Текст книги "Шакал (СИ)"

Автор книги: Евдоким Огнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Алиса, ты боишься умереть?

– Нет.

– Надо выбраться в степь, – сказал я.

– Пошли.

Даже не спросила на кой ляд меня потянуло туда. Хотя сейчас и время было не до трёпа. Я сделал условный знак Тону, чтоб он следовал за нами. Вокруг уже летели пули. Парни подорвали одну машину из гранатомёта. Зато и нам в ответку прилетели три гранаты. Грязь, запах гари, пот застилал глаза, огонь запалил крышу одного из домов. Горела вышка. Ещё минуту назад здесь всё было тихо, а сейчас мир рычал, кричал и вонял.

– Чего ты задумал? – к нам подбежал Тон.

– Шакалы.

Одного этого было достаточно, чтоб он меня понял. Теперь всё зависело от того, болтаются ли твари поблизости или сбежали, когда услышали звуки боя. Нет. Как и положено их природе, они крутились около боевых действий, явно хотели поживиться падалью или ожидали приказ. Оказалось последнее. Оружие. Верное, правильное, которому плевать на схватки людей. Им важно лишь исполнить приказ несмотря на детали. Приказ был остановить машины любой ценой. Твари словно этого и ждали.

Мы с Тоном разделились, когда разделились нападавшие. Одни хотели заехать сбоку, другие перли напролом. И тут на их пути встала стая наших крошек, которые накинулись на машины. Солнце садилось. А я знал, что с заходом придёт настоящие подкрепление из шакалов в виде саранчи, которые и зададут основной жар. Пока же оставалось лежать в грязи и пытаться попасть по колёсам. Лучи слепили наших противников, что было только нам на руку. Я же смотрел, как перламутровые облепили машины и чувствовал внутреннее удовлетворение. Так и должно быть в этом мире. Здесь выживает сильные и хитрые, а слабых ждёт печальная участь.

Глава 24. Союз степных городов

Сила тварей пугала и восхищала. Они действовали как камикадзе, разбивая собой лобовые стёкла, чтоб проникнуть в машину и закончить дни нападающих. Машины переворачивались. Взрывы соперничали с закатным солнцем.

– Мог и раньше сказать, что ты знаешь их секрет, – спокойно сказала Алиса, которая наблюдала за происходящим, перестав стрелять. Я и сам перестал вести огонь. Зачем тратить патроны, когда бой уже предрешён? Нам же выпала роль зрителей, которые лежали в стороне на безопасном расстоянии.

– Я не знаю, как к этому отнесутся в городе, – признался я.

– Вань, ты глупый человек. Сколько ты живёшь на свете, но так и не понял, что решаешь только ты. Если ты хочешь остаться, то ты останешься в городе, но если ты хочешь уйти, то уйдёшь. Но всё это зависит лишь от тебя.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что знаю. Я знаю много, но ещё больше не знаю и никогда не узнаю. Но то, что главный игрок – это ты, я знаю. Потому что по-своему мы все главные игроки и лишь от нас зависит будет ли выигран бой, начнётся ли этот бой или весь мир разрушится от одного приказа. Каждый из нас главный и каждый второстепенный. Но сейчас тебе стоит предупредить людей в городе и велеть прекратить огонь. Теперь можно зачехлить оружие, когда такая охрана вокруг города.

Алиса, похоже, никогда ничему не удивлялась. Для неё любое событие, которое должно было произойти было предрешено, а значит переживать по этому поводу не стоило.

Бой закончился с закатом. Как только наступила ночь, пришли красноглазые. Оттеснив перламутровых, мои шакалы добили оставшихся. Зарево от горящих машин, освещало поле боя. Я видел, что шакалов огонь нервировал, но они не смели ослушаться приказа.

