Текст книги "Исход (СИ)"

Автор книги: Евгений Капба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Десятки верст побережья, опустошенные действиями людей Аркана, стали лучшей защитой для армии ортодоксов, максимально замедлили преследователей, которые должны были двигаться или на значительном удалении от реки, держась границы не затронутых разорением земли. Или – постоянно подвозить припасы издалека. И с этим у войска Краузе тоже определенно имелись проблемы: откуда везти продовольствие, если амбары Кесарии сожжены, и на чем – если речные суда уничтожены или угнаны, а грунтовые дороги – по-весеннему ужасны?

Здесь ведь не Аскерон, и имперские тракты находились в плачевном состоянии, и никто не подсыпал щебень на менее значимых путях сообщений между населенными пунктами.

Так что ортодоксы готовились к штурму Райнеке – крупного торгового города – деловито, неспешно, можно сказать даже – демонстративно. Они высаживались на шлюпках со стоящих на рейде кораблей, показывая свою многочисленность, разбивали палатки, разжигали костры, где уже суетились соскучившиеся по твердой земле женщины и дети. Всадники под черными знаменами гарцевали вдоль городских стен, кхазады устанавливали аркбаллисты напротив ворот… Да и сам вид огромного флота из великих и малых судов должен был серьезно действовать бюргерам на нервы.

Аркан хотел вынудить город к сдаче без единого выстрела. Хотел, чтобы местные оптиматы покинули свои жилища и ушли за горизонт, множа панические слухи, увеличивая дефицит продовольствия и создавая избыток рабочих рук в центральных провинциях. Для этого и проводилась демонстрация, для этого он и сам маячил на холме во главе своего штаба. Конечно – с большими флагами и всей возможной пышностью. Психологическое воздействие – тоже элемент войны, и иногда он важнее, чем мечи и копья…

– Внимание! – раздался голос Шарля и тут же послышался лязг мечей, которые покидали ножны, и скрип натягиваемых тетив.

Охрана Буревестника состояла из дюжины опытных воинов-зверобоев и такого же числа конных лучников из Черных Птиц. Завидев странное шевеление у границы небольшой рощи на склоне холма, они мигом рассыпались полумесяцем, и двинули в сторону возможной угрозы. Аркан же, присмотревшись к фиолетовому мареву, которое зависло меж стволов деревьев, сделал успокаивающий жест рукой:

– Это – не враги. Это – гостья.

Он не очень-то удивился, увидав Сибиллу, которая обеими руками придерживала подол шикарного струящегося платья, огненно-золотого, с бесконечными самоцветами и драгоценными нитями, и поднималась вверх по холму, демонстрируя при этом свои точеные ножки в изящных туфельках.

– Неужели никто не предоставит даме лошадь, маэстру? – голос волшебницы был поистине чарующим, и если матерым ортодоксам на чары было наплевать, то полуэльфы после слов герцога рванули к Сибилле едва ли не наперегонки.

Эти парни – лихие, опасные, остроухие, по большей части происходили из освобожденных невольников, цирковых артистов, мошенников, воров и других не самых уважаемых социальных групп. Они всегда отличались некоторым авантюризмом и особенным вниманием к женскому полу (взаимным, стоит отметить). Так что помочь красавице-магичке стрелки Эадора считали насущной необходимостью: сразу десяток пылких кавалеров в черных доспехах соскочили со своих лошадей и наперебой стали предлагать услуги по извозу, переноске и прочему культурному обслуживанию прекрасной дамы.

Однако, Аркан, также приблизившийся к волшебнице, спешился и гораздо более нейтральным тоном проговорил:

– Маэстру, мы с нашей гостьей пройдемся пешком. Будьте неподалеку.

Разочарованный вздох полуэльфов и жаркие взгляды, которыми они провожали молодую женщину, пытаясь заглянуть поглубже в декольте и разрез платья, стали для Сибиллы моральной компенсацией за неудобства.

– Фу, какой ты нудный, Аркан! А мальчики у тебя что надо! Вон тот, с ямочкой на подбородке – особенно хорош! – тряхнула гривой рыжих волос колдунья. – Я бы позаимствовала его на пару дней, ну и ночей, возможно, тоже. Ты-то сам хоть и хорош, но – ужасная бука, это я уже знаю!

