Текст книги "Товарищ мой"

Автор книги: Евгений Долматовский

 
Есть от многих хвороб драгоценное средство – улыбка!
Но в иной дозировке лекарство идет и во вред.
Ненавижу улыбочку!
В панцирь уйду, как улитка,
Натолкнувшись на этот холодный и скользкий предмет.
Можно скрыть
Самомнение, спесь, равнодушие, злобу
Лишь одной тренировкою мускулатуры лица.
Над собою подтрунивать —
Мудрости признак особый,
Над другими усмешка —
Унылая радость глупца.
 
 
Есть суровые лица, которых бояться не надо
(Говорят, я и сам мрачноватым кажусь иногда).
Но приятной гримаске противопоказана радость,
Неизвестен восторг, безразлична чужая беда.
 
 
Вот когда человек управлять не способен улыбкой,
Можно верить ему.
Назовут чудаком?
Ну и пусть!
Берегись эгоиста с дежурной улыбочкой липкой,
В лучшем случае он, как картонное чучело, пуст!
 

1979

 
Этот шар, пролетающий мимо
Звезд, комет и космических трасс,
Неспроста именуется миром,
Почитается миром у нас.
Шар с Москвою, Парижем и Римом,
Где Нью-Йорк, и Пекин, и Каир,
Все равно называется миром,
Хоть непрочен сейчас этот мир.
 
 
Мысли, чувства, ответное эхо
На движение близкой души —
Это внутренний мир человека —
Так запомни и так запиши.
При рожденье ребенка мы нежно
Говорим: «Он наш мир посетил»;
«С миром, странник»,– в конце неизбежном
Шепчем возле разверстых могил.
 
 
Мир – высокое званье планеты,
В беспредельность направленный путь.
Карандаш беспощадной ракеты
Не посмеет его зачеркнуть.
Всей планете и Родине милой
Высшей верностью будем верны,
Если, как говорится, всем миром
Землю мы защитим от войны.
 

1979

 
Ты заметил, что почти всегда
Неритмично вертится наш глобус,
Подвигу предшествует беда,
Та, которой и не быть могло бы.
 
 
Безусловно, я не про войну —
Всенародный подвиг воспевая,
Славлю всю геройскую страну,
Так сказать, от края и до края.
 
 
Я про подвиги любого дня,
Скажем, про отвагу на пожаре.
Не возникло б дыма и огня,
Если б спички близко не лежали.
 
 
Должен бы неопытный пловец
Бултыхаться у причала близко,
Но в такие волны он полез,
Что спасали на пределе риска.
 
 
Благодушьем мы полны порой,
Не блокируем поступков подлых,
В результате вынужден герой,
Жизни не щадя, идти на подвиг.
 
 
Я прошу от имени певцов
Мужества, геройства и отваги —
Дайте отдохнуть в конце концов,
Бодрым нашим перьям и бумаге!
 
 
Дайте хоть однажды выходной
Всевозможным аварийным службам,
Чтобы катастрофы ни одной,
Чтобы никого спасать не нужно.
 
 
Ты, бесстрашный, для себя реши,
Где достойно проявить геройство,
И отдайся подвигам души —
С ними тоже в наши дна непросто.
 

1983

 
«Друг юности! Да ты ли это?
Мы не встречались целый век.
В безвестье пропадаешь где-то,
Такой-сякой ты человек.
Ни от ребят, ей из печати
Я о тебе узнать не мог.
Свиданье наше очень кстати,
Подбить попробуем итог.
Ну, кем ты стал, скажи, поведай,
Что приобрел, чего достиг?
Какие одержал победы,
Скорей рассказывай, старик!» —
«Теперь уж поздно торопиться,
И вряд ли нужен мой отчет.
А жизнь – она в своих границах,
В своих параметрах течет.
Без соблюдения дистанций
Уж лучше ты спроси, дружок,
Не кем я стал,
А кем остался,
Что сохранил и что сберег».
 

