Текст книги "Когда осенние печали. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)
Сейчас ей казалось, что она впутала их во что-то грязное, недостойное… Ей было ужасно стыдно… Стыдно перед мужем, перед сыном… Особенно – перед маленькой внучкой, которую пришлось использовать как последний аргумент… А ещё было страшно… Страшно войти сейчас в спальню, увидеть Сашины глаза…
…Выкурив ещё одну сигарету, Анна обречённо щёлкнула выключателем и вышла из кухни.
Александр тоже не спал. Стоя у окна, он смотрел на ночной город и, казалось, не слышал шагов жены. Медленно пройдя через спальню, Анна молча уселась на кровать. Она знала – о чём бы ни спросил сейчас Саша, лгать ему она не станет…
– А знаешь, ты была права… – его молчание было недолгим. Не поворачиваясь к жене, Александр заговорил негромко, спокойно. – Он, действительно, приезжал не ко мне.
– Да, он приезжал ко мне…
– И не к тебе. Он приезжал к нашему сыну…
Глава 31.
Субботний день подходил к концу. Наташа и Дима ещё до обеда уехали из дома, и появиться должны были не раньше полуночи. Наташа каждую свободную минуту звонила свекрови – узнать, как она, и Анна неизменно отвечала, что всё хорошо, мужественно переводя голос на мажорную тональность. Она отпустила няню – нарочно, чтобы занять себя полностью внуками, чтобы не отдаваться этой безраздельной, всё поглощающей тоске…
«Аня… – отстранённый голос мужа так и звучал у неё в голове. – А с чего он взял, что Димка – его сын?»
Этот вопрос Александр задал неожиданно. Он так и стоял у окна, держа руки в карманах брюк, не отрывая взгляда от ночного заоконного пейзажа. В первый момент у Анны чуть было не шевельнулся язык ответить нарочитым изумлением. Его, изумление, можно было сыграть, не прилагая особых актёрских усилий. Можно было нахмурить брови, изобразить непонимание и даже возмущение…
Но она не проронила ни слова.
«Странный он какой-то… – Саша, казалось, был готов к её молчанию. Всё так же, не оборачиваясь, он заговорил как будто сам с собой. – Вроде, серьёзный человек… Всё разузнал про Димку… И адрес, и телефон… Говорит, за творчеством его следил. А дату рождения, выходит, не узнал? А ведь это – самое главное. Сколько мы с тобой до свадьбы встречались?.. Года полтора?.. – Александр на несколько секунд замолчал, как будто прислушиваясь, что ответит ему Анна, и даже слегка повернул к ней голову. Не дождавшись ответа, вновь уставился в окно. – Ну, да, полтора. Что же он, не помнит, когда вы расстались?..»
Сидя за спиной у мужа, Анна не могла не только говорить, но и пошевелиться. Тело, налитое эмоциональной усталостью, казалось неподвижным, оцепеневшим, обессилевшим. Так бывает во сне, когда нужно куда-то идти, что-то говорить, но человек ощущает себя немым постаментом. Она отрешённо смотрела прямо перед собой, но ничего не видела. И даже когда Александр, наконец, повернулся к ней лицом, не подняла на него взгляда.
То, что тайно грызло, мучило её когда-то, сейчас, за завесой прожитых лет не должно было казаться таким трагичным и непоправимым… Но, вопреки всем законам времени, оно напомнило о себе с новой, тысячекратной силой, подавило остатки воли, желания что-то объяснять и оправдываться, хотя именно сейчас сделать это было гораздо проще.
«Что же ты ему сразу-то не сказала, что он с датой ошибся?.. – внимательно глядя на жену, Саша говорил с нарочитой укоризной, но, если бы Анна в этот момент посмотрела ему в глаза, то увидела бы в них горькую усмешку. – Он же на целых два года ошибся… Аня… Ну, ошибся ведь?..»
«Он не ошибся».
Этих слов Анна не произнесла, но они были написаны на её лице… Они слышались в её молчании. Её тайна, которую она никогда и ни за что не доверила бы даже самой верной подруге, вскрылась в одночасье, без слов, без признаний, без обвинений… Отголосок давней, самой кощунственной измены вдруг донёсся через столько лет, настиг, как пуля на излёте, неожиданно и коварно. Она не могла ни соврать, ни признаться. Это было одинаково тяжело…
Это было унизительно – для неё… И незаслуженно – для Саши.
…Она понимала, что нужно что-то ответить, перевести разговор в шутку… Но вместо этого продолжала сидеть на кровати, глядя перед собой невидящим взглядом.
«А ты ведь даже не удивилась моему вопросу…»
Постояв ещё с минуту, Александр отяжелевшей походкой вышел из спальни. Анна слышала, как он ходит по квартире, но следом не кинулась. Впервые в жизни обстоятельства требовали от неё оправданий перед мужем, и она вдруг подумала, что совершенно не умеет этого делать.
Она даже не помнила, как легла спать в эту ночь.
Она не помнила – спала ли вообще… Состояние, близкое к ступору, рассеялось только утром – Анна обнаружила, что Саши нет, и в квартире она совершенно одна.
«Мама… – сын и невестка вскоре появились на пороге. Дима был явно встревожен. – Что у вас случилось?! Отец какой-то странный… зашёл, сказал, чтобы мы попросили Нину сегодня побыть с детьми».
«Он заходил к вам?..» – Анна с отрешённым видом сидела за кухонным столом с сигаретой. Никто из близких не знал, что она изредка курит, но теперь она даже не думала скрывать свою тайную привычку.
«Да, только что. Сказал, что ему срочно нужно на работу, а тебе будет тяжело одной с ними целый день… – Дмитрий изумлённо наблюдал, как мать ловко стряхивает пепел в чайное блюдце. – Мам… Ты что, куришь?!»
«Курю».
«Анна Сергеевна… – не менее изумлённая Наташа наконец подала голос. – Что произошло?! Мы вчера ничего не поняли…»
Анна ожидала этого вопроса. Он не мог не прозвучать после вчерашних событий. Мясников ушёл, они с Александром тоже покинули Димину квартиру… А вопрос остался. Он застыл в глазах детей, она успела это заметить.
«Это случилось не вчера… – сделав последнюю затяжку, Анна затушила сигарету и поднялась из-за стола. Прошла к газовой плите, включила конфорку под чайником. Немного постояв, повернулась лицом к детям. – Это случилось давно… Но я не хочу сейчас об этом говорить».
…Только в обед она осмелилась набрать номер мужа. Состояние вины и «разоблачения» усугублялось неопределённостью, и это было так непривычно. Они ведь даже не поссорились. У них не было «разговора»… Но, судя по его ночным интонациям, Саша всё понял…
«Я на работе… – Александр говорил спокойно, но необычно сдержанно. – Я совсем забыл тебе сказать, что у меня встреча с заказчиком».
«Когда ты вернёшься?..» – в ожидании ответа Анна затаила дыхание.
«Я не знаю, Аня. Ужинай без меня».
Был только полдень, поэтому слова мужа об ужине нужно было расценивать как предупреждение, что домой Саша сегодня не придёт.
«Бабушка, почему ты такая грустная?..» – Валерик тронул её за руку, сочувственно глядя в глаза.
«Всё хорошо, мой зайчик… – Анна выдавила из себя улыбку и, притянув внука, поцеловала его в макушку. – Всё хорошо…»
Маленькая Анюта тоже казалось, чувствовала бабушкину печаль. Подойдя с другой стороны, она обняла Анну за колени и положила на них свою белокурую головку. Неведомое до сих пор чувство сиротства нахлынуло внезапно потоком слёз… Анна старалась плакать беззвучно, но плечи предательски вздрагивали, и лицо искажала гримаса горя и беспомощности.
«Бабушка, не плачь… – Валерка растерянно гладил её по руке. – Ну, не плачь, бабушка!.. Давай, позвоним дедушке, он приедет и тебя пожалеет!»
От этих искренних, трогательных слов ребёнка стало ещё тоскливее – новая волна солоноватой влаги заструилась по лицу, сопровождаемая глухими рыданиями, сдержать которые Анна уже не могла.
Она ещё пару раз пыталась дозвониться до мужа, но он говорил с ней коротко.
«Аня, за меня не беспокойся, – его тон был подчёркнуто вежливым. – Работы навалилось, как никогда…»
Анна знала, что супруг обманывает. Он только накануне сдал дела заместителю – очень серьёзному и надёжному человеку, чтобы до конца недели побыть с внуками. Если вчера, в пятницу, всё шло в штатном режиме, то что могло навалиться в субботний, выходной день?
