Текст книги "Расплата за любовь"
Автор книги: Евгений Костюченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Умолчала тогда, шесть лет назад. А когда лежала на диванчике в берлоге Яна Стрельника, это вырвалось само собой. Блок сигарет и пятьдесят долларов одной бумажкой. Проговорившись, Магда осеклась, выжидающе глядя Яну в глаза. Он понял, чего она ждет, и усмехнулся. Стрельник обнял ее покрепче и рассказал о расценках на Кубе.
Он бывал там, когда ходил по морям-океанам, снабжая трудящихся Колумбии и Анголы продукцией ленинградских заводов и карельских лесов. И первая сеньорита согласилась зайти с ним за пальму, как только он показал ей банку тушенки. Было очень обидно отдавать банку, потому что он не успел даже донести до сеньориты свою матросскую страсть, излив ее по дороге. Последующие свидания были более успешными и обходились дешевле. Он расплачивался сигаретами, потому что «псами», местной валютой, приходилось расплачиваться за вино.
Я больше никогда не брала сигарет, сказала Магда, и он услышал облегчение в ее голосе, и понял, что правильно отреагировал на ее молчание. Теперь она говорила без пауз. Я больше никогда не брала сигарет. Только деньгами. Или тем, что могло поместиться в сумочку. Так они работали год, а потом Голый исчез.
Она успела окончить университет и успела понять, что зря училась в университете. И тут Голый вдруг появляется снова. На этот раз не один, а с Алиной. С новой хозяйкой старого бизнеса. Вместе с туристической фирмой и квартирой у Таврического сада Голый передал Алине и базу данных. Пользуясь ей, можно было узнать, например, продолжительность менструального цикла у многих известных женщин, которым Голый когда-то говорил «Надо, товарищ, надо». Алина могла обратиться к этим товарищам только в самом крайнем случае. А для начала она сняла квартиру для Магды, и та помогла ей набрать новые кадры для работы с иностранцами.
«Интересно, – подумал Ян Стрельник, – а не вхожу ли и я в число рекомендованных кадров? Были, были у меня в берлоге подозрительные товарищи…» Рассказанная история подействовала на них, как хороший допинг, и они вернулись к аэробике. И когда все кончилось, она убежала, прихватив недопитую пепси-колу.
– А мадам мы скажем, что я у тебя ночевала, договорились?
– Врать начальству? – сказал он, не вставая и удерживая ее за ногу. – Только за отдельную плату.
– С ума сошел? Прямо сейчас? Я больше не могу.
– Ладно, будешь мне должна, – легко согласился он. – У тебя есть помада? Дай на минутку. Запишу мудрую мысль на стенке.
– Лови, философ!
Как только ее шаги затихли на лестнице, он дополз до телефона, подключил его и позвонил инженеру Амурскому.
– Петрович, я готов. Могу приехать. Пустишь?
– Если закусь привезешь. Я тут книжку читаю очень интересную. На середине закуска кончилась, а там еще читать и читать. Без тебя не справлюсь.
– На меня особо не рассчитывай, – предупредил Ян. – Я на машине. И завтра с утра тоже.
– Тогда можешь не приезжать, – обиженно сказал Петрович; – Без закуски обойдусь, Сухари размочу, на худой конец.
– Не говори мне о худых концах.
– Тогда мотай сюда.
– Все понял, вылетаю, – сказал Ян, положил трубку и заснул.
Когда он проснулся, небо в окне было пепельно-розовым. Белая ночь догорала. Обидно терять эту роскошь так бездарно, валяясь в смятой постели. Он вскочил, наспех принял душ и сбежал вниз к машине.
У инженера Амурского была отличная трехкомнатная квартира в прекрасном доме с видом на залив. Главным достоинством этой квартиры сам Петрович считал то, что из окон отчетливо просматривался тот участок берега, где располагался яхт-клуб. Если в домике сторожа яхт-клуба загорался свет, это означало, что туда можно позвонить и сообщить, что в квартире что-то сломалось. И через полчаса инженер Амурский появлялся в своей квартире, чинил стиральную машину или принтер, или прочищал сифон, затем выпивал чашку кофе с бывшей женой и снова уезжал. Потому что он не жил в своей квартире. Ну, не мог он оставаться под одной крышей с женщиной, которая по нескольку раз на день повторяла, что он – неудачник, сгубивший ее молодость.
