Текст книги "Черный риэлтер"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Влада словно цвела. Оказалось – не зря.

– И еще одна хорошая новость: с сегодняшнего дня я Ио. замглавврача, – сообщила Влада.

– Чего это так?

– Да, Зильберман из кардиобольницы ни как не вылезет. Ему вообще два года до пенсии осталось. А я тут недавно первую категорию получила, молодая и перспективная. Я уже замещала их этим летом, один был в столице, другой в больнице.

– Поздравляю.

Та отмахнулась.

– Какой там поздравлять! Завтра комиссия приезжает из облздрава. Самсоныч просил принять огонь на себя. Сейчас буду сидеть до полуночи, подчищать все, чтобы комар носа не подточил. Да, кстати, а какие к Самсонычу были претензии? Что вы его вчера так долго пытали?

Ольга коротко рассказала историю про странную историю продажи квартиры, и Зарецкая удивилась.

– Дурдом! Это ж надо быть каким дураком, чтобы на себя квартиру оформить. Совсем, что ли, охренел Тимофеевич на старости лет?

– А такие случаи, вообще, раньше были? Говорят, был такой доктор Зельц, тоже химичил с квартирами, – спросила Ольга. Влада кивнула головой.

– Был такой случай лет двадцать назад, еще при социализме. Мать мне рассказывала, она тоже у меня медик, только в тубдиспансере. Но, того врача, Зельца, посадили и все. Потом он вышел, поработал чуть-чуть фельдшером на «скорой», а потом пропал куда-то.

Уже в конце беседы Влада вспомнила еще кое про что.

– Да, Юрка, а что ещё там Самсоныч с тобой делал? – допытывала Влада.

– Когда он тебя выгнал? – спросил Юрий.

– Ну да! Что он тебе тогда говорил?

Юрий пожал плечами.

– Не знаю, ничего он не говорил, и ничего не делал.

– Ты это серьезно!? – доктор была явно удивлена.

– Серьезно. Он тебя выгнал, а потом велел снова зайти.

– Так между этим прошло минут пять, ты что!?

Астафьеву оставалось только пожать плечами.

– Не помню. Мне показалось, что прошла просто секунда.

Влада покачала головой.

– Да, это он с тобой хорошо, значит, поработал. Только зачем?

– Так он головную боль снимал, сама же говорила? – удивился Юрий.

– При чем тут головная боль!? Он ее раньше снял, ты не понял, что ли? Это когда он у тебя перед глазами вот так вот рукой провел.

Влада повторила этот жест. Но у Юрия был свой аргумент.

– Так он мне так же сделал перед тем, как тебя позвать.

Зарецкая пребывала в полном недоумении.

– Да, учиться мне у него еще и учиться.

– Кстати, а что он за человек, этот ваш Самсонов? – спросила Ольга. Влада высоко подняла брови.

– Он не человек, он сверхчеловек. Я серьезно говорю. Его труды печатаются в самых известных медицинских журналах мира. Не России, мира! Чтобы психиатр из провинциально городка стал такой величиной, это надо иметь такую голову! Вот скоро он защититься, и все – его выдернут из нашего города, и, – она сделала жест рукой вверх, – заберут наверх. Ему светит кафедра в нашем институте. В личной жизни только ему не везет. У него была жена, такая славная женщина, тоже врач. Простая как песня. И, представляете – года полтора назад разбилась на машине.

– А дети?

– Детей нет. Что-то там не получалось.

Расстались женщины почти подругами. Правда, каждая при своей, тайной мысли о новой знакомой.

"Солдафонка! Как она Юрку скрутила!"

"Стерва! Юрку она отбивать не станет, но при случае – захочет получить удовольствие – свое не упустит".

ГЛАВА 16

Утром Колодников выслушал доклад оперативников о проделанной работе в поисках Пети Паршина, и, остался им очень недоволен.

– Мы так будем его искать полжизни. Либо вы бросайте это дело, либо придумайте что-нибудь особенное.

– А что придумывать? Надо просто сесть на хвост Соньки и Могильщика, – предложил Зудов. – Должна же она навещать этого самого Петю. Квартиру то она его еще не продала?

– Нет, и не сможет. Мы предупредили всех, кого можно о том, что появился новый владелец квартиры, и сделка будет заморожена. А вот сесть ей на хвост…

Андрей чуть подумал, потом отрицательно замотал головой.

