Текст книги "Ленин в жизни"

Автор книги: Евгений Гусляров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 48 страниц)

Н. Валентинов [1].С. 3334

Владимир (другой из братьев Армандов), любовник Инессы, последовал за ней в ссылку. Александр, оставшийся законным мужем, заботился о детях и посылал деньги ей и Владимиру. Когда Владимир заразился туберкулезом и уехал в Швейцарию, Инесса бежала из России к нему. Он умер через две недели после ее приезда.

Л. Фишер.С. 116

Два года провела в ссылке. Об одной из своих ссылок Инесса Арманд писала так: «Меня хотели послать еще на 100 верст к северу, в деревню Койду. Но, во-первых, там совсем нет политиков, а во-вторых, там, говорят, вся деревня заражена сифилисом, а мне это не очень улыбается».

К. и Т. Енко.С. 111

В юности Инесса была очень религиозна и очень мятежна. Прочитав в возрасте 15 лет «Войну и мир», она внутренне возмутилась против удела Наташи – самки, производящей на свет детей. Но через пять лет после свадьбы она сама уже была матерью троих – двух дочерей и одного сына. В том же 1898 году, отдыхая в Крыму, Инесса прочла книгу Петра Лаврова, ведущего идеолога народников. «Я давно не читала книги, которая бы так вполне соответствовала моим взглядам», – пишет она семье. В 1901 г. у Инессы родилась еще одна дочь, а в 1903 г., в Швейцарии, – сын. Невдалеке от Женевского озера Инесса прочла «Развитие капитализма в России» Ленина.

Л. Фишер.С. 116

В 1910 г. она приезжает в Париж, и здесь происходит ее знакомство с Лениным. В кафе на avenue d'Orleans его часто видят в ее обществе.

Н. Валентинов [1].С. 34

Крупская тепло писала о переезде подруги в автобиографическом очерке «Инесса Арманд» (1926 год): «Зимой 1911 года она с детьми поселилась в доме рядом с домом, где мы жили тогда. Мы виделись каждый день. Инесса стала близким нам человеком. Очень любила ее и моя старушка-мать. Инесса умела всегда ее разговорить...»

В. Е. Мельниченко.Я тебя очень любила (правда о Ленине и Арманд). М.: Воскресенье, 2002. С. 123

(Далее цит.: В. Е. Мельниченко [2])

Сохранился рассказ большевички Елены Власовой о встрече Ленина с Инессой Арманд. Власова, знавшая Инессу по совместной работе в Москве, была поражена происшедшей в ней перемене: «В мае 1909 года я ее снова встретила уже в Париже, в эмигрантской среде. Первое, что у меня вырвалось при встрече, это возглас: «Что с вами случилось, Инесса Федоровна?» Инесса грустно ответила: «У меня большое горе, я только что похоронила в Швейцарии очень близкого мне человека, умершего от туберкулеза». Глаза Инессы были печальны, она очень осунулась и была бледна. Я поняла, что об этом больше говорить не следует, – Инесса страдает...»

Б. В. Соколов.С. 105

В двадцать лет она была настоящей французской красавицей: тонкое, овальное лицо, волнистые волосы, умный лоб, широко поставленные и широко раскрытые глаза, изящно изогнутые брови, сильный нос, чувственный рот и округлый подбородок, говорящий о страсти и решительности.

Л. Фишер. С. 116

Не исключено, что в советские времена фотографии Инессы при воспроизведении в печати специально ретушировали, чтобы сделать ее менее красивой и таким путем положить конец слухам об отношениях между ней и Лениным. Она действительно была красавицей – длинные, волнистые золотисто-каштановые волосы, высокие, четко выраженные скулы, нос с легкой горбинкой, восхитительно чувственные ноздри, чуть выдающаяся вперед верхняя губа, белые ровные зубы, роскошные темные брови и изящная фигура, сохранившаяся даже после пяти родов.

Р. Сервис.С. 225

Одни в Париже и в Лонжюмо считали ее красивой, другие только «еле хорошенькой», указывая, что лицо у нее ассиметричное и слишком длинное, а рот слишком широкий. В общем ее любили, но говорили, что в партии она выдвигается только по протекции: неожиданно в нее влюбился Ильич! Главный спор в сплетнях шел преимущественно о том, «живет» ли он с ней или же роман платонический?

