Текст книги "Шакал (СИ)"

Автор книги: Евдоким Огнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13. Быть братом

Я не признавал этого, но мелкая меня забавляла. Убрав от меня всю детвору, она теперь полностью заменял их присутствие собой. Рая могла появится из-за угла, налетев вихрем, что-то наговорить и полететь дальше по своим делам. Она почему-то теперь решила, что мы с ней дружим и как бы я не пытался разуверить её в обратном, она делала вид, что меня не слышит. Она решила, что я должен научить её стрелять и драться. Блин, да сам не особо и умел, но Рая считала, что я чуть ли не лучший во всём. Наверное с ней я и понял, что такое быть старшим братом, да еще и таким, с которого хотят брать пример. Это было что-то новое. А ведь и правда, для малышни я был кем-то особенным. Уехал в путешествие, вернулся с деньгами и умениями. Слабак стал сильным. И они верили, что смогут когда-нибудь повторить мой подвиг. А я это не считал подвигом. Подвиг – это совсем другое. Это не когда плывут по течению, а когда решаются повернуть в противоположную сторону и борются с ним. Я не боролся. Плыл по реке, иногда помогал течению, но большей частью ничего не делал, чтоб что-то изменить.

Как-то с отцом состоялся разговор по поводу Раи. Ему не особо нравилось, с что его дочка учится стрелять, но он со мной согласился, что это увлечение лучше, чем борьба за внимание мальчишек, которые были старше её. Я понимал, что это увлечение ничуть не лучше другого, но чем ещё занять неугомонную девчонку я не знал.

Жизнь текла без сильных кривых и поворотов. Я наблюдал за ней чуть ли не со стороны. Лето заканчивалось. Мы уже начали готовиться к дождям. Как раз к тому времени около меня начал ещё крутиться Санька, который то ли дружить хотел, то ли чего-то предложить собирался. Он вроде начинал разговор, потом срывался. Уходил. Я только на эти выкрутасы пожимал плечами. Не хотел разговаривать и не надо.

Лето заканчивалось и пора было решать, что делать дальше. Уезжать или оставаться. Деньги на машину были. Можно опять удачу попробовать поймать. Взять того же Саньку с собой. Или еще к кому присмотреться.

– Ты же женат был? – вывел меня из размышлений Санька, который нашёл меня на берегу моря. Я ждал Раю, которая уже должна была появиться, но задерживалась. Пока её не было, я развел костер и стал жарить рыбу, которую получил в качестве премии за выполненную работу. Как раз к тому моменту, когда я подвесил рыбу над огнем, ко мне и подошёл Санька.

– Допустим.

– А как ты с женой познакомился?

– С Алисой? – Поле. Девушка. Венок. Вот что я ему скажу. Что она пришла ко мне из мечты и в мечту ушла, когда надоела?

– Как ты с ней познакомился?

– Она сама подошла и сказала, что я обязан на ней жениться.

– Прям так и сказала? – выпучил глаза Санька.

– Да.

– Нет, у меня этот фокус не пройдёт, – вздохнул Санька. Я посмотрел на высокого парня, который явно не знал как подойти к девчонки и не мог понять, чего он боится.

– В чём проблема?

– Даша не такая. Она скромная. Стеснительная.

– И?

– Она первый шаг не сделает.

– Так сделай ты.

– А если её это на пугает?

– И?

– Чего ты заладил свое «и»? У меня есть всего лишь один шанс.

– Она бомба? – его слова меня рассмешили, а удивленный взгляд добил. – Ну, не тот провод перерезать и бомба взорвется. А тут какие могут быть проблемы? Откажет погулять сходить? Так пригласи на танцы. Откажет на танцы, так ещё чего придумай. Если будешь тупить, то только время потратишь.

– Думаешь?

– Ага. Не думал бы, то не говорил.

– О! Рыба! Вань, а с чего ты такой добрый? – к нам подлетела Рая.

– А я по-твоему злой?

– Колючий, как ёж! – она повисла у меня на шеи. – Но милый!

– Слезь, егоза.

– Сам ты коза! – фыркнула она, даже не собираясь слезать с моей спины. – О чем разговоры? Чур я с вами!

