Текст книги "Патриот. Смута. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24

Мы с сотней Якова расположились в небольшой слободке на правом берегу реки Сосны. Дождик вновь начал накрапывать, небо затянуло тучами, но зато ветер стих.

Батюшка, одноглазый, десятник, дозорный и еще несколько служилых Елецких людей, бывших пленных двинулись конными к переправе. Махали руками, перекрикивались с той стороной.

Я наблюдал.

Приди мы сюда всем войском или даже двумя-тремя сотнями, шанс на то, что паромщики согласятся вернуться, был бы крайне мал. А так – сотня. Для города Ельца, даже ослабленного уходом части гарнизона к бродам, угроза малая. Да и сразу всех же не перевезешь. Ну, человек тридцать конных может и поместиться.

Ждали. Время шло.

Минут через десять паром двинулся в нашу сторону. А ворота крепости раскрылись, и оттуда выдвинулся конный отряд в полтора десятка бойцов. Эти, в отличие от встреченных нами ранее служилых людей, выглядели хорошо снаряженными. У половины имелись кольчуги. Я приметил несколько аркебуз, что было плохо.

Встречают, интересно зачем? Заманить в город хотят? Вряд ли. Желай они навязать нам бой, удастся у них что-то дельное. Меня захватить? Одного? И как они решили это сделать. Или убить? Тогда будут пытаться из пистолета или аркебузы вблизи бить. Ножом пырнуть.

Дистанцию сокращать близко нельзя.

А могут действительно в город пригласить малым отрядом. Сотней то мы там их сколько положим?

– Так, на случай, если заманить нас надумают, собратья. – Я повернулся к своим телохранителям и замершему рядом похрипывающему Якову. – Переправляемся так. Сам я, все мои и сколько влезет на этот паром самых опытных бойцов.

Сотник закивал.

– Из местных берем троих. Поп, одноглазый и десятник, что у монастыря взят был. Дозорного, который нас встретил, обратно отошлем. От него тут толку нет уже. Пускай своим про нас расскажет. Про церковь. Больше пользы будет.

Слухи, помощники наши.

– А нам, что делать, кха… Черт… Воевода?

– Вам. Ждать. Если мы договоримся, то всеми переправляемся и всеми идем в город. И максимальная готовность. Если не договоримся… – Я криво улыбнулся. – Вряд ли вы нам с такого расстояния сильно поможете. Готовьтесь огнем прикрывать отступление.

Подумал, посмотрел на тот берег.

– Вон там, справа, храм какой-то и подворье. Вне крепостных стен. Туда отойдем, если что. Оттуда и город видно, и всех гонцов к бродам можно ловить. Отсекать.

– Хорошо. – Кивнул Яков.

Паром пристал. Здесь он был не самобеглый, медленный, как у нас на Воронеже, а с мощными воротами по левому и правому борту. Толстенные канаты тянулись от одних мостков к другим. Работали на переправе шесть крепких мужиков, и еще начальник был такой массивный, крупный. Пантелей мой, конечно, его превосходил габаритами, но не так, чтобы прямо ощутимо.

– Здравствовать вам, люди Елецкие! – Проговорил я подъехав.

– И тебе не хворать… – Главный их уставился на меня пристально, пожевал губами, на знамя глянул, добавил. – Боярин.

– Вижу, встречать нас едут. Сколько переправа-то стоит?

– Сочтемся… – Он цыкнул зубом. – Боярин.

Я махнул рукой, и мы двинулись на паром. Большинству Елецких приказал остаться с основным составом сотни Якова. Вместилось двадцать пять человек с конями. Можно было больше, но тогда прямо сильно плотно. Как мы через Воронеж переходили. Но, я решил, что так лучше. Первой партии не стоит быть пугающе большой. Но она должна превосходить встречающих.

Морально давить числом.

Да, на их стороне стены города и пушки, что стоят там. Но, не будут же они бить по своему же парому? Не поймут этого горожане. А по переправляющимся нам, тоже сложно. Раз встречают, значит, говорить хотят. Хитрый план какой-то у них есть. Скорее в город заманить и там порешить.

Надо его нарушить.

