Текст книги "Император Пограничья 11 (СИ)"

Автор книги: Евгений Астахов

Соавторы: Саша Токсик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Маркграф Платонов? – мужчина остановился в двух шагах. – Боярин Воскобойников из-под Казани.

Точно, вчера он публично заявил в Пульсе, что везёт сына учиться в Угрюм, чем вызвал настоящую бурю обсуждений.

– А, так это вы! – я протянул руку. – Рад знакомству, боярин.

– Взаимно!

Рукопожатие было сильным, мозолистым – руки человека, который не чурается физического труда.

– Спасибо, что принимаете моего оболтуса. Андрей, поклонись маркграфу!

Юноша неловко поклонился, явно смущаясь.

– Пап, ну что ты…

– Что «пап»? – рыкнул боярин. – Ты здесь учиться будешь, а не баклуши бить! Маркграф, буду признателен, если ваши люди присмотрят за ним. Способный парень, но после того, как нам пришлось забрать его из Казанской академии… – он махнул рукой. – Думал, дома научу его делу, но талант без образования – что меч без закалки.

Я улыбнулся:

– Профессор Карпов быстро приведёт его в чувство. У нас тут дисциплина военная.

– То-то и оно! – обрадовался Воскобойников. – В Казани мы попытались его устроить, заняли денег у ростовщиков, но после первого же семестра поняли – не потянем. Пятьсот рублей в год! Да у меня весь доход с поместья – триста, и то в хороший год. Пришлось забрать парня домой, а он уже вкус почувствовал – ни в какую не хочет к земле возвращаться.

Юноша покраснел, опустив голову.

– Пап, я же говорил, что буду сам зарабатывать…

– Чем, балбес? Фокусами на ярмарках? – боярин покачал головой. – Без образования тебя никто в приличное место не возьмёт, а с твоим характером ты и недели не продержишься в подмастерьях у какого-нибудь ремесленника.

– Андрей будет жить в общежитии со всеми, – сказал я. – Никаких привилегий по происхождению. И придётся отрабатывать часть обучения трудом – помогать в мастерских алхимикам и артефакторам. Готовы к этому?

– Готов, – твёрдо ответил юноша, впервые подняв взгляд. – Я не боюсь работы, маркграф. Просто… просто хочу стать настоящим магом, а не деревенским фокусником.

В его глазах мелькнуло что-то – не обида, а скорее решимость доказать, что он чего-то стоит. Хороший знак.

* * *

Эти три дня слились в непрерывный марафон подготовки к дебатам и организационных хлопот.

Первые сутки начались с совещания в моём кабинете. За длинным столом собрались все ключевые люди Угрюма – Борис с отчётом о размещении охраны для новоприбывших, Крылов с планами усиления безопасности академии, профессор Карпов с расчётами по учебным аудиториям, Зарецкий с потребностями алхимической лаборатории, Арсеньев с предложениями по расширению артефакторской мастерской. Главной проблемой оказалось жильё – преподаватели с семьями требовали срочного размещения, а свободных домов в остроге оставалось всего семь. Решили временно уплотнить общежития и ускорить строительство нового квартала.

После полудня пришло сообщение от Старицкого с внутренними документами Академического совета. Я запер дверь кабинета и углубился в изучение материалов. Список из сорока трёх вопросов для дебатов оказался настоящим минным полем – каждый второй содержал подвох или провокацию. «Как вы объясните родителям безопасность обучения в остроге, который регулярно подвергается атакам Бездушных?» или «Готовы ли вы взять личную ответственность за каждого погибшего или искалеченного ученика?» Внутренние финансовые отчёты показывали масштабы коррупции – только за прошлый год Совет получил более трёх миллионов рублей от продажи лицензий и сборов, из которых на развитие образования потратили меньше десяти процентов.

Вечером состоялась первая тренировка с Надеждой Кронгельм. Бывшая преподавательница риторики оказалась ценным спарринг-партнёром. Два часа мы оттачивали формулировки, искали уязвимые места в аргументации противника.