После окончания боя мы с Тоном пошли добивать тех, кто ещё по какой-то случайности остался в живых. Таких было немного, но негласно мы решили, что никого оставлять не будем. Да и Семёныч не хотел брать пленных, хотя кто-то в городе и считал иначе. Но, лично у меня, не было доверия, к тем, кто пришёл к нам с мечом. От меча он и должен был погибнуть, чтоб больше не вернуться. Жестоко. Но необходимо. К своему удивлению, я уже в который раз заметил, что у меня не дрожит рука, когда я иду добивать врагов. Или не врагов, а тех, кого считаю опасными для этого мира. Если оставить их в живых, то будет ещё больше жертв. Лучше это прекратить сейчас, одним движением ножа. Не обращать внимания на страх в глазах, не слышать просьб о пощаде. Я чувствовала себя механизмом, который совершает определённые действия, которые нужны для того, чтоб поддержать равновесие этого мира. А для тех, кто выбыл из мира, я был уверен, что их ждала другая жизнь. Возможно, более лучшая.

– Вроде всё, – сказал Тон, доставая припасённую самокрутку. Протянул мне.

– Да, всё, – закуривая, ответил я. Дым попал в лёгкие, заставляя закашляться.

– И что теперь? Закончилась наша сытная жизнь?

– С чего бы? – сплюнув, спросил я. – Как жили, так и будем жить. Попробуем научить желающих, как с шакалами общаться. Охраны станет меньше. Девчонки смогут снять с себя эту обязанность. Пусть местным страшно на первых парах, но привыкнут. Наши предки делали это оружие для войны, так почему бы нам не пользоваться шакалами для охраны, а не только использовать в качестве утилизации трупов?

– Будем бить на это?

– Да. Раз решили сделать город нашим домом, то будем дом охранять. Или пригрозив, что разрушим тут всё к праотцам.

– Жестоко.

– А чего делать? Хочешь хорошо жить, так умей принимать жёсткие решения.

Из-под одной машины выбрался мужик. Весь в крови. Куда-то пытался ползти. Твари его бы поймали, но они и так хорошо постарались. Да и мучить бедолагу не было желания. Последний выстрел. Я даже попал с первого раза, что для меня до сих пор было чудом. Меткость так и не получилось прокачать. Мужик дёрнулся и упал. Я же выкинул докуренную сигарету и пошёл домой. Сегодня смерть не стала целовать меня. Жизнь продолжалась. И эта жизнь меняла. Если я вначале к этим переменам относился настороженно, то теперь они меня не волновали. Лучше самому бить, чем становиться мешком для битья.

Мирная жизнь была сытой и спокойной. После той мстительной акции больного на голову придурка, а Кардинал был именно таким, больше к нам никто с мечом не приходил. Алиса потом его опознала среди погибших. Все её страхи оказались чем-то пустым, что решить можно было одним словом. Она в это долго не могла поверить. Алиса ведь несколько лет жила с мыслью, что враг непобедим или победим, но при этом был сильный, а тут приходилось принять, что этот враг был сильный лишь для неё. Но постепенно она это начала осознавать, как и то, что не надо не перед кем оправдываться за свой образ жизни. Лично я никому ничего не объяснял. Хотя у меня этих объяснений не требовали. В глубине души я думал, что придётся спорить с людьми, доказывать, что шакалы не причинят им вреда, а от них много пользы, но ничего этого не произошло. В городе как-то спокойно приняли информацию, что мы с Тоном управляем шакалами. Стать героем или атаманом у меня не получилось, да я особо к этому не стремился. Мне это было не нужно. Наверное, я достиг своего пика жизни, когда к большему не было стремлений.

Это осознание пришло после боя, когда мы с Тоном и ребятами сидели в кабаке. Алиса с кем-то спорила. Играла музыка. Веселье и шум, расслабленные лица людей, которые смогли отвоевать право ещё пожить, сытная еда, мигание лампочек и приглушённо работающий телевизор – я смотрел на всё это и начал понимать, что не хочу терять. Да, я не хотел терять этот мир, хотел, чтоб таких моментов было больше. Необязательно завоёвывать мир, чтоб доказать самому себе, что чего-то стоишь. Порой достаточно выполнять грамотно работу и наслаждаться общением. Всё это стало откровением, которое предстояло переосмыслить.

Машины так и отвались чёрным памятником, который встречал всех на подъезде к городу. Возможно, это добавляли страха нашим гостям, или показывало, что мы шутить не любим. Торговля процветала. В середине лета к нам попросились на постоянное жительство несколько больших семей. Город пополнился свежей кровью. За лето удалось нанять с десяток наёмников для охраны города, а девчонки их тут же привязали семьями.