Однако бездомного Петровича никто не жалел. Ян Стрельник даже завидовал ему, и тайно мечтал хотя бы раз придти к нему в гости с девушкой, да и остаться на ночку-другую.
Деревянный дом на берегу пропитался морскими запахами – соляркой и рыбой. Стены были завещаны гравюрами, фотографиями и детскими рисунками. Техника, манера и уровень мастерства были разные, но тема оставалась одна – это были корабли. Парусники и авианосцы, подводные лодки и гоночные катера. Был даже баркас таможенника Верещагина.
Чтобы добраться до старого яхт-клуба, где жил Петрович, Ян выбрал самый красивый маршрут – по набережным, мимо разведенных мостов. Правда, вел этот маршрут совсем в другую сторону. Ян оставил «Вольво» у ночного клуба, обменялся парой слов с вышибалой – одним из своих бывших учеников – и через две минуты отъехал от служебного выхода на его «Тойоте». Если слежка продолжается, пусть ребята отдохнут, наблюдая за «волчонком». Незачем им знать про домик сторожа. Хотя бы потому, что Петрович жил там нелегально – в яхт-клубе он работал по чужим документам.
Обычно Ян Стрельник старался пореже выпивать с инженером Амурским. У того была дурная привычка доводить собутыльников до беспамятства. Но сейчас Яну просто необходимо было встретиться. Ему не терпелось рассказать о жутких испытаниях, выпавших на его долю в последние два дня, и о новых пытках, наверняка еще предстоящих. Хотелось наконец и выпить за упокой коршуновой души. Только рассказывать о слежке он не собирался. Боялся услышать диагноз.
Он привез ему вина и еды, но Петровичу уже ничего не требовалось. Инженер Амурский свернулся калачиком на рундуке, укрывшись солдатской шинелью.
В домике сторожа не включали свет, принимая гостей. Отнюдь не из-за экономии, а просто чтобы вид светящихся окон не вызывал у госпожи Амурской законного желания позвонить бывшему мужу и пригласить его для производства ремонтных работ. Но и в рассеянном свете белой ночи, сидя у раскрытого окна, Ян смог легко прочитать ту самую книгу, над которой заснул Петрович.
Это была трудовая книжка инженера Амурского. Если поднимать тост за каждую запись в этом документе, можно серьезно подорвать здоровье. Впрочем, организм потомственного ленинградского пролетария, аборигена Нарвской заставы, мог перенести и не такие нагрузки.
Ян знал, что еще дед Амурского, так сказать, Иван Амурский-Первый, был мастером на Путиловском заводе. Отец, Петр Иванович, слесарил там же, на Кировском, и некоторые его изделия дошли до Берлина, а потом, входе развития развивающихся стран, намочили свои траки в волнах всех океанов. Изделие, к которому приложил руки последний из династии Амурских, заехало еще дальше, на самую Луну, и оставило на пыльных тропинках отпечаток широких колес. Но, по всей видимости, покорением ближнего космоса и завершилась историческая миссия Нарвской заставы. Дальнейшая карьера инженера Амурского выглядела непрерывным сползанием с завоеванных вершин – КБ закрывались, кооперативы разорялись, мастерские сгорали, лишь их бассейн еще продолжал функционировать.
Но поэма трудового подвига была перечеркнута последней записью.
Оказывается, кооператив «Лагуна» несколько дней назад был преобразован в совместное предприятие «Мадлен Руж». И инженер Амурский был принят туда на должность дежурного администратора, с каковой должности и был уволен по собственному желанию. Дата – сегодня. Подпись – исполнительный директор СП «Мадлен Руж» Л.С. Хорьков. Круглая печать с русским и английским текстом.
– Вот так живешь-живешь, и не догадываешься, что ты уже наполовину не россиянин, – сказал себе Ян Стрельник.
– Это ты не россиянин. А я родину не продаю, – пробурчал Амурский из-под шинели.
– Вставай, Петрович.
– А я и не ложился.
Петрович казался совершенно трезвым, и только багровый нос выдавал его, пламенея в сумраке. Они помянули Илью Исаевича, обсудили моральную деградацию Хорькова и пришли к выводу, что подозрения в его склонности к гомосексуализму подтвердились. Как известно, друзья познаются в самый неподходящий момент. Что же тогда говорить о врагах?
– Ты обещал подробности насчет Коршуна, – напомнил немного повеселевший Амурский, обгладывая копченого цыпленка.
– Я был на месте преступления, – доложил Ян. – Старика грохнули недалеко от его лагеря.
– Какого лагеря? Строгого режима? Или социалистического?
– Пионерского.
– Так это не сказки? – Петрович прекратил жевать. – Я тут как-то встретил одного нашего гоблина, из первых выпусков. В народе уже ходят легенды об этом лагере. Что Коршун выкупил его у какого-то военного завода, сделал евроремонт и заселил беспризорниками. Типа колонии Макаренко. Значит, это правда. Ну, и как тебе лагерь?
– Не видел, не знаю. К нему не проехать.
– Что бы ты – и не проехал? – усомнился Амурский. – Где это?
– На Ладоге. Пристань Пионерская.
– Закрытая зона? Полигоны всякие, танкодромы, окопы? Надо было мой «запор» взять, тогда бы точно пробился.
– Я бы пробился, если б один был. И кстати, меня пасли, – вспомнил Ян. – Не знаю, откуда они взялись, как из-под земли выросли. Может, и ехали за мной, но я их не видел… Черная «девятка». Двое быков. Угрожали предметами, похожими на «Сайгу». Пытались блокировать. Я их снес и уехал.
– Таранил, значит? «Волчонка» сильно помял? – расстроился Амурский.
– Крыло поцарапал, ерунда, уже сбрызнул краской. Тем более что это уже неважно. Тачку у нас отнимают.
– А мне все равно, – обиженно насупился Петрович. – Пусть отнимают, мне-то что? Я – человек вольный. Не то, что некоторые.
– Я тоже уйду оттуда, – сказал Ян.
– Ну и правильно. Молодец, Яшка, – Петрович наполнил стаканы. – Все эти козлы только на нас и выезжают. Если бы все нормальные люди перестали работать на козлов, жизнь была бы совсем другой. Будь здоров.
Ян чокнулся с ним, но пить не стал, только пригубив вино. Ему еще предстояло возвращаться на чужой машине.
Когда, уже при ярком свете низкого солнца, Ян подъехал к ночному клубу и пересел в боевой «Вольво», ему больше не хотелось встречаться со следователем. Каждый должен заниматься своим делом. Если свидетеля Стрельника вызовут на допрос, он даст исчерпывающие показания, и будет говорить правду, только правду, ничего кроме правды. А если не вызовут, и вместо этого будут продолжать негласное наблюдение за ним – то хрен вам, а не показания. Он притормозил на набережной и полез в бардачок за пакетом со строительным мусором из леса, чтобы выбросить его в воду. Если этот мусор может послужить уликой, то пусть следователь сам порыщет в лесу, и сам эту улику откопает. А свидетель Стрельник…
Ян не успел додумать эту мысль до конца, потому что рука не нащупала в бардачке никакого пакета. Несколько секунд лихорадочных и тщетных поисков – и он вытер холодный пот.
Если мусор мог послужить уликой, то эта улика пропала. Нет, все гораздо хуже. Улика попала в чужие руки.
11. Новости архитектуры
Алина уже привыкла к тому, что все чиновники, проверяющие работу фонда, на самом деле приходили только для того, чтобы чем-нибудь поживиться. Опытный в таких делах Артем с первых же минут озадачил Земфиру Касимовну, предложив ей на выбор две загранпоездки. И Фира, мельком осмотрев объекты, весь вечер была поглощена решением неимоверно трудной задачи – куда поехать? Что выбрать – выходные на Ибице либо отпуск на Адриатике? Трагизм ситуации заключался в том, что обе поездки предлагались ей бесплатно, но Фира знала, что Ибица в четыре раза дешевле Адриатики. А из двух халяв надо выбирать ту, что пожирнее. Однако каждый день, проведенный не на рабочем месте, наносил бюджету Фиры ощутимый урон. Передоверить решение вопросов своим заместителям? А выдержат ли они такое искушение? Не войдут ли во вкус? Не обзаведутся ли собственными клиентами, пока начальница загорает на Адриатике? Фира, не стесняясь, обсуждала с Алиной эту животрепещущую проблему, смакуя гусиную печень во французском ресторане.
