Текст книги "Шакал (СИ)"

Автор книги: Евдоким Огнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22. Привет из прошлого

– Ты начал курить? – Алиса подошла ко мне.

– Видишь в этом проблему? – спросил я, посматривая вдаль, откуда должны были появиться машины, которые мы встречали.

– Нет. Это твоё дело, – ответила Алиса, доставая переносной локатор. – Вокруг твари крутятся.

– Значит, за ворота города выходить не будем, – пожал я плечами.

Впервые за несколько недель дождь прекратился. Теперь по небу плыли серые рваные облака, подгоняемые холодным ветром. Я невольно порадовался колючему свитеру, который для меня связала Алиса. Куртка не давала проникнуть дождю, а свитер сохранял тепло, которого порой мне начинало не хватать. После жизни в пещере и похода по степи во время дождя, я часто ловил себя, что мёрзну. Тепло словно уходило из тела и вновь возвращался холод, от которого я уже успел отвыкнуть, живя в подземном городе. К хорошему всё-таки быстро привыкаешь.

– Сейчас подъедут, – сказала Алиса, поправляя шапку, что слезла ей на глаза. – Может, подмогу вызовем?

– Семёныч сказал, что это проверенные люди, так что опасаться нечего. Да и девчонки внизу нас прикроют, – отмахнулся я, закуривая вторую сигарету.

Мне нравилось дежурить на улице. У местных же это было не в почёте. Они считали, что безопасно только в городе, а окружающий мир представлял собой сплошную опасность. Я уже давно отучился бояться мира. Пусть в городе было необычно и даже весело, но мне нравился свежий воздух, где была возможность подымить. В этом плане мы с Тоном были солидарны, поэтому часто вызывались дежурить вместе. Сегодня он валялся с лихорадкой, поэтому со мной вызвалась дежурить Алиса, которая по местным меркам ничего не боялась.

Шум двигателя загремел по окрестностям, отражаясь от пустых домов. Я взял бинокль. Направил его на машину. Грузовик подскакивал на кочках, развивая приличную скорость.

– Мы вроде караван ждём? – уточнил я у Алисы.

– Телеграмма передала, что будет три машины, – ответила она. – Думаешь на них напали?

Машина резко остановилась, поднимая брызги. Развернулась в нашу сторону. Так себя ведут машинки на радиоуправлении. Нет плавности движения. А все повороты рваные. Машина понеслась в нашем направлении. На максимальной скорости, словно за ней кто-то гнался.

– Что на радаре? Есть ещё машины? – спросил я Алису.

– Кроме тварей, я никого не вижу, – ответила она.

– Ежи!

Я дёрнул за рукоятку механизма, который поднимал полосу с шипами, что должны были проткнуть у машины колеса. Алиса нажала второй рычаг, поднимающий второй заслон в виде железных пластин, в которые должна была упереться машина. Алиса включила прожектор, который предупреждал стоп-сигнал. Машина и не думала останавливаться. Алиса быстро передавала ситуацию в штаб, одновременно, включая запись приказа остановиться, что разнёсся по городу. Машина только увеличила скорость. Шипы проткнули колёса. Подпрыгнув на метр, она носом влетела в пластины и в этот момент раздался взрыв. Меня откинуло в сторону. Сквозь дырявые ворота было видно пламя, которое пожирало машину.

Мы оказались на ногах с Алисой примерно в одно время. Пока я вызвал подмогу, она вышла через ближайшую дыру в заборе. Пришлось идти за ней. Алиса обходила пустую машину, не замечая, что к ней подбирается тварь. Пришлось топнуть ногой и напомнить, где её место. Алиса даже этого не заметила.

– В машине никого.

– Я заметил. Не думаю, что здесь безопасно гулять. Явно кто эту машину подослал, находится неподалёку, – сказал я.

– Нет. Ею управляли через спутник, – ответила Алиса, показывая в сторону антенны, что возвышалась со стороны водительского места. Ну я и сам что-то об этом предполагал. – В кабине никого.

– Лучше не подходи. Может ещё раз рванёт.

– Не рванёт.

Алиса сделала ещё один круг. Как будто тут что-то может измениться. После этого она резко развернулась и пошла в сторону спуска в город.

