Текст книги "Ленин в жизни"

Автор книги: Евгений Гусляров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 48 страниц)

А. И. Ульянова-Елизарова [2].С. 308

Мать в церковь не ходила, отец ходил.

Л. Фишер.С. 19

Мать посещала церковь в большие праздники, но религиозной не была... В последние годы своей жизни была уже совсем неверующей.

Д. И. Ульянов.С. 128

Отец наш был искренне и глубоко верующим человеком и воспитывал в этом духе детей. Но его религиозное чувство было, так сказать, совсем «чистым», чуждым всякой партийности и какой-либо приспособляемости к тому, что «принято». Это было религиозным чувством Жуковского, поэта, любимого отцом, религиозным чувством гораздо более любимого Некрасова, выразившимся, например, в поэме «Тишина», отрывки из которой отец любил цитировать, – именно то место, где говорится о храме Божием, пахнувшем на поэта «детски-чистым чувством веры».

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 24

Жили мы в довольно большом, поместительном доме, который отец наш, служивший директором народных училищ, купил в 1878 г. В гостиной стояла мягкая мебель: два кресла, два мягких стула и диван угловой в три места, обитые красным ситцем с разводами. Тут же стоял круглый столик, покрытый скатертью [филе]. По стене, выходящей к галерее, стоял большой черный рояль с обрезанным хвостом. Над ним в простенке висело бронзовое бра. Резервуар лампы был белый с цветочками…

В простенке между окнами, выходящими на улицу, висело зеркало в раме, под ним стоял столик. В гостиной было много цветов, из больших: пальм [феникс реклина], фикус, филодендрон. Цветы эти стояли на тумбочках. В столовой были венские желтые стулья с плетеным сиденьем и круглыми без выступов спинками, стол, буфет, [ломберный] столик с машинкой для шитья…

Портретов и картин на стенах не было, вообще обстановка носила пуританский характер. Объясняется это отчасти вкусами и образом жизни Ильи Николаевича, отсутствием средств и отчасти и художественного образования, вообще в Симбирске того времени не имевшегося.

М. И. Ульянова.С. 194, 299, 300

Так как Мария Александровна была хорошей музыкантшей, очень любившей и хорошо понимавшей музыку, то музыка в семье значила многое, но в других отраслях искусства подготовки не было.

А. И. Ульянова [2].С. 308

Мальчиком Владимир Ильич учился играть на рояле. У него, по словам матери, был великолепный слух, и музыка давалась ему легко. В возрасте восьми-девяти лет он бойко играл многие детские пьесы, а также с матерью и со старшими в четыре руки.

Д. И. Ульянов.С. 147

Настоящего голоса у нас в семье ни у кого не было, но музыку мы все любили и немного ей учились. В детские годы учился играть на рояле и Владимир Ильич, но рано бросил это занятие и потом жалел об этом.

М. И. Ульянова.С. 204

Володя любил петь; слух и способность к музыке у него были хорошие... Мама показала ему начальные упражнения, дала ему разыграть несколько простеньких детских песенок и пьесок, и он стал играть очень бойко и с выражением. Мать жалела потом, что он забросил музыку, к которой проявлял большие способности...

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 19

Наша мать – Мария Александровна – очень любила рояль. Она играла многие старинные песни и романсы и под музыку пела. Но в особенности охотно она играла и пела из оперы «Аскольдова могила»; у нее были старые, пожелтевшие от времени ноты этой оперы. Мы все очень любили ее музыку и пенье, и Владимир Ильич часто напевал некоторые мотивы из «Аскольдовой могилы» (опера А. Н. Верстовского. – Е. Г.).

Д. И. Ульянов.С. 149

Музыкален. Музыкальная память хорошая. Запоминал хорошо, но не то чтобы очень быстро. Больше всего любил скрипку. Любил пианино. Абсолютный слух? Не знаю. Насчет аккорда тоже не знаю. Ритм? Ноты? Мог ли читать их? Не знаю.