– Тот, с ямочкой на подбородке, это Карантир-Убей-Коленку. Знаешь, почему его теперь так зовут? – дождавшись вопросительно вздернутой брови, Рем пояснил: – Он отлично пробивает стрелами суставы врагам, даже сквозь полный латный доспех, с сотни шагов. Когда мы штурмовали во-о-он ту деревеньку, видишь дым между холмами стелется? Так вот, он выцепил одного рыцаря, взял его на прицел – и вогнал в сочленениях на локтях и коленях по длинной оперенной стреле, так что благородный сэр истекал кровью примерно полчаса, пока Черные Пташки убивали его дружинников. А потом Карантир зачем-то вырезал у сэра язык, и бросил умирать, даже не удосужившись прикончить.

– Монсеньор, этот рыцарь назвал мою мать шлюхой! – обиженно откликнулся Карантир. – А моя мать была достойной женщиной, белошвейкой! Я любил и люблю ее сильнее всего на свете, и мечтаю поставить ей надгробие из белого мрамора…

– Так в чем проблема, Карантир? – картинно удивился Рем. – Если тебе не хватает денег, то…

– Денег хватает, – оскалился полуэльф. – Божьей милостью и щедротами вашего высочества! А ее могила находится в Утреде, это – вотчина Вайсвальда, так что…

– Так что нам для начала придется взять Утред штурмом, я понял! – провозгласил Буревестник с серьезным лицом. – Это не очень-то по пути, но ради такой достойной женщины, как мама Карантира, мы, конечно, можем сделать крюк, да, маэстру? Что такое верст пятьдесят, в конце концов?

– Для Аркана – мелочи! – откликнулись полуэльфы и заливисто захохотали.

Они были ветеранами, эти молодые Черные Птички, и воевали в Аскеронском герцогстве еще со времен кампании против Закана, потом – сражались под знаменами Децима Змия, и штурмовали Низац Роск бок о бок с дружинниками Буревестника, так что настрой монсеньора чувствовали так же хорошо, как бывалые служаки Шарль и Луи.

– Несносный вы народ! И даже таких хороших мальчиков испортили! – скривилась Сибилла. – Ладно, Аркан, ты ведь знаешь, зачем я пришла, да? Мы будем обсуждать дела прямо тут?

– Не знаю наверняка, но имею как минимум четыре варианта целей твоего визита. Один отметаем сразу – у меня есть невеста. А для всех остальных этот холм вполне подходит. Если хочешь – нам устроят навес, принесут кресла и подогреют вина.

– О, да! – лицо волшебницы оживилось. – Это будет совсем неплохо – пикник на лоне природы! Давненько я не обедала в таком пасторальном стиле…

– Обедала? Вы все слышали, ребята? Нам нужен обед на пару персон, скачите в лагерь… Да, привезите с собой Эрнеста Чертополоха… – взмахнул рукой Аркан. – Тут дело, которое касается его напрямую.

– Все-таки ты знаешь, о чем пойдет речь, да, хитрый аскеронец? – прищурилась магичка.

– Три варианта, Сибилла. Целых три! И для двух из них нам пригодится маэстру Чертополох. А пока мы ждем официальной части – может быть, расскажешь мне какие-нибудь свежие новости?

– Новости? Что ж… – она поправила пальчиком прическу. – Если считать это оплатой за пикник, то – слушай!

* * *

Штабные офицеры остались на наблюдательном пункте, который солдаты уже оборудовали на вершине холма. Черные Птицы рассредоточились по рощице, чтобы не мешать беседе герцога и волшебницы, Эрнест Чертополох задерживался – он связался с Агисом, и, кажется, заразился его рассеянностью, так что Аркан и Сибилла оказались предоставлены себе.

Некоторое время Буревестник слушал о бедствиях, которые обрушились на Кесарию после исхода из нее ортодоксов, и в целом – результатами своих действий был удовлетворен. Все, как в Писании: «А если где не примут вас, то, выходя из того города, отрясите и прах от ног ваших во свидетельство на них!» Вместо праха, правда, ортодоксы отряхнули золу и пепел. Как сказал бы Децим – ситуация располагала.

