Текст книги "Расплата за любовь"
Автор книги: Евгений Костюченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
9. Засада в лесу
Послав ежедневный отчет в московский офис «Юноны», Алина получила в ответ длинный, на восьми страницах, перечень неотложных дел. К счастью, к этому времени она уже успела выполнить почти всю намеченную программу, но несколько позиций из перечня заставили ее призадуматься.
3.1. «Природоохранные мероприятия на территории лесного лагеря.
Выполненные: (перечислить с указанием произведенных затрат).
Намеченные к выполнению: (перечислить с указанием срока и ориентировочного размера сметы)».
3.2. «Схема водоснабжения лесного лагеря».
3.3. «Система и схема канализации лесного лагеря. Канализационные сооружения (год постройки, конструктивные признаки отстойников – горизонтальные/вертикальные/ радиальные)».
Как только в офисе появился Артем, она спросила:
– Ты знаешь, что такое радиальные отстойники?
– Конечно. Кто же не знает таких элементарных вещей? Алиночка, не забивай голову всякой ерундой. У нас сегодня будет тяжелый день. Проверка из администрации. Приедет Фира, ей надо все показать в лучшем виде.
Он опустился в кресло, положил ноги на журнальный столик и закурил.
– Как тебе мои девчонки? Не капризничают?
– Подожди, сейчас это не главное, – Алина встала из-за стола и открыла окно. – Мне надо отправить отчет в Москву. И я не знаю, что писать про наш лагерь. Понимаешь, я не могу ответить на вопросы, пока не увижу все собственными глазами. А в Москве хотят знать подробности. Вот, к примеру, какие там, в лагере, отстойники?
– Да какая разница? – Голопанов с интересом перелистывал рекламный проспект. – Классный слоган, полюбуйся. «Ибица ждет юных». Фиру надо будет отправить на Ибицу, наверное. Пусть почувствует себя юной. Как, одобряешь?
– Хорошо, отправим. Артем, давай съездим в лагерь. Корша я не могу поймать, его нигде нет.
– Он сидит в лесу, занимается ремонтом. Ему сейчас не до нас с тобой. А может быть, Фира захочет в круиз по островам Адриатики? Нет, на три недели она не решится из города уехать. Уик-энд на Ибице – еще туда-сюда, но оставить без присмотра город на три недели…
Алине стало понятно, что Артем ни под каким видом не пустит ее в лагерь. Настаивать на своем? Спорить? Неизвестно, что из этого выйдет. К тому же гораздо важнее понять – почему он так себя ведет? Почему он прячет от нее этот лагерь?
– Я бы и сама не прочь слетать на Ибицу, – вздохнула она.
– Нет проблем, – оживился Голопанов. – Вот сдадим объекты и махнем.
– Когда ждать Фиру?
– С шестнадцати до семнадцати. Потом кормим ее в ресторане.
– В каком?
– Она скажет. Фира – баба непредсказуемая. Будь с ней поласковее. А если тебе так хочется увидеть лагерь, я организую прогулку на катере. Только имей в виду, на это уйдет целый день.
– Когда?
– Ну, давай завтра. Или послезавтра.
– Завтра, – сказала Алина, делая пометку в ежедневнике.
– Кстати, о катере. Чуть не забыл. Нужна твоя подпись, – он достал из папки несколько бланков. – Вот здесь, договор о покупке катера. Все четыре экземпляра, подпись на каждой странице. Так, хорошо. Это счет за катер, в углу напиши «оплатить». И подпись. А это счет за ГСМ, на следующий квартал. Вот так, умница.
– Люди, которые работали на катере, они остались? Или ты их уволил? – спросила Алина, подписав счет.
– Формально они и не работали ни на каком катере. Но я их оставил. Надо будет заключить соглашение. Или взять на постоянную работу, на какую-нибудь должность при бассейне. Учти это, когда будешь пересматривать штатное расписание. Я еду осматривать новую квартиру. Поедешь со мной?
– У меня свои планы.
– Тогда встречаемся у бассейна в полчетвертого.
Алина с облегчением закрыла за ним дверь. Если бы он спросил о ее планах, снова пришлось бы хитрить, выдумывать, изворачиваться. Не могла же она ему сказать, что собирается предпринять новую попытку добраться до лагеря.