– Не на чем. У нас только Уазик, задрыпаная «девятка», да машина Шаврина.

– А если попросить в отделе? – задал вопрос сам Шаврин. – Там техники побольше.

– У кого спросить? У Попова? – вопросом на вопрос ответил Зудов.

– А, ну да! – Алексей понял, что он задал глупый вопрос.

– Да и спугнем мы их, – продолжил свою мысль Колодников. – Я заеду к «ананистам», попрошу их присмотреться заодно к передвижениях «шестерки» Могильщика. У них там машины по Цыганскому поселку постоянно крутятся. Слушай, а вот тот адрес вы не проверяли: Чапаева сорок два?

«Ананистами» в органах звали работников отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, по созвучию первоначального названия – ОНОН. Те нередко на это обижались, но что делать? Из песни букв не выбросишь.

– Так там Сонька уже спалилась, чего там ловить? – удивился Демин.

– Ну, все равно, проверьте. Кстати, неплохо, что вы нашли этих троих.

– На Шевченко сто двадцать пять? – Спросил Шаврин.

– Ну да. Мы можем теперь определить, с какого времени Сонька начала заниматься своим криминальным бизнесом. Похоже, что операция с этим Васей была первой, кого она так хорошо опрокинула.

– Так что нам теперь делать? – спросил Шаврин.

– Проверьте с Пашей этот адрес – Чапаева сорок два. А Виктор…

– У меня своих дел до хрена, – отозвался участковый, – на Достоевского опять какой-то притон открылся. Надо сходить, посмотреть, что там.

– Ладно, работай на земле. А я займусь моргом и афганцами.

Они разъехались и разошлись в разные стороны. Демин пешком пошел на свой обширный участок. Шаврин с Зудовым доехали до улицы Чапаева, проехали даже мимо этого, самого обычного домика с цифрами сорок два на заборе, но останавливаться не стали.

– А домик то, смотри, обжитой, – сказал Шаврин, кивая на столб дыма над печной трубой.

– Да, а нам говорили, что все там кони двинули.

– Что, зайдем, или как?

Паша чуть подумал, потом решил: – Давай посмотрим, понаблюдаем.

Первые полчаса принесли им интересный результат. В дом с удивительной равномерностью заходили люди с весьма характерной внешностью.

– Так тут обычная точка!? – разочаровался Шаврин.

– Похоже, что так, – согласился Зудов. – Тогда поедем.

Алексей глянул на часы, потом решил.

– Давай еще подождем. Мне интересно, как они в этот домик попали. Самозахват?

Тут из дома появился невысокого роста мужичок, одетый в какие-то обноски, и с пустым ведром в руке. Опера переглянулись, их машина стояла как раз рядом с колонкой. Они дождались, когда мужичок набрал воды, а потом дружно вылезли из машины. Водонос от такого внушительного появления двух рослых мужиков даже вздрогнул.

– Слышь, мужик, ты в этом доме живешь? – спросил Шаврин.

– Да, а что? Вы кто?

– Не бойся, мы из милиции, – пояснил Зудов.

Мужик облегченно вздохнул.

– Хорошо, а то я подумал, опять бандиты.

– А что, много у вас там бандитов?

– До хрена.

– Там у вас такого Пети Паршина нет?

– Нет. Я там живу, и еще два парня.

– А тебя как зовут?

– Садовый я, Паша.

– Паша, Садовый, – пробормотал Шаврин. – Где-то я твою фамилию уже слыхал.

– Так вчера, Вася этот, что по Шевченко живет, про него говорил, – напомнил Зудов.

– Ах, да, точно! Так ты тоже жертва обмена Зубаревской?

Тот даже прослезился.

– Ещё какая жертва! Первый то раз она все правильно сделала, обменяла как надо, с двухкомнатной на однокомнатную. А потом, вот, пару месяцев назад подкатила снова. Давай, говорит, твою квартиру на комнату махнем. Я тебе за это сто тысяч дам. И я, дурак, согласился. А она меня вместо этого в этот сарай заперла. Продала просто этим, бандитам, как раба. Эти, наркоши, бьют меня, никуда не пускают, вот только за водой. Кто за ханкой приезжает незнакомый, так они меня с чеками посылают, чтобы самим не спалиться. Полы им мою, готовлю, стираю даже. Раб, в общем.