– И кто эта бедная девочка? – внезапно поинтересовалась магичка, наливая себе вина. – Ты сказал – у тебя есть невеста…

– Хорошая ортодоксальная девушка, красивая, талантливая, чистая, – Буревестник взял со стола несколько кусочков сушеных яблок и отправил в рот один из них. – Это к делу не относится. Ты ее не знаешь.

– А очень хотела бы узнать! Я бы ее отговорила, – заявила Сибилла. – Отговорила бы выходить за тебя замуж.

– Это еще почему? – неожиданно для самого себя герцогу Аскеронскому стало обидно.

– Потому, что твоя женщина будет женщиной самого проклинаемого человека во всей Империи, – пояснила волшебница. – Знаешь, что для прирубонских оптиматов Буревестник и Вельзевул теперь – это примерно одно и то же? Это ты сжег Кесарию, напал на Синедрион, натравил фанатиков-ортодоксов и лихоимцев-популяров на добрых жителей столицы, которые едва отбились от орд еретиков при помощи благородных эльфов? Твое войско состоит из огнедышащих чертей, бездушных рыцарей с тарелками на головах, похотливых гномов и предателей эльфийского народа. У тебя за спиной развеваются черные крылья, вместо глаз – горящие уголья, и…

– … и я ем на завтрак толченые черепа младенцев в соусе из крови девственниц, – скривился Аркан. – В этом твоем пассаже, Сибилла, заключался один очень важный нюанс, но ты сама его не заметила… Сухофрукты будешь?

– Фи, сушеные яблоки – еда для простолюдинов… Дай мне лучше карбонаду! И что там за нюанс, просвети меня, Тиберий, милый? – она закинула ногу на ногу, платье соскользнуло, обнажая бедра почти до середины.

Почти никто кроме волшебницы не звал его Тиберием. Рем оценивающе осмотрел ее с ног до головы: Сибилла была очень хороша, даже – прекрасна, и знала это, и беззастенчиво пользовалась своими внешними данными, чтобы добиваться своих целей. С мужчинами это наверняка работало почти безотказно. Почти. Имея дело с Арканом не стоило делать ставку только внешность, волшебница знала это и поэтому явно имела в запасе еще несколько козырей.

– Нюанс в том, что мне наплевать на прирубонских оптиматов, Кесарию и все Центральные провинции в целом, – пояснил Буревестник. – Это – отрезанный ломоть. Я ничего не смогу им доказать, объяснить и растолковать. Я пытался – словом и делом. Я убивал химер прямо на улицах Кесарии, у всех на виду, каждый мог это увидеть! И что же? Они предпочли закрывать глаза и отворачиваться. Как отворачивались сотни лет до этого…

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась магичка. – Что значит – отворачивались?

– Весь город умирает от холеры, а в ортодоксальной слободке ни одного заболевшего, например… Или – процент выживаемости младенцев. У оптиматов каждый четвертый или даже каждый третий ребенок погибает при родах, у ортодоксов – не дай Господь каждый десятый! До десяти лет дети оптиматских вилланов доживают в половине случаев… Гибель каждого ортодоксального ребенка – всегда нонсенс и трагедия! Это не религия, это – статистика. Имеющие глаза – да увидят, имеющие уши – да слышат! Я готов объяснять аскеронским оптиматам про разницу между гиеной и гигиеной, потому что это МОИ оптиматы. И не готов – всем остальным. Может когда-нибудь, но не сейчас – точно.

– Вот так вот, начали про хорошую девочку, продолжили – про спасение мира… Фу таким быть, Аркан! – поморщилась Сибилла. – Но ты сам свернул в эту степь… Итак, к делу: я к тебе как парламентер.

– Во-о-от как! А я думал – о хороших девочках поговорить телепортировалась, и карбонаду поесть… – сделал вальяжный жест рукой Рем. – Ну там, соблазнить кого-нибудь из симпатичных парней, например – Карантира или Ёррина Сверкера. Нет? Надо же!

– Тиберий, милый, не беси меня, пожалуйста! – сверкнула глазами магичка. – Давай на минутку представим, что ты – настоящий герцог, могущественный владетель и серьезный человек, а я – настоящий посол с очень важной миссией!

– Запросто, – откликнулся Аркан.

И тут же весь подобрался, чуть изменил позу, расправил плечи, пригладил волосы, нахмурился и суровым тоном спросил:

– Что угодно посланцу магов от Божьей милостью герцога Аскеронского, Тиберия Барилоче-Аркана, именуемого Буревестником? Отвечая немедля, женщина, ибо время мое дорого, а нрав – зловреден! – дурацкое настроение никак не покидало его.

– Ма-а-ать моя магия, а я ведь почти поверила! – прыснула Сибилла. – Ладно, ладно! Суть такая: маги ищут убежище.

– Что-о-о? – такого Рем точно не ожидал. – Это как? И какое отношение к этому имею я?

– Странные нынче времена, да? Странные времена для странных союзов… – волшебница налила себе еще вина. – Хотя союз они и не предлагают, они готовы довольствоваться вооруженным нейтралитетом и экстерриториальностью.

– Они – это кто? – уточнил Аркан.

– Официальное магическое сообщество Кесарии и еще двух дюжин городов. По сути – почти вся высшая лига Центральных и Западных провинций. Среди одаренного сословия есть много тех, кто понимает подоплеку происходящего… События в Консульстве Туринн-Таура стали катализатором недовольства, человеческие маги не хотят играть по правилам ванъяр. А то, что правила диктуют эльфы – это уже понятно любому думающему и мало-мальски образованному человеку…

– А по нашим правилам вы играть готовы? – прищурился Аркан. – Ты помнишь что я – верноподданный его превосходительства Деспота Аскеронского, м?

– А ты помнишь, что я Сибилла из Аскеронской Башни? – не менее ехидно прищурилась она. – Мы как-то уживались все это время, а? И Каламита…

– Каламита! Каламита и автономия магистра Стросса была возможна при старом герцоге! Я себе представить не могу, как прихожу к папаше и говорю ему: а давай, отец родной, пустим к себе сотен пять магов, пусть они тут у нас живут-поживают в Аскероне! – ляпнул по столу ладонью Рем. – Он ненавидит чародеев чуть меньше, чем Синедрион, конечно, но гораздо, гораздо больше, чем что угодно другое в этом мире!

– Мы готовы принести клятву, – внезапно выдала Сибилла. – Конечно, над ее формулировками придется поработать. И маги вряд ли будут за вас воевать! Однако – работать на благо новой родины мы вполне готовы. У тебя ведь немало проектов, верно? Хорошие урожаи, рельеф местности, погода, связь, медицина, алхимия – я знаю, чего ты хочешь, и чем мы можем быть тебе полезны. И мы будем полезны, если договоримся. Как думаешь, если к присяге магов станет приводить экзарх, или твой братец Флавиан – это будет достаточной гарантией?

Аркан откинулся на спинку стула: клятву, которую примет экзарх, они точно не смогут нарушить… Но и представить себе, что отец уживется с целой толпой волшебников он тоже не мог. Приютит несколько чародеев в Цитадели? Тоже – далеко не самый лучший выход, сама идея ордена Зверобоя этому противоречила. Но все-таки вариант имелся!

– Как насчет Низац Роск? – осенило его. – Это мои владения, личные. Сейчас там наместником сидит Уве Корхонен, но я уверен – мы найдем парочку островов для ваших башен. Там вы не будете докучать старику, и уж точно – не навредите добропорядочным аскеронцам. И плюсы есть: море, солнце, Доль Наяда близко… Думаю, тъялери будут не против обмена опытом. Их знающие – весьма интересные личности…

– От одних эльфов – к другим? Каков финт ушами! В твоем стиле! – Сибилла явно заинтересовалась. – Изоляция, удаленность от политических дрязг… Мне это нравится. Каждая башня магов получит свой остров?