– Алиса! Я за тобой бегать должен? – выкидывая окурок, спросил я. Пришлось и правда бежать, чтоб её догнать. Я схватил её за плечо и тут же закашлялся. Из робота, который шёл выполнять задание, Алиса превратилась в женщину.

– Тебе надо было отлежаться, а не сразу в строй идти. Дай лоб, посмотрю есть ли у тебя температура, – она приложила холодную ладонь к моему лбу. – Вроде нет.

– Нормально всё. Ты мне лучше скажи, куда несёшься?

– Нужно доложить… – она изменилась в лице. Сразу черты стали жёстче. Женщина начала превращаться в терминатора.

– Доложим. А вон и подмога идёт, – сказал я, наблюдая, как из соседнего дома выходят две женщины и Глеб, который стоял сегодня в запасе… По именам я их ещё не знал. – Да можно особо и не торопиться. Пока вы там поднимались, нас бы уже изрешетили тут.

– Дырок я на тебе не вижу, – хмыкнул Глеб. – Чего там?

– Кардинал вернулся, – ответила Алиса. Прижалась ко мне. Её слова мне ничего не сказали. Опять прошлое и опять какие-то страхи, в глазах Алисы сумасшедший блеск, губы прочно сжаты. – Мне надо поговорить с Семёнычем.

– Это что? Нам сейчас тут торчать? – скривилась одна из женщин.

– Воздухом полезно дышать, – ответил я. – Хотя тут больше гарью воняет из горящей машины.

– Ната, следи за периметром, а не языком двигай. Решила за оружие взяться, так не ной, – процедил сквозь зубы Глеб. Ему работать с женщинами не нравилось. Он ещё помнил те времена, когда в городе военные были лишь мужчины, а женщины только у плиты стояли.

– А я и не ною, – огрызнулась Ната и пошла к воротам.

– Я на вышку, – закидывая пистолет-пулемет за спину, сказала её напарница.

– Вань, напомни Семёнычу, что мы вторую смену на ногах, – сказал мне Глеб.

– Да сейчас вернёмся. Чего нам внизу делать?

Алиса уже от нетерпения стучала мыском ботинка об землю. И куда торопится? Если бы хотел кто напасть, то давно бы напал. А тут, похоже, было предупреждение. Напоминание. Привет из прошлого, в которое придётся нырнуть, даже если и не хочется.

Подземные коридоры. Два поворота, которые при желании могли быть отсечены железными дверями, чтоб не пропустить врага вглубь города. На расстоянии в два десятка метров в туннелях находились потайные комнаты, в которых прятали оружие. Здесь много было различных мест, где можно было спрятаться, переждать нападение, превратиться в призрака, спустившись по техническим коридорам. Я когда начал знакомиться с устройством подземных коридоров первой обороны, то поразился их сложному устройству. При нападении здесь можно было держать оборону десятку человек и выносить неприятеля, при этом не попадаясь тому на глаза. Но, местные жители не особо умели использовать это преимущество. Мы с Тоном лично смазывали двери и механизмы, которые порой открывались со скрипом, а то и вовсе заедали. Нормально работали лишь механизмы, которыми пользовались постоянно. В городе чувствовалась нехватка рабочих рук, которые могли бы поддержать город в надлежащем состоянии. Женщины учится этому не хотели. Максимум, что они спускались в шахты, где работали на благо города, но в основном они предпочитали рожать детей и заниматься более приличной работой.

Необходимость и заветы предков сталкивались. Кто-то считал, что нужно перетерпеть и тогда придёт счастье. Всё наладится. Подрастут мальчишки. Они смогут восстановить город. Мало кто задумывался, откуда у нынешних мальчишек будут знания, чтоб этот город восстановить.

Мы зашли в пункт управления внешним периметром, за который отвечал Семёныч или его коллега Давид. Здесь был пункт управления камерами, что россыпью висели на поверхности, отсюда можно было запустить автоматические пулемёты или включить силовую защиту периметра. Именно из-за неё никто не думал восстанавливать дырявый забор.

– Что там у вас произошло? – спросил Семёныч, поворачиваясь к нам в кресле на колёсах. Всё-таки город напоминал мне мою прошлую жизнь. Здесь было много таких вещей, о которых я и позабыть успел. Компьютеры и мониторы в этом мире я увидел впервые именно здесь. И если у меня они не вызвали такого уж сильного удивления, то Тон их долго считал двоюродным братом телевизора.

