Текст книги "Расплата за любовь"

Автор книги: Евгений Костюченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

25. Во всем виноваты дети

Разговор с Никитой получился удивительно коротким.

– У меня проблемы, – начала Алина.

– Ничего не говори, – оборвал ее Котляр. – Все понятно. Мы ждали тебя в Шереметьеве, ты не прилетела, и все стало понятно. Ты в надежном месте?

– Да.

– К тебе сейчас вылетят наши люди. Максимум через пять, шесть часов они будут на месте. Жди звонка на мобильник, наведешь их.

– Спасибо.

– Не волнуйся, все будет хорошо.

Вот и все. Не потребовалось никаких объяснений. Никита говорил с ней так спокойно и деловито, словно речь шла о банальной текущей работе. Возможно, он был готов к такому повороту событий. Недаром же Котляр предупреждал ее о какой-то зачистке внутри фирмы.

«Он знал, что это случится, – вдруг поняла Алина. – Все всё знали. Все вели свою игру, одна я ничего не понимала. Да, так и есть. Кто я такая? Марионетка. Они использовали меня втемную. Кукла не знает сценария. Ее просто дергают за нитки, и она пляшет, машет руками, кланяется зрителям… А теперь марионетку переоденут в новое платье и отправят в новый кукольный театр. Если с ней ничего не случится».

Несмотря на обиду, она все же была благодарна Никите. По крайней мере теперь она знала, что в эту самую минуту крепкие мужики из службы безопасности фонда собираются по тревоге. Скоро они погрузятся в самолет, принадлежащий фонду, прилетят в Питер и спасут Алину.

Она немного успокоилась, но тревога за сына по-прежнему не отпускала ее. Впрочем, этот страх был совершенно беспочвенным. Голопанов не сможет найти деревню, даже если захочет, и если у него еще будет время на поиски. Нет, этим жуликам сейчас придется больше беспокоиться о своей шкуре.

Ян ушел искать лодку, а Алина сидела в кресле-качалке, перебирая бумаги, которыми был набит портфель. Она прихватила с собой все, что попалось под руку. На всякий случай. Ей совсем не хотелось, чтобы некоторые документы попались на глаза милиции или Котляру. Например, вот этот злосчастный счет на покупку катера. Не надо было его подписывать. И договор с бандитским банком… Сжечь эти бумаги? Бесполезно. Все равно существуют дубликаты. Придется оправдываться.

Среди прочих бумаг в портфеле оказалась и лагерная документация, которой Алина до сих пор не видела. Штатное расписание с фамилиями и должностными окладами. Оказывается, в лагере работали шесть человек, включая самого Корша. Алине показалось странным, что некоторые работники согласились на такую низкую зарплату.

Корнеев Саша – 300 рублей. Кузнецова Олеся – 300 рублей. Саблина Рита – 500 рублей…

«Да это же дети, – догадалась Алина. – Те самые дети, для которых и затевался проект. Но, если они там работают, значит, лагерь – не фикция?»

Пораженная своим открытием, она вдруг обнаружила еще один список. Смятый листок. Копия расписки. Дана в том, что Корш И.И., паспортные данные такие-то, действительно получил в приемнике-распределителе группу несовершеннолетних нарушителей, в составе девяти человек, список прилагается…

Значит, Корш и в самом деле жил в своем лагере, работал, занимался ремонтом? И с ним все это время жили вот эти несовершеннолетние нарушители? Значит, они и сейчас там?

Она вскочила навстречу Яну:

– Сколько времени нужно, чтобы съездить в лагерь?

– Какой лагерь? Ты о чем? Переодевайся, я нашел отличный катерок.

– Сколько времени нужно, чтобы съездить в лагерь? – повторила она.

– Туда и обратно? Можно обернуться часа за четыре.

– Поехали, – она торопливо запихнула бумаги в портфель. – Поехали быстрее.

Ян присел на край стола, закатывая рукава тельняшки.

– Алька, уймись. На сегодня все поездки отменяются. Сейчас мы выходим в залив. Я знаю одно место, там в яме живет старый лещ, он уже съел десяток моих блесен. Пора бы его навестить.

– Какой лещ! – в отчаянии воскликнула Алина. – В лагере остались дети! Ты понимаешь? Там дети!

– С чего ты взяла? – невозмутимо пожал плечами Ян. – Ты же сама говорила, что лагерь существует только на бумаге.

– Мало ли что я говорила! Я ничего не знала! Я вообще – никто!

– Ну-ну, товарищ президент, это вы уж загнули…

– Не смейся! Собирайся!

Он схватил ее за плечи и встряхнул:

– Алька, стоп. Сделай глубокий вдох и сосчитай до двадцати, пока я буду говорить. Итак, ты думаешь, что в лагере есть дети. Пусть даже так. Допустим. Ну и зачем мы туда поедем? Чтобы в этом убедиться? Это могут сделать другие. У тебя есть своя задача – дождаться людей из Москвы. Вот и решай свою задачу. С лагерем будут разбираться уже другие люди. И с лагерем, и со всей компанией, и с теми, кто убил Илью Исаича. Это задача для других людей, ты понимаешь? Ты считаешь до двадцати?

– Пока я считаю, они там сгорят, – чуть не плача, проговорила Алина. – Там же все горит. Лесные пожары. Я сама слышала, как Голопанов говорил. Он хочет, чтобы лагерь сгорел.

– Ты хочешь сгореть вместе с этим чертовым лагерем?

– Ян, мы быстренько слетаем туда и обратно, – Алина умоляюще сложила ладони перед грудью. – Ну, пожалуйста! Если там дети, мы их вывезем. В джипе все поместятся, их всего девять человек, и они же маленькие!

Он прижал ее к себе.

– Что мне с тобой делать? Ты понимаешь, на что идешь? Эта прогулка может нам очень дорого обойтись. Ты понимаешь, что будет, если нас перехватят по дороге?

– А ты понимаешь, что с нами будет, если дети сгорят?

Ян вздохнул:

– Дорогая, ты, как всегда, права. Придется забрать у Петровича всю солярку. А ты, пожалуйста, надень что-нибудь попроще. Все-таки в лес едем, не на презентацию. Жду тебя в машине.

Она раскрыла чемодан и торопливо разворошила тщательно уложенные вещи. Переодевшись в джинсы и ветровку, Алина даже не стала укладывать все обратно. Так и оставила открытый чемодан на полу. Оглянулась напоследок, ногой задвинула чемодан и сумку под стол и, выходя, перекрестилась на иконку, которую только сейчас заметила. Теперь она легко узнала, кто был изображен на темной доске – Святой Николай, покровитель мореходов и путешественников.

Ян нес к «Тойоте» две канистры. Алина догнала его и подхватила одну из них на ходу:

– Дай помогу.

– Не надо, она тяжелая.

Солнце еще согревало верхушки деревьев, но внизу, на берегу, было сыро и прохладно, и гладкая темная вода просвечивала сквозь густую паутину тумана.

– Куда ты? – спросила Алина, когда Ян развернул «Тойоту» и поехал вдоль воды, по песчаному берегу, покрытому ветками и кучками водорослей. – Мы же заезжали сюда с другой стороны?

– Вот именно, – кивнул он. – В нашем положении не принято выходить через вход. И дороги общего пользования тоже не для нас. Мы пойдем другим путем, как завещал классик. Алька, даю тебе задание. Ужасно тяжелое.

Он стянул с руки часы, нажал на них какую-то кнопку и передал Алине. На циферблате моргали четыре нуля.

– Будешь следить за отсчетом времени. Каждые полчаса докладываешь. Спокойным голосом. Никаких эмоций. Зачем нужен штурман, знаешь? Чтобы беречь нервы пилота.

Задача и в самом деле была нелегкой. Алина поняла это уже через пятнадцать минут, когда «Тойота» все еще пробиралась мимо зарослей камыша, и никаких признаков дороги не было видно. Ей очень хотелось поторопить Яна, но она сдержалась. Он знает, что делает. Он все сделает так, как надо. «Господи, только бы мы успели, – взмолилась она. – Только бы все обошлось».

Алина скосила глаза на Яна, который сосредоточенно крутил руль, и подумала: «Как хорошо, что он вернулся. Как хорошо, что он есть. Господи, только бы он остался со мной. Я не хочу его терять. О чем это я? Разве об этом нужно сейчас думать? Я не знаю, о чем думать. Но я хочу, чтобы он был со мной всегда».

Джип нырнул в широкую канаву, подняв сверкающую стену брызг, и, завывая, выбрался наверх.