– Ты не представляешь, что я стребую взамен, – хищно оскалился Рем. – Вы превратите мне весь архипелаг в райский сад, с садами, фонтанами, комфортабельным жильем и певчими птичками!

Настало время Сибилле откидываться на стуле:

– Ты ведь совсем не уверен в исходе войны, да, Божьей милостью герцог Аскеронский? Тебе тоже нужно убежище?

– Я привык предусматривать все возможные варианты, – уклончиво проговорил Буревестник и вдруг отвлекся: – Что касается войны – смотри! Вон, следом за Эрнестом Чертополохом шагает бургомистр Райнеке! Он пыхтит и тяжко дышит, нелегко ему дается по холму. Что это у него там в руках поблескивает?

– Какая-то железяка, – скривилась волшебница. – А почему ты уверен, что это бургомистр?

– Дурацкая шапочка на башке и мантия – так одеваются только судейские чиновники и представители городского самоуправления, – пояснил Аркан. – А в руках его никакая не железяка, а символический ключ от ворот! Он точно идет сдаваться, не хочет, чтобы я съел на завтрак всех младенцев и выпил всю кровь девственниц славного града Райнеке.

– Нет тут никаких девственниц, – отмахнулась Сибилла. – Одни шлюхи, первостатейные! У меня две подружки из пансионата были родом из Райнеке, те еще оторвы, переспали с половиной гвардейской роты, которая квартировала недалеко от…

– Сибилла, сделай серьезное лицо и снова притворись что ты очень важный посол! – погрозил пальцем Буревестник. – А я сделаю вид, что я настоящее отродье Вельзевула, чтобы уходя отсюда ободранным как липка, этот оптимат благодарил своего ложного пернатого божка за то, что остался жив и вымолил у меня пощаду для своих земляков!

Он снова нахмурился и принял горделивую позу, хотя больше всего на свете Рему хотелось улыбаться. Определенно – это день был очень, очень хорошим.

* * *

XXI ШАРАНТ-НА-САФАТЕ

Шарант – вотчина графа Эгмонта фон Калькройта, верного вассала и союзника Карла Вильгельма фон Краузе, располагался на небольшом острове, у слияния двух рек – Рубона Великого и Сафата. Темные, почти черные воды Рубона, берущего исток у седых северных гор и зеленоватые, сафатские, питаемые талыми снегами Берегового хребта смешивались у подножия замка, создавая причудливый пейзаж, достойный кисти самого маэстру Ровеньяка – лучшего художника современности.

Торговцы из вольных городов Юго-Запада, таких как Смарагда, Каднос или Яспис, стоящих на Сафате или его притоках, желая провезти свои товары на многолюдные земли Центральных провинций, не могли миновать эту крепость, не заплатив пошлину. Многолюдная Кесария, богатые оптиматские феодалы – они охотно покупали специи, виски и сахар с Юга, ткани и ремесленную продукцию вольных городов, экзотические безделушки и диковинки из-за Наковальни Солнца или Последнего моря.

Для контроля за торговым путем, взимания пошлины с купцов и защиты их от преступных посягательств обычно здесь дежурила эскадра из боевых галер графа. Кроме того, на массивных квадрантных башнях стояли стационарные камнеметы, которые держали под прицелом оба рукава Сафата. Водный путь – гораздо более экономичный и доступный, чем пришедшие в негодность за последние три десятка лет имперские тракты, оставался таковым даже при условии откровенного вымогательства со стороны Калькройтов. Тем более – на своем участке реки графы о безопасности заботились, лихие речные людишки, нет-нет да и пытавшиеся пощупать купцов за мошну, обычно заканчивали свою жизнь на железных крючьях, вбитых в стены Шаранта. Тела кое-кого из них даже теперь клевали вороны.

– Негигиенично, зато наглядно, – сказал Ёррин, который смотрел на замок сквозь прицел аркбаллисты. – Давай!

– ДАЦ! – бородатый кхазад из артиллерийской обслуги дернул за рычаг и металлический трос со страшной силой разогнал свинцовый шар, который, с гулом рассекая воздух, устремился к одному из камнеметов на угловой башне Шаранта.