– Маркграф, ваша логика безупречна, но Белинский будет бить по эмоциям, – предупредила она. – Он мастер манипуляций. Когда он заговорит о бедных студентах, которые пострадают от некачественного образования, не отвечайте только цифрами. Покажите конкретные лица – вот Зарецкий, талантливый алхимик, которого система отвергла. Вот сын боярина Воскобойникова, которому не по карману академия.

– Хороший совет, – согласился я. – А как он будет атаковать мою репутацию?

– Начнёт с дуэлей. Скажет, что человек, убивший двоих, не может учить милосердию. Вам нужна не оправдательная, а наступательная позиция. Да, я убивал – тех, кто эксплуатировал беззащитных. И буду защищать своих учеников так же решительно.

К концу тренировки мы проработали ответы на самые каверзные вопросы. Кронгельм оказалась отличным тактиком – её опыт академических дискуссий был бесценен.

Второй день начался рано – в семь утра мы записывали видеообращение в актовом зале академии. Девятнадцать преподавателей, перешедших в Угрюм, выстроились за моей спиной. Сазанов с его научным авторитетом, магистр Аронов из Рязани, старшие преподаватели из Твери – впечатляющая демонстрация поддержки. Важно было найти баланс между уверенностью и скромностью, между критикой Совета и конструктивными предложениями.

В полдень позвонил Коршунов с тревожными новостями. Его агенты перехватили информацию о попытке Академического совета подкупить кого-то из перебежчиков. Предлагали огромные деньги – до пятидесяти тысяч рублей – за публичное отречение и признание, что я якобы принуждал преподавателей к переходу. Пришлось срочно собирать новоприбывших и предупреждать об опасности, заодно выясняя, к кому могли обратиться с таким предложением.

После обеда ко мне явились боярин Кологривов и боярыня Селезнёва – те самые местные дворяне, которые раньше колебались. Неделя размышлений привела их к решению присоединиться к моим землям. Оформили документы, обсудили детали интеграции их земель в структуру Марки.

Третий день принёс неожиданные проблемы. Утром Крылов доложил о результатах фильтрации новоприбывших. Среди преподавателей обнаружился подозрительный тип – некий магистр Савельев, якобы из Смоленска. Документы в порядке, история правдоподобная, но Григорий Мартынович уловил нестыковки в деталях. После дополнительной проверки выяснилось – журналист из «Владимирских ведомостей», пытавшийся проникнуть в Угрюм под прикрытием для разоблачительной статьи. Пришлось выдворить его с позором, попутно конфисковав записи.

Днём я провёл занятие с Егором и группой младших учеников. Использовал их простые, наивные вопросы для отработки доступных объяснений сложных концепций. «А почему нельзя сразу всех научить магии?» или «Если Академический совет такой плохой, почему его не закроют?» Детская непосредственность помогала находить простые слова для сложных идей – навык, критически важный для публичных дебатов.

Вечером третьего дня, когда я заканчивал просмотр очередных правок к тезисам для дебатов, раздался звонок на мой личный магофон. Незнакомый номер, но что-то заставило меня ответить.

– Маркграф Платонов? – произнёс мужской голос с отчётливым восточным акцентом. – У нас есть кое-что, принадлежащее вам.

На экран магофона пришла фотография. Святослав, мой двоюродный брат, сидел связанный на стуле, рот заткнут кляпом, лицо в кровоподтёках. За его спиной стояли двое мужчин в масках.

Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а в груди поднялась волна обжигающей ярости.

Глава 5

Я смотрел на фотографию связанного Святослава, и внутри всё кипело от ярости. Кровоподтёки на лице кузена, кляп во рту, двое мужчин в масках за спиной – кто-то решил ударить по моей семье.

– Слушаю внимательно, – произнёс я, стараясь держать голос ровным, хотя хотелось рычать.

– Маркграф Платонов, – раздался голос с характерным восточным акцентом, в котором слышалась насмешка. – Как приятно наконец поговорить. Знаете, я давно хотел с вами познакомиться. Правда, представлял нашу первую встречу немного иначе.

– Что вы хотите?

– Прямолинейно, мне нравится. Ваш братец у нас, как видите. Всего лишь двоюродный, но кровь есть кровь, не так ли?.. Пока он цел, если не считать мелких неприятностей. Двести пятьдесят тысяч рублей, и он вернётся живым и почти здоровым к любимому папочке. Наличными, разумеется – мы старомодны в финансовых вопросах.