Но не эта ложь пугала её. Анна знала причину, по которой Саша сейчас пытался её обмануть. За его подчёркнутой вежливостью таились не гнев, не обида, и даже не ревность. Ей показалось, что за ней таилось разочарование… И это было страшнее всего.
…Впервые жизни она одна гуляла с внуками в выходной день. Обычно они гуляли вчетвером: она, Саша, Валера и маленькая Анюта. Анне казалось, что все прохожие смотрят на неё с недоумением… Сашино отсутствие было чем-то противоестественным.
…Она вдруг вспомнила, что сегодня – день бракосочетания Михаила и Златы… Мысли взвились беспорядочным роем…
Возможно, Саша и не отправился на регистрацию своего старшего сына… Но вот на свадебном застолье он мог появиться. Картина, где Саша поздравляет молодых в качестве отца, моментально нарисовалась в мозгу…
Когда Дмитрий и Наталья, наконец, вернулись с выступлений, Анна уже уложила детей спать в их квартире. Саше она больше не звонила – боялась наткнуться на его слишком вежливый голос и очередную реплику о «делах»… Она нарочно не оставила внуков у себя, решив, что будет ждать возвращения мужа одна… Она подумала, что так будет легче встретить свой «приговор»… А то, что он, приговор, будет, не вызывало сейчас никаких сомнений…
…Поворот ключа в замке отозвался холодной волной внутри…
– Анна Сергеевна… – Наташа, в накинутом поверх домашнего платьица палантине стояла в дверях гостиной. – Я – к вам…
– Что случилось?.. – Анна сидела в кресле, и, увидев испуганный взгляд невестки, сама встревожилась.
– У нас – ничего… – Наташа быстро прошла через комнату и присела напротив, на краешек дивана. – А что всё-таки случилось у вас?.. Димка весь день сам не свой. И сейчас хотел к вам идти… Мы же видим – что-то произошло…
– Дима звонил отцу?
– Да, звонил. И днём, и сейчас… Александр Иванович сказал, что он на даче…
– На даче?.. – Анна на мгновение замерла. – А я думала… Впрочем, неважно, что я думала.
– Если хотите, я позову Диму… поговорите с ним, а я останусь с детьми…
– Нет!.. – увидев, что невестка готова встать, Анна остановила её жестом. – Не надо Диму… Побудь со мной, Наташ… Пожалуйста.
– Ну, конечно… – с готовностью кивнув, Наташа подобрала под себя ноги и уютно устроилась в углу дивана.
– Я знаю, что ты устала…
– За меня не беспокойтесь! – махнув рукой, невестка ещё глубже закуталась в тёплый палантин и вопросительно посмотрела на свекровь. – Анна Сергеевна… А кто этот человек? Ну, тот, который вчера приходил… Дима сказал, что он – Мишин отец…
– Да, он – отец Михаила… вернее, его названный отец. А ещё… – Анна отвела глаза в сторону и едва заметно усмехнулась. – Ещё он – мой давний знакомый. Мы когда-то встречались…
– Вы – с ним?!
– Да. А потом он женился на одной девушке, которая была уже беременна… От Саши. Но тогда об этом никто не знал.
– Серьёзно?! – Наталья изумлённо округлила глаза. – Ничего себе – совпадение… Как такое могло произойти – вообще?!
– Наташа… для меня это тоже непостижимо… Но вот – произошло.
– И что было потом?..
– А потом – ничего… Мы расстались много лет назад, больше я его не видела.
– Выходит, он не знал, что встретит здесь вас?..
– Не знал. Он предполагал другое…
– Дима сказал, он какой-то странный… Веселился, претензий не предъявлял…
– По поводу Миши – нет… – Анна глубоко вздохнула, как бы собираясь с силами. – У него была другая претензия.
– Какая?!
– Он считает, что Дима – его родной сын. Вернее, считал… Он ехал к вам, Наташа…
– Как – сын?! – изумление сменилось недоверчивостью. – Димка?!
– Да.
– Да ладно…
…Если бы ещё три дня назад Анне сказали, что она вот так, без утайки и малейшего сомнения будет рассказывать их с Виталием историю собственной невестке, она ни за что бы не поверила. Это была тема с давним, не отменяемым ни при каких обстоятельствах табу… Но теперь признание лилось и лилось, как будто кто-то дал ей выпить эликсир правды.