Неизвестно, что написала Земфира Касимовна в своем отчете о проверке, но на следующий день она явилась снова – на этот раз без предупреждения, и не одна, а вместе с Раисой Георгиевной.
– Алина Ивановна, а как у вас обстоят дела с социалкой? – спросила Раиса.
– Все нормально, – заверила Алина. – Наш фонд реализует множество социальных программ, как в России, так и во всем мире, например…
– Не надо, не надо, – Раиса поморщилась. – Мы не на брифинге. Ты знаешь, что жильцы накатали телегу на вашу контору? И коммунальщики недовольны. Ты план застройки района видела? С архитектурным отделом согласовывали? Что это за баррикады вы там нагородили у бассейна?
– Баррикады? – Алина растерялась.
Самым гадким в ее работе было то, что все чаще и чаще приходилось сталкиваться с вещами, в которых Алина ничего не понимала. Если бы она была строителем, или экономистом, или юристом – тогда другое дело. Но она была манекенщицей. Академий она не кончала, ей вполне хватило школы моделей при ГУМе. И когда речь заходила о планах, балансах и статьях Гражданского кодекса, Алина ощущала себя двоечницей на экзамене. Возможно, со временем она и научится свободно ориентироваться во всех этих дебрях. Но времени у нее не было. Никто не собирался ждать, и отвечать надо было здесь и сейчас. И посоветоваться было не с кем.
– Вези нас в бассейн, на месте разберемся, – решила Раиса.
– Сейчас вызову машину, – Алина набрала номер Стрельника. – Товарищ инструктор, вы можете подъехать к офису? Занятия? Вождение переносится на неопределенный срок. Отлично, жду вас.
Она решила, что не очень-то солидно получится, если президент будет сидеть за рулем. Конечно, можно было позвать и Голопанова с его «Тойотой», но… Не придумав никакого объяснения, Алина была вынуждена признать – ей просто хотелось, чтобы сегодня Стрельник возил по городу ее, а не кого-то другого. И она была рада любому поводу, чтобы снова оказаться рядом с вечно небритым инструктором.
Он и сегодня был небрит, и выглядел усталым, как после бессонной ночи.
– Пожалуйста, сегодня не устраивайте гонок, – попросила Алина, садясь рядом с ним в «кросс-кантри».
– Как скажете.
– Ну уж нет, я привыкла ездить с ветерком, – сказала Раиса, устраиваясь на заднем сиденье. – Вопросы с ГАИ беру на себя.
– Алина Ивановна, с ветерком или как? – дипломатично уточнил Стрельник.
– Слово гостя – закон, – сказала Алина и тут же пожалела об этом, услышав визг покрышек.
Ей показалось, что не прошло и минуты, когда машина остановилась перед бассейном.
– Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – сказала Раиса. – Это что за новый забор поперек двора?
Алина увидела, что к машине торопливо шагает директор Хорьков в костюме цвета топленого молока и фиолетовой сорочке.
– Вон идет директор, он все сейчас объяснит, – сказала она.
При виде столь внушительной делегации Лев Сергеевич Хорьков приосанился, откашлялся и, казалось, вот-вот пойдет строевым шагом.
– Здравствуй, Лев Сергеич. Так что это у тебя за баррикада? – грозно спросила Раиса, указывая пальцем на свежевыкрашенную решетку ограды.
– Ограждение автостоянки, – доложил Хорьков. – Согласно договора аренды. Новая площадка. Для обслуживания посетителей. Предоставление парковочных мест. Охрана и техобслуживание.
– Жильцы соседних домов написали жалобу в районную администрацию, – проговорила Фира, перелистывая записную книжку. – Стоянка мешает им. Не могут попасть в метро. Блин, это не та книжка. Сейчас, сейчас…
Она достала из сумки блокнот и принялась листать его.
– Хорошо, мы уберем ограждение, – сказал Хорьков.
