Текст книги "Император Пограничья 11 (СИ)"

Автор книги: Евгений Астахов

Соавторы: Саша Токсик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

* * *

– Какое условие? – спросил я, уже догадываясь о сути требования.

– Непременно замочить Волкодава, – подтвердил Родион. – Скалолаз хочет гарантий, что Хасан не выживет. Потерял слишком многое из-за него и теперь требует его голову.

– Скалолаз знает, с кем конкретно имеет дело? – уточнил я. – Ты называл имена?

– Обижаете, Прохор Игнатич, – в голосе Коршунова послышалась усмешка. – Сказал только, что мы очень серьёзные люди и враги Волкодава. Никаких подробностей.

Я задумался. Менять одного наркоторговца на другого – последнее дело. Оба они ответственны за сотни, если не тысячи смертей. Скалолаз ничем не лучше Волкодава – та же мразь, только помельче калибром. Помогать такому выродку, даже косвенно, претило каждой клеточке моего существа. В идеале следовало бы зачистить обоих. И тут меня осенило – а почему бы не использовать алчность и ненависть этих тварей против них самих?

– Родион, есть другая идея, – произнёс я. – Слей Скалолазу информацию, что наш отряд прибыл не за человеком, а за суперценным грузом. Якобы его украли у Бакинского хана, и тот отправил элитный отряд наёмников вернуть пропажу. Груз находится в Алтынкале.

– Чтобы Скалолаз от жадности передумал просто бить по складам в Актау? – начал соображать Родион. – Решил, что лучше атаковать крепость и забрать себе этот груз заодно с местью?

– Именно. Зачем ему мелкие склады, если можно одним ударом и Волкодава прикончить, и сказочно разбогатеть? Алчность – лучший мотиватор для таких тварей. Пусть две банды перегрызутся между собой, а мы разберёмся с выжившими.

– А что за груз? – уточнил собеседник. – Мирза не дурак, сказки про абстрактные ценности не проглотит.

– Скажи, что это партия титанических кристаллов Эссенции с последнего Гона. Или намекни на древние артефакты из раскопок – якобы нашли схрон времён Империи с боевыми амулетами. Можешь упомянуть слитки Сумеречной стали – уверен, тонна этого металла стоит больше, чем весь годовой оборот наркоторговли Скалолаза.

– Или формула нового наркотика, – предложил Родион. – В сто раз сильнее Чёрной зыби, вызывает мгновенное привыкание. Кто контролирует формулу – контролирует весь рынок Каганата.

– Тоже вариант. Главное – пусть поверит, что речь о таких деньгах, ради которых стоит рискнуть всем. Но не перебарщивай с деталями, чтобы не заподозрил подвох.

– Хитро!.. Но Скалолаз может испугаться лезть на Алтынкалу без гарантий прикрытия. Хасан там серьёзно укрепился, в одиночку Мирзе это гнездо не по зубам.

– Безусловно, – согласился я. – Задури ему голову. Во-первых, намекни, что груз настолько ценный, что хан готов был отправить за ним лучших. Пусть жадность затмит разум. Во-вторых, распиши нашу репутацию – возьми за основу какой-нибудь реальный элитный отряд. «Железные псы» из Прусской Конфедерации, например. Пусть Скалолаз поверит, что для таких профи крепость Волкодава – на один зуб, и испугается, что мы можем забрать груз себе.

– И подтолкнуть его начать первым, не дожидаясь вас?

– Верно. Официально скажи, что отряды будут действовать заодно. Но надо, чтобы Мирза понял, кто первый доберётся до груза, тот его и заберёт. Пусть приведёт своих головорезов к крепости. Услышат взрывы – поймут, что мы не врали, и ринутся в атаку. Две банды перебьют друг друга, а мы займёмся спасением Святослава.

– А что насчёт условия Скалолаза? – уточнил Родион.

– Передай, что Хасан не выживет. Это я гарантирую. После того, как две банды измотают друг друга, мы зачистим всех, кто останется. Волкодав сдохнет – либо от рук Скалолаза, либо от наших. Главное, чтобы Мирза поверил и привёл своих людей.

В грузовом отсеке раздался резкий сигнал. Красная лампа над люком сменилась на зелёную.