– Но ведь Димка ему не сын… – Наташа слушала свекровь без излишних эмоций, как бы не заостряя внимание на пикантных подробностях. В завершение рассказа Анны лишь пожала плечами.
– Конечно, не сын. Я говорила ему об этом ещё тридцать лет назад… – Анна всё же умолчала о своих собственных сомнениях, преследующих её долгие годы. – Я говорила ему об этом и сейчас, когда он возник так внезапно. Но он вбил в голову эту идею-фикс…
– Он же взрослый человек…
– Он намекнул, что неизлечимо болен. Возможно, поэтому у него и возникла эта навязчивая мысль. Он решил найти Диму… – Анна вновь горько усмехнулась. – Он решил, что у него есть родной сын и родные внуки. И тогда мне пришлось показать ему Анюту… Если бы не её родинка…
– У Димки тоже есть такая родинка… – Наталья неожиданно улыбнулась. – Если что, мы показали бы его «морозовской» знак…
– А ты знаешь про его родимое пятно?.. – Анна искренне удивилась словам невестки. – Его же не видно...
– Конечно знаю, – Наташа негромко рассмеялась. – Я его всего знаю… это пятно у него на затылке, под волосами.
– Я думала, ты не знаешь… – Анна вдруг снова сникла и приложила руку к глазам. – Господи!.. Что же теперь будет?..
– Анна Сергеевна… – Наташа вдруг поднялась с дивана и, подойдя к свекрови, присела перед ней на корточки, чуть сжала вторую ладонь. – Но ведь ничего не произошло! Он ведь не сказал открыто?.. Всё только на стадии догадок и версий!
– Саша обо всём догадался…
– Ну, почему?! Да мало ли что вбил себе в голову этот Мясников?! А, может, он просто хотел отомстить?! Его мужская честь задета, он решил задеть чужую…
– Да он её задел… задел! – Анна покачала головой из стороны в сторону, как бы отбрасывая версию невестки. – Задел так, что хуже и не придумаешь. Ещё тогда, перед самой свадьбой… А Саша… Ведь у нас до свадьбы с ним ничего не было. Понимаешь, Наташа?! Не было! У меня вообще не был мужчин… Я придерживалась строгих правил, а он терпеливо ждал… А я… а я вот так поступила. За три дня до свадьбы изменила ему с этим… Виталием.
– Вы что, всё рассказали Александру Ивановичу?!
– Нет.
– Ну, тогда зачем вы себя накручиваете? Мало что… Пришёл какой-то мужик, возомнил себе невесть что…
– Не какой-то… – Анна снова покрутила головой. – А вполне серьёзный, респектабельный… умеющий складывать два и два.
– Ну и что?!
– Саша всё понял. Дураку ведь понятно, что такой человек не придёт просто так. Значит, всё просчитал… А, раз просчитал, значит помнит, когда всё произошло. Либо накануне нашей свадьбы… либо сразу после. Что так, что так – подло… С моей стороны – подло. Такое не прощают.
– Господи… Вы столько лет прожили вместе, разве можно их перечеркнуть из-за одной давней ошибки?..
– Ошибки бывают разные. Я ведь тоже не думала, что через столько лет буду чувствовать себя настолько виноватой. Пока не переживёшь – не узнаешь.
– Александр Иванович отходчивый…
– Отходчивый… – Анна с горечью произнесла это слово. – Это – не к месту… Здесь совсем другие категории.
– Ну, может, нужно было что-то придумать… ну, как-то объяснить всё!..
– Что можно объяснить, Наташа? – Анна печально улыбнулась. – Саша ведь не глупый мальчик. Виталий выдал себя с потрохами… А потом и я, когда потащила его к вам, показывать Анютину родинку.
– Но Александр Иванович не видел…
– Зато всё понял. Нет, Наташа… Выкручиваться и делать вид, что ничего не произошло, я не буду. Да и сил нет совсем…
– Александр Иванович вас любит. Он успокоится и вернётся, завтра же вернётся. А, хотите, мы сейчас с Димой за ним поедем?! – Наташе так понравилась эта идея, что она вскочила на ноги. – А вы с детьми побудете!
– Нет, – Анна произнесла это твёрдым тоном. – Не надо… Я и сама могла бы поехать за ним. Но не стоит. Ему нужно побыть одному. Я это чувствую…
– Тогда идёмте к нам! Зачем вам оставаться одной?
– Нет, Наташенька… Ты иди, тебя Дима ждёт. А я – дома… Вдруг Саша вернётся.
***
Февральское утро было на редкость солнечным и морозным. Едва проснувшись, ещё не раскрыв глаза, Михаил почувствовал солнечный луч на лице – перебираясь выше, тот уже задел ресницы и сейчас пробивался всеми радужными оттенками сквозь сомкнутые веки. Привычно проведя рукой возле себя, Миша почувствовал лишь шёлковую прохладу простыни.
– Златка!.. – спросонья получилось только промычать имя жены, но, приподняв голову, он крикнул уже более членораздельно. – Зла-а-ат!.. Ты где?
– Что, потерял?.. – Злата, с остатками вчерашней причёски на голове и полустёршимся свадебным макияжем, подбоченившись одной рукой, весело застыла в дверях. – Теперь даже захочешь потерять – не потеряюсь!
– Иди сюда… – Мишка тяжело похлопал ладонью рядом с собой. – Куда убежала?..
– За минералкой… – присев рядом, Злата со стуком водрузила на тумбочку бутылку запотевшей минеральной воды. – Хочешь?..
– Хочу-у-у…
– А я не знала, что ты такой алкаш, Мясников… – Злата нарочно медленно, дразняще наливала в стакан булькующую и пузырящуюся жидкость. – Что, скажешь – не так?
– Угу… – он напрасно пытался поймать рукой ставший холодным стакан – Злата ловко водила им из стороны в сторону. – Я – алкаш… А ещё – драчун и бабник. Златка, ну, дай попить!..
– Ого!.. – она весело-возмущённо приподняла брови. – Ещё и бабник?! И об этом я узнаю только сейчас?!
– Кто же до свадьбы признаётся?.. – заграбастав её вместе со стаканом в охапку, Миша губами дотянулся до стеклянного края, отхлебнул целебную жидкость. – Сейчас допью… потом тебя на закуску съем.
– Мясников!.. А-а-ай!.. – взвизгнув от хлынувшей через край стакана воды, Злата тут же опрокинула остатки на Мишку – тот только слегка поёжился. – Всё!.. Завтра – развод…
– Почему?..
– Ты испортил мой любимый пеньюар… – она лёжа разглядывала промокшую тонкую ткань, облепившую её аккуратный, небольшой животик. – Вот как теперь жить?!
– По-моему, без него было гораздо лучше… – он недвусмысленно потянул за тонкий поясок, потом перевёл взгляд на собственное тело. – Кстати… ты тоже испортила мои любимые трусы…
– В полосочку?.. – Злата загадочно-кокетливо закусила нижнюю губу.
– В полосочку…
Примерно через час Злата уже доставала из холодильника вчерашние «свадебные» остатки деликатесов, случайно оставшиеся после внезапно ввалившихся ночных гостей. Их следственно-оперативная группа в полном составе появилась в квартире новоиспечённых молодожёнов уже около полуночи, когда и Злата, и Михаил уже никого не ждали. Свадьба получилась довольно скромной – из приглашённых были лишь родители Златы, мать Миши Александра Семёновна, бабушка Вероника Григорьевна и пара сослуживцев, которых определили в свидетели. Сестра Златы Даша накануне внезапно уехала в соседний город к подруге, объяснив свой поступок какими-то неведомыми обстоятельствами. Олег Дзюба приезжал только в ЗАГС вместе со своими старшими сыновьями, но на застолье не появился, объяснив это нежеланием встречаться с бывшим партнёром и зятем Виталием Мясниковым. Напрасно Миша объяснял, что Мясников улетел в Москву, и появиться в его доме никак не может. Олег Семёнович был непреклонен, он как будто не верил племяннику, и в ответ на очередное приглашение пообещал компенсировать своё сегодняшнее отсутствие столиком в ресторане в ближайшее время. Видимо, Дзюба просто не хотел появляться в доме, в котором только день назад находился его злейший враг. По этой же причине он не взял с собой свою супругу – даже на регистрацию брака единственного племянника.