– Ого, – сказал Ян, резко останавливаясь. – Ты видишь?

Отсюда за катерами и сараями была видна дорога. И по этой дороге в сторону яхт-клуба пролетели два джипа. Черные, огромные, они остановились возле поднятого шлагбаума, и из переднего неловко вылез человек с перевязанной головой. За ним – другой, в светлом костюме.

– Узнаешь потерпевшего? – спросил Ян. – А рядом-то, знаешь, кто? Это же Хорьков! Как они быстро все пронюхали!

– Вот видишь! – дрогнувшим голосом сказала Алина. – Я же говорила, что они нас найдут!

– Во-вторых, они нас не нашли. И не найдут, – спокойно ответил Ян.

– А что во-первых?

– А во-первых? Могла бы и не спрашивать. Во-первых, ты всегда права. А теперь пристегнись, пожалуйста. И следи за временем.

26. Со скоростью огня

Он гнал «Тойоту» по рвам и насыпям, через свалки и недостроенные мосты. «Если они смогут организовать настоящий перехват, то сейчас их люди караулят нас на перекрестках, – думал Ян. – Ну и пусть. Нам перекрестки не нужны. Нам не нужны ваши улицы и ваши дороги. Мы поедем напрямик, как танки по Берлину. Это чужая машина, и незачем ее жалеть. Доехать бы до леса, да выбраться бы на просеку, а там нас уже никто не найдет».

Промелькнул синий указатель – «пос. Малые Стрельбы – 4 км», и Ян резко вывернул руль, чтобы успеть вписаться, хоть и не без заноса, в незаметный съезд с дороги. Хрустнула осинка, а потом под колесами застучали стыки бетонных плит. Это была одна из заброшенных взлетно-посадочных полос, которые встречаются в наших северных лесах, но никогда не обозначаются на картах. Кто их построил, наши, финны, немцы или марсиане – Ян не знал. Но он знал, где они проложены, и умел ими пользоваться.

– Прошел час, – доложила Алина.

– Отлично. Идем с опережением графика, – сказал Ян, хотя никакого, даже самого приблизительного графика движения у него не было, и быть не могло. Он просто гнал с максимальной скоростью.

– Через час будем на месте? – спросила Алина.

– Безусловно. Будем на месте. На каком-нибудь, но будим.

– Не злись. Я ужасная дура, втянула тебя в такую историю, но надо же что-то делать, я просто не могла сидеть сложа руки…

– Все нормально, тебе незачем оправдываться.

– Я не оправдываюсь, я пытаюсь объяснить. Понимаешь, я все время делала то, что мне приказывали другие. Ну, не приказывали, а как бы подталкивали, понимаешь? Я была как игрушка в чужих руках. Наверно, за все это время я первый раз что-то делаю сама, по собственной воле. Может быть, я совершаю глупость, но это – моя глупость.

– Ты все делаешь правильно, – сказал Ян. – Лес горит в том районе, ветер гонит огонь в сторону Ладоги. Значит, пожар рано или поздно дойдет до лагеря. Все правильно, детей надо вывозить. Если они там. И даже если их там нет, мы все равно сделали правильно, что уехали. По крайней мере, в лесу нас точно никто не найдет.

Ян притормозил перед железнодорожной насыпью и прислушался! На рельсы-то забраться легко, а вот соскакивать с них труднее, особенно перед лицом набегающего товарняка. Но в лесу было тихо.

Джип перевалил через рельсы, чиркнув днищем на крутом спуске с насыпи. Хорошая машинка, похвалил его Ян. Дальше будет легче. Почти асфальт. Ровная лесная дорога, без светофоров и знаков. Никаких препятствии. Разве что березка какая встретится посреди проезжей части. Березки растут быстро, а ездят здесь редко, так что она не виновата. Если не удавалось такую молодую красавицу объехать, Ян старался наезжать на нее осторожно и плавно, подминая и пропуская под машиной. Он надеялся, что гибкое молодое деревце не сломается и будет жить дальше.

В окно врывался запах гари. Он становился все гуще и гуще, гарь была почти осязаемой. Ян на секунду опустил взгляд и увидел, что кисти, лежавшие на руле, покрылись бурым блестящим налетом. Это была копоть.

Машина выбралась снова на асфальт и мчалась в сторону Ладоги. Небо впереди между стенами сосен было грязно-рыжим.