М. А. Алданов.Самоубийство. М.: ТЕРРА, 1995. С. 126

(Далее цит.: М. А. Алданов [1])

В 19111912 гг. внимание, которым ее окружает Ленин, все время растет. Оно бросается в глаза даже такому малонаблюдательному человеку, как французский социалист-большевик Шарль Рапопорт. «Ленин, – рассказывал он, – не спускал своих монгольских глаз с этой маленькой француженки» («avec ses petits yeux mongols ilepiait cette petite francaise»).

Н. Валентинов [1].С. 34

Намек на особые отношения Ленина и Арманд можно найти и в воспоминаниях Лидии Фотиевой, ставшей после Октябрьской революции секретарем Ленина. Во время одного из посещений парижской квартиры Ленина Фотиева обратила внимание, что Надежда теперь спит в комнате матери, а не в супружеской спальне.

Р. Сервис.С. 226

Вызвало любопытство и то, что Инесса Арманд, являвшаяся временами чуть ли не членом семьи Ленина, была в его письмах к родным фигурой умолчания: в них ее имя не упоминалось ни разу (!). Крупская коснулась имени Арманд один только раз, однако не назвав ее имени: в конце 1913 года Надежда Константиновна написала в письме к матери Ленина, что вместе с ними на концерте была «одна наша знакомая». Значит, было что таить от матери и свекрови...

В. Е. Мельниченко [2].С. 7

Крупская, в особенности после того, как заболела, но и до этого, вряд ли могла возбудить романтические чувства.

Л. Фишер.С. 122

Американский писатель Джон Стейнбек, побывавший в Музее В. И. Ленина в Москве после войны, обратил внимание на множество ленинских фотографий в экспозиции: «Его фотографировали везде, в любых ситуациях, в разном возрасте, будто он предвидел, что в один прекрасный день будет открыт музей, который назовут Музеем Ленина». Фотографий сохранилось действительно немало – свыше 440. Больше половины из них относятся к периоду, когда в жизни Ленина присутствовала Инесса Арманд. Однако нет ни одной фотографии, где они были бы запечатлены только вдвоем – он и она. Впрочем, и наедине с Крупской Ильич сфотографировался только в 1922 году в Горках, во время болезни.

В. Е. Мельниченко [2].С. 318

Он восхищался ее знанием иностранных языков, в этом отношении она была для него незаменимым помощником на международных конференциях в Кантале и Циммервальде в 1915 г. и на первом и втором Конгрессе Коминтерна в 1919-м и 1920 гг. Он доверял и ее знанию марксизма: в 1911 г. в партийной школе в Longiumeau (около Парижа) поручил ей вести дополнительные, семинарские занятия с лицами, слушающими его лекции по политической экономии. Наконец, Инесса была превосходная музыкантша, она часто играла Ленину «Sonate Pathetique» Бетховена, а для него это голос Сирены. «Десять, двадцать, сорок раз могу слушать Sonate pathetique, и каждый раз она меня захватывает и восхищает все более и более», —говорил Ленин.

Н. Валентинов [1].С. 34

Член парижской группы большевиков, скрипач-любитель Гречнев-Чернов об этом времени вспоминал: «Когда она опускала пальцы на клавиши и начинала играть, вы сразу же чувствовали – это настоящий поэт рояля. Так тонко, трепетно ощущались ею дух, стихия, внутренний ритм исполняемого произведения. Виртуозно, с суровым вдохновением исполняла она сонаты Бетховена, притом не только Патетическую, Лунную, Апассионату, но и другие, порой читая их с листа».

В. Е. Мельниченко [2].С. 123

Инесса была хорошая музыкантша, сагитировала сходить всех на концерты Бетховена, сама очень хорошо играла многие вещи Бетховена. Ильич особенно любил «Sonate pathetique», просил ее постоянно играть, – он любил музыку.

Н. К. Крупская.С. 175

История социалистического движения в Бельгии – 3 лекции; читала их эмигрантка Инесса, оказавшаяся очень слабой лекторшей и ничего не давшая своим слушателям.

Инесса (партийный псевдоним, специально присвоенный на время преподавания в школе) – интеллигентка с высшим образованием, полученным за границей; хотя и говорит хорошо по-русски, но, должно думать, по национальности еврейка; свободно владеет европейскими языками; ее приметы: около 2628 лет от роду, среднего роста, худощавая, продолговатое чистое и белое лицо; темно-русая с рыжеватым оттенком; очень пышная растительность на голове, хотя коса и производит впечатление привязанной; замужняя, имеет сына 7 лет, жила в Лонжюмо в том же доме, где помещалась и школа; обладает весьма интересной наружностью.

Донесение сек. сот. в Московское охранное отделение.

Цит. по: В. Е.Мельниченко [2].С. 129

Внешность Инессы была особенно выигрышной на фоне внешности жены Ленина. Она также описана одним из слушателей школы в Лонжюмо, по совместительству подрабатывавшим в Московском Охранном Отделении: «Вся без исключения переписка школьников с родными и знакомыми велась через «Надежду Константиновну», жену Ленина, тесно соприкасающуюся с ЦО (Центральным Органом, в то время – газетой «Социал-демократ». – Б. С.)и исполняющую как бы обязанности секретаря редакции. Письма «Надеждой Константиновной» пересылались в Бельгию и Германию и оттуда уже направлялись по назначению в Россию. Письма из России также направлялись в указанные выше местности, пересылались оттуда к ней и здесь уже распределялись между адресатами-учениками. Имеются основания думать, что корреспонденция негласно просматривалась, и таким образом осуществлялся контроль за сношениями школьников.

Приметы «Надежды Константиновны»: около 3638 лет от роду, выше среднего или даже высокого роста, худощавая, продолговатое бледное с морщинками лицо, темно-русая, интеллигентка, носит прическу и шляпу; детей не имеет; живет с мужем и старухой матерью в Лонжюмо».

Выходит, что в Лонжюмо Крупская занималась почти тем же, что и агенты-провокаторы Охранки: перлюстрировала письма слушателей.

Б. В. Соколов.С. 107108

– Хорошо помню Инессу Арманд. Нерусский тип. Миловидная женщина. По-моему, ну так, ничего особенного... Ленин обращался с ней очень нежно.

В. М. Молотов.Цит. по: Чуев Ф. И.С. 273

Об этих же днях оставил еще одно свидетельство тот же А. С. Гречнев-Чернов: «В Париже, недалеко от улицы Толбияк, идущей прямо к парку Монсури, жила Инесса Федоровна Арманд, одна из активных работников партии. Она сняла комнату у находящегося в эмиграции уральского рабочего И. П. Мазанова. Я знал Мазанова по нелегальной работе в Донбассе. Посещая земляка, я довольно близко познакомился с И. Арманд. Этому помогли наши совместные занятия музыкой: я играл на скрипке, а она на рояле, который брала напрокат. Играла она много, хорошо владела техникой игры и обладала чувством настоящего музыканта.

Владимир Ильич охотно слушал нашу игру. Он часто приходил к И. П. Мазанову, которого знал по ссылке в Сибири. С Инессой Арманд, которую Владимир Ильич очень ценил как работника, его также связывали дружеские узы. Иногда с ним приходила и Надежда Константиновна. Играли мы самые разнообразные веши: и ноктюрны Шопена, и сонаты Бетховена; играли Моцарта, Баха, Венявского, Шумана, Шуберта, вариации Берио.

Владимир Ильич усаживался в кресло позади рояля и молча слушал. Владимир Ильич очень любил музыку и понимал ее. Он восторгался отдельными местами из сонат Моцарта, где торжественно и величественно звучали аккорды, он увлекался сонатами Бетховена, любил бурного и темпераментного Баха, спокойную, душевную музыку Шопена, Шуберта, Шумана, высокую технику вариаций Берио. Некоторые вещи, такие, например, как ноктюрн Шопена в ми-бемоль или «Легенда» Венявского, он просил повторять».

