Текст книги "Облава"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Не бери на понт, ментяра! – зашелся криком Славик. – Щас в деревню въеду – там ты меня хрен достанешь!

Он и мысли не допускал, что менты откроют пальбу в населенном пункте. А если и откроют, то ведь танки не только грязи, но и стрельбы не боятся – его «КамАЗу» ментовские «Макаровы» и «калаши» не страшнее детской пукалки – за спиной у него стальной кузов, по крепости сравнимый с танковой броней. Стреляйте, болезные, коли патронов не жалко…

Дорога пошла под уклон, убегая к узкому мостику через овраг. Тяжелый «КамАЗ» на спуске заметно ускорил ход, стрелка спидометра завалилась за 140, обрадовав водителя рекордным показателем. С такой скоростью его самосвал действительно никогда еще не бегал, даже в самые лучшие свои годы.

Однако оба ментовских «жигуленка» бегали намного шустрее. За мостком начинался довольно приличный и крутой подъем. Славик понимал, что на том подъеме его самосвал быстро начнет терять скорость и ему будет очень тяжело тягаться с легкими скоростными милицейскими патрульными машинами. Вот тогда-то менты начнут палить в упор.

В этот миг в голове Славика родился спасительный дерзкий план. Недолго рассуждая, прямо на узком мосту Славик на полном ходу впечатал башмак в педаль тормоза.

От резкого торможения Бурякова бросило на руль. Сзади раздался тупой страшный удар, потом второй, визг, грохот, металлический скрежет, звон битого стекла – тяжеленный «КамАЗ» потащило вперед, и он стал, сжигая колеса по асфальтовому покрытию, двигаться боком, потеряв управление. Но в этот момент Славик снова вжал педаль газа в самый пол. «КамАЗ» послушно выровнял свою траекторию и как ни в чем не бывало пополз в гору.

– Ха! Ха! – восторженно кричал Славик. – Получилось! Я ведь вас, козлы, предупреждал, соблюдай дистанцию!..

Больше «КамАЗ» никто не преследовал. На узеньком мостике одна возле другой дымились разбитые вдребезги две милицейские машины.

Глава 5

25 сентября 20.35

На гигантском плоском телеэкране мельтешили одетые в цветастые полупрозрачные хитоны молодые создания – то ли женоподобные юнцы, то ли пацанистые девчонки, все худые, узкотазые, с завитыми напомаженными кудрями, подведенными глазами и густо затонированными – под «средиземноморский загар» – личиками. Звук был выключен, и глядеть на спазматически дрыгающих ногами и разевающих крупногубые рты гермафродитов без смеха было нельзя.

В комнате находилось двое – и им сейчас явно было не до смеха. На бесполых пляшущих певцов в телевизоре они не обращали никакого внимания, целиком поглощенные своей собственной игрой. Голый мужчина лет сорока с лишним, мускулистый, крепкий, но с уже округлившимся пузцом, лежал на пышнотелой девушке вдвое его моложе и неторопливо покрывал ее развалившиеся по сторонам молочно-белые груди влажными поцелуями. При этом он ритмично двигал тазом взад-вперед, сгибая ноги в коленях и чуть привставая на локтях, и после каждого мощного броска вперед девушка под ним издавала приглушенный стон и шептала: «О, Сережа, еще, еще…» Кровать была застелена черной шелковой простыней. Наволочки на обеих длинных подушках тоже были черные шелковые. На полу у кровати черной шелковой горой громоздились скомканные одеяла.

По всей комнате были разбросаны предметы женской одежды – ярко-красное платье валялось на паркете под окном, кружевной сиреневый бюстгальтер свисал с подлокотника кожаного кресла у низкого журнального столика, и такие же сиреневые трусики-стринги свернулись на самом краю кровати – видно, их сдернули с надлежащей части тела в последний момент. На длинном кожаном диване у того же журнального столика лежали аккуратно сложенные брюки, пиджак, рубашка и галстук.

Мельтешение раскрашенных гермафродитов на безмолвном телеэкране сменилось рекламной сценкой: энергичный молодой человек показывал домохозяйке с озабоченным лицом заляпанную ягодным соком футболку и впихивал ей в руку пластиковую бутыль с отбеливателем.

Мужчина на кровати ускорил темп, и девушка уже не постанывала, а кричала в голос, повторяя как заведенная: «Сережа! Сережа! Сережа!» – а он тщетно пытался прикрыть ей ладонью рот.

И тут пронзительной трелью взорвался телефонный аппарат. От неожиданности Сережа замер, оглянувшись через плечо, – и телефон, словно в ответ на его безмолвный вопрос, вновь затрезвонил.

– Не останавливайся! – воскликнула девушка, впившись острыми накрашенными ногтями мужчине в спину. Тот повиновался, возобновив скачку, но телефонный звонок не утихал. Тело Сережи содрогнулось от пробежавшей по нему сладострастной волны, он заскрипел зубами, глухо охнув, и тотчас оторвался от разгоряченного липкого женского тела, резко сел на кровати и, прикрывшись шелковой простыней, снял трубку.

– На проводе! – с трудом переводя дыхание, произнес мужчина. – А, это ты, Вася… Ну что там у вас? А? Да нет, ничего… – Он покосился на лежащую без движения партнершу. Она закрыла глаза и запихала прохладную черную простыню себе между ляжек. – Ну что там? Упустили? Как же так? – В голосе мужчины появились жесткие нотки, лицо помрачнело. – Что там произошло? Так… Ну и ну… Ну заварили вы кашу!… Я же говорил с самого начала: надо было действовать через его круг, а не через ментов… Да, Кайзер тогда облажался. Но во второй раз он бы не облажался… Он ведь парень умный и понимает, что третьего раза не будет. А этот твой Урусов – полный идиот… Не Урусов? А кто же тогда устроил эти танцы на шоссе? Да мне, Вася, плевать, кто – Крючков, Стручков… Дело провалено! И этим все сказано. Надо обсудить… Конечно, обсудим – что нам еще остается! Где ты хочешь? В конторе? Но уже без четверти девять – это не покажется подозрительным? Кому-кому, а то сам не знаешь кому… Ладно, буду через… – Мужчина взглянул на наручные часы. – Нет, через полчаса никак не успею. Минут через сорок пять, не раньше…

Он бросил трубку на рычаг и повернулся к все так же неподвижно лежащей красотке, положил руку ей на лицо, потрепал по щеке.

– Любаня, извини… Мне надо срочно уехать. Вернусь поздно, ложись спать без меня…

Любаня раскрыла глаза и, проведя рукой по потной ложбинке между куполообразных грудей, капризно проворковала:

– Ну как же так, Сергей! Опять все второпях, опять уезжаешь в самый разгар… Сам-то получил удовольствие, а обо мне совсем ты не думаешь. На самом интересном месте прервал… Я чуть не умерла от разочарования.

– Не горюй! Вернусь – продолжим! – строго отозвался мужчина тоном, не терпящим возражений. Мгновенно набросив на себя рубашку, он уже натягивал брюки. – Ты же понимаешь, я человек подневольный. На государевой службе – это тебе не бананами на рынке торговать…

* * *

За белокаменными кремлевскими соборами, позади величественного комплекса колокольни Ивана Великого, затерялось неприметное для сторонних глаз желтое пятиэтажное здание. Многие москвичи и гости столицы сильно бы удивились, узнай они, что не только в помпезно-великолепном кабинете президента России в административном корпусе Кремля, не только в длинных коридорах высотки Белого дома или в гранитном бронтозавре на Охотном ряду – бывшем Госплане и нынешней Госдуме, а также вот в этой неприметной пятиэтажке эпохи Александра III в одном из тихих кабинетов на третьем этаже тоже принимаются решения, от которых впрямую зависит судьба великой державы на заре третьего тысячелетия…

В кабинете, обшитом темными деревянными панелями, в этот вечерний час было сумрачно и тихо. К стенкам, убегая к высокому потолку, прилепились книжные стеллажи, плотно заставленные тонкими и толстыми томами – судя по ветхим корешкам, это были очень старые книги, которые, ясное дело, остались тут от прежних владельцев и уже не одно десятилетие пылились невостребованные. Когда-то этот кабинет занимал Иван Пахомович Сапрыкин, старейший номенклатурный чиновник, пересидевший пять генеральных секретарей всемогущей Коммунистической партии Советского Союза и долгие годы остававшийся одним из влиятельных «серых кардиналов» государства. Незадолго до смерти старик Сапрыкин посадил в этот кабинет своего отпрыска, и Александр Иванович – а для ближайших знакомых просто Алик – с честью продолжил завещанное отцом дело. Не тодько политическое, но и коммерческое: в умелых руках Сапрыкина-младшего оказались рычаги управления незримыми финансовыми ручейками, бурно утекавшими из богатейшей страны в десятки офшорных компаний и банков в разных уголках планеты. Но спустя год после очередных президентских выборов Алик Сапрыкин вдруг бесследно исчез. Исчезновение Алика для многих обитателей желтой пятиэтажки – да и для прочих кремлевских старожилов – стало неожиданностью, причем если кто-то воспринял эту новость со страхом, сразу нашлись и такие, кто отнесся к ней с чувством глубокого и даже нескрываемого удовлетворения.

К числу последних принадлежал и нынешний хозяин сапрыкинского кабинета Сергей Гурьевич Тялин, обосновавшийся здесь немногим более полугода назад. Его судьба была типичной для большинства новоявленных персонажей бесконечной пьесы, вот уже несколько веков идущей без перерыва на кремлевских подмостках. До недавних пор подполковник КГБ Сергей Тялин занимал скромную должность в аппарате мэрии Санкт-Петербурга. Должность была хоть и неперспективная (он знал, что ее невозможно использовать как трамплин для внезапного скачка наверх), но и не без выгод. И Сергей Гурьевич, в приказном порядке переведенный на скучноватую государственную службу и попервоначалу ужасно скучавший по прежней оперативной работе, быстро свыкся с новым назначением. А потом вдруг получил неожиданный подарок от капризной Фортуны – в начале двухтысячного года его, как с завистью говорили питерские коллеги, перевели из резерва в действующую армию, да и не куда-нибудь, а сразу в ставку верховного главнокомандующего… Вслед за ним из города на Неве быстро полетели в Москву другие птенцы из того же гнезда. И уже через несколько месяцев соседями Тя-лина по третьему этажу стали его старинные сослуживцы – подполковник Марлен Федорович Штерн и полковник Василий Васильевич Яшин. Имея за плечами два десятка лет безупречной службы в системе госбезопасности, все трое сразу смекнули, какие грандиозные перспективы открываются перед ними с учетом в принципе безграничных возможностей, связанных с их новыми должностями. И товарищи офицеры не стали терять время даром. Тем более что человек, деятельно поспособствовавший их переводу в Москву, весьма прозрачно намекнул, в каком направлении им следует приложить свои усилия, пошутив при этом: «Как и сенбернар, сотрудник гэбэ никогда не бывает бывшим».

Ровно полгода назад, в марте, Марлена Федоровича Штерна пригласили в один очень высокий кабинет на Старой площади и провели весьма доверительную беседу с глазу на глаз. О содержании получасовой беседы ему дозволили поделиться с ближайшими коллегами, кому он мог доверять как самому себе. Такими доверенными лицами были, разумеется, его бывшие питерские сослуживцы Сергей Тялин и Василий Яшин. Через два дня после той памятной беседы Марлен Федорович оказался в укромной комнатке за железной дверью в подвале старого здания ФСБ на Лубянке, где он ознакомился с совершенно секретными досье на ряд граждан, за которыми сначала КГБ, а затем ФСК и ФСБ в течение многих лет вели негласный надзор. Среди пухлых папок, которые попали ему в руки, оказались и личные дела трех на первый взгляд совершенно разных людей – кремлевского чиновника Александра Ивановича Сапрыкина, генерал-полковника МВД Евгения Николаевича Урусова и бывшего заместителя генерального директора концерна «Гос-снабвооружение» Владислава Геннадьевича Игнатова. Из материалов, составленных по данным оперативных разработок, донесений специальных агентов, стенограмм телефонных переговоров, следовало, что эти трое замешаны в крупной финансовой афере, цена которой составляла ни больше ни меньше пять миллиардов долларов. Причем генерал милиции и кремлевский чиновник удивительным образом оказались союзниками в войне против Владислава Игнатова, который, судя по отрывочным и крайне противоречивым оперативным сведениям, собранным в его досье, и был фактическим владельцем этих пяти миллиардов долларов, хранившихся на офшорных счетах государственной акционерной компании «Госснабвооружение».

Сопоставив десятки оперативных документов и связав воедино сотни различных фактов, Марлен Федорович в конце концов пришел к однозначному выводу: исчезновение в прошлом году Александра Ивановича Сапрыкина имело прямое отношение к пропаже тех самых пяти миллиардов долларов, как и исчезновение бизнесмена Игнатова, который, если опять-таки судить по многим оперативным данным, является одним из лидеров криминального сообщества и держателем российского воровского общака Варягом. А следовательно, сделал вывод Марлен Федорович, выведенные в офшор со счетов «Госснабвооружения» пять миллиардов долларов и есть этот самый общак…

Поведав бывшим питерским, а ныне московским коллегам эту удивительную историю, Штерн предложил им подключиться к тайной операции против Варяга, проводившейся под непосредственным руководством генерал-полковника МВД Урусова. Причем Марлен Федорович был готов лично заняться разработкой исчезнувшего Сапрыкина. Разработку генерала Урусова взял на себя Яшин. Тялину достался самый сложный объект – Игнатов.

И Сергей Гурьевич не подкачал. Подключив все свои многочисленные связи в российских и иностранных спецслужбах, он в самый ответственный момент сработал виртуозно – когда Варяг, установив местонахождение похищенного общака и сумев перевести пять миллиардов долларов в Гибралтар, уже приготовился праздновать победу, его вдруг арестовали в Майами по запросу прокуратуры крохотного европейского государства Лихтенштейн…

Правда, дальше события развивались слишком непредсказуемо и стремительно, так что люди Тялина, задействованные в сложной международной игре с участием американских и европейских правоохранительных органов, оказались бессильны перед мощным натиском команды противника. Тем более что этот противник был не менее, а может быть, и более могуществен и влиятелен, чем команда, в которой играли Тялин, Штерн и Яшин…

Но вот теперь, похоже, судьба давала им шанс отыграться и отомстить за обидный провал полугодичной давности. И хотя первую партию в матче-реванше они проиграли, их не покидала уверенность в конечном успехе…

– Покушение на Ленинградском шоссе организовал Максим Кайзер, – ровным голосом вещал Сергей Гурьевич, по-хозяйски развалясь в кожаном кресле за большим письменным столом посреди кабинета. – И надо сказать, организовал неплохо. Варягу в тот день просто фантастически повезло. Пятеро погибших – два джипа раскурочены… Он просто чудом уцелел. И его помощник, этот самый, как его….Чижевский… тоже спасся. Потом на три недели Варяг скрылся где-то под Москвой… А ты, Васенька, так и не выяснил – где… Три недели потеряно!

– Нам только вчера удалось засечь его разговор со Львовым и Меркуленко, – осторожно встрял в монолог Василий Васильевич. – Но Варяг говорил с мобильного, и его точное местонахождение мы не сразу смогли установить.

– Не смогли установить? Работнички… – с нескрываемой иронией бросил Тялин. – А я вот по своим каналам смог установить, что сегодня вечером Варяг прибудет на Рижский вокзал… Туда уже отправился мой человек и под удачным предлогом всучил ему мобильник с радиомаяком. Я до сих пор удивляюсь, как эта фенька сработала… Но сработала же! И что же? На Дмитровском шоссе в дело вступили твои люди, Вася, и опять все просрали! Ты вот говоришь, виноват генерал Урусов. Да мне плевать, кто виноват. За ментов ты несешь полную ответственность! Больше ошибаться мы не имеем права! Если сейчас план устранения Варяга снова сорвется, то у нас могут возникнуть очень серьезные неприятности. Там… – он ткнул пальцем в потолок, – уже теряют терпение. И я их отлично понимаю… Нам надо действовать решительно – и любыми методами. Мы сейчас не можем останавливаться ни перед чем!

В кабинете наступила тягостная пауза. Василий Васильевич понурил голову, точно провинившийся школьник.

– А кстати, кто помог Варягу в Лихтенштейне? – спросил Штерн, желая как-то разрядить напряжение.

– Да все тот же Львов, – ответил Тялин, скривившись так, точно откусил пол-лимона. – Старая лиса! Отставной генерал-лейтенант гэбэ, андроповский кадр. Львов в свое время тесно опекал Егора Сергеевича Нестеренко… Был такой деятель – крупный экономист, академик, чуть ли не лауреат Ленинской премии, а по совместительству мозговой центр воровского мира, генератор идей, понимаешь ли… Через него Львов поддерживал связь с ворами в законе… Были в свое время такие патриархи преступного мира: Михалыч, Медведь… Ну и Игнатова – Варяга он взял под свое крыло. И не раз его выручал. Разумеется, с ведома и с одобрения кое-кого в Кремле. Так вот есть большой риск, что этот Львов будет и дальше ему помогать. Ведь по кремлевским коридорам еще много бродит недобитков… Ну, вы понимаете… – Тялин строго посмотрел на своих собеседников.

– Может быть, стоит… проводить генерала Львова на заслуженный отдых… или на покой? – сузив глаза, жестко бросил Штерн.

– Безусловно. Но за спасибо тут никто работать не будет – даже менты. Вы понимаете, о чем я…

– А как у нас с финансами? – перебил его Штерн. – Чтобы провернуть все эти дела, понадобится очень солидное финансовое обеспечение. Особенно в том, что касается отправки на покой Львова… Ну и разборка с Варягом тоже в копеечку влетает.

– Фонды на секретные операции выделены в бюджете отдельной строкой, – уверенно ответил Яшин. – Кроме того, в последнее время наши компании дают стабильный доход. Дела идут хорошо. Даже, я бы сказал, слишком хорошо. Якутский канал функционирует вовсю. Наш алмазный генерал Неустроев обещает перечислить нам в кассу около ста миллионов в текущем году. Наши люди вошли в ряд крупных нефтяных концернов. Кого-то пришлось вытеснить из бизнеса, а кого-то сунуть в СИЗО. Слыхал, что арестовали этого… Злотовского?

– Так это твоих рук дело? – понимающе кивнул Штерн.

– Моих, моих, Марик, – зловеще улыбнулся Василий Васильевич. – В Красноярске у нас тоже все поворачивается к лучшему. Нам бы вот только Быка добить…

– Ну с Быком проблем вроде не должно быть – у нас в прокуратуре опытные тореадоры… – рассмеялся Штерн. – Главное, момент сейчас очень удобный.

– Да, верно, – вступил в беседу Тялин, – момент удобный, хотя не все это еще прочухали. После бомбежки Нью-Йорка наш президент видали какую любовь закрутил с америкашками! Многие у нас в недоумении. Вроде начиналось-то все совсем по-другому, и те, кто ставил его, надеялись на другие дела… Но тем не менее момент и правда очень удобный. Полная сумятица в мозгах, суета в администрации – там ребятишки вконец сбились с ног, не знают, какие советы выдавать наверх… Я вот чую: приоритеты во внешней политике теперь будут резко меняться. Начал ось-то с любви к Америке, а закончится объятиями с Европой, еще, чего доброго, его уговорят в НАТО влезть…

– У недобитков сейчас вызрела новая идея, – веско заметил Яшин, – навести мосты с криминальными авторитетами. Они, конечно, ищут контактов с правильными. Раньше-то они от них бегали как черт от ладана, но теперь, как говорится, все работает на мельницу: утопающий хватается за соломинку Им Варяг нужен сейчас и позарез.

– Зачем, Вася? – Тялин задал этот вопрос с таким видом, будто не то что хотел услышать неожиданный для себя ответ, но искал подтверждения своим собственным соображениям на этот счет.

– А там некоторые умники проталкивают идейку об амнистии вывезенных капиталов – о возврате украденных бабок обратно в Россию! – Василий Васильевич пожал плечами. – Смелый ход! Но для этого им без взаимопонимания с законными ворами никак не обойтись. Ведь кто же, кроме воров, поможет им вернуть вывезенные капиталы? В начале девяностых воры новых русских миллионеров крышевали, а теперь они же будут им яйца выкручивать, чтоб те свои офшорные миллиарды вложили в родную экономику. Тут им нужна помощь очень авторитетных людей – вроде Япончика!

– А ведь говорят, Варяг сам тоже собирается миллиарды вложить в родину… – задумчиво пробормотал Тялин. – Похоже, с этим условием его из Лихтенштейна и выковыривали…

– Да, жаль, что нас не было в Лихтенштейне… с Лихтенштейном мы пролетели… – покачал головой Яшин. – Кто бы мог подумать, что у Игнатова такие высокие покровители…

– Сам Коля Меркуленко за него ходил просить… – поднял палец Тялин. – Меркуленко подыграл Игнатову и договорился с самим, пообещав ему содействие за сотрудничество. И Игнатов, все сообразив, быстренько пошел на сотрудничество, согласившись поделиться общаком. Для этого он и вернулся из Брюсселя в Москву. Для этого он теперь снова упрямо лезет в центр… уже через Меркуленко до самого Толика почти добрался. Прет как танк.

– …Хотя на пути из аэропорта ему было сделали очень серьезное предупреждение, – хрипло промямлил Яшин, желая в очередной раз напомнить о своей лепте в общее дело и одновременно каясь за то, что подготовленная им диверсия против Варяга на Ленинградском шоссе не привела к нужному результату.

Умница Тялин оценил тайный смысл этого покаяния и, насмешливо потрепав Яшина по плечу, продолжал:

– …Плевать он хотел на наши предупреждения. Игнатов не из той породы, которые так легко угомонятся. Пока он не встретится с… самим и лично не обсудит финансирование ряда объектов на Северном Урале, в Сибири, здесь, в Москве… и общий расклад сил, – Варяг не угомонится.

– А при чем тут Северный Урал и Варяг? – заинтересовался Яшин. – Ну я там понимаю нефть, газ, алюминий, электричество или железка на худой конец. Но при чем здесь Урал, да еще Северный?

– Была там до недавнего времени колония строгого режима. Построена еще в сталинские времена, до войны. Около поселка Североуральск. Там хозяйничал некий Тимофей Беспалый… А потом его сын, Сашка. – Тялину явно доставлял удовольствие этот экскурс в историю ГУЛАГа, в которой он изрядно поднаторел по долгу службы. – Так вот, Игнатов там года три назад сидел. Тянул срок, как говорят на воровской фене. Естественно, эта страница из его биографии в личном деле давно уже вырвана… Но в наших архивах все зафиксировано. Он оттуда, из той колонии, совершил в свое время дерзкий побег – через подземный ход… Так вот эту зону в прошлом году втихаря прикрыли и вроде как в окрестностях собираются строить огромный секретный комплекс по переработке и захоронению ядерных отходов. Представляете, господа, какой проект намечается!!! Какими бабками здесь пахнет! Словом, если Варяг сумеет встретиться с кем надо и договорится по деньгам – про этот объект мы можем забыть… Да и со многими другими проектами будет не лучше. Вот так-то денежки сквозь пальцы, как сама жизнь, и утекают.

– Да, – насупился Штерн, – если Варяг сумеет сговориться с Толиком, а потом с основным, нам это совсем будет не в кассу…

– Уж в какую там кассу! Для нас это сто процентов мимо кассы! Как серпом по одному месту! – Сергей Гурьевич встал из-за стола и медленно прошелся по кабинету. – Сейчас нам Толика не одолеть. Он на коне. Это факт. Более того, мы не можем даже пресечь его неофициальные контакты… Да и нельзя нам их в открытую пресекать. Прочухают, всем тогда несдобровать. Нужно, чтобы его диалог с-криминалитетом развивался по нашим сценариям и шпаргалкам. Но для этого перво-наперво нам и надо Варяга убрать, а вместо него подсунуть нашего… У нас ведь тоже авторитетные люди в запасе найдутся.

– И кого же? При таком раскладе!

Тялин вопросительно посмотрел на Яшина.

– Как кого? Да того же Кайзера, мать его ити, и двигануть, – без запинки отрапортовал Василий Васильевич. – Максим Шубин, он же Кайзер, парень хоть куда, неглупый, шустрый. У нас он уже давно в оперативной разработке. Генерал Урусов с ним плотно работает. Нормальный мужик этот Кайзер, хоть и с гонором да с амбициями, но в самодеятельности уличен не был. Уверен, будет все делать так, как мы скажем. Тем более на него компромата вагон и сто маленьких тележек. Если вздумает чудить, мы его к ногтю сразу… там на вышку набрать, как два пальца…

Присутствующие помолчали, обдумывая услышанную друг от друга информацию. Тишину нарушил Тялин. Глубоко вздохнув, он констатировал:

– Да. Мы сейчас и впрямь не можем останавливаться ни перед чем… Иначе нас самих этот поезд и раздавит. – И уже жестко добавил: – У меня есть сведения, что чуть ли не на послезавтра Варягу готовят личную встречу в Кремле. Точно не знаю с кем, но не исключаю, что с самим. Это мы никак не можем допустить! Так что, господа, нельзя терять ни минуты.