Усилием воли я подавил эмоции, заставляя себя мыслить трезво, без лишней горячности.

– Где произойдёт обмен?

– Астрахань, завтра, девять утра. Старый соляной причал – найдёте без труда, там уже лет десять даже крысы не живут. Придёте один, маркграф. Без оружия, без артефактов, без свиты.

– Я приду.

– Знаете, у нас на родине говорят: «Одинокий волк либо очень храбр, либо очень глуп». Посмотрим, к какой категории относитесь вы.

Проигнорировав нападку, спросил:

– И я должен поверить, что всё закончится простым обменом?

– А что ещё вам остаётся? – в голосе послышался смешок. – Вы же благородный человек, маркграф. Не бросите родственника в беде. Это честная сделка – жизнь за деньги. Старо как мир.

– Фотография ничего не доказывает. Мне нужно подтверждение, что он всё ещё жив именно сейчас.

– Знаете, маркграф, вы забываетесь. Здесь только один человек ставит условия – и это не вы. Впрочем, я добрый – покажу, что случается, когда мои… гости начинают качать права. Считайте это бесплатным уроком.

На экран магофона пришла новая фотография. Я почувствовал, как мышцы спины натянулись, подобно тетиве – на белой ткани лежал отрезанный мизинец. Рядом – сегодняшняя газета «Астраханский вестник» с датой.

– Это пока только палец, маркграф. Мелочь, согласитесь. Но если вздумаете хитрить – привезёте людей, оружие, попытаетесь что-то выкинуть – следующей посылкой придёт его голова. А перед этим ваш братец узнает, что вы его бросили на съедение волкам. Поверьте, я умею растягивать удовольствие…

– Понятно, – процедил я сквозь зубы.

– Вот и славно. Девять утра, старый соляной причал. Не опаздывайте, маркграф. Терпение – не моя сильная сторона. И помните: я вижу всё и всех. Одно неверное движение – и вы будете оплакивать не только кузена, но и многих других. У меня длинные руки, Платонов. Очень длинные.

Связь оборвалась. Я несколько секунд смотрел на погасший экран, затем набрал номер дяди Аркадия. Гудки казались бесконечными.

– Прохор? – голос родственника звучал напряжённо. – Ты уже знаешь?

– Только что звонили похитители. Дядя, что случилось? Как они смогли взять Святослава?

– Слава возвращался с деловой встречи из центра Мурома! – в голосе Аркадия Филатовича слышалась едва сдерживаемая ярость. – Охрана… вся охрана перебита, Прохор! Четверо опытных бойцов – всех положили! Водитель получил пулю в голову прямо за рулём. Машину протаранили грузовиком на перекрёстке у Старого моста, а потом добили выживших.

Я закрыл глаза, представляя картину. Профессиональная работа – не случайный налёт, а спланированная операция.

– Почему вы не сообщили?

– Не хотел втягивать тебя в это дело, племянник, – тяжело вздохнул собеседник. – Думал, что это какая-то местная угроза. Позвонят с требованием…

– Свидетели есть?

– Никто ничего толком не видел! Всё произошло за считанные минуты. Местные жители слышали выстрелы, потом визг шин. Когда выбежали – только трупы и кровь. Грузовик нашли брошенным в промзоне через час.

– Охранные сенсоры?

– Проверяем, но толку мало – они были в масках, одежда без опознавательных знаков. Номера на грузовике фальшивые. След простыл.

Я прошёлся по кабинету, обдумывая ситуацию. Восточный акцент, профессиональное исполнение…

– Дядя, они требуют двести пятьдесят тысяч рублей. Завтра к девяти утра я должен быть в Астрахани с выкупом.

– Я найду деньги! – воскликнул Аркадий Филатович. – У меня в сейфе тысяч пятьдесят наличными, может, шестьдесят наскребу. Остальное… Заложу дом, автосалон, всё заложу! Возьму кредиты, займу у ростовщиков, продам машины со склада по дешёвке – неважно! Главное – вернуть Славу живым! Это мой единственный сын, Прохор! Я всю жизнь строил этот бизнес, но готов всё потерять, лишь бы он остался жив!

– Дядя, стойте, – остановил я его. – Они не за деньгами пришли.

– Что ты имеешь в виду?

– Это личное, какая-то месть. Подумайте сами – зачем им Святослав? Если бы хотели денег, взяли бы представителя более обеспеченного рода или крупного купца. А выбрали именно моего двоюродного брата. Это удар по мне через семью.

– Но они же назвали сумму выкупа!

– Чтобы заманить меня в ловушку. Даже если заплатим, они убьют и Святослава, и меня.

В трубке повисла тишина. Потом Аркадий Филатович глухо спросил:

– И что ты предлагаешь? Бросить Славу?

– Ни в коем случае. Но действовать нужно не так, как они ожидают. Единственный выход – ударить первыми там, где не ждут. У нас есть… – я взглянул на часы, – … тринадцать часов до назначенного времени. Нужно найти их раньше, чем они поймут, что мы не играем по их правилам.

– Как? Мы даже не знаем, где они его держат!

– Собеседник назвал Астрахань – значит, не планирует далеко перевозить. Старый соляной причал – похоже, какая-то заброшенная промзона, идеальное место для засады. Скорее всего он где-то там или же у них есть база поблизости. Так или иначе, я найду Славу.

– Прохор… – голос дяди дрогнул. – Верни мне сына. Пожалуйста.

– Верну, дядя. Обещаю.

Я отключился и посмотрел на фотографию отрезанного пальца. Противник совершил ошибку – он недооценил меня. Я не тот человек, который, покорно склонив голову, ступает в ловушку.

Я отключил магофон и закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Святослав. Снова в заложниках. В третий раз за последний год, и во второй – по моей вине. Сначала Горевский через Кортика послал бандитов заткнуть ему рот – я тогда едва успел, застав кузена связанным, а головорезов с раскалёнными паяльниками у его лица. Потом Фонд Добродетели – кузен тогда едва не погиб от пыток, спасая себя признаниями. И вот теперь новая напасть.

Быть моим родственником становилось смертельно опасно. Враги быстро поняли – я готов рисковать ради семьи, и это делало близких мне людей мишенями. Но они же не понимали главного – каждая такая попытка только усиливала мою решимость. Нужно преподать урок настолько жестокий и показательный, чтобы даже самые отмороженные подонки дважды подумали, прежде чем тронуть кого-то из моих близких. Чтобы при одной мысли о похищении близких Платонова у них начиналась медвежья болезнь и заикание.

Время поджимало, и нужно было действовать быстро и решительно.

Я набрал номер Коршунова.

– Слушаю, командир.

– Родион, срочно ко мне в кабинет. И захвати твою особую скрижаль.

– Так точно. Пять минут – и буду как штык.

Я встал и подошёл к окну, глядя на вечерний Угрюм. Светокамни в фонарях уже зажглись вдоль главной улицы, в домах светились окна. Мирная картина, которую я должен был защищать, но сейчас важнее было спасти Святослава.

Коршунов появился ровно через пять минут, неся потрёпанную магическую скрижаль под мышкой. Его обветренное лицо выражало готовность к любым приказам.

Несколько минут ушло на то, чтобы ввести его в курс дела, и после этого я спросил:

– Родион, помнишь историю с Фондом Добродетели?

– Как забудешь такое, ядрёна вошь. Северная лечебница, несколько десятков охранников в расход, освобождённые подопытные. И ваш волчонок с фингалом под глазом, который пел как соловей.

– После того случая я дал тебе особое поручение касательно Святослава. Выполнено?

На лице Коршунова появилась довольная улыбка:

– Так точно, воевода. Как приказывали – новый маячок вживлён по всем правилам военной науки. Не та дешёвка на месяц, что в первый раз лепили, а серьёзная штуковина. Полгода гарантированно светиться будет, как маяк в тумане. Размером с рисинку, присосался к позвоночнику между лопаток, как клещ к собаке. И главное – с защитой от стандартного прощупывания. Только матёрый артефактор учует, да и то если нос совать будет целенаправленно.