– Что значит «уберем»? – возразила Алина. – Парковка должна быть огорожена. Неужели жильцам трудно обойти несколько метров?
– Всякие арендаторы приходят и уходят, а жильцы остаются навеки, – сказала Раиса. – Мы не можем начинать войну с населением. Если народ требует убрать забор, придется убрать. Лев Сергеич, куда думаешь перенести ограду?
– Ну, в данной ситуации мне представляется… – Хорьков глубокомысленно пожевал губами. – Надо предварительно согласовать со специалистами. Мы закажем обследование в «Ленгоржилпроекте», они произведут обмеры, съемку местности и так далее. Когда у нас на руках будет заключение, произведем установку ограждения строго по утвержденному плану. И пусть потом жильцы пишут, куда угодно, У нас на руках будет бумага и всё. Уже ничего они не добьются.
«Теперь мне еще и горжилпроект надо будет обхаживать, – ужаснулась Алина. – Месяц потеряем, не меньше».
– Бумага тут не поможет, – нахмурилась Раиса Георгиевна. – Жильцы на твою бумажку не посмотрят, снесут забор, и будут ходить там, где привыкли. Да еще и гадить начнут. Подожгут тебе пару «мерседесов», всю жизнь будешь расплачиваться. Алина, у тебя в машине сидит специалист, давай его сюда.
Стрельник неохотно покинул «Вольво».
– Вот вы шофер, – обратилась к нему Раиса. – Вот и скажите, как, по-вашему, надо оградить стоянку, чтоб и жильцам было удобно, и шоферам?
– Только не так, как сейчас, – сказал он. – Люди привыкли ходить по определенной траектории. Это уже не исправить. Надо оставить траекторию свободной.
Он присел на корточки, достал из кармана губную помаду и начертил на асфальте простенькую схему.
– Смотрите. Стоянку разделим на две смежные части. Ограду перенесем вот сюда и вот сюда. Получится проход. И машинам будет удобнее – отсюда заезжают, оттуда выезжают. Одностороннее движение.
Раиса Георгиевна наклонилась над схемой, а Фира даже присела рядом со Стрельником. «Откуда у него губная помада?» – подумала Алина.
– Элементарно, как Ватсон, – заключил Стрельник, выпрямляясь и подав руку Фире.
– Неужели сразу нельзя было так поставить забор? – Раиса укоризненно глянула на Хорькова, и тот залился краской. – Сколько времени нужно вам, чтобы исправить положение?
– Мы мигом! – выпалил директор. – Сейчас все силы брошу! Стрельник, переодевайтесь! Зовите всех! Сейчас мигом перенесем!
– Э, нет, Лев Сергеевич, – Раиса покачала пальцем. – Стрельник твой останется с нами. Штурмовщиной заниматься будешь, когда мы уедем. А пока давай, покажи, что творится на объекте. Фира, да что ты там копаешься?
– Сейчас, сейчас, – бормотала Земфира Касимовна, запихивая блокнот в сумочку и доставая оттуда еще какой-то блокнотик. – Где-то у меня было записано… Бассейн я вчера смотрела, там все более-менее…
Алина могла с чистой совестью показывать этот объект, потому что бассейн преобразился. Строители поработали в ударном темпе, и уже сегодня утром все работы были завершены, строительный мусор вывезен, и уборщицы выскребли и вылизали каждый уголок до неземного сияния.
Спортзал, где совсем недавно дрались таеквондисты, превратился в зал торжественных приемов. Впрочем, он и был им когда-то. Лет сто назад на этом дубовом паркете шаркали гусары и фрейлины, кружась в мазурках и вальсах. Историческая справедливость восторжествовала в соответствии с архитектурным замыслом, и на высоченных окнах – от пола до потолка – снова повисли струящиеся портьеры. Вдоль стен выстроились мягчайшие кожаные диваны и кресла, разделенные изысканными столиками. А в углу появился уютный грот, увитый тропической зеленью из пожаробезопасного пластика, и в глубине его посверкивали бутылки, привезенные из Шотландии, из Франции или Грузии.
