Текст книги "Рукопожатия границ (Сборник рассказов)"

Автор книги: Евгений Цыбульский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Милик заиграл опять. Это был экспромт Шуберта. Казалось, его ничуть не трогало, что каждую минуту в его игре звучала фальшивая нота. На лице Юнга появилась гримаса. Он подошел к роялю.

– И никто не протестует? – спросил он Милика.

– Протестуем! – взволнованно закричал пассажир. – Все время говорим ему: «Перестаньте!» Даже лошадь не выдержит такой игры!

– Рояль очень расстроен? – опять спросил комиссар Юнг, обращаясь к Милику.

– Возможно. – И Милик захлопнул крышку.

– Попробую-ка я. – Юнг поднял крышку и сыграл тот же экспромт, но с чувством и без единой фальшивой ноты.

– Вот, пожалуйста! Рояль в полном порядке!

Милик обиженно пожал плечами, заметил:

– Почему же вы не перемените профессию? Артисты зарабатывают больше!

– Кое-кого это устроило бы, – ответил Юнг. Он подошел к Кунерту и тихо распорядился: – Пусть присутствующие скажут, кто из них был на проверке!

Кунерт кивнул и сказал:

– Посмотрите на девушку, что перелистывает журнал. Она была подругой Венгельса! – Затем громко крикнул: – Предлагается пассажирам, которые были на проверке в служебном помещении, заявить об этом пограничной полиции!

В зале наступила напряженная тишина. Никто не шевелился. Кунерт повторил требование. Никакого результата. Он тихо сказал Юнгу:

– Вон там сидит женщина с повязкой на руке. Это она!

Юнг сам тоже так подумал. Единственная из присутствовавших здесь женщин была в красных туфлях на высоких гвоздиках. Комиссар направился к ней.

– Пройдемте, прошу!

Молодая женщина смотрела на него удивленно.

– Прошу вас, пройдемте! – Юнг сказал это почти ласково, так, будто он уговаривал больного принять горькое лекарство. – Это ваш чемодан?

– Да, – последовал ответ.

Комиссар взял чемодан. Женщина встала и пошла за ним.

В дежурной комнате Юнг потребовал у женщины документы.

– Сегодня вечером вы были в помещении пограничной полиции, не так ли, фрейлейн Линде? – начал он.

Секунду помедлив, она посмотрела, как бы ожидая помощи, на младшего комиссара Крюгера, который с непроницаемым видом сидел за столом, готовый записывать каждое ее слово. И, боязливо глядя на комиссара Юнга, кивнула.

– Почему же вы не сказали об этом сразу?

Она не ответила.

– Вы знаете, что произошло убийство?

– Да! – чуть слышно слетело с ее губ.

– Как вы узнали об этом, фрейлейн Линде?

– Об этом рассказал торговец скотом.

– Может быть… – медленно начал Юнг и тут же резко поставил вопрос: – Сами вы были там во время убийства?

– Нет, нет! – в ужасе закричала она. – К этому я не причастна!

– Что привело вас в Бергмюле? – снова спросил комиссар.

– Я хотела провести здесь отпуск.

– Где?

– Я в пансионе… да как он называется? – немного подумав, она тихо добавила: – Забыла название.

– Такое не забывают! – Юнг встал и поставил чемодан на стол. Пока он смотрел содержимое, продолжал: – Вы приехали сюда одна?

Фрейлейн Линде утвердительно кивнула. Комиссар Юнг только и ждал этого: он тут же вынул три мужских галстука из ее чемодана. – А как вы их надеваете? К платью или блузке?

Опустив глаза, она молчала. Юнг вынул пару мужских подтяжек.

– А вот это? Что вы к ним прикрепляете? – и сердито бросил их в чемодан. – Перестаньте притворяться! Сознайтесь, что приехали сюда с господином Шуригом!

– Вы и это знаете?! – очень удивилась она.

Даже комиссар Крюгер, привыкший ко многому, посмотрел удивленно на Юнга.

– Конечно! – живо заметил Юнг. – Для вас будет лучше, если вы сознаетесь!.. Приведите ко мне этого Шурига, – шепнул он Кунерту. – Его вы найдете за столом, за которым сидела фрейлейн Линде. – И затем громко: – Проведите фрейлейн Линде на свое место в ресторан.