«Мой дом для тебя всегда открыт… – пожимая Михаилу руку, Олег изобразил на своём бледном лице подобие праздничной улыбки. – Приходи когда захочешь, а к тебе – уволь, Мишка… И не обессудь».
Двоюродные братья последовали примеру своего отца – у обоих были какие-то неотложные дела, поэтому парни ограничились поздравлениями и подарками, и лишь любимая бабушка на пару часов попала за свадебный стол, пока за ней не приехала посланная сыном машина.
Молодые огорчились, но не очень, на широкую свадьбу расчёта не было. Поэтому они с радостью приняли узкий круг гостей. Однако, когда гости уже разошлись по домам, в дверь неожиданно позвонили…
…Своих оперов Миша приглашал в первую очередь, но служебные дела не позволили парням прибыть вовремя. Срочный выезд на очередное преступление занял весь день, поэтому к своему, освобождённому от службы по случаю бракосочетания начальнику они попали только около полуночи. Обрадованный Миша даже забыл свой обычный «регламент» – последняя рюмка оказалась явно лишней, зато опасения Златы, что недоеденные малочисленными родственниками деликатесы пропадут, оказались напрасными – голодные опера буквально «вымели» все тарелки.
– Ты отцу сегодня ещё не звонил? – накрыв на стол, Злата уселась напротив мужа.
– Которому?.. – отпив из чашки кофе, Миша весело хмыкнул.
– Виталию Ивановичу… – Злата неожиданно рассмеялась. – Развёл отцов, понимаешь…
– Угу… – кусая бутерброд, Михаил только кивнул.
– Я-то у тебя хоть в единственном экземпляре?
– Ну, как тебе сказать…
– Убью, Мясников… Ей-Богу, убью…
– За что?!
– Если узнаю, что я у тебя не одна…
– Так ты у меня не одна… – он невозмутимо пожал плечами. – Вас у меня уже две… Ты и Алёнка…
– Выкрутился?..
– Я же старый мент.
Они сразу решили, что дочь назовут Еленой. Это имя нравилось обоим, особенно уменьшительное – Алёнка… Злата с огромным удовольствием ходила по магазинам, присматривая наряды для будущей дочки. Она с трепетом и волнением разглядывала кружевные платьица, мечтая, когда родившаяся Алёнка дорастёт до нужных размеров… Она взахлёб рассказывала Мише, какие чудесные наряды шьют сейчас для девочек, так, что он тоже заражался её энтузиазмом, представляя, как будет носить на руках свою маленькую принцессу.
Вчера, ещё до ЗАГСа, он позвонил Виталию, чтобы узнать, как тот долетел до Москвы – самолёт отца был ранним утром. Но на звонок никто не ответил, а позже робот доложил, что абонент вне зоны действия сети. Сам Виталий тоже не вышел на связь, не поздравил молодых, и это было странным. Впрочем, вчера, за суматохой, было некогда думать и волноваться, но сегодня Злата напомнила об отце с самого утра.
– Так ты звонил или нет? – она вновь задала вопрос.
– Сегодня ещё нет, – Миша потянулся за телефоном. – Сейчас наберу.
– Странно, что он вчера не позвонил, – Злата слегка нахмурилась и перевела взгляд на мужа. – Ну, что?..
– Опять вне зоны, – Миша пожал плечами. – Странно…
– Ну, хоть Александр Иваныч поздравил… А то с твоей стороны только мама была… Даже Вадик не смог приехать.
– Вадику сейчас нельзя рисковать, – Миша усмехнулся. – Ещё один запой он точно не выдержит. Лучше не провоцировать.
– Хороший ведь дядька… – услышав сигнал Мишиного телефона, Злата скосила глаза на дисплей. – Тебе звонят… Тётя Таня…
– Сейчас нас будут поздравлять! – подмигнув Злате, Миша нажал на клавишу. – Здрасьте, тёть Тань! Спасибо!.. Обязательно передам!.. Что?.. Нет, не знаю… У него телефон отключен. А что?.. Что-о-о?!
– Миш, чего?.. – увидев, как Михаил изменился в лице, Злата тревожно застыла в ожидании ответа.
– Тёть Таня звонила… – Миша перевёл растерянный взгляд с мобильника на Злату. – Говорит, отец в реанимации.
– Как – в реанимации?! Откуда она узнала?!