Н. К. Крупская.С. 371

В 1883-1884 году мне подарили гармонику. Ни я, ни старшая сестра, Ольга Ильинична, не умели приступиться к этому инструменту, и только Владимир Ильич быстро освоился с ним и подобрал несколько мотивов, в том числе довольно удачно «Вот мчится тройка удалая вдоль по дорожке столбовой».

Зимой 18881889 года в Казани я был с Владимиром Ильичом в опере. Ставили «Дочь кардинала» (опера «Дочь кардинала» написана французским композитором Фроманталем Галеви. – Е. Г.). Места наши были где-то высоко на галерее. Мне очень ярко врезался в память этот вечер. Помню, как мы пешком возвращались из театра, как ужинали дома молоком с хлебом, не хотелось спать. Владимир Ильич все время находился под впечатлением услышанной музыки, напевал «Рахиль, ты мне дана...», еще что-то и главным образом другую арию Елиазара – «Христиан я ненавижу, их решился презирать, но теперь я прибыль вижу – можно денежки достать!». Это место ему особенно понравилось, и дома за ужином он тихо, так как другие спали, все время повторял его.

Д. И. Ульянов.С. 148

Дмитрий, младший брат Ленина, впоследствии вспоминал, как Володя пел лирические песенки Гейне и арию Валентина из «Фауста» Гуно.

Л. Фишер.С. 18

В 1888—1890 годах Владимир Ильич часто пел под рояль с Ольгой Ильиничной, которая хорошо играла, имела голос и умела петь.

Они пели дуэтом «Нелюдимо наше море». И помню последний куплет:

Но туда выносят волны

Только сильного душой!..

Смело, братья! Бурей полный,

Прям и крепок парус мой!

Любил Володя «Свадьбу», кажется, Даргомыжского:

Нас венчали не в церкви,

Не в венцах, не с свечами;

Нам не пели ни гимнов,

Ни обрядов венчальных!

Венчала нас полночь

Средь мрачного бора!

Затем он пел «Чудесные глазки». Слова Гейне: «Du hast Diamanten und Perlen...»:

У тебя есть алмазы и жемчуг,

Все, что люди привыкли искать,

И еще есть прелестные глазки,

Милый друг, чего больше желать...

Дальше:

Эти чудные глазки на сердце

Наложили мне скорби печать,

От них я совсем погибаю,

Милый друг, чего ж больше искать.

«Погибаю» – надо было брать очень высокую ноту, и Владимир Ильич говорил, вытянув ее: «Уже погиб, погиб совсем».

Д. И. Ульянов.С. 150

Оперу любил больше балета.

Н. К. Крупская.С. 371

Как-то Илья Николаевич научил старших детей революционным песням на слова Рылеева, и Анна Ильинична во дворе запела такую песню. Мария Александровна остановила ее, позвала и указала на то, что делать этого не следует, так как это может повредить отцу. Он считался либералом в городе.

М. И. Ульянова.С. 301

Ульянов был вне каких-либо подозрений, повода к этому никогда не давал, никакой слежки за ним не было, потому о нем не было и полицейских материалов, рапортов. Если бы отец Ленина стал в глазах высшего начальства неблагонадежной личностью, ему после его смерти не была бы царским указом пожалована звезда. И пожалование в 1886 г. этого столь высокого отличия тем более знаменательно, что с 1881 г., – убийства Александра II, правительство удушало даже самые невинные проявления оппозиционного духа во всех областях государственного управления, в том числе и в школьном деле.

Н. Валентинов.Выдумки о ранней революционности Ленина // Новый журнал. Нью-Йорк, 1954. № 39. С. 215.

(Далее цит.: Н. Валентинов [2])

Пел. Репертуар: «Нас венчали не в церкви», «Я вас люблю, люблю безмерно», «Замучен в тяжелой неволе», «Варшавянка», «Вставай, подымайся, рабочий народ», «Смело, товарищи, в ногу», «День настал веселый мая», «Беснуйтесь, тираны», «Vous avez pris Elsass et Lorraine», «Soldats dix-septime».