1978

 
По мере отдаления событий,
В которых сам участье принимал,
Ты кажешься себе Все знаменитей,
Хоть был в ту пору ни велик ни мал.
Мы не были, конечно, желтороты,
Пост занимали важный на войне,
Высоким уровнем стрелковой роты
Весьма довольны и горды вполне.
На узком заболоченном участке
Захватчикам давали мы отпор,
И в общем-то и целом – это счастье,
Что выжили,
Что живы до сих пор.
И ты совсем не стар, дружище старый,
Мы на подъем по-прежнему легки,
Но нас, сверкающих как самовары,
В президиум несут под локотки.
Рассядемся, застынем в напряженье —
Ведь представляем целые фронты,
По одному от каждого сраженья:
От Сталинграда я,
От Курской битвы – ты.
И я уже себя ловлю нередко
На том, что просочилась в мой рассказ
История, как будто бы в разведку
Верховный лично сам отправил нас.
Я разорвал блокаду Ленинграда,
Пять сопредельных стран освободил.
Утихни, говорю себе, не надо...
Да вот остановиться нету сил.
Мелькнул в кино и телесериале
Надуманный какой-нибудь сюжет,
А мы его уже приплюсовали
К своим воспоминаньям грозных лет.
Товарищи!
Вернемся в рядовые,
Какими послужили мы России!
Хочу по праву вашего поэта
Вопрос поставить на повестку дня
О достоверной памяти...
За это
Не надо обижаться на меня.
 

1985

 
Прости, цветок, прости, травинка,
Не из упрямства, не со зла
Опять протоптана тропинка
Там, где всегда она была.
 
 
В могучем парке, в царстве кленов
Едва заметная стезя
Петляет по своим законам,
Которых отменить нельзя.
 
 
Ее сто раз перекопали,
Ввели табличку «хода нет»,
Но вразумит людей едва ли
Райкомунхозовский запрет.
 
 
Под крики сторожа-служаки,
Под знаками «кирпич» и «стоп»,
Как прежде, поперек лужайки
Босые ножки топ да топ.
 
 
Мы в жизни проложили много
Путей, дорог и всяких трасс,
Но здесь тропинка-недотрога,
Она была еще до нас.
 
 
А ты про что?
А я про то, что
Есть невозможные дела:
Тропинку все равно протопчут
Там, где всегда она была.
 

1983

 
В день рожденья тебе подарил я букет,
В нем цветов —по количеству прожитых лет.
Сколько именно?
Это уж наши дела.
Жизнь твоя пред глазами так близко была,
На таком расстоянье почти не видны
Гравировка морщинок и соль седины.
 
 
Вот и кончились праздники...
Будни опять.
Я гвоздики попробовал пересчитать,
Очень странная вещь, но поклясться готов —
С каждым утром в букете все меньше цветов,
Словно в доме ведется обратный отсчет,
Как на старте,
Готовящем спутник в полет.
 
 
Этой маленькой тайны разгадка проста —
В каждом возрасте скрыта своя красота,
И наверно, напрасно стесняешься ты,
Убираешь увядшие за ночь цветы.
Сохрани мой подарок – тяжелый букет,
Где цветы – по количеству прожитых лет.
 

1979

 
Полгода двое в космосе кружили,
Прошли проверку пламенем и льдом.
Теперь в автоматическом режиме
Работу продолжает звездный дом.
 
 
Зеленовато светятся приборы,
Ведя с землей свой разговор немой.
Моделью океанского прибоя
Радиоволны плещут за кормой.
 
 
И оператор в Центре управленья
Заносит в бортовой журнал земной
Свет облаков, магнитные явленья
И строки информации иной.
 
 
В кругу семейном члены экипажа
Вдыхают осень в Звездном городке.
Но в их душе – потеря и пропажа —
Вершина вдохновенья вдалеке.
 
 
Как будто бы они в командировке
Здесь, на одной из маленьких планет,
На стажировке, переподготовке,
И времени для сантиментов нет.
 