Она развернула новую карту, купленную в туристическом магазине. Здесь был отмечен и лагерь, и дорога к нему. Теперь Алине было понятно, что в прошлый раз они со Стрельником не промахнулись. Они были на верном пути, но им помешала преграда на дороге. Очевидно, это был как раз мусор из лагеря, ведь там идет ремонт. Надо было не тратить время, а дойти до лагеря пешком.
Алина посмотрела на часы. Двенадцать. Успеет ли она обернуться за четыре часа?
За окном раздался шум подъехавшей машины. Алина отогнула занавеску и увидела Стрельника, выходящего из боевого «Вольво» цвета кубинского лимона.
«Вот кто мне нужен», – подумала она.
Зайдя в ее кабинет, инструктор неловко остановился на пороге. Сегодня он был почему-то в сапогах и в камуфляжной куртке с капюшоном.
– Садитесь, – пригласила его Алина.
– Да я в рабочем, – отказался он, разглядывая рекламные плакаты на стенах. – Алина Ивановна, сегодня не смогу я позаниматься с вашими девочками. Это как, не смертельно?
– А что случилось?
– Надо съездить кое-куда.
– Жаль, – сказала Алина. – А я хотела вас попросить об одной услуге.
– Просите.
– Но вы заняты.
– Это не имеет значения, если вы просите. Вам я не могу отказать.
– Помните дорогу к лагерю? Я все-таки хочу туда попасть.
Она не стала напоминать о том, что Стрельник сам обещал доставить ее туда. Мужчины всегда обижаются, когда их тыкают носом в невыполненные обещания.
Он удивленно развел руками:
– Алина, вы меня просто убиваете. Я как раз туда и собрался.
– Зачем?
– Ну, я же вам обещал найти дорогу, – он смутился. – И потом, открылись новые обстоятельства… В общем, я не успокоюсь, пока не увижу Корша.
– Я тоже должна его увидеть, – сказала Алина. – Подождите меня в машине, мне надо переодеться.
– Можно от вас позвонить?
– Конечно.
Он подсел к телефону, отвернувшись лицом к выходу. Алина, укрывшись за распахнутой дверцей шкафа, скинула платье и достала с полки джинсы, клетчатую рубашку и ветровку, купленные в том же туристическом магазине, где она нашла карту. Ей вдруг пришло в голову, что впервые за два последних года она переодевается в присутствии мужчины. Когда Алина работала манекенщицей, ей приходилось проделывать это по сто раз в день. И тогда эта процедура не вызывала у нее никаких эмоций. А вот сейчас… Она пристыдила себя, но медлила, скатывая чулки: ей хотелось, чтобы Стрельник оглянулся.
Однако бесчувственный инструктор не воспользовался возможностью насладиться бесплатным стриптизом.
– Лев Сергеич? – говорил он в трубку. – Нет, меня сегодня не будет. Да машину я обкатываю. Прокачусь до лесного лагеря. Там удобнее. Движения никакого, до самой Ладоги. Я не перебиваю. Слушаю, слушаю. Да. Да… Все понял… да…
Алина переоделась и захлопнула шкаф, Стрельник оглянулся и с виноватой улыбкой постучал по телефону:
– Да-да, Лев Сергеевич. Понял, все понял. Вернусь, сразу займусь вождением. Одна нога здесь, другое колесо там.
Он положил трубку:
– Вот ведь любитель разговорного жанра. Вцепился и не отпускает. Алина, я имею право на один комплимент? Ну, один-единственный, а?
– Нет.
– Тогда мне нечего сказать о том, как вы смотритесь в этих джинсах.
– Поехали, у нас очень мало времени, – сказала она, стараясь скрыть улыбку, и застегнула молнию куртки.
Он помог ей пристегнуть ремни безопасности, которые крест-накрест охватили грудь и туго прижали ее к спинке сиденья.
– Как у нас с бензином? – спросила она.
– Сегодня я взял запас. Но, надеюсь, он не понадобится. Я посмотрел на своих картах: мы были на верном пути. Если бы не та куча, попали бы прямиком в лагерь. Я мог бы и сам догадаться, откуда она взялась там.
– Из лагеря, откуда же еще, – сказала Алина, удивляясь тому, что Стрельник повторяет ее мысли.