– А квартиру твою она уже продала?

– Да, продала. Долго, правда, никто не брал. Это же по Короткой, там район то какой, сами знаете!

– А, понятно.

Действительно, этот район на самой окраине города, еще дальше Строительной, славился не только своим криминальным настоящим, но и дичайшей коммунальной запущенностью. Временами там неделями не бывало воды.

– А кто тебя тут пасет? Кто они?

– Да, два брата, Вадик и Семен. Кажись, Кадмины, их фамилия. Наркоманы. Они тут точку держат. Ханку им Яшка, брат Соньки поставляет.

Тут мужичок забеспокоился.

– Пойду я, а то они меня излупят, если что заподозрят. Но, я сейчас еще одно ведро принесу.

– Хорошо, давай.

Пока тезка Зудова относил воду в дом, Шаврин в машине накатал показания Садового на Соньку Зубаревскую. И когда водонос пришел, они дали ему его подписать.

– А документы твои где? – спросил Зудов.

– У Соньки. Все, сука, отобрала, и паспорт, и военный билет. Пришибут они меня скоро, ей богу, пришибут. Выручайте, мужики!

– Поможем, не ссы! Не хорони себя раньше времени.

Они, довольные, развернулись, и поехали в отдел, по другой, более короткой дороге. Шаврин, сидевший за рулем, на перекрестке бросил взгляд по сторонам, а потом, неожиданно, крутанул руль в совершенно другую сторону.

– Ты, чего? – удивился Зудов. – Хорошо, за нами машины не было, а то бы влепились сейчас, да попали на бабки.

Шаврин в ответ только выругался, а через пару минут остановил машину около знакомого дома по адресу Шевченко сто двадцать пять. Собственно, дома уже не было, одна русская печка торчала среди обгоревшего пепелища.

– Мать твою за ногу! – удивился Павел, выбираясь из машины. – Это ж когда это все стряслось? Мы же вчера тут только были?

Шаврин только матерился, да смолил свою сигарету. Тут как раз из соседней калитки появился старичок с санками, на которых стояла большая фляга для воды.

– Уважаемый, скажите, когда тут пожар был? – спросил Шаврин.

– Да, сегодня, ночью. Все сгорели, и Васька, и Зинка, и сосед их даже оказался как-то там.

– Какой сосед? – не понял Зудов.

– Да Колька, – и старик показал рукой на дом напротив. – Лариска вон полдня уже воет, как сука на покойника.

Из дома в самом деле доносились какие-то жуткие звуки. На вой это походило мало, скорее напоминало звук мычания помирающей коровы.

– Пошли-ка зайдем, – предложил Шаврин. – Спасибо, дедушка!

Дверь в дом была не заперта, и, как только они ее открыли, сразу услышали этот самый женский вой. От долгого напряжения голос у вдовы уже подсел, и хрипел на низких нотах. За столом в зале сидело несколько женщин, но кто была вдова, было ясно не только по черному платку, но и по этому жуткому вою. Гроба в доме еще не было.

– Вы, Лариса? – спросил Шаврин, доставая свои корочки.

– Да, что вам надо? – спросила вдова, перестав выть, и тут же начала икать.

– Мы из уголовного розыска. Как ваш муж оказался на пожарище?

Она тут же всхлипнула, попыталась снова завыть, но икота помешал Ларисе снова начать свое утробное выражение горя. Пришлось отвечать.

– Хрен его знает. Он вечером позвонил кому-то, про что я не слышала, но потом сказал, что скоро мы озолотимся. А ночью Колька ушел, сказал, что за деньгами.

– А как он отсюда звонил? – не понял Алексей.

– По мобильнику. Валялся у нас старый один. Батарейка там совсем уже сдохла.

– А телефон он забрал с собой? – спросил Павел.

– Нет, он у него снова разрядился, вон лежит, на комоде.

Этот разговор был прерван появлением в доме еще одного очень знакомого всем операм мужчины. Высокий, широкоплечий парень, с кудрявой головой могучей лепки, и неожиданно обаятельной, белозубой улыбкой. Сергей Денисов был таким же, как и они, оперативником, только приписан он был к другому отделению милиции.

– Ба, а вы тут что делаете? – удивленно спросил он.

– А ты?

– Я опросить ее должен, – он кивнул на Ларису.