– Собираемся пойти ночью тварь ловить, – пошутил я. У Саньки вытянулось лицо от такого предложения.

– Хорошо. Надо будет сеть взять, – спокойно ответила Рая.

– Что ты там жрешь на моей шее?

– Земляные орехи. Будешь?

– Давай.

Она отсыпала мне в ладонь орехов, перемазов рубашку, но я не стал ругаться. Предложил орехов Саньке, тот только головой покачал. Ну, наше дело предложить, а его отказаться.

– Рыба готова?

– Если дашь посмотреть, то скажу. Только слезь с моей шее. Не понимаю эту дурацкую привычку.

– Я сама ее не понимаю, но ты такой милый! Так и хочется твои колючки потрепать.

– Больше не буду так коротко стричься, – проворчал я.

– Вредный ворчун.

Мы с ней продолжали обмениваться колкостями, пока я проверял рыбу. Санька сидел рядом и молчал, наблюдая за нами.

– Вот ты говоришь, что я молчун и вредина. А сейчас сидит Санька и молчит. Про него ты ни слова не сказала, – заметил я.

– Ему простительно. Он влюбленный идиот. А значит обязан сидеть с задумчивым лицом и думать о своей красавице, которая знать о нем не знает, – выпалила Рая.

– Кто я? – возмутился Санька.

– Идиот. Влюбленный, – повторила Рая.

– Я тебе сейчас покажу идиота, – он пригрозил ей кулаком, на что она высунула язык.

– Так, ему мечтать можно, а мне нет? – решил уточнить я, посмеиваясь над ними.

– Так ты же вдовец. Мысли у тебя грустные. А у Саньки они полные надежд, – невозмутимо ответила она.

Я перевел взгляд на море, делая вид, что не замечаю, как Санька сделал замечание Рае, что такие вещи говорить нельзя вслух. Она же ему ответила, что не собирается лгать. Пусть будет горькая правда, чем сладкая ложь.

Вдовец. Прошёл год с того момента, когда пропала Алиса. Бросила меня раненного, чтоб закончить дела в прошлом. У нее были дела, которые меня не касались, но они лежали грузом у неё на душе. Не вернулась. Рад я был этому? Не знаю. Вначале обрадовался. Свобода. Делай, что хочешь, а сейчас и делать ничего не хотелось. На душе была пустота.

– Вань.

– Все нормально. Рыба уже готова. Давайте есть, – ответил я. Все нормально. Я не чувствовал тоски. Не чувствовал злости. Пустота. А пустота – это почти нормально.

Мы ели рыбу. Санька достал бутылку с пивом. За ней потянулась Рая, но мы в один голос с Санькой сказали, что если она только прикоснется к пиву, то получит по губам. Рая вначале демонстративно надулась, а потом согласилась на компот, что я захватил с собой. Она принялась рассказывать, как сегодня её одноклассник на спор залез на водонапорную башню. Рая и сама хотела последовать его примеру, но когда начала юбку подвязывать, то ребята улюлюкать начали, поэтому она отказалась от этой затеи. Мы с Санькой переглянулись, думая, что хорошо, что она туда не полезла. Лестница проржавела. Не так давно оттуда сорвался один такой «смельчак».

Море волнами скользило по песчаному пляжу. Чайки носились в небе, где уже начали появляться первые облака, что было признаком дождливой зимы. Солнце ещё грело, но скоро температура упадет. В ту зиму на меня бандиты напали. А что принесет эта зима?

– Вкусная рыба была, – развалившись на траве, сказала Рая.

– Угу, – пробормотал Санька, всматриваясь в траву.

– Увидел чего? – спросил я.

– Нет. Показалось. Уже профессиональное.

– А чего ты в городовые пошёл? Вроде в строители собирался. Всё говорил, что построишь каждому из нас дом, – спросил я.

– Я уж думал, что все забыли это. Думал и в строители податься, да на моих глазах парнишку соседского тварь растерзала. Я дураком был. При себе ничего не было.

– Ясно, решил сделать улицы безопаснее.

– Не совсем так. Не хочу, чтоб когда такое случилось, остаться без оружия. А городовым оружие выдают бесплатно, как и патроны.

– Экономия.

– Да. Плюс я заставил включить несколько новых петель, где детвора болтаться любит. Раньше мы эти места объезжали стороной.