– Верно. И самосвал наверняка коршуновский, – кивнул инструктор. – Остается только выяснить, что там стряслось.
Алина хотела спросить его о чем-то, но не успела – «Вольво», понесся с такой скоростью, что она стиснула зубы, боясь прикусить язык.
Стрельник вел машину молча, никак не реагируя на поведение других участников движения. Ни одного комментария по адресу тех, кто мешал юркому «Вольво» пробиваться вперед. Когда перед самым бампером вдруг резко затормозил необъятный «Мерседес», Алина не выдержала:
– Вот козел! Сам же подставляет задницу!
Стрельник только хмыкнул и неуловимым движением руля перебросил машину вправо, потом влево, и снова оказался на свободной полосе.
– Он не козел, – мягко сказал инструктор, ударив по рычагу переключения скоростей. – Он просто заметил впереди ямку и пожалел свою подвеску. О заднице в таких случаях никто не думает. За разбитый зад ему заплатят те, у кого плохая реакция. А вот ремонт подвески – за свой счет.
– Странно, – сказала Алина. – Первый раз вижу такого добренького водителя.
– Я не водитель, я инструктор.
– Вы так гордо об этом говорите. Наверное, очень любите свою работу?
– А как можно не любить работу? Работа – часть жизни. Как можно не любить жизнь?
– По-моему, очень редко кому удается зарабатывать на жизнь любимым делом, – подумав, сказала Алина.
– Ну и напрасно. Лучше голодать, чем делать то, что тебе противно. Выбор есть всегда. Просто некоторые хотят получить больше денег, чем удовольствия от жизни.
– На эти деньги они купят себе другие удовольствия, – не сдавалась Алина.
– Например? Секс? Анчоусы, фаршированные устрицами? Круиз по Карибскому морю в компании таких же любителей платных удовольствий? Кстати, я заметил, что у таких типов резко портится настроение, когда за полученное удовольствие приходится расплачиваться.
– С вами трудно спорить.
– Никогда не спорьте с инструктором, – важно сказал Стрельник. – Между прочим, не знаю, как для женщин, но для мужчины очень важно иметь свое дело. Причем делать его очень хорошо, желательно лучше всех. И чтобы результат был виден. И чтобы дело было полезным для остальных людей. Не люблю обсуждать присутствующих, но придется. Вот я, к примеру, учу людей безопасно ездить. Результат: кому-то эти занятия спасут машину и кошелек, а кому-то здоровье и жизнь. Ну, стоит любить такую работу?
– Стоит, стоит. Кстати, как прошло первое занятие, товарищ инструктор?
Стрельник покачал головой.
– О, на высоком организационном уровне.
Машину тряхнуло так, что Алина подпрыгнула в кресле, и ремни больно резанули по плечам.
– А вот вы не очень-то бережете подвеску, – заметила она. – Что это было?
– Яма. Обычная ленинградская яма. Такие надо перелетать, а не объезжать. Что мы и сделали.
Как только Стрельник выбрался за город, он помчал еще быстрее, причем в основном по встречной полосе.
Алина уже боялась задавать вопросы и смотрела только на приборный щиток, чтобы не видеть, с какой скоростью пролетают мимо нее встречные и попутные автомобили.
На панели под лобовым стеклом была приклеена репродукция иконы.
Коснувшись ее пальцем, Алина спросила:
– Это ваш ангел-хранитель?
– Святой Николай, – коротко ответил Стрельник.
– Там, кажется, ничего не написано. Откуда вы знаете, что это именно он?
– Кресты на одежде.
– Вот почему вы так быстро едете, – сказала Алина. – Надеетесь на силу молитвы?
– За рулем нельзя молиться. На дорогу смотреть надо. А Николай помогает путникам. Не дожидаясь молитвы. Работа у него такая.
На этот раз, очевидно, не без помощи высших сил, они достигли нужного поворота всего за час, о чем скромно доложил Стрельник, останавливаясь перед знакомым самосвалом.
– Ну что, дальше пешком? – бодро спросила Алина, пытаясь дрожащими пальцами совладать с пряжками ремней.
– Посмотрим, – Стрельник отвел ее пальцы и надавил на пряжку, отчего та разжалась. – Извините, Алина, я забыл настроить ремень под вас. Туговато было, да? Как же вы дышали с такой-то натяжкой?
