Текст книги "Черный риэлтер"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 24

Встреча двух подполковников произошла совсем не так, как это предполагал Косарев. Он отдал список выявленных родственников своему новому работодателю. Тот, в свою очередь, предложил ему проверить трех первых адресатов на степень их благонадежности: как у них насчет выпивки, не брали ли они в банке ссуду, которую потом не смогли отдать? Какие у жильцов соседи, не бандиты и не алкаши ли, случайно?

– Мы закупаем жилье, и обязаны знать все, с чем могут столкнутся наши клиенты, – пояснил такой интерес Александров.

Косарев посчитал такой интерес законным.

"Какой настырный парень", – с уважением подумал подполковник. – "Да, с таким риэлтером все будет надежно. Просто удивительно – в наше время и быть таким честным".

И надо ж было случиться, что, поднимаясь на крыльцо первого адресата в списке "Саши в кубе", Косарев встретил выходящего из подъезда Мазурова. Это был рослый, атлетического сложения брюнет с густыми, черными усами, и длинноватым, слегка висячим носом.

– Стоять! – строго прикрикнул на него Косарев. – Руки за голову, ноги на ширине плеч!

Тот вместо этого сунул ему лодочкой свою руку.

– Нет, ты что, думаешь, я после всего этого тебе руку подам?! – спросил Косарев, и при этом лицо у него было такое, словно перед ним стоял если не Гитлер, то, по крайней мере – Пиночет. Мазуров стушевался. Он прекрасно знал артистические манеры своего коллеги, но не знал их пределов.

– Не, ты чего мне тут пургу гонишь? – спросил Мазуров. – Чё наезжаешь то?

– Нет, а ты не знаешь что?! Ну-ка, пойдем, отойдем!

– Пошли. Может, в машину сядем?

– Давай-давай! Я счас с тобой разберусь!

Они отошли за угол, Мазуров открыл машину, подержанную девятку стального цвета. Косарев сурово кивнул головой – дескать, садись первый сам. Любой, кто видел эту сцену со стороны мог подумать, что дело кончиться как минимум дракой, и очень бы удивился, когда увидел все, что произошло за тонированными стеклами машины.

Как только они оказались внутри машины, Косарев тут же сменил свое свирепое выражение на нормальное, и, подав руку коллеге, спросил: – Ты чего это, Михалыч, мне дорогу переходишь?

– В каком смысле?

– В прямом.

Он достал список Александрова, его он, конечно, предусмотрительно отксерил.

– Знакомый списочек?

Мазуров, изучив фамилии и адреса, удивился.

– Откуда он у тебя?

– Александров дал.

Мазуров усмехнулся.

– Так ты на этого козла работаешь?

– Почему на козла? – опешил Косарев.

– А потому, что он уже троих клиентов своих запихал в психушку, а их квартиры продал.

– Это кто тебе сказал?

– Каховский.

– Да. А ты знаешь, что твой шеф тоже этим же занимается?

Мазуров засмеялся.

– Да, брось ты! Знаешь это какой чистюля? У него в кабинете пылинки нет, в документах полный порядок.

– Ну, а что думаешь, у моего шефа там грязи по колено? Я тебе за дурдом отвечаю! Там уже прокуратура подключилась, Ольга Малиновская лично этим делом занялась, подруга Юрки Астафьева. Запихал твой Каховский даму в дурдом, и квартирку ее тут же продал.

– А ты то откуда это все знаешь? – все не верил подполковник.

Косарев начал стучать себя кулаком в грудь.

– Я сам с ней ходил допрашивать главврача! Знаешь, как его там за жопу взяли? Это все серьезно! Сядут все, и в дурдоме, и твой шеф сядет.

Мазуров не на шутку расстроился.

– Бл…, что за невезуха, а? Только подумал, что нашел, наконец, настоящую работу, хороших, честных людей. И на тебе!

– А что ты там говорил про дурдом? – спросил Косарев. – Что там мой Саша в кубе поработал?

– Этот, твой босс троих туда запихал таким способом. Там есть такой доктор…

– Зильберман, Иван Тимофеевич, – докончил за него Косарев.

– Точно. И у тебя он тоже фигурант?

Косарев кивнул головой.