Спешились, коней под уздцы взяли, погрузились. Мужики навалились на вороты. Работа тяжелая, изнуряющая. Паром их усилиями двинулся к левому берегу. Там процессия ждала нас чуть выше причала. Метрах в пятидесяти. Вроде бы оружие на изготовку не держат, бить не планируют. Значит, все же – заманивать будут.

Не верится, что вот так просто они с нами поговорят, ворота откроют и на нашу сторону перейдут. С первым городом не должно быть просто.

Пока шли, изучил башни, что на нас выходили и стены. Погода дождливая, но вроде бы дымков, что могли бы характеризовать готовность пушек дать по нам залп, не наблюдалось.

– Как у вас здесь? – Спросил я, обращаясь к стоящему по центру руководителю переправы.

– Как сажа бела. – Ответил он хмуро. – То разбойники, то татары, то люди заезжие какие-то. Вози всех.

– Так это же, чем больше народу, тем больше доходу. – Улыбнулся я.

Он невесело взглянул мне в глаза.

– Доход был, когда батя мой жил. – Хмыкнул, криво ощерился, цыкнул зубом. – Тогда торговцы ходили. Много. С них было чего брать. А сейчас перебиваемся с воды на квас.

Суровый мужик, но дело толковое говорил. Какая торговля, когда время Смутное? Когда сама страна по швам трещит. Бандиты по лесам сидят, татары в набег идут. Денег купить что-то у людей, нет. Самим бы как-то выжить, сохранить то, что есть.

– А в городе что? Как там?

– Да как. Вон, видишь, встречать вас вышли. Они-то, казачки, вам и скажут. – В голосе слышалось недовольство. – Мы-то, мужики простые.

Здесь он, конечно, врал. Холопом он точно не был. Вряд ли бы даже простому крестьянину, хоть и выслужившемуся и как-то разбогатевшему, доверили бы переправу. Мещане или даже какие служилые люди, которым доверил город такое важное сооружение. Так что, зря прибеднялся этот человек.

– А кто там хоть?

– Да что же ты все с вопросами-то, да с вопросами. – Он вскинул на меня недовольный взгляд.

– Да ты не злись, добрый человек. – Я усмехнулся. – Новость хорошую скажу. Татар-то побили на Дону у Воронежа. Может и торговля наладиться, понемногу.

Он вздохнул.

– Слыхал я. Казаки сказывали. – Уставился на меня пристально. – Ты побил?

В вопросе этом было что-то важное для этого человека. Вся его злость, все недовольство крылось, казалось, в том, что хотел он получить ответ на этот вопрос. Узнать относительно моей персоны.

– Люди под моим началом побили. Воронежцы и донцы.

– Царь значит. – Он опять цыкнул зубом. Улыбнулся криво.

– Нет, с чего.

Лицо его из напряженного, злого и недовольного, стало удивленным.

– Говорят так. Но, боярин я. Игорь Васильевич Данилов. – Протянул руку паромщику. – А тебя, как звать, человек служилый.

Он напрягся сверх меры. Понял, что раскусил я его, что не холоп он, а какой-то, вплетенный в Елецкую иерархию достаточно важный человек.

– Яр Пеньков, имя мое… – Чувствовал, что хочет меня государем назвать, прямо на языке вериться, но промолвил иное. – Боярин.

Ворот скрипел, паром покачивался. Вот-вот и пристанем мы к нужному берегу.

– Яр, перевози моих людей. – Дальше голос чуть снизил. – Мы без злого умысла здесь. Поэтому и батюшка с нами и прочий народ Елецкий.

Он колебался секунду, я смотрел на него пристально. Не выдержал паромщик и через пару мгновений кивнул.

– Сделаю. Нынче веры-то нет никому. А тебе… Верю тебе.

– Спасибо Яр. Если пойдет все так, как мы хотим. Скоро торговля вернется.

– Хорошо бы так. – Он вздохнул тяжело. – Хорошо, господарь.

Паром толкнулся, уперся в мостки. Вышли, взлетели в седла, правда, святого отца опять пришлось подсаживать. Двинулись к встречающим. Шли плотно, вперед я не выступал. Изучал отряд. Вроде бы все мирно, но не хватало мне здесь на берегу Сосны пулю поймать шальную.