– Из-за вас нам теперь некуда спрятаться. Куда не пойдёшь – везде взрослые!

– Жизнь – несправедливая штука, – ответил я, на возмущение сестры.

– Плюс ещё у городовых зарплата больше, чем у строителей, – добавил Санька.

– И вы зимой не отдыхаете. Под дождем катаетесь.

– Привыкнуть можно ко всему, было бы желание, – пожал плечами Санька. Мы с ним допили пиво, после затушили костёр и пошли вдоль берега. Так как Рая хотела набрать ракушек для украшений, в последнее время она делала красивые заколки из ракушек и раздавала подругам и сестрам, она бежала босиком впереди нас, а мы плелись позади, выгуливая пуговицу.

– Вы в последнее время с Раей сдружились, – заметил Санька.

– Как она сказала? Решила отвлечь меня от грустных мыслей, а я её от первого разбитого сердца. Так что взаимная выгода.

– Отец говорит, что его перестали вызывать в школу из-за нее. Она стала спокойнее.

– Так на тренировках выматывается. К тому же мы с ней договорились, что она будет применять знания только по делу, а не когда ей вздумается.

– Не девчачье это дело драться, – с сомнением сказал Санька.

– А что лучше? В подоле принести? Уж лучше пусть дерётся. Нам же спокойнее будет, что никто её не обидит, как Вассу.

– Недоглядели. Согласен, – поморщился Санька.

– А у нас была задача за кем-то глядеть? В последнее время каждый сам по себе живёт. У нас только Рая мелкотой и занимается. Остальным плевать. Отец пашет по две смены. Мать после последних родов едва оправилась. У взрослых свои проблемы. Мы думаем, как свою жизнь наладить, а мелкотня сама по себе.

– И чего ты предлагаешь?

– Ничего. Сань, я с детьми возиться не умею. Да и с подростками. Из меня педагог никакой. Рая за мной увязалась, но мы с ней похожи. Оба мелкотня, которой в этом мире тяжело. Остальные для меня загадка, которую разгадывать нет ни малейшего желания.

– Собираешься уехать?

– Пока не знаю. Но и ковыряться во всем этом желания нет. У каждого из нас своя жизнь и своя цель в этой жизни. И моя точно не в вытирании соплей малышни.

Рая скакала впереди, кладя ракушки в сумку. Где-то загавкала собака. Отродясь такой скотины не было в нашем городе.

– Отец Даши собак привез. Хочет их разводить, – ответил Санька, на мой невысказанный вопрос.

– Та Даша, по которой ты сохнешь?

– Ни по кому я не сохну, – огрызнулся Санька.

– Блин, ты определись, нужна она тебе или нет. Если нужна, подходишь и берешь.

– Предлагаешь ее сразу в траву повалить и юбку задрать? – недоверчиво спросил Санька.

– Ты из крайности в крайность не впадай.

– Сам же сказал, что можно брать.

– Можно подойти и дать ей понять, что ты к ней серьезный интерес проявляешь. Приобнять, по лапать. Как бы они не трепали, что им грубияны не нравятся, а ведь млеют, когда от слов про луну и солнца переходишь к действиям. Там надо чередовать. Ты её лапаешь, а сам про луну чего-то бормочешь. А когда без лапанья, треплешь, то считают брехуном. Без трепа грубиян. Как-то так выходит.

– Надо попробовать. Ведь ничего не теряю?

– А чего ты теряешь? Не захочет сегодня общаться, попробуй завтра. Рано или поздно сдаться, главное подобрать код.

– Какой код?

– Ну, у каждой девчонки свой код есть. Как подберешь его, так сразу доступ ко всем прелестям получаешь. Есть универсальные советы, но там надо уже на примере конкретной девчонке смотреть. Хотя тебе бояться нечего. Ты ведь городовой, высокий, сильный. Такие им нравятся. Только про смелость не забывай и все получится.

Я себя почувствовал каким-то гуру местного разлива. Уже и советы даю, как девчонок привлекать. Старший брат. Всю жизнь в этом мире себя считал мелким, которого больше терпели, чем уважали, а теперь советы спрашивают. Может я всё это время ошибался и никто меня обузой не считал?