– М-да! – протянули они в один голос. Несколько минут они молчали, Мазуров смолил свои сигареты, Косарев просто молчал, приоткрыв окошко. В отличие от своего коллеги он не курил, что среди милиционеров было редкостью.

– И что мы теперь делать будем? – первым спросил Косарев.

– Да, хрен его знает!

– Что он хотел сделать с этими тремя эпизодами по дурдому?

– Он не говорил, но я думаю, хотел шантажировать Александрова. А зачем твой шеф подключил прокуратуру?

– Да, это не он, родственница девицы обратилась. Тетка её.

– А он что, думал, что у ней родни нет?

– Ну да.

– А, все понятно! Вот, после этого он меня и нанял. Чтобы не было уже таких накладок.

– Слушай, а что с этим, – Косарев мотнул головой в сторону дома, где они встретились, – Сафрончуком?

– Алкаш, стопроцентный.

– Родни нет?

– Никого.

– Как думаешь – опрокинут они его?

– Сто пудов. Я там, краем уха слышал разговоры его подручных. Каховский скупил в Цыганском поселке и Соцгороде десять домов. Все буквально за копейки. Я тогда не понял, зачем. А теперь все стало понятно.

– Готовит для переселения хануриков? – предположил Косарев.

– Ну да, а для чего еще они нужны?

– Весело, – подвел итог Косарев. – Что делать будем?

– Надо съездить в отдел, посоветоваться.

– С кем?

– Да, хоть с Андрюхой Колодниковым.

– Можно. Только это или вечером, или завтра утром.

– А счас что нам делать?

Косарев взглянул на список, лежавший между ними, и ткнул пальцем в одну из фамилий.

– А пока, давай съездим вот к этому кадру.

– Почему к нему?

– А потому, балда, что он ближе всех здесь живет. Поехали! – уже совсем командирским тоном велел Косарев. Мазуров поморщился, но машину с места тронул.

– Раскомандовался тут!

– Молчи, а то в звании понижу. Будешь у меня майором.

Следующим в списке был отставной майор десантных войск Соков Иван Макарович.

ГЛАВА 25

Балконная дверь квартиры Астафьева была самым уязвимым местом жилища майора. В свое время она пострадала при попытке нападения одного из обиженных Юрием бандитов, и так как у него то не было денег, то не было времени, то дверь долго вообще стояла без стекла, с прибитым целлофаном. Начало холодать, и Ольга начала требовать от мужа решительных действий по утеплению квартиры. Юрий пожаловался как-то об этом за рюмкой чая в родном третьем отделении милиции. Все пропустили это мимо ушей, но Пашка Зудов дня через три притащил Юрию прямо на дом большой кусок пластика, как раз по размеру окна. Он только чуть его обрезал по длине. Материал был удивительный: толстый, матовый, но хорошо пропускающий свет.

– Это я стойку делал в баре у Равиля. Немного осталось, – сказал Пашка, прибивая филенку по окружности пластика. У Пашки были золотые руки, и время от времени он калымил, то кладя плитку на дому, то выполняя более сложные работы, вроде оформления этого бара. Материал понравился даже Ольге, и они тогда хорошо посидели вокруг трехлитрового графина с фирменной водкой. Малиновская, уже утром, начала выговаривать Юрию, за то, что они вдвоем уговорили едва не половину этого графина. Но, если бы она знала, какую роль сыграет этот пластик в их жизни, она бы споила Зудову просто немеренное количество самой лучшей в России водки.

Они хоть и легли поздно, но в два часа невольно проснулись от звука увесистого удара со стороны балкона. Тут же со стороны улицы стало как-то неестественно светло, а затем резанул дикий человеческий крик. Юрий рывком поднялся, не понимая, что происходит, подскочил к окну. Картина, что они увидели, была жуткая: на газоне метрах в пяти от их дома ворочался на земле и кричал живой факел. Астафьев моментально просчитал всю картину происшедшего: все окна его квартиры были забраны решетками, и только балконная дверь показалась для метателя удачной мишенью для броска бутылки с зажигательной смесью. Но пластик не разбился, а отпружинил, и бутылка полетела назад, разбившись под ногами самого метателя.

Юрий услышал сзади дыхание жены, и, не оборачиваясь, сказал: – Позвони в скорую и милицию.