– Пошли, поговорим, – предложил Шаврин. Он давно дружил с Денисовым на почве взаимного увлечения рыбалкой.

Они вышли на крыльцо, закурили.

– Что там с этими погорельцами? – Спросил Шаврин. – Мы вчера их только опросили насчет того, как их Сонька Зубаревская опрокинула, а ночью они сгорели.

Денисов изменился в лице.

– Ба, вот это примочки! А я думал, что это дело простое, закроем его на днях.

– Что, они, сами сгорели? – спросил Павел.

– Да какой там! Пожарники сразу сказали – поджог. Но, самое интересное: этот вот мужик, – он кивнул на дверь дома, – и тот, второй, спалились на улице. Мы как думаем – один поджигал, второй застукал его, начали драться и сгорели оба. Но, что странно, дверь дома была закрыта снаружи, и эти тетки, что сгорели внутри, не смогли ее открыть.

– Еще бы, одна была парализована, вторая еле ходила, – вспомнил Павел. А Сергей продолжал.

– Тут еще Крылов озадачил. У обоих мужиков проломлены черепа, да так конкретно! Словно им кто перед этим кувалдой по башке вломил.

Тут Шаврин его прервал.

– Все ясно. Обрубили нам концы. В общем, так, Серега. Ты этим делом занимаешься, ты и веди его дальше. У нас тут есть один свой интерес. В доме есть мобильник, по которому этот вот поджигатель договаривался о ночном свидании, с которого не вернулся. Эта корова сказала, что он на комоде лежит. Пробей номерок, с которого ему звонили, и много обо всем узнаешь. А мы поехали, нам некогда.

– Хорошо. Спасибо, мужики.

Они уехали. Денисов зашел в дом, прошло несколько минут, и из него снова резанул крик, но уже не горестный, а полный ненависти и ярости. К нему тут же присоединились ещё несколько женских голосов, в доме явно что-то падало и крушилось. Затем на крыльцо выскочил Денисов. Воротник его куртки был наполовину оторван. Переведя дух, он вытащил мобильник, и, набрав номер Шаврина, сообщил: – Лёшка? Слушай, не выйдет нихрена с этим мобильником поджигателя.

– Что такое?

– Да, только спросил я вдову про мобильник, кинулась она его искать – а его нету.

– Да ты что?! Только что же был? Она сама говорила.

– Вот, был. Оказалась, одна её подруга его стырила. Но эта, вдова то, ее тут же расшифровала и наказала. Эх, они и дрались! Куда там мужикам. Я ещё разнимать их сунулся, дурак! Чуть меня там не замесили.

– Ну, и что?

– Да то, что они пока дрались, этот мобильник растоптали, суки!

– Да ёб….!

– Вот именно. Я сим карту забрал, но теперь Соньку можно будет притащить на цугундер только распечаткой ее номеров.

– Ладно. Спасибо, Сергей.

– Не за что.

Денисов отключил мобильник, потом посмотрел на свой воротник.

– Блин, оторвала, сука! Ну, всё, жёнка меня теперь убьёт!

В этот день Колодников снова посетил морг. На этот раз у него был свой интерес.

– Слушай, Эдик, а где у вас живет Беленко? – спросил он, пожимая руку Крылову. – Я приезжал к нему домой – все заперто.

– А хрен его знает, – ответил тот.

– Как это? – удивился Колодников. – Ты не знаешь, где живет твой подчиненный?

– А вот так – не знаю. Володька чего в отпуск ушел зимой? С женой он разошелся, – Колодников аж ахнул от этого сообщения, – ушел к какой-то молодухе, да сразу и в запой от радости.

– Это он от Татьяны Ивановны ушел?! – Все не мог поверить майор.

– Ну да.

Жена Беленко была известнейшим в городе хирургом. Она единственная проводила операции на мозге. Когда-то они вместе учились в институте, и тогда Володя Беленко подавал гораздо большие надежды, чем его молодая жена. Но, потом он начал круто выпивать, к хирургическому столу его пускать перестали, зато пристроили в морг, и то благодаря набравшей силу жене. Володя продолжал кутить, играть в карты, бильярд, частенько ходил налево. А Татьяна Ивановна не только набрала силу, опыт и авторитет, а как-то быстро постарела. Они были ровесниками, но если Беленко смотрелся гораздо моложе своего возраста, то жена его – гораздо старше. И теперь этот сорокапятилетний мужик ушел от нее к молодой подруге!