Б. В. Соколов.С. 115116

Наружность Инессы, ее интеллектуальное развитие, характер делали из нее фигуру, бесспорно, более яркую и интересную, чем довольно-таки бесцветная Крупская. Ленин ценил в Инессе – пламенность, энергию, очень твердый характер, упорность.

«Ты, – писал он ей 15 июля 1914 г., – из числа тех людей, которые развертываются, крепнут, становятся сильнее и смелее, когда они одни на ответственном посту".

Н. Валентинов [1].С. 34

Недаром тогда бытовала шутка, что товарищ Инесса являет собой редкостный случай полного единства формы и содержания и в качестве такого примера должна быть включена в программы по диалектике.

Е. Я. Драбкина.С. 28

Пожалуй, лучше всех сказала о себе сама Инесса Федоровна в одном из откровенных писем к своей старшей дочери: «Знаешь ли, я скажу про себя – скажу прямо – жизнь и многие жизненные передряги, которые пришлось пережить, мне доказали, что я сильная, и доказали это много раз, и я это знаю. Но знаешь, что мне часто говорили, да и до сих пор еще говорят? «Когда мы с вами познакомились, вы нам казались такой мягкой, хрупкой и слабой, – а вы, оказывается, железная»... Неужели на самом деле каждый сильный человек должен быть непременно жандармом, лишенным всякой мягкости и женственности? – По-моему, это «ниоткуда не вытекает», по выражению одного моего хорошего знакомого... Наоборот, в женственности и мягкости есть обаяние, которое тоже сила...»

В. Е. Мельниченко [2].С. 122

В 1921 г. современник вспоминал: «Как сейчас вижу ее, выходящую от наших Ильичей. Ее темперамент мне тогда бросился в глаза... Казалось, жизни в этом человеке неисчерпаемый источник. Это был горящий костер революции, и красные перья на ее шляпе являлись как бы языками этого пламени».

Л. Фишер.С. 117

Несмотря на ее разрыв с мужем, происшедший, кажется, без всяких драм, семья Арманд ее снабжает средствами. Все время своей эмиграции, т. е. до 1917 г., в деньгах она не нуждается.

Н. Валентинов [1].С. 34

Всех мужчин и женщин, которых когда-либо Ленин встречал, он примерял только к делу, только по их отношению к делу, – и соразмерно отвечал им: так, как требовало дело, и до того момента, пока оно требовало. Лишь одна Инесса, хоть и вошла в его жизнь через то же дело, иначе быть не могло, никакая посторонняя не могла б и приблизиться, – но существовала как будто для него одного, просто для него, существо для существа... Пяти минут не умея провести впустую, чтобы не раздражиться, не отяготиться бездельем, – с Инессой он проводил и помногу часов подряд. И не презирал себя за то, не спешил отряхнуться, но вполне отдавался этой слабости. И вот высшая степень: когда все без исключения доверяешь ей, когда хочется ей все рассказать – больше, чем любому мужчине…

А. И. Солженицын.Ленин в Цюрихе. Екатеринбург: У-ФАКТОРИЯ, 2002. С. 145

К Инессе очень привязалась моя мать, к которой Инесса заходила часто поговорить, посидеть с ней, покурить…

Н. К. Крупская.С. 250

Помню, что В. И. в юности… читал и перечитывал по нескольку раз своего любимого Тургенева.

М. И. Ульянова.С. 287

Если мотивы влечения Ленина к некоторым произведениям Тургенева («будучи в гимназии, – сказал он мне, – я очень любил «Дворянское гнездо») приходится узнавать лишь с помощью догадок, различных сопоставлений и сближений с различными его высказываниями, есть одна вещь Тургенева, в которой можно уже точно указать, какие в ней мысли им особенно ценились. Имею в виду рассказ «Колосов», а касаясь его, мы неизбежно придем к весьма интимной стороне жизни Ленина… По настоянию Ильича, говорила мне Крупская, [в сибирской ссылке] особенно тщательно мы перевели некоторые страницы из рассказа «Колосов». На эту вещь он обратил большое внимание еще в гимназии и крайне ценил ее. По его мнению, Тургеневу в нескольких строках удалось дать самую правильную формулировку, как надо понимать то, что напыщенно называют «святостью» любви. Он много раз мне говорил, что его взгляд на этот вопрос целиком совпадает с тем, что Тургенев привел в «Колосове». Это, говорил он, настоящий революционный, а не пошло-буржуазный взгляд на взаимоотношения мужчины и женщины.