Ольга все выполнила, но потом долго молчала, что на нее было совсем не похоже. Они быстро оделись, спустились вниз. К этому времени факел перестал быть живым, и догорал на газоне уродливым костром. Мгновенно собралось дикое количество народу, все гадали, что произошло, и кто этот бедолага. Какой-то доброхот притащил ведро с водой, но, затушить огонь не смог, только вызвал фонтан пара. Догадались позвонить в пожарку, но они добирались до места происшествия минут двадцать. Когда еще через десять минут приехала скорая, огонь был потушен, и стала хорошо видна черная фигура сгоревшего человека. Ольга за это время скурила сигарет пять, да и Юрий не отставал от жены.

К утру вся картина была ясна.

– У него с собой были еще три бутылки зажигалки, они разбились, поэтому он так долго и горел, – сказал Николай Сычев. – Счастливый ты хлопец, Юрка. Вон, тот генерал во Владивостоке, у него точно так же было, так его даже в Японии спасти не смогли.

Ольга горько усмехнулась.

– Да, счастье просто прет и прет. Позавчера нас встретили с ножами и арматурой, сегодня чуть не подожгли. Что нам завтра ждать? Гранатами забросают?

Сычев успокоил.

– Ждать нужно только хорошего. Видишь, сам Бог вас хранит.

– А если ваш Бог будет спать, когда нас захотят убить в очередной раз? – не унималась Ольга. На это ответил уже Юрий.

– Бог никогда не спит, Оля. Пошли, надо поесть, да собираться на работу.

В этот раз они завтракали в довольно большой компании. К Колодникову, приехавшему из чувства долга по отношению к другу присоединился Шварцман и Паша Зудов. Тот был доволен тем, что его смекалка спасла жизнь другу, а вот Колодников был очень и очень недоволен всей этой ситуацией.

– Оль, надо ее брать и закрывать, – предложил он.

– Зубаревскую? Я тоже так думаю. Вот, только думаю, что ей вменить.

– Как что? Попытку покушения на убийство, – высказался Шварцман, и ткнул вилкой в сторону балкона.

Зудов был с этим не согласен.

– Ну, это ты, Черный, загнул. Кто сказал, что это она послала этого, жареного? – Он мотнуло головой в сторону окна. – Никто.

Ольга согласилась.

– Да, а за другие эпизоды судья может и не посадить. Подумаешь – обмен с алкашами!

Шварцман согласился.

– Счас и нормальные люди этим занимаются. У меня знакомый доктор с наркоманом обменялся. Однокомнатную сменял на двухкомнатную. А так он бы в жизни не скопил денег купить эту квартиру.

– Есть один убойный эпизод, по которой ее можно привлечь, – подсказал Колодников.

– Какой?

– По Мониной. Ну, той бабке, которую я отвез в соцпалаты. Там откровенное мошенничество, она же представилась ей как работница собеса. А документы все оформлены на нее, на Соньку – и на дом, и на квартиру.

Ольга хлопнула в ладоши.

– Все, будем ее брать. Эта сучка у меня еще попляшет!

ГЛАВА 26

В этот день, с утра, в третьем отделении милиции появились два отставных подполковника – Мазуров и Косарев. Колодников сначала встретил их не очень радостно, он привык, что, являясь по одному, они тут же начинали учить своих бывших подчиненных как нужно на самом деле работать. Но, после краткого рассказа бывших ментов о жилищных проблемах своих риэлтеров, Андрей понял, что ему хорошо подфартило.

– Однако, весьма интересный список, – сказал он, рассматривая адреса.

– Вот этих четверых мы вчера проверили, – Косарев ткнул пальцем в первые фамилии, – готовые кадры под переселение. Алкашня голимая!

– Так что ж, неужели эти два лощенных кента, будут их долбить так же, как Зубаревская? – удивился Колодников.

– Может и нет, но в любом случае для них это выгодно. Кто только подготовил эти списки?

– А это можно узнать, – подсказал Косарев.

– Как это ты узнаешь? – не поверил Мазуров.

– Узнаю. У того же "Саши в кубе"

– Да, так он тебе и скажет!?

– Спорим – скажет!

Спорить Мазуров не любил.

– Ну, узнаешь – молодец будешь.

– Что – слабо спорить то?! – настаивал Косарев.

– Да, причем тут слабо?! Что нам дальше то по этим спискам делать? – обратился Мазуров к Колодникову.

Тот чуть подумал, потом решил.