Лето пролетело в каких-то мелких заботах, но в основном это лето было расслабленным и комфортным. За ним наступила зима, которые опять принесла дожди. Я смотрел на всё это как будто со стороны. Жизнь проходила мимо, но я больше не гнался за ней.

– Ты в последнее время ходишь довольный, – заметила Алиса. Был выходной. Мы сидели в комнате. Алиса чистила оружие, а я пытался читать книгу.

– Это плохо? – спросил я, не отрывая взгляда от книги.

– Нет. Интересно почему.

– А переживать не из-за чего.

– Ты всё ещё думаешь уйти? – спросила она.

– Я никогда об этом не думал.

– Думал, но не говорил.

– Тогда как ты об этом знаешь? – её логика меня порой вводила в ступор. – Умеешь мысли читать?

– Нет, но я умею наблюдать, замечать то, что скрыто от других. Семёныч предложил мне уйти из военных. Теперь им не нужны женщины на защите города. Даже не берут в расчёт, что я нашла общий язык с шакалами. А ведь их не бояться лишь единицы. Но всё равно попросили уйти.

– Тебе это не нравится? – Книгу пришлось отложить. Ясно, что разговор затянется.

– Обидно. Немного. Но я к этому была готова, – ответила Алиса, заканчивая чистить оружие.

– И чем займёшься?

– Перейду на лёгкую работу. Например, буду следить за оружием, что спрятано в нишах на экстренный случай. Это тоже требует внимание. До лета будет занятие.

– А потом?

– Потом у нас будет ребёнок, – спокойно ответила она и посмотрела на меня, ожидая реакции. – Или ты против?

– Вроде хотели подождать, – осторожно напомнил я, а сам пытался осознать сказанное.

– Мы хотели, а он решил, что пора, – ответила Алиса.

– Ты это серьёзно?

– А я когда-нибудь шутила?

И ведь права. За Алисой страсти к глупым шуткам я не замечал. Это теперь получается, что у нас с ней будет семья со всеми вытекающими? Ответственность и цепи на руках? Чёт я к этому готов не был. Мне ещё хотелось ощущать свободу и знать, что я могу в любой момент всё поменять. Но с детьми менять всё уже не получится. А что менять? Алиса меня устраивала, но и одновременно…

– Что скажешь?

– А что я должен сказать? От счастья не прыгаю, волосы не рву. Будет, значит будет. Или что ты хочешь услышать?

– Ничего. Я услышала достаточно. – ответила она. Убрала оружие. Зачем-то достала вещи из шкафа. Начала их вновь складывать и убирать на место.

– Алиса.

– Что? – она посмотрела на меня. Пустой взгляд, который ничего не выражал. – Ты говорил, что всё будет нормально. Я тебе верю.

А верил ли я себе? В этом я сомневался, но обратного пути уже не было. Оставалось идти лишь вперёд.

Они приехали к нам среди зимы. Десять машин больше похожие на танки и БТР, но более усовершенствованные. Они существенно отличались от привычных машинок, которые хоть и утяжеляют, но броня у них была далеко от совершенства. А о ходовой части и колёсах лучше было умолчать. Наши машинки не могли бороться с зимним бездорожьем. Эти же монстры с полтора метровыми рифлёными колёсами бездорожья просто не замечали. Они подъехали к нашему городу и запросили встречу с представителями администрации. Я был среди охраны, которые должны были предотвратить банальное убийство нашего правительства, от лица которого пошёл Семёныч, как самый опытный мужик. Всё понимали, что если эти машинки захотят пустить в ход оружие, то от нас не останется и воспоминания. Нет, воспоминание может ещё и останется. Алиса всё-таки вспоминать будет. Но останков не будет.

В машинах были военные. Тут меня уже не удивило. Явно бандиты не будут на таких разъезжать. Люди в форме, которые я видел в книжных иллюстрациях. Только форма была сразу нескольких армий. Остатки военных решили объединиться? Только что они забыли у нас?