– А чего он вам нужен то? – недоумевал Крылов.

– Да, надо. Так ты не знаешь, где он сейчас живет?

– На Спортивной где-то, – сознался Крылов. – Я подвозил его разок. Там двухэтажный дом, старый такой. Ну, он там один такой. Где-то там его подруга живет.

– Хорошо, спасибо.

Между моргом и улицей Спортивной был как раз еще один объект, интересовавший Колодникова. Кафе «Баграм» было неофициальным клубом воинов-интернационалистов. Содержал его бывший афганец, потом зэк, а потом рэкетир и теперь – почтенный предприниматель Костя Афиногенов. За глаза его все звали «Баграм», как раз по названию кафе, и по месту службы. В само кафе Колодников заходить не стал, с тыльной стороны там была неприметная, черная дверь. Там и размещался этот самый совет ветеранов. Андрею повезло, в этот раз там было довольно много народу, человек пять, в том числе сам Баграм – высокий, мощного сложения мужик с красным от вечного перепоя лицом. Рядом с ним сидел рыжий, кудрявый мужик – Савелий Мышецкий, признанный лидер всех этих молодых ветеранов последних войн. Судя по табачному дыму и блуждающим взглядам афганцев, выпито было уже немало.

– Добрый день, господа, – сказал Астафьев, оглядывая личный состав ветеранов.

– О, менты пожаловали, – засмеялся хриплым голосом Баграм. – Что, Андрей Викторович, опять кто-то вам на меня жалобу накапал? Покажите мне этого пидора, и я сам с ним разберусь. Не тратьте своего драгоценного времени.

Колодников отмахнулся.

– Да, причем тут ты. Вот для вас задачка, смотрите.

Он швырнул на стол пачку фотографий безымянного покойника.

– Гляньте лучше, этого парня вы не знаете? – спросил он. – Нашли в поле, голого. Похоже, его отравили метилом. На теле наколка «Баграм» и годы службы.

К фотографиям первым потянулся сам Баграм, он долго просматривал снимки, которые из его рук тут же рвали другие парни. Наконец он задержал один из снимков, и выматерился.

– Это же Лешка! – сказал он.

– Какой Лешка? – спросил Мышецкий.

– Какой!? Ты что, Савва, ты то его должен знать! Помнишь, мы еще вместе, втроем в госпитале лежали, в Бишкеке? Ты с контузией, я с ранением. А он лежал рядом с нами. Нас с ним ранило одинаково, в один день и в одно место. У него шрам был под ребрами в форме треугольника, а у меня в форме звезды. Мы еще прикалывались с ним по этому поводу. И наколку мы эту делали там же, одинаковую. Татарчонок нам ее колол, помнишь?

– Равиль? Малый?

– Ну да. Мы еще так удивились: из одного города, служили рядом, в Баграме, а друг друга не знали. Базировались на разных краях аэродрома.

Мышецкий начал припоминать.

– Ну-ну, сивый такой, из летнунов. Он на полгода моложе нас был, осенний призыв.

– Из вертолетчиков!

– Ну да, Лешка, как его фамилия то…

Они оба замялись, вспоминая.

– Юмористическая у него была фамилия, – вспомнил Мышецкий.

– Евдокимов!

– Точно!

– Он после армии куда то пропал…

– Да не пропал он, а на Севере работал, нефтяником, – поправил Баграма Савелий.

– А, вот чего!

– Ну да. Года три назад он приходил ко мне в совет. Что-то у него там с бабой было нехорошее. Разошелся с ней, она его посадила года на два…

– Да ты что!

– Да! Вроде бы, он избил ее. Потом квартиру они разменяли, и он исчез.

– Как исчез? – спросил Колодников. – Когда?

– Ну, мы обычно, собираемся пятнадцатого февраля, на кладбище, там у нас молебен, панихида, а потом едем сюда. Знаешь, Андрей, это у нас как перекличка. Там сразу узнаем, кто умер, кто уехал. И Лешки последний раз точно не было.

– А где он жил? – спросил Колодников.

Баграм пожал плечами.

– Да, хрен его знает. Счас то откуда это узнаешь?

Но Савелий не разделил его скептицизма, а полез в стол и достал оттуда здоровую, амбарную книгу.