– Я оплошала. Думала, что расправилась с Кардиналом и Свинопасом, но, похоже, Кардинал выжил. Машиной управляли по его чертежам, – быстро сказала Алиса и прикусила губу, опустила глаза, разглядывая испачканные в грязи мысы ботинок.

– Да с чего ты взяла, что это тот тип, машину сделал радиоуправляемой? – спросил я, так как Семёныч молча потирал подбородок, а Алиса готова была погрязнуть в самобичевании.

– Я же знаю, как он работает, – удивлённо ответила Алиса. Может, она и знает этого хрена, но меня об этом не предупредила.

– Может у него ученики были. Кто-то пытается подделать его стиль, – возразил я.

– Это маловероятно. Скорее всего, это и есть Кардинал, который каким-то чудом выжил, – ответила Алиса. – Нет, я уверена, что он выжил. Это он.

– Допустим. И чего ему нужно? В город вернуться? – спросил Семёныч.

– Отомстить? – предположила Алиса. – Он до последнего не мог простить, что его выгнали из города.

– Не слишком ли долго он мстить собирался? – не скрывая сомнений, спросил Семёныч.

– У нас много чего есть привлекательного. Он мог опять навести на нас банду.

– И поэтому предупредил о своём приходе? Чтоб мы стол накрыли? – хмыкнул я.

– Ванька прав. Это глупый поступок. Проще было сейчас же на нас напасть, – ответил Семёныч.

– У нас есть связь с караваном? – спросил я.

– Нет. Они как утром отзвонились, так больше о них ничего не слышно.

– Может намёк на блокаду города? – предположил я.

– Да кто этого больного поймёт?! – Семёныч выругался. – Будем ждать его следующего шага, а заодно и усилим охрану периметра. Тон как?

– Пока ему не до работы.

– Ладно, придумаем чего-нибудь, – отмахнулся Семёныч.

Всё на авось. Авось проблема решится сама. Вот что-то произойдёт и всё наладится. Появятся люди, которых так не хватало. Разрешится загадка с подорванной машиной. Думать? Усовершенствовать защиту? А зачем? Ведь и так можно отбить нападение. Этому у меня не было объяснения.

Мы сменили Глеба. Он пошёл спать, а девчонки составили нам компанию.

Начал накрапывать дождь, который обещал перейти в ливень. Ната с радаром спряталась в ближайшем доме. Её напарница отказалась покидать наблюдательный пост на смотровой вышке, где не работала камера, а починить её не хватало времени. Девчонка стойко стояла под дождём и смотрела в бинокль, мониторя пространство. Видимо, только недавно пошла в охрану города. Ещё хотела доказать свою значимость. Возможно, доказывала родственникам, что это не блажь и не её прихоть, а вынужденная необходимость.

Мы с Алисой мокнуть не стали. Зашли в пустой дом. Там стоял ящик, на котором можно было сидеть и ждать окончания смены. На него я и уселся, в отличие от Алисы, которая то и дело выглядывала в окно, ожидая нападения, каждую минуту.

– Рассказывай.

– И что я должна рассказать? – не поворачиваясь ко мне, спросила Алиса. Ага, началось. Прошлое – это прошлое. И плевать, что оно пересекается с настоящим и мешает жизни.

– Так, Алиса, играть заканчивай. Ты знаешь о чём речь. Вытаскивать из тебя правду клещами я не намерен. Может, ты забыла, но как бы согласилась за меня замуж выйти.

– Долги до брака – это личные долги.

– Опять хочешь от меня сбежать?

– Я не хочу ввязывать во всё это тебя, – ответила Алиса.

– Давай иначе. Я твоей независимости и амазонутности не мешаю. Но, если одна не справляешься, то может стоит помощи попросить? Или гордость так сильно пострадает?

– Мне плевать на гордость. Думаешь, если бы она меня волновала, то я бы стояла здесь? Слушала бы упрёки родственников, что я их позорю?

– Тогда в чём дело?

– Я всего лишь хочу исправить ту ошибку, которую я совершила, когда привела этого типа сюда. Понимаешь, в том, что произошло – это чисто моя вина.