 
А дом родной – на апогее века,
Где связаны орбитой полюса,
Где герметический уют отсека
И сутки длятся полтора часа.
 

1978

 
Самолеты становятся все совершенней,
Но они до сих пор превзойти не сумели
Стройность линий и летные качества птицы,
Будь то чайка, орел иль воробушек малый.
 
 
Все длинней и умнее подводные лодки,
Все опасней торпеды в их темных утробах,
Но они уступают в плавучести рыбам,
Все равно, то акула иль просто пескарик.
 
 
Исступленно мечтает искусственный спутник
В небесах говорить, как звезда со звездою;
Как пример и укор всем конструкциям века —
Симметрия цветка и пчелиные соты.
 
 
Ну а мы? Если ты не завинченный робот,
Где возьмешь образец и пример совершенства?
Ничего нам, товарищи, не остается,
Кроме трудной возможности быть человеком!
 

 
Этот вопрос не считай пустяком —
Мастер назвать свое имя должен.
Поэт расписывается под стихом
И под картиной – художник.
 
 
Но чем они хуже —
                               строитель и ткач,
Творец самолетов и детских игрушек?
Создатель вещей, свое имя не прячь,
Подпись поставь, безымянность нарушив.
Бывает – под малым научным трудом
Столбцом перечислены тети и дяди.
А как с именами построивших дом?
Уж их никогда не найдешь на фасаде.
Строчи на пальто свой автограф, швея,
Носите, любуйтесь, работа моя!
На книге, где имя редактора есть,
Наборщику – честь!
И печатнику – честь!
Велик сталевар,
Металлург,
Металлист.
По имени каждого знают едва ли.
Автограф —
                     на каждый прокатанный лист,
Чтоб видели мастера имя на стали!
Пусть брак не вливается в общую боль —
Куражится лодырь, в расчете на добрых.
Уймись, бракодел и халтурщик!
Изволь
На том, что испортил,
Поставить автограф.
 
 
Труд – родственник песни.
Настала пора,
Чтоб люди величье свое постигали,
Чтоб ставили подписи мастера
На всем, ими созданном,
Как под стихами!
 

 
И поздравляю и сочувствую —
Какой ты груз взвалил на плечи!
Неси его, не зная устали,
Спеши грядущему навстречу.
 
 
Знак депутатский – знамя алое
Отныне у тебя в петлице.
Должно великое и малое
В его эмали отразиться.
 
 
И крут и труден путь нетореный,
Но мы идем через крутизны,
Ответственны перед историей
За мир,
За сохраненье жизни.
 
 
Отстаивай людские чаянья
И не робей.
А мы поможем.
Твой голос обретет звучание,
На наши голоса помножен.
 
 
Учитывая наше мнение,
Служи народу,
Веря свято:
Не в услуженье,
А в служении
Честь и призванье депутата.
 
 
Для нас теперь ты – власть Советская!
У государственного мужа
Житейская наивность светлая
Пусть с мудростью державной дружит.
 
 
Гордись – тебе доверье отдано,
Но не кичись высоким саном,
Будь просто верным сыном Родины,
Таким, как все,
И лучшим самым.
 

1984

 
Спасибо всем... Пора пришла
Неспешно подводить итоги,
Сдавать в ЦГАЛИ свои дела,
Отмеривать конец дороги.
 
 
Возможно, скажет оптимист,
Что неудобно, неприлично
Использовать журнальный лист
Для грустных строк, сугубо личных.
 
 
На полуслове свой напев
Я обрывать не стану, ибо
Обидно сгинуть, не успев
Сказать товарищам спасибо.
 
 
Жизнь! Ты была добра со мной,
В своей купели ледяной
Меня крестила и купала,
Останутся в цене одной
Твои награда и опала.
 
 
Позволь за твой безумный ритм,
За общее сердцебиенье
И от себя благодарить,
И от седого поколенья.
 

1984