Текст книги "Исход (СИ)"

Автор книги: Евгений Капба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Такой эффект оказался внезапным: Аркан и подумать не мог, что псалом может подействовать на врага таким образом – он просто молился как и всегда перед боем, а его солдаты – люди глубоко религиозные – поддержали своего герцога, вот и все, но… Этим безумством следовало воспользоваться, и поэтому Рем быстро встал с колен, обернулся и махнул рукой Шарлю, который сегодня играл роль сигнальщика.

– Залп! – крикнул герцог.

Шарль взмахнул флажками и там, на куртине и двух башнях замка Шарант, обращенных в сторону берега Сафата, бородатые гномы дернули за спусковые рычаги, металлические тетивы аркбаллист пришли в движение – и четыре свинцовых шара со страшной скоростью пересекли рукав реки, пролетели над головами ортодоксов, обороняющих фортецию и врезались в толпу несущихся ко рву и валу первой линии укреплений оптиматов.

Утробный хруст и дикие вопли разнеслись над полем боя. Четыре кровавые борозды пролегли в рядах атакующих.

– Пращи к бою, дротики к бою, луки к бою! – послышались команды баннеретов.

Аркан и не думал вмешиваться на сей раз – его люди знали, что делали. Уже спустя несколько секунд воздух наполнился гулом метательных снарядов, пролетающих над головами защитников первой линии. Первыми кровавую жатву собрали стрелы, следом – свинцовые пули из пращей, последними – дротики, брошенные крепкими руками стоящих на стенах воинов.

До рва с кольями на дне добежало не больше пятой части обезумевших врагов, и все они полегли, не успев даже скрестить оружие с ортодоксами, которые поражали их как рыбу, идущую на нерест, без малейшего вреда для себя.

Все это время надрывались трубы, били барабаны на той стороне: оптиматские военачальники призывал свои войска к порядку. Видимо, для них самих такое поведение солдат стало неожиданностью. У Рема были мысли на сей счет: зараженные фанатизмом Белых Братьев, бесславно погибшие люди, скорее всего, были точно такими же одержимыми как синелицые на Севере, сектанты – поклонники святого Ягенария, вилланы баронства Дарманен, демонические капитаны Низац Роск или наги… Они пустили в свои сердца темные силы – и теперь не могли их ослушаться…

Но руководили воинством Центральных провинций все же люди, которым нельзя было отказать в наличии воинского опыта и здравого смысла: ни один из отрядов не сорвался на помощь поддавшимся безумному порыву соратникам. Напротив – началась перегруппировка. Все-таки первая атака дала возможность оптиматам оценить возможности и крепость позиции своих врагов – и они намеревались использовать эти новые знания, чтобы организовать новый штурм.

* * *

Следующая атака не заставила себя ждать. Арбалетчики в коттах красно-белых цветов Роттерланда выдвинулись вперед под прикрытием больших, в человеческий рост мантелетов. Их было сотни две, не меньше. Шагах в ста от них строились в плотные колонны латники Вайсвальда – около пяти или семи сотен серьезных вояк под бело-зелеными знаменами. Какие-то шевеления шли и на холмах – противник явно готовил дополнительные воинские соединения на случай успеха первой волны штурмовиков.

Обгорелые доски, тележные колеса – все это давало понять, что осадные щиты оптиматы собирали наспех, явно поживившись строительными материалами в сгоревших населенных пунктах. Таким эрзац– укреплениям было далеко до настоящих, капитальных мантелетов, обитых листами железа и обтянутых сырыми кожами, но и закопченные доски давали кое-какую защиту.

Когда арбалетчики приблизились на двести шагов к первой линии укреплений, началась стрелковая дуэль. Лучники ортодоксов выглядывали из-за частокола, выпускали стрелы – и прятались снова. Работать через головы, навесом, как умели пращники, было практически бессмысленно – расход боеприпасов для уничтожения одного противника оказался бы просто чудовищным. Аркбаллисты со стен Шаранта так же не вступали в дело: их высокое расположение давало преимущества в дальности, но не в прицельности! Одно дело – обстреливать плотное скопление противника, другое – поражать одиночные цели, пусть и довольно крупные. Стоило признать – стрелковый бой не был самой сильной стороной ортодоксального ополчения, особенно – на дальней дистанции…

Сейчас защитникам фортеции очень не хватало союзников-полуэльфов, но у Черных Птиц была своя, не менее важная миссия.