Я кивнул, вспоминая, как отчитывал Родиона за первый маячок. Тогда я говорил о недопустимости имплантировать что-либо без ведома человека. Однако после того, как Святослава пытали в лечебнице Фонда Добродетели, я понял – враги будут бить по семье снова и снова. Они не остановятся, пока не найдут рычаг давления. И я сам отдал приказ Родиону вживить новый маячок – более надёжный и долговечный. Святослав об этом не знал, но после произошедшего, лишняя предосторожность была оправдана. И вот теперь это решение может спасти ему жизнь во второй раз. Иногда паранойя – это просто здравый смысл.

– Он активен сейчас?

– Сейчас глянем, что там наш птенчик высиживает.

Родион включил скрижаль и провёл пальцами по поверхности, активируя руны. На экране появилась карта мира с медленно пульсирующей зелёной точкой. Коршунов увеличил масштаб, и я почувствовал, как внутри всё похолодело.

– Мать честная… – начал Родион и осёкся.

– Восточный Каганат, – закончил я за него. – Плато Мангистау, если точнее. В сотнях километров от Астрахани.

Коршунов присвистнул:

– Выходит, встреча в Астрахани – ловушка? Пока вы там будете с пустым местом договариваться, они…

– Именно. Классический отвлекающий манёвр. Но они допустили ошибку – прошляпили маячок, а это даёт нам преимущество.

Я прошёлся по кабинету, обдумывая ситуацию. Кусочки мозаики складывались в цельную картину. Восточный акцент, профессиональное похищение, огромная сумма выкупа…

– Родион, это связано с Бутурлиным. Сергей Михайлович, тот самый граф-наркоторговец из Твери.

– Который Чёрную зыбь толкал, как покойный Кабан? – уточнил Коршунов.

– Он самый. После того как я устроил ему информационную атаку и заметно разорил, он явно побежал плакаться своим поставщикам из Каганата. А те решили разобраться со мной – сначала я ликвидировал их распространителя Кабана в Сергиевом Посаде, потом нанёс удар по партнёру в Твери. Для наркокартеля это вопрос репутации.

– По родне ударили, сволочи, – кивнул Родион. – Старо как мир, но работает безотказно.

– Похоже, кто-то из наркокартеля Каганата решил отомстить. Это их почерк – жестокость, демонстративность, игра на эмоциях. Они думают, что я пойду у них на поводу как последний идиот.

Я повернулся к собеседнику:

– Мне нужна вся информация по ситуации в Астрахани. Кто там появился за последние дни, какие силы собираются на старом соляном причале. И главное – всё, что можно узнать о реальном местоположении Святослава. Задействуй своего человека в Каганате. Заплати тройную цену, если понадобится.

– Дайте час – я всех подниму по тревоге.

– Действуй. И Родион… будь осторожен с запросами. Если противник узнает, что мы в курсе его игры, он может убить Святослава просто из предосторожности.

Коршунов кивнул и вышел. Я остался один, глядя на пульсирующую точку на карте. Плато Мангистау – гористая местность, идеальная для укреплённых баз. Если враг держит там Святослава, выбить его оттуда будет чертовски сложно.

Ровно через час Родион вернулся с папкой документов и мрачным выражением лица.

– Новости плохие, воевода. В Астрахани полномасштабная засада. Мой человек из портовой полиции сообщает – за последние три дня в город прибыло около полусотни подозрительных типов. Снимают квартиры, покупают оружие, явно готовятся к чему-то масштабному. И это не считая местных наёмников, которых тоже набирают.

– Маги среди них есть?

– Есть, и немало. Человек с дюжиной боевых магов прибыл позавчера. Охрана у него как у министра – десяток головорезов, все при оружии. В частном доме на окраине окопался, как барсук в норе.

Коршунов достал фотографию, сделанную издалека. На ней был виден смуглый мужчина лет сорока с острыми чертами лица и холодными глазами.