– Смотрите, я камень с дырочкой нашла. Он удачу принесёт. Кому удачу подарить? – спросила Рая, подбегая к нам.

– Саньке она точно не помешает, – ответил я, наблюдая как Рая прыгает на одной ноге и что-то бормочет в кулак. Она протянула камень Саньке.

– Должно помочь, – серьезно сказала она.

– Будем надеяться, – ответил Санька, убирая камень в кулак.

Как раз на пляж вышла стайка девчонок. Вокруг них прыгал щенок неизвестной породы. Санька подтянулся и решительно пошел к ним.

– И чего он хочет? Опять стать посмешищем? – уныло спросила Рая. – В тот раз краснел и икал, пока не спросил спички у девчонок. Дурак.

– И это говорит такая вся смелая девчонка? Как будто сама можешь подойти и спокойно сказать, что тебе кто-то нравится.

– Могу, да толку? Смеются. Говорят, что надо вырасти для начала. А если у меня никогда не получится вырасти? Буду мелкотой.

– Вырастишь, – я потрепал её по кудряшкам. Она увернулась.

– Прекрати сюсюкаться со мной обращаться как с маленькой.

– Или что?

– А вот что!

Она кошкой прыгнула на меня, не думая, что я могу потерять равновесие. Мы упали на песок. Рая издала победный клич.

– Слезь с меня, дура!

– Сам дурак! А победителей не судят, – довольно сказала она.

Я скинул её с себя, уворачиваясь от сумки с ракушками. Краем глаза заметил, что Санька пытался заговорить со своей дамой сердца, потом видимо понял, что это бесполезно и перешёл к активным действиям. Я думал, что он по роже получит, когда к ней полезет целоваться, а его Даша только ножкой по песочку поводила и его под руку взяла, что-то быстро говоря.

– Это что? Она согласилась? – спросила Рая, устроившись у меня на боку, ещё и голову рукой подперла при этом.

– Похоже на то, – ответил я.

– Здорово. Значит скоро будут вместе жить. Только у него денег нет на свой дом. Где их достанет? Слушай, может дашь ему денег? У тебя их много.

– Я похож на человека, который имеет золотые горы?

– Ты похож на неудачника, но мы же оба знаем, что это не так, – хмыкнула Рая.

Ответить на её высказывание мне было нечего. Она отстала от меня и побежала знакомиться с щенком, которого до этого видела лишь на картинки. Компания поравнялась со мной. Девчонки были совсем молодые. Они ещё вчера закончили школу и считали, что весь мир крутится вокруг них. Хорошо, хоть не дуры и поняли, что пажа из меня им сделать не получится. Поэтому договорились разойтись миром. Санька выглядел счастливым. Рая носилась со щенком, прислушиваясь к разговорам взрослых девчонок, а я почувствовал себя стариком, которому было скучно. Два года назад я бы рад был, если такая компания взяла бы в свои ряды. А сейчас они напоминали пустых кукол. Нужно было что-то другое. Более сложное. Вдовец. Я же не собирался Алисе хранить верность всю оставшуюся жизнь. Можно и не держать целибат. Но и дураком быть не стоит. Мутить с мелкотой – первый пункт, чтоб заработать неприятностей. Я дошел с девчонками до дороги и пошёл в сторону кабака. Они же пошли в город.

Я старался избегать кабака всё это время. Там работала Света, а с ней почему-то пересекаться не хотелось. Сейчас же меня это не волновало.

В кабаке было многолюдно. Рабочий день закончился. Ребята с завода завернули сюда, чтоб пропустить одну-две кружки пива. Над столами стоял гул от историй, смешиваясь с сигаретами. Пахло разлитым пивом и самогоном. В углу кто-то перебирал струны гитары, а женщина с горбом на спине мечтательно смотрела в сторону заезжего музыканта. Ничего не изменилось. Все осталось прежним. Горькое пиво с кисловатым привкусом, девчонки, которые не обижались на пошлые шутки, а то и вовсе могли их поддержать или ответить таким крепким словом, что краснели мужики. Вот девчонок стало побольше. И хозяин сменился. Теперь заправлял этим заведением Красный. Прежний владелец помер прошлой зимой. Все мы смертны в этом мире.