Как оказалось, что всё было до банальности просто. У нас был уголь. Их это вполне устраивало, чтоб взять нас в Союз степных городов, куда приглашали все значимые города в добровольно принудительном порядке. Если какой-то город отказывался вступать в союз, то от него оставалось лишь одно воспоминание, а на его месте строили новый город, который будет уже лояльно относиться к новому правительству и отстёгивать налог за защиту от банд и других недружелюбных личностей. Всё это нам втирали долго, основательно, со всеми доводами, которые сводились к одному: надо соглашаться, а то хуже будет. В перспективе союз степных городов планировал объединить все города от лесного массива до морского побережья и подножья гор. Одна треть городов уже вошла в состав Союза.

– Пора уже давно забыть прошлые ссоры и недопонимание. Настало время для объединения. Не надо вспоминать историю, чтоб понять: в одиночку городам сложно противостоять общим неприятностям. Страдает инфраструктура. Замкнутость и изолированность городов приводит к снижению численности населения, а значит и вымиранию. В некоторых городах идёт деградация населения из-за отсутствия учёных людей, которые могли бы передать знания. Война была ошибкой, которую пора давно признать. Теперь настало время для мира. А какая мирная жизнь может быть, если придётся подстраиваться под различие законов и обычаев? Под различие налогов и уровня развития. Можно долго говорить, что у вас уже есть устоявшийся уклад, что вы независимы. Но что вам даёт ваша независимость?

– А что даст зависимость? – спросил Семёныч.

– Инфраструктуру. Между городами начнётся нормальное курсирование автобусов. Даже к самым мелким населённым пунктам. Будет возможность получить качественную медицинскую помощь и образование. Мы решили вернуться к довоенным методикам. Сейчас есть некоторые договорённости между городами, когда дипломированных специалистов отправляют по распределению в города, но такие договорённости есть не у всех. Да и добраться до некоторых городов весьма проблематично. Как, например, до вас. Вы находитесь вдалеке от торговых и основных путей. Если бы не ваши соседи, которые уже присоединились к союзу, то мы и не узнали бы о вас.

Я всё это слушал с сомнением. Золотые горы ни в одном мире не были реальностью. Всё это напоминало предвыборную кампанию, лозунгом которой были обещания. Но вот как эти обещания будут исполняться после заключения союза? Тут был вопрос. И он оставался открытым. При этом мы понимали, что отбиться не сможем. Взяв вечер на обдумывание, мы ушли к себе.

В тот вечер дома я не появился. Мы собирали информацию, связываясь с соседями и пытаясь выяснить, что это за Союз степных городов. И к своему удивлению выяснили, что во время зимы была развязана хорошая такая война. Только мы остались в стороне от неё. Теперь же нас в неё втягивали.

– В качестве серьёзностей своих намерений они нам оставят одну машинку на защиту города. Но для этого нужно им отдать тридцать человек для пополнения армии, – сказал Семёныч.

И опять пошли споры, сомнения. Но что мы могли противопоставить такой силе? Шакалов? Шакалы зубы обломаю против такой технике.

– Зачем им люди, если у них есть такие машины?

– Может машинам некому управлять?

– Или машин не так уж и много. Но им нужна ещё и пехота, – ответил я. – И я знаю, где найти пехоту, а нам остаться в стороне. Каторга. Там много людей. Много желающих получить шанс на выход и одновременно знающих, что такое убивать. Можем военным предложить напасть на каторгу. К тому же там делают бронники. Думаю, что военным будет интересно там побывать.

– Думаешь они о ней не знают? – с сомнением спросил Тон.

– Знают, но не факт, что рассматривают в качестве солдат. Что если набрать отмороженных, которые не будут бояться шакалов. У нас получится отряд, который будет наравне с танками. Как думаете?

– Надо с военными разговаривать, – ответил Семёныч. Но было видно, что ему эта идея понравилась больше, чем снижать защиту города за счёт своих.