– Закрой окно, – попросила Алина. – Дым глаза режет. Лучше включи кондиционер.

– Он не поможет, – сказал Ян, потому что не знал, как включать кондиционер. – Опусти стекло со своей стороны, пусть салон проветривается. А то угарный газ накопится, не заметим, как задохнемся.

– Не пугай меня, мне и так страшно.

На обочине за поворотом стоял голубой вагончик-бытовка. Рядом, за деревьями, краснел бок пожарной машины. Еще дальше виднелся задранный ковш бульдозера. Подъезжая все ближе, Ян различил в тумане еще пару легковушек на обочине и переносной полосатый барьер поперек дороги. Перед барьером стоял белый фанерный щит с какой-то длинной надписью, кончавшейся словами «…ЗАПРЕЩЕН. Штраф…». Сумму штрафа Ян узнать не успел, потому что снес щит вместе с барьером и пролетел вперед – мимо вагончика, мимо пожарной машины, мимо костерка на обочине, дальше, дальше в лес, уже наполнившийся полупрозрачным дымом, в котором светились косые нити солнечных лучей.

– Что это было? – спросила Алина. – Пост ГАИ?

– Вроде того. Богатырская застава. Чтобы людей в лес не пускать. Нам крупно повезло. Богатыри, видать, присели поужинать жареной дичью, а мы и проскочили.

– Как много дыма, – с тревогой заметила Алина.

– Да это туман, – сказал Ян. – К ночи в лесу всегда поднимается туман.

– Но пахнет дымом, – настаивала она.

– Запах на скорость не влияет.

Скоро ему пришлось включить противотуманные фары, чтобы различать дорогу за слоистым дымом. Горело где-то недалеко, но огня не было видно. На вершине крутого подъема Ян остановился, прислушиваясь и оглядывая лес.

– Проскочили, – сказал он, трогаясь под уклон. – Впереди все чисто. Пока. Сюда пожар еще не дошел.

Он ошибся. Это стало понятно, когда дым рассеялся, и стали видны кроны деревьев. Старые высокие сосны стояли голые, как выброшенные новогодние елки. Молодые деревца сохранили хвою, но она стала бурой. И только самая мелкая поросль осталась зеленеть среди черных подпалин.

– А здесь было жарко, – бодро сказал Ян. – Прошел верховой огонь, по макушкам. Нам повезло, что мы не успели в самый разгар.

– Смотри! Не всем так повезло, – проговорила Алина, схватив его за плечо. – Стой, стой!

Но Ян уже и сам видел, что ему придется остановиться. Не мог он проехать мимо тех, кому было хуже, чем ему.

Черная «девятка» стояла на обочине, уткнувшись носом в старую сосну. Из-под нее расползались завитки дыма. На крыше машины лежала догорающая разлапистая ветка. Она тихо потрескивала и сочилась дымом, когда Ян подбежал и сбросил ее на землю.

– Затопчи! – крикнул он Алине и потянул на себя дверь.

С водительского места на руки ему вывалился парень в камуфляже. Ян оттащил его на дорогу и бегом вернулся к машине. Он слышал треск горящих сучьев и шишек. Странно, что еще не взорвался бензин. Вторая дверца никак не открывалась, и ему пришлось вытягивать пассажира через водительское место. Пассажир был необычайно тяжелым и неподатливым. Ян увидел, что больше никого в машине не было, а на заднем сиденье среди канистр торчали два ружейных ствола. Он забрался в салон, задыхаясь от кислой гари, и вытащил обе винтовки.

– Они не дышат! – крикнула Алина.

– Найди, пожалуйста, аптечку, – попросил Ян, – там должен быть нашатырь.

– Господи, если бы я еще знала, как он выглядит, этот нашатырь?

– Тащи всю аптечку! Стоп! Лучше оттащим их отсюда подальше! А то сейчас как рванет…

Рвануло, когда они дотащили второго до джипа. Жаркий воздух хлестнул по спине песком. Ян оглянулся. Он еще никогда не видел, как взрываются машины не в кино, а в жизни. Он был разочарован. Никаких пышных клубов огня, никаких снопов раскаленных искр. «Девятка», почти не изменившись, стояла на месте и даже не горела, только дымилась сильнее, и серый дым смешивался с черным.

Алина прижалась спиной к джипу и подняла ладони к лицу. Ян уже знал, что этот жест всегда выдает ее растерянность. Но сейчас у них не было времени, чтобы давать волю эмоциям. Поэтому он с силой сжал ее ладони и опустил книзу.

– Соберись, Алька. Все в порядке.

– Как это в порядке? Они мертвые!

– Еще не совсем. Просто угорели. Наверно, попали в зону сильного задымления, задраились и надеялись проскочить. А угарный газ все равно в машину набрался. И вот результат. Потеряли сознание, врезались в дерево, сверху упали горящие ветки…

Он отпустил ее руки, и они остались внизу. Алина встряхнула волосами и пригладила их.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила она, уже спокойнее.

– Не тебе. Это я себе рассказываю. Воссоздаю картину происшествия, – сказал Ян, смачивая ватку нашатырным спиртом. – Чтобы планировать свои действия в такой ситуации. Например, я надеялся на кондиционер, если попадем в густой дым. Все, больше не надеюсь. Наоборот, откроем все окна, и будем лететь со скоростью звука.

– А с этими что делать? Нельзя же их тут оставить.

– Придется везти с собой. Кажется, мы с этими ребятами уже встречались.

Он подумал, что это может быть та самая «девятка», которая когда-то, очень давно, целую вечность назад, перегородила дорогу его «волчонку». Вполне возможно, что и ее экипаж был тем же самым. «Черт возьми! Это же они целились в нас из “Сайги”! – понял Ян. – И на заднем крыле свежая шпаклевка! Это же я им задницу смял, когда таранил! Вот так встреча! Э, ребята, с вами надо поосторожнее общаться».

– Сейчас откачаем и повезем. А то сгорят. Посмотри, вроде бы в «крузере», на полу, валяется рулончик скотча. Принеси его, пожалуйста.

Пока Алина искала скотч, Ян успел сделать искусственное дыхание одному из парней. Тот долго и надрывно откашливался, потом вдруг захрипел, и Ян повернул его набок, чтобы потерпевший не захлебнулся рвотными массами.

Затем он потратил остатки скотча, чтобы связать потерпевшему запястья. Вдвоем с Алиной они затолкали его в задний отсек джипа. Парень стонал, мычал и вяло сопротивлялся.

Второй потерпевший был гораздо спокойнее. Правильнее сказать – покойнее. На холодной шее не прощупывался пульс. Осторожно приподняв липкое веко, Ян увидел застывший глаз без зрачка и понял, что здесь уже бесполезно делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Ян не стал сообщать это Алине и в одиночку погрузил неподъемное тело.

– Мы поедем когда-нибудь уже? – крикнула Алина. – Ты посмотри, посмотри назад!

Он оглянулся. Дорога была перекрыта клубящейся стеной дыма. Оттуда доносилось гудение и треск, и эта стена медленно накатывалась на них.

Ян задержался еще на секунду, не в силах оторваться от зрелища. Для полноты картины не хватало огня. Он видел, как ветки кустарника оживали перед надвигающейся стеной дрожащего воздуха, как они вскидывались и надламывались, но огня не было видно.

«Он умер, не мучаясь», – вдруг подумал Ян о том, чье тело только что загрузил в багажник. Просто заснул и не проснулся. Угарный газ действует гуманно, то есть незаметно и быстро.

Остаться здесь. Когда еще представится такая возможность? Встать на пути огня. Давить его ногами, сбивать рубашкой, забрасывать землей. И вдруг лишиться сил, потерять сознание, упасть лицом вперед. Потом – естественная и бесплатная кремация. И никаких хлопот для родных и знакомых.

Он вернулся за руль, словно проснувшись. Ничто так не бодрит, как близость смерти.

– Штурман, время!

– Час… – Алина откашлялась. – Час сорок семь!

– Идем по графику!

Сейчас лес выглядел не так, как раньше. Дым скрадывал перспективу и изменял очертания кустов, но Ян все равно узнал ту старую березу, за которой был поворот в сторону лагеря. Он свернул, и ветви кустарника с визгом хлестнули по стеклам.

Здесь, под густыми кронами, не тронутыми огнем, воздух был чище, прозрачнее, и Ян порадовался тому, что опередил пожар. Может быть, ветер погонит верховое пламя дальше на север, и детей удастся вывезти по этой же дороге. А если нет? Тогда надо будет искать обход. Наверняка вдоль берега есть еще какие-то пути…

Но тут он увидел такое, что все мысли вылетели из головы.

Аварийно-спасательный «Запорожец» инженера Амурского стоял на лесной дороге перед горой строительного мусора. Его дверцы были распахнуты, и даже издалека было видно, что в машине никого нет.

Рядом, у ручья, лежало что-то длинное, покрытое куском брезента. Подъехав ближе, Ян разглядел, что из-под брезента торчат подметки кроссовок. Еще один труп.

– Господи, что тут случилось? – глухо произнесла Алина. – Поехали скорее отсюда, скорее.

– Сейчас поедем. Вот кучку раскидаем и поедем.

– Как раскидаем?

– Частично. Тут работы на пять минут. Просто сделать уклон не таким крутым. Похоже, Петрович уже начал, только вот я не вижу, куда он отлучился. И вообще, как он тут оказался? Я сейчас вернусь.

– Не ходи туда, – сказала она. – Там покойник.

– Не обращай внимания. Смотри в другую сторону, и все.

– Мне страшно.

– Садись за руль, – сказал он. – Если что-нибудь случится, не разворачивайся, задним ходом докатишься до асфальта, а там разберешься.

– Что может случиться?

– Всякое бывает в лесу.

– А эти гоблины из «девятки»?

– Они со мной пойдут, – сказал Ян. – А ты соберись, малыш. Без паники, договорились? Если что, встречаемся в Москве.

Он опустил предохранитель «Сайги» и, оглядываясь, подошел к укрытому телу. Приподнял брезент, выпустив облачко жирных жужжащих мух, и невольно зажал нос. Покойника он не знал. Но вся его одежда была в штукатурке, и Ян понял, что это тело извлекли из-под кучи, которая возвышалась рядом. Вот и лопата валяется. Кстати, знакомая лопата, из «Запорожца».

Ян поднялся на кучу и увидел, что самосвал исчез. Остались только четкие глубокие следы там, где он разворачивался. Белел на изломе ствол надломленной сосенки, и две черные полосы тянулись по рыжему хвойному покрову в глубину леса. Все понятно. Петрович приехал сюда. Попытался переехать кучу. Не получилось. Тогда он сумел завести самосвал и на нем уехал в сторону лагеря. Все понятно, кроме одного – почему он оказался здесь, а не уехал в Карелию?

Держа в одной руке лопату, в другой ружье, он вернулся к джипу и распахнул заднюю дверь.

– Оклемался? – спросил он у парня в камуфляже.

– Ну.

– Тебя как звать-то?

– Витек.

– Не помнишь меня, Витек?

Парень вытаращил глаза и помотал головой.

– А я вот тебя очень хорошо запомнил. Я тогда был на другой машине. На желтом «Вольво». А ты в меня стрелял. Помнишь?

– Я не стрелял. Это Пашка стрелял. Я за рулем сидел.

– Пашка, говоришь? А чем же я ему так не понравился?

– Голый приказал догнать. Сказал номер. Чтоб ты в лагерь не поехал. А если поедешь в лагерь, чтоб не вернулся.

«Причем тут Голопанов? – подумал Ян. – Откуда он знал, что я поехал в лагерь? Ясно, откуда – от Хорькова. Я же сам ему доложил, идиот. А Хорьков – Голому. А Голый – Пашке. А Пашка принял простое решение – мочить».

– Все ясно. Вылезай, Витек.

– Зачем?

– Сейчас объясню.

– Я-а, я-а, я ни-ни-чего не сделал, я чистый, – заикаясь, сказал Витек. – Я чисто водила. Мое дело – привезти, увезти. Я ничего не делал, ну честное слово, ничего. Это Пашка стрелял.

Ян не хотел продолжать этот разговор при Алине, поэтому он схватил за лодыжки тело, лежавшее в джипе, и вытянул его наружу. За воротник оттащил к ручью. Накрыть его было нечем, и он просто задрал покойнику майку, натянув на лицо.

– Так, говоришь, Пашка стрелял? Это он?

– Ну. И в тебя стрелял, и старика тоже он замочил.

– Что? – не понял Ян. – Как это?

– Зашел сзади и положил обоих. И водилу, и старика. Ян почувствовал, что горло сдавил невидимый обруч.

Эти люди убили Коршуна.

– Старика, говоришь? А ну вылезай без разговоров!

Витек, неловко опираясь на связанные руки, задом выполз наружу.

– Иди сюда.

– Да не пойду я никуда! – тихо заныл Витек. – Я же говорю, я тут вообще не в теме! Это чисто ваши дела, со своими разбирайтесь.

– Стоп, – сказал Ян. – На истерики времени не осталось. Я сюда не для этого приехал.

– Ме-ме… Меня-то за что? – выдохнул парень и упал на колени.

Ян собирался дать ему лопату и попросить скинуть мусор с вершины кучи к ее подножию, чтобы куча стала пониже, и чтобы ее можно было переехать на джипе. Но он совсем забыл, что сам связал парню руки. И теперь бедолага, на глазах которого только что оттащили труп его товарища, стоял на коленях и явно ждал своего смертного часа. Ситуация была крайне неловкая, а главное, она отнимала время. Чтобы как-то выпутаться из нее, Ян показал парню лопату.

– Вот, – сказал он. – Видишь? Знакомый инструмент?

– Знакомый, – прошептал парень. – Только я могилу себе рыть не буду. Я из-за этих козлов погибать не собираюсь. Я все расскажу, как все было, все по-честному.

– Рассказывай, только коротко и погромче, – сказал Ян.

– Ну, короче, поехали мы в лагерь на стрелку. Старик этот, Коршун, сам первый погнал волну. Голого конкретно на хер послал. А Пашка по нему из «Сайги» – бац, бац! И готово. Водила из самосвала с монтировкой выскочил, Пашка и его положил. Что делать? Присыпали их. Все.

– Ладно, Витек, – сказал Ян. – Все нормально.

Он верил парню. В таком состоянии тот просто не смог бы ничего придумать, потому что все его внимание было приковано к вороненому стволу винтовки. Да и лопата здесь смотрелась весьма многозначительно. Неудивительно, что у пленника развязался язык. Он выложил все, хотя его ни о чем и не спрашивали.

Ян стоял, задумчиво постукивая пальцами по затвору. До него не сразу дошел смысл сказанного. Чистосердечное признание, вот что это было. Соучастник преступления дал показания. Илью Исаевича Корша застрелил какой-то Пашка. Вот он, лежит рядом с другим убитым, водителем самосвала. Эх, сюда бы следователя Магницкого!

– А что вы делали тут? – спросил он, очнувшись. – Зачем в лес поехали?

– Голый приказал ставить дымзавесу. Кусты поджигали, чтобы дым шел. Чтоб никто к лагерю не поехал. Со вчерашнего утра тут торчим.

– Хорошо подожгли. От души.

– Так ветер поднялся! – уныло пожаловался Витек. – Кто ж знал, что ветер такой будет! Мы туда-сюда покрутились, две канистры потратили. Поехали обратно, а там уже полыхает. Мы назад, а там еще хуже. Потом смотрю, Пашка поплыл, стекло царапает, блюет, потом на меня кинулся. Я ему локтем в глаз, а тут и меня как по башке долбануло…

Алина прокричала через окно «Тойоты»:

– Ян, ты ничего не слышишь?

– Ничего.

Она вышла из машины и несмело подошла к ним:

– А я слышу. Горит где-то рядом!

– Да здесь сейчас все горит, – сказал Ян. – Мы от пожара оторвались, не бойся. Здесь ветер в другую сторону.

– Но я же слышу, что горит! – выкрикнула Алина, отходя в сторону и прислушиваясь.

– В общем так, Витек, – сказал Ян. – Не для того я тебя откачивал, чтобы потом прикончить, согласен? Так что сейчас я дам тебе лопату, и ты займешься общественно-полезным трудом.

– Согласен, – кивнул Витек, подняв связанные руки.

– Я-а-ан! – закричала Алина. – Смотри! Что я говорила! Бежим отсюда! Горит, все горит!

Теперь и Ян услышал гул и тихий треск близкого огня. Между стволами сосен на глазах росла, вскипая, волна дыма. Она то поднималась, то опадала, и тогда за ней были видны черные обгоревшие стволы и полосы огня под ними.

– По машинам! – скомандовал Ян и подсадил Витька, решив пока не развязывать ему руки.

Он успел осмотреться и принять решение. «Тойота» проломила кусты, плюхнулась в ручей и, завывая и стреляя во все стороны галькой, объехала неприступную кучу. А дальше оставалось только мчаться по следам Петровича.