Текст книги "Братва. Пощады не будет"

Автор книги: Евгений Монах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

...Как у людей

Глава 1

Нынче был день получки. Неофициальной, понятно. Я подсчитывал недельный доход от наших ночных «бабочек».

Контролировал их по моему заданию Киса, имея в наличии «золотоносную» записную книжку почившего Ворона. Впрочем, проявив недюжинные способности, Кисе удалось за короткий срок привлечь под «крышу» нашей фирмы еще несколько десятков «левых» проституток, работавших в основном на улице. С каждого по нитке – голому рубаха, как говорится,

В кабинете управляющего пивбаром присутствовали все основные члены группы – я, Киса с Цыпой и Петрович. Дверь благоразумно заперли, а то случайный кадр, заглянув в кабинет, вполне мог свихнуться от зависти – весь стол был завален денежными ассигнациями. Всех номиналов, начиная с десятитысячных купюр. Присутствовала и зеленая «капуста». Правда, незначительной по объему пачкой стодолларовых билетов.

– В прогаре что-то! – жестко заметил я, вскинув взгляд на Кису. – Всего восемьдесят «лимонов»! В чем дело, брат? Борзеешь?!

Цыпа, уловив явное недовольство в моем голосе, слегка придвинулся к своему приятелю, страхуя его руки, пока что мирно лежащие на столе. Хотя это была совершенно излишняя предосторожность. Быстрее Монаха выхватывать «шпалер» из наплечной кобуры никто не умеет. По крайней мере, из членов нашего «монастыря».

– Я не виноват, Евген! – начал оправдываться Киса, глядя на меня, как кролик на удава. – Дело в том, что чуть ли не все уличные шлюхи забастовку объявили. Не выходят, мокрощелки, на работу, хоть по частям их режь!

– Как так? – не смог скрыть я искреннего изумления. – Почему, черт возьми?! Они что, свой профсоюз создали?

– Пока нет, тьфу-тьфу! Но и их понять, Михалыч, можно! Уже третья за месяц девочка исчезла с горизонта. Как корова языком слизала! Я тут не при делах, Монах! Гадом буду!

– Фатеры проверял?

– Само собой! Они в квартиры не возвращались. Даже «лавэ» на месте! Вот эта крайняя стопка.

– Ладушки! – я щелкнул пальцами, давая привычный знак Петровичу.

Тот не заставил себя ждать – перед каждым из нас моментально возникла очередная банка пива.

– Молоток! – обрадовал я нашего старикана, зная, как он искренне неравнодушен к похвале. – Яичницу еще на всех сваргань. Что-то на хавку прибило. С ветчиной желательно.

– А у меня завсегда все наготове! – похвастался Петрович. – Через пять минут срастется в лучшем виде!

Он ошибся лишь на пару-тройку пунктов. И десяти минут не прошло, как на столе появилась объемная сковорода с аппетитно шипящей на масле яичницей из двух десятков не успевших народиться на свет цыплят. Ничего не попишешь: кто не успел – тот опоздал, как говорится. Жестокая логика жизни. Се ля ви то бишь.

– Скорее всего пропажи где-нибудь на шалмане наркоманов тормознулись, – высказал личное мнение Цыпа. – Почти весь контингент колется. Потому и на панель подались – бабок ведь запостоянку на наркоту не хватает. Меры же ни в чем не знают, шалавы!

Яичня вполне удалась. Я за один присест умял чуть не половину сковородки. Без хлеба, правда. Его я вообще очень мало потребляю, как и большинство цивилизованных западных граждан. Обжорство никогда не вписывалось в число моих основных недостатков. Не то что у наших мальчиков. Киса с Цыпой очистили сковороду до зеркального блеска и, кажется, собирались продолжить свой волчий набег на съестные припасы Петровича, который порывался накормить молодых оглоедов еще и бутербродами с ветчиной.

– Не суетись, как однорукий при клейке обоев! – наставительно умерил я пыл старика. – Излишества ни к чему хорошему не приводят! Молодость обязана уметь ограничивать себя в желаниях, чтоб благополучно дожить до старости. Разделим-ка лучше наш скромный недельный навар.