И новый виток переговоров, на которых стало понятно, что любая инициатива наказуема. Военные не отрицали, что у них дефицит людей. Им нужны были свежие силы в их движение. К тому же не все города добровольно присоединялись. Некоторые приходилось брать осадой и измором. Они хотя и грозились стирать города с лица земли, но не все города было выгодно разрушать. К тому же снаряды были не дармовые и их приходилось доставлять чуть ли не с другого конца степи. Но парни были настроены решительно. Женщин в свои ряды они не брали, считая, что это неженское дело воевать. Алиса тут бы с ними поспорила, но ей было не до войны. Она ждала ребёнка, поэтому воевать не собиралась.

– Значит, ты поедешь с ними? – холодно спросила она.

– Так нужно, – собирая вещи, сказал я. – Лучше я, чем мы останемся без защиты.

– Я так и думала, что всё закончится твоим побегом.

– Алиса, я не убегаю. Есть долг. Твой город для меня стал родным. Я хочу, чтоб ты и наши дети жили здесь в безопасности. А для этого мне придётся на какое-то время уехать.

– Вань, это все отговорки. Ты уезжаешь потому что хочешь уехать. Но я тебя не виню. Понимаю. Для каждого этапа в жизни есть своё время. Твоё ещё не наступила.

– Это о каком времени ты говоришь?

– О твоём. Когда оно придёт, то ты поймёшь и найдёшь меня. Нас, – поправила она.

– Алиса, – это всего лишь на время. Я скоро вернусь и всё будет как прежде, может даже лучше, – пообещал я.

– Нет, как прежде не будет. Каждый этап жизни формирует что-то новое и это новое откладывается в характере. Тут ничего не поделаешь. Когда ты вернёшься, то нам придётся знакомиться вновь. Это неплохо и нехорошо. Это факт. Только вернись. Наша история ещё не закончилась.

И опять какие-то непонятные фразы, что ложатся в памяти и которые потом приходят по ночам в воспоминаниях. Я не мог ей не пообещать.

– Я вернусь.

– Надеюсь на это, – тяжело вздохнула Алиса. У меня же появилось ощущение, что я её подвёл. Но и остаться никак не получалось.

Глава 25. Нож в спину?

Я уже и забыл, какого это столько времени находится на свежем воздухе. Места внутри машины мне не нашлось, поэтому пришлось ехать наверху. Благо скорость была небольшой. Ветер в лицо кидал мелкие капли дождя, но меня это не волновало. Свобода. Я и забыл её вкус. Семейная жизнь казалась каторгой. Только сейчас я понял, что всё время, проведённое в городе, пытался подстроиться под его ритм, под ожидания Алисы и при этом терял себя. Почему так происходило? Почему стоит начать с ней жить, как появляются кандалы? Так ведь не должно быть. Семья – это дополнение к жизни, а не обязательство. Ещё и ребёнок. Но ведь это только начало. У неё в планах было трое детей. Я к этому не был готов. Но и сказать эту впрямую не мог. Подвернувшаяся возможность свалить из города была удачной. К тому же всё делалось на благо. Пусть Алиса пока это не понимала. Но со временем…

Но со временем эйфория проходит. И дождь начинает раздражать, как и влажная одежда. Со временем ветер становится колючим и заставляет мечтать о тепле, которое не предвидится, пока мы не дойдём до каторги и не начнём переговоры. Времени на сон не было. Приходилось ехать и ночью, трясясь на верху холодной машины и надеяться, что не засну и не свалюсь под её колёса.

Со временем начинаешь понимать, что тепло кровати – это божественная вещь, которая доступна избранным в круг, которых я больше не входил по собственной инициативе и из-за желания задницы отправиться на поиски приключений.

Но проходит время и путь заканчивается в назначенной точке, где мы останавливаемся, чтоб выпить горячего чая, просушиться около костра и съесть кашу, закусывая сушёным мясом. Желудок наполняется горячей и сытной едой. После этого и дождь перестаёт быть таким нудным и противным. С ним можно примириться, потому что знаешь: это всё не вечно. Настанет время и придёт тепло, которое разольётся по крови, заставляя согреваться тело. Это всё не то время, когда приходилось жить в пещере и жрать то, что добудут твари.

– Кэп, по поводу мяса. Необязательно жрать сухое или солонину. Шакалы могут приносить свежее, – заметил я. – Они неплохо охотятся. Главное, дать понять, что мы не жрём падаль и трупы.