– А вы продолжайте свою работу. Изучите этот список до конца, и попробуйте узнать, что они хотят делать с этими бедолагами.

Потом Косарев вспомнил кое-что еще.

– Да, слушай, Андрей. Есть там один интересный тип, отставной майор, по Павлова десять. Вот с ним можно хорошую комбинацию провести.

Колодникову было не до этого, пора было ехать в отдел, на совещание.

– Давайте-давайте, только в пределах закона.

Косарев изобразил удивленное лицо.

– Андрей, ты меня учишь соблюдать закон? Меня?!

Колодников замахал руками.

– Иди, Георгиевич, иди!

– Да нет, мы уж лучше поедем.

– Мне тоже ехать надо. Алексей, – Колодников обратился к Шаврину, – ты адрес этого Дегтяря узнал?

– Да, ноновцы дали. Это не так далеко, на Лермонтова.

А два подполковника поехали на улицу Павлова, в дом номер десять. В квартиру они попали с помощью ключа, и в этом был свой резон. В первый раз они побывали в квартире отставного десантника так же, как Сонька Зубаревская, с помощью открытой двери. Решив, что так дело не годиться, они нашли ключ от двери, сделали с него копию, а сегодня решили вернуть настоящий ключ хозяину. Сам он встретил незваных гостей на пороге зала. Вид у него был недоуменный и похмельный. Проснувшись полчаса назад он не нашел у себя ни капли спиртного и даже не смог выйти из квартиры за похмельной дозой. Ключи словно черт похитил.

– Так, ну что господин майор, вы выспались?! – с порога резко обрушился на Сокова Косарев. Уж это он делал виртуозно, с редким напором и гонором. Порой он просто подавлял людей с более слабой психикой.

– Вы кто? – спросил Соков. Между тем его гости разделись, прошли в зал, и здесь уже продолжили разговор.

– Кто ты – мы знаем. Майор в отставке Иван Матвеевич Соков. А мы выше тебя по званию. Подполковник милиции в отставке Косарев, Георгий Георгиевич.

– Подполковник Мазуров, Иван Михайлович.

– Михалыч, поставь чайничек, – попросил Георгий.

Хозяин недоуменным взглядом проводил гостя на кухню, потом нахмурился.

– Чем обязан? Я что, под следствием?

– Ты вот что лучше скажи ты– хороший офицер? – спросил Косарев, усаживаясь на диван.

– Ну да.

– Тогда скажи ещё кое что: какого хрена ты пьешь?

Соков насупился.

– А это уже не ваше дело.

– Нет, наше! К тебе такая Сонька Зубаревская приходила?

– Сонька? Какая еще, нахрен, Сонька? А, эта, из четвертого подъезда. Приходила.

– Что говорила?

– Да, что, хотела, чтобы я квартиру продал ей.

– И ты согласился?

– Да хрен ей в грызло! Хотя… – он почесал ухо. – Надо ее продавать, да ехать к детям, в Пермь. Жена, Надька, у меня туда смылась, сучка.

– Это Сонька тебя так круто водкой затарила? – спросил Косарев, кивая в сторону пустой батареи водочных бутылок.

– Еще чего! У меня пенсии еще хватает, да, я же еще и работаю, то есть, работал в охране. На книжке кое-что есть еще. А, кстати, куда водка то девалась?

– Мы забрали.

Соков опешил. Тут подоспел чай, и под это чаепитие подполковники постарались донести до майора перспективы развития его отношений с Зубаревской. Тот от таких дивных перспектив просто ошалел.

– Ни хрена себе! Это что, я так мог оказаться в подвале бомжом? Вот это подругу я себе нашел! Лучше бы просто застрелился.

– Ну, человек сорок она уже бомжами сделала, так что чем ты то лучше? Часто она у тебя бывает?

– Да, считай каждый день. Раза три была уже. Что ж мне ее, курву, на портянки порвать?

– Зачем рвать. Это тебе не афган, и она не душманка. Тут все надо по закону. Давай думать, что делать, майор.

Они просидели за разговорами до темна. После их ухода Соков впервые за этот месяц залез в душ, а потом даже хотел побриться, да вспомнил, что про это говорили два отставных мента.

– Ну, ладно, будем жить так, гвардия, – пробормотал он, и отдал честь своему отражению.