Весьма заинтересованный тем, как же Ленин смотрит на «святость любви», я, конечно, отыскал «Колосова» и вновь прочитал его. Рассказ слабый, бесцветный, не я один, а обычно все проходят мимо него. Ничего из него не западает, ничто в нем не останавливает. Странно, думал я, как могла такая вещица «крайне цениться» Лениным! В Женеве я мог этим удивлением ограничиться и о том, что говорила Крупская, позабыть. Но в свете того, что с Лениным позднее случилось, о «Колосове» нужно поговорить подробнее.

Лицо, от имени которого ведется рассказ, называет Колосова человеком «необыкновенным». Он полюбил девушку, потом разлюбил ее и от нее ушел. Помилуйте, что же тут необыкновенного? Это ежедневно и ежечасно всюду случается. Необыкновенно то, отвечает рассказчик, что Колосов это сделал смело, порывая со своим прошлым, не боясь упреков.

«Кто из нас умел вовремя расстаться со своим прошлым? Кто, скажите, кто не боится упреков, не говорю – упреков женщины, упреков первого глупца? Кто из нас не поддавался желанию то щегольнуть великодушием, то себялюбиво поиграть с другим преданным сердцем? Наконец, кто из нас в силах противиться мелкому самолюбию, мелким хорошим чувствам: сожалению и раскаянию? О, господа, человек, который расстается с женщиной, некогда любимой, в тот горький и великий миг, когда он невольно сознает, что его сердце не все, не вполне проникнуто ею, этот человек, поверьте мне, лучше и глубже понимает святость любви, чем те малодушные люди, которые от скуки, от слабости, продолжают играть на полупорванных струнах своих вялых и чувствительных сердец. Мы все прозвали Андрея Колосова человеком необыкновенным. И если ясный простой взгляд на жизнь, если отсутствие всякой фразы в молодом человеке может называться вещью необыкновенной, Колосов заслужил данное ему имя. В известные лета быть естественным – значит быть необыкновенным».

В этих словах квинтэссенция рассказа Тургенева. Является ли поведение Колосова «революционным» или «пошло-буржуазным», в это входить, конечно, не буду. Важно, что рассуждения Колосова Ленин одобрял, именно таков, по словам Крупской, был его взгляд на вопрос. Близкие отношения мужчины и женщины должны быть основаны на безраздельной, полной любви и искренности. Как только человек чувствует и сознает, что его сердце уже «не вполне» проникнуто женщиной, еще недавно им любимой, не боясь упреков, не поддаваясь «мелким чувствам» (Ленин очень часто употреблял эти слова), он должен с нею расстаться. Этого требует «святость любви», так поступать – значит «быть естественным». <…> Раз Ленин прожил с Крупской без малого тридцать лет (они познакомились в 1894 г.) и все время придерживался кодекса Колосова – значит, его сердце всю жизнь было проникнуто любовью к ней одной. Будь иначе, во имя проповедуемой им «святости любви», не боясь упреков «глупцов», не поддаваясь «мелким чувствам» (среди них – раскаянию и сожалению), он смело расстался бы со своим прошлым, покинул бы Крупскую, хотя в течение многих и многих лет она была вернейшей и преданной спутницей его жизни. Так должен бы я заключить, слушая в 1904 г. Крупскую, но то, что произошло с Лениным позднее, свидетельствует о полном попрании им кодекса Колосова.