Как только Кунерт и Линде ушли, Крюгер не сдержал своего удивления:

– Скажи, как ты узнал?

– Очень просто! – улыбнулся Юнг. – Смотри! – он вытащил сапожную щетку из чемодана. – «Ганс Шуриг» написано.

– Но это еще не значит, что мужские вещи принадлежат ее спутнику!

– Не обязательно, – согласился Юнг. – Но я подумал, что это так. И оказался прав.

– Везет же человеку! – признал тот сухо.

Приведенный Кунертом Шуриг был крайне возмущен.

Засунув руки в карманы, он стал протестовать:

– По какому праву? Что это значит? Мы не преступники!

– Будьте любезны, выньте руки из карманов! – прервал его Юнг.

Шуриг вынул руки. В правой у него был револьвер!

– Никакого дела не имел с этой штукой! – истерически закричал Шуриг. – Клянусь, я не знаю, как попал ко мне револьвер!

– Дайте мне его сюда! – приказал Юнг. Он вынул патроны. – Ваша отговорка не очень оригинальна. Не хватает трех патронов! Калибр 7,65! Очень интересно! Сейчас наши люди установят, не из вашего ли оружия убит Венгельс?

– Не мое оно!

– Сядьте и расскажите свою историю! – приказал Юнг и было ясно, что он не верит Шуригу. Тот сразу же сник.

– Значит, дело такое, господин комиссар, – нервничая, начал Шуриг. – У фрейлейн Линде заболела рука, она получила бюллетень, и мы тайком приехали сюда, в Бергмюле…

– Почему тайком? – перебил его Юнг.

– Из-за бюллетеня мы не могли заранее прописаться в гостинице. Понимаете, господин комиссар?

– Нет, мне этого никак не понять! – холодно заметил Юнг. Он пристально смотрел на правую ногу Шурига. Его заинтересовал ботинок. Шуриг это заметил и постарался спрятать ноги под стол.

– Что вы можете еще добавить? – показывая на револьвер, спросил Юнг.

– Я не знаю, как эта вещь попала ко мне в карман! – Шуриг пожал плечами.

– Значит, кто-то подложил вам оружие? Так вы хотите сказать?

– Иначе как же объяснить, господин комиссар! Я повесил пиджак на спинку стула. Этот господин может подтвердить, – показывая на Кунерта, объяснял Шуриг.

– Вес револьвера не меньше полуфунта, надевая пиджак, его сразу же почувствуешь. Кроме того, ваши руки были в карманах, когда вы входили сюда. Почему сразу не сдали оружие?

– Я был так поражен, испуган, господин комиссар… – Шуриг сел, вытер платком мокрый лоб.

– Где вы рассчитывали остановиться с фрейлейн Линде?

– В пансионе «Согласие», господин комиссар! – охотно сообщил он.

– Две комнаты? – Вопрос комиссара поставил Шурига в затруднительное положение, и он ответил неуверенно:

– Нет, одну. То есть сначала мы хотели занять две.

– Сейчас узнаем. – Юнг взял телефонную трубку и назвал номер пансиона «Согласие».

– Все правильно, господин комиссар! Вы можете мне поверить! – уверял Шуриг. Но Юнг не обратил внимания на его слова.

– Пансион «Согласие»? Вы хозяйка? Извините за позднее беспокойство. Комиссар Юнг из уголовной полиции… Заказана ли у вас комната для господина Щурига и фрейлейн Линде? Шуриг и Линде! Не заказана?

– Но как же нет! – нервно крикнул Шуриг.

– Большое спасибо! Извините за беспокойство! – комиссар положил трубку. – Что вы скажете теперь, господин Шуриг?

– Клянусь, мы известили хозяйку о своем прибытии! Я хотел еще предупредить, что мы опаздываем. Но пограничник не позволил говорить по телефону из ресторана.

– Неизвестно, кого вы хотели вызвать, – заметил Юнг.

– А кроме того, – Шуриг оживился, – ведь после нас в комнате фельдфебеля еще оставались люди!

– Кто же?