Аркан посматривал на врагов сквозь щель в бревнах частокола. Как и другие мечники, он прятался под прикрытием толстых бревен, ожидая своей очереди вступить в бой – и был уверен, что такая возможность скоро представится: светлые котты латников Вайсвальда и арбалетчиков Роттерланда придвигались все ближе! Это казалось некоторым образом символичным: оптиматы рядились в белые одежды, прицепили на шлемы крылышки и всячески выставляли себя воинством Света. Ортодоксы же сражались под черными, пугающими знаменами Аркана, а основные элементы мужского гардероба у сторонников старых обычаев всегда шились или из выделанной кожи, или из материи гораздо более практичных цветов – коричневой, черной, серой.

– Ха-ха-аа, – вырвался смешок изо рта Рема.

Исайя Арханий, который чувствовал себя в некотором роде виноватым в том, что герцог отказывается покидать передовые позиции и не отходил от него ни на шаг, покосился на Аркана:

– Ваше высочество?

– Они там вливают в уши своим воинам, будто сейчас разворачивается сражение сил Света с армией Тьмы, – ухмыльнулся герцог. – Если они победят – то так и напишут. Как хранимое Фениксом войско во главе с благоверным монархом Карлом Вильгельмом и при поддержке пресветлых эльфов разгромило мракобесов и убийц из свиты Черного Герцога, худшего из детей Сатаны.

– А если победим мы? – поинтересовался Арханий, привстав на мгновенье он мигом спрятался обратно: арбалетчики приближались, интенсивность обстрела нарастала.

– А если победим мы, то напишем, что… – начал Аркан, но был прерван хриплым ревом латников Вайсвальда, которые набирая ход, шли в атаку на укрепления. Дождавшись, пока над головой не пролетит целый рой пуль, выпущенных пращниками, и не отбарабанит свинцовым ливнем по щитам и доспехам, он закончил: – … недостаточно облачиться в белые одежды, чтобы считаться воинами Света!

– А-а-а-а-а!!! – топот ног латников был подобен рокоту бурной горной реки.

Даже ударившие по наступающим колоннам аркбаллисты не остановили этот порыв. Люди Вайсвальда по праву считались опытными, бывалыми, вымуштрованными солдатами, которые уже не раз и не два ходили на штурмы крепостей непокорных вассалов своего герцога, так что потери их не смутили. На руках они вынесли мантелеты ко рву, опрокинули часть из них в ров, перекрывая острые колья, и, прикрывая друг друга большими прямоугольным щитами-павезами, ринулись вперед.

Теряя товарищей от бесконечного дождя из стрел, дротиков и свинцовых пуль – ортодоксы не экономили боеприпасы – латники в трех местах сумели перебраться через ров по мантелетам, первые ряды скорчившись в три погибели взгромоздили себе на спины павезы, играя роль трамплинов и упоров для своих соратников, которые кинулись к частоколу.

– С нами Бог!!! – боевой клич ортодоксов, схлестнувшихся лицом к лицу с оптиматами вознесся к небесам.

Аркан рубил и колол, отсекая спатой кисти рук, направляя клинок в смотровые щели забрал вражьих барбютов, отбивал кацбальгеры и уклонялся от ударов… Дыхание тяжко вырывалось из его легких, он получил несколько ощутимых ударов в нагрудник, латные перчатки спасли Рема от потери одного или двух пальцев.

Все это время пращники, лучники и метатели дротиков продолжали свою работу – через стену перелетали целые рои смертельных подарков. В этом случае арбалетчикам приходилось несладко: их оружие не очень-то подходило для стрельбы навесом. Особенно страдали солдаты Вайсвальда, перебирающиеся через ров: в этот момент они были беззащитны, им приходилось или рисковать, карабкаясь по земляным стенам мимо острых кольев, либо сосредотачиваться на довольно узких мостках из мантелетов – и попадать под плотный обстрел. Количество раненых и травмированных от метательных снарядов было чрезвычайно велико, кое-кто из оптиматов уже начал самостоятельно отступать, подволакивая ногу, баюкая руку или пытаясь унять поток крови из разбитого лица – барбюты спасали далеко не от всех попаданий…

Но другие – сражались, продолжали штурм, карабкались на стены и вступали в бой с ортодоксами!. Какой-то шустрый оптимат как чертик из табакерки выскочил из-за частокола – наверное, его подбросили товарищи. Он перелетел острые вершины кольев и, грохнув сапогами о доски помоста, лихо воткнул кацбальгер в спину одного их кесарийцев, отвлекшегося на отражение атаки с фронта.

– Во имя Феникса! – радостно выкрикнул латник, а потом обернулся, протягивая руку товарищам внизу: – Сюда, сюда!

– Иди к черту! – размашистым движением Рем рубанул его по шее, уклонился от брызнувшего фонатана крови и пинком отбросил еще трепыхающееся тело на колья, а потом перекинул его вниз. – Убьем их, братья! На вылазку! С нами Бог!

– Куда-а-а? – Луи, который все это время вместе с Исайей прикрывал Аркану спину и берег его от случайных ударов, не успел удержать герцога – и тот перемахнул через частокол – прямо на спины держащих щиты оптиматов.

– За герцогом!!! – не думая, ринулись следом зверобои из личной охраны Буревестника.

Порыв Аркана увлек за собой несколько десятков воинов: сбросив с частокола остатки штурмовой партии оптиматов, они попрыгали вниз и набросились на оставшихся внизу врагов. В общей свалке арбалетчики Роттерланда полегли первыми – они были гораздо хуже защищены и вооружены, а латники Вайсвальда и не думали прикрывать их: еще не так давно эти феодалы враждовали из-за приграничных деревень, и воевали друг с другом, так что особой любви между их вассалами не существовало в принципе.

– С нами Бог!!! – пращники до этого обильно осыпавшие отступающие разрозненные группы оптиматов свинцовыми пулями и камнями, теперь сменили пращи на мечи, топоры, шестоперы и чеканы, и перемахивая через стену, включались в драку.

Разгром второй волны атакующих был полным. Латники и арбалетчики потеряли несколько сотен человек убитыми и ранеными, и теперь спешно отступали, огрызаясь стрельбой из арбалетов и короткими контратаками. Ортодоксы преследовали их и убивали отстающих. Упоение боем захватило и Буревестника – он действительно увлекся, но не лишился рассудка. Завидев, как у подножия холмов разворачивается тяжелая кавалерия, и услышав тревожные сигналы вражеских труб, он остановился и поправил сбитую набекрень шапель:

– Мы славно поработали, маэстру! Возвращаемся на позиции!

Старый Исайя Арханий не стал напоминать Аркану его собственные слова про «простого пехотинца». Герцог есть герцог – он не может не командовать!

* * *

Рему было стыдно. Он предпочитал смотреть в землю, а не на лица Шарля и Луи, которые сопровождали его ко второй линии обороны. Старые сержанты ничего не говорили – их молчание было достаточно красноречивым. Да, вылазка удалась, да, враги понесли большие потери. Стремительный разгром наступающих колонн и их бегство не позволили врагу закрепиться у первой линии, подвести подкрепление и продолжить штурм.

Но перепрыгивать через частокол с мечом в руке лично – это было чистой воды ребячеством! Пускай фигуры расставлены, пускай шестеренки большого плана уже закрутились – но кроме вещей материальных есть ведь боевой дух, моральное состояние войска! Погибни герцог от случайного арбалетного болта, или от руки раненого оптимата, решившего из последних сил унести с собой в могилу еще одного еретика – куда делось бы бесстрашие солдат, их вера в завтрашний день и счастливый для ортодоксов конец битвы?

На одном из редутов Аркан остановился, достал подзорную трубу и сквозь начинающие сгущаться сумерки принялся осматривать позиции врага. Оптиматы находились в дурацкой ситуации: первый, стихийный штурм и второй – организованный были отбиты. Кесарийские ополченцы, подкрепленные несколькими сотнями опытных аскеронцев стояли крепко! Краузе и его присные не могли себе позволить правильную осаду – с подведением апрошей, изготовлением осадных орудий и долгой позиционной войной. Без господства на воде, со стоящим посреди Сафата замком с грозными аркбаллистами – это было бессмыслицей. Однако, надеяться на то, что Краузе просто уведет свои полки не приходилось, и поэтому Аркан ждал очередного приступа, скорее всего – ночного.

Там, на холмах, жгли костры, постоянно передвигались отряды. Рему не нравилось, что оптиматы получили передышку, имели возможность отдохнуть! Они разбили бивак, даже поставили несколько шатров на возвышенности для своих предводителей, воины отдыхали прямо на земле, в доспехах – но все-таки это был отдых…

– Тысяч двадцать, не меньше… – задумчиво проговорил Аркан, разглядывая позиции врага. – Но это не все, далеко не все! И где Патрик? Пора бы уже их подбодрить!

– Подбодрить, монсеньор? – удивленно переглянулись сержанты. – Что значит «подбодрить»? Кого?

Как будто в ответ на этот диалог, за холмами, с выжженых пустошей, поднялась огромная стая ворон, заполонившая небо. И на лагерь оптиматов пролился огненный дождь! Алые, желтые, оранжевые росчерки пронзали воздух, падали на наспех установленные палатки, поражали воинов, поджигали снаряжение и припасы…

Снова пристроившийся к эскорту герцога Эрнест Чертополох покачал головой:

– Это не магия, монсеньор!

Аркан широко улыбнулся:

– Конечно нет, маэстру! Это кавалеристы Патрика и Черные Птицы Эадора! Командуйте зверобоям строиться, и пусть готовят алебарды – сейчас начнется!

В лагере оптиматов поднялась страшная сумятица, солдаты носились туда-сюда как полоумные, кое-где командиры пытались выстроить их в боевые порядки… Насколько Рем мог различить – особенно преуспели в этом ландскнехты дю Ритёра, которые стояли особняком. Эти воины в коричневых гамбезонах держали оружие под рукой, и в самом начале паники в течение нескольких минут уже сплотились в плотное каре. Ландскнехтов было тысячи три, не меньше – грозная сила!

Другая грозная сила меж тем шла сквозь не защищенный никакими укреплениями огромный лагерь оптиматов, сея смерть. Легкая кавалерия под черными знаменами мчалась крупной рысью, топча копытами коней оптиматов, убивая мечами бегущих, разбрасывая во все стороны горшки с горючей смесью и горящие факелы. У стремян многих кавалеристов бежали стрелки – быстроногие полуэльфы не уступали всадникам на короткой дистанции, еще и умудрялись останавливаться, чтобы выпустить несколько стрел в самые лакомые цели, а потом хватались за стремя следующего всадника – и бежали дальше.

Скорость пока спасала корволант ортодоксов. Ровно до тех пор, пока оптиматы не очнутся от первого шока итяжелая рыцарская кавалерия оптиматов не развернется в лаву и не раскатает врага в кровавый блин… Имелось лишь одно средство против тяжелой конницы, и Аркан надеялся, что Исайя Арханий и остальные решат его применить сами – чтобы снова не пришлось брать бразды командования в свои руки.

Барабанная дробь стала ему ответом – кесарийский ортодоксы и офицеры зверобоев решили все правильно. Длинные пики и алебарды уже мелькали над головами пехотинцев, уже тащили широкие и длинные помосты из толстых досок: линия обороны сооружалась сплошной, ворот и прорех в ней не предполагалось, поэтому такие мостки оставались единственным способом быстро пересечь частокол, ров и вал. Это были натуральные корабельные сходни – их сняли с каракк, так что такие приспособления вполне могли выдержать вес нескольких всадников или пары десятков солдат. И выдерживали!