Сорок миллионов и худощавую пачку баксов я без лишнего базара сразу изъял в общак фирмы, а оставшееся разделил строго по справедливости – по червонцу «лимонов» ребятам и двадцатку мне. Петрович с самого начала был у нас на простом окладе, и потому его доля в дележе прибыли не предусматривалась. Да и много ли старику надо? Живет на полном гособеспечении, так сказать. А жадность в людях я никогда не приветствовал, так как алчность разлагает душу человеческую похлеще всего семейства опиатов.

Впрочем, Петрович на долю и не претендовал, вполне довольствуясь своим положением управляющего пивбаром. Люблю, признаться, вот таких скромных рецидивистов – без излишних понтов и необоснованных амбиций частенько присущих представителям уголовного спецконтингента.

– Надеюсь, ты за недельку разберешься с девочками, и они прекратят наконец свою идиотскую забастовку! – повернулся я к Кисе. – Беспорядок в фирме недопустим! Убытки – в особенности! У нас не колхоз, а солидное предприятие, усек?

– Само собой! – заверил молодой соратник. – Хоть из-под земли выкопаю пропавших телок и успокою женскую публику. Выйдут на панель – никуда не денутся! Гарантия!

– Ловлю на слове, брат! – усмехнулся я самонадеянности Кисы. – Ладушки! Доставай свой заветный серебряный портсигар. Расслабимся децал после трудов праведных! «Капусту» считать самое пакостное дело – каждый раз пальцы ноют, словно в карты всю ночь резался!

Глава 2

Зря я сразу не придал серьезного значения исчезновению трех наших девчонок. Всего через несколько дней к числу без вести пропавших прибавилась четвертая. Это уже здорово смахивало на систему. На планомерную акцию конкурентов. Сами-то не умеют поставить «дело» на широкую ногу, заиметь солидную постоянную клиентуру – вот и мутят, падлы. «Масла» в уголовных «чайниках» хватает лишь на подлости и «мокруху». Наверняка кончили моих милых «бабочек» и сховали где-нибудь в лесном массиве или на дне водоема. Но напрасно эти пока неизвестные кретины радуются раньше времени! Очень скоро и сильно они пожалеют, что «наехали» на нашу контору – если, конечно, успеют перед своей собачьей смертью!

Я решительно снял телефонную трубку и набрал номер Гоши Шепота, содержателя целой разветвленной цепи «массажных» салонов и двух десятков спецзаведений, поставляющих проституток по телефонному вызову.

– Гоша? Привет, брат! – я старался говорить без агрессивных ноток в голосе. – Узнал? Плохая для меня примета. Впрочем, я не суеверен. Вот что: кой-какие моменты надобно с тобою срочно прошевелить на нейтральной территории. Принципиальных возражений нет?

– А в чем суть, дорогой Монах? – после небольшой, но подозрительной паузы осторожно поинтересовался мой собеседник. – Давай у меня в офисе, или я сам к тебе подскочу.

– Маленький базар по нашему общему бизнесу. Одна проблемка некстати вдруг нарисовалась. Требует немедленного разрешения тет-а-тет. А ты никак опасаешься чего-то? Неужто есть причины?.. Возьми охрану – я не против.

– Хорошо, Монах. Забивай «стрелку».

– На двенадцатом километре, как обычно. Через пару часиков. Покатит?

– Вполне. Ну что ж, до скорой встречи, не прощаюсь тогда.

– Вот и ладушки! Не опаздывай, браток! Сам же в курсе – ждать и догонять не наше занятие, а ментовское!

– Буду в срок, Монах, не хипишуй зря.

Я повесил трубку и повернулся к Кисе с Цыпой.

– Волыны в наличии?

Оба кивнули: мол, как всегда.

Петрович, врубившись в происходящее, тут же выключил телевизор и бойко-суетливо забегал по сторонам своими поблекшими светло-голубыми глазенками, стараясь не показать охватившее его волнение.

– Евген, мне тоже надо ехать? Толку, правда, при разборках от меня чуть, но с пяти шагов не промахнусь, будь уверен!

– Ерунда! Успокойся, старик, без тебя справимся. Тут нужна сила, а главное – молодая реакция! Ты же, пока только еще «шпалер» будешь вытаскивать, дуршлагом вполне успеешь стать. Мальчонки у Шепота резкие, не хуже наших. Чуть шевельнешься не в тему – махом переведут в разряд покойников.

– А тебе еще жить да жить! – хихикнул Цыпа. – Ведь всего-то шестьдесят годков натикало!

Киса солидарно хохотнул. У мальчиков часто так – перед горячим делом возбуждение у них выражается в плоском юморе. Психика, видать, так устроена. Ничего особенного: я тоже ощущал сейчас мощный выброс адреналина в кровь. Это хорошо – теперь тело станет работать как точный, отлаженный механизм – на одних рефлексах и импульсах из подсознания, которые никогда не ошибаются и не требуют драгоценных секунд на оценку неожиданно возникшей ситуации. Звериное чутье к опасности – наипервейшее условие в нашей профессии, если, конечно, не хочешь враз стать безработным трупом.

– Времени не так уж много у нас, – напомнил я развеселившимся соратникам. – Подбери, Киса, с дюжину надежных ребятишек в зале. А ты, Цыпа, организуй легковой транспорт. На трех машинах покатим. Даю полчаса на все. Действуйте!

Когда надо, подручные умеют все делать мухой. Не прошло еще назначенного времени, как наши два «жигуля» и «волжанка» отъехали от пивного бара, взяв курс на Пышминский тракт, где была забита «стрелка» с Гошей, главным моим конкурентом в торговле женскими прелестями.

По дороге Цыпа познакомил меня со своим старшим братом Василием, плохо выбритым тридцатилетним детиной, сидевшим на переднем сиденье.

– Брательник свой в доску! – нахваливал «товар» Цыпа, азартно крутя руль, обгоняя попутный транспорт. – Охотник со стажем – снайпер, можно сказать. Его карабин с оптикой в багажнике. И не жлоб – «штуку» зеленых за голову ему за глаза хватит!

– Ладушки! Поглядим в деле, чего он стоит в натуре. Ты жми на газ давай – крайне надо раньше Шепота на месте оказаться! Вопрос жизни и смерти, как при жизни любила говаривать мавзолейная мумия.

Только когда наша автокавалькада свернула с асфальтового шоссе на пригородную «щебенку» и поползла в гору к водонапорной башне, я полностью и окончательно успокоился – мы оказались первыми. Значит, сильно переоценивал я умственный потенциал господина Гоши – он и не думал подстраховываться, приехав заранее. Засады я нисколько не опасался. Местность здесь просматривалась, как на ладошке ребенка, несмотря на лес вокруг. Но он был очень редкий, словно гордые корабельные сосенки страдали манией величия и индивидуализма, никак не желая – хоть руби их под корень – сближаться с соплеменницами ближе чем на метр. А диаметр сосновых красавиц не позволял скрыть крепко сбитые фигуры боевиков. Потому и выбрано братвой столь удачное местечко для интимных бесед с коллегами и выяснения отношений. Неожиданно нагрянуть сюда можно было бы лишь с вертолетов, не иначе.

И отличное объяснение скопления автомашин для грибников и вечно подозрительных ментов было налицо – рядом с водонапорной башней имелся мелкий водоемчик, а точнее – большая мутная лужа. В ней некоторые автомобилисты, желавшие чуток сэкономить, самолично мыли свой транспорт. Так что к нам не придерешься, хоть пуп пусть менты себе надорвут вместе с портупеей. От оружия-то мы в любой момент можем избавиться, побросав в водоем.

В настоящий момент копеечно-хозяйственных автолюбителей у лужи, к счастью, не наблюдалось. Оно и понятно – самое начало лета. Грязи уже нет, а пыли еще нет. Лепота.

Из живых существ присутствовали только птички, беззаботно порхавшие в кронах деревьев и с любопытством разглядывавшие вторжение в их владения трех автомашин с серьезными дядями, столпившимися полукругом около мужика, одетого во все темное, несмотря на солнечный день.

– Слушай сюда, братва! – обратился я к плотно обступившим меня ребятам. – Для таких орлов, как вы, дело предстоит плевое. Минут через сорок сюда подъедут наши недоброжелатели. Думаю, не более пятнадцати рыл. Но мы запросто с ними разберемся, так как умнее и опытней. Не толпиться, не базарить, не курить во время моего разговора с их главшпаном. Стоять в ряд, прикрываясь за машинами. На всякий случай пусть каждый сразу выберет себе цель. Чтоб не было накладок, разжевываю для ясности: крайний слева в нашей шеренге стреляет в их крайнего справа, а последний справа шмаляет в их последнего слева. Остальные – в том же порядке. Это увеличит нашу огневую и убойную силу раз в пять. Те, кто сюда прибудет, не профессионалы и, ясно, станут палить беспорядочно. Таким образом, мы потеряем максимум два-три человека, уложив их всех за какую-то минуту. Усекли?

– Может, их сразу в машинах «замочить»? – подал голос один из наемников. – Проще. Кучность попаданий увеличится, а риск для нас уменьшится.

– Нет! – благородно отверг я. – Мне необходимо сначала все выяснить наверняка. Возможно, Шепот и не при делах – тогда разойдемся миром, каждый при своих интересах. Волыны все получили?

Ребята, как по команде, распахнули свои куртки и пиджаки, засветив заткнутые за поясные ремни вороненые «ТТ».

– Ладушки! Пока можете перекурить, чтоб потом не так сильно хотелось. – Я повернулся к Кисе: – А тяжелой артиллерии разве нет?

– В наличии «Калашников» и карабин. В багажнике «девятки» лежат.

– Василий, цепляй свою волыну с оптикой и залазь на крышу водонапорной башни. А автоматчик пусть спустится метров на семьдесят вниз по дороге и заляжет вон в тех кустах. Если начнется заварушка и какая-нибудь Гошина машина попытается вырваться на трассу, «Калашников» с ней разберется в два счета. Организуй, Кисуля! Мухой! Время поджимает!

Я присел на капот «жигуля» и закурил «родопину», наблюдая от нечего делать, как брат Цыпы, по-солдатски закинув карабин за спину, карабкается по металлическим скобам, вбитым в бетон башни, на верхотуру. Крыша пятиметрового водонапорного строения была круглой и плоской. Но вместо того, чтоб по-умному на ней распластаться, Василий встал во весь рост, видный на пять верст окрест.

– Падай, идиот! – не сдержался я. – Ты же не на свадебных смотринах, а в засаде!

Брательник Цыпы внял моим ласковым увещеваниям и без базара исчез из вида.

Сигарета почему-то горчила, и я отшвырнул ее в сторону.

Гоша Шепот проявил глупую – в данном случае – пунктуальность, прибыв точно по расписанию. Я увидел, как с трассы свернули два автомобиля и бойко стали взбираться в гору. Первым шел форсисто-черный «Опель-Капитан», а за ним натужно постреливал мотором микроавтобус «ПАЗ» с задернутыми белыми шторками.

– Сколько же там может быть спрятано гавриков? – обеспокоенно спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Цыпа, перещелкивая под курткой свой «стечкин» на режим работы очередями.

– Сколько б ни было – все здесь лягут! – убежденно заявил-отрезал я, чтоб вселить в молодого подручного уверенность в успехе и снять возможный вредный мандраж.

Автомашины затормозили в десятке метров от нашей компании, но двигатели предусмотрительно не заглушили. Из «пазика» повыпрыгивали восемь ребятишек с сосредоточенно-хмурыми мордами и оттопыривавшимися левыми локтями. Ясно, не профи – «шпалеры» в подобных ситуациях правильнее держать за поясом, быстрее можно предъявить в качестве сногсшибательных аргументов. Да и встали они группами по два-три человека вместо того, чтобы рассредоточиться. Хоть не курили, желторотики, – и то вперед.

Только после этого открылась задняя дверка «Опеля» и на землю ступила нога Гоши в черной лакированной туфле на высоком каблуке с золотой шпорой. Оно и понятно – роста в Шепоте «полтора метра с кепкой», как говорится. Вот и вынужден использовать каучуковые «постаменты» для солидности. Фраер, одним словом. Серьезные «деловые» на такие мелочи, как собственные внешние недостатки, внимания не обращают. У нас других забот предостаточно. Например: как перебить эту уйму вооруженного народа, не потеряв свои кадры. Проблемка.

– Цыпа, если что – шмаляй по автобусу. Там у Гоши вполне может резерв ховаться. Айда, Киса!

Мы с соратником сделали несколько уважительных шагов в сторону черного автомобиля и остановились, выжидающе уставившись на туфлю с золотой шпорой.

Шепот понял, что это вся вежливость, на которую мы способны по отношению к нему, и, тяжко вздохнув, был вынужден покинуть автомобиль. Неуверенно приблизившись ко мне на своих коротких ножках, Гоша попытался изобразить на мясистом лице какое-то подобие радостной улыбки, но у него ничего не вышло.

– Привет, Монах! Вижу, разговор серьезный намечается, коли столько костоломов с тобой.

– Да и ты, брат Шепот, почему-то не в одиночку сюда заявился! – жестко усмехнулся я. – Сколько за шторками еще спрятал человечков? Ты же запостоянку так – обожаешь краплеными картами с друзьями играть! Натура такая!

– Зря ты так, Монах! Я тебе солнце никогда и нигде не заслонял! – обиженно насупился Шепот, не ответив – по забывчивости, наверно, – на самый важный сейчас для меня вопрос о резерве. Вдруг Гоша задрал голову вверх и спросил так задушенно-тихо, что сразу оправдал свою милую кличку:

– Снайпер?! В чем проблемы, Монах? Я перед тобой чист! Гадом буду!

– В натуре? А зачем девчонок моих втихаря крадешь? Своих мало? – Я встал почти вплотную к собеседнику, чтобы хоть частично прикрыться толстеньким Шепотом от его телохранителей, если те вздумают открыть огонь. Придется, по ходу, даже обняться с падлой напоследок – в шефа его «шестерки» навряд ли станут палить. Ничего, на минутку сольемся телами, как старые друзья, – пока все не будет кончено. От меня не убудет. Не впервой подобная «интимная» близость.

– Ты про Нинку, что ль? – часто заморгал Гоша, сразу «вкурив» мой нехитрый маневр. – Дак я и не ведал, что она твоя! Сама вчерась ко мне в постель сиганула! Я не при делах – сильно подшофе был! Вот ведь мутная шалава – даже не обмолвилась, что ты на нее глаз уже положил! Чуть не поссорила, сучка, старых лагерных кентов! Бери, брат, из моих девок кого хочешь в знак примирения! А Нинку, стерву, я нынче же выгоню!

Искренность Шепота не вызывала ни малейших сомнений – знал я пройдоху от и до, как говорится. Не хватило бы у него ума и сноровки так грамотно оправдываться. «Масло» в Гошином «чайнике» давно уж окончательно пригорело от непомерного увлечения алкоголем, наркотиками и доступными женщинами.

– Не знаю я никакой Нинки! Не крути луну! Ты четырех наших уличных пришил, чтоб бизнес мне подпортить! – продолжал я гнуть свое уже чисто по инерции.– Признайся – закопал или утопил?

– Как? – удивился Гоша, вытаращив глаза. – У тебя, значит, тоже девки пропадают?

– В смысле? – пришел уже мой черед удивляться.

– Дак и у меня «бабочки» исчезают непонятно куда. С концами! Главное, и ксивы и шмотье на месте! Даже доллары!

В течение последующих десяти минут весьма сумбурного разговора я выяснил, что фирма Шепота также терпит лишения – за последние два месяца пропали три его проститутки, промышлявшие обычно на углу Малышева и Вайнера.

– Я уж собирался всем девкам радиомаяки в трусы засунуть для страховки, – поделился своими оригинальными идеями Гоша. – Да потом прикинул – овчинка выделки не стоит! Дороговато слишком. Хрен с ними, пусть пропадают!

– Да. Чертовщина какая-то творится, – согласился я. – Ладушки! Прости, браток, что из-за порожняка вызвал. С меня ящик шампанского.

– Непонятка благополучно разрешилась? Расход? – неуверенно спросил Гоша, косясь куда-то вверх.

– Да. И у тебя, и у меня дел навалом. Расход! – я дружески ударил в податливое мясистое плечо конкурента и, развернувшись на каблуках, зашагал к своим ребятам. Киса топал сзади, почти дыша мне в затылок. Прикрывал, милый головорез, спину шефа.

Мальчики встретили меня внимательно-настороженно, напряженными позами своими сильно смахивая на хорошо натасканных псов, ждущих только сигнала-команды хозяина. Чтобы у них не оставалось и тени сомнений в мирном исходе переговоров, я оглянулся и вежливо помахал, прощаясь, Шепоту ручкой. Впрочем, совершенно зря старался. Вся его банда уже поспешно скрылась в автомашинах, как и сам Гоша. Круто развернувшись, черный «Опель-Капитан» покатил восвояси. «ПАЗ» с задернутыми шторками на коротком расстоянии последовал за ним.

С разочарованной мордой слез с крыши водонапорной башни брательник Цыпы со своей невостребованной сегодня оптикой. Автоматчика, потешно с ног до головы усыпанного прошлогодними сосновыми иголками, мы подобрали на обратном пути, не став дожидаться, пока тот сам поднимется к башне.

Глава 3

Вообще-то я не так уж слишком суеверен, как большинство моих коллег, и к разным современным колдунам и экстрасенсам отношусь если не с явным недоверием, то с большой осторожностью и долей здорового скепсиса. Но обстоятельства выше нас. Ночные дежурства ребят на улицах положительного эффекта не дали. Ничего подозрительного они не заметили, а между тем опять исчезла, словно сквозь землю провалилась, очередная наша путана.

Решив, что на безрыбье и рак рыба, я однажды вечером поехал навестить известную ведунью и прорицательницу, практиковавшую в небольшом уютном особнячке на центральной улице. Гадалку звали Маргарита Соломоновна Звездина. Слишком громкое ФИО. Наверняка это был ее профессиональный псевдоним. Просто самодельная кличка то бишь.

Судя по респектабельному району, где находилась резиденция Маргариты Соломоновны, бизнес прорицательницы приносил весьма приличные дивиденды. Много, видать, доверчивых простаков в Екатеринбурге. И я, по ходу, один из их числа, раз сюда приперся.

Последнее время Киса с Цыпой сопровождали меня неотлучно всюду. Не то чтобы я опасался похищения или еще чего-то. Просто береженого Бог бережет.

Оставив «жигуль» на охраняемой автостоянке у дома знаменитости, мы прошли в просторный холл на первом этаже. Все было солидно и чинно. Стены обшиты дубовыми панелями, под потолком хрустальная люстра, на высоких окнах красные бархатные портьеры, хорошо скрывавшие витые чугунные решетки – наипервейшее средство против «домушников». Должно быть, заколдовать даже свой собственный особняк от воров известная ведунья была не в состоянии. Зря пришел к этой шарлатанке. Но давать обратный ход не в моих принципах, и я решил довести начатое дело до логического конца.

Мы подошли к миловидной девушке, сидевшей за журнальным столиком и выглядевшей частью интерьера, так как платье на ней было из красного бархата, словно она, не мудрствуя, в одну из портьер обернулась. Но изумила меня не эта пикантная деталь, а кассовый аппарат на столике.

– Вы предварительно записывались? – спросила секретарша, скромно глядя на верхнюю пуговицу моей рубашки.

– Ясное дело. По телефону. Евгений Михайлович меня зовут. Поищите в своем талмуде. Мне на девятнадцать часов назначено.

– Реестре, – спокойно-доброжелательно поправила эта любительница точных слов, листая толстенную кожаную тетрадь.

– Вход только по одному. С каждого по двести пятьдесят тысяч. Аудиенция с Маргаритой Соломоновной не должна превышать получаса.

– Ничего себе расценочки! – присвистнул нетактичный Киса. – Пятнадцатилетняя «конфетка» меньше за час берет!

– В том и суть! – оборвал я праведное негодование соратника и добавил, совсем уже сбив того с толку: – Тем более что госпоже Звездиной лет сорок, не меньше!

Киса поглядел на меня как на окончательно сбрендившего и пренебрежительно поджал губы:

– Ага, вкурил! За опытность, значит, берет...

– Вот-вот! – усмехнулся я, любуясь на Кису, находящегося в явном глубоком заблуждении. – Ладушки! Расплатитесь тут за меня и вон на креслицах у стеночки посидите, поразмышляйте о смысле жизни на досуге. Куда мне идти, барышня?

– Прямо по лестнице первая дверь направо.