– Карим Мустафин, он же «Скорпион». И вот тут, командир, самое интересное – это доверенный агент самого Хасана «Волкодава». Того самого, который половину Восточного Каганата под себя подмял. Выходит, не просто месть какой-то мелкой шайки – за вас взялась большая шишка. Скорпион – его главный палач в наших краях. Пиромант, Магистр третьей ступени. Поговаривают, может человека в головёшку превратить с полусотни метров, только глянет – и до свидания.

– Волкодав… – я медленно выдохнул. – Значит, Бутурлин добежал до самого верха. И теперь глава всей группировки решил показать, что бывает с теми, кто мешает его бизнесу. Что насчёт места, где держат Святослава?

Родион достал ещё один документ:

– Тут совсем весело. Сигнал идёт прямиком из главного гнезда Волкодава. Старый форт Алтынкала, «Золотая крепость» в переводе. Построен ещё во времена Золотой Орды для защиты караванов.

Коршунов разложил на столе старую карту и несколько сделанных издали фотографий:

– Крепость – это вам не хухры-мухры, командир. Настоящая твердыня в скалах. С трёх сторон – обрывы, только птица долетит. Одна дорога змеёй вьётся к воротам, и каждый изгиб простреливается как минимум с трёх огневых точек. В гарнизоне двести рыл постоянно торчат. Артиллерия имеется – и старые пушки, и новомодные магические пукалки. Волкодав их у европейских барыг за бешеные бабки брал, не скупился, гад

Я изучал снимки. Крепость выглядела неприступной – массивные стены, врезанные в скалу казематы, башни с бойницами. Штурмовать такую твердыню в лоб было бы самоубийством.

– И ещё одна деталь, маркграф, – добавил Родион. – Переместить человека из Мурома в Каганат за полдня обычным транспортом невозможно. Даже на самом быстром автомобиле это займёт несколько суток.

Эту странность я отметил и сам.

– Бастионы, – пробормотал я. – Либо самолёты, либо порталы. У Волкодава есть связи в Содружестве. Надо глянуть, где находится ближайший Бастион к этой крепости.

– Выходит, тут целая военная операция развёрнута, ядрёна-матрёна. Не просто золотишко стрясти хотят, а в мышеловку заманить по всем правилам военной науки.

Я откинулся в кресле, размышляя. Ситуация складывалась скверная. До дебатов с Академическим советом оставалось всего два дня. Белинский уже дал несколько интервью, где прямо заявлял: «Маркграф много говорит о равенстве и справедливости, но посмотрим, хватит ли у него смелости защитить свои идеи публично. Не удивлюсь, если он найдёт предлог не явиться».

Если я не появлюсь на дебатах, Академический совет объявит это трусостью и признанием поражения. Вся работа по созданию альтернативной системы образования пойдёт прахом. Но и бросить Святослава я не мог.

– Командир, какие будут указания?, – осторожно начал Коршунов. – Время поджимает, как петля на шее.

– У меня есть план, – я встал и подошёл к карте.

– И что вы задумали?

Я улыбнулся – холодно и расчётливо, как улыбался в прошлой жизни перед решающими битвами:

– Восточный гамбит, Родион. Они думают, что загнали меня в угол, поставили перед невозможным выбором. Но я изменю правила игры. Волкодав получит то, чего не ожидает – войну на его собственной территории.

– Поделитесь планом?

– Скоро, Родион. Сначала мне нужно сделать несколько звонков. Собери всю доступную информацию об Алтынкале – планы крепости, распорядок смены караулов, слабые места в обороне. И ещё – узнай всё возможное о конкурентах Волкодава в Каганате. У каждого есть враги, даже у главы наркокартеля.

Коршунов кивнул и направился к двери.

Я склонился над картой, разложенной на столе, изучая маршруты. От плато Угрюма до Мангистау – тысячи километров равнин, степей, пустынь и гор. Палец скользнул по линиям дорог, останавливаясь на отметках Бастионов. Напрямую портал не проложишь – они работают только между оборудованными терминалами в крупных Бастионах.

Баку… Да, Баку подойдёт. Оттуда можно добраться до нужной точки за несколько часов на грузовом самолёте. Кораблём выйдет слишком долго…

– Василиса! – позвал я, не отрываясь от карты.

Княжна, чья комната находилась по соседству с моей, появилась через минуту, встревоженная моим тоном:

– Что-то случилось?