– Изящно, – одобрил Коршунов.

– Всё. Не могу говорить. Действуй.

Инструктор заорал:

– Пошли! Интервал три секунды!

Бойцы начали прыгать один за другим, исчезая в предрассветной мгле. Я выждал свою очередь и шагнул в пустоту.

Первые секунды – свободное падение. Ветер рвал одежду, воздух с трудом проникал в лёгкие. Внизу простиралась бесконечная темнота пустыни, лишь на востоке начинала светлеть полоска горизонта. Сердце колотилось как бешеное – в прошлой жизни максимум, с чего мне приходилось прыгать, это крепостная стена. А тут три километра до земли.

Рывок. Парашют раскрылся автоматически, как и обещал инструктор. Падение резко замедлилось, превратившись в плавное скольжение. Теперь можно было осмотреться. Вокруг в предрассветном воздухе покачивались белые купола – раз, два, три… семнадцать. У всех парашюты открылись нормально.

Кроме одного.

Сначала я подумал, что у Полины просто задержка с раскрытием – бывает, купол распахнётся на пару секунд позже. Но нет. Парашют начал разворачиваться, и тут что-то пошло не так. Стропы перехлестнулись в воздухе, образуя безумный узел.

Купол раскрылся лишь наполовину, а затем схлопнулся, словно гигантская медуза. Порыв ветра закрутил ткань вокруг падающей девушки, превращая спасительный парашют в смертельный саван. Полина барахталась в этом коконе, пытаясь вырваться.

Я видел, как от её рук вылетают тонкие струи воды под давлением – она пыталась разрезать ткань магией. Сила у графини была, магического резерва хватало, но попасть по нужному месту ей никак не удавалось. Полину крутило и болтало в воздухе как тряпичную куклу – то вверх ногами, то боком, то кувырком. Водяные лезвия рассекали воздух хаотично, иногда попадая по куполу и оставляя в нём прорехи, но чтобы разрезать парашютную ткань от края до края, нужна была точность, а не сила. А какая точность, когда тебя швыряет во все стороны на скорости в сотни километров в час?..

Каждая секунда приближала её к земле. До столкновения оставались считанные минуты.

Не раздумывая, я сосредоточился на металлических элементах её снаряжения – пряжках, карабинах, застёжках комбинезона. Мой дар откликнулся мгновенно. Металл стал продолжением моей воли. Я начал тормозить её падение, одновременно подтягивая девушку к себе. Каждое мгновение требовало чудовищной концентрации – удерживать и направлять такое небольшое количество металла на таком расстоянии и такой скорости было адски сложно.

Тимур среагировал молниеносно. Я видел, как он резко дёрнулся в воздухе, оценивая ситуацию. Затем пиромант сделал то, на что решился бы только отчаянный смельчак – направил струю пламени на собственный основной парашют. Купол вспыхнул и сгорел за секунды, оставив только обугленные лоскуты на догорающих стропах.

Теперь Черкасский падал свободно. Он вытянул руки вдоль тела, превращаясь в живую стрелу. Без магии воздуха ему приходилось полагаться только на технику управления телом – он слегка разводил руки и ноги, корректируя траекторию падения, как делают опытные парашютисты. Каждое движение было выверено до миллиметра. Малейшая ошибка – и его унесёт в сторону от девушки.

– Полина, прекрати атаковать! – крикнул я через амулет связи. – Можешь задеть Тимура!

Графиня либо не слышала, либо паника полностью захлестнула разум. Водяные лезвия продолжали хаотично резать воздух вокруг неё. Одна струя прошла в сантиметре от приближающегося пироманта – он едва успел отклониться, изогнувшись в воздухе. Наконец, мои слова достигли её разума, преодолев панику, и она подчинилась.

Тимур раскинул руки и ноги, создавая максимальное сопротивление воздуха для торможения, и я помог ему, подхватив тело магией и притормаживая, ровно как и девушку. Теперь они с Полиной падали почти синхронно. Он протянул руку, схватился за край скомканного купола и подтянулся ближе.

Достав нож, Черкасский сначала создал серию коротких, контролируемых вспышек огня. Языки пламени аккуратно лизали скомканный купол, обугливая ткань участок за участком. Он работал как хирург – выжигая парашютную материю вокруг головы и плеч Полины, стараясь не подпалить её волосы или одежду.

