бо хорошо помнила те страшные побоища, в которых схлестывались «Сталинград» и «Райх». «Божедомка» – церковный детский дом, в котором она выросла, стоял на самой окраине кампуса, как раз напротив разваливающейся стройки, с видом на ржавый кран и рухнувшую стену одного из недостроенных зданий. Частенько, сгрудившись тесной кучей, они всей группой, в десятки глаз глядели в окно на воодушевленные толпы идущих в одном направлении и потом панически бегущих в обратном. Она много раз видела тела, корчившиеся в лужах крови, сломанные руки, ноги, ребра. А однажды, пацаны из «божедомки» тоже по глупости ввязались в драку, их разбили, они побежали назад, во двор приюта. Противники ворвались на их плечах следом, разнесли всё к чертям, выбили окна и подожгли сарай с курицами и козой Мартой. Бо смотрела на побоище через открытое окно и до сих пор слышала, как жалобно блеяла козочка в пламени пожара, а рискнуть её спасти так никто и не решился.
Ветер с дождем хлестанул по лицу, выбив воспоминания и вернув в текущий момент. Они молча шагали по широкой мокрой асфальтированной дороге посреди чёрного страшного леса. Вдоль дороги были установлены фонари, освещающие путь, причем они были настроены так, что яркий свет бил в глаза, но за пределами дороги вообще ничего не было видно – просто стена тьмы, хоть глаз выколи. Зато из леса они были видны, как муравьи на ладони. Возможно, именно из-за этого Бо нервничала, а может, и нет. Сложно объяснить, но всю дорогу от шлагбаума, перегородившего путь с километр назад, её не отпускало чувство, будто за ними наблюдают. Прямо ощущала чужие глаза на своей спине. И Олли вон вертится, как уж на сковородке, наверное, что-то чует. Один Юсуф идет себе вперед деревянным шагом, возможно, он тоже боится, да и как тут не бояться?
Они простучали подошвами и каблуками по небольшому мостику вдоль болотца. От воды несло тиной, и Бо пришла мысль, что было бы невероятно паршиво закончить свои дни в этом месте. Проклиная себя за такое решение – попереться с ними в логово врага их полиса – она тут же обрывала себя и говорила, что не пожалеет о своём выборе. Бо решила окончательно выяснить, кто отдал приказ, и кто непосредственно исполнил* (убил) её Замеса, если это было действительно так. На этом всё. Жизненная миссия была бы полностью выполнена – так она решила. Аттал знает ответы на вопросы, значит, нужно было поехать в его логово, всё просто. А там – будь, что будет.
Конечно, своим решением она укрепила мужество Юсуфа и Англичанина, которые довольно долго ожидали на улице, пока Бо надевала чистую одежду, надеясь, что в самом худшем случае она будет гнить в земле в хороших и дорогих вещах. Сапоги на тонком каблуке, чулки, лучшее нижнее бельё, любимое чёрное платье, легкий серый плащ и широкополая тёмная летняя шляпка стали бы её последними проводниками в мир теней.
Лойера она волевым решением оставила с Оливией, чтобы было кому о ней позаботиться, в случае чего.
Сейчас, вышагивая второй километр, Бо уже сомневалась, что сделала правильный выбор, надев каблуки. А вот со шляпкой вышло очень хорошо, по крайней мере, дождик намочил ей только низ платья, в отличие от Олли, бритая голова которого была уже мокрой. Юсуф же прикрывался кепкой.
Вдруг впереди замигал огонёк. В темной непроглядной ночи леса он казался живым и радостным чудом. Настроение поднялось, и компания ускорила шаг. Шагов через двести они подошли к двухметровому забору с острыми коваными решётками сверху и остановились перед тяжёлыми железными воротами. Над ними возвышался массивный козырёк необычной формы, с толстыми прутами, направленными вниз, как зубья вилки. На самой двери был отлитый из бронзы крупный дверной молоток в форме страшной рожи, зажавшей в зубах кольцо с увесистой нашлёпкой.
Юсуф поднял было руку для удара молотком по наковальне, как услышал хрипение справа в динамике:
– Чего надо? Вы кто такие припёрлись?
– Мы к Атталу Ивановичу. Я – Юсуф.
– Да мне насрать. Чё надо, говорю?
– Мы к Атталу Ивановичу пришли…
– Он не принимает. Вертайтесь взад.
– Мы к нему по очень важному делу!
– Да хоть по какому. Валите отсюдова!
– Я из бригады Вуйчиков. Теперь ясно?