– А я не дышала.
– Ну и правильно. Дышать можно и дома.
Он забрался в кабину самосвала и пощелкал ключами. Потом выскочил с длинной рукояткой, вставил ее в дырку под радиатором и принялся крутить.
После нескольких неудачных попыток завести самосвал Стрельник вытер лоб:
– Эх, сюда бы Петровича… Вот кто у нас специалист по реанимации таких агрегатов.
Возле кучи мусора Стрельник повел себя странно. Он долго ходил вокруг нее, словно Что-то выискивал среди штукатурки, щепок и обломков. Потом извлек из кармана полиэтиленовый пакет и наполнил его мусором. Пакет он отнес и спрятал в бардачке «Вольво», а когда вернулся, то спустился к ручью и сделал несколько шагов по течению, низко наклоняясь и даже иногда ощупывая дно.
– Вы что-то ищете? – спросила Алина, поглядев на часы. – Может быть, уже пойдем?
– Может быть, нам уже не надо никуда идти, – хмуро ответил Стрельник. – Корша вы сегодня не увидите. В лагере его нет.
– С чего вы взяли? – Алина разозлилась. – Впрочем, неважно. Я пошла. Ждите меня в машине.
– Я похож на человека, который может бросить женщину в лесу? – Стрельник поднял капюшон. – Прикройте волосы. С веток часто падают кровососущие организмы типа клещей. Не хотелось бы занести их в машину.
Он первым взошел на верх кучи и подал Алине руку. Поднявшись к нему, она увидела впереди дорогу с отчетливыми следами самосвала. Да, он приехал из лагеря. И если идти по следу, то…
– Тихо! Слышала? – шепнул Стрельник.
Алина прислушалась. Шумела листва, скрипели ветки, где-то отрабатывала свое гадалка-кукушка. Обычная лесная тишина. Правда, секунду назад ей почудился звук, немыслимый в лесной глуши.
– Что-то скрипнуло? – так же шепотом переспросила Алина. – Тормоза?
– Тормозные колодки. Кто-то приехал. Остановился у поворота.
– Ну и что? – спросила Алина громко. – На то она и дорога, чтобы по ней ездить.
– Золотые слова, – сказал Стрельник. – Вернусь домой, обязательно запишу. Алина Ивановна, я понимаю, вы меня просто разорвете на лоскутки, если я скажу, что надо ехать домой. Так вот, рвите меня, плюйте мне в глаза, можете даже поцеловать меня в ухо – но надо ехать домой.
– Надо, значит надо, – неожиданно для себя согласилась Алина.
Он быстро, почти бегом, вернулся к «Вольво» и запустил двигатель, когда она еще только открывала свою дверь.
– Пристегнуть ремни! – весело приказал Стрельник. – Я борт шестьсот восемьдесят. Разрешите взлет!
– Разрешаю, – так же бодро ответила Алина, хотя ей было совсем не весело.
«Заколдованное место», – думала она, глядя, как быстро разворачивается перед ней лесная дорога.
– Ну вот, я так и знал, – обрадовался Стрельник. – Стоят, голубчики.
Черная «девятка» стояла поперек дороги. Двери распахнулись, и оттуда выбрались двое с ружьями. До них было метров сто, и Алина не могла разглядеть подробностей. Но подъезжать ради этого поближе ей совсем не хотелось, и она обрадовалась, когда Стрельник затормозил.
– Кто это там? – спросила она.
– Да лесники, кто же еще, – небрежно ответил инструктор. – Только зря они надеются содрать с меня штраф. Если въезд в лес запрещен, так вы поставьте соответствующие знаки. Нет знаков – нет и штрафа. Верно?
– И что теперь делать?
– Петь «Интернационал». Знаете, какой мой любимый фильм? «Мы из Кронштадта». Между прочим, я сам из Кронштадта. Место рождения – Ленинградская военно-морская база. А вы где родились, Аля?
– Не помню, – ответила она, пытаясь скрыть испуг.
Еще можно было надеяться, что это и в самом деле местные лесники, которые штрафуют нарушителей запрета. Да вроде лесники не раскатывают на «девятках». А может, это заблудившиеся охотники? Вот сейчас они углубятся в лес, а на капоте расстелют скатерть-самобранку… Но они остались на дороге. И, что самое неприятное, их лица были затянуты черными масками.