– Торговец скотом, затем дама и господин, которые сидят за нашим столиком. Спросите их! Почему они сами не заявили об этом?

– Где вы были, когда раздались выстрелы? – спросил Юнг, не обращая внимания на его слова.

– В ресторане.

– Тогда давайте послушаем хозяина! – Юнг сделал знак Крюгеру. Вскоре тот привел хозяина ресторана.

– Нам нужны ваши показания. Не сможете ли вы припомнить, был ли этот господин, – Юнг показал на Шурига, – в ресторане, когда раздались выстрелы?

Хозяин внимательно посмотрел на Шурига и энергично покачал головой.

– Я не помню этого господина! Тогда в зале было еще не так много гостей. Только после выстрелов ефрейтор Кунерт направил всех ко мне. Среди этих людей был и этот господин и с ним фрейлейн с повязкой.

– Ваши показания мы занесем в протокол, – распорядился Юнг.

– Пожалуйста, господин комиссар. За свои слова я отвечаю, – хозяин поклонился, бросив на Шурига неприязненный взгляд.

И Шуриг не выдержал:

– Я должен извиниться, – сказал он тихо. – Все, что я говорил, неправда!

– Мы это заметили.

– У меня же не было другого выхода, как…

– Солгать? – прервал его Юнг. – Не забывайте, речь идет об убийстве!

Хозяин слушал и смотрел с напряженным вниманием.

– Но я же никого не убивал, господин комиссар! Верьте мне! – заклинал Шуриг.

Юнг взял из папки лист бумаги, что-то написал и дал Кунерту. Тот прочел, кивнул и положил бумагу в карман.

– Отведите господина Шурига и фрейлейн Линде в комендатуру! При попытке к бегству – стреляйте! – приказал Юнг.

– Нет, нет, не имеете права! – кричал Шуриг.

– Вы подозреваетесь в совершении убийства! – И Юнг распорядился увести Шурига.

– Ого! – сказал удовлетворенно хозяин. – Кто бы мог подумать?

– Нам надо получить еще несколько свидетельских показаний, – объявил ему Юнг.

– Я тут хотел передать вам кое-что… – И хозяин схватился за карман. Он вынул кредитку в пятьдесят марок и объяснил, что это деньги Венгельса. Тот уплатил за бутылку сельтерской, а сдачи не было.

– Большое спасибо! – сказал Юнг. Он хлопнул хозяина по плечу и проводил его до двери.

Комиссар Юнг и его помощник Крюгер обсудили, что им следует делать дальше. Ведь в 5 часов 48 минут идет утренний поезд. До этого им надо все выяснить.

Почему же Регина приехала в Бергмюле, хотя между нею и Венгельсом все уже было кончено? Было решено начать допрос свидетелей с нее.

Когда Крюгер ушел из дежурной комнаты, Юнг начал тщательно обследовать пол, ограниченный меловым кругом, сантиметр за сантиметром. Да, теперь он был уверен в своих заключениях.

Из ресторана доносилась игра Милика на рояле: «Ты меня не любишь, ты меня не знаешь…» Вскоре вернулся Крюгер вместе с Региной. У нее были красные глаза. Войдя, она заплакала.

– Садитесь, пожалуйста! – указывая на стул, сказал ей Юнг.

– Кто же это сделал? – спросила Регина, с трудом сдерживая слезы. – Эти двое, которых только что увел ефрейтор?

– Вам уже известно? – спросил удивленно комиссар.

– Да, хозяин всем рассказывает.

– Верно! – сказал Юнг, сделав вид, что уже забыл об этом. – Милая фрейлейн, кажется, преступник в наших руках! Но нам необходимо еще его признание… Вы условились с фельдфебелем Венгельсом о встрече на сегодняшний вечер?

Она кивнула.

– Вы его хорошо знали?

– Мы дружили, – ответила она. У нее уже высохли слезы.

– Ваши вещи в ресторане? – спросил комиссар, видя в руках Регины только маленькую сумочку. Она ответила, что с нею только эта сумочка.

– Мне бы хотелось в нее заглянуть. Разрешите? – улыбаясь, он взял сумочку, не ожидая ее согласия.

– Да, пожалуйста, – прозвучало запоздало.