В ответ раздалось молчание. Потом из-за двери снова донесся хриплый, вроде бы уже немного другой голос:
– Ни хера себе вы с друзьями смелые. Кто с тобой?
– Со мной ещё Оливер, он из Альбиона, и Бо.
– Не понял, говори попонятней – ибо что?
– Да нет. С нами Бо – жена Замеса!
– Какого такого ещё балбеса?
– Да не балбеса, а Замеса…
– Говномеса?
Голос был явно издевательский.
– Слышь, ты, говнюк! – гневно воскликнула Бо. – Ты рот свой закрытым держи, если в голове мыслей нет! Если бы ты это сказал в лицо Замесу…
– Если бы да кабы, я вас щас сложу в гробы! – прервал её наглый голос. – Давай, зови своего балбеса, или он заболел и остался дома?
– Он был нормальным бригадным пацаном и погиб вообще-то! – поставив на место засранца, громко сказал Юсуф, глядя в железную дверь. – Долго мы тут будем стоять? Когда нас впустят?!
– Я почём знаю? – удивился голос. – Я ни у кого не спрашивал. Хочешь стоять под дверью – стой, хочешь – иди в лес, грибов порви или за шишкой на дерево слазь. Сюда тебя никто не приглашал, я к тебе не приходил, это ты сам тут нарисовался…
– Я… Мы не к тебе, а к Атталу пришли, он должен нам помочь разобраться в важном деле.
– В каком ещё деле?
– А этого тебе знать не велено. Твоё место – ворота ночью сторожить, а наше – с Атталом разговаривать. Будешь потом извинения просить…
– Смотри, как бы сам…
За дверью раздались быстрые шаги. Внезапно волевой голос задал вопрос:
– Кто это, назовитесь!
– Я Юсуф, из бригады Вуйчиков.
– Понятно. Дальше.
– Меня зовут Оливер, – впервые открыл рот парень.
– Ты ещё кто такой?
– Он со мной, – раздался женский голос.
– А ты кто?
– Я Бо.
– Кто?
– Бо. Жена Геры Замеса.
За дверью помолчали.
– Зачем пришли?
– А ты сам кто такой? – спросил его Юсуф.
– Я Валера Берет.
– Привет, Валера.
– Привет, Юсуф. Так все же, зачем пришли?
– За советом.
– Прямо сейчас, под ночь?
– Это не терпит отлагательств. Иначе весь полис полетит к чертям.
– А чё такое? Говори, если важно.
– Пику шлепнули!* (Пику убили)
– Как шлепнули? Наглушняк?!* (Насмерть)
– Если хочешь знать детали, то Пике шмальнули в голову и он забрызгал мозгами весь кабинет. Так что скорей всего да, наглушняк, – нервно процедил Юсуф.
Берет помолчал.
– Как это произошло?
– Мы так и будем через дверь разговаривать? – вдруг возмутилась Бо.
– Да. Пока я не пойму, стоит ли вас впускать, – резко ответил Берет. – Так что, почему это произошло?
– Детали рассказывать не буду. Это для ушей Аттала Ивановича информация.
– Ладно, – обдумывал Берет. – А кто сейчас за Пику?
– Сейчас… никого, – со стыдом ответил Юсуф.
– Как никого? Кто старший в полисе?
– Так никого. Нет старшего.
– А Скачок? Он же был.
– Скачок тоже умер.
– Ого! А ты?
– А я живой.
– А кто Пику хлопнул?
– Англичанин, – ответил Юсуф.
– А это ещё кто? – переспросил Берет.
– Это я! – сглотнул слюну Олли Англичанин.
*
– Головка от шотландского буя! – произнёс Аттал, скрестив пальцы, сидя в широком кресле у каменного камина. Юсуф только что в общих чертах описал ему сложившуюся ситуацию, и все ждали хозяйского решения. Но Аттал не торопился с выводами. – Сами-то чего делать думаете, хлопцы?
На противоположной стороне стола с разными эмоциями напряжённо молчали три человека, пока хозяин дома рассматривал их в упор. За его спиной, немного в тени, во втором кресле восседала роскошная темнокожая дама, её крашеные ногти на тонких пальцах легонько постукивали по поверхности подлокотника. В кабинете изо всех приборов ярко лился голубоватый свет, создавая немного зловещую атмосферу, нервирующую новоприбывших гостей. В целом, ситуация для Аттала выглядела так:
Самый молодой из них, бритоголовый парень по имени Оливер Англичанин имел весьма расстроенный и встревоженный вид. Было из-за чего – он убил старшего в Ганзе и за этот косяк вполне мог быть ликвидирован. Но в его пользу было несколько веских доводов: во-первых, Англичанин пришёл сам, ночью, не побоялся, во-вторых, Ганза являлась, на данный момент, вражеским полисом, и убийство его высшего руководителя считалось скорее подвигом. А сам Оливер, вроде, толковый парень, нужно подумать на его счёт, но не сейчас.