Н. Валентинов [1].С. 2832

Тут надо сказать, что для самих основоположников марксизма, равно как и для их видных последователей, адюльтер был делом вполне обычным. В феврале 1929 года немецкая коммунистка и соратница Арманд и Крупской по международному женскому социалистическому движению Клара Цеткин писала директору Института Маркса и Энгельса Давиду Борисовичу Рязанову: «О существовании сына Карла Маркса и Елены Демут я узнала в качестве неоспоримого факта не от кого иного, как от самого Карла Каутского. Он рассказывал мне, что Эде (Эдуард Бернштейн. – Б. С.)сообщил ему, что из переписки с несомненностью выяснилось, что Маркс является отцом незаконного сына... В одном из писем Маркс горячо благодарил Энгельса за дружескую услугу, которую тот ему оказал, признав перед его женой себя отцом. Каутский с сыном Маркса познакомился во время своего пребывания в Лондоне. По его мнению, это простой молодой рабочий, по-видимому, не унаследовавший и тени гения своего отца. Он, по словам Каутского, необразован и неодарен... Энгельс не интересовался своим мнимым сыном, он воспитывался у чужих людей. Ни Маркс, ни Энгельс не уделили ему никакого внимания. Об этом рассказывал и Парвус. Во время бурной сцены со своей женой он сослался в виде «оправдания», как мне сообщила возмущенная Таня Гельфанд, на то, что вот даже и у Маркса был незаконный сын. Ленхен Демут была служанкой в семье Маркса... «Пересуды» по поводу того, кто был отцом первой дочери Луизы Фрейбергер – Виктор Адлер, Бебель или Энгельс, – я прошу сохранять в строгом секрете. Еще жива семья Фрейбергеров, так же как и сын Адлера и дочь Бебеля, и я знаю, что они тогда сильно страдали от пересудов... Для исследователей Маркса и Энгельса существуют более серьезные вопросы...»

Б. В. Соколов. С. 133134

Знала ли Крупская об отношениях между Лениным и Инессой? Не могла не знать, трудно было не заметить. Со слов той же Коллонтай (она хорошо знала Инессу и с нею переписывалась), Марсель Боди сообщает, что Крупская хотела «отстраниться», но Ленин не шел, не мог идти на такой разрыв. «Оставайся», – просил он. С точки зрения кодекса Колосова, здесь все данные, чтобы расстаться с прошлым, не бояться упреков, не поддаваться мелким чувствам – раскаянию и сожалению. Но Ленин не хотел расстаться с прошлым, он любил Крупскую и вместе с тем Инессу – налицо два параллельных чувства. Жизнь оказалась не влезающей ни в т. н. «революционные» декларации Колосова, ни в чепуху о «пролетарском браке» и «классовой точке зрения в любви». Нельзя не отметить проявленное потом Крупской, совершенно особое, мужество самозабвения. Под ее редакцией вышел сборник статей, посвященных «Памяти Инессы Арманд», и ее портрет и теплые строки о ней она поместила в своих воспоминаниях (см. издание 1932 г.). Это требовала память о Ленине. Далеко не всякая женщина могла бы так забыть себя...

Н. Валентинов [1].С. 35

Коллонтай добавила, что и в Париже и вообще Крупская была «au courant». Она знала, что Ленин «был очень привязан к Инессе, и не раз выражала намерение уйти. Ленин удержал ее». Крупская осталась бы с Лениным по тем же причинам, что и многие другие жены в подобных обстоятельствах, но, кроме того, он был не только ее мужем, может быть и не в первую очередь мужем, а политическим руководителем, и она жертвовала собой ради его потребностей, даже если одной из потребностей была Инесса. Остаться с Лениным значило служить коммунистическому движению, ее сильнейшей страсти. Жены часто подчиняют свою личную жизнь карьерам даже менее значительных людей. В конце концов, Ленин попросил ее не уходить. Но если бы он попросил ее уйти, она ушла бы, не вымолвив ни слова в его присутствии, не проронив ни слезы – партийная дисциплина.

Л. Фишер.С. 123124

– Оставайся, – просил он.

Н. Валентинов [1].С. 35

«Оставайся». Не ленинский это слог. Придумано сие, казалось бы, сообразно ситуации. Но на самом деле ситуация-то как раз была иной. Ленину даже в голову не приходило расставаться с женой, поэтому, коли Крупская и затеяла разговор на эту тему, то Ленину не с руки было просить ее остаться, скорее всего, муж мог сказать, что расстаться придется с Инессой. По крайней мере, так именно он и поступил, чтобы не ранить жену...