– Счас узнаем. Тут у меня все, и афганцы, и чеченцы. Вообще, все интернационалисты. Есть даже три вьетнамца. Два старичка в этом году умерли, жалко, они еще даже в Корее воевали. Майор один в Эритрее воевал, трое служили на Кубе, два воевали в Анголе. Где этот Евдокимов? А, вот он: улица Тухачевского, дом два, квартира шесть.

Колодников переписал данные Евдокимова, потом спросил: – Ну, что, господа ветераны, сможете опознать боевого друга в морге? А то похоронят скоро парня под номером на бирке.

– Завтра, завтра с утра подъедем, и все сделаем. Похороним по всем правилам, с попом и отпеванием, – сказал Баграм, и, открыв внутреннюю дверь, крикнул куда-то внутрь своего кафе: – Людка, тащи еще бутылку, и пожрать чего-нибудь! Огурцов малосольных не забудь!

Они приглашали Колодникова остаться, но тому, несмотря на всю тягу к спиртному, было не до этого. Надо было срочно искать патологоанатома Беленко.

Дело к нему было неблагодарное, но нужное.

ГЛАВА 17

Тем же вечером произошло еще одно неприятное событие в жизни Астафьева. Гаража своего у них с Ольгой не было, так что они ставили машину на ближайшую стоянку. Юрий поставил свое «Рено», и хотел уже уходить, когда к нему подошел крепкого сложения пожилой мужчина в защитной куртке. Все его звали просто Матвеичем. Астафьев краем уха слыхал, что он из офицеров, но близко с охранником знаком до этого не был.

– Юр, ты, говорят, в милиции служишь? – спросил охранник.

– Ну да, а что?

– Слушай, сын мой с какими-то отморозками связался, боюсь, сядет он с ними, козлами…

Юрию пришлось в течение получаса выслушивать рассказ охранника. Потом он давал всякие глупые советы, к кому обратиться, что сказать. Тут в ворота проскочили знакомая черная машина, коротко бибикнув на ходу. Поставив свою «двенадцатую» рядом с «Рено» Астафьева, Ольга открыла дверь и крикнула: – Юр, возьми пакеты!

Астафьев всегда поражался этому умению Ольги заканчивать день добровольной переноской невероятных тяжестей.

– Что ты опять тут набрала? Кирпичи, что ли?

– То же, что и всегда: пожрать, постирать, и помыть голову. На тебе вот эти три пакета, а этот, так и быть, я возьму сама.

Они уже подходили к подъезду, проходили мимо единственного горящего в их районе фонаря, когда из темноты выдвинулись к ним навстречу четыре темных фигуры.

– Эй, дядь, дай закурить, – хрипловатым голосом попросил один из них.

– Рановато тебе еще курить! – За Астафьева резко ответила Ольга.

– Молчи, кошевка! Деньги давай, сука! – В руках любителя никотина щелкнула пружина выкидного ножа.

– Что!? – взвизгнула Ольга. Астафьев насчет драки был не очень хорош, хотя пару ударов отрепетировал хорошо. А вот с Ольгой они просчитались. До сих пор хотя бы раз в неделю она моталась в Железногорск к личному тренеру, поддерживая свои многолетние познания в карате. Так что, парни толком и не приступили к делу, как Малиновская выпустила из рук свою сумку, и закатила своему обидчику такой удар прямой в челюсть, что тот выпустил свою выкидуху, и грохнулся задом на землю. Юрий же почувствовал движение за спиной, и, хотя и успел отклониться в сторону, но получил болезненный удар в плечо. После этого и он бросил свои пакеты, и, перехватив вновь занесенную руку, нанес нападающему удар ногой в пах.

– Леха! – вскрикнул его противник, но Леха в это время уже летел на землю от удара Ольги. Между тем Юрий почувствовал, что ручонки его противника далеко не атлетического сложения, и рывком дернул его на себя, а потом в сторону. Парень полетел на землю, зазвенел по асфальту выпавший из его рук кусок водопроводной трубы.