Н. К. Крупская.С. 368

Владимир Ильич очень любил «Замучен тяжелой неволей». Одним из любимых оперных мотивов Владимира Ильича, который он часто насвистывал, была ария из «Пиковой дамы»: «Я Вас люблю, люблю безмерно, без Вас не мыслю дня прожить... (ария Германа из оперы П. И. Чайковского «Пиковая дама». – Е. Г.)».

М. И. Ульянова.С. 282

Летом каждый вечер мы отправлялись с папой на Свиягу купаться. Отец абонировал на весь сезон определенные часы в купальне некоего Рузского. Помню, что фамилия владельца общественной купальни была Кох, и вот, бывало, отец, увидев издали идущего туда купаться учителя немецкого языка Штейнгауера, кричит ему в виде приветствия: «Немец идет к немцу, а русский – к Рузскому»…

Я всегда брал с собой полотенце. Помню, один раз взял два полотенца, видя, что у Владимира Ильича нет полотенца. Говорю ему: «Я для тебя принес». «Зачем же полотенце?» – спрашивает он. «Обтираться, вытереть голову, лицо». – «Нет, так лучше, свежесть дольше остается». Он не признавал полотенец и прямо на мокрое тело надевал рубаху.

Д. И. Ульянов.С. 126, 175

Когда некоторых из преподавателей уволили из института за прогрессивные, т. е. «направленные к разрушению основ», взгляды, Илья Николаевич остался на службе.

Л. Фишер.С. 15

Восторженный поклонник царя Александра II, в котором он чтил освободителя крестьян и проводника реформ, И. Н. Ульянов отрицательно относился ко всяким революционным актам и теориям и с умеренной симпатией даже к оппозиционному движению, боясь, что таковое явится помехой для проведения и укрепления уже ведущихся царем реформ.

Н. Валентинов [2].С. 213

Илья Николаевич не был чужд и общественным наукам, он был, как я говорила, либералом, но революционером не был. Освобождение крестьян и все реформы царствования Александра II имели на него большое влияние. Одушевленный идеей идти служить народу, Илья Николаевич бросил относительно спокойную работу учителя и пошел в народные инспекторы. Работа эта была очень тяжелая. Илье Николаевичу приходилось много работать, а у него не было даже секретаря. Кроме того, работа эта требовала постоянных поездок по губернии, отлучек из дому.

М. И. Ульянова.С. 301

Директор гимназии Керенский (отец А. Ф. Керенского, главы Временного правительства перед Октябрьской революцией), тогда преподававший в старшем классе словесность, очень любил Володю, хвалил постоянно его работы и ставил ему лучшую отметку…

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 21

Случайно узнал, что в гимназии Ленин написал сочинение на тему «Пророк» Пушкина, однако разговор о том был прерван и больше не возобновлялся. Лишь позднее мне стало известно, что в Симбирской гимназии, где учился Ленин, литературу преподавал Ф. М. Керенский – отец Александра Федоровича Керенского. Это он многим своим ученикам, в том числе и Ленину, внушил великое почтение и любовь к Пушкину. Немилосердно ругая сына Керенского и очень хорошо отзываясь о Керенском-отце, Ленин рассказывал об этом П. А. Красикову, а разговор о том возник по следующему поводу. В 1921 г. (или 1920-м – не могу точно сказать) Ленин посетил Вхутемас – Высшее художественное училище в Москве. Если не ошибаюсь, в какой-то заметке есть о том и у Крупской. На вопрос Ленина, что читает сейчас молодежь, любит ли она, например, Пушкина, – студенты и студентки Вхутемаса почти единогласно ответили, что Пушкин «устарел», они его не признают, он «буржуй», представитель «паразитического феодализма», им никто теперь не может увлекаться и все они стоят за Маяковского – он революционер, а как поэт намного выше Пушкина. Ленин слушал это, пожимая плечами. Стихи Маяковского он совершенно не переносил. После посещения Вхутемаса, беседуя с Красиковым, Ленин говорил:

– Совершенно не понимаю увлечения Маяковским. Все его писания – штукарство, тарабарщина, на которую наклеено слово «революция». По моему убеждению, революции не нужны играющие с революцией шуты гороховые вроде Маяковского. Но если решат, что и они ей нужны, – пусть будет так. Только пусть люди меру знают и не охальничают, не ставят шутов, хотя бы они клялись революцией, выше «буржуя» Пушкина и пусть нас не уверяют, что Маяковский на три головы выше Беранже.