Кэп почему-то подавился. Он был мужиком лет пятидесяти с седой головой и бородой по грудь из-за чего у меня приходили ассоциации с дядькой Черномором из сказки, что помнилась ещё с прошлой жизни.

– Если хочешь питаться отдельно – флаг в руки. Но мы по старинке, – ответил он.

– Слушай, а ведь тогда сможем сэкономить на прокорме стада, которое в пехоту возьмём, – вставил Майор. Имени его никто не называл, только по кличке. Как я успел заметить в отряде имена не приветствовались. – Пусть питаются тем, что им твари будут приносить.

– Мне плевать, что они будут жрать. Главное, чтоб выполняли приказы, – ответил Кэп.

– Там парни под чаем находятся. Им плевать, что делать. Такие тени. Но я бы их с чая снял. Тупые исполнители не нужны. Нужно, чтоб они хотели выжить, а не были тупым пушечным мясом, – сказал я.

– Считаешь, что справишься с ними без допинга? – спросил Майор.

– Стая поможет.

– Ты на неё слишком сильно уповаешь. Они могут слушаться как тебя, так и другого, который отдаст приказ. Как думаешь, что остановит отдать приказ напасть на тебя? – спросил Кэп. – На первых порах я бы чай оставил.

– Я подумаю над этим.

– Командовать не так просто. Тем более сбродом. Тут нужна сила. У тебя этой силы нет. Когда подготовишь сброд, научишь их не бояться тварей, то тебя сместят. Нападут со спины, перегрызут глотку, а ты и понять ничего не успеешь, – сказал Майор. Я только покосился на него. Он явно не верил, что из этой затеи что-то получится. Споры здесь были лишние.

Я отошёл от костра. Люди начали раздражать. Я и забыл, что по жизни надо всё время кому-то чего-то доказывать. Отвык от этого. После успешной поездки за металлом я получил уважение в своём городе. Когда нашёл Алису, то уважение было за счёт того, что я был мужиком и мог стрелять, не боялся выходить на улицу. Тут же приходилось доказывать всё вновь. Они меня видели мальчишкой, который оказался здесь по чистой случайности. Это раздражало. Например, к Тону они относились иначе. Почему-то посчитали его за своего. Хотя и выглядел он как они. Походил на солдата. А я сколько здесь жил, так и оставался задохликом невысокого роста, который пытался тут командовать. Это ему надо было ехать вместо меня, но поехал я.

Мы остановились около холмов. Их рельеф изменился после землетрясения. Были мысли посетить прежнее жильё, но что-то подсказывало, что там теперь ничего нет, лишь воспоминание. Тварь вышла из темноты, сканируя местность красными глазами. Что-то пророкотала, потом зачирикала. Оружие массового поражения с зачатками интеллекта. Интересно, а какого ей? Испытывает ли она какие-то эмоции? Или тупо выполняет команды. И опять стрекот, который когда-то наводил ужас на меня, а сейчас воспринимался как пение птиц.

– Говорят, что вы меня предадите по первому приказу. А я в это верить не хочу, – сказал я. Усмехнулся. Прям с ума схожу, если я отошёл от людей, чтоб поболтать с саранчей. – Знаешь, как-то неправильно всё в этой жизни происходит. Враги становятся друзьями. Я ведь раньше вас считал врагами. А кто обычно враг? Это тот, кого мы не понимаем. А вы меня считали врагом, потому что так устроены. Всё происходит из-за непонимания. Я должен вас бояться, потому что на вас столько крови. Только бояться не могу. В мире ведь всё заточено под естественный отбор. Выживает лишь сильный. Слабый погибает. И часто первое, а порой и главное впечатление мы делаем по первому впечатлению. Вот смотри, они меня считают слабаком, потому что я так выгляжу, но ведь в глубине меня есть стержень, иначе я бы не выжил в этом мире. А когда-то я жил в другом мире. Там всё было иначе. Там я был выше и сильнее, на первый взгляд, но слабее внутренне. Принимать любое решение было для меня проблемой. Сейчас я как-то больше вперёд смотрю, а не оглядываюсь по сторонам. Делаю то, что считаю нужным. А люди продолжают смотреть так, словно я пустое место.