– Алька, ты что, испугалась? Беда мне с вами, с девчонками, – рассмеялся Стрельник. – Сейчас мы сами этих уродов напугаем. Так напугаем, что они всю оставшуюся жизнь будут мимо унитаза писать!
«Вольво» зарычал мотором и двинулся вперед.
– Куда ты? – спросила Алина, вцепившись в трубу над головой. – Нет же дороги.
– Серьезно? А мне кажется, есть.
Алина понимала, что объехать препятствие будет сложно. Справа ручей, слева кустарник. Оставался свободным примерно метр заросшей обочины, все остальное пространство заняла «девятка». Двое стояли на дороге, задрав кверху стволы ружей.
– Прорвемся, – снова заговорил Стрельник. – Смотри, как это делается. Сначала набираем скорость…
Мотор зарычал громче – и бандиты разом опустили ружья и навели их на разгонявшийся «Вольво». Стрельник тут же сбросил газ, и стоило мотору притихнуть, как стрелки снова задрали ружья к небу, и один из них выставил вперед руку, приказывая остановиться.
– Не надо, не надо, – повторяла Алина, – не останавливайся…
– И в мыслях такого не было. Держись крепче. Рассчитываем схему тарана. Видишь лючок бензобака над задним колесом? Вот сюда и надо целиться. Так, скорость – сорок. Отлично. Алька, держись!
Когда до «девятки» оставалось метров десять, мотор снова взревел, и Алину вдавило в кресло.
Она словно собственной кожей почувствовала удар и скоблящее трение металла о металл. Короткого рывка хватило на то, чтобы развернуть «девятку» и прорваться вперед.
– Пригнись! – крикнул Стрельник, вертя руль то влево, то вправо.
Машина, виляя и подпрыгивая, пронеслась по лесной дороге и с визгом затормозила, вылетев на шоссе. «Вольво» занесло, и Алина ударилась головой о трубу, а потом снова перегрузка вдавила ее в кресло.
– Я работал в школе телохранителей, учил гоблинов приемам безопасной езды, – кричал Стрельник. – Особенно трудно им давался как раз таран. Гоблины никак не могли избавиться от опасных иллюзий. Им все казалось, что для тарана надо как следует разогнаться и врезаться во врага. Конечно, можно и так. Фирма гарантирует посмертные почести. Но лучше скромный ремонт, чем роскошные похороны. Поэтому таранить надо спокойно и расчетливо. Лучше всего подготовить тачку заранее. Приделать защитные панели снизу и трубчатый каркас внутри кузова. Петрович в свое время очень огорчался, что у нас нижняя защита не титановая. Но зато как сейчас-то пригодились эти лишние килограммы!
Его голос подействовал на Алину лучше валерьянки. Она успокоилась и даже пожалела, что все кончилось так быстро.
– Не кричи, – попросила Алина, глядя в зеркало заднего вида. – Я не слышу, может быть, они едут за нами.
– Может быть, и едут. Но им нас не догнать.
Она все-таки обернулась и посмотрела назад. Дорога была пуста.
– Извини, – сказал Стрельник уже нормальным голосом. – Я тебя напугал своими криками, да? Извини, давно не попадал в такие ситуации. Потерял форму.
– Не извиняйся, все нормально.
– В следующий раз я приеду сюда на танке, – сказал он. – Надо расколдовать это заколдованное место.
«Следующего раза не будет, – подумала Алина. – Ни за какие коврижки я сюда больше не сунусь. Пусть Артем сам вытаскивает этого Корша из леса, пусть сам лазит по всяким радиальным отстойникам. А не будет лазить – уволю к чертовой матери».
– Куда теперь, в офис? – спросил инструктор.
– Да-да, у меня еще много дел…
Остановившись возле офиса, Стрельник быстро выскочил из «Вольво», чтобы обогнуть машину и открыть дверь Алине. Он даже подал ей руку, на которую она благодарно оперлась. При этом с его губ не сходила виноватая улыбка.
– Аля, мое обещание остается в силе.
– Какое именно?
Он на секунду задумался, не выпуская ее руку из своей.