– Я передаю, – рассказывал мне Красиков, – подлинные слова Ленина. Можете их записать. Давайте сделаем большое удовольствие Ильичу – трахнем по Маяковскому. Так статью и озаглавим: «Пушкин или Маяковский?». Нужны ли революции шуты гороховые? Конечно, на нас накинутся, а мы скажем: обратитесь к товарищу Ленину, он от своих слов не откажется…

Н. Валентинов.Встречи с Лениным. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. С. 2425

(Далее цит.: Н. Валентинов [1])

…Владимир Ильич обратил внимание на висевший на стене лозунг, взятый из стихов Маяковского: «В небеса шарахаем железобетон».

Ленин, смеясь, запротестовал: «Зачем же в небеса шарахать? Железобетон нам на земле нужен».

И. А. Арманд.Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине // Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 8. С. 102

Когда Ленин писал сочинение о «Пророке» Пушкина, – сыну директора гимназии Керенского было только шесть лет. Через тридцать лет эти два уроженца Симбирска, города, по выражению Гончарова (тоже уроженца Симбирска!), погруженного в непробудный сон, «в оцепенение покоя», в своего рода «штиль на суше», предстали на фоне величайшей, потрясшей Россию социальной бури, бешеного урагана, встав в центре не только всероссийского, а мирового внимания. Борьба этих двух русских людей из Симбирска – по своему смыслу, значению и последствиям – вышла далеко из русских границ.

Н. Валентинов [1].С. 25

О его детстве и юности имеются у меня всего лишь два показания; оба, к сожалению, несколько вялые. Первое – поэта Аполлона Коринфского, одноклассника по гимназии. По его словам, Ульянов был мальчиком серьезным, даже угрюмым; всегда держался особняком, в общих играх, проказах и прогулках не участвовал; учился хорошо, почти всегда первым учеником. Одну его черту поэт очень твердо запомнил и, может быть, по личному опыту: никогда Ульянов не подсказывал соседу, никому не давал списывать и ни одному товарищу не помог объяснением трудного урока. Его не любили, но не решались дразнить. Так он и прошел все восемь классов – одинокий, неуклюжий, серьезный, с волчьим взглядом исподлобья.

А. И. Куприн.Ленин. Опыт характеристики // Общее дело. Париж, 1920. № 87.

(Далее цит.: А. И. Куприн [2]).

Одно время Владимир Ильич взял мишенью для насмешек учителя французского языка, по фамилии Пор.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 25

Месье Пор элегантно одевался, был по-французски экспансивен, обаятелен, он умел пленять учеников. По-русски он говорил с чудовищным акцентом. Владимир откровенно, в лицо издевался над ним, передразнивал его манеры, речь, его привычку бегать жаловаться к директору гимназии по малейшему поводу. А рассердить месье Пора было легко. Владимир объявил войну французу. Зрелище было отвратительное, потому что все преимущества, казалось, были на стороне ученика, у которого отец – директор всех губернских народных училищ, а сам он – любимец директора гимназии. Месье Пор, тем не менее, заявил, что ученику, позволяющему себе постоянное неповиновение воле учителя и грубые проделки, выходящие за рамки приличий, ставить отличные отметки по поведению нельзя, это не соответствует действительности. Месье Пор настаивал на том, чтобы Владимиру снизили оценку по поведению. Но, как и следовало ожидать, положение отца сыграло свою роль, и оценка не была снижена.