– Она от местного прихода возглавляет волонтёрскую миссию… ну, типа «красного креста»…
– Да знаю я…
– Ну, вот вчера она посещала кардиоцентр вместе с батюшкой. Тот обычно причащает, крестит, если кто безнадёжный, в реанимации. Говорит, случайно узнала, что прошлой ночью поступил пациент с инфарктом, фамилия – Мясников… Оказалось – отец… Чёрт!.. – Миша машинально взъерошил волосы. – А я жду, что он позвонит… Надо ехать.
– Тебя сейчас не пустят, – Злата мягко пожала его ладонь. – Хотя… Пожалуй, поедем. Поговорим с лечащим врачом.
– Да… – Миша широко шагнул из кухни, но в дверях вдруг остановился и обернулся на жену. – Только тётя Таня просила никому о ней не говорить… Если дядька узнает, что отец лежит в том отделении, которое опекает их приход, будет скандал… Он запретит ей заниматься благотворительностью, а она только этим и живёт…
Глава 32.
Ни пресловутого туннеля, ни яркого света в его конце не было… Ничего такого, о чём пишут и рассказывают взахлёб «очевидцы»… Но Виталий явно помнил, что было что-то между болезненным забытьём и тяжёлым пробуждением. Что-то такое, о чём невозможно было рассказать простыми человеческими словами. Это состояние не было похоже ни на бред, ни на обморок, ни на сон. Ему не было определения в этой, земной жизни…
«Зачем ты поторопил события?! – кто-то невидимый, но осязаемый до последней клетки, завладел его замутнённым сознанием. Голоса Виталий не слышал, видимо, т а м не было привычных, живых звуков, но он ощутил его грозную мощь всем, что осталось от его существа. – Твоё время ещё не пришло!»
«Я не хочу – туда! Не хочу-у-у!..» – страха не было, но он понимал – что-то пошло не так. Виталий не произносил этих слов, но они каким-то образом трансформировались из его мыслей в импульсы – их природа была так же необъяснима, но тот, кому был предназначен этот посыл, всё понял.
«Ты сам виноват. Но за тебя попросили. Ты вернёшься!» – могущество невидимого собеседника не имело границ. Этому не нужны были доказательства, всё принималось безусловно.
«Кто попросил?! Кто?..» – новый импульс потерялся в нарастающем гуле – это уже был явно земной звук. Тело дёрнулось как от чудовищного разряда, Виталий почувствовал, как оно постепенно обретает свои обычные формы.
Ответа он не получил. А, может, просто не расслышал.
…Он приходил в себя постепенно. Ориентироваться во времени и пространстве не было никакой возможности, сознание казалось заблокированным, но звуки доносились – они были отдалёнными, глухими, похожими то на голоса, то на скрежет металла, то на звон разбитого стекла… Очень хотелось открыть глаза, но сил не было даже на это. Кроме звуков были ещё прикосновения – кто-то трогал его запястья, локти, грудь… В какой-то момент ему показалось, что прикосновения ему знакомы… Впрочем, это было лишь мгновение. Он не чувствовал температуры – ему не было ни холодно, ни жарко, было ощущение лишь какой-то противной ватности и лёгкого головокружения.
…Окончательно сознание вернулось вместе с пробуждением – ему показалось, что он очнулся после долгого сна. Вместе с сознанием вернулась и память – на удивление легко и быстро. Он сразу вспомнил последние минуты перед провалом в чёрную пустоту: вот он выходит из дома Морозовых… идёт к ждущему его автомобилю… Он подавлен и зол одновременно. Водитель открывает дверцу – он садится в салон, и тут же чувствует непонятное удушье… Руки лихорадочно пытаются расстегнуть пуговицу на воротнике… Резкая боль где-то за грудиной, рвущийся из горла хрип… и – полный провал.
Он не мог сейчас прочувствовать всю силу разочарования, каменной глыбой рухнувшего на него в тот вечер… Но он помнил, что всё, чем он жил в последнее время, вдруг в один миг рассыпалось, как осколки разбитого драгоценного сосуда… брызнуло, разлетелось, превратившись в пыль, тупой болью отозвалось в области сердца.
Виталий даже не знал, сколько времени прошло с тех пор… Если судить по тому, что он окончательно проснулся только сейчас – прошла всего одна ночь. Но, судя по зафиксированным памятью и сознанием голосам приходящих и уходящих людей, он находился в забытьи уже не первые сутки.