– Чтоб составить мнение о человеке, то надо дождаться от него поступков. Тогда и можно понять, какой перед тобой фрукт, – голос из-за спины заставил обернуться и схватиться за оружие. – Свои. Значит, эта козявка меня не сожрёт, если не выказывать страха?

– Я отношусь к ней, как к оружию, – ответил я.

– Оружие. Чего только люди не придумают. У меня отец был инженером при воинской части. Так вот, он много разных штук показывал, которыми пользовались во время войны. Но вот таких я не видел. Красноглазый жук, который поёт так, что душу выворачивает.

– Психологическая атака для жертвы, чтоб заставить испытать испуг.

– Возможно. Пугает она здорово. Кто её создавал, был явно человеком с крепкими нервами. Грег, – представился мой собеседник. Протянул руку.

– Ваня.

– Иван?

– Нет, официально именно Ваня.

– Ясно. Эй, ты чего это? – отскочив в сторону, Грег. Тварь подалась в его сторону. Начала наступать.

– Не трогай его, – попросил я. – Свой.

Тварь протянула к нему лапку. Грег выдержал. Не сбежал. Дал до себя дотронуться. Я же провёл ладонью по холодной башке твари.

– Любопытство?

– Возможно. Я в них плохо разбираюсь. Знаю, что если их не бояться, то они вреда не причинят.

– Вроде простой фокус, но в то же время и сложный.

– Так вроде всё в мире просто и одновременно сложно. Вначале тяжело осваивать что-то новое. Зато потом, когда появляется привычка, то сложное раньше дело, становится чем-то обыденным. Можно приучить себя не бояться. Хотя чего бояться? Смерти? Так там будет другая жизнь, а проблемы останутся похожие.

– Бояться не самого́ факта смерти, а потери дорого, что держит в этом мире: упущенных и нереализованных возможностей, каких-то незавершённых дел, отсутствия возможности увидеть родных. Этого люди и бояться. Тебя же ведь что-то держит в этом мире?

Хотел ему ответить, что ничего меня не держит, но не стал. Амбиции. Я хотел, чтоб со мной считались. Ещё и Алиса, ребёнок… Она мне не была нужна. Но почему-то мысли невольно возвращались к ней, хотя я и понимал, что её можно было в любой момент заменить. Как будто девчонок на свете мало! А дети… Это ведь хлопоты. После войны можно и вовсе не возвращаться. Обещание же было дано лишь потому, что она хотела это обещание услышать. Но в глубине души я понимал, что не всё так просто в этом мире. Да и в любом другом. Не так просто принимать решения, которые могут повлиять на жизнь других людей. Уход же от ответственности мог сильно отразиться на судьбе жены и ребёнка. Это ведь и держало меня в этом мире. Ответственность за чужие судьбы и собственные трусливые поступки, в которых я не хотел признаваться, а маскировал их под смелость и обязанность перед городом. Именно поэтому я отправился в эту поездку. Трусость перед ответственностью за семью была замаскирована необходимостью защищать город. Смелость в одном, замещала трусость в другом. Только откуда эта трусость возникла? Тут уже надо было разбираться.

На следующий день начались переговоры с каторгой. Я остался в лагере. Это было не моё дело, да и никто не позвал. Расположившись в стороне от всех, я наблюдал, как перламутровая пытается охотиться за крысами и курил. Крепостные стены каторги при свете дня вызывали смешанные чувства. Появились воспоминания, как я пытался тут выжить и ведь выжил.

– Не помешаю? – ко мне подошёл Грег.

– Нет.

– Как ты собираешься формировать отряд?

– Зависит от того, кто останется в живых после переговоров, – ответил я.

– Думаешь будет бой?

– Каторга просто так не сдастся. Им неплохо жилось при прежних договорённостях. К тому же, как я понял, те города, которые заключили с каторгой договора, ещё не вошли в Союз степных городов. У каторги есть солдаты, оружие, доспехи, возможность держать длительную осаду при том же нападении бандитов. А такие нападения периодами случались, потому что каторга производит слишком ценный ресурс. Бой будет.