– Не понимаю, поэтому и спрашиваю, – усмехнулся я. Алиса от злости пнула стену дома. Прошлась по комнате, то и дело смотря в окно. Злилась. Я же ждал, когда она наиграется изображать злюку и достал табак и бумагу. Правильно говорят, что тренировка доведёт до нужного результата. Я научился делать самокрутки. Хотя и выходили они у меня не таким ровными, как у Тона, но меня устраивали.

– Сколько можно курить? Ты только и делаешь, что кашляешь! – возмутилась Алиса.

– Мне нравится. А кашель со временем пройдёт, – ответил я. Не говорить же ей, что без дыма начинают руки дрожать, а голова раскалываться. Я даже к врачу по этому поводу ходил. Думал, что на наркоту какую-то подсел. Нет, оказалось, что побочный эффект от приёма чая, которым нас поили на каторги. Он вызывал сильную зависимость. Разрушал какие-то рецепторы в мозгу. Другая привычка легко ложилась на зависимость от чая. Как доктор объяснял, если бы я начал заливать вместо курева, то превратился бы в алкоголика. Так что табак стал для меня какой-то заменой психотропному чаю.

– Костю я нашла в степи. Не знаю, откуда он появился там. Потом спрашивала его об этом, но Костя или отшучивался, или переводил разговоры на другие темы. Он легко умел уйти от темы. Манипулировал людьми, как хотел. Входил в доверие.

– И что ты делала в степи?

– Сбежать хотела. Поругалась с отчимом и решила уехать из города. Угнала машину, которая готовилась к поездке в соседний город и сбежала. Глупая была.

– А когда нашла в степи мужика, то решила вернуться с ним назад? – уточнил я.

– Он раненый был. Ему нужна была помощь. Там такие открытые раны были, что я побоялась, что мы с ним не доедем до города. Тут его подлатали. Он попросился остаться. Идти ему было некуда. Так как он многое сделал для города, то его оставили у нас.

– И чего этот тип для города сделал?

– Починил защитный периметр. Научил, как управлять им. У нас эти знания были утеряны. Костя очень хорошо разбирался в электронике. Только благодаря ему у нас многое восстановилось в городе. Он был гением в этом деле. Всё время чего-то чинил.

– Допустим. За что его выгнали из города?

– Костя был амбициозный. Ему хотелось стать главой города. Но этого не могло быть. На власть могут рассчитывать только те, кто здесь родился. И никакие заслуги это не изменят. Тогда он начал стравливать людей между собой. Одному шепнёт, другом. Люди ссорятся. Ругаются. Он мне рассказал о своих планах. Я испугалась того, к чему эти планы могут привести, вот и рассказала всё. Его лишили имени и документов. После этого выгнали из города с пистолетом и суточным пайком. Считай на верную смерть.

– Он обещал вернуться и вернулся в компании бандитов под кличкой Кардинала. А банду он к вам привёл Свинопаса. Так?

– Откуда ты знаешь? – спросила Алиса. Посмотрела на меня. Сумерки, которые нагнал дождь, делали её силуэт почти неузнаваемый. Нервные движения рук. Притопывание ногой. Вот откинула головой прядь волос в сторону. Наивная и глупая жена. Какого же я на ней женился?

– Догадался. Одного не пойму, где в этой истории твоя роль, кроме того, что ты его сюда притащила?

– Так я же показала ему город. Я его предала. Значит, я и виновата в том, что он привёл сюда бандитов, – ответила Алиса. – Поэтому я и поклялась с ними разделаться, чтоб они больше не вернулись.

Дура. Вот как есть дура. С отменной логикой. Не прибавить не убавить. И переубеждать её смысла нет. Не поймёт.

– К тому же это был единственный шанс вернуться в город.

– Убить Кардинала?

– Угу. Они когда здесь стояли, то он меня что-то вроде своей женой сделал. Я не могла их остановить. Пришлось играть эту роль.

– Ясно. А чего сюда было так возвращаться? Особенно после того, что он сделал? Уехала охотиться за ним. Ну и не вернулась бы.

– Я и не хотела возвращаться, только когда Свинопаса увидела, то подумала, что они могут вернуться и уже пострадают мои сёстры и братья. Они же остались здесь. А когда я тебя не нашла, то не знала, куда ещё деться, – ответила Алