Текст книги "Когда осенние печали. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)
С тех пор ни Михаила, ни Злату она не видела, только получала от них несколько раз приветы – через Сашу и Диму. Она знала, что на завтрашний день назначено бракосочетание молодых Мясниковых, и даже была в курсе, что свадьбы как таковой не будет – после росписи молодожёны собирались отметить это событие дома, в очень узком семейном кругу, вместе с родителями Златы и Мишиной матерью. Об этом ей рассказал Александр. Он же принёс и пригласительную открытку, которую Михаил передал для них с Анной.
«Ну, и что ты об этом думаешь? – прочитав открытку, Анна подняла на мужа пытливый взгляд. – Если хочешь, то, конечно, сходи. Только без меня…»
«Ну, куда же я без тебя?.. – улыбнувшись, Саша обнял жену за плечи. – Тем более, что я тоже думаю, что… не стоит. Мы лучше потом с тобой как-нибудь вместе соберёмся, и поздравим… Да?»
«Хорошо… Как скажешь…» – облегчённо вздохнув про себя, Анна улыбнулась. На всём белом свете не было такого замечательного, понимающего человека, как её Саша.
…Фамилия «Мясников» Анну больше не пугала. Услышав её сейчас, она сразу предположила, что Михаил решил лично уточнить их с Сашей присутствие на завтрашнем бракосочетании. Она даже приготовилась как можно деликатнее мотивировать отказ…
– Можно?.. – мужской голос был незнакомым, и в первый момент Анна подумала, что кто-то другой сейчас вошёл в кабинет, опередив Мясникова.
– Да, входите… – чуть нахмурившись, она пристально вглядывалась в неожиданного посетителя: уже немолодой, респектабельный, одетый в дорогое пальто, с печатью безграничной власти на всём облике… Она хорошо знала этот тип людей: приходилось не раз встречаться по служебным и административным надобностям. Чаще всего эти встречи происходили в «высоких» кабинетах, намного реже – здесь, в учебном заведении, если только это был не родитель кого-либо из учеников.
…Вошедший в кабинет мужчина не был родителем, уж она бы точно знала такого отца или деда… Однако что-то до боли знакомое промелькнуло и в чертах лица, и в огрузневшей с годами фигуре…
– Ну, здравствуй, Аня… – Мясников широко шагнул от двери и неторопливо пересёк кабинет. Превратившись в каменное изваяние, Анна следила за его передвижением округлившимися от изумления глазами до тех пор, пока он не остановился у её стола.
– Ты?! – глядя на него снизу вверх, она, наконец, смогла произнести одно единственное слово, но то ли многолетняя привычка, то ли слишком внушительный вид гостя заставили её невольно поправиться. – Вы?!
– Если хочешь, можем и на вы… – Виталий сделал бесцеремонный жест рукой в сторону стоящего рядом стула. – Присесть позволишь?.. Позволите, Анна Сергеевна?
– Присаживайтесь… – вмиг побледневшая Анна смотрела теперь настороженно. – Чем обязана?
– Да брось ты, Аня… – усевшись, Мясников чуть заметно усмехнулся. – Зачем так официально? Я ведь не спонсор, не депутат… И не министр образования.
…Внутреннее замешательство никак не проходило. Анна с ужасом для себя чувствовала, как предательски дрожат её пальцы. Гулкие, учащённые удары сердца молоточками отдавались в затылке, а сбивчивое дыхание никак не удавалось выровнять. Этот человек, которого она видела сейчас перед собой, был настоящей тенью прошлого… Прошлого, о котором хотелось забыть и не вспоминать – никогда…
– И всё-таки. Чем обязана? – эти слова дались ей нелегко: пришлось призвать на помощь всю свою многолетнюю выдержку, чтобы сохранить внешнее спокойствие.
– У меня к тебе один вопрос… – видимо, решив начать без обиняков, Виталий внимательно следил за выражением её лица. – Аня, скажи… Дмитрий – мой сын?
…Ещё в самое первое мгновение на подсознательном уровне Анну «осенило»: визит Виталия Мясникова связан с Сашиным отцовством… Она успела даже мысленно «возмутиться» – нашёл время и место, чтобы выяснять отношения.
…То, что она услышала сейчас от него, превзошло все её самые худшие ожидания… Да, она сама много лет сомневалась, чей у неё сын… Но сомнения Виталия даже не приходили в голову… Он исчез из её жизни, исчез на столько лет, что можно было с уверенностью думать: он сам забыл о ней… Вопрос с отцовством с его стороны отпал сам собой.
…Но оказалось, что она не права… Он снова ворвался в её жизнь – внезапно, непрошено… Ворвался в тот момент, когда она только-только оправилась после всех свалившихся на неё потрясений… Если бы Виталий начал с обычных, принятых в таких случаях комплиментов вроде «а ты совсем не изменилась», возможно, Анна ещё долго бы приходила в себя. Но он даже не стал утруждать себя такой малостью, и это было унизительно.
Крайнее замешательство тут же сменилось приступом откровенной ненависти.
– Ты даже имя узнал… – голос Анны прозвучал довольно зловеще. – Что тебе ещё нужно?!
– Ты не ответила.
– Дима никак не может быть твоим сыном! Что ты вбил себе в голову через столько лет?!
– Почему – не может? – глядя на Анну исподлобья, Мясников чуть навалился на стол, сложил руки. В отличие от неё он не терял хладнокровия. – Он родился десятого августа восемьдесят пятого года. А ещё я очень хорошо помню другую дату… Вернее, ночь с седьмого на восьмое ноября восемьдесят четвёртого года…
– Месяц ты хорошо запомнил… – Анна чуть прищурила всё ещё красивые глаза. – А вот дату… с датой ты ошибся.
– Разве?.. – удивление было искренним, но, подумав несколько секунд, Виталий равнодушно пожал плечами. – Хотя, возможно… Но ведь это лишь цифры. А саму ночь я помню очень хорошо.
– Не было никакой ночи… Слышишь?! – вкладывая в свои слова совершенно другой, понятный только ей смысл, Анна сжала губы и с силой припечатала к поверхности стола ладонь. – И между нами с тобой никогда и ничего не было!..
– Было, Аня… было… – Виталий говорил демонстративно спокойным тоном. – Я тебя только об одном прошу… Скажи мне правду. Ведь Дмитрий – мой сын?
– Нет! – Анна едва удержалась от того, чтобы крикнуть на весь кабинет.
Этот человек, сидящий напротив, был мало похож на того Виталия, которого она когда-то безумно любила. От той любви не осталось и следа, и сам Мясников сейчас выглядел не так, как тридцать лет тому назад – заметно постаревший, потяжелевший, с каким-то выцветшим, усталым взглядом… Этот человек ужасно раздражал, и всё, чего хотелось ей в эту минуту – чтобы он встал и ушёл… Ушёл навсегда из этого кабинета, из здания, но в первую очередь – из её жизни. Навсегда и безвозвратно…
– Аня, послушай меня… – в голосе Мясникова неожиданно послышались железные нотки. Анна вдруг подумала, что именно так он разговаривает со своими подчинёнными и вообще – со всеми, кто ниже его рангом. – Я обещаю, что никогда не потревожу тебя своим присутствием. Просто скажи мне правду.
– Я говорю тебе правду… – ещё одно усилие над собой принесло плоды – Анна понизила голос. – Дима – не твой ребёнок. Его отец – Саша, и я знаю это наверняка.
– Какая у него группа крови?
– Первая. Ну, и что?
– У меня тоже – первая.
– Это ни о чём не говорит, – Анна усмехнулась. – У нас у всех первая группа: и у меня, и у Саши, и у Димы.
– Аня, поверь… – тяжело вздохнув, Мясников уставился на свои сцепленные пальцы. – Для меня это очень важно.
– Я ничем не могу тебе помочь.
– А вот я мог бы помочь… – взгляд снова скользнул вверх – на Анну. – Я во многом мог бы помочь своему сыну. Но это нужно сделать именно сейчас, пока не поздно…
– Ты что… – она уставилась на него округлившимися от изумления глазами. – Ты покупаешь моё признание?!
– Ты не так поняла…
– Ты это – серьёзно?! – совершенно неожиданно Анна расхохоталась. – А если я сейчас возьму – и совру, что Дима твой сын?! Такой вариант ты не рассматривал?!
– Ты не соврёшь… Ты врёшь мне сейчас, когда утверждаешь, что его отец – не я.
– Да почему ты так уверен?! – веселье Анны было неестественным, скорее это было нервное возбуждение – смеялись губы, но не глаза.
– Потому, что я видел его, наблюдал… Я слушал, как он поёт… Я всё знаю про Дмитрия. Он очень талантлив, уж я-то кое в чём разбираюсь….
– А талантливым он может быть только в тебя?.. – Морозова иронично усмехнулась. – Не очень скромно с твоей стороны.
– Он совсем не похож на твоего мужа.
– Ну, всё, достаточно… – Анна посерьёзнела так же внезапно, как и развеселилась. Чуть отпрянув от стола, она снова хлопнула по нему раскрытой ладонью. – Я ещё раз – в самый последний – повторяю тебе: Дима не твой сын. И считаю наш разговор на этом законченным.
– Аня!.. – Мясников заговорил нервно, торопливо, как будто опасаясь, что она его перебьёт. – Я сейчас поступил по-честному… Я не пришёл к тебе домой, я пришёл сюда, чтобы поговорить с глазу на глаз… Я пришёл сначала к тебе… а не к Дмитрию…
– Что-о-о?! – услышав такое неожиданное «откровение», Анна изменилась в лице. – Даже думать не смей! Не смей даже приближаться к нему!.. Слышишь?! Ты для него – никто! Чужой человек! Между вами нет ничего общего, понимаешь?! Дима – хороший, порядочный мальчик!
– Я понимаю, что ты хочешь сказать… Да, я поступил с тобой нехорошо. Но сейчас… – Виталий на какое-то время замолчал, как бы собираясь с духом, затем шумно выдохнул и вновь поднял взгляд. – Я очень серьёзно болен, Аня. Я не знаю, сколько мне осталось… Год, полгода, месяц… Поэтому я имею право знать…
– Ты хочешь, чтобы я тебя пожалела?.. – Анна недоверчиво улыбнулась – совсем чуть-чуть, одним уголком губ. – Ну, что ж… прими моё искреннее сожаление. Я надеюсь, что ты всё же поправишься…
– Меня не нужно жалеть…
– А большего я дать тебе не могу. Ты пытаешься вырвать у меня признание в том, чего нет. Ты привык получать всё, что хочешь… Но сейчас это не работает. Дима – не твой ребёнок. И давай сейчас попрощаемся… – Анна недвусмысленно поднялась из-за стола. – В любом случае – навсегда.
***
Едва дождавшись, когда за Мясниковым закроется дверь, Анна вновь упала на стул. Она чувствовала себя совершенно обессиленной и ещё какое-то время сидела, подперев лицо ладонями. Рабочий день подходил к концу, к счастью, никто не тревожил директора, и, немного придя в себя, она с опаской посмотрела на дверь – их с Виталием разговор могли слышать в приёмной. Хотя она старалась не повышать голоса, но несколько фраз произнесла довольно громко…
…Впрочем, теперь это уже не имело значения. Вопреки её воле, встреча с прошлым состоялась, и дай Бог, чтобы она не оказалась роковой.
…Приехав домой, она по обыкновению какое-то время сидела в мягком кресле, а затем отправилась на кухню. Пожалуй, впервые в жизни всё валилось из рук: раньше Анна только слышала это выражение, а вот что оно обозначает, поняла только сегодня. Выскользнувшее из ладони, растёкшееся по светлому линолеуму яйцо оказалось на редкость скользким: нечаянно наступив на слизистую массу, Анна едва не упала… Лишняя щепоть соли безвозвратно высыпалась в фарш – она сообразила, что посолила его дважды, когда было уже слишком поздно… Макароны, которые никогда в жизни не слипались, сегодня вдруг образовали твёрдый, липкий комок…
Последней каплей оказался нечаянно порезанный во время шинковки лука палец. Подставив кровоточащую фалангу под холодную струю воды, Анна чувствовала, как по щекам стекают другие – уже горячие – струйки… Она плакала навзрыд, благо дома никого не было: Саша ещё не вернулся с работы, а Дмитрий и Наталья уже уехали в свою студию, прихватив обоих детей.
Забинтованный палец сильно мешал закончить приготовление ужина, но Анна мужественно справлялась. Выключив последнюю конфорку, набрала номер мужа. В последнее время она часто звонила ему, если он задерживался. Раньше было наоборот – Александр без конца предупреждал супругу, если опаздывал к ужину. Сейчас же самой Анне всё чаще и чаще хотелось слышать Сашин голос… Пусть и по телефону.
…Саша сказал, что уже выехал из офиса, и в его ожидании Анна уютно устроилась в гостиной на диване.
Сегодняшняя встреча с Виталием разбередила старые, уже отболевшие раны. Нет, сейчас Анна уже не сомневалась в том, кто является отцом её сына. Шёл третий год, как рассеялись последние сомнения. Рождение маленькой Анечки принесло двойную радость: увидев на крохотном детском плечике характерную родовую «морозовскую» отметину, Анна в буквальном смысле ощутила, как с её собственных плеч падает нечеловеческий груз. Новорождённая Анечка оказалась достойной продолжательницей рода Морозовых, то есть родной внучкой Александра.
С тех пор жизнь Анны потекла по новому – ещё более светлому руслу… Она текла по нему ровно до тех пор, пока не случилась вся эта история с Лапиным. Но даже недавние неприятные события не шли сейчас ни в какое сравнение с сегодняшним «пришествием» Виталия Мясникова, по какой-то причине решившего заявить свои права на Димку. Особенно пугала одержимость, с которой Виталий пытался добиться от Анны Сергеевны положительного ответа. Похоже, что на него не действовал ни один приведённый ею аргумент… Мясников был уверен в своей «догадке», и всё, что ему было нужно – это услышать от Анны определённый ответ.
…Анна вдруг только сейчас подумала о том, знает ли Виталий, чьего сына растил он сам? Судя по тому, что он никоим образом не намекнул на это обстоятельство, он находился в неведении… Но, с другой стороны, вряд ли стоило ждать от него «встречного» признания… Тем более, приходил он вовсе не за этим.
– А чего ты сидишь в темноте? – за своими мыслями Анна даже не услышала, как вернулся с работы супруг.
– Да не знаю… – она торопливо поднялась и шагнула навстречу Александру. – Просто не зажигала свет… тебя ждала.
– Ты мне нравишься всё больше и больше… – Саша ласково обнял жену и поцеловал в щёчку.
– А раньше?.. – Анна кокетливо приподняла брови, бросила на супруга игривый взгляд. – Раньше я тебе нравилась меньше и меньше?!
– Ты мне всегда нравилась… Просто раньше ты была какая-то… строгая, что ли.
За всю их совместную жизнь Анна не помнила случая, чтобы вернувшись домой, Саша не нашёл для неё ласкового слова, не поцеловал, не обнял. Каким бы уставшим он не был, но любимая Анечка всегда была для него на первом месте.
Анна вдруг вспомнила, как ревностно наблюдала такие же повадки и у своего единственного сына: возвращаясь домой с репетиций или гастролей, Дима с порога хватал свою тогда ещё совсем юную жену в охапку и буквально «зацеловывал заживо» – так шутила сама Наташа, счастливо жмурясь в его неуёмных объятиях. Они тогда жили все вместе, в одной квартире, и эти проявления чувств происходили у Анны на глазах… Сколько усилий понадобилось ей тогда, чтобы привыкнуть к мысли, что у её сына теперь есть «другая женщина»… Его бывших невест она не считала за соперниц – Марина в их доме почти не появлялась, а к Кристине у Анны было особое отношение…
Вот с Наташей было сложнее. Наверное, потому, что именно её Дима полюбил по-настоящему. Сын не был похож на отца внешне, но унаследовал от него самое главное – умение любить и отстаивать своё право на любовь…
…И как она не поняла этого раньше?..
– Ужинать идём? – дождавшись, когда Саша выйдет из ванной, Анна выглянула из кухни. – Пока всё горячее.
– А молодёжь?
– Молодёжь сегодня на своих хлебах. Уехали в студию, Аню с Валерой с собой забрали. Скоро уже вернутся.
– А это что?.. – Александр только сейчас заметил бинт на пальце Анны. – Ты что, палец порезала?
– Да ерунда…
– Ну, что ж ты так?.. – во взгляде и в голосе мужа слышалось неподдельное сочувствие. – Больно?
– Не больно… – Анна поставила на стол тарелки, достала заранее нарезанный хлеб. – Это всего лишь палец. Давай, садись.
– Это же твой палец… – Саша тут же подхватил из рук жены кастрюлю. – Давай, я сам…
…Сидя напротив мужа, Анна то и дело бросала на него незаметные взгляды. Если его отношение к ней не изменилось за эти годы, то вот её собственное отношение к нему стало совсем другим… Приливы неведомой ранее нежности, желания обнять, просто погладить по голове она испытывала всё чаще и чаще. Так же как и желание позвонить во время рабочего дня – услышать его голос, спросить как дела… То, чего в молодые годы не было и в помине, вдруг обрушилось именно сейчас…
Что было тому причиной – вина, которую теперь так остро чувствовала Анна… или то обстоятельство, что у Саши появился ещё один сын, а, значит, претендент на его любовь и нежность?.. Этого Анна объяснить не могла. Но так или иначе, она остро ощущала происходящие с ней перемены… Эти перемены были приятны и Саше, и ей самой. Жизнь как будто наполнялась новым, ещё неведомым ей смыслом, имя которому было одно на все времена: любовь.
…Перемены коснулись не только её, но и самого супруга. Анна не могла не отметить, что в последнее время Александр стал ещё увереннее, ещё самостоятельнее… Это началось именно после того, как он узнал о том, что у него есть ещё один, старший сын. Это было немного обидно… даже больно. Но в то же самое время возбуждало в Анне новый, сугубо женский интерес к супругу.
Теперь Александр не искал у неё совета по каждому пустяковому поводу, а сам принимал абсолютно все решения. Иногда Анне казалось, что Саша даже помолодел, и не только внешне, но и внутренне. Ей и нравилось это его преображение… и настораживало. Впервые в жизни Анна испытывала самую настоящую ревность…
Поводов, как и раньше, не было… А ревность – была. Впервые Анну Сергеевну интересовало, какие женщины окружают её Сашу в офисе, с кем ему приходится общаться по делам бизнеса. Глядя на него по утрам – такого бодрого, подтянутого, моложавого, она начинала терзаться мыслью, что именно таким его видят и другие представительницы прекрасного пола…
Однажды, не выдержав, она позвонила Нелли…
«Я кажется, схожу с ума… – говорить было неловко, но ей было просто необходимо поделиться с кем-нибудь своими мыслями. – Нелька… Я ж никогда его не ревновала!.. Я даже не знала, что это такое!.. А сейчас как дура – ревную… Представляешь?! Вечером дождаться не могу, когда с работы придёт. Жду, в окошко выглядываю… Ну, совсем баба на старости лет умом рехнулась!»
«Да не рехнулась ты… – Нелли, как всегда, была готова поддержать подругу, и била, что называется, не в бровь, а в глаз. – А влюбилась. Слава Богу, что в своего… Некоторые в чужих умудряются втюхаться. Так что тебе повезло. Встречай мужа с работы, корми, и – в койку!»
«Ой, да ну тебя… – Анна захихикала в трубку, по-девчоночьи, рассыпчато. Затем, не выдержав, приглушила голос. – Нелька… если честно… Уже третий медовый месяц пошёл… Мне кажется, у нас смолоду такого не было, как сейчас!..»
«Вот и радуйся! – Нелли тоже хохотнула своим хрипловатым басцом. – И Саньку своего радуй. Отдувайся за все тридцать лет!»
«Да я и не против… – Анна невольно потрогала горящую щеку – подобные разговоры были не в её манере, а вот же – появилась такая надобность. – Слушай, ну, ненормально как-то… Вроде внуки уже, а мы – как молодожёны…»
«Да успокойся ты, мать! Всё у вас в норме. Это вторая молодость называется. Живите и радуйтесь!»
…Радоваться, действительно, было чему. И даже наступающий полувековой юбилей не пугал Анну Сергеевну… Они вместе с Сашей уже купили путёвки на заграничный курорт, чтобы там отпраздновать это событие – после прошлого юбилея у Анны осталось стойкое неприятие шумных застолий в свою честь.
Ночью, засыпая в объятиях супруга, Анна вновь вспомнила сегодняшний визит Виталия. Мысль, которую она старательно отгоняла весь вечер, гвоздём впилась в мозг, отогнала сон…
А что, если он всё же решится прийти к Диме?.. Ведь не поверил же её словам… как пить дать – не поверил…
«Не посмеет… Ни за что не посмеет…»
Глава 28.
Из здания лицея Виталий вышел в сильном раздражении. Уверенность в том, что Анна не хочет говорить правды, только крепла. Усевшись в ожидавший его автомобиль, он нервно откинулся назад – тёплое анатомическое кресло едва слышно хрустнуло натуральной кожей и приняло в объятия грузное тело персонального пассажира. Открывший перед Мясниковым дверь водитель сделал рукой чуть заметный жест в обратную сторону – идеально отточенный механизм замка отозвался мягким щелчком. Обогнув авто, мужчина занял своё, водительское место и тут же нажал на газ – чёрный «мерин» плавно тронулся вперёд.
– Виталий Иваныч… – взглянув на шефа в салонное зеркало, водитель заговорил совершенно неожиданно. – Можно вопрос?
– Задавай… – Мясников скорее буркнул про себя, чем ответил.
– Сколько знаю вас, не перестаю удивляться. Вы – единственный из всего начальства, кто приезжает без охраны. Почему?
– Не люблю.
– У нас даже заместитель директора филиала и тот с собой какого-то гориллу постоянно возит… а вы – такая фигура, и всегда один… – водителю сегодня явно хотелось поболтать с высоким начальством.
– Не вижу надобности.
– Ну, как… всё-таки безопасность…
– Да будет тебе известно, что самые коварные заговоры и покушения готовятся именно с помощью личных телохранителей… – не удостоив собеседника ответным взглядом, Виталий продолжал смотреть в боковое окно. – Вот так-то…
– Тоже верно… – видимо, почувствовав, что шеф не в настроении, водитель лишь согласно кивнул. Затем, как будто опомнившись, торопливо сменил тему. – Куда едем?
– В офис.
Мясников, действительно, никогда не брал с собой охрану. Даже Изабелла не раз выговаривала ему, что он не соблюдает правила личной безопасности. Только из-за её назойливых напоминаний Виталий иногда пользовался услугами телохранителей – но только в Москве. В остальных случаях он предпочитал иметь «под рукой» лишь водителя и необходимую прислугу.
В этом не было никакой странности – он, и правда, не доверял наёмным охранникам. Кого захотят убить – убьют. И ни один громила не поможет… К тому же, он умело вёл дела и с партнёрами, и с конкурентами, предпочитая не вступать в открытые конфликты, а находить нужный в конкретном случае компромисс.
…Пробыв в офисе какое-то время, Виталий вернулся в гостиницу. Нужно было отдохнуть и привести в порядок мысли, прежде чем снова отправиться к Михаилу – сегодняшний визит предполагался недолгим и прощальным. Он увиделся с сыном, познакомился с его избранницей, тем самым выполнив свой затянувшийся «отцовский» долг… Во всяком случае, ему казалось именно так. Встреча с Анной тоже состоялась. Ему больше нечего делать в этом городе. Правда, если в первом случае всё получилось как нельзя лучше, то во втором результат был нулевым.
Несмотря на слова Анны, Мясников был уверен – она его обманула… Так же, как тогда, тридцать лет назад. Тогда она тоже сказала, что беременна не его ребёнком… Более того – вначале она отрицала даже сам факт беременности, что говорило как раз об обратном…
…Он мог понять её упрямое нежелание говорить правду. Какая женщина признается в своей ошибке через столько лет? В конце концов, Анна не могла знать, как сам Виталий распорядится этим известием… Она могла вполне законно опасаться, что он всё выложит и её мужу, и сыну.
…Да, её реакция была естественна… Но несправедлива. Он хотел так мало – знать, оставит ли он след на этой земле… Всё, что происходит в жизни – так относительно… И даже если вскроется нежелательная для многих правда – через несколько десятков лет она исчезнет сама собой… уйдёт в небытие вместе с участниками событий, с теми, кто вольно или невольно соприкоснулся с ней. Это такой пустяк – несколько десятков лет… По сравнению с вечностью – пустяк…
Но пока эти люди живы – это огромный отрезок времени. Они его проживут… Они будут радоваться, наслаждаться самой возможностью – есть, пить, дышать, ходить… Они всё получат сполна, у них впереди ещё столько лет.
…А вот для него всё скоро закончится… В любом случае, ему отмерено намного меньше, чем самой Анне, её мужу… И всё, чего он хочет сейчас – просто знать… знать, чтобы уйти в иной мир в согласии с самим собой…
…Разве он много просил?! Всего одно слово правды!.. Но она отказала ему в этом. А ведь он поступил по-человечески… Он не полез на рожон. Он не стал проводить собственное расследование, не сделал ни одной попытки самостоятельно познакомиться с Дмитрием… Он, как дурак, надеялся на снисхождение… Но он его не получил. Женские обиды, чёрт бы их побрал!..
– Добрый день, Виталий Иванович! – приятный женский голос прозвучал в телефонной трубке гостиничного номера. – Это Марина, администратор. К вам просится посетитель.
– Посетитель?.. – Мясников удивлённо нахмурился – он никого к себе не ждал. – Кто?
– Олег Семёнович Дзюба. Он говорит, что ему необходимо с вами увидеться.
– Кто?!
Услышав имя своего бывшего партнёра, а впоследствии заклятого врага, Мясников на несколько секунд пришёл в замешательство. Он ожидал увидеть у себя кого угодно, но только не Дзюбу… Вначале он даже не поверил – гостиница была частной, элитной, всего на несколько номеров… адрес знали только Михаил и некоторые работники филиала, поэтому было странным, что Олег смог найти его здесь… Он впервые в жизни пожалел, что не взял с собой никого из своей московской свиты… Он чуть было не выкрикнул «нет», но тут же сдержал свой порыв. В конце концов, кто такой этот самый Олег Семёнович?! Почему он, Виталий Мясников, должен бояться встречи с этим человеком?!
– Так что сказать?.. – девушка прервала ход его мыслей.
– Пропустите.
…В ожидании гостя Виталий открыл изнутри дверь – чтобы не подниматься на стук… Всё здание гостиницы было оснащено камерами слежения, а номера – тревожными кнопками. Целый штат охранников обеспечивал безопасность элитных жильцов, поэтому только идиоту могло прийти в голову задумать что-то противоправное на этой территории.
Усевшись в кресло, Мясников вальяжно откинулся на спинку и заложил ногу на ногу, однако поза оказалась неудобной, и он просто широко расставил колени.
…Он ожидал стука, но дверь отворилась без предупреждения…
…Даже если бы он не знал заранее, кто сейчас предстанет перед ним, Виталий без труда узнал бы в этом решительно шагнувшем в номер мужчине своего бывшего партнёра. Олег мало изменился – он был по-прежнему худощав, бледен, с неизменным презрительно-холодным выражением изборождённого глубокими носогубными морщинами лица.
Дорогое чёрное пальто было расстёгнуто – обе полы разъехались в стороны, и из-под них выглядывал строгий деловой костюм… Видимо, сюда он приехал прямо из суда. Сделав несколько шагов, Дзюба резко остановился посреди комнаты и уставился на Мясникова чуть прищуренным, полным ненависти взглядом.
– Чем обязан? – глядя чуть исподлобья, Виталий невольно повторил сегодняшнюю фразу Анны Морозовой. Его когда-то бархатный баритон сейчас казался ещё более низким, с едва заметной хрипотцой.
– Ну, вот и встретились… – не поздоровавшись и не ответив на вопрос Олег недобро усмехнулся. – Что, не ожидал меня увидеть?
– Не ожидал.
– Ты что же, думал, что я как всегда ничего не узнаю… Ошибаешься. Я всегда знал о тебе на три хода вперёд.
– Ты о чём? – во взгляде Мясникова промелькнуло неприкрытое удивление.
– Решил навестить родные места?.. – Дзюба как будто не слышал последнего вопроса. – Что тебе нужно?! Что решил вынюхать в этот раз?!
– О чём ты, Олег Семёнович? – Виталию пришлось сделать над собой усилие, чтобы выглядеть невозмутимым. – Помнится, в последний раз мы с тобой виделись лет этак шестнадцать назад?.. Какие претензии у тебя ко мне через столько лет?