– Я доставлю вас в лагерь. И научу ездить задним ходом.
Стрельник церемонно поднес ее кисть к своим губам и поцеловал кончики пальцев.
– Надеюсь, это не считается комплиментом?
– Идите за мной, – сказала Алина.
Он послушно прошел за ней в кабинет и остановился на пороге, небрежно прислонившись к закрытой двери.
– Жду ваших указаний, – шутливо поклонился Стрельник.
Алина стояла перед ним, разглядывая его густые короткие волосы с проблесками седины на висках.
– В следующий раз, если придете на работу небритым, получите взыскание.
– Строгое или мягкое?
– Там видно будет. Вы говорили, что я могу рвать вас на части или поцеловать в ухо.
Он стиснул зубы и зажмурился:
– Такой поцелуй называется «Смерть радиста».
Она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы, сухие и горячие. Он вздрогнул и с силой обхватил ее, но Алина вырвалась, шагнув назад.
– Всё, спасибо, отправляйтесь на занятия, – сказала она, отступив еще на пару шагов. – Сейчас я позвоню девочкам. Кто свободен, позанимается с вами.
Стрельник потрогал свои губы, посмотрел на пальцы.
– Я не пользуюсь помадой, – усмехнулась Алина.
– А жаль, – сказал он. – Помада – штука полезная. Как-нибудь я вам расскажу, где она применяется.
– Это уже третье обещание.
– И не последнее.
10. Презерватив и мораль
«Она сказала, что ее трясет от комплиментов. А меня трясет от нее. Но как ей это объяснить?» – думал Ян Стрельник, поджидая новую ученицу у Гостиного Двора. Теперь, после этой веселенькой прогулки, он особенно остро почувствовал, что Алина никогда не подпустит его к себе. Вежливый поцелуй, не больше, вот и все, что ему светит. Ну, в самом крайнем случае, в состоянии опьянения или глубокой депрессии, или в порыве нечеловеческой благодарности она может переспать с ним – но только один-единственный раз. Или два, или три, неважно. Но это ничего не будет означать. Наутро она снова будет называть его на «вы», и социальная пропасть между ними будет расти и углубляться. «Так мы и проживем с ней всю жизнь, и я буду перепрыгивать через эту пропасть, прямо к ней в постель», – размечтался Ян.
Он нащупал в бардачке пакет со строительным мусором. Его надо будет передать следователю Магницкому. Ян был почти уверен, что Корша убили именно там, возле самосвала. Наверно, он скатился с этой кучи в ручей. Или его тело стащили вниз и по ручью отволокли к реке, и столкнули, чтобы труп уплыл по течению… Стоп. Об этом лучше не думать. У нас – урок.
– Меня зовут Магда, – сказала вторая ученица.
Она оказалась высокой блондинкой с темными глазами и остро-модной фигурой без бедер и талии, когда колени переходят непосредственно в бюст. Ее белая мини-юбка потеряла всякий смысл, когда она разместила длинные ноги на педалях.
– Ух, какая тачка, – сказала она, поигрывая акселератором. – Какой движок. Тормоза-то есть?
– Зачем? – спросил Ян. – Это же учебная машина.
– Давно меня никто не учил. Куда поедем? – спросила она. – За город или в парк?
– Маршрут будет таким, – внушительно сказал Ян. – Трогаемся, едем пять метров и останавливаемся у фонаря. Если вы сделаете все правильно, поедем дальше. Если хоть одна ошибка, меняемся местами. Все понятно?
– Вы можете называть меня Маней, – сказала она. – Я знаю, что многих мое имя смущает. Магдалена. У меня мама чешка, это она придумала. А почему вас так зовут, вы тоже чех? А может, мне вас по имени-отчеству называть?
– Зовите меня просто «товарищ инструктор».
– Поняла. Какой вы строгий, товарищ инструктор.
– Когда будете готовы, начинайте движение, – попросил Ян.
Она кивнула, не отрывая взгляда от зеркала:
– Ну что он муму тянет, козел!
Оглянувшись, Ян увидел позади серую «восьмерку», которая отъехала от тротуара одновременно с «Вольво».
«Если это все-таки слежка, то скоро они поменяются, и мы увидим старых знакомых», – подумал Ян Стрельник.
Магда все делала правильно. Включила поворотник, пропустила автобус и плавно вырулила во второй ряд. Ян хотел было ее похвалить, но машина вдруг рванула вперед, лавируя из ряда в ряд, проскочила под желтый свет, обошла впритирку «Мерседес» и вылетела на Дворцовую площадь.
– Куда? На мост или по набережной? Быстрей решайте! – приказала Магда. – Все! Поздно, едем на мост!
На Васильевском «восьмерка» пропала, а вместо нее в зеркале иногда мелькала и тут же пряталась грязная «пятерка».
«Итак, с нами работает наружка, – сказал себе Ян Стрельник. – Служба наружного наблюдения. Надеюсь, что государственная, а не бандитская. Что их интересует? Мой образ жизни? С удовольствием продемонстрирую и скрывать ничего не буду. Неужели это все из-за Корша? Черт его дернул написать на песке именно мой номер… Они меня подозревают? Тогда придется показать себя законопослушным гражданином. Главное при этом не дать им понять, что я их засек. А то они подумают, что я притворяюсь. Надо бы все же помедленнее, поспокойнее ехать…»
Ученица не догадывалась о законопослушных порывах инструктора, и скоро у Яна заныла правая нога – он судорожно упирался ей в пол, рефлекторно давя на несуществующий тормоз. Магда гнала машину, почти не нарушая правил. Нагло, рискованно, с жутким визгом покрышек, но не нарушая. Ян и сам так водил, когда хотел понравиться пассажиркам. Теперь ему стало понятно, почему они так охотно соглашались заехать к нему на чашечку кофе. Да хоть на чашечку керосина, лишь бы скорее выйти из машины!
Чтобы отвлечься от мрачных размышлений о бренности всего сущего, он попытался поговорить с ней о делах ее туристической фирмы. Она отвечала слегка раздраженно и немногословно, одновременно комментируя действия остальных участников дорожного движения.
Зачирикал пейджер.
– Посмотри, что там, – попросила она, пытаясь обогнать БМВ. – Что за соплежуй попался, занял ряд и не пропускает… А, все понятно, там же баба за рулем!
– Жду завтра в десять у «Прибалтийской». Наташа, – прочитал Ян.
– Не терпится ей, – сказала Магда. – Ради такого дела она даже готова проснуться в десять утра, сучка. Ну что, по набережным покатаемся? Или все-таки за город?
– Маня не сушите мне мозги, – сказал Ян. – На фиг тебе инструктор?
– А просто хотелось познакомиться. У тебя высокий рейтинг.
– Да? В какой системе?
– Мадам имеет на тебя виды, – сказала Магда. – Может быть, сыграем на опережение?
«Какая такая мадам?» – хотел спросить Ян, но тут ученица положила обжигающую ладонь на его бедро. Он перехватил ее ладонь и вернул на рычаг скоростей. Потом, не удержавшись, сам погладил ее гладкое, вздрогнувшее колено.
– Каким спортом ты занималась?
– Гандбол, семь лет, юношеская сборная. А что, до сих пор заметно?
– Местами. Давай, Маня, прокатимся по Неве туда и обратно, – сказал Ян, машинально продолжая гладить ее колено. – А сыграть мы с тобой еще сыграем. Когда-нибудь.
– Что в переводе означает: «Девочка, у тебя никаких шансов», – сказала она. – Поняла. Ты, случайно, не женат? Так ведь никто не узнает, а я скоро уеду, причем навсегда. И вообще, не всякая интимная связь обязательно становится изменой.
– Не всякая измена обязательно становится интимной связью, – ответил Ян Стрельник и постарался запомнить две эти фразы, чтобы записать у себя на стенке, скромно не указывая автора.
– Отпад, – сказала Магда. – Ты что, тоже учился на философском? Я, между прочим, не только в гандбол гоняла. Вообще-то я социолог. У меня даже работа есть напечатанная. Название клевое – «Презерватив и Мораль».
– Дашь почитать?
– Да мне ее теперь не найти, завалялась где-то. Вообще-то статья – полный отстой.
– А в чем суть?