В. Е. Мельниченко [2].С. 190

«Расставание» произошло по инициативе Ленина. Крупская в своих воспоминаниях избегает говорить о «расставании» и пишет: «...Предполагалось, что Инесса останется жить в Кракове, выпишет к себе детей из России; я ходила с ней искать квартиру даже, но краковская жизнь была очень замкнутая, напоминала немного ссылку. Не на чем было в Кракове развернуть Инессе свою энергию, которой у нее в этот период было особенно много. Решила она объехать сначала наши заграничные группы, прочесть там ряд рефератов, а потом поселиться в Париже, там налаживать работу нашего комитета заграничных организаций».

После проведения «расставания» между Арманд и Лениным в Кракове, которое было сделано по настоянию Крупской, Арманд была отправлена в Париж. Из Парижа Инесса Арманд тут же пишет письмо Ленину в Краков, в котором говорится только о любви…

К. и Т. Енко.С. 111

Суббота, утро

Дорогой, вот я и в ville Lumiere и первое впечатление самое отвратительное. Все раздражает в нем – и серый цвет улиц, и разодетые женщины, и случайно услышанные разговоры, и даже французский язык. А когда подъехала к boulevard St. Michel (Бульвар Сен-Мишель. – фр.), к орлеанке и пр., воспоминания так и полезли изо всех углов, стало так грустно и даже жутко. Вспоминались былые настроения, чувства, мысли, и было жаль, потому что они уже никогда не возвратятся вновь. Многое казалось зелено-молодо – может быть тут и пройденная ступень, а все-таки жаль, что так думать, так чувствовать, так воспринимать действительность уже больше никогда не сможешь, – ты пожалеешь, что жизнь уходит. Грустно было потому, что Ароза была чем-то временным, чем-то переходным, Ароза была еще совсем близко от Кракова, а Париж – это уже нечто окончательное. Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно. Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь! Глядя на хорошо знакомые места, я ясно сознавала, как никогда раньше, какое большое место ты еще здесь, в Париже, занимал в моей жизни, что почти вся деятельность здесь, в Париже, была тысячью нитями связана с мыслью о тебе. Я тогда совсем не была влюблена в тебя, но и тогда я тебя очень любила. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью – и это никому бы не могло причинить боль. Зачем было меня этого лишать? Ты спрашиваешь, сержусь ли я за то, что ты «провел» расставание. Нет, я думаю, что ты это сделал не ради себя.

Много было хорошего в Париже и в отношениях с Н[адеждой] К[онстантиновной]. В одной из наших последних бесед она мне сказала, что я ей стала особенно дорога и близка лишь недавно. А я ее полюбила почти с первого знакомства. По отношению к товарищам в ней есть какая-то особая чарующая мягкость и нежность. В Париже я очень любила приходить к ней, сидеть у нее в комнате. Бывало, сядешь около ее стола – сначала говоришь о делах, а потом засиживаешься, говоришь о самых разнообразных материях. Может быть, иногда и утомляешь ее. Тебя я в то время боялась пуще огня. Хочется увидеть тебя, но лучше, кажется, умерла бы на месте, чем войти к тебе, а когда ты почему-либо заходил в комнату Н. К., я сразу терялась и глупела. Всегда удивлялась и завидовала смелости других, которые прямо заходили к тебе, говорили с тобой. Только в Longjumeau и затем следующую осень в связи с переводами и пр. я немного попривыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо так оживляется, и, во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал...

И. Ф. Аманд– Ленину. Декабрь 1913 г.