Остров Шарант представлял собой скалистый клочок земли, около трех верст – если мерять протяженностью береговой линии, подобный груше по очертаниям. Замок располагался на возвышенности, в узкой части острова, широкая же была занята хозяйственными постройками, складами, домами рыбаков и лодочников, мастерскими и амбарами. Зеленая поросль – редкие деревья и кустарники, покрывали безлюдные склоны и необжитые участки берега. Гарнизон держал оборону в замке, население же сбежало, едва завидев флот ортодоксов: благо, транспортных средств у них хватало, и препятствий им не чинили. Целью людей Аркана был замок!

– Барук кхазад!!! – радостно заревели гномы, когда метательная машина с хрустом и грохотом, который было слышно даже с такой приличной дистанции, начала разрушаться.

Свинцовый шар подрубил одну из опор катапульты, конструкция подломилась, хороня под собой людей фон Калькройта. До этого они беспомощно пялились на флот ортодоксов, который и не думал пересекать границу сектора обстрела крепостных орудий, теперь же артиллеристы нашли свою гибель, убедившись самым наглядным образом в критическом превосходстве аркбаллист над башенными камнеметами в дальности и убойной силе.

– Заряжай! – скомандовал Ёррин, и гномы закрутили вороты, натягивая стальные тетивы гигантских арбалетов.

Эти чудовищные орудия, конструктивно сходные с гигантскими арбалетами, были установлены на вертлюгах, по два на каждой из каракк. Плавучий госпиталь на «Милосердии» расформировали, распределив выживший персонал и раненых по нескольким менее заметным судам, чтобы избежать страшной ситуации, подобной нападению нагов. Да, общий уровень медицинской помощи несколько снизился, но операционная бригада во главе с Патриком и Цудечкисом курсировала от корабля к корбалю регулярно, да и доставка медикаментов нуждающимся пациентам была организована неплохо, что позволяло несколько нивелировать негативный эффект от децентрализации. Так что три самых крупных корабля теперь служили плавучими артиллерийскими батареями – смертельно эффективными.

– Давай! – махнул рукой легендарный вождь, и свинцовые шары из всех шести аркбаллист, имеющихся в распоряжении Аркана, полетели к следующему камнемету, чтобы уже через несколько мгновений разнести его в хлам, убить и покалечить обслугу.

Оптиматы со стен могли только бессильно грозить своим врагам: дальность гномьих орудий позволяла кораблям оставаться безнаказанными. Был ли в Шаранте свой маг – неизвестно, но, по крайней мере, пока возможное зловредное чародейство никак себя не проявляло: возможно, защищали боевые псалмы, а возможно, придворный волшебник графа Калькройта убыл вместе с ним на одном из кораблей эскадры.

– Почему мы не ломаем ворота? – спросил Эрнест Чертополох.

– Потому что я не приказывал, – поднял бровь Аркан. – Нет никакой нужды ломать ворота.

Он снова отметил про себя это «мы». Маг вообще в последнее время проявлял бешеную активность: катался на разведку с Черными Птицами, здорово облегчая им жизнь своим чародейством, обнаружил пару магических тайников с ценностями во взятых на копье поместьях оптиматских феодалов, и не стеснялся этого абсолютно. Он не прятал лицо под стенами Райнеке, лично допрашивал пленных, которых потом предполагалось отпустить… В общем – маэстру Чертополох окончательно выбрал свою сторону, и при этом – оказался очень полезным соратником.

– Мы что же, не будем брать замок штурмом? Не будем разрушать его? – удивился этот самый полезный соратник. – Как вы собираетесь дальше двигать флот по Рубону, имея в тылу Шарант и эскадру графа? Он ведь увел ее вверх по Сафату, и ринется или за нами в погоню, или – на соединение с Краузе, который отстает от нас не более чем на два дня!

– И вы не понимаете? – Буревестник даже потер руки. – Что ж, значит и они не поймут.