– Логично.

– Самым быстрым решением, на мой взгляд, это пробить забор и пустить в дыру шакалов. Но тогда мы будем народ собирать из тех, кто выживет. Не знаю какие планы у Кэпа. Возможно, он перекроет дорогу к каторге и возьмёт город голодом через пару месяцев. Зима скоро должна подойти к концу, а с ней и запасы крепости. Как-то так.

– Снаряды можно подвезти. А вот твои шакалы? Как будешь выполнять потери?

– Они сами размножаются в пещерах или норах. Их много и одновременно мало. Стоит лишь отдать приказ, как они сами приводят подмогу.

– Занятное оружие, – усмехнулся Грег.

– Ты всем этим интересуешься из любопытства или собираешь информацию?

– И то, и другое, – усмехнулся Грег. – Мне интересно с научной точки зрения, как можно было создать такую ерунду. С практической точкой зрения я хочу понять, как ты собираешься удерживать стаю.

– Можно ли вывести меня и удержать стаю?

– Нет. Зачем кому-то заниматься таким геморроем? А вот оценить твою стаю, как самостоятельную единицу – это интересно. Одно дело полагаться на танк, характеристики которого ты знаешь. Другое дело полагаться на стаю тварей, которых толком и в глаза никто не видел.

– Хватит играть! – рявкнул я на перламутровую, когда она приготовилась прыгнуть на Грега. – Брысь отсюда.

Перламутровая сразу исчезла с глаз. Я достал табак и начал скручивать самокрутку. Сырость, влажность, холод. Сигарета же и горький дым возвращали ощущение тепло.

– Ты с ними довольно мягко.

– Не могу себя заставить им приказывать. Глупо как-то с оружием общаться, но приходится, – ответил я. – Главное понимают, а как до них доходят эти приказы – это дело десятое.

– Согласен. Главное результат, а не то, как он достигнут.

– И я о том же.

– Только одно дело рассуждать, а другое дело в дерьмо лезть и пачкаться, – ответил Грег.

– Видишь вон тот овраг?

– Ну.

– Там местное кладбище и помойка. Когда пришлось ковыряться в останках и дерьме, чтоб найти хрень, что помогла бы мне выжить – я ковырялся. Не надо говорить о грязи. Её я повидал достаточно.

Он не ответил. Я же смотрел на холмы, которые прятались в серых тучах, наблюдал, как дождь идёт стеной, а ветер словно этой стеной управляет, наблюдал за каплями, что стучали по лужам и не узнавал эту местность. Деревья и кустарники в основном лежали. Холмы покрывали разломы, что напоминали раны, вывернутые мясом наружу. На склонах холмов, около расщелин кустарник не рос, лишь редкая жухлая трава пыталась осесть на свежей земле, которая появилась после землетрясения. Местность была новой, как и озеро, которое теперь приобрело вытянутую форму. Местность новая, а ощущения от местности прежние: желание выжить и чего-то найти.

– Вонь здесь знатная, – сказал Грег. – Теперь я понимаю, чего все смолят.

– Привычка смолить, а вони я не чувствую. Слизистая носа сожжена.

– Тогда тебе повезло.

– Я бы так не сказал.

Со стороны лагеря раздался гудок, который разнёсся приглушённым эхом среди холмов. Пришлось возвращаться. Явно пришли какие-то вести с переговоров. Так и есть. Вернулась машина, на которой ездили наши представители. Их послали. Выслушали предложение и велели убираться. Теперь оставалось решить, как напасть на крепость. И чем дальше я слушал, то тем грустнее становилось. Военные. Профессионалы, как они себя называли. А что в итоге? В итоге они рассчитывали брать города больше на испуг, чем силой. Оружия было не так уж и много. Да, они могли сравнять город с землёй двумя снарядами, но в данном случае нужно было сохранить склады, людей и снаряды. Всё упиралось в них. Если удастся взять каторгу, то можно будет пополнить арсенал за счёт оружия, что хранилось там. Хотя бы тех же самые патроны. Пока же, как я понял, у нас было их не так уж много. Особо не разгуляешься.