Неизвестные документы. С. 121122

После смерти Ленина Политбюро вынесло постановление, требующее от партийцев, имеющих письма, записки, обращения к ним Ленина, передать их в архив Центрального Комитета, что с 1928 г. фактически было передачей в полное распоряжение Сталина. Этим путем, нужно думать, попали в архив и письма Ленина к Инессе. В отличие от писем, обращенных к другим лицам, почти всех напечатанных еще до 1930 г., письма Ленина к Инессе – за исключением трех напечатанных в 1939 г, – начали появляться в «Большевике» лишь в 1949 г., т. е. 25 лет после смерти Ленина. Ряд понятных соображений («разоблачение интимной жизни Ильича») препятствовало их появлению. Только в 1951 г. – 27 лет после смерти Ленина – некоторые письма, свидетельствующие, что отношения Ленина с Инессой – в 35-м томе четвертого издания его сочинений опубликованы (конечно, не все, а с осторожным выбором!) были столь близкими, что он обращался к ней на «ты». Из писем можно установить, что это интимное сближение произошло осенью 1913 г. Инесса тогда только что бежала из России, куда поехала с важными поручениями Ленина и попала в тюрьму. Ленин и Крупская жили в это время в Кракове. В своих «Воспоминаниях» Крупская пишет: «Осенью 1913 г. мы все очень сблизились с Инессой. У нее (после сидения в тюрьме) появились признаки туберкулеза, но энергия не убавилась. У нее много было какой-то жизнерадостности и горячности. Уютнее и веселее становилось, когда приходила Инесса. Мы с Ильичем и Инессой много ходили гулять. Ходили на край города, на луг (луг по-польски – блонь). Инесса даже псевдоним себе с этих пор взяла – Блонина. Инесса была хорошая музыкантша. Очень хорошо играла многие вещи Бетховена. Ильич особенно любил Sonate Pathetique и просил ее постоянно играть...»

Н. Валентинов [1].С. 3435

Когда будешь писать мне о делах, то как-нибудь отмечай, о чем можно говорить и чего говорить нельзя. А то иногда хочется сказать что-нибудь и не знаешь, как ты на это смотришь.

И. Ф. Арманд– Ленину. Декабрь 1913 г.

Неизвестные документы. С. 122

Воскресенье, вечером

Была сегодня у Ник[олая] Вас[ильевича]. Застала там Камского с семьей и Иголкина, который только что вернулся из Америки и ругает ее на чем свет стоит. Рассказывал много интересного. Они меня здесь прозвали исчезнувшей Джокондой – и это мнение обосновывают очень длинно и забавно.

И. Ф. Арманд– Ленину. Декабрь 1913 г.

Неизвестные документы. С. 122

В одном из писем (к Елизавете К., которую, как мы помним, называют одним из сильных увлечений Ленина. – Е. Г.)Владимир Ильич попросил: «Напиши, кто такая была Джиоконда? По виду ее и костюму не могу понять. Знаю, что есть опера такая и, кажется, произведение Д'Аннунцио? Но что это за штука, не знаю». Лиза решила, что Виллиам Фрей (один из псевдонимов Ленина. – Е. Г.) ее разыгрывает. Однако в одном из следующих писем он напомнил: «Несмотря на мою просьбу, ты мне ничего не написала о Джиоконде. Напиши, кто такая она была. Не забудь».

Б. В. Соколов.С. 138

Ну, дорогой, на сегодня довольно – хочу послать письмо. Вчера не было письма от тебя! Я так боюсь, что мои письма не попадают к тебе – я тебе послала три письма (это четвертое) и телеграмму. Неужели ты их не получил? По этому поводу приходят в голову самые невероятные мысли. Я написала также Н[адежде] К[онстантиновне], Брату, Зине и Степе.

Неужели никто ничего не получил! Крепко тебя целую.

Твоя Инесса.

И. Ф. Арманд– Ленину. Декабрь 1913 г.

Неизвестные документы. С. 122

...Дивлюсь немного, что нет от Вас вестей. Покаюсь уже заодно: у меня, грешным делом, мелькает мысль – не «обиделись» ли уже Вы, чего доброго, на то, что я не пришел Вас проводить в день отъезда? Каюсь, каюсь и отрекаюсь от этих мыслей, я уже прогнал их прочь.

Ленин– И. Ф. Арманд.

Цит. по: В. Е. Мельниченко [2].С. 198

Дорогой друг!

От тебя нет писем, и я толкую это в хорошую сторону: верно, приехали или приезжают ребята, и ты чувствуешь себя хорошо. От всей души желаю получше провести с ними лето! Надя настояла-таки на днях попробовать велосипед: в результате после 5 минут езды повторение всех симптомов базедки и неподвижность глаз, и рост опухоли, и страшная слабость и т. д. Вероятно, вторая операция будет неизбежна, а пока попробуем горы в Поронине.