Будоражащий душу барабанный бой, звуки рожков и топот ног наполнили воздух. Аркан рванул было вперед, но был самым бесцеремонным образом удержан за плечи Шарлем и Луи.

– Если ничего не получится – кто будет командовать дальше? – резонно спросил Шарль. – А вы уже нагеройствовались… Монсеньор.

Рем медленно выдохнул и кивнул:

– Мы будем корректировать залпы аркбаллист! Хватай флажки, работа предстоит ювелирная! – и снова разложил подзорную трубу.

Все-таки герцог мог позволить себе лучшую оптику из всех, имеющихся в продаже, так что даже на этом посту он старался принести пользу. Убедившись, что на стенах Шаранта бдят артиллеристы, Аркан прильнул к окуляру: все развивалось так, как он и предполагал. Корволант сумел пробить лагерь оптиматов насквозь, оставляя за собой кровь и огонь, но сильно замедлил скорость – там и сям возникали очаги сопротивления, уже качнулось в сторону дерзких налетчиков каре ландскнехтов дю Ритёра, рыцари в тяжелых доспехах при помощи своих оруженосцев и слуг уже забирались в седла и формировали отряды…

Темная масса ортодоксальных пехотинцев в шапелях, кожаных аскеронских доспехах или стальных кирасах, под гром барабана строилась в фалангу по ту сторону рва. И их становилось все больше и больше, людские реки перетекали по мосткам укрепления – Исайя Арханий вывел как бы не половину всего гарнизона фортеции! Следом за копейщиками шли лучники и пращники – они не могли оставить своих товарищей без прикрытия. Наконечники пик и лезвия алебард хищно посверкивали в блеклых лучах заходящего солнца, которое почти скрылось, лишь краешком цепляясь за горизонт, как будто не в силах уйти, не увидев финал разворачивающейся на берегах Сафата и Рубона драмы. Или, как минимум, ее первого акта!

Корволант вырвался из лагеря. Свистя и улюлюкая, лихие кавалеристы Патрика мчались прямо к ортодоксальной фаланге, которая, построившись, набирала ход, двигаясь навстречу соратникам. Рыцарская кавалерия – двести или триста тяжелых всадников, закованных в броню с головы до ног, каждый из которых вел в бой также и свою вооруженную свиту – «копье» – явно подчиняясь приказам одного властного и авторитетного командира, уже горячила коней, вела их шагом, также набирая скорость для мощного рывка, таранного удара! Этот удар должен был столкнуть налетчиков-кавалеристов со строем пехоты, смешать ряды и сделать ортодоксов легкой поживой…

Кони рыцарей хрипели, грызя удила, тяжкие доспехи звякали, земля дрожала под копытами огромных бронированных всадников. Они постепенно сокращали дистанцию – между ними и уставшим корволантом оставалось двести шагов, сто пятьдесят, сто…

– Хо-о-о-оп!!! – даже отсюда Аркан услышал слитный, дикий крик всадников Патрика Доэрти.

– Давай-давай!!! – откликнулись пехотинцы-ортодоксы и подались в стороны, группируясь, уплотняя ряды и давая проходы – три, пять, десять дюжину – для своих союзников, пропуская их под защиту целого леса пик – и заполняя пробелы в строю сразу же, как только последний всадник или стрелок оказывались за спинами пехоты.

– Господь всемогущий, у них получилось! – прошептал Буревестник. – Благодарю тебя, Господи, что ты поставил меня герцогом над этими людьми – лучшими людьми в мире! Нет государя более счастливого чем я…

А в следующий миг он махнул рукой Шарлю – и со стен Шаранта ударили аркбаллисты. Шесть свинцовых шаров – слишком мало, чтобы остановить лаву тяжелой конницы. Но – вместе с роем стрел и пуль из пращей – вполне достаточно, чтобы сломать вражеский строй, опрокинуть нескольких всадников, заставить лошадей второй линии запинаться, останавливаться, вставать на дыбы… Однако, основная масса рыцарской конницы продолжила движение.

И, спустя секунду, со страшным грохотом налетела на ощетинившийся пиками и алебардами строй ортодоксов.

* * *

XXIV ТЕНЬ ПОБЕДЫ

глава написана в командировке – в ночной кафешке на вокзале и в поездах, за один день. поэтому очень жду ваших откликов и указания тонких мест. Поставлю птичку что книга завершена, то есть – суть меняться не будет, а вот нюансы – очень даже.

– Орра, кажется пока все идёт неплохо, а? Даже лучше, чем можно было себе представить, – Патрик вытер кровь с лица и хотел спрятать иззубренный палаш, но получилось плохо: клинок южанин сильно пострадал и теперь не желал лезть в ножны. – А-а-а, к дьяволу1

Доэрти воткнул оружие в землю, и уселся на нижнюю ступеньку лестницы.

– С нами Бог, – развёл руками Рем. – По-другому я и объяснить этого не могу. По моим расчётам сейчас мы должны были уже стоять на третьей линии обороны, а оптиматы – гореть заживо между первой и второй. А пока…

– А пока – мы придушили цвет рыцарства Красноземья… Роттерланда, то бишь. Орра, я и не думал что ополченцы так слаженно сработают! За эти несколько дней твои зверобои здорово их надрессировали! Есть териак? Дай попить, а?

Аркан протянул ему фляжку с териаком и покачал головой:

– Несколько дней? Ты столько времени вертишься среди ортодоксов, и говоришь – несколько дней? Не знаю, как на Юге у Аквилы, но у нас каждый мужчина два месяца в году – осенью после сбора урожая и весной, до пахоты – уделяет время воинской науке. У каждого городишки есть свое ополчение, каждый знает, как ходить строем и выполнять команды, каждый умеет держать в руках пику или алебарду. Умножь это на эти самые «несколько дней» непрерывных драк, штурмов и абордажей – и получишь не ополченцев, а настоящих ветеранов!

– Мы, южане, не дураки подраться, это да… – Патрик сделал ещё один глоток из фляжки и шумно выдохнул. – Но вы, ортодоксы – законченные милитаристы и параноики… Всю жизнь готовиться к концу света, серьезно? Это же сумасшествие!

– Если у вас паранойя, это не значит что за вами не следят, так говорил мой папаша… А если ты думаешь по другому – значит живёшь в счастливом неведении. У оптиматов есть козыри, и они их будут использовать… Главное – чтобы игра шла по нашим правилам! И на нашем поле…

– Ну один-то козырь мы уже побили, – скорчил рожу Доэрти, имея в виду рыцарскую конницу.

– Даже не полкозыря, – парировал Аркан. – Тех, кто был самыми расторопными и успел взгромоздиться в седла самыми первыми… По твоим оценкам – сколько человек у Краузе?

– Двадцать пять – тридцать тысяч, из них около пяти уже убито или ранено на подступах к лагерю. Вычти отсюда еще всяких поваров, обозников и маркитантов, которых мы покрошили, пока кружили по холмам… – южанин рисовал пальцем в воздухе, как будто складывал в столбик. – И прибавь подкрепление, которое движется по Рубону…

– Та-а-ак! – Рем напрягся. Похоже, это было именно то, недостающее слагаемое. – А эти вести откуда?

– Мы прижучили одного раненого виконта… Фон Гешефт? Фон Гештальт? Фон Готшалк? Орра, черт знает, как-то так. Он пока не помер – пел про то, что черные силы будут разгромлены и повержены императором Краузе и его союзниками. И все вещал про какие-то золотые корабли, что идут на подмогу.

– Проклятье! Так и сказал? – все-таки Рем рассчитывал, что большую часть речного флота оптиматов они сумели выбить, и такая новость заставила его нервничать. – Золотые корабли?