Юнг уже открывал сумочку.

– Все, что требуется женщине для короткого путешествия, – отметил он. – Даже о чтении подумали! – Он вытащил из сумки маленькую тетрадь и перелистал страницы. – «Начальное обучение музыке», – прочел он на обложке. – Примечания на полях сделаны вами?

Она кивнула.

– На каком же инструменте вы играете?

– На каком инструменте? – повторила она, словно ей требовалось время, чтобы обдумать ответ. – Скрипка!

– И давно занимаетесь музыкой?

– Нет, только начала. Вы тоже играете, господин комиссар?

– Иногда бренчу немножко. Разрешите сделать вам одно замечание?

– Пожалуйста!

– То, что вы написали здесь на полях, не годится для музыкальных упражнений на скрипке. «Берлинский воздух», например…

– Это я написала просто так, – смущенно сказала Регина.

Младший комиссар Крюгер, играя карандашом, следил за разговором. Не сходит ли старик с ума? Так много еще надо сделать более важного, а он болтает с девушкой о музыке!

– А вот это интересно! – воскликнул Юнг изумленно, все еще перелистывая тетрадь. – Оставьте мне книжечку на несколько минут, фрейлейн Регина! Я нашел здесь чудесную мелодию. Мне хотелось бы ее списать!

– Если хотите… – неохотно ответила Регина.

Но Юнг не обратил внимания на ее тон. Он положил книжечку в свою папку.

– Вы живете в Пляуене, фрейлейн Регина? – неожиданно изменил он тему.

– Да.

Крюгер вздохнул. Наконец-то приступает к делу! Он вмешался в разговор или допрос, как про себя называл его.

– Вы прибыли с семичасовым поездом?

Регина повернулась к помощнику комиссара. Что означают расспросы с двух сторон? Она холодно кивнула ему и снова повернулась к Юнгу.

– А вечером поездов на Пляуен нет, – продолжил Юнг мысль своего помощника.

– Я знаю.

Крюгер спросил:

– Не было ли это несколько легкомысленно с вашей стороны? Где же вы думали переночевать?

– Об этом я еще не подумала.

– Не собирались ли вы переночевать у фельдфебеля Венгельса? – снова включился Юнг.

– Возможно, не знаю… – Регина смутилась, умолкла. – Зачем вы мучаете меня этими вопросами?

– Но, фрейлейн Регина, – сказал Юнг, – мы только выполняем свою работу! Вы ведь тоже хотите, чтобы убийца фельдфебеля Венгельса был найден? Ну вот, видите… Итак, вы очень хорошо знали фельдфебеля Венгельса?

– Конечно!

– Когда вы были в последний раз в Бергмюле?

– Давно! Три или четыре недели назад.

– Не могли бы вспомнить, когда вы были в кино последний раз?

Регина с удивлением посмотрела на комиссара.

– В кино я хожу очень редко, – ответила она уклончиво.

– Может быть, на прошлой неделе здесь, в Бергмюле?

– Нет! – ответила она резко.

Но комиссар Юнг не дал сбить себя с толку. Он продолжал, как будто она ничего не сказала:

– Во вторник на дневном сеансе, в пятнадцать часов!

– Это неправда!

Юнг вытащил из папки два билета и показал их девушке.

– Я нашел их в письменном столе Венгельса!

– Это меня не касается.

– И опять вы ошибаетесь! – Он вынул из папки фотографическую пленку и подержал ее наклонно к свету лампы. – Это мы тоже нашли в столе Венгельса. На отдельных кадрах сняты вы, фрейлейн Регина! Вот у вокзала в Бергмюле. Одиннадцать часов двадцать три минуты. Вот на скамье. А вот перед отелем, в котором шел фильм. Вот автомашина окружного управления кинопроката. На отеле ясно можно разобрать плакат-рекламу «Запретный груз» – название фильма. Прошлый вторник он здесь и демонстрировался! Признавайтесь, что вы были здесь!

– Да, – едва слышно прозвучало в ответ.

С досадой бросил комиссар Юнг пленку на стол.

– Что это значит? Почему сразу не говорите правду?

Молчание.

– Что вы делали после кино?