Поднявшись по короткой деревянной лестнице, застланной ковровой дорожкой, на второй этаж, я нетерпеливо стукнул костяшками пальцев в указанную дверь. Не дожидаясь ответа, повернул бронзовую ручку в виде полумесяца и вошел в рабочий кабинет гадалки.

Овальное помещение тонуло в розовом полумраке. Хотя шторы были задернуты, верхний электрический свет не горел, и освещался кабинет лишь канделябром о четыре свечи на массивном письменном столе, сработанном, кажется, из благородного красного дерева. Красиво жить не запретишь.

За столом восседала хорошо упитанная женщина в темном парчовом платье с длинными рукавами и глухим воротником.

– Не стойте в дверях, любезный Евгений Михайлович. Проходите, присаживайтесь, – низковатым грудным голосом сказала хозяйка, указывая на круглый велюровый пуфик напротив своей квадратной цитадели из красного дерева.

Когда я послушно сел на предложенное место, гадалка решила, по ходу, удивить меня своей прозорливостью:

– Аура практически вся черная, во многих местах нарушена, что не может не сказываться на состоянии здоровья. Печень и почки беспокоят? Постоянные нервные перегрузки и приступы депрессии? Правильно?

– Это костюм у меня черного цвета, – усмехнулся я. – Насчет почек верно, но это любой определит, глядя на мои мешки под глазами. Нет, дорогая Маргарита Соломоновна! Я не по поводу личного здоровья. Свои физические и психические проблемки решу уж как-нибудь сам. Я хотел бы выяснить судьбу нескольких очаровательных девушек. Служащих моей фирмы. Пропали они куда-то, ни слуху ни духу, как говорится. – Я выудил из кармана тонкую пачечку заранее приготовленных фотографий и положил перед прорицательницей. – Обращаюсь к вам как к авторитету в области симпатической магии. Не к кому просто больше за советом обратиться – вы моя последняя инстанция и надежда. Авось срастется?

Маргарита Соломоновна взяла полароидные фотографии своими холеными пальчиками, по-мещански унизанными перстнями с разноцветными камушками, и стала неторопливо их перебирать, словно карточную колоду тасуя.

– Это что же, любезный Евгений Михайлович, такая у ваших симпатичных сотрудниц рабочая одежда? – лукаво улыбнулась Маргарита Соломоновна, отчего редкая щеточка пробивающихся черных усиков над ее верхней губой хищно встопорщилась, встав дыбом.

Забыл упомянуть, что фото я вынул из нашего журнала для клиентуры. Естественно, позы у девчонок там были самые соблазнительно-вызывающие и даже нахально-вульгарные. Из одежды присутствовали только черные чулки и туфли на высоком узком каблуке. Очень специфические, ясно, фото.

– Не распыляйте на такие глупые мелочи ваше драгоценное внимание! – уклонился я от ответа. – Лица ведь довольно отчетливо видны. Насколько сведущ в искусстве прорицания – это главное, чтоб прочесть участь человека. Верно?

– Вы неплохо осведомлены, молодой человек, – польстила гадалка, заново начав тасовать порнографическую колоду.

– Много занимался самообразованием, – счел я нужным пояснить. – В свободное от работы время. Почитывал разные популярные брошюрки.

– И такого времени, чувствую, у вас было предостаточно, – не отрывая внимательных глаз от фотографий, обронила прорицательница. – Лет пятнадцать – не меньше...

– Талант сразу видать! – пришла моя очередь говорить комплименты. – Но давайте, драгоценная Маргарита Соломоновна, ближе к теме. Моя скромная персона пусть останется в покое.

– Как скажете, любезный, как скажете, – медленно проговорила ведунья, возвращая фотографии. – У всех ваших сотрудниц судьба одна. На лицах явственно проглядывает печать смерти. Сожалею, но их уже нет в живых...

– Да? – я старательно всмотрелся поочередно в каждое фото, но ничего особенного почему-то не заметил. Красивые сексапильные «телки» – только и всего.

– Вы ничего не увидите, – тоном превосходства пояснила ясновидящая. – Лишь глаза себе напрасно намозолите. Чтобы проникать в тайную материю, нужен сверхчувствительный «третий глаз». Конечно, он есть у каждого человека, но слепой. Спящий, так сказать. Дабы его разбудить, необходимы специальные знания и способности.