Чаша бассейна наполнилась водой, но не на всю глубину, а только на полтора метра. Вместо разграничительных дорожек появились фигурные перегородки, которые разделили водную гладь на секторы. Над серединой бассейна была сооружена площадка с цветными прожекторами. Как пояснил Хорьков, на этой эстраде будет работать тренер по аквашейпингу, демонстрируя движения, которые будут повторять клиенты, каждый в своем секторе.
– Что-то больно мудрено, – засомневалась Раиса Георгиевна. – А без переборок нельзя заниматься?
– Так положено по методике. Комфортнее работается, когда тебя не видят соседи, – сказал Хорьков. – Особенно, если заниматься парой.
– Так, что у нас дальше?
Дальше было посещение массажных кабинетов, которых стало четыре, по одному на каждый вид массажа – классический, восточный, спортивный и лечебный. Несмотря на принципиальные различия в методике, оснащались кабинеты одинаково роскошно: ковры, джакузи, стерео и видео. Кроме массажного стола, в каждом кабинете имелся и диван для отдыха, и бар для пополнения угасших сил.
Все это было удивительно, но больше всего поражало другое. Ни ударные темпы, ни качество работ, ни странная метаморфоза спортивного сооружения не удивляли так, как внешний вид нового персонала. В бассейне появились люди в униформе. Все они ходили в белоснежных лосинах и пурпурных курточках с золотыми погончиками.
Но и это еще не все. Такие же курточки были подарены сторожам автостоянки и официанткам соседнего кафе. Получилось, что в радиусе прямой видимости вокруг бассейна «Лагуна» все работники сферы услуг стали золотопогонниками.
Провожая гостей, Хорьков пообещал, что к утру «решит вопрос с забором».
– Все это хорошо, – сказала Раиса на обратном пути. – Но все-таки надо проработать вопрос с социалкой. Чтобы не было жалоб. Какую-нибудь услугу населению придумать надо, Алиночка.
– Население будет посещать бассейн, – неуверенно сказала Алина. – Жителям соседних домов мы будем продавать абонементы по сниженным ценам. Организуем группы для малышей, уроки плавания и так далее…
– Этого мало, – сказала Фира. – Они все равно недовольны тем, что автостоянка у них под окнами. Все равно будут кляузничать. Между прочим, раньше на месте стоянки была детская площадка. Если жильцы докопаются, договор придется расторгнуть.
– Я этого не знала, – Алина повернулась к Стрельнику. – Вы здесь давно работаете. Что это за история с детской площадкой?
Инструктор пожал плечами.
– Подробности надо спрашивать у Льва Сергеевича. Он в курсе. Только это была не детская площадка, а игровое поле. Летом играли в футбол, зимой заливали под каток. Жильцы были недовольны, что шум под окнами. Тут появился какой-то тип и устроил там стоянку. Все жалобы прекратились. На жильцов не угодишь.
Он аккуратно притормозил у самого крыльца офиса, и, как всегда, успел открыть Алине дверь раньше, чем она отстегнула ремень безопасности.
– Да, и вот еще что, – вспомнил Стрельник. – Если так уж необходимо оказать услуги населению, то можно покопаться в истории вопроса. Игровое поле принадлежало бассейну. То есть земля, на которой сейчас стоянка – это наша земля.
Он галантно подал руку Раисе Георгиевне и добавил:
– Если найти хороших юристов, все можно переиграть. Двадцать машин поместятся на одной половине стоянки. А на второй половине можно построить хоккейную коробку. В районе за это время выросли новые дети, им некуда податься. Летом будут гонять в футбол, зимой – в хоккей. Вот вам и будет социалка.
– Кем вы работаете, молодой человек? – спросила Раиса.
– Пока еще – тренером. Дальше не знаю. Алина Ивановна, я могу ехать? Или подождать вас?
– Ждите, – сухо бросила Алина, поднимаясь на крыльцо офиса.
Она проводила гостей в кабинет, а сама задержалась, попросив Магду, которая сегодня дежурила в офисе, съездить с Яном за пирожными в «Норд».
– Сейчас попьем кофейку, – сказала она, входя в кабинет.
Раиса Георгиевна, устроившаяся в ее кресле, сказала:
– Алиночка, забрось ко мне резюме на этого молодого человека, Стрельника. Мне как раз не хватает тренера.