– Ты зачем приехал?! – поджав и без того узкие губы, Олег невольно сделал ещё один шаг вперёд. – Что тебе нужно?!
– Почему я не могу приехать в свой родной город? – Мясников пожал плечами. – Здесь мой филиал… в конце концов, здесь живёт мой сын…
– Вспомнил!..
– Что тебе самому-то нужно, Олег? – тон Мясникова внезапно изменился с невозмутимого на злой – ему надоел этот непонятный диалог. – Говори прямо, зачем пришёл.
Даже невооружённым глазом можно было заметить, что Дзюба вне себя от гнева. Судя по не заготовленной заранее речи, его визит носил спонтанный характер.
– Что мне нужно, говоришь?.. – стоя прямо перед Виталием, Олег сжимал и разжимал кулаки. – Мне нужно, чтобы ты не лез в мою семью!
– Окстись, Олежек… Ты о чём – вообще?!
– Я знаю, что ты сегодня виделся с матерью! Что, удовлетворил своё поганое нутро?!
– Да-а-а… – не сводя глаз с собеседника, Мясников иронично качнул головой. – Хладнокровие и выдержка тебе изменили, Олег. Раньше ты так никогда не дёргался.
– Ты что… думаешь, что Бога за бороду ухватил?! Взобрался на поднебесную высоту?.. Думаешь, ты теперь всемогущий?! – со стороны могло показаться, что Дзюба еле сдерживается, чтобы не кинуться с кулаками на собеседника. – Так сиди на своём небе!.. Чего ты сюда, на грешную землю-то вернулся?!
– Чего ты боишься, Олег?.. – Виталий так и сидел – развалившись в кресле, чем, видимо, очень раздражал Дзюбу. – Инициатива была не моя. Вероника Григорьевна сама захотела встретиться. А сюда, как ты говоришь, на грешную землю, я довольно часто спускаюсь. Приезжаю иногда, по служебным делам.
Виталий уже понял, что конкретных претензий у Олега к нему нет, и этот визит – результат нервного потрясения, которое получил Дзюба, откуда-то узнав о том, что Мясников виделся с Вероникой Григорьевной. Ситуация немного забавляла – по всему выходило, что Дзюба до сих пор испытывает к нему лютую ненависть и одновременно боится, что Виталий каким-то образом всё ещё может нарушить покой его семьи. Это давало Виталию психологическую фору…
– Сама, говоришь?! – слова Мясникова привели Дзюбу в ещё большее бешенство – его глаза в буквальном смысле извергали молнии. – А ты и рад?! Старуха приезжала просить у тебя прощения… И у тебя хватило совести якобы простить?!
– Так ты, оказывается, в курсе?
– Только такая мразь, как ты, могла – вот так воспользоваться… Что, слушал, как винится моя мать и получал удовольствие?! – Олегу явно не хватало слов, чтобы высказать всё, что творилось сейчас в его душе. Эмоциональное напряжение достигло наивысшей точки, но проявиться могло только в до боли сжатых кулаках, пронзающем насквозь ненавидящем взгляде и исказившей лицо злобной маске. – Так поступить могла только такая мразь, как ты…
– А что тебя так завело? – Мясников медленно поднялся с кресла и в ответ чуть прищурил глаза. – Что твоя мать извинилась передо мной за всю вашу семейку?!
– Это ты… ты должен был валяться у неё в ногах! Ты, с-сука!.. – выкинув вперёд левую руку, Олег потряс перед лицом Виталия указательным пальцем.
– Что тебе надо?! – тот невольно отмахнулся и замер в ожидании нового выпада, но его не последовало.
– Чтобы ты сдох!.. – Дзюба проговорил это побелевшими от перенапряжения губами, сделав ударение на последнем слове. – Слышишь?! Я все эти годы только и мечтал о том, что ты когда-нибудь сдохнешь! Такая мразь как ты, не имеет права жить!.. Во всяком случае долго!..
– А ты, значит, собрался жить вечно?..
Ещё в начале разговора Виталий невольно обратил внимание на то, что Дзюба как будто прячет правую кисть под рукавом пальто – сжатый кулак лишь угадывался остриями побелевших косточек. И размахивал Олег только левой рукой… Возможно, какая-то травма была причиной тому, что гость так и не кинулся в драку.