– Кто такие? – Облаченный в бахтерец мужчина на хорошем коне чуть выдвинулся вперед. Шапка богатая, сабля на поясе в хороших ножнах. Какой-то боярин, что ли? Или кто?

Но, то, что без шлема и вперед выдвинулся – хороший знак. Не опасается, что мы их здесь всех положим. Значит, миром настроен. Или прикидывается, что вполне вероятно.

– Игорь Васильевич Данилов, боярин. С людьми. К вам в Елец идем.

Народ за спиной говорившего со мной зашептался. Люди что-то начали обсуждать, переглядывались. Косились на Пантелея, замершего конным рядом со мной, на знамя, что развивалось над ним.

– Почто с тобой наши люди, Елецкие. А еще поп из храма Димитрия Солунского?

– Так, сами они с нами ехать решили. Никто не неволил.

Десятник, что близ меня был, проговорил тихо.

– Атаман это казацкий. Правая рука, есаул бывший Семена Белова. Зовут Иваном Волковым.

Ясно. Значит, вот он и противник основной мой. Раз правая рука, то за дело товарища своего стоит. За царька Дмитрия ложного. Ну, поглядим, что да как.

– А чего к нам?

– Да с воеводой вашим Семеном Беловым говорить хочу! – Я повысил голос, чтобы слышали все. – Как на Москву идти, обсудить! Вместе!

Люди за спиной атамана зашептались еще сильнее. Сам Волков пытался скрыть удивление, но получалось это с трудом. Не так он хотел строить диалог. Совсем не так.

– На Москву? – Усмехнулся как-то с натягом встречающий нас казак. Чуть помолчал, добавил. – Зачем нам на Москву идти? Нам и здесь хорошо. Мы же не татары, какие.

Я решил идти ва-банк. Нас больше, напасть он не посмеет. Нас больше, побиться.

– Так и мы не татары. Воевода твой ошибся, видимо. Людям сказал, что мы с ними идем. – Смотрел ему прямо в глаза.

Того начало малость потряхивать. Нервничал он сильно. Все же казак не был мастером интриг и переговоров. Продолжил я речь:

– Татар мы били. В Поле они ушли. А ты нас чего здесь встречаешь, а не в город зовешь, что мы, разбойники какие?

– Можно и в город. – Проговорил он и даже как-то улыбнулся радостно.

Надо же, как быстро согласился. И не скрывает даже, что хитрость задумал.

– Добро, атаман. Сейчас сотня моя переправиться и двинем. А воевода где? Ты же не Белов, ты Волков.

– Тебе этого знать не надобно. – Проворчал казак. Слова мои про сотню его очень сильно встревожили.

– Как ни надобно? Если я с атаманом твоим на Москву идти думаю. Вместе? Не с тобой же говорить. Ты же не воевода.

Говорил я по-доброму, улыбался, но специально вызывал у этого казака гнев в злость. Провоцировал. Он то думал, что мы вот-вот и двинем малым числом в город. А тут решили сотню ждать. А с сотней справиться, уже дело иное.

Сейчас начнет что-то думать.

– Что мы здесь мокнем. – Попытался как-то уйти от моей провокации казак. – Давайте в город, в терем, сядем в терем, поговорим.

– Так с кем говорить-то? Если воеводы нет. Где он? Чего не здесь? Не на посту!

– Дела. – Процедил атаман. – У него.

– Какие такие дела? Чего не встречает?

– Кого? – Я чувствовал, как злость закипает в этом человека. Зубы чуть-чуть не скрипели. Бесил я его. Раскачивал, а он поддавался. Хорошо. Глупость тогда какую-то сморозит или сделает.

– Меня. – Улыбнулся радушно, но глазами следил за руками сопровождающих Волкова казаков. – Я же ему письма писал. И до того, как татар мы били, звал помогать. И после. И что? Сидите тут.

– Да кто ты такой? – Проговорил медленно атаман. – Чтобы тебя… И встречать!