Постепенно из кокона показалось лицо девушки – бледное, с расширенными от ужаса глазами. Слёзы текли по щекам, губы беззвучно шевелились в молитве или проклятиях. Когда ткань вокруг головы окончательно истлела, Полина судорожно вдохнула воздух.

Теперь Тимур переключился на стропы, которые обмотались вокруг рук и торса графини. Нож мелькал в его руках, аккуратно перерезая только те тросы, что сковывали движения, но не трогая свободные концы, идущие к подвесной системе.

– Держись за меня! – крикнул он и, обхватив Полину одной рукой, второй нащупал красную подушку отцепки на её груди. Резким движением выдернул её с липучки.

Стальные тросики мгновенно освободили замковые кольца – маленькое выскочило из среднего, среднее из большого. Остатки основного купола со стропами отлетели в сторону, кувыркаясь в потоках воздуха. Полина оказалась свободна, падая только с запасным парашютом в ранце.

– Запаску! Дёргай кольцо запаски! – крикнул Тимур, помогая ей нащупать рукоятку.

Полина судорожно дёрнула за кольцо. Запасной парашют вырвался из ранца и начал разворачиваться, раскрывшись идеально. Тимур оттолкнулся от девушки и через секунду выдернул кольцо собственного резервного купола, который распахнулся белым цветком. Оба начали плавное снижение.

Через полминуты я приземлился на раскалённый песок, сбросил парашют и огляделся. Вокруг простиралась пустыня – барханы, солончаки, редкие кусты саксаула. Солнце едва-едва вылезло самым краешком над горизонтом, обещая адскую жару. До крепости Алтынкала оставалось ещё прилично прогуляться. Мы намеренно спрыгнули в стороне от неё, чтобы нас не заметили.

Едва ноги Полины оказались на твёрдой почве, девушка рухнула на колени. Всё тело билось в треморе, зубы стучали, несмотря на жару. Она вцепилась в подбежавшего Тимура мёртвой хваткой, не в силах разжать пальцы.

– Я… я ч-чуть не… – заикалась графиня, глаза расширены от ужаса.

– Всё хорошо, ты в безопасности, – спокойно произнёс Черкасский, придерживая её за плечи.

Василиса опустилась рядом на колени, обняла подругу:

– Полина, дыши. Глубокий вдох, задержи, выдох. Давай вместе.

Ярослав протянул графине армейскую фляжку:

– Глотни для храбрости, красавица. Чистый самогон.

Я бросил на бойца неодобрительный взгляд. Алкоголь на задании – грубейшее нарушение. Потом обязательно проведу с ним воспитательную беседу. Но сейчас… сейчас это было кстати.

Полина сделала большой глоток, закашлялась, но цвет начал возвращаться на её лицо. Дрожь постепенно утихала. Самогон ударил в голову мгновенно – на пустой желудок да после такого стресса. Графиня моргнула, взгляд стал чуть расфокусированным.

– Спасибо, – выдохнула она, глядя на меня. Потом перевела взгляд на Тимура, и что-то изменилось в её лице. – Ты… ты прыгнул за мной. Сжёг свой парашют и прыгнул.

Не дав пироманту ответить, Полина резко подалась вперёд. Её ладони легли на его щёки, притягивая к себе, и девушка поцеловала его – отчаянно, неумело, вкладывая в поцелуй всё, что копилось месяцами. Все брошенные украдкой взгляды во время тренировок, случайные касания рук, недосказанные фразы. Губы графини дрожали – то ли от пережитого страха, то ли от решимости наконец переступить черту.

Тимур замер на мгновение, словно не веря в происходящее. Потом его руки обвили талию девушки, притягивая ближе. Он ответил на поцелуй со всей нежностью, на которую был способен. Месяцы сдержанности, профессиональной дистанции, попыток убедить себя, что между ними ничего нет – всё рухнуло в одно мгновение.

Когда они наконец отстранились друг от друга, оба тяжело дышали. В глазах Полины стояли слёзы, но она улыбалась – впервые за это утро по-настоящему.