– Так и сказал. Но, может, он бредил? Заражение крови – такая штука, орра, что и золотые корабли, и самоцветные паруса привидятся, твое высочество… Все-таки они знатные придурки, эти оптиматы. Готовы выкладывать бешеные деньги магам-целителям, вместо того, чтобы дезинфицировать хирургические инструменты… – южанин зевнул и потряс головой. – Гляди! Тучи сгущаются! То есть наоборот… Факелы зажигаются! Оптиматы строятся для атаки! Что будем делать?

– Сдавать им первую линию, конечно! – золотые корабли или какие еще – это большой роли не играло.

Нужно было продержаться эту ночь, и дать оптиматам надежду на тяжелую, но решительную победу. Заставить их увязнуть здесь, на берегу Сафата, который в нужный момент превратиться в наковальню… А молот – он уже занесен, только об этом пока почти никто из воинов, сошедшихся здесь в схватке не на жизнь, а на смерть, не знает.

* * *

Золотые корабли появились в самый неподходящий момент: четыре из десяти аркбаллист с Шаранта били по наступающим на фортецию оптиматам, так что встретить их во всеоружии кхазадский гарнизон замка не мог.

События развивались стремительно на обоих фронтах.

Мобилизованные Белыми Братьями в Кесарии и по всему пути следования армии фанатики-оптиматы – обедневшие дворяне и простолюдины, выполняющие роль легкой пехоты, огромной толпой выдвинулись из лагеря на холмах. Их энтузиазм подстегивало желание поквитаться за гибель товарищей во время первого штурма и рейда ортодоксальной кавалерии. А еще – наступательного духа добавляли пики ландскнехтов дю Ритера, которых Краузе (или кто там на самом деле руководил войском оптиматов?) явно берег, по известным лишь ему причинам не выпуская этих профессионалов вперед. Белые Братья – эти монашествующие подстрекатели – находились среди своей паствы, беснуясь и неистовствуя.

– Убийство неверного не грех! Это путь на небо! – завывали они на все лады. – Дочь Аскерона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за деяния твои, которые ты совершила с нами! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!

Их было несколько тысяч, значительная часть оптиматского войска: в массе своей фанатики были вооружены как попало, они довольствовались вилами, короткими копьями, топорами и самодельными пиками из крестьянских кос, с ножами и факелами, имея стеганую куртку или жилет из плотной кожи в качестве доспеха – они почему-то решили, что смогут победить и поквитаться за реальные или мнимые преступления и обиды, учиненные ортодосками.

У них имелись связки хвороста, чтобы забрасывать ров, и так наполовину заполненный трупами оптиматов, и приставные лестницы, чтобы перебраться через частокол.

Некоторое число дворян с мечами, щитами и в дедовских еще кольчугах, разбавляло эту безумную толпу, придавало ей осмысленности и организации – настолько, насколько это могли сделать люди, которым не хватило средств, чтобы купить коня и достойное рыцаря снаряжение самостоятельно, и воинского умения или храбрости – чтобы пойти, например, в герцогскую дружину.

Это людское море заполнило все пространство перед фортецией, и перло вперед, не смотря на потери. Черные птицы во главе с Эадором, не взирая на мрак ночи, на выбор отстреливали Белых Братьев и дворян, экономя стрелы. Пращники уже начали использовать камни вместо свинцовых пуль – тратить эти смертоносные и довольно дорогие снаряды на бездоспешных врагов было слишком расточительно. Аркбаллисты сделали несколько залпов – и замолки, и Аркан сразу не мог понять причину, но потом… Потом увидел золотые корабли.

Они шли вниз по течению, буквально источая золотистый свет, особенно ярко видимый в темноте. Небольшие – шагов двадцати или тридцати в длину, под изящными листовидными парусами всех цветов радуги, с дюжиной пар весел… Глядя через подзорную трубу на борта этих суденышек, украшенные замысловатой гравировкой и самоцветами, и переведя оптику на готовых к бою воителей в вычурных доспехах Буревестник не сдержал ругательств. Этот золотистый свет – он чертовски напоминал тот мэллорн в консульстве!