– Царь это! – Выкрикнул Елецкий десятник, наш бывший пленный. – Ей-богу! Вот те крест. Атаман. Ты же знаешь меня.

Скрипнули стремена и парень начал креститься, поднявшись в них.

– Молчи! – Заорал, что есть сил казак. – Заткни свой рот поганый! Пес! Предатель!

Ситуация внезапно накалилась. Я взмахнул рукой.

– Тихо, тихо! Собратья!

Люди, что стояли против нас сильно нервничали. Они были в меньшинстве, и вступать в заведомо проигрышный бой им вовсе не хотелось. Тем более мы не были настроены изначально агрессивно. Пока что лютовал только один их предводитель.

– Собратья, мы же не разбойники. И вы… – Начал я, осматривая их, но готовый вот-вот кинуться в драку, если будет нужно.

– Отец небесный. – Батюшка спрыгнул с лошади. – Люди православные, служилые, да вы что.

– Пошел прочь! Пес! – Продолжал яриться казак.

– Ты что творишь, казак! – Выкрикнул я. – Кому служите, бойцы? Батюшку и псом… – Покачал я головой.

Сопровождение атамана все больше паниковало. Они не понимали, что происходит. Биться – глупо, полягут все. Удирать, чтобы по нам из пушки вдарили. А как же их главный? Да и видел я в их лицах неуверенность. А главный ли он? Стоит ли доверять такому?

– Заткнись. – Процедил сквозь зубы бледнеющий от злости атаман.

Святой отец тем временем встал между нами.

– Ты на попа не при. Не смей. – Процедил я сквозь зубы. – Вы что тут, все, от веры православной отреклись, что ли? Ума лишились?

Люди за спиной зама воеводы начали креститься. Святой отец сделал еще пару шагов вперед. Руки в стороны расставил. Заговорил.

– Иван, ты же человек веры нашей, послушай! Послушай меня. – Очи в небо поднял. – Его, господа, послушай.

– В чем слушать? – Казак чуть остыл. – Царем какого-то… мужика кличете.

Хоть не пса, но так тоже к боярину относиться и говорить негоже. За такое и саблей по роже получить можно.

– Я себя царем ни разу не именовал, собраться. – Смотрел на всех Елецких зло, пристально. – И мужиком себя кликать, не позволю. Что мы, разбойники, что ли? Что здесь твориться?

Ждал, когда кто-то пистоль выхватит. Но те робели. Понимали, что начни они бой, им конец. Да и, видимо, не было в них единства. Все же слухи и наличия знамени поколебали веру их в то, что за правое дело стоят. За истинного царя, которого к тому же били уже не раз.

А здесь – может, какой-то иной потомок Ивана Грозного. Может к нему переметнуться? Отчего нет. Помирать-то не хочется.

Продолжил медленно.

– Мы идем на Москву. Собор Земский собирать. Царя выбирать. Всех желающих с собой берем. Серебром платим. Кто с нами? А?

Люди переглядывались. Посеял я в них смятение еще больше. Оплату пообещал. Видано ли такое в Смуту.

– Нам и здесь хорошо! – Выпалил атаман. – Нам царь не нужен!

– Врешь! Сам же ты, цариком кого кличешь? – Я уставился на него грозно. – Димку, вора?

В глазах встречающего я увидел вначале непонимание. Что-то типа, какой Димка, какой вор? Но через секунду, когда дошло, наконец, до него – то ярость лютая обуяла этого человека. За саблю он схватился. Потянул. Зубами скрипнул.

– Да я тебя, как щенка.

– Биться хочешь, как лыцарь, а? За вора своего? – Перевел взгляд на робеющих за его спиной. – А вы⁈ Смерть все принять хотите? Ради чего? За кого?

– Да я тебе, боярчик. – Злость бушевала в нем. – Горло вспорю.

Меня не интересовал этот человек, я смотрел на остальных.

– За кого бьетесь? Помереть решили? За вора?

Умирать они явно не хотели. Оружие не поднимали, видели, что мои люди без команды нападать не будут, а беснуется тут только один человек. Их предводитель. И к его удивлению, все они за него не горели желанием отдать жизни прямо вот здесь и сейчас. Особенно видя, что мы не проявляем агрессии.