– Прости, я… – начала она, но Тимур качнул головой.

– Не извиняйся. Я тоже… давно хотел это сделать. Просто не знал, как ты отреагируешь.

– Дурак, – всхлипнула Полина, уткнувшись ему в плечо. – Неужели не замечал, как я на тебя смотрю?

Василиса деликатно кашлянула, но в её глазах плясали весёлые искорки:

– Наконец-то! А то смотреть на ваши страдания было невыносимо.

Остальные бойцы тактично отвернулись, проверяя снаряжение и делая вид, что ничего не видели. Только Ярослав не удержался и пробурчал:

– Фляжку-то верните. Она казённая.

– Ладно, хватит лирики, – произнёс я, оглядывая отряд и давая паре момент прийти в себя. – Нам действительно пора двигаться к крепости. Полина, ты в состоянии идти?

– Да, воевода, – она выпрямилась, отпуская руку пироманта. В глазах ещё плескался страх, но решимость уже возвращалась.

– Тогда выдвигаемся. Колонна по двое, дистанция пять метров. Раиса и Гаврила – в дозоре. До Алтынкалы ещё шагать и шагать. Чем быстрее дойдём, тем меньше сил потеряем на жаре.

В течение часа мы двигались в темноте по каменистому плато.

Плато постепенно повышалось. Сначала едва заметный подъём, потом всё круче. Ноги вязли в мелкой каменной крошке, скатывавшейся под ботинками. Редкие колючие кустарники цеплялись за одежду. Воздух дрожал от жара, искажая очертания далёких скал.

Далеко впереди местность резко менялась – плато обрывалось уступом метров в пятьдесят высотой. Наверху, на самой кромке, виднелись стены древней крепости. Та возвышалась на естественном пьедестале, господствуя над окружающей пустыней.

Мы специально зашли с тыла, через высохшее плато. По данным разведки, с восточной стороны в твердыню вела единственная дорога – узкий серпантин, выбитый в скале ещё во времена Золотой Орды. Там наверняка стояли пулемётные гнёзда и дежурили снайперы. Группа стрелков могла удержать тот проход против целой армии.

Но с западной стороны, откуда подходили мы, скалы были ещё хуже – почти отвесная стена из монолитного известняка, отполированного тысячелетними песчаными бурями до состояния мрамора. Пятьдесят метров вертикального подъёма без единого уступа, без трещин, без зацепов. Именно поэтому Волкодав практически и не выставил там охрану – только безумец полезет по такой стене.

Но у нас были геоманты и отчаянная решимость застать врага врасплох. Мы с Василисой могли создать временные выступы в скале. Верёвки и крюки сделают остальное. Тяжело? Чертовски. Опасно? Смертельно. Но лучше лезть по отвесной стене, чем идти под пулемёты по единственной дороге.

Наша группа шагала размеренно, не теряя бдительности, и вдруг я почувствовал…

– Всем стоять! – рявкнул я. – Не шевелиться!

Глава 8

Способность ощущать металл на расстоянии спасла нас от катастрофы – десятки металлических предметов лежали под слоем песка и камней. Мины. Чёртовы противопехотные мины, аккуратно расставленные в шахматном порядке вдоль всего западного склона.

– Всем стоять! – повторил я уже громче, видя недоумение на лицах бойцов. – Всё плато перед стеной заминировано.

Федот выругался сквозь зубы. Василиса побледнела, осторожно опустив взгляд на песок под ногами. Полина инстинктивно схватилась за руку Тимура.

Хасан оказался умнее, чем мы предполагали. Даже с этой, казалось бы, неприступной стороны, он позаботился о защите. Впрочем, для меня это не было непреодолимой проблемой.

Я закрыл глаза, полностью погружаясь в ощущение металла. Каждая мина стала видна моему внутреннему взору – корпус, пружина, ударник, удерживающий механизм. Вот эти тонкие предохранители, которые при нажатии на крышку освобождают ударник… Моя Оружейная Трансмутация откликнулась на призыв. Я начал менять структуру удерживающих механизмов, сплавляя их с корпусом, фиксируя ударники намертво. Одна мина, вторая, десятая, двадцатая…

Процесс требовал повышенной концентрации. Каждую мину нужно было обезвредить индивидуально, аккуратно, не допуская случайной детонации. Когда я закончил с последней – всего их оказалось сорок семь – настало время для демонстрации.