Р. Пейн.С. 54

Когда дети Ульяновы были маленькими, родители им запрещали кататься в Симбирске по Свияге на лодке без старших, обычно без Александра, на четыре года старшего Владимира. Младший Ульянов, Дмитрий, с большим удовольствием усаживался в лодку с Александром. Владимир же, несмотря на желание покататься, от этого часто отказывался. Он знал, что в каждой такой прогулке Александр начнет непереносимые для Владимира розыски разных гадких обитателей воды. Ленин говорил, что он никогда не пробовал ловить рыбу удочкой, так как для этого нужно было насаживать червя на крючок, а к червям у него было отвращение, почти идиосинкразия.

Н. Валентинов [2].С. 247

Он не любил рыбной ловли удочкой вообще.

Д. И. Ульянов.С. 173

Володя был с детства вспыльчивым, и пример Саши, его всегдашней ровности и большой выдержки, имел для всех остальных детей, в том числе – и особенно – для Володи, большое значение.

М. И. Ульянова.С. 20

…Различие натур обоих братьев выделялось уже с детства, и близкими друг другу они никогда не были.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 67

В отношениях к товарищам, характеризовал его Говорухин (?), он (Саша) был редкий человек. Он равно уважал и собственное достоинство, и достоинство других. Это была натура нравственно-деликатная. Он избегал всяких резкостей, да был к ним и неспособен. Никогда я не видел его беззаботно веселым, вечно он был задумчив и грустен. Он любил театр, понимал поэзию, особенно любил музыку и когда слушал ее, становился еще грустнее и задумчивее.

Н. Валентинов.Ранние годы Ленина // Новый журнал. Нью-Йорк, 1955. С. 203.

(Далее цит.: Н Валентинов [7])

Ежемесячно отец посылал Александру на прожитие сорок рублей. Но Александр был бережлив, и ему удавалось сократить расходы до тридцати рублей в месяц. Приехав домой в начале летних каникул 1885 года, он, ни слова не говоря, вернул Илье Николаевичу сэкономленные деньги. Илья Николаевич отчитал его, сказав, что не к лицу сыну действительного статского советника вести образ жизни нищего студента и морить себя голодом, – ведь деньги в семье есть, и его никто не ограничивает в средствах. Александр промолчал. У него были свои принципы, и брать у отца больше денег, чем ему было необходимо, он категорически отказался.

Р. Пейн.С. 60

Владимир был очень похож на отца. У обоих были высокие лбы, рыжеватые бороды, лысые головы и короткие ноги. Оба не выговаривали «р» после некоторых согласных. Оба обладали безграничной энергией и неуклонно вкладывали ее в суровые, страстные, подвижнические труды. Оба умерли рано: Ленину еще не было 54-х, отцу его шел 55-й год. Илье Николаевичу не делали вскрытия, но врач отнес его смерть за счет кровоизлияния в мозг, Ленин также умер от болезни мозга.

Л. Фишер.С. 16

Володя был всегда очень непрактичен в житейских, обыденных вещах – он не умел и не любил покупать себе что-нибудь, и обычно и позже эту задачу брали на себя мать или я. В этом он напоминал всецело отца, которому мать заказывала всегда костюмы, выбирала материал для них и который, как и Володя, был чрезвычайно безразличен к тому, что надеть, привыкал к вещам и по своей инициативе никогда, кажется, не сменил бы их. Володя и в этом, как и во многом другом, был весь в отца.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 37

Как все в нашей семье, Владимир Ильич был застенчив, и когда – что случалось крайне редко – к нам приезжал кто-нибудь из малознакомых, он или оставался в своей комнате, или через окно удирал в сад. Так поступал он и при посещении малоинтересных для него людей.

М. И. Ульянова.С. 205

Илья Николаевич Ульянов умер 12 января 1886 г.

Л. Фишер.С. 21

Он рано сгорел на большой работе и умер внезапно от кровоизлияния в мозг 12 января 1886 года на 55-м году от роду.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 18

Саша на похоронах не присутствовал – он учился в Петербургском университете. Могла ли кончина строгого отца освободить обоих сыновей от того, что прежде их незаметно сдерживало? Отвечая на вопросы переписи 1922 г., Ленин писал: «Неверующий с 16-ти лет» (т. е. стал неверующим вскоре после смерти отца). Это, кстати, опровергает часто упоминаемую историю о том, что он якобы сорвал с себя нательный крест, услышав, как священник советует отцу бить мальчика за безбожие.

Л. Фишер.С. 21

Володя переживал тогда переходный возраст, когда мальчики становятся особенно резки и задирчивы. В нем, всегда очень бойком и самоуверенном, это проявлялось особенно заметно, тем более тогда, после смерти отца, присутствие которого действует всегда сдерживающе на мальчиков. Помню, что эта резкость суждений и проявлений Володи смущала порой и меня. Обратила я также внимание, что Саша не поддерживал нашей болтовни, а пару раз, как мне показалось, неодобрительно поглядел на нас. Всегда очень считавшаяся с его мнением, я в то лето особенно болезненно чувствовала всякое его неодобрение. И вот осенью я задала вопрос и о Володе. Помню даже форму вопроса: «Как тебе нравится наш Володя?» И он ответил: «Несомненно, человек очень способный, но мы с ним не сходимся» (или даже: «совсем не сходимся» – этого оттенка я уже точно не помню, но помню, что сказано было решительно и определенно).

– Почему? – спросила я, конечно.

Но Саша не пожелал объяснить. «Так», – сказал он только, предоставив мне догадываться самой.

Я объяснила это себе тем, что Саше не нравились те черты характера Володи, которые резали, но, очевидно, слабее, и меня: его большая насмешливость, дерзость, заносчивость, – главным образом, когда они проявлялись по отношению к матери, которой он также стал отвечать порой так резко, как не позволял себе при отце. Помню неодобрительные взгляды Саши при таких ответах. Так глубоко и сильно переживавший смерть отца, так болевший за мать... сам всегда такой сдержанный и внимательный, Саша должен был очень реагировать на всякую резкость по отношению к матери. Объяснение это еще подтвердилось рассказом матери следующим летом, уже после смерти Саши. А именно, она рассказала мне, что раз, когда Володя с Сашей сидели за шахматами, она напомнила Володе какое-то требование, которое он не исполнил. Володя отвечал небрежно и не спешил исполнить. Мать, очевидно, раздраженная, настаивала... Володя ответил опять какой-то небрежной шуточкой, не двигаясь с места.

– Володя, или ты сейчас же пойдешь и сделаешь, что мама тебе говорит, или я с тобой больше не играю, – сказал тогда Саша спокойно, но так твердо, что Володя тотчас встал и исполнил требуемое. Помню, с каким растроганным видом рассказывала мне об этом проявлении Саши мать.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 66

Никакого «излучения» моральности не было у властного и бурного Владимира. Моральный «ошейник» должен был им ощущаться с крайней неприязнью, вызывая бессознательное желание сбросить эту обузу. Он плохо терпел какие-либо ограничения. Вероятно, только огромное самолюбие, желание быть «первым учеником» заставило его неукоснительно подчиняться всем строгим правилам Симбирской гимназии. Не забудем еще, что Владимир был баловень в семье. В отличие от скромного Саши, шумливый и кипучий, он был всегда на авансцене жизни семьи. Он видел, что им восхищаются и привык с детских лет, когда слышал от няньки, что Володя не «золотой», а «бриллиантовый», чтобы им восхищались. Привыкнув к этому, уже не терпел замечаний и резко реагировал на все указания матери. Волевой и самоуверенный, Владимир Ульянов хотел быть свободным в своих влечениях, внутренних сдерживающих сил и правил, «велений совести», «чувства долга», столь сильных у Саши, у него не было. И Саша, это чувствуя, имел полное основание решительно сказать: «Мы с ним совсем не сходимся».

Н. Валентинов [7].

Но перед юношей вся жизнь, полнота бытия захватывает его, рыжеватый пух вылезает на подбородке (Ленин от рождения был огненно-рыжим. – Е. Г.),он не умеет соразмерить голос – говорит громче, чем раньше, стучит каблуками сильнее, чем раньше, хохот вырывается у него по-отцовски резко, внезапно, чуть не до колик... Володя грубит, огрызается. Дома все чаще и чаще слышно: «Володя, не груби. Тише, Володя...» Именно в эту пору Ильич перестал верить в Бога…

М. С. Шагинян.С. 148

Желание командовать у Вл. Ульянова почти с детских лет. В Кокушкине, играя со своими двоюродными братьями в казацкую вольницу, он всегда хотел быть «Тарасом Бульбой», атаманом. «Он встряхивал и увлекал нас, – вспоминает Веретенников, – атаманство, его первенство, проступало, так сказать, непроизвольно». Право на командование сначала покоится на смутном и неясном чувстве. Через несколько лет (в 18911892 гг.) оно дойдет до сознания, превратится в уверенность, подкрепленную семейной обстановкой, наполненной преклонением перед ним как «гением». И эта уверенность вместе с другими свойствами этого человека сыграет огромнейшую роль в судьбах России и всего мира.

Н. Валентинов [7].С. 189

Ребенком и даже подростком лет до 1112 Владимир преклонялся перед братом. «Он любил играть во все, во что играл Саша, делать все, что делал Саша, он подражал ему во всем до мелочей». Подражание стало исчезать по мере того, как Владимир рос и постепенно формировал свое индивидуальное лицо. Оно не было похоже на брата. Натуры братьев были действительно глубоко различны. Саша был вдумчив, терпелив, тих, ровен в своих отношениях к членам своей семьи и другим людям, мягок и при огромных способностях и трудоспособности очень скромен. Владимир тоже с очень большими способностями и настойчивостью в работе – бурно-энергичен, вспыльчив, резок, заносчив, нетерпелив, властен, крайне самолюбив и самоуверен. Дерзость и самоуверенность стали особенно проявляться после смерти отца, присутствие которого действовало на него умеряющим образом. Матери он стал отвечать «порой так резко, как не позволял себе при отце». А. И. Ульянова выражается очень мягко: есть много данных думать, что в то время Владимир был с матерью до крайности груб. Впрочем, нужно немедленно добавить, что эта грубость у него исчезла после смерти Саши. В горе, постигшем семью и ее крепко объединившем, Ленин в этом отношении как бы переделал себя и стал нежным сыном. При жизни Саши этого еще не было. Никогда не выходя из себя, не расставаясь со своей обычной сдержанностью, Саша с неодобрением относился к дерзким выходкам брата… Самолюбивому и заносчивому Владимиру замечания брата должны были казаться непереносимыми. Во всяком случае не принимались легко.

Н. Валентинов [6].С. 217

Сопоставление этого рассказа с моими личными впечатлениями, а также и с тем, как проявлялся тогда и чем интересовался Володя, сложило во мне прочное убеждение, что именно эти черты его характера имел в виду Саша, когда высказал свое суждение о нем. Саше всякая насмешка, поддразнивание были абсолютно чужды… Володе насмешка была свойственна вообще, а в этот переходный возраст особенно. А Саша в это лето, после потери отца, когда в нем созревала, очевидно, решимость стать революционером, был в настроении особом, даже для него, далеком от всякого легкого, с кондачка, отношения.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 66

Владимир не понимал – как брат может целые дни сидеть с микроскопом над всякими пустяками! В работе брата он не видел смысла, ни научного, ни практического. Она вызывала у него лишь колкие насмешки. Для них здесь была удобная, а при желании и скабрезная почва. Ведь как легко посмеяться, что Саша весь день с раннего утра наблюдает под микроскопом сексуальную жизнь – чью. Червей.

Н. Валентинов [7].С. 183

Тем не менее, Володя подражал старшему брату настолько, что мы даже посмеивались над ним, – с каким бы вопросом к нему ни обратиться, он отвечал неизменно одно: «Как Саша».

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 20

Бывало, кашу подадут на стол, его первого нарочно спрашивают: «Володя, как кашу хочешь: с молоком или с маслом?» Он всегда отвечал: «Как Саша».