– Около восемнадцати часов я вернулась в Пляуен.

– Снова ложь! Вы остались здесь!

– Да, я осталась! – крикнула наконец она. – Чего вы хотите от меня? Вы можете понять, что меня все это ужасно нервирует? Зачем вы конаетесь в моих чувствах? Помогает это вашему следствию?

Юнг зажег сигарету, а Крюгер продолжал допрос:

– Почему вы остались здесь?

– «Почему, почему»! Я любила Гейнца. Разве так трудно это понять?

– Следовательно, вы остались вечером в Бергмюле, когда была тревога у пограничников? Не так ли?

– Возможно, не знаю… – сказала она обиженно и сжала руками голову.

– Вы поссорились с Венгельсом? – снова вступил Юнг.

– Да!

– Из-за чего?

– Не помню, из-за каких-нибудь мелочей.

– А об этом все говорят здесь даже спустя неделю! Вам хотелось, чтобы он остался с вами, когда его вызвали в комендатуру?

– Да, вспомнила! Мне не хотелось оставаться одной в его комнате.

– На следующий день вы расстались не помирившись, так как ночью фельдфебель Венгельс с вами не остался.

– Нет, мы потом помирились!

– А других разногласий между вами не было?

Крюгер задал этот вопрос, как будто не придавая значения ответу.

– Нет!

– Значит ли это, что Венгельс мирился и с тем, что у вас есть любовник в Пляуене? – спросил Юнг.

Регина испуганно посмотрела на него. Откуда он знает? Она искала объяснения. Но Юнг не дал ей времени на обдумывание.

– Венгельс дал вам понять совершенно ясно, что он не желает иметь с вами ничего общего! Следовательно, сегодня вечером он вас не ждал!

– Но как вы не понимаете? – вскричала она поспешно. – Я действительно любила Гейнца! А другое было заблуждение… Кто-то наговорил Гейнцу, а он был очень ревнив и написал мне ужасное письмо. Я должна была с ним объясниться. Больше я не могла выдержать. И вот я здесь! Теперь вы знаете все.

Она застегивала и расстегивала сумочку. Юнг видел, как дрожали ее руки.

– Извините, что мы вас расстроили. Это было без злого умысла. Вы поймите, что и мы тоже немного нервничаем, – Юнг улыбнулся. – Пока все, фрейлейн Регина, можете вернуться в ресторан.

Привели фрау Ревинкель. Она, сев на стул, положила свои стройные ножки одну на другую, не забыв при этом поднять край юбки повыше.

– Почему вы сами не заявили нам, что фельдфебель Венгельс вас тоже вызывал в дежурную комнату?

Женщина не растерялась от такого вопроса:

– Послушайте, господин комиссар, кому хочется иметь дело с убийством? И что я могла бы вам сообщить?

– На этот счет у меня другое мнение.

Кроме дамской сумочки, у фрау Ревинкель были еще вещи, сданные ею в багаж. Только предъявить квитанцию она не смогла: ее не оказалось в сумочке. Приехав в Бергмюле на несколько дней, она собиралась дать один или два концерта, ведь она танцует и поет. И спросила, почему их задерживают, если уже арестованы два человека.

Комиссар Юнг попросил ее рассказать, в какой последовательности проверял задержанных пассажиров фельдфебель Венгельс.

– Сначала господина и его спутницу с забинтованной рукой. Затем шел Карл, я говорю о господине Алерте, – несколько смущенно поправилась она.

– Вы имеете в виду вашего спутника?

– Совершенно верно, господин комиссар. Наконец, фельдфебель попросил мои документы.

– А как было дело с торговцем? Он оставался с фельдфебелем после вас?

– Да, он еще был в комнате, когда Карлу, то есть господину Алерту, и мне было разрешено уйти. Но он был так ужасно пьян… Извините, господин комиссар, он был действительно пьян! Но вот чего я не понимаю: если вы считаете, что эти двое были убийцами, то как это могло быть, ведь они вышли из комнаты раньше нас? Понимаете? – и тут же рассердилась на себя: зачем сказала?

– На подозрении все, – заметил Юнг.

– Ах, боже мой! – испуганно вскричала она. – Не думаете же вы, что и я тоже…

– Нам надо расследовать все, – ответил Юнг.

– Но ведь возможно, что этот господин еще раз вошел в служебное помещение, когда нас там уже не было! Как это мне сразу не пришло в голову!

После проверки она и господин Алерт собирались поехать автобусом в пансион «Элиза», который находится за Бергмюле и где они часто останавливались. Например, на прошлой неделе.

– А в прошлый вторник тоже?

– Я, к сожалению, должна была вернуться раньше. Я работаю в Пляуене. А Карл – я говорю о господине Алерте – уехал в среду утром.

– Где вы были, когда раздались выстрелы?

– У дверей ресторана. Мы как раз собирались выпить по кружке пива.

– Я полагал, вы собирались ехать автобусом?

– У нас было еще в запасе четверть часа.

– Так. Вот и все, что мне хотелось узнать. Пожалуйста, посидите в ресторане. – Он повернулся к Крюгеру и тихо сказал ему, чтобы Ирене Ревинкель посадил подальше от Алерта и чтобы посмотрел расписание автобусного движения, а на обратном пути привел бы Алерта.

Когда Крюгер и фрау Ревинкель вошли в ресторан, только немногие повернулись к двери, остальные спали в самых неудобных позах. Даже Милик не играл. С недовольной миной он сосал сигарету. Крюгер попросил Ирене занять место за свободным столиком и передал часовому распоряжение Юнга, чтобы Ирене и Алерт сидели врозь. И направился в зал ожидания к расписанию движения автобусов.

Карл Алерт бросил вопросительный взгляд на Ирене. В ответ та только неопределенным жестом указала на часового у двери. Но Алерт не мог дольше сдерживаться. Он направился к столу Ирене, держа в руке сигарету. Он хотел прикурить. Но часовой остановил его.

В этот момент вошел Крюгер и предложил Алерту следовать к комиссару.

– Добрый вечер, – приветствовал Алерт комиссара.

– Лучше скажите «доброе утро», господин Алерт, – указывая ему на стул, поправил Юнг. Он быстро взглянул на расписание, которое ему подал Крюгер, и положил бумагу в папку.

После проверки документов господина Алерта наступила очередь его чемодана. В нем были афиши: «Вечер с участием известной певицы и танцовщицы Монны Кантутти. У рояля Энрико Моранди». Место и время представления указаны не были.

– Публика охотнее пойдет смотреть и слушать итальянцев, чем своих, – объяснил Алерт.

На допросе выяснилось, что между Венгельсом и господином Алертом произошел конфликт из-за просроченного пропуска. Фельдфебель после этого позвонил в штаб, и Алерту было разрешено остаться в Бергмюле.

Юнг, выслушав показания, позволил Алерту вернуться в ресторан и присоединиться к фрау Ревинкель.

– Фрейлейн Линде, конечно, отпадает из-за забинтованной руки, – сказал после его ухода Юнг.

– Кроме того, – подхватил Крюгер, который быстро освоился с теорией Юнга, – уже доказано, что фрау Ревинкель и Алерт оставались в комнате после Шурига и фрейлейн Линде. Но оружие!

– А что же, убийца оставит у себя оружие? – улыбаясь, спросил Юнг. – Убийца подложил револьвер Шуригу, который повесил на стул в ресторане свой пиджак.

– А как же с комнатой, заказанной в пансионе?

– Ты не понял? Ведь запрашивает уголовная полиция, заказана ли комната для двух неженатых лиц. Хозяйка испугалась, что ее могут обвинить в сводничестве!

– Зачем же тогда ты распорядился арестовать обоих?

– Я нарочно пригласил сюда хозяина, чтобы он стал свидетелем ареста. И уже через пять минут каждый из сидящих в ресторане знал об этом! Кунерту я объяснил запиской, и «арестованные» давно спят в комендатуре у лейтенанта Фризе.

– Значит, ты хочешь, чтобы убийца, который все еще сидит в ресторане, считал себя в безопасности?

– Ты угадал.

До прихода утреннего поезда осталось двадцать минут.

Первая версия – искать убийцу только среди лиц, документы которых Венгельс проверял, была не совсем правильной. У криминалистов было больше возможностей, чем они предполагали вначале. И Юнг распорядился вызвать еще раз торговца скотом.

– И пусть он захватит свой портфель. Если же у него их окажется два, пусть принесет оба, – обращаясь к Крюгеру, сказал Юнг.

Еще издали было слышно, как бушевал и ругался Фридрих Гроббе, когда Крюгер вел его из ресторана. При виде Юнга он заулыбался.

– К вам у меня самая большая симпатия, господин комиссар! Но то, что вы мне испортили дело с быками, я вам никогда не забуду! Вот, – он открыл портфель, – взгляните на договор! – И вдруг запнулся, вытаращив глаза от удивления. – Но это же вовсе не мой портфель! Кто взял мой портфель?! – закричал он.

Юнг просмотрел некоторые документы, выпавшие из портфеля, быстро уложил их обратно и запер портфель. Бегло осмотрев боковой карман, Юнг понюхал его.

Он приказал молчать возмущенному Гроббе, заверив его, что портфель будет найден.

– А теперь сядьте в тот угол и будьте тише воды, ниже травы! Приведи, пожалуйста, Регину! – приказал он Крюгеру.

Гроббе сидел и удивлялся. Он ломал себе голову, отяжелевшую от выпивки. Куда же мог деваться портфель?

Крюгер вошел вместе с Региной.

– Приношу вам свои извинения! – сказал Юнг. – Когда я в прошлый раз заглянул в вашу сумочку, вероятно, здесь остался ваш шарфик! – И он показал ей пестрый шелковый платочек.

– Спасибо! – сказала она, протянув руку.

– Значит, это ваш? – спросил Юнг.

– Да, конечно!

– В таком случае и портфель тоже ваш! – Он вынул из-под стола принесенный Гроббе портфель.

– Портфель? Нет, – быстро ответила Регина.

– Нет ваш! Я нашел этот шарфик в боковом кармане!

– Я ошиблась! Шарфик не мой. – Она положила шарф на стол и хотела выйти из комнаты.

– Отрицать не имеет никакого смысла! – резко сказал Юнг. – Тем более что на этом фото, – он показал снимок, – он на вас!

– Но к портфелю я не имею никакого отношения!

– Фрейлейн Регина. Эти духи употребляете только вы. И шарф и портфель пахнут этими духами!

– Вы хотите мне что-то приписать только потому, что портфель и шарф пахнут моими духами?

– В своем доказательстве я опираюсь не только на ваши духи. Я еще настолько сведущ в музыке, чтобы разобраться, что все написанное в вашей книжечке, – он показал ей «Начальное обучение музыке», – ничего общего не имеет с игрою на скрипке!

– Не понимаю, чего вы от меня хотите? – сказала Регина и пожала плечами.

– Скоро узнаете! Скажите, кто ваш сообщник?

– Какой сообщник? Я не понимаю! – Беспомощно озираясь, она села на стул и заплакала.

– Перестаньте плакать! Долго вы еще будете покрывать убийцу? – крикнул Юнг.

Понурясь, Регина молчала. Тогда, не дождавшись ответа, Юнг быстро прошел в ресторан, подошел к роялю и сказал оторопевшему Милику:

– Пройдемте со мной!

В комнате он приказал Крюгеру обыскать пианиста.

– Что это значит? – спросил с удивлением Милик.

– Вы убили фельдфебеля Венгельса!

– Я?! Венгельса?! Господин комиссар, мне очень жаль. Но должен вас предупредить, вы заблуждаетесь!

– Не старайтесь! – перебил Юнг. – Видите этот портфель? – он показал на портфель, лежавший на столе. – В нем шпионские сведения, которые вы должны были вчера вечером пронести через границу вашим хозяевам в Баварии! Вы уже проделывали это не раз!

Милик засмеялся. Потом вдруг толкнул Крюгера и кинулся к двери, но она была заперта.

– Итак, я вас слушаю!

Милик молчал.