Я поднял руки, словно дирижёр перед оркестром. Металл откликнулся на мой призыв. Песок зашевелился, забурлил, как вода при кипении. А затем синхронно из земли поднялись десятки тёмных плоских цилиндров. Мины висели в воздухе ровными рядами, покачиваясь, как зловещие плоды на невидимых ветвях. Песок осыпался с их корпусов тонкими струйками.

– Твою мать… – выдохнул кто-то из бойцов.

Я опустил руки, и мины аккуратно легли в сторону, складываясь в ровную пирамиду.

– Мы чуть не подорвались на этой дряни, – пробормотал Евсей, вытирая пот со лба.

– Волкодав оказался опаснее, чем казался, – заметил Тимур, разглядывая обезвреженные мины. – Заминировать подступы даже с этой стороны… Он параноик или гений.

– Или и то, и другое, – откликнулась Василиса.

В этот момент солнце окончательно вырвалось из-за горизонта, заливая пустыню ослепительным светом. Тени резко сократились, а температура начала стремительно расти. Мы поспешили укрыться в тени утёса, прижимаясь к прохладному камню. Туда же я сдвинул вынутые мины, усилием разгладив песок.

Высоко на стене крепости, метрах в пятидесяти над нами, послышались голоса. Два снайпера вышли на утренний обход.

– Знаешь, в чём проблема с убийством на расстоянии, Рустам? – донёсся задумчивый голос. – Ты не видишь глаз.

– И что с того? Мёртвый – он и есть мёртвый, Ахмед.

– Нет-нет, ты не понимаешь. Это как… как секс по переписке. Технически – да, произошло. Но ты упускаешь самое важное – сам контакт, близость, дыхание. Всю суть процесса, понимаешь? Вот так и с там – ты нажал на курок, человек упал, но ты не увидел момент перехода.

– Момент перехода? – в голосе второго послышался скепсис.

– Ну да. Вот человек живой, а вот – уже нет. И ты это видишь. Прямо в глазах видишь, как что-то уходит. Как будто маговизор выключили – щёлк, и экран тёмный.

– Ты слишком много думаешь для парня, который получает деньги за нажатие на курок.

– А ты слишком мало думаешь для парня, который может промахнуться и остаться без башки. Кстати, помнишь того узбека в Ташкенте? Который всё про честь рассуждал?

– Который своего зятя пришил?

– Его самого. Так вот, он перед смертью сказал интересную вещь. Мол, убийство – это не про смерть, а про власть. Ты решаешь, кому жить, кому умирать. Играешь в бога.

– Херня. Мы не в бога играем, мы счета оплачиваем. У меня ипотека, у тебя алименты.

– Вот именно! – оживился первый. – В этом вся ирония. Боги древности метали молнии из-за оскорблённой гордости. А мы метаем пули из-за просроченных платежей. Эволюция, брат.

– Единственная эволюция, которую я вижу – это эволюция твоей лысины.

– Это наследственное. Мой дед был лысым, отец был лысым. Это как… династия. Знаешь, что такое династия?

– Знаю. Это когда начальство передаёт должности своим тупым родственникам, и поэтому мы тут торчим третий месяц в этой чёртовой жаре, охраняя непонятно что от непонятно кого.

Снайперы прошли дальше по стене, их голоса затихли.

– Похоже, дисциплина у них не самая строгая, – тихо заметил Гаврила.

– Или они слишком уверены в неприступности крепости, – возразил я. – Раиса!

Тенебромантка материализовалась из тени рядом со мной так внезапно, что Полина вздрогнула.

– Слушаю, воевода.

– Нужна разведка. Проникни внутрь, осмотри расположение сил, оружие, и главное – попробуй выяснить, где держат Святослава. У тебя двадцать минут.

Женщина кивнула и буквально растворилась в сумраке утёса, словно её и не было.

– А теперь будем ждать, – произнёс я, доставая магофон. – До назначенного времени встречи на пристани ещё около трёх часов. Посмотрим, клюнет ли Скалолаз на наживку. Не шуметь, но можете перекусить или попить воды.