Несколько быстроходных галер и других маневренных парусно-гребных судов под общим руководством Разора и Скавра Цирюльника уже ушли вниз по течению Великого Рубона, продолжая политику выжженой земли. По расчетам Аркана – они должны были успеть впритык, предать мечам и пожарам побережье на день пути вперед и вернуться, прошмыгнув под носом у армии Краузе со всей осторожностью. Если же недоимператор успеет быстрее – что ж, ортодоксам придется сжечь корабли и идти по правому берегу Сафата пешком, налегке, туда, где…

Раздался треск и грохот, обломки и щепки от последнего камнемета полетели во все стороны, калеча и убивая солдат графа. Стоны раненых и досадливые возгласы гарнизонны солдат стали аккомпанементом для этого знакового события.

– Ай-ой!!! – заорали гномы. – Теперь они без зубов!

– Настало время испытать Агисово зелье! – скомандовал герцог, отвлекшись от мыслей о недалеком будущем. – Командуй, Ёррин, дистанция тебе хорошо известна.

– Полный вперед! – завопил Ёррин как оглашенный.

Люди прятали улыбку в уголках губ: бородатый кхазад, командующий огромным кораблем – это выглядело максимально странно. Примерно так же, как Аркан, распивающий спиртные напитки с волшебницей… После того, как шкипер «Доброй Надежды» продублировал команду Сверкера, матросы забегали, засуетились. Загремела якорная цепь зашелестели паруса, набирая ветер.

Зажигательные снаряды, которые планировал использовать Рем, летели на гораздо меньшее расстояние, их прицельная дальность была невелика. Требовалось приблизиться шагов на двести, максимум – триста. До того, как камнеметы пришли в негодность, такой маневр являлся самоубийством. Теперь же – расстреливать замок можно было опасаясь лишь случайного попадания стрел, которые защитники Шаранта выпускали, в надежде поразить хоть кого-то.

– Как думаешь, сколько времени понадобиться плотникам, чтобы восстановить перекрытия и подготовить замок к обороне? – спросил у Эрнеста Буревестник.

– Но позвольте, вы же не хотите… – вытаращился на герцога волшебник.

– Я хочу, чтобы он выгорел изнутри. Мне нравится Шарант, очень живописное место… Я бы оставил его себе, – по-хозяйски поджал нижнюю губу Аркан. – Хотите – он будет ваш?

– Что-о-о-о? – маг даже рот открыл от удивления.

– Ваши подвиги в Кесарии вполне достойны того, чтобы я предложил людям провозгласить вас баннеретом, а это – автоматическое личное дворянство. Будете владетелем Шаранта-на-Сафате, правда для этого придется принять ортодоксальную веру и принести мне оммаж, – как нечто само собой разумеющееся проговорил аскеорнский герцог.

– Но, ваше высочество… – голос Эрнеста внезапно стал сиплым. – Вы шутите?

– Ни на йоту! Вы проявили себя, вы встали на нашу сторону, вы можете вести за собой людей – что еще нужно для того, чтобы вы стали баннеретом? Разве что – знамя, но я так и представляю себе, скажем, фиолетовое полотнище и вот эти вот иероглифы с ваших перстней – золотого цвета. Неплохо будет смотрется!

– Но отсюда до Деспотии – тысяча верст! – маг еще никак не мог осознать происходящее.

– Надолго ли? – ухмыльнулся Аркан. – Вы давно видели нашего милейшего дю Валье?

– Э-э-э…

– И наверняка обратили внимание на некоего настырного пеликана, любителя рыбки, что каждые два дня ошивается на гальюнной фигуре «Доброй Надежды»?

– В каком… А-а-а-а, черт, ваше высочество, если для того, чтобы стать баннеретом, мне не обязательно принимать Клеймо и отказываться от магии, я – согласен! – выпалил Эрнест. – В остальном же – основные принципы ортодоксального вероучения и ваш образ жизни кажутся мне привлекательными и даже – близкими!

– Вот! Вот, маэстру, – Аркан повернулся к штабным офицерам за своей спиной. – Прецедент создан. Гавор, друг мой, составь послание Флавиану – ему нравятся юридические и богословские казусы. У нас есть маг, который готов принять ортодоксальную веру и присягнуть мне, каково? Видали вы когда-нибудь подобное? Благодарю вас, маэстру Чертополох, вы только что оказали мне невероятную услугу и я этого не забуду.