– Мне нужна помощь твоего отца. У тебя есть его прямой номер?

– Конечно, но… – она посмотрела на часы. – Уже почти полночь. Отец хоть и ложится поздно, но…

– Это экстренная ситуация. Святослава похитили, держат в Восточном Каганате. Мне нужен доступ к порталу в Москве.

Лицо Василисы побледнело. Она достала магофон и набрала номер, включив громкую связь. Гудки показались бесконечными, пока наконец не раздался хрипловатый голос:

– Василиса? Что-то случилось?

– Папа, прости, что так поздно. Со мной маркграф Платонов, у него срочное дело.

– Слушаю вас, маркграф, – голос князя мгновенно стал собранным.

Я кратко изложил ситуацию – похищение Святослава, требование выкупа, ловушка в Астрахани и реальное местонахождение кузена в Каганате.

– Мне нужно воспользоваться порталом в Москве, чтобы попасть в Баку, но так, чтобы никто не узнал о моём прибытии. Если враги поймут, что я действую не по их сценарию, Святослав погибнет.

– И вам нужна не только скрытность, но и транспорт от Баку до Каганата, – быстро сообразил Голицын.

– Именно. Плюс вторая группа должна попасть в Астрахань – создать видимость, что я там.

Князь помолчал, обдумывая:

– Помогу, но с условием – никакой связи этой операции с Москвой. Если что-то пойдёт не так, я не смогу защитить вас от политических последствий. Каганат – суверенная территория, любые боевые действия там могут привести к дипломатическому скандалу.

– Понимаю и принимаю условия.

– Хорошо. Когда понадобится портал?

Я прикинул и ответил:

– Через два с половиной часа.

– Ясно. Слушайте план. Подъезжайте к южному КПП Москвы. Я организую пропуск без досмотра – скажут, что везут груз для княжеского дворца. За полчаса до вашего прохода через портал тайм произойдёт «техническая неисправность» – якобы сбой в энергетических контурах. Портал официально отключат для профилактики, вокруг него не будет иных лиц. Никто не сможет отследить маршрут или опознать участников.

– А дальше?

– В Баку у меня есть… договорённости с местным ханом. Он обеспечит доступ к грузовому самолёту, который летает в Астану. Вас выбросят с парашютами в нужном районе – готовы к такому?

– Справимся, – кивнул я, хотя Василиса рядом побледнела ещё сильнее.

– Вторую группу отправлю транспортным самолётом прямо в Астрахань. У нас регулярные поставки продовольствия туда, никто не удивится внеплановому рейсу.

– Благодарю вас, князь. Я не забуду этой помощи.

– Маркграф, вы спасли мне жизнь, разоблачив отравителей. Теперь мы квиты. Но будьте осторожны, и… присмотрите там за Василисой.

– Папа, я не собираюсь сидеть в стороне, когда… – начала княжна.

Но я перебил:

– Она остаётся в Угрюме, князь. Слишком опасно.

Голицын хмыкнул:

– Знаю свою дочь, маркграф. Если решит ехать – не остановите. Удачи вам.

Связь прервалась. Василиса повернулась ко мне, в изумрудных глазах плескалась тревога:

– Прохор, это безумие. До дебатов два дня, ты не успеешь вернуться. А если что-то пойдёт не так…

– Если я брошу Святослава, то потеряю не только кузена, но и доверие людей, – я взял её за плечи, заглядывая в глаза. – Какой я правитель, если не могу защитить собственную семью? Как люди будут верить моим обещаниям о защите их детей, если я не спасу своего брата?

Геомантка прикусила губу, но кивнула:

– Понимаю. И я еду с тобой. Не спорь.

– Это безумие.

– Какая я союзница, если отсижусь в безопасности, когда ты идёшь на смертельный риск?

– Василиса, это не твоя битва.

– Твои битвы – мои битвы. К тому же, – она усмехнулась, – в горах геомант будет очень кстати. Я смогу обрушить стены, создать проходы, почувствовать ловушки. Ты же сам понимаешь, что моя магия там пригодится.