– Всё-таки решил нас проведать? – задевая меня бедром, спросила Света. Я положил ладонь на её ягодицы, когда она забирала пустою кружку пива, при этом так наклонилась, что был виден в разрезе её пышный бюст.

– Ты против? – спросил я, любуясь ее красотой.

– Нет. Сегодня я заканчиваю рано.

– Тогда я тебя подожду, – ответил я. Она спрятала глаза за длинными ресницами, а на губах появилась улыбка. Выбор сделан в мою пользу. Можно было радоваться, только той пьянящей радости юности уже не было. Вместо этого хотелось сделать глоток пива и поставить ещё одну черточку за завершенный день.

Глава 14. Подонок?

Она сидела около окна и курила. Ночь. Дождь. Лямка сорочки сползла сплеча и открывала грудь, но Света этого не замечала. Она смотрела ничего не видящем взглядом в даль открытого окна и казалось, что её здесь не было. Край сорочки открывал бедро. Эта тряпка почти ничего не скрывала и мне оставалось лишь гадать, зачем её нужно было надевать. Света же видела в этом какой-то смысл, раз каждый раз после наших совместного времяпровождения напяливала на себя эту тряпку. Белесую, с чёрной окантовкой тряпку, которая казалась чем-то чужим на красивой груди. Чужеродная ткань, которая больше раздражала, чем дразнила. Ведь для этого их носили? Заставлять думать, фантазировать, желать увидеть то, что скрыто. А я не хотел увидеть, я хотел уничтожить препятствие, но каждый раз себя сдерживал.

Со Светой я встречался уже два месяца. Почти каждый день оставался у неё, пока окончательно не переехал в комнату над кабаком. Я не спрашивал Свету готова она к этому, входило ли в её планы моё постоянное нахождение в её жизни. Однажды пришёл вечером уже с вещами. Она ничего на это не сказала. Мы с ней мало разговаривали. Больше кровать мяли и отваливались спать, чтоб на следующий день уйти на работу. Я помогал в гараже машины чинить, она приносила пиво и закуски любителям посиделок. Обычно я заканчивал раньше. Болтался с Раей на полигоне, уча девчонку стрелять, а потом возвращался в кабак, где дожидался Свету, наблюдая, как она скользит между столиками и даёт по рукам особо наглым. Порой я ловил её взгляд на себе, который проходился по мне, словно по пустому месту, что не особо было приятно. Потом мы поднимались в комнату, шли в душ и трахались. Без чувств, эмоций, получали нервную разрядку и расходились по углам комнаты. Она шла курить и смотреть в окно, напялив тряпку, а я лежал в кровати и смотрел на эту женщину, с которой что-то связывало и ничего не держало.

Иногда приходило любопытство. Хотелось спросить, почему она согласилась жить со мной, но я никогда не задавал этот вопрос. Мне не хотелось лезть к ней в душу, слушать её тайны и узнавать её больше, чем это было необходимо для общего удовлетворения. Она не стремилась эти тайны открывать. Чужие люди и в то же время близкие.

Какие-то странные у меня были отношения с женщинами. Я смотрел на Саньку, который чуть не на руках носил Дашу. Слушал, какую она несёт чушь и понимал, что никогда не смог бы быть на его месте. Я вспоминал Алису, которая порой могла сказать так сказать, но её бред был иной. У неё были какие-то отголоски мыслей. Умных мыслей, каких-то обрывков воспоминаний, которые складывались в причудливый пазл. Даша была глупой пустышкой и это меня раздражало, а вот Саньку восхищало.

– Порой мне кажется, что вся наша жизнь крутится вокруг потребностей, – сказал я, нарушая тишину ночи.

– К чему ты это?

– Ни к чему. Смотрю вокруг и вижу, что люди только и думают, как бы посытнее набить брюхо и кого бы в кровать завалить.

Она усмехнулась. Откинула прядь волос за спину, тем самым оголив ещё больше грудь.

– Говорят. Думают. А ты думаешь иначе? Твои желания разве не совпадают с желанием большинства?

– Пока совпадают. Из этого и состоит жизнь? Из траха, жрачки, вина, работы, редких развлечений, которые опять же заканчиваются с зажиманием симпатичной девки в тёмном углу?

– Жизнь состоит из разных дорог. Для кого-то есть эта дорога, для кого-то другая. Ты ведь это знаешь. Уже прошёлся по трём из них. Так чего ты спрашиваешь меня, раз знаешь сам?

– Может и знаю, но не понимаю.

– Вань, ты хочешь объяснить свои поступки и желания? Зачем тебе засорять голову этой ерундой? Живи, как считаешь нужным. Хочешь жить как большинство мужиков этого города? Так в чём проблема? Это тоже жизнь. Не всегда нужно ставить большие и сложные цели, чтоб открывать глаза каждое утро и подниматься с кровати. Порой хватает и мелких задач: набить брюхо вполне себе хороший стимул подняться и чего-то сделать для решения этой задачи.

Она тихо рассмеялась. Затушили сигарету. После этого отпила воды из высокого гранёного стакана.

– Ты мне напоминаешь одного знакомого, который когда-то работал в институте до всей этой хрени. Он так привык каждый день ставить перед собой задачи размером с нашу страну, что долго не мог привыкнуть, что эти задачи больше никому не нужны. Вот раньше он чего-то высчитывал, пытался доказать, найти, улучшить жизнь людей на этой планете, а тут никому его расчёты были не нужны. В этом мире ценилось выживание, умение найти или вырастить еду. А он возвращался после работы с поля и продолжал считать. Всё считал чего-то, чертил графики. Мы на него смотрели как на ненормального. Двинулся человек на почве своей науки. Мы думали тогда не о цифрах, а как научиться землю обрабатывать, чтоб урожай не пропал. С детства в поле пахали. А он считал. Знаешь до чего этот тип досчитался? Хотя откуда тебе это знать. Он на реке сделал электростанцию. Снабдил наш посёлок электричеством. Потом велел школу построить и детвору загонял учиться, чтоб мы не одичали. Над ним смеялись. Говорили, что это пустая трата времени. В мире, где главное оружие и не выходить ночью, цифры не нужны. Оказались нужны. Нужны, чтоб строить дома, чтоб строить мосты, собирать хороший урожай, высчитывая, когда лучше посадить семена. Цифры были повсюду, нужно лишь научиться их видеть и пользоваться ими.

– Интересный был человек.

– Очень умный и благородный. Ты знаешь, что означает это слово? Благородство. Тот, кто рождает благо для других, потому что может это благо принести в мир. Кто не боится запачкаться в грязи, чтоб отстоять убеждения.

– Рыцарь в сверкающих доспехах.

– Кто?

– Человек, который чужую жизнь ставит выше своей и готов голову положить, сея добро.

– Нет. Благородный человек не будет забывать себя, ведь потеряв себя, он не сможет дарить благо другим, потому что не будет знать, что делать. Как можно знать, что нужно другим, если не знаешь, что нужно тебе?

– Эгоизм в чистом виде.

– Все люди эгоисты. Ты ведь с этого и начал. Мы всё думаем о своих желаниях. Еда, чтоб насытить желудок и не протянуть ноги. Сон, чтоб отдохнуло тело. Отношения, чтоб заполнить пустоту. Разве это не эгоистические мотивы?

– Хочешь сказать, что люди сходятся вместе, чтоб было больше комфорта?

– Да. Люди хотят чувствовать себя нужными, хотят чувствовать себя в безопасности. Можно об этом услышать от кого-то десять раз, но не поверить, а можно один раз почувствовать объятия и понять, что это правда.

– Спорить не буду.

– Ты никогда не споришь, даже если с чем-то не согласен.

– А должен лезть в бутылку? – спросил я.

– Нет. Это последнее дело. Но пока тебе безразлично, то и другим будет безразлично на тебя. Можешь смотреть на меня волком, но это так. Когда уходит безразличие, тогда появляется и интерес.

– Это всё вода. Нужна сила. С ней и считаются.

– Сила может быть разной. Есть сила мышц, а есть сила духа.

– У того счетовода была сила духа?

– Да. Его ничего не могло сломить, кроме твёрдого кулака одного моего парня. Ревность творит страшные дела, если идти у неё на поводу. Этот парень размозжил профессору нос. Тот упал на камень и проломил себе череп. И не стало человека.

– Жалеешь?

– Не знаю. У меня к нему всегда были двоякие чувства: ненависть смешивалась с восхищением. В тот момент было скорее удовлетворение, что одним уродом стало меньше и сожаление, что умный человек не смог воплотить многое из своих задумок.

– Ясно.

– Да ничего тебе, Вань, неясно, – неожиданно разозлилась она. – Ты сейчас лежишь пьяный и дурной. Завтра этот разговор сотрётся из твоей памяти. А если останется, то ты решишь, что это чепуха. Обычная чепуха, которой не стоит засорять голову. Но при этом ты иногда всё же что-то слышишь. Пытаешься думать, действовать…

– А не плыть по течению? Но стоят ли все затраченные усилия на борьбу с этим течением? Стоит ли с ним бороться? Для чего это нужно?

– У каждого на это есть свой ответ.

– Свет, ты мне всё это говоришь, а сама ведь не собираешься бороться. Тебя всё устраивает в этой жизни. Тебе нравится быть в центре внимания, нравится когда тебя лапают мужики. Чего вскочила? Правда глаза режет?

– Ревнуешь? – насмешливо спросила она.

– С чего? Ревнуют того, кто дорог, – ответил я. Она вздрогнула, улыбка превратилась в маску. Похоже я её задел. И пусть это было не намеренно, но мне понравилось, что она перестала тут строить из себя не пойми кого.

– Договоришься, – предупредила она.

– И что тогда будет?

– Поссоримся.

– Думаешь, что кто-то из нас будет переживать по поводу этой ссоры?

– Нет.

– Тогда и смысла ссориться нет. Ссора – это желание досадить другому человеку. Мы друг другу безразличны. Так чего нервы трепать?

– Но тебе нравится трепать мне нервы, – ответила она, закрывая окно. – Ты чувствуешь тогда себя сильным, хотя не понимаешь, что сила не в словах.

– А в действиях? В поступках? Давай обойдёмся без моралей.

– Ты ведь сам хочешь услышать ответы на свои вопросы. Иначе ты не стал бы сейчас разговаривать со мной.

– Одно вырвавшееся слово – это спусковой механизм для выноса моего мозга?

– Вань, слово было не одно. Да и сказать тебе всё это кто-то должен, пока ты не сделал выбор, который уже не получиться отменить, – спокойно возразила Света, собирая волосы и начиная заплетать их в косу. Мне хотелось уйти от неё, от этого непонятного разговора и моралей, но было лень одеваться. Да что говорить, мне и с кровати вставать не хотелось, поэтому оставалось слушать Свету. – Тебе не надо никому ничего доказывать. Знай, что ты прав, что ты можешь, а другие это почувствуют. Битьё слабых не повысит в их глазах твоей значимости. Они будут бояться и ненавидеть. В тебе что-то есть, как в том счетовод. Ты из тех людей, которые могут решить любую проблему. Любую задачу. Неважно какая она будет: большая или мелкая, но ты её решишь. Зачем тебе тратить силу на битьё слабого?

– Я тебя ни разу не ударил.

– Ты начал бить словами, после слов идут руки. Я всё это знаю и вижу раньше, чем всё может закончится. Однажды ты превратишься в монстра.

– А чем так плохо быть монстром? – Я всё-таки поборол лень и подошёл к Свете. Поддел пальцем вторую лямку сорочки, освобождая полностью грудь. – Можно взять эту тряпку и выкинуть к тварям, чтоб не загораживала то, что нравится мне.

– Её можно просто попросить снять, – ответила Света поводя плечами и давая тряпки упасть на пол.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Света лежала рядом, повернувшись ко мне боком. Сразу уснула, как только мы с ней закончили, заходя на второй круг. Мне и самому нужно было уснуть, чтоб утром не считать зевки, но сна не было. Я лежал, закинув руки за голову и смотрел в темноту.