Рядом с Англичанином положила подбородок на руки Бо. Аттал очень давно её не видел. Она сильно изменилась, хотя сложно было сказать, как именно. Да, она по-прежнему хорошо выглядит, красива, и, наверное, все так же умна, как и раньше, но без огонька. Погасла. Глаза не светятся. Хотя, наверное, из неё просто испарилась молодость. В отличие от мужчин, Бо была безмятежна.
Третьего, Юсуфа, Аттал знал давно. Тот пришёл в бригаду к Вуйчикам много лет назад, почти в самом начале. Хозяин дома чувствовал к нему неприязнь – это было давнишнее дело, впрочем, и сейчас ситуация не лучше. Конечно, Юсуф никогда не был первым храбрецом или отличным бойцом, но, чтобы вот так, при всех заявлять о своей беспомощности… С другой стороны, он умел рассуждать здраво и абсолютно правильно понимал, что полис идёт ко дну, а отвечать придётся его хозяину. Юсуфчик не был дураком, поэтому и имел статус советника при Вуйчиках – к его мнению всегда прислушивался сам Симон. Тот факт, что он много лет прожил в бригаде братьев без единой царапины, значил многое. Из тех первых пацанов выжили далеко не все. Как ни был силен и уверен в себе Замес, а тоже…
– Бо, ты-то сейчас чем занимаешься? – внезапно спросил её Аттал и поскрёб щетину.
– Хернёй в основном, Аттал Иванович, – бесцветным голосом ответила молодая женщина. – Давайте о моей скромной персоне позже, я вас очень прошу! Там люди сидят с трупом в одном помещении уже несколько часов. Я думаю, скоро он начнёт вонять. Нужно что-то думать.
– Да, в этом ты не изменилась, – кивнул головой Аттал и повернулся к Юсуфу. – Я предлагаю следующее. По понятиям, я такие э-э-э… эти, как их? Э-э-э… такие вопросы я решать не могу, тем более сейчас, во время конфликта с Ганзой. Юсуф, Валера, собирайтесь вдвоём, поедете к Ильсиду…
– Ильсид же отошёл от дел, – начал было Юсуф.
– Тебя что, хорошим манерам не учили? – раздражённо прикрикнул на него Аттал. – Тебе не говорили, что перебивать нехорошо? Особенно старшего, особенно в гостях, особенно, когда решают твои… э-э-э… эти, как их? Проблемы! А?
– Извините, Аттал Иванович, – виновато проговорил Юсуф, понурив голову.
Аттал насупился, но вроде отошёл.
– Мобиля нет, – вдруг веско вставил Берет. – Алиса же на нём сегодня уехала, только завтра к обеду обратно доставят. Ваш личный в ремонте до сих пор, а Кащей на нашем… Ну, вы поняли.
– Чёрт, точно! – выругался Аттал. – А вы на чём, хлопцы? – поглядел он на Бо.
– На моём мобиле, – неохотно произнесла Бо, предчувствуя что-то нехорошее.
– Так, Юсуф с Валерой, садитесь за её мобилку. Всё, Бо, без возражений, и летите, этими, как их, э-э-э… соколами в Аквилею. Там едете прямиком к Морозини. Непременно находите его, где бы он ни был. Говорите, что от меня, по крайне срочному… э-э-э… делу. Луиза, черкни пару строк, я подпишу. Пересказываете ему всю историю, от начала до конца, и просите связаться с Ильсидом. Потом, то же самое рассказываете ему. Получаете эту, как её? Эту… обратную связь. Едете обратно. Без приказа Ильсида не возвращаетесь.
– Аттал Иванович… – начала Бо, но тот перебил её.
– Бо, всё, я сказал! Ты же понимаешь, что мы тут не в шутки играем. Сегодня возьмём э-э-э… мобиль, завтра отдадим, в чём эта, как её? Эта, ну как её?
– Проблема? – подсказала сзади Лулу.
– Проблема. В чём проблема, Бо? Вы с Англичанином останетесь у меня в гостях, завтра домой уедете. В чём сложность?
– Да я не об этом. Вы не распорядились насчёт тела Пики, с ним что делать?
– А-а-а, Пика же ещё, бронзовая ты струя! Так, Валера, Юсуф, прежде чем в Аквилею ехать, сначала дуйте в Ганзу, там двигаетесь в сторону забегаловки этой, как её?