Я набрал сообщение Родиону: «Когда прибудет банда Мирзы?»

Ответ пришёл через минуту: «Не знаю. После нашего разговора передал оговорённые сведения Скалолазу. Звучал крайне заинтересованно, но решится ли лезть на Алтынкалу – гарантировать не могу».

* * *

Ярослава достала магофон и набрала номер Прохора. Гудки тянулись мучительно долго. Наконец, в динамике послышался едва различимый голос воеводы – он говорил настолько тихо, что княжне пришлось прижать устройство вплотную к уху.

– Прохор… – прошептала она в ответ, понимая необходимость соблюдать тишину.

– Слушаю, – ответ Платонова был едва слышен, словно он находился в непосредственной близости от врага.

– У нас серьёзная проблема. Баржа на старом причале заминирована и забита химикатами – хлор, аммиак и прочая дрянь. Это не просто засада, это ловушка. Взрыв накроет половину квартала токсичным облаком. Сотни жертв среди мирных.

Пауза. Рыжеволосая аэромантка слышала только дыхание Прохора и какие-то отдалённые голоса на заднем плане.

– Понял. Что ещё?

– Волкодав не идиот, чтобы устраивать теракт в городе, где половина его бизнеса. Это уничтожит все его схемы. Либо ему пообещали нечто большее, либо… – Ярослава помедлила, формулируя мысль, – либо за его спиной действует кто-то ещё. Кто-то, кому выгодно одновременно подставить вас под обвинение в терроризме, не считая с ценой.

– Логично, – согласился Прохор после короткого размышления. – Ладно, разберёмся потом. Сейчас главное – синхронизировать действия. Вам нужно обезвредить баржу до начала основной атаки. Насколько помню, у Соколова есть нужный опыт, задействуй его. У меня здесь… – голос стал ещё тише, – около двухсот головорезов и артиллерия. Плюс ждём Скалолаза с его бандой. Когда начнётся заваруха, я дам сигнал. После этого действуйте.

Ярослава мысленно выругалась – их штатный сапёр Григорий остался в Твери, не думали, что в Астрахани понадобятся его навыки. Хорошо, что Евдоким разбирается во взрывчатке, иначе пришлось бы рисковать жизнями людей, отправляя неспециалистов к заминированной барже.

– Понял. Мы выдвигаемся на позиции.

Связь оборвалась. Засекина убрала магофон и обернулась к своим бойцам. Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая небо в бледно-розовые тона. До начала операции оставалось не так много времени.

– Слушать команду! – негромко, но властно произнесла княжна, затем повернулась к командиру Валькирий. – Евдоким, мне нужна твоя помощь. Прохор сказал, что ты разбираешься во взрывчатке? Сможешь?

Соколов кивнул, его умные карие глаза оценивающе прищурились:

– Справлюсь. Но мне нужно попасть туда незаметно.

– Фёдор проведёт тебя, – Ярослава обратилась к своему криоманту. – Сначала проведёшь Евдокима под водой к обратной стороне судна. Никто не должен вас заметить. Потом заморозишь химикаты, чтобы снизить риск утечки при возможной детонации.

Марков кивнул. Невысокий плотный мужчина с преждевременной сединой в висках выглядел спокойным и собранным. За годы службы в Северных Волках он научился не задавать лишних вопросов.

– Справимся, княжна, – коротко ответил он.

Валькирии переглянулись. Одна из них, коренастая брюнетка с обветренным лицом, шагнула вперёд:

– Командир, может, мы с вами пойдём? Прикроем, если что.

– Нет, Наташа, – покачал головой Соколов. – Там нужна скрытность, не сила. Вы лучше княжну прикройте при штурме склада. Ей ваши навыки пригодятся больше.

– Есть, командир, – нехотя ответила боец, но по её напряжённой позе было видно, как ей не нравится отпускать шефа на такое опасное задание.

– Сколько времени вам понадобится? – спросила Ярослава.

– Зависит от схемы, – пожал плечами Евдоким. – Если примитивная – минут пятнадцать. Если с сюрпризами – может, и целый час.