– … меня побери! Как они дотащили эти посудины до Рубона? Шарль, хватай фонари и сигнал Ёррину – это эльфы! Ванъяр отправили по нашу душу экспедиционный корпус. Черт с ними, с оптиматами – нам все равно нужно отходить, пусть топит тъялери! Патрик – пошли человек, пусть сначала отводят на вторую линию стрелков, а потом – прикрывают пехоту… А потом – не жалейте огня!

Он снова влезал в командование, хотя и знал, что скорее всего дублирует уже отданные командирами приказы. Аркан не привык доверять баннеретам кесарийского ополчения так же, как Патрику, Разору или Скавру Цирюльнику, но там, среди сражающейся пехоты были и ветераны-аскеронцы… Обрывая сам себя. Рем снова яростно разложил подзорную трубу и принялся считать эльфийские кораблики: пять, десять, дюжина… Пятнадцать! По дюжине весел – это двадцать четыре гребца. Десантная партия – еще столько же, не меньше! Грубо – пятьдесят человек на корабль. Семь сотен тъялери? Чудовищно!

С башен Шаранта полетели первые метательные снаряды: аркбаллисты взялись за дело. Залп был синхронным и явно – прицельным: десять свинцовых шаров ударили в головной корабль эльфийской эскадры с громким хрустом. Мачта подломилась, борта в нескольких местах вогнулись внутрь, воинов с палубы снесло в реку, оставив на их месте брызги крови и куски снаряжения…

Слитный радостный рев гномов раздался спустя какое-то мгновение после такого удачного накрытия. Но торжество было недолгим: корабелы эльфов свое дело знали. Суденышки принялись маневрировать, их курс стал зигзагообразным – и цель движения явно изменилась! Если изначально конечной точкой была пристань ортодоксальной земляной фортеции, то теперь – тъялери ходко шли к Шаранту.

И никакие истерические сигналы труб со стороны позиций оптиматов на холмах не могли заставить их изменить решение. Рем скрипнул зубами: он сам бы поступил так же. Имея на острове аркбаллисты – причаливать к берегу в их виду было бы самоубийством. Но если туринн-таурцы высадятся и свяжут гарнизон замка боем – это поставит под угрозу финальную часть плана.

От гномских артиллеристов отвернулась удача: два или три раза они попали по вертким судам эльфов, прикончив кого-то из воинов и повредив паруса и оснастку. Все-таки даже на вертлюгах аркбаллисты были довольно неповоротливы и имели низкую скорострельность для поражения движущихся мишеней. Тъялери стремительно приближались к Шаранту, явно стремясь обойти его по кругу и занять порт и прилегающие к нему строения… Но там ведь были женщины и дети из Кесарии! Да и семьи кхазадов тоже прятались там же – замок только казался, а не был самым защищенным местом!

– Оливьер!!! – закричал страшным голосом Аркан. – Понтоны!

Бывший оптиматский купчина, а теперь – матерый зверобой, понял герцога с полуслова. Именно он и Сухарь – каждый на своем рукаве Сафата – отвечали за огромные конструкции из скрепленных судов. Система тросов и лебедок позволяла в сравнительно короткий срок создать два плавучих моста, по которым предполагалось перебрасывать войска – например, в случае отступления. И теперь эти титанические конструкции пришли в движение.

– Патрик, мне нужны будут твои люди! Конным или пешим образом – вы должны как можно скорее оказаться на Шаранте! – чертовы туринн-таурцы здорово спутали карты, все повисло на волоске.

Южанин только кивнул в ответ

Конечно, лихие рубаки-кавалеристы пригодились бы и на стенах, но ситуация была устрашающая: если тъялери доберутся до гавани раньше, чем наладится понтонная переправа – зная жестокость северных эльфов начнется резня. И – все… Гибель женщин и детей означала бы худшее из поражений. Аркан понимал это отчетливо, и отметал от себя эти мысли: они должны успеть, что-то должно случиться!

И случилось! На плечах ортодоксальной отступающей пехоты оптиматские фанатики, лезущие на штурм с упорством муравьев, атакующих попавшего в муравейник майского жука, наконец, взяли первую линию.