ГЛАВА 27

С утра Астафьеву позвонила Влада Зарецкая.

– Юра, у тебя будет сегодня время заехать ко мне? Я работаю до трех.

– Ну, постараюсь. А что?

– Да, тут есть тема для разговора. Только, – она покосилась в сторону неплотно закрытой двери, – пожалуй, будет даже лучше, чтобы ты приехал ко мне домой. После трех, хорошо?

– Ладно, попробую вырваться.

Только Астафьев положил трубку, как телефон зазвонил снова. Это был Шварцман.

– Юрий Андреевич, Черный вас беспокоит. Нашел я того пацана, что так хорошо от вас сделал ноги. По картотеке малолеток пробил.

– Взял его?

– Пока оснований у меня нет. Может, вы подыграете мне? Чтобы побыстрей все это дело прокрутить.

Юрий вздохнул. Лавина навалившихся на него дел казалась, совсем не давала ему даже дышать. Кроме руководства отдела Попов навалил на него еще кучу дел, совсем не обязательных, вроде участия в комиссии по тем же малолеткам при администрации города. Толку от этого было мало, а вот времени отнимало немеренно. Именно такое заседание было назначено сегодня, в одиннадцать.

– Ну, хорошо, я подскачу через полчаса.

– Давай тогда подъезжай сразу к его дому, это по Щорса семьдесят.

– Хорошо.

Минут через сорок Астафьев подъехал к условленному месту, Черный уже ждал его.

– Замерз? – спросил Юрий опера.

– Да нет, не успел еще.

– Где живет этот Костик?

– В этом доме. Зовут его Костя Нелюбин. Я навел справки у нашего Половинчука, ну, прапор, у нас малолетками занимается. Пацану шестнадцать, в школу не ходит, уже полгода сидит на игле, родители его задолбали Половинчука, чтобы он с ним хоть что-то сделал. А сами даже не чешутся, чтобы закрыть его дома и пороть неделю другую. Надо подумать, как его колоть будем…

Думать им не пришлось. Они не дошли до подъезда буквально пяти шагов, когда в дверном проеме показалась высокая, щуплая фигура нужного им человека. Костя Нелюбин просто вывалился из подъезда, на ходу одевая куртку. Но, увидев Астафьева, он тут же резко свернул в сторону и рванул бегом вдоль дома.

– Куда?! Стоять! – крикнул Астафьев, так же собираясь стартовать за неугомонным бегуном. Но его опередил Черный.

– Не напрягайся, я его возьму, – крикнул он, и, кинув Юрию свою папку, припустился вслед за Нелюбиным. Бегун из него был гораздо более хороший, чем из Астафьева. Еще до угла дома он вдвое сократил расстояние, а через пять минут вывел из-за того же угла навстречу Астафьеву своего соперника. От обоих шел пар, но Черный был почти счастлив, чего нельзя было сказать про Костю. На свету Юрий хорошо рассмотрел своего недавнего соперника в той ночной драке. Высокий, худощавый, с бледным, продолговатым лицом. Из-под вязаной шапочки выбивались светло-русые волосы.

– Ну, что добегался? – спросил Юрий, и, не выдержав, дал бегуну подзатыльник.

– Куда его? – спросил Черный. – К нам или в горотдел?

– Давай в третье отделение, тут ближе.

Уже в дороге Астафьев почувствовал в салоне своего «Рено» нечто дискомфортное.

– Это от кого так бензином воняет? – спросил он.

– Ну, не от меня точно, – сказал Черный, и обнюхал своего невольного спутника. – Это от него так несет. У тебя салон так весь этой дрянью пропахнет.

– Да!? Это интересно! Что, Костик, поди, в бутылки бензин заливал?

Парень попробовал отпираться.

– Ма-машину заправляли из канистры, я и облился.

– Ага, рассказывай сказки!

Колодникова в отделе не было, но Юрий, взяв ключи от его кабинета, отвел туда Нелюбина. Здесь Черный содрал с Костика куртку, и тщательно исследовав ее, показал Юрию большое пятно на подоле куртки.

– Вот откуда вонища-то. Бензин.

– Привяжи как его к батарее, – велел Юрий. – Да дверь на ключ закрой.

После этого он забрался под стол, долго там что-то с чертыханиями искал, и выбрался обратно с резиновой дубинкой в руках.