– У вас будет максимум сорок минут. Остальные – со мной. Займём позиции вокруг склада у причала. Безбородко, возьмёшь пятерых и обойдёшь с севера. Матвей, – она повернулась к метаморфу, – в форме птицы следи за окрестностями, предупреди о подходе подкреплений.

Крестовский молча кивнул, его глаза уже начали приобретать характерный птичий блеск.

Отряд бесшумно разделился. Марков и Соколов исчезли в предрассветных сумерках, направляясь к реке. Княжна повела основную группу через лабиринт заброшенных складов, используя тени и развалины для скрытного передвижения. Северные Волки двигались как единый организм – годы совместных операций научили их понимать друг друга без слов.

Старый соляной причал представлял собой унылое зрелище: полуразрушенные строения, проржавевшие краны, горы мусора. Вдоль берега тянулись остатки каменных складов с характерными высокими арочными окнами – когда-то здесь хранили тонны астраханской соли, добытой на озёрах Баскунчак и Эльтон. Белёсые разводы на кирпичных стенах и выщербленный от соляной коррозии бетон причальных свай напоминали о временах, когда баржи выстраивались здесь в очередь для погрузки «белого золота».

Теперь от былого величия остались только ржавые рельсы узкоколейки для вагонеток да покосившаяся вывеска «…страх…сол…» на воротах главного склада. Видимо, «Астраханьсоль». Но Ярослава видела и другое – свежие следы шин, примятую траву, едва заметные фигуры часовых на крышах. Волкодав подготовился основательно.

Аэромантка подняла руку, останавливая отряд. Направив магическую энергию к глазам, усилила зоркость, осматривая территорию. На складе рядом с причалом, где должна была состояться «встреча» – она насчитала минимум три десятка человек. Снайперы на соседних зданиях, пулемётные гнёзда у входов. Классическая ловушка.

Время тянулось мучительно медленно. Солнце окончательно вырвалось из-за горизонта, заливая город золотистым светом. Вдалеке послышался гудок первого утреннего парохода.

Ярослава представила, как криомант погружается в воду, создавая вокруг себя и Соколова пузырь переохлаждённого воздуха. Ледяная магия позволяла ему двигаться под водой практически незаметно – температура маскировала тепловые следы, а тонкая ледяная плёнка искажала очертания.

Оставалось ждать.

* * *

Двадцать минут тянулись как вечность. Солнце поднималось всё выше, превращая пустыню в раскалённую сковороду. Даже в тени утёса становилось душно. Пока ждали, я восстановил мины, приведя их в боевое положение.

Раиса появилась так же внезапно, как исчезла, вынырнув из тени прямо передо мной.

– Докладываю, воевода. Крепость – это главное здание на три этажа плюс две уцелевшие башни, ещё две обрушились от времени. На первом этаже основного здания – казармы, склады, кухня. Примерно восемьдесят человек там сейчас. На втором – командный пункт, арсенал, комнаты офицеров. Ещё человек тридцать. Третий этаж – личные покои Волкодава. Но это только те, кто не на посту. Ещё около девяноста несут службу – на стенах патрули, во дворах часовые, расчёты у орудий, дежурные снайперы. Итого около двухсот, как и предупреждал Коршунов. Северную башню переоборудовали под тюрьму для особо важных пленников.

– Святослав там? – перебил я.

– Да, видела его через решётку в двери. На третьем ярусе башни. Избит, но жив. Переговорить не удалось – четверо охранников у камеры, все с автоматами. Подойти ближе означало бы раскрыть себя.

– Оружие? – спросил Тимур.

– Четыре пулемётных гнезда на восточной стене, прикрывают дорогу. Полдесятка гранатомётов видела. Снайперские позиции по периметру. И… – она помедлила, – в центральном дворе стоит что-то под брезентом. Большое. Судя по очертаниям, вертолёт.

– Магическая защита? – поинтересовалась Василиса.

– Стандартные охранные чары на воротах и… – тенебромантка не договорила, поскольку над нашими головами вновь зазвучала размеренная речь.

– Рустам, ты веришь в судьбу?

– Твою мать, Ахмед, семь утра же. Рано для экзистенциальной херни.