– В курсе. Читал про это дело, – я разочарованно сунул бесполезные картинки обратно себе в карман.– Он во лбу помещается. Как глаз циклопа. Что еще можете добавить? Хотелось бы конкретных деталей. Если возможно.

– Все возможно в подлунном мире, – серьезно, почти наставительно сказала Маргарита Соломоновна и затуманенными карими глазами уставилась долгим взглядом на хрустальный шар на столе.

Я с готовностью последовал ее примеру, так как знал, что такие вот шары называют у магов-чародеев «оком мира», в котором будто бы можно запросто увидеть ответ практически на любой волнующий тебя вопрос.

Судя по сосредоточенному и в то же время какому-то странно-отстраненному выражению лица колдуньи, я сразу понял, что она в отличие от меня видит в прозрачном хрустале шара не только колеблющееся отражение язычков горящих свечей канделябра.

– Души ваших девушек взял Пермори Адастра, – глухо сообщила ведунья.

– Иностранец? – удивился я.

– Нет, – достойная дочь Соломона с явным трудом оторвала взгляд от «ока мира». – Это далекая звезда из созвездия Козерога. Олицетворяет собой в магической астрологии звериное мужское начало.

– Зачем Адастре этому меня-то разорять? – возмутился я. – Нельзя, случаем, как-нибудь наколдовать децал, чтоб он отстал наконец от моих девчонок? Мало ли женщин других на свете! Несправедливо получается как-то! В натуре – беспредел!

– Это не в моей власти, – развела пухлыми ручками ясновидящая, жутковато улыбнувшись резиновыми губами в ярко-красной помаде. – Любая звезда сильнее человека! Разве об этом не упоминается в ваших брошюрках?

– Ладно! – не стал я дискутировать на столь скользкую тему. Чего доброго, этот Адастра и за меня, озлясь, возьмется. – А больше вы ничего не увидали? – я с некоторой опаской кивнул на магическую хрустальную штукенцию.

– Насчет вас, Евгений Михайлович?

– Нет уж! – отрезал я, решительно поднимаясь с пуфика. – Обо мне, пожалуйста, не надо! Еще крыша задымится и гуси улетят! Спасибо, обойдусь как-нибудь! Я девчонок имел в виду.

– Видела зеленую гладь водную, бескрайнюю, а под ней рыб и водоросли мохнатые, усыпанные пузырьками воздуха, как бисером...

– И о чем это говорит? – полюбопытствовал я, ощущая, как по моей спине пробежалась чья-то холодная, скользкая рука.

– Я не уверена, но мне кажется, что среди водорослей мелькнули раз-другой длинные рыжие волосы. Женские, по всей видимости...

– Ладушки! Я, пожалуй, пойду. Да и норма в полчаса уже, наверно, на исходе. Рад был знакомству, хоть вы меня ничем не порадовали. Даже огорчили, если уж честно. Бог с вами, уважаемая госпожа ясновидящая!

Уже повернув бронзовую ручку дверей, оглянулся:

– Кстати, Маргарита Соломоновна, с самого начала забыл спросить – чего у вас внизу кассовый аппарат установлен, как в банальном магазине?

– Это тоже не в моей власти, – тяжело вздохнула прорицательница, сразу став похожей на обыкновенную старую женщину. – Государство с моего дела неплохой доход имеет. Налоги...

– Да уж! – солидарно кивнул я. – Налоги у нас в России прямо драконовские! – и вышел вон.

Спускаясь по лестнице, окончательно сбросил с мозгов явно гипнотическое влияние современной колдуньи и полностью вернул себе временно утраченные уверенность и здоровый оптимизм.

«Черт с девками, в конце-то концов! Хорошо хоть, что это не опасные конкуренты, а какой-то далекий полумифический Адастра! Может, он уже удовлетворен и перестанет досаждать нашей фирме. У Шепота, к примеру, девок навалом, да и вообще на земном шаре их никак не меньше двух миллиардов. Есть где разгуляться! Мне, понятно, сильно льстит ваше внимание, уважаемый Адастра, но совсем не стану возражать, если вы переключитесь на другие фирмы. Даже очень благодарен буду! Может, свечку в его честь поставить? Хотя навряд ли в потустороннем мире взятки берут. Это не Россия. Жаль, конечно...»