– Я не знала, что он собирается уходить от нас, – Алина поставила чашки на подогревающую площадку кофе-машины и постелила на столе салфетки. – Данные я, конечно, заброшу. Но зачем в банке нужен тренер?
– А тебе зачем? Ты завтра сдашь объекты и вернешься в Москву. А нам тут еще жить и работать. У меня, милочка, каждый приличный человек на счету. Или ты заберешь его с собой?
Алина не успела ответить, потому что в кабинет ворвался Голопанов.
– Вот они где, красавицы! Чаевничают! Раиса Георгиевна, как хорошо, что я вас застал. Мне звонили из «Юноны». Американцы завтра вылетают в Москву. Скоро будут у нас!
– Я знаю, – спокойно ответила Раиса. – Потому и пришла глянуть, как ты тратишь мои деньги.
Алина застыла с сахарницей в руках. Приезд инвесторов планировался на конец августа. К этому сроку компания уже должна была отработать хотя бы один заезд группы клиентов. Их отзывы, плюс рекламный ролик о пребывании в Петербурге, плюс заработанные деньги – все это составит заключительную часть проекта. А в сентябре важные шишки из «Юноны» оценят проект и примут решение о финансовых вливаниях в компанию. Погашение кредита и все прочее.
– Почему так рано? – спросила она, и сама поняла, что в устах президента этот вопрос звучит глупо.
– А чего тянуть? – Голопанов набрал номер на мобильнике: – Жанка, ты где? Закругляй свои дела, хватай Бабаева, и вечером найдите меня. Надо срочно готовить собрание акционеров. Да, есть хорошие новости. Очень хорошие.
– Ты зря радуешься, – сказала Раиса. – Пауэрса не будет, вместо него прилетает заместитель, этот Скотт Фишер. И два члена совета директоров. Считай, что это лишняя проверка. Они ничего не решают.
– Члены решают всё, – заявил Артем. – Пауэрс лежит в клинике, его готовят к операции. Скотт Фишер и члены уполномочены погасить наш кредит. Так что вы получите свои денежки в лучшем виде уже в августе.
– Думаешь, я сейчас начну плакать от счастья?
– Раиса Георгиевна, миленькая, я же не виноват, что они хотят поскорее выбраться из-под вашего кредитного ига! Алиночка, сегодня мы пронесемся по всем нашим точкам. Всё проверить, все недоделки устранить, весь личный состав – в ружье, и полная боевая готовность!
– Сколько квартир готовы принять гостей? – спросила Раиса.
– Двенадцать, – сказала Алина.
– Я хочу лично посмотреть парочку.
– Нет проблем, – Артем долго перебирал сухарики в вазочке, пока не выбрал самый поджаристый. – Алиночка, мне капуччино, пожалуйста. Земфира Касимовна, что вы там ищете в своем блокноте?
Фира с досадой захлопнула сумочку:
– Блин, где-то записала, и не помню – где. Как это называется, то, что мы вчера кушали? Ну, это, печенка гусиная?
– Фуагра, – сказал Артем. – Запомнить очень легко. Представьте, что первая часть – от рыбы фугу, а вторая – от виагры. Фугу плюс виагра, получится фу-агра.
Пирожные от «Норда» оказались нежнейшими – корзиночки со сливками, наполеоны и буше. Земфира Касимовна не могла от них оторваться, как ее ни торопила Раиса, поэтому на осмотр гостевых квартир выехали только через час. Все дамы погрузились в «Вольво», отказавшись от настойчивых предложений Голопанова.
– У меня в джипах голова кружится, – насмешливо сказала Раиса. – Боюсь я высоты. А в Алиночкиной машинке так уютно, и водитель у нее первоклассный.
Первоклассный водитель мирно дремал, откинувшись на спинку сиденья. Но как только Алина коснулась дверной ручки, он, не открывая глаз, бодро спросил:
– Куда едем, Алина Ивановна?
– Вперед, только вперед! – ответила за Алину Раиса. Весь день Раиса Георгиевна ездила с Алиной по городу, словно у нее не было других, более важных дел. И в каждой из осмотренных квартир ее хозяйский глаз находил какие-то недостатки. Где-то слишком туго проворачивались дверные замки, где-то кондиционер завывал при включении, а одну квартиру она вообще забраковала и запретила показывать иностранцам, потому что из окна открывался вид на мусорные баки, невесть откуда появившиеся на набережной. Картинка за окном действительно получилась прелестная. Мостик, изысканные фонари, блестящая рябь воды в узоре кованой решетки – и на этом великолепном фоне пара оборванцев деловито ковыряется в помоях, допивая содержимое найденных банок…
Каждый раз, возвращаясь к машине, Алина видела, что се водитель использует остановку, чтобы поспать. Только после обеда, когда Стрельник был отпущен на часок в кофейню, его сонливость, наконец, улетучилась. «Где он провел ночь? – ревниво думала Алина. – Погулял товарищ инструктор, погулял. И эта помада… Лучше бы выспался перед работой. Вопиющая безответственность». Впрочем, несмотря на свой сонный вид, Стрельник вел «кросс-кантри» по-прежнему быстро лавируя в плотном городском потоке. Раиса Георгиевна несколько раз похвалила его, но Стрельник переадресовал комплименты автомобилю.
Алина со страхом ожидала, когда же Раиса спросит о лесном лагере. Она не могла придумать ни одной приличной отговорки и надеялась только на Голопанова. Однако страшный вопрос так и не прозвучал.
Последняя из квартир находилась рядом с рестораном, где и было решено поужинать. Раиса Георгиевна потребовала водки и заставила Алину выпить с ней. Фира попыталась заказать «фиговой виагры из печени», но никто даже не засмеялся – так все устали. Когда музыканты наконец настроили свои гитары и заиграли, Артем подал руку Алине и, не спрашивая, вывел ее танцевать.
– Ты отлично держишься, – шепнул он ей в ухо. – Не бойся ничего, все будет отлично. Ты даже не представляешь, как отлично все у нас получится.
– Я боюсь за лагерь, – призналась она, устало опуская голову к нему на плечо. – Артем, скажи честно, почему…
– Тихо, девочка. Не задавай лишних вопросов, и тебя никогда не обманут.
Он вел ее спокойно и плавно, и его горячая тяжелая рука властно давила на талию. Алина любила танцевать, и сейчас ей было приятно на какое-то время стать послушной и чуткой, гибко поддаваясь уверенным движениям партнера.
– Сегодня нам обязательно надо поговорить наедине, – прошептал он, щекоча губами ее ухо. – Без свидетелей. Поедем ко мне, хорошо? Ты ведь даже не знаешь, где я живу.
– Хочешь познакомить меня с женой?
– Жена отдыхает на Валдае.
– Вот как? Нет, к тебе мы не поедем.
– Значит, у тебя?
– Хорошо, – согласилась Алина, стараясь погасить непонятную тревогу.
«Ничего страшного, если он зайдет ко мне. Нам действительно есть что обсудить», – убеждала она себя, пока он вел ее обратно к столику.
Там уже сидела Жанна, с ней приехал и Бабаев, в белом пиджаке и черной рубашке. Раиса Георгиевна, надев очки, просматривала какие-то бумаги, которые подавал ей Рафик. Напряженная работа продолжалась даже в ресторане. – Никаких проблем с этой землей не будет, – говорила Жанна. – Договор аренды был заключен при старом хозяине, Корше. Я вам не глядя могу сказать, что это не договор, а сплошное нарушение действующего законодательства. Мы его аннулируем за пять минут, никто и не пикнет. Особенно, когда в администрации узнают, что земля пойдет под развитие детского спорта, нам еще и средства выделят из бюджета. Правильно, Земфира Касимовна?
– Администрацию не трогай. Для меня вся эта ваша земля – пятно застройки. Захочу – отдам под жилой дом. У меня в приемной строители в очереди стоят, просят кусок в центре.
– Не пугай их, Фира. Иди лучше, потанцуй с Рафиком, – распорядилась Раиса, снимая очки. – Алина, давай еще по двадцать грамм. Значит, мы с тобой согласовали вопрос о тренере? Его в известность ставить не надо, пусть мои кадровики его прощупают. Резюме завтра мне по факсу скинешь, договорились?