– Готовы для стрельбы зельем! – выкрикнул легендарный вождь Сверкеров.

– Так стреляте! Мне нужен ад за стенами Шаранта уже через час!

– Давай!!! – сосуды с зажигательной смесью полетели к замку на острове, искря и разбрасывая огненные брызги.

* * *

Белый флаг выбросили после того, как провалилась внутрь крыша центрального донжона. Это произошло на закате, аркбаллисты сделали к тому времени залпов двадцать, десант и не думал высаживаться, поджидая в лодках на безопасном расстоянии и перекусывая на виду и жарящегося заживо гарнизона.

Их стойкость вызывала даже некое уважение: дружинники графа несколько часов тушили пожар за своими спинами, стоя на стенах, опускали на веревках ведра в воды Рубона и Сафата, смешивающиеся тут меж собой. И – умирали от стрел Черных Птиц, и дротиков, которые выпускали гномы из своих орудий, когда зажигательные снаряды, подготовленные Агисом, закончились.

Так что увидев белые флаги, ортодоксы разразились радостными возгласами: они одинаково радовались и тому, что взяли Шарант без потерь со своей стороны, и тому, что такие мужественные люди все-таки сохранят жизни. Аркан лично прибыл на берег, чтобы принять капитуляцию гарнизона. Он спрыгнул прямо в воду, и пошел навстречу толпе изможденных, израненных воинов с закопченными лицами, которые выходили из ворот Шаранта. Эти мужчины поддерживали один одного, настороженно глядели на ортодоксов, и особенно – на герцога, который приближался к ним широкими шагами, закинув за плечо длинный черный плащ с багряным подбоем. Выживших было около полутора сотен, не больше.

– Маэстру, я рад, что вы сдались! Вы – достойные люди и храбрые воины. Я знаю – ваш граф не поддержал бесчинства в отношении ортодоксов, никто из вас не запятнал себя в мерзостях, и посему – я дарую каждому из вас жизнь… Лекари окажут вам помощь, мы дадим вам продовольствия и позволим уйти на любой из берегов Сафата – на ваш выбор! – проговорил он.

– Благородные слова для того, кто известен под именем Палача Кесарии… – проговори седоусый оптимат. – Да и ваши действия в отношении Шаранта не похожи на благородную войну. Вы поджарили нас, вот и всё. Никакой схватки – просто убийство.

Аркан вперился в него тяжелым взглядом:

– Я назвал вас достойными людьми, маэстру оптиматы, да… Но жизни МОИХ достойных людей для меня всегда будут в тысячу раз дороже, чем ваши. Нет ни одной причины, по которой я стал бы отправлять их на стены, если я имею возможность не делать этого и одержать победу… Мне плевать на ваши понятия о благородстве и на то, кем меня посчитают оптиматы. Я спасаю своих людей! В Кесарии, Аскероне, под стенами Шаранта – где угодно! Как думаете – ваш граф поступит так же? Придет к вам на выручку?

– Верю, что да, но надеюсь, что нет… – проговорил седоусый, сверкнув очами.

Буревестник кивнул. Наверняка Эгмонт фон Калькройт рассчитывал на долговременную осаду Шаранта. Кхазады и их аркбаллисты – этот фактор он учесть не мог. Даже Аркан, выстраивая свои планы, думал, что именно здесь ортодоксам и придется покинуть корабли, затопив их в устье Сафата, чтобы нарушить врагу логистику и не дать возможность снабжать армию преследования по воде. Но после того, как пять сотен гномов-мастеров оказались участниками великого исхода из Кесарии, он переиграл стратегию… Шарант был прекрасной промежуточной базой, взять которую было слишком заманчиво!

И теперь верные вассалы боялись, что их сеньор придет – и попадет прямо в ловушку. Размеры армии и флота ортодоксов впечатляли, такая силища была явно не по зубам одной, пусть и весьма крепкой, графской дружине.

– Вы правда отпустите нас? – спросил совсем молодой еще парнишка с опаленными огнем бровями и ресницами.

Он явно нервничал, руки солдатика дрожали, губы запеклись – ему пришлось тяжко в горящем замке.