– Таверна «Билли Бонс», – подсказал Юсуф.
– Да, «Билли Бонс». Едете туда и там решаете проблему. Валера, проследи, чтобы все в этом были задействованы. В равной этой, как её, э-э-э… в равной степени. В том числе и Юсуф.
– Что это значит, Аттал Иванович? – удивился Юсуф. – Я-то тут причём? Это вон он убил, а не я…
– Это значит, Юсуф, что ты, – Аттал снова вспыхнул злостью, – что ты так и не научился не перебивать старших людей, э-э-э… в рот тебя наоборот! Хотя, я об этом предупреждал тебя, предупреждал! Но основной твой косяк в том, что ты, допустил, чтобы твоего босса завалили!
– А я там один, что ли, был? – защищался обиженный Юсуф. – Мне чё, надо было на ствол лезть с голыми руками? За Пику? Да я бы него плевка своего пожалел, Аттал Иванович. Я за эту гниль.
Аттал зыркнул и молча вымолвил, глядя за правое ухо Юсуфа:
– Сейчас, блять, ты будешь делать то, что скажет Валера Берет. Пояснить? Ты своего хозяина не защитил – на тебе косяк. И на твоих руках, значит, его… э-э-э… как она? Эта, – он пощёлкал пальцами. – Кровь, да, кровь. Значит, нужно исправлять ошибку или непременно платить за неё. Выбирай сам, фуфел ты тряпочный или пацан нормальный! По понятиям это так, а как иначе? А вот Олли останется тут, он за сестру впрягся, баклана наказал, Пику не знал почти – никаких этих, как их там? Никаких претензий нет. Это говорю я, Аттал. Все всё поняли?
Юсуф послушно кивнул, опустил глаза и тихо произнёс:
– Да.
– Тогда слушай мою команду! Бо и Англичанин, вы остаётесь у меня. Лулу, напиши записку Микеле, потом угости старую знакомую чаем или чем покрепче. Бо, давай ключи от мобилы. Берет, Юсуф, берёте э-э-э… мобилу и двигаетесь по маршруту: Аргон – Афон – Ганза – Аквилея и обратно. Молодой, Сэм, на охрану периметра, подмените Жуйченко, пускай идут спать. Всё! По коням. Доктор, Олли, вы оба со мной. Решим вопрос с ночлегом.
*
– У меня переночуешь, – кивнула Лиза. – Я к Атталу уйду спать, а ты на моей кровати ляжешь. Постельное я поменяю… – уже около часа женщины сидели на закрытой веранде, попивая подогретое винишко. Погода второй день не ладилась, по ночам веяло прохладой, поэтому они кутались в тёплые пледы.
– Да не, Лиз, не надо, – начала было отнекиваться Бо, но та её перебила:
– Не спорь. Всё равно бельё менять нужно было, вот новое и постелем. Сейчас Аттал вернётся, и насчёт друга твоего решим, где он ночевать будет. Или вы вместе спите? – Лиза приподняла бровь.
– Ты что? Какой он мне друг? Я его сегодня утром только нормально узнала. И то он мне мозг за это время успел вынести. Так что пускай спит как можно дальше от меня.
– Вот как? А я думала он твой…
– Не. Это брат девочки одной знакомой, – махнула рукой Бо, мягко щурясь от неяркого света, льющегося ей в лицо из большой уличной лампы. Было тихо, только кузнечики стрекотали. Комары и москиты не докучали, поскольку специальное покрытие на уличных лампах отпугивало насекомых. Изобретение пользовалось спросом, с такими лампами можно было не бояться укусов кровососов, несущих риск заразиться какой-нибудь из разновидностей малярии. Много лет назад, после Второй волны, климат сильно изменился, тысячи квадратных километров вечной мерзлоты превратились в нескончаемые болота, количество кровососущих насекомых увеличилось в десятки раз, и «болотная лихорадка» из неведомой абстрактной болезни превратилась в суровую реальность. Болезнь постоянно мутировала, в первые годы жителям бывшего умеренного климатического пояса приходилось несладко, ибо медицина не справлялась с возросшим потоком заболевших. Каждую весну начинались страшные эпидемии малярии, уносящие в могилу сотни людей. Более-менее везло только людям с первой группы крови, как оказалось, они более устойчивы к возбудителю болезни, чем остальные…
– Так что? – прервал её размышления голос Луизы.
– Что? Что ты сказала? – словно очнулась Бо.
– Я говорю – и как он тебе? Англичанин этот.