– Убью!

Сабля вылетела из ножен. Атаман толкнул лошадь вперед.

– Стой, стой! – Закричал батюшка, но казак направил на него своего скакуна. Священнику еле удалось увернуться, отскочить в последний момент.

Упал в грязь, стал на колени, креститься начал и молиться, смотря на остальных.

– Помилуйте, не допустите крови! Помилуйте!

Но атаман его не слушал, правил лошадь в мою сторону. Неспешно, но неотвратимо.

– Стоять! – Выкрикнул я, вскинул руку. Дал понять своим людям, что не нужно пока никого убивать. Пока что все под контролем.

За спиной атамана люди пришли в полное замешательство, запаниковали. Кто-то выхватывал оружие, кто-то поворачивал коня. Нас было больше, и случись бой, а не поединок, мы бы их задавили числом. Правда, возрастал риск, что по нам потом из пушек ударят. Но после.

– Поединок! – Что есть мочи заорал я. – Не бить никого!

И быстро, тихо проговорил.

– Собратья, Богдан, за стенами следи, пушки высматривай.

– Сделаю. – Ответил он. Чуть отступил, чтобы не мешал ему шум и гам и лучше понимать творящееся на стенах. А там народу было много, во все глаза смотрели.

Атаман медленно правил скакуна на меня.

– Разорву щенка. – Проговорил злобно.

Но успех был на моей стороне.

Не желающие погибать люди Ивана Волкова начали отступать, умерили свой пыл. Они не знали, что делать. Их главный ввязался в какую-то авантюру. Втянуть наш малый отряд в город не удалось, а значит, засада, что там ждала – не сработает. Так зачем погибать здесь?

Мои люди чуть напирали на них, давили числом, пугали, теснили к воротам, шаг за шагом. Чуть понукая лошадей.

За своей спиной раздался звук пристающего парома. Пока суд да дело Ян перевез еще часть моих людей. А это уже кое-что

– Ты чего творишь, Волков? – От моего, начавшего расходиться полукольцом конного строя оторвался одноглазый. Не выдержал ветеран, полез сам. – Охолонись!

– Тебя не спросил, калека. – Он неспешно двигался вперед, сжимая саблю в руках.

– Царь, не царь! Мы же не тати! Говорить пришли.

– Заткнись!

– Вконец обезумел.

Одноглазый отъехал чуть вправо, ближе к стенам, руки поднял, заорал громко.

– Это же я! Люди служилые! Мы говорить пришли! Не воевать!

Смотреть, что там твориться мне было некогда.

Тоже двинулся вперед, неспешно ведя коня. Следил за руками атамана, чтобы он пистоль резко не выхватил. Но, настроен он был серьезно. В руках тяжелая баторовка. Надеялся меня одним ударом разрубить. Видел, что у меня-то легкий клинок. Надеялся на преимущество.

Зря.

Мои бойцы тем временем окружали их отряд. Батюшку подняли, подвели лошадь, усадили в седло. Несколько человек вместе с ним неспешно, поглядывая на стены, двинулось к воротам Елецкой крепости.

Елецкие, человека четыре, бывшие пленные из Задонска, что переправились сейчас на пароме, подняв руки в знак доброй воли, выступили вперед. Тихо что-то говорили своим.

Молодцы, сообразили. Да и священник молодец.

Только разъяренный казак не понимал, что твориться, злость переполняла его. Биться хотел и не видел препятствий. или решил уже, что только так от меня избавиться сможет?

– Что лыцарь. – Я усмехнулся, двигаясь ему навстречу. – Пешими, конными?

Тот не отвечал, скалился только.

Идея драться в седле мне не нравилась, но, да плевать в целом. Миг. Он резко толкнул лошадь пятками. Миг. Сабли наши соприкоснулись. Удар был сильный.

* * *

Уважаемые читатели, спасибо! Жду в пятом томе – /reader/490790

Пожалуйста не забывайте ставить лайк.

И конечно – добавляйте книгу в библиотеку.

Впереди – много интересного. Приятного чтения!