Возможно Света была и права. Я слишком заигрался в «крутого перца». Со временем мне это надоело. Я спустился на дно жизни, живя, потому что жил. Без цели, без жажды к этой жизни. Плохо это было или хорошо – я не знал. Вроде меня это устраивало, но всё равно чего-то не хватало. Я стал заливать по вечерам. Не сильно, но до такой степени, что опьянение кружило голову каждый день. За то время, как я пришёл к Свете, у меня было два или три вечера, которые я провёл трезвым. После пары кружек пива жизнь менялась. Уходило ощущение серости. Появлялась лёгкость. Жизнь не казалась такой пустой. Бесцельной. Я почему-то забыл, что сам отказался эти цели ставить. От скуки и серости начал обижать Свету. Доказать, что я такой крутой и могу её поставить на место одним словом? Напомнить, что она никто в моей жизни? Что я её использую? Так она это знала. Знала и всё равно ложилась под меня. А я? А я чувствовал раздражение. Она меня раздражала своим безразличием, курением, внешностью, смирением к своей незавидной долей. При этом она даже не думала ничего менять. В ней я видел отражение себя. Такого же ничтожного существа, который мог больше, но не делал ничего, чтоб изменить жизнь. Я не понимал кем хочу быть. Как жить, чтоб прошло ощущение, что я проживаю жизнь зря. Я дошёл до такого состояния, какое испытывает человек перед которым стоит накрытый стол с множеством блюд, а он смотрит на деликатесы и понимает, что голода нет. Так и у меня пропало желание нагибать мир, но ощущение пустоты из-за бездействия осталось. И эту пустоту я пытался заполнить злостью на себя и зеркало в виде Светы. Пришлось признать, что если я останусь в таком своём состоянии, то превращусь в подонка, который будет думать как напиться и выпустить пар на первое попавшееся под руку существо. А это было плохо. Такая жизнь не вдохновляла.

Спустя три дня я понял, что у меня похоже проблемы с алкоголем. Без него жить не хотелось. Серость и унылость угнетали до такой степени, что хотелось выть. Ещё и работы не было, поэтому я всё время торчал в кабаке, наблюдая как пьют другие. В какой-то момент мне это надоело и я вернулся домой, считая, что лучше там буду среди детворы сидеть, чем в кабаке злиться на других и бороться с желанием напиться.

Дожди зарядили с такой силой, что было невозможно нос высунуть на улицу, чтоб при этом не промокнуть насквозь. Никакие куртки и дождевики не помогали. Я не хотел возвращаться в кабак. Было желание остаться дома в тепле, где меня продолжала ждать моя кровать. Да и Светка больше так не привлекала, как вначале отношений. Но я всё равно поплёлся в кабак. Как одинокий пёс, без дома, без места, я болтался по этой жизни не понимая, где можно приклонить свою дурную бошку.

Ручьи, что образовались после ливня, размыли дорогу до непролазного болота. Приходилось идти по траве, хлюпая ногами в промокших ботинках. Дождь был таким сильным, что заглушал шум моря. Холодные капли лупили по лицу, заставляя морщиться и практически лишая возможности видеть.

Возможно это и дало возможность твари подкрасться так близко. Она была метрах в десяти от меня. Дождь обтекал её со всех сторон, придавая очертания огромного кузнечика. Красные глаза смотрели на меня. Я держал руку на пистолете, но был не уверен, что успею его достать. Страха не было, хотя тело горело огнём. Красные глаза гипнотизировали. Мне стало казаться, что ничего этого нет. Твари, дождя, моря – ничего этого не было. Обман, придуманные воспалённым сознанием. А тварь была лишь плодом моего воображения. Я чувствовал холодную ткань рубашки, которая прилипла к спине и это возвращало в реальность. Эти твари хорошо влияли на сознание. Возможно с помощью волн, которые издавали на таких частотах, которые не были слышны человеку, но которые мы хорошо чувствовали. При всём этом приходилось признавать, что она была красивая. Манящая, как начищенная монета. Я подавил в себе желание коснуться тварь рукой. Визг резанул по ушам. Она прыгнула. Рука на рефлексе достала револьвер. Выстрелы настигли тварь в полёте. Она попыталась поменять траекторию, но было поздно. Жёлтая жижа потекла из дыр в её туше. Я отскочил в сторону, как раз когда она упала, расплываясь жёлтым пятном кислоты, которое начинало дымиться. Пустота в душе сменилась ощущением остроты жизни. Миг назад я мог умереть, но я выжил. Я был сильнее этой гадости, доказал себе…