– Как сказать? Ты в каком смысле имеешь в виду?
– Ты сказала, что нормально его узнала. Вот я и спрашиваю, как он тебе? Толковый? Умный? Симпатичный? Может быть…
– Тебе он понравился, что ли? – удивилась Бо.
– У меня профессиональный интерес. Я просто хочу получше понять человека, а для этого желательно сложить свои ощущения и твои размышления. Ты не заметила разве, что его Аттал приметил, нет? Я-то это чувствую.
– И что это значит?
– Это значит, он вполне может у нас прописаться. Поэтому мне нужно его изучить как можно тщательней.
– А! Но тогда ты задаешь неправильные вопросы, – сделала из бокала приличный глоток Бо.
– А как надо? – не стала спорить Луиза.
– Понимаешь… Нужно более широкими понятиями оперировать.
– Какими ещё понятиями? – вопросила подруга Аттала.
– Вот сама посуди, Лизок. Олли Англичанин, на мой взгляд, это такой парень… такой неплохой, в принципе, который по-любому на помощь придёт и даже в очень сложных обстоятельствах впряжётся* (вступится), и защитит. За ним, вроде, как за каменой стеной. Но! Есть одно но. Дело в том, что он из тех людей, которые сами и создают неприятности. Англичанин недавно только в Ганзу приехал, а уже такую кашу заварил! И ещё не раз заварит, ты мне поверь, а расхлёбывать её придётся всем, кто рядом с ним. А вам это надо? Помнишь, как у нас в «божедомке» говаривали – так он парень не плохой, просто ссытся и глухой, и ещё одна беда – в угол гадит иногда. Короче, сестра, если Олли выживет в наше нелёгкое время, то поумнеет, заматереет, опыта наберётся. А пока… Он взрослеет, мы стареем, вот такие дела, Лиз.
– Стареем, – подтвердила Луиза и замолчала.
– А ты мне сегодня приснилась, – усмехнулась Бо.
– Приснилась? Что я делала? Учила церковную лабудень?
– Да нет. Помнишь, как мы тогда на пляже отдыхали? На экваторе.
– …На экваторе. Ликейский экватор встречай на экваторе!
– Да, когда-то мы с тобой были молодые, Лизок…
Бо подняла бокал вина и душевно спросила.
– Как живёшь-то, сеструха?
– Нормально живу, сестра!
Женщины чокнулись и обменялись улыбками, даже не замечая, что в это время в комнату вошёл Аттал. Он вытер ноги об коврик, и Лулу обернулась на шум.
– Аттал, душа моя, ты куда запропастился? Я уже все очи изглядела, – в показном порыве она прижала руки к груди и с любовью заулыбалась. – Исчез куда-то, и ни слуху, ни духу.
– Я уже вижу, что бутылка тоже исчезла, ни слуху, ни духу! – притворно заворчал Аттал, снимая с плеч дождевик, подходя к ним нетвёрдой походкой и целуя её в лоб. – Да я тоже с этими, как их, с парнями выпил немного.
– С кем это? – удивилась Луиза.
– С Доктором, да с Англичанином. Они вместе в гостевом доме поживут, я э-э-э… Оливеру вторую комнату дал. Посидели немного, пообщались. Доктор, оказывается, выпивать изволит. Погреб мой опустошает. Я ему сказал, чтобы он это, как его, тормознул, он сюда не закладывать за воротник приехал, – с этими словами хозяин вылил себе в бокал вино, которое недопили женщины. – Но мы вместе с ребятишками бутылочку полусладкого одолели.
– После рома вино? Тебе не поплохеет, дорогой? – нахмурилась Лулу.
– Да что ты, голубушка, мне даже лучше стало, я меньше, это, как его, торможу. И к тому же, я ведь меру знаю, не забывай, – и тут же переключил тему. – А слушай, он, оказывается, неплохой… э-э-э… паренёк, я непременно хочу опробовать его в деле и, вполне возможно, забрать к себе. Что скажешь, Лулу?
– Ты про какого из них? – уточнила девушка.
– Про Англичанина, конечно, про кого ещё? Энергичный молодой человек, мне такие решительно нравятся. Да и вообще, мне эти, как их, дыры-то нужно затыкать. У меня зашаталась избушка, и здоровья меньше, и верных людей не хватает. Прости, Бо, что мы тут о таких… э-э-э… внутрисемейных делах разговариваем, – сказал он, садясь в своё кресло неподалёку от женщин и замечая саркастическую гримасу Бо. – Но я просто знаю, что дальше тебя не уйдёт. Кстати, а ты что насчёт Олли скажешь?