– Нет, серьёзно. Вот смотри – вчера тот контрабандист. Опоздал на пять минут к грузовику, решил догнать пешком, срезав путь, а в результате ему башку снесло при взрыве. Пять минут, понимаешь? Если бы не остановился отлить по дороге…

– Его башку снесло, потому что ты в неё выстрелил.

– После взрыва выстрелил. Добивал. Но суть не в этом. Суть в том, что он мог бы отлить на минуту раньше или позже. И тогда бы сидел сейчас в грузовике и ехал в Актау. А так – лежит в песке без головы.

– И?

– И я думаю – может, у каждого из нас есть своё время? Типа, билет с датой. Только мы его не видим.

– Знаешь, что я думаю? Что тебе стоит завязать.

– Да не курил я ничего. Просто… вот ты помнишь свою первую мокруху?

– Армянин в Ереване. Июль девяносто второго. А что?

– И как спал после?

– Как младенец. Устал, наверное.

– Вот! А я не спал три дня. Всё думал – а что если у него были дети? Жена? Собака там, рыбки, не знаю… А потом понял – это неважно. Потому что если его время пришло, то хоть я, хоть инфаркт, хоть метеорит – результат один.

– Удобная философия для наёмника.

– А ты думаешь, почему я её и придумал? Терапия стоит дорого, брат. Дешевле самому себе мозги вправить.

– Кстати, о терапии. Волкодав вчера сказал, что в этом месяце премию урежут на тридцать процентов.

– Что? Да он охренел! Мы тут жопу ради него рвём в пустыне, а он…

– Вот тебе и судьба. Минуту назад философствовал, а услышал про деньги – и вся дзен-херня испарилась.

– Дзен – это когда денег достаточно. А когда их режут – это уже стресс. Совершенно разные состояния сознания.

– Состояния сознания… Ты точно вчера ничего не принимал?

– Клянусь мамой. Кстати, слышал про Данияра из второй смены?

– Который на северной башне дежурил?

– Ага. Вчера ночью пошёл покурить за стену, так и не вернулся.

– Пузырь проголодался?

– Похоже на то.

Снайперы продолжили патрулирование, и вскоре разговор угас.

– Мне будет жаль их убивать, – хмыкнув, негромко заметил Гаврила. – Почти.

Издалека, с восточной стороны, донёсся рокот двигателей. Много двигателей. Я прищурился, вглядываясь в дрожащий от жара воздух пустыни.

– Раиса, аккуратно глянь, что там. Докладывай в реальном времени.

Тенебромантка кивнула, исчезла, и через минуту в моём ухе зазвучал её голос из амулета связи. С её слов выходило, что из-за барханов показалась колонна. Впереди шли три пыльных джипа с пулемётами на крышах, за ними – грузовики с вооружёнными людьми в кузовах, и замыкал процессию потрёпанный БТР. На броне виднелись заплатки разного цвета – машина явно видала лучшие времена. Скорее всего её латали после каждого боя подручными средствами. Колонна остановилась в отдалении от крепости – за пределами эффективной дальности пулемётов.

В головном джипе за бронированным стеклом сидел невысокий жилистый мужчина в камуфляже и тёмных очках. Либо сам Мирза «Скалолаз» Бабаев, либо его доверенное лицо.

На стене крепости засуетились. Бойцы бегали взад-вперёд, кто-то кричал в амулеты связи. Через пару минут на верхней площадке появилась массивная фигура в белом костюме, неуместном для полуразрушенного форта. Он взял мегафон у одного из охранников.

– Мирза! – даже не видя говорящего, я узнал бы эту властную интонацию. Хасан Волкодав собственной персоной. – Какого чёрта ты здесь забыл со своим цирком?

Скалолаз достал свой мегафон:

– Хасан, дорогой! Просто проезжал мимо, решил навестить старого друга. Красивая у тебя крепость. Жаль будет, если с ней что-то случится.

– Это угроза? – в голосе Волкодава зазвенела сталь.

– Что ты, какие угрозы между партнёрами? Просто демонстрация возможностей. У меня тут полсотни ребят, которые соскучились по настоящему делу. Думаю, нам стоит пересмотреть наши договорённости. Скажем, сорок процентов от твоего бизнеса в Каганате звучит справедливо. В качестве компенсации за те склады, что ты у меня отжал три года назад.