– Спрятал так, что еле нашел, – пожаловался Астафьев Черному, потом осмотрел дубинку, и весело сообщил Сашке. – Моя еще, родная, табельная. Я с ней патрулировать еще в курсантах ходил.

После этого он снял свитер, засучил у рубахи рукава. Черный в это время так же делал разминку, делая упор на кисти рук, и плеч. Потом Сашка снял свой свитер, при этом под майкой перекатывались бугры мышц. Но зато на руки Черный надел кожаные перчатки. В таком виде они вдвоем двинулись к забившемуся в угол подростку. Тот, конечно, не раз слышал рассказы своих старших товарищей о милицейском беспределе, так что Нелюбин не сомневался, что сейчас его начнут долго и беспощадно бить.

– Ну, что, Костик, – ласково начал Астафьев, методично похлопывая дубинкой по ладони, – расскажи, за что ты меня так не любишь? Мало ты меня позавчера трубой по плечу огрел, так вчера еще и сжечь хотел?

– Это не я! – вскрикнул Нелюбин, Черный тут же изобразил желание ударить его кулаком по корпусу, и он торопливо продолжил: – Это Лешка!

– Какой Лешка? – сразу спросил Юрий.

– Ну, наш Лешка, Бултыхаев.

– Бултыхаев!?

Они переглянулись.

– Так это сегодня Лешка там сгорел? – спросил Юрий подростка.

– Ну да!

– Он кидал бутылки?

– Да. А я за углом стоял, на шухере.

– Понятно. А кто велел это вам сделать?

– Дегтярь.

– А ему то это зачем нужно? – спросил Черный. – Он то каким боком в это дело вперся?

– Не знаю, он нам сказал, что нужно припугнуть вас, ну, тогда еще, вечером. А лучше, чтобы мы вас вообще вырубили…

– Убили, – поправил Юрий.

– Нет, только отрубили, или ножом пырнули. Деньги чтобы все потырили, мобильники. Чтобы все на ограбление походило. Лешка еще спросил: «Зачем»? А Дегтярь ответил, что хорошие люди попросили.

– А имена или клички этих людей он называл? – спросил Юрий.

– Нет. Только сказал: хороший кореш попросил.

Вид у Костика был такой запуганный, что дальше они его насчет этого пытать не стали. Было ясно, что он сказал все, что знал.

– Колька где? – задал вопрос уже Черный. Вот тут парнишка сделал паузу, но потом все же решился.

– В Цыганском поселке. Он один там, в хате, лежит. Ни одежды, ничего, голый. С ногой у него плохо. И есть нечего.

– Адрес?

– Я не знаю, какая там улица, длинная такая, только это за три дома до «Кахети», на другой стороне.

– От города или от речки?

– От города.

– Колька про Лешку знает?

Костик кивнул головой.

– Ты ему сказал?

– Я не сказал, я так не могу, как Лешка. Я только общие слова знаю, – он показал пару жестов языка глухонемых. – Я ему все про Лешку на бумаге написал.

– И как брат к этому отнесся?

– Ревел как белуга. Слезы вот такие, – Костик показал фалангу своего пальца. – И все показывал, дескать – убью. Только я не понял – кого. Я, на всякий случай ноги сделал, вдруг он меня решил прижучить. Откуда я знаю, что у него в башке.

– Ну, ладно, мне все ясно, – Астафьев положил палку на стол, обернулся к Черному. – Мне пора в администрацию, ты тут все оформи, и заберите Квазимодо из поселка. Нужно трясти Дегтяря. Если он даст показания на Могильщика и Соньку, то мы сможем их упечь на всю катушку.

Через десять минут Астафьев уже сидел в одном из кабинетов мэрии и слушал, как глава города долго и путано пытался объяснить, что нужно делать с подрастающим поколением. По его мнению, нужно было возрождать пионерию и комсомол.

– В нашей октябрятской пятерке я был самым лучшим, и это позволило мне со временем стать главой администрации.

"Черт бы тебя побрал! – думал Юрий. – Сколько бы я дел сделал за это время, пока этот урод давиться тут словами!"

Уже в одиннадцать в отдел вернулся Колодников, Шаврин и Зудов. Настроение у них было не очень, а тут еще Андрей удивился, застав в своем кабинете чужого опера из соседнего отдела.