– Юрка, сзади! – крикнула Ольга. Повинуясь инстинкту самосохранения, Астафьев, не раздумывая, прыгнул вперед, метра на три. Он оглянулся и успел увидеть, как четвертый из нападавший со всей силы опускает здоровенную арматурину как раз на то самое место, где только что стоял Астафьев. В пакетах, а как раз на них пришелся этот удар, звонко хрустнуло что-то стеклянное. Это окончательно разозлило Юрия. Он рывком расстегнул куртку и вытащил из нагрудной кобуры пистолет. Вопреки всем инструкциям он у него всегда был готов к бою, только стоял на предохранителе. Астафьеву жутко захотелось выстрелить в лицо этого козла, но предохранитель в его мозгу заставил поднять руку вверх, и только тогда нажать на спуск. Трое нападавших сыпанули в разные стороны со скоростью потревоженных тараканов. Но четвертый, к удивлению Юрия и Ольги снова прыгнул вперед и еще раз попробовал ударить Астафьева своей метровой железякой. По габаритам это был добротный лом, толщиной с черенок швабры. В это дело попробовала вмешаться Ольга, но парень с арматурой так резко выбросил ее торцом в сторону Малиновской, что она еле успела отскочить. Астафьев к этому времени успел рассмотреть нападавшего: коренастый, с широкими, могучими плечами, с бычьей шеей, сутулый, с какими-то бычьими, навыкате глазами.

– Квазимодо, мать твою, – пробормотал Астафьев.

Между тем «Квазимодо» опять взмахнул своей арматурой, и тут уж Астафьев не стал ждать, что будет дальше, а просто выстрелил по ногам здоровяка. Это «Квазимодо» проняло, он выронил свою железяку, и начал прыгать на одной ноге, мыча что-то нечленораздельное. Ольга, сопроводив свое действие матерком, ударила его ногой в зад, и мужик завалился на землю. После этого Юрий вытащил мобильник, и вызвал скорую помощь и наряд милиции из ГОВД. Все они приехали быстро, за полчаса составили протокол, к чему приложили и вещьдоки: два ножа, кусок трубы и арматурину, по весу и размеру действительно равную хорошему лому.

– Сейчас его допросить не удастся, – сказал доктор, когда грузили раненого в скорую. – Пуля внутри бедра осталась, сейчас операцию ему делать придется, да, похоже, под общим наркозом.

«Проводы» тела и разбирательства с милиционерами длились долго, затем столь же долго они сами разбирали обстоятельства всего происшествия. На плече Астафьева появился большой синяк, и каждое движение становилось болезненным. Ко всему этому добавились хозяйственных хлопоты. Половина банок и бутылок в пакетах разбилась, яйца превратились в заготовку омлета, и все это смешалось с томатным соком. С четырех пакетов они еле наскребли еды на ужин и завтрак.

– Нет, чтобы я еще одела юбку!? Ни за что, – говорила Ольга, рассматривая свою порванную по шву джинсовую юбку. – Я в ней и ногу еле смогла поднять. Теперь – только джинсы.

– Ага, если Кудимов тебе это разрешит. Он тебя в них если увидит, то с ума сойдет. Как я, там, на острове.

Юрий обнял ее за плечи, и Ольга довольно улыбнулась.

– Ты это еще помнишь? Удивительно. Два месяца уже прошло, а я тебя еще возбуждаю.

– Два месяца!? Это надо отметить!

– Чем? У нас даже водки нет.

– Зато есть роскошная кровать, гораздо более комфортабельная, чем салон «Вольво».

Ольга несколько стыдливо засмеялась. Первое свидание у них было действительно в салоне машины.

Лишь глубоко за полночь Ольге и Юрию все же удалось уснуть.

Этой же ночью на одной из улочек города остановилась машина. Было темно, и когда фары потухли, никто уже не мог рассмотреть человека, вышедшего из автомобиля. Он прошел к дому, постучал в дверь. Тусклая лампочка все же могла высветить лицо позднего гостя, но когда оно попала в полосу света, посторонних глаз в окрестностях дома не было. Он шагнул вперед, и тот час из дома раздался возбужденный голос человека. Можно было даже разобрать щедрый набор матерных слов, потом голос возвысился до крика, и смолк, оборвавшись вместе со звуком тупого удара. Затем что-то упало. Еще несколько секунд в домике продолжалась непонятная возня, затем ночной гость покинул домик, и машина, взревев напоследок двигателем, тронулась с места. Она еще не успела скрыться за поворотом, как в калитке показалась пошатывающаяся фигура еще одного, позднего гостя. Он протопал по дорожке, и исчез в домике.