М. И. Ульянова.С. 199

Стремление подражать брату, искание путей, конечно, было, но не больше. Читать Маркса Володя начал уже в 18881889 году, в Казани, по-русски.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 68

Научных марксистских книг Владимир Ильич тогда еще не читал, специальности своей еще не наметил. Помню, что читал и перечитывал по нескольку раз своего любимого Тургенева.

М. И. Ульянова.С. 287

Остался у меня в памяти разговор с Володей о появившейся в ту зиму в одном из журналов новой повести А. Чехова «Палата № 6». Говоря о талантливости этого рассказа, о сильном впечатлении, произведенном им, – Володя вообще любил Чехова, – он определил всего лучше это впечатление следующими словами: «Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел…»

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 36

Летом, я помню, мы отмечали оба с Сашей, удивляясь этому, что Володя может по нескольку раз перечитывать Тургенева, – лежит, бывало, на своей койке и читает и перечитывает снова, – и это в те месяцы, когда он жил в одной комнате с Сашей, усердно сидевшим за Марксом и другой политико-экономической литературой, которой была тесно заставлена книжная полка над его столом.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 67

Последний год, когда семья уплотнилась и жила теснее, Анна Ильинична с Александром Ильичом с удивлением наблюдали за тем, с каким увлечением Владимир Ильич перечитывал Тургенева. Вообще он много читал беллетристики.

М. И. Ульянова.С. 302

«Капитал» впервые попал в руки Ленина в январе 1889 года. Конечно, для последующих событий эта дата особо важного значения не имеет и все-таки, если хотят устанавливать биографию Ленина, базируясь на фактах, а не на вымыслах, указанная дата столь же важна как, например, и указание, что Ленин родился в 1870 году, а не в 1886 году.

<...>

Максим Горький на предложенный ему однажды нами вопрос: как мог бы он объяснить, что Ленин питал такой большой интерес к Тургеневу, дал следующий ответ. Ленин был типичным русским интеллигентом и такими же типично русскими интеллигентами были и главные, наиболее видные персонажи Тургенева. Отсюда у него к ним сочувственное любопытство, как к «экземплярам одной и той же культурной породы». С другой стороны, Ленин обладал совершенно «нерусской чертой» – изумительной силою воли, и этим натура его глубоко отличалась от безвольной психической организации большинства типов Тургенева и резко от них отталкивалась. Подобного притяжения и одновременно отталкивания, симпатии и антипатии Ленин не ощущал совсем или не с такою силою, читая других писателей, и это объясняет, по мнению Горького, особый интерес Ленина и Тургеневу. Объяснение интересное, но обосновано ли оно: во-первых, не все видные фигуры Тургенева без воли. Базаров и Инсаров – люди с волею. Во-вторых, если допустить, что Горький прав, его рассуждения можно отнести не к Ленину, а к юноше Владимиру Ульянову. Иначе нужно предположить, что особый интерес, который Владимир Ульянов проявлял к персонажам Тургенева, вызывался каким-то смутным, но острейшим предчувствием, что с некоторыми «экземплярами этой породы» потом, когда он станет Лениным, ему придется вести беспощадную политическую борьбу.

Н. Валентинов [2].С. 222223

Итак, определенных политических взглядов у Володи в то время не было.

М. И. Ульянова.С. 302

И если бы не случилось одно событие – Владимир Ульянов, вероятно, никогда бы не стал Лениным. Какое это событие? Покушение на царя Александра III, участие в нем брата Александра, казнь брата. На все, что с этим связано, надо обратить максимальное внимание. Тут мы у истоков формирования той исторической личности, которая, проклинаемая одними и воодушевляя других, наложила на весь мир свою печать.

Н. Валентинов [2].С. 231

Небезынтересно также сопоставить с этим рассказ И. X. Лалаянца о том, как на вопрос его о деле Александра Ильича Владимир Ильич сказал: «Для всех нас его участие в террористическом акте было совершенно неожиданно. Может быть, сестра (имел в виду меня) знала что-нибудь, – я ничего не знал!»