– Тогда я расскажу вам, как это было! Фрейлейн Регина приезжала из Пляуена и передавала вам шпионские сведения о хозяйственных и военных объектах. Вы их переправляли через границу. Вам было это нетрудно. Собирая грибы и ягоды, вы изучили все тропинки в окрестностях Бергмюле. Правда, десятиметровую пограничную полосу вы не могли перепрыгнуть. Но, пользуясь знакомством с пограничником, в данном случае с фельдфебелем Венгельсом, фрейлейн Регина и вы приезжали в пятикилометровую зону. Прошлый вторник вы, Милик, стреляли в наш патруль при переходе границы.

В последнее время у фельдфебеля Венгельса возникли подозрения, и вчера вечером он хотел предупредить по телефону лейтенанта Фризе. Но, к сожалению, не успел этого сделать! Вы убили Венгельса… Но вы не думали, что вместе с фрейлейн Региной попадете в ловушку! Чтобы отделаться от уличающих вас вещей, фрейлейн Регина оставила свой портфель возле стола господина Гроббе, у которого случайно был похожий портфель. А револьвер вы сунули в карман другому пассажиру!

Ошибкой фрейлейн Регины было то, что она забыла свой шарф в боковом кармашке портфеля. Кроме того, мелодии, которые вы, Милик, наигрывали на рояле, нашлись в нотной тетради фрейлейн Регины. Каждая мелодия имела для вас обоих свой смысл. Так Регина могла принимать от вас инструкции, не привлекая ничьего внимания. И фальшивые ноты, которые вы брали, тоже имели свой смысл. Я их нашел отмеченными особо в тетради фрейлейн Регины. Теперь скажите, прав ли я?

– Да, – сказал Милик.

– Этим вы уличаетесь в шпионаже и в убийстве фельдфебеля Венгельса!

– Не в убийстве! Я не хотел его убивать!

– Чего же вы хотели?

– Все было так, как вы рассказали, – начал Милик прерывающимся голосом. – Как было условлено, фрейлейн Регина приехала. Но перед приходом поезда Венгельс был в ресторане и делал странные намеки. Я подумал: он у нас на следу! Когда Регина вошла в ресторан, я заиграл «Это воздух Берлина» – наш сигнал об опасности. Поэтому Регина не передала мне портфель. Я пошел, чтобы переговорить с Венгельсом. Я хотел только поговорить с Венгельсом наедине. Два последних пассажира как раз вышли из комнаты, оставался только пьяный торговец скотом. Через полуоткрытую дверь я мог все видеть. Торговец был настолько пьян, что упал и тут же уснул. Я вошел в тот момент, когда Венгельс собирался по телефону говорить с Фризе.

Я сказал: «Положи трубку! Я должен с тобою договориться!» Венгельс рассердился, что я вошел без разрешения в служебное помещение. Я сказал: «Предупреждаю тебя, Венгельс! Если ты сообщишь лейтенанту Фризе, я за себя не ручаюсь!» И это была моя ошибка. Венгельс сразу понял, что подозревал не того, кого надо. Он сказал: «Ну, ты сам себя и выдал!» Тут я понял, что подозревал он вовсе не меня. Но было уже поздно. «Ты тоже в опасности, ведь ты близкий друг Регины!» – сказал я. Я поставил на карту все и сказал ему, что Регина – наш агент. Тогда он приказал мне повернуться к стене и вынул револьвер. И тут… – Милик замолчал.

– И тут вы выстрелили! – крикнул комиссар Юнг, с трудом владея собой.

– Я просто обезумел, я не хотел стрелять! – задыхался Милик. – Клянусь, я был как во сне! Вероятно, я вынул револьвер, не сознавая. Я был под гипнозом, я пришел в себя, когда все уже было кончено!

– Увести обоих! – распорядился Юнг.

Крюгер достал ключ, открыл дверь и позвал часового.

– Пойдешь с ними в штаб, – приказал Юнг. – Скоро и я приду туда.

Гроббе, будто отгоняя тяжелые видения, вытирал лицо рукою.

– Пойдемте! – сказал Юнг и направился в зал ресторана. – Вы здесь сидели? – Юнг наклонился и вынул из-под стула портфель торговца.

– Черт! – Гроббе покачал головой, взглядом благодаря Юнга. – Все вы проделали замечательно, господин комиссар! Против такой проверки я никогда не скажу больше ни одного слова!

Всходило солнце. Оно напоминало огромный апельсин.