…И это видение… Оно тоже всплыло в сознании, но он так и не смог понять, что это было – болезненный сон или именно то, о чём говорят все, вернувшиеся о т т у д а… А эти слова: «За тебя попросили»… Что это – бред или посланное свыше откровение?.. Вряд ли когда-нибудь ему придётся это узнать. Ну, если только – т а м…
…Сегодня он уже мог открывать глаза, односложно отвечать на вопросы лечащего врача, дежурной медсестры… Он уже знал, что у него обширный инфаркт, и что звонила Изабелла, приезжал сын… А ещё – ему очень повезло, что водитель не растерялся и не стал ждать приезда скорой помощи – сам отвёз его в больницу, переполошив приёмный покой. Это рассказала ему медсестра, дежурившая при нём в последние двенадцать часов. Оказывается, он уже четвёртые сутки находится в отделении реанимации и интенсивной терапии кардиологического центра.
Четверо суток… и первые из них он провёл между жизнью и смертью. Но теперь состояние стабилизировалось, и сегодня его должны перевести в обычную палату. Его сонливость – результат действия сильнодействующих препаратов, ведь сон для него – лучшее лекарство.
Девушка была очень милой и доброжелательной, она говорила радостным тоном и сообщала только приятные новости. Она же сообщила, что, как только Виталия переведут в обычную палату, к нему обязательно пустят кого-нибудь из близких – все они в курсе его болезни, все желают ему скорейшего выздоровления и непременно хотят видеть!
…Виталий подумал, что такой жизнерадостный тон – часть постинфарктной терапии, ведь больному просто необходимы положительные эмоции… Если бы только эта девочка знала, какую душевную травму получил он четыре дня назад… В памяти всплыл вечер в квартире Морозовых: встреча с Дмитрием, с его детьми… чувство необыкновенного душевного подъёма, не покидавшее до той самой минуты, когда Анна привела его в квартиру сына…
…Всё перечеркнуло родимое пятно на плече маленькой девочки, которую он уже представлял своей внучкой. Светло-коричневое пятно продолговатой формы, размером с большой палец взрослого человека выглядело слишком знакомым, чтобы списать его наличие на простое совпадение… Пятно, которое он видел много лет на груди Михаила, и которое тот унаследовал от своего родного отца…
Да, маленькая Анюта оказалась Мишкиной родной племянницей. И совершенно чужой ему – Виталию Мясникову.
Из этого следовало только одно: Дмитрий Морозов не был его сыном. Напрасно он тешил себя надеждами. Им не суждено было сбыться…
…Сознание, притупленное действием сильных препаратов, восстанавливало информацию щадяще, без эмоций. Даже факт возвращения с «того света» воспринимался нейтрально, как что-то само собой разумеющееся, во всяком случае, пока он находился в палате интенсивной терапии. Однако уже на следующее утро после перевода в обычную палату Виталий проснулся с более ясным пониманием происходящего. На фоне случившегося инфаркта другая, не менее смертельная болезнь сейчас померкла… Он понимал, что бороться нужно с тем, что представляет смертельную опасность именно в данный момент, всё остальное оставляя на потом. На это нужны были силы и стимул к выздоровлению, а его больше не было.
…В новой, «пятизвёздочной» палате он находился совсем один, если не считать частых визитов медсестры. Та заходила регулярно, проверяла капельницу и датчики. При звуке её шагов Виталий не каждый раз открывал глаза – отвечать на вопросы не хотелось. Услышав очередной негромкий скрип двери, он нарочно сомкнул веки в надежде, что медсестра как можно скорее уйдёт. Однако та повела себя как-то странно – её шаги были неторопливы и застыли где-то на середине палаты. Прошла минута, другая, а она так и не двинулась с места. Виталий подумал, что это отнюдь не медсестра – та уже была бы рядом, проверяла показания приборов или поправляла манжету с датчиком… Ему даже стало не по себе, и он был готов открыть глаза, но внезапно человек сделал пару шагов в сторону кровати – в следующий момент Виталий услышал лёгкий однократный стук, как будто что-то положили на прикроватную тумбочку. Человек замер ещё на несколько секунд, и Мясникову показалось, что посетитель его рассматривает. Он даже уловил глубокий вздох… Всё-таки это была женщина.