– Тебе интересно? Суть в том, что половой акт на бактериальном уровне – это контакт двух слизистых. А презерватив этот уровень снимает. Прибавь еще, что сейчас секс практически не затрагивает партнеров на духовном уровне, и очень часто даже на эмоциональном уровне тоже нет контакта. Что остается – голое механическое раздражение, то есть парный онанизм, только не мануальный, а генитальный.
– И такую статью смогли напечатать? – удивился Ян.
– Да и не такое печатали. Тем более это было в папочкином журнале. У меня папашка видный деятель философских наук, – она остановилась под светофором и вдруг расхохоталась, прижимая ладони к лицу. – Ой, не слушай ты меня, что-то меня понесло. И папочка у меня, и статья, и сборная…
– А я вот простой инструктор.
– На простых инструкторов мадам не клюет. Кстати, она как раз замужем, но это для нее ничего не значит.
– «Мадам» – это ты про Алину? Так она замужем? – спросил Ян, неприятно удивленный этой новостью.
– Муж у нее – банкир, живет в Америке, а она тут с нами пока, до осени. Так имей в виду, ты обещал сыграть на опережение, не забыл?
– Сначала посмотрим, как ты ведешь себя в пробках, – сказал строгий инструктор.
В пробках она вела себя безобразно. Ее рука все время промахивалась мимо рычага и падала ему на бедро. Надолго застряв между грузовиками, она успела расстегнуть ему молнию и скользнуть внутрь. «Ага, – проговорила она, снова хватаясь за руль, – мои шансы растут, товарищ инструктор». Он посмеивался, не пытаясь сопротивляться. Не выкручивать же руки водителю, так и до аварии недалеко. Больше всего его смешило, что он и сам иногда вел себя точно так же. Бедные, бедные мои пассажирки…
– А здесь я живу, – сказал он.
Она кивнула, и «Вольво» залетел во двор.
– Где машину поставить?
– На газоне.
– Там же травка. Не жалко?
– Она привыкла, – сказал Ян. – Подожди. Мне надо в магазин. Тебе взять чего-нибудь?
– Пепси.
– А если шампанского?
– Фу, алкоголь, – сказала Магда. – Только пепси.
И все повторилось, но на этот раз почти бесшумно. Она даже не дала ему включить музыку. Весь день они занимались контактами на разных уровнях. Закусив губу и закрыв глаза, она обхватывала его руками и прижимала к себе, она выпячивала живот и неистово терлась об него, она поднимала ноги и сжимала его, она раскачивалась и вверх, и вбок, подставляя ему самые глубокие уголки, она и приподнималась, и парила над ним, и выгибалась всем телом, – но все это была лишь аэробика.
В перерывах они принимали душ и рассуждали о высоких материях. Когда материи кончились, перешли на личности. Сплетничать Магда не любила, поэтому рассказывала о себе.
Шесть лет назад ей, студентке-отличнице, поручили сопровождать группу зарубежных банкиров. Гости дивились успехам демократии и бурному развитию малого бизнеса, особенно в сфере обслуживания. Частные ресторанчики, ночные клубы, варьете и даже казино – все это тогда вдруг возникло в Питере вместе с биржами и коммерческими банками. Но с успехами банковского и биржевого дела гости знакомились в основном по материалам прессы и по рассказам самих новорожденных биржевиков и банкиров (вчерашних обкомовцев и райкомовцев), а рассказы эти лучше всего воспринимались как раз в уютной обстановке ночных клубов. Там-то Маня и познакомилась с Голым, который был главным экскурсоводом по биржам и банкам, но в основном – по ночному Питеру.
Она долго считала его сотрудником КГБ, приставленным к иностранцам. А он умело поддерживал это впечатление. Когда в кабаке пьяный банкир впервые усадил ее к себе на колени, и она оглянулась на Голого, тот одобрительно кивнул. А потом пригласил ее на танец и ласково прошептал на ушко короткую, но емкую лекцию о технике сексуального допроса. «Но если я не хочу?» – на всякий случай спросила она. «Надо, товарищ, надо», – подбодрил ее Голый. Что ж. Надо так надо. Тем более что после шампанского она и сама хотела завершить эту ночь достойным финалом. К утренней встрече с Голым у нее был подготовлен отчет о проделанной работе и справка о финансовых возможностях и намерениях обработанного банкира. Про пятьдесят долларов и блок сигарет она умолчала.