– Ба, откуда у нас такие гости?

– Это Юрий Андреевич просил посадить его сюда, – торопливо доложил за его спиной дежурный.

– А, ну, тогда другое дело.

– Андрей Викторович, как вы вовремя. Надо брать Дегтяря, – весело приветствовал хозяина кабинета Черный. Это заявление не обрадовала Колодникова.

– Ну, это я и без тебя знаю. Ты мне найди его сначала! Я, думаешь, где сейчас был? Дома у него.

– И что? – поинтересовался Черный.

– Нет его уже третий день. А что у тебя на него?

Черный подал Колодникову показания Кости Нелюбина. Прочитав листок, Андрей уже с уважением посмотрел на своего невольного гостя.

– Это ты его так раскрутил?

Черный не стал тянуть на себя лавровый венок.

– Мы с Астафьевым. Да, там вон дубинка, на окне лежит. Юрий Андреевич просил ее припрятать на тоже место, что и прежде.

В кабинет зашел Шаврин, спросил: – Что, мне на обед ехать?

Колодников его тормознул.

– Погоди. Сейчас, наверное, поедем в поселок, надо будет брать Дегтяря, и этого, как его, Квазимодо…

– Бултыхаева Николая, – подсказал Черный.

Шаврин, так же ознакомившись с показаниями Нелюбина, обрадовался.

– Вот, теперь можно его уже брать не только на сорок восемь часов. Только где он, этот Дегтярь?

– Как где? Там, где сейчас лежит этот глухонемой брат, – предположил Черный.

– Точно! Поехали.

На ходу обсуждали как лучше арестовать этого самого неуловимого Дегтяря.

– Если его нет, то посадим там засаду, – решил Колодников. – А мы пока будем прокуратуру и суд трясти. Чтобы по показаниям этого пацана готовили его к аресту.

– А что это за Дегтярь? – спросил Зудов. – Это тот, что был в бригаде Нечая?

В курсе таких подробностей оказался Черный.

– Нет, это его младший брат, Васька. А Рома Дегтярь старый волк. Ему сейчас лет пятьдесят, полжизни по тюрьмам. Правая рука покойного Плавуна. Сейчас он так от дел отошел, травкой да марафетом балуется. Мутится там с ним марафетный народец, человек тридцать. За счет них он и живет.

Дом, на который указал Костик, был еще совсем не развалиной: высокий забор, вполне крепкие ворота. Около них стояла бежевая «шестерка», за рулем дремал молодой парень.

– Так, этого тормозните, чтобы не ушел, – велел Колодников, кивая на водилу Зудову и Демину, а с остальными прошел в ограду. Они еще всходили на крыльцо, когда в доме отчетливо стукнул пистолетный выстрел, затем второй. Перейдя на бег, милиционеры ворвались в дом, но застали только последнюю фазу действия. На полу сплелись в один клубок два тела, и один из них, с седой головой, хрипел в агонии, а второй, с обнаженным могучим торсом, судорожно сжимал его горло могучими руками. Никто даже дернуться не успел, как тело седого обмякло, а потом завалилось на него и тело Квазимодо. Колодников попробовал его отвались от его жертвы, но ему удалось это сделать только с помощью Черного. Когда тела распались, Андрей тихо выругался. Немой тоже был мертв, на груди его виднелись два пулевых отверстия, оба в районе сердца. Дегтярь стрелял в упор, но и с пробитым сердцем Николай Бултыхаев успел задушить виновника смерти своего брата.

– Амбец! Отрубился этот кончик, – сказал Черный, и Колодников согласился.

– Да. С этой стороны вряд ли уже достанешь Соньку и ее Могильщика.

Они возвращались обратно в отдел, когда Колодников, пребывавший в раздумье, глянул в окно, и тут же приказал шоферу: – Ну-ка, стой!

Улица эта была знакома Колодникову, а особенно двухэтажный старый дом. Поднявшись на второй этаж, Андрей позвонил. Открыли дверь не скоро, на пороге стояла русоволосая девушка с грудным младенцем на руках.

– А, это снова вы, – сказала она. – Я думала, мама пришла.

С новой пассией Владимира Беленко Колодников познакомился в прошлый свой приезд. На взгляд Андрея подруге патологоанатома было лет двадцать, и это максимум. Он в прошлый раз просил, чтобы патологоанатом позвонил ему, но звонка от Беленко так и не последовало.