Я хотел возразить, но остановился. Она была права – в каменной крепости геомант действительно будет бесценным союзником. И Василиса уже доказала свою надёжность в бою.

– Чёрт, – выдохнул я. – Хорошо. Но ты следуешь моим приказам беспрекословно. Никакой самодеятельности.

– Договорились, – кивнула девушка, и в её глазах мелькнуло торжество. – Что мне подготовить?

– Боевую экипировку и артефакты защиты.

Я направился к двери:

– Мне нужно поговорить с Ярославой.

Княжна Засекина квартировала в одном из гостевых домов. Несмотря на поздний час, в окнах горел свет.

Ярослава сидела за столом, изучая карты Пограничья. Рыжие волосы были распущены, вместо доспехов – простая рубаха и кожаные штаны. При моём появлении она вскинула голову:

– Прохор? Что-то срочное?

Я кратко изложил ситуацию. С каждым словом лицо княжны становилось всё жёстче.

– Выродки, – выплюнула она, когда я закончил. – По родне ударили. Что от меня требуется?

– Мне нужны Северные Волки в Астрахани. Там засада из полусотни наёмников и дюжины боевых магов Каганата. Нужно их уничтожить. Дать однозначный сигнал, что со мной не стоит шутить.

Засекина оскалилась в хищной улыбке:

– Пятьдесят против двадцати? Неравный бой… для них. Но мне понадобится подкрепление – магическая поддержка и дополнительные стрелки.

– Получишь часть дружины Угрюма, Валькирий, а из магов – Безбородко и Крестовского. Хватит?

– Более чем. А ты сам?

– Я с небольшой группой отправлюсь прямо в Каганат, к базе Волкодава. Освобожу Святослава и преподам этим тварям урок.

Ярослава встала, подошла ближе:

– Рискованно. Слишком рискованно даже для тебя.

– У меня нет выбора.

– Есть, – она положила руку мне на плечо, – но ты его не примешь, потому что ты из тех, кто не бросает своих. Поэтому мои Волки и уважают тебя. Когда выступаем?

– Через два часа должны быть в Москве. Соберите своих, я пришлю бойцов.

Направляясь к выходу, я обернулся:

– Ярослава… Не церемоньтесь с ними. Это не люди, а бешеные псы, торгующие смертью. Покажите им, почему Северных Волков боятся от Балтики до Чёрного моря.

Княжна ощерилась:

– С удовольствием, Прохор. Время напомнить этим шакалам, кто здесь хищники.

На мгновение мы замерли, глядя друг другу в глаза. Серо-голубые глаза цвета штормового моря встретились с моими. Я первым сократил дистанцию – резко, решительно, как делал всё в своей жизни. Мои губы коснулись её – не нежно, а требовательно, словно вызов судьбе перед битвой.

Поцелуй длился всего несколько секунд, но в нём было всё – признание равных воинов, обещание вернуться живыми, то, что мы не могли сказать словами.

Ярослава отстранилась первой, усмехнувшись:

– И это всё? После той ночи я ожидала большего энтузиазма, – дразняще бросила она.

Хмыкнув, я вышел в ночь. За спиной послышался её голос, отдающий приказы Северным Волкам. В груди всё ещё горело от поцелуя, но думать об этом было некогда.

Следующий четверть часа ушла на организацию. В моём кабинете собрались командиры обеих групп.

– Итак, – начал я, указывая на карту. – Группа «Запад» под командованием княжны Засекиной отправляется в Астрахань. В составе: Северные Волки, отряд Валькирий во главе с Евдокимом Соколовым, маги Безбородко и Крестовский. Задача – полное уничтожение сил противника на старом соляном причале. Никого не щадить.

Отрывистый кивок со стороны Ярославы.

– Группа «Восток» – со мной. Гаврила, Евсей, Михаил, Ярослав – мои телохранители. Плюс восемь усиленных бойцов, включая Дмитрия Ермакова и Раису Лихачёву. Из магов – Тимур, Василиса… – я посмотрел на упрямо поджавшую губы княжну, – Полина, Вельский и Ольтевская-Сиверс. Наша цель – форт Алтынкала, освобождение Святослава и, если получится, ликвидация Волкодава.