– Марина, а Владимира нет? – спросил майор.

– Нет, за ним снова заехали какие-то друзья, и они уехали.

– А что за друзья, что за машина у них была?

– «Фольксваген», черный, три семерки на номере.

– Это внедорожник? – припомнил Колодников.

– Ну да.

Андрей поморщился. Эту машину он хорошо знал. На «Туареге» с таким номером ездил Шура Быстрый, один из самых известных в городе бандитов.

– А куда они поехали, вы не знаете?

Марина тяжело вздохнула.

– В бильярд играть.

Колодников кивнул головой. Это увлечение патологоанатома было ему известно. Беленко был одним из лучших в Кривове игроков. Так же, как и Шура Быстрый.

– А куда они приехали?

– В «Империю».

– Хорошо, спасибо вам большое.

"Империя игр" находилась в самом центре города, причем буквально в двадцати метрах от здания ГОВД. Еще издалека Колодников увидел приметный «Туарег» у входа, и рядом еще три не менее навороченных иномарки.

"Что у них тут – чемпионат, что ли?" – подумал Андрей, направляясь к входу в эту империю азарта. Связываться со всей этой братвой ему не хотелось, но – что делать? На первом этаже стояли игровые автоматы, а вот второй этаж занимал большой зал с пятью бильярдными столами. Подниматься наверх Колодников не стал, тем более что у лестницы угрюмой глыбой стоял могучий охранник. Андрей показал ему свои корочки, и приказал ему: – Поднимись, скажи Беленко, что ему ждут тут, внизу.

Охранник наморщил лоб.

– Беленко? А это кто? У него какая машина?

– Нету у него никакой машины. Просто скажешь – патологоанатома просят на минутку спуститься вниз.

– Пато… – беспомощно залопотал охранник.

– Па-то-ло-го-а-на-то-ма, – помог ему Андрей.

Сокьюрити начал подниматься наверх, бормоча под нос это странное слово.

Он не даром стоял около лестницы с заданием никого не пускать сегодня в бильярдный зал. Сегодня тут проходил финал негласного чемпионата Кривова среди самых заядлых игроков в бильярд. Кроме бандитов, вроде Шуры Быстрого, был тут и один гаишник, майор Леонид Голод, а фаворитом все равно считался Владимир Беленко. Он уже уверенно обыгрывал Быстрого в последней, финальной партии, когда подошел охранник и, нахмурившись, сообщил: – Там какого-то аналогопататома просят спуститься вниз.

Все игроки дружно грохнули от смеха.

– Ой, ну урод!

– Вот переврал то!

– Кто там еще? Кому я там нужен? – спросил Беленко, загнав очередной шар в лузу.

Это был мужчина удивительно приятной наружности: рослый, с правильными чертами лица.

– Какой-то мент, на К. Фамилию не запомнил.

– О, господи, и здесь нашли! Скажи, что сейчас подойду.

Он вогнал в лузу еще один шар, и пожаловался: – И тут они достанут! Даже в отпуске.

Через десять минут Беленко спустился вниз, на губах его еще ощущался вкус «Хенесси», а карман отягощала увесистая пачка призового фонда. Глядя, как он спускается вниз, Колодников в который раз удивился обаянию этого человека. Беленко родился игроком. Он любил все виды игр, от карт до городков, всюду играл, и, как правило, выигрывал. Его подводило только неумение вовремя остановиться. Любил он и женщин, и тут совсем не умел останавливаться. Когда-то они очень дружили, но потом бывший врач попробовал закрутить с женой Андрея интрижку, и они расстались. Со временем все срослось, но прежней дружбы уже не получалось. Владимир белозубо улыбнулся, подал для приветствия обе своих руки.

– Здравствуй, Андрей, здравствуй, дорогой. Ты по мою душу?

– Ну, по твою душу придет костлявая с косой на плече. Я по другому поводу.

Он достал из папки справку о смерти Пети Паршина, и подал ее Беленко.

– Ты подписывал это?

Тот с недоумением повертел справку в руке, потом вернул ее Колодникову.

– Ну, да, подпись моя.

– А ты знаешь, Володя, что Петя Паршин, – он постучал пальцем по бумаге, – на днях вернулся в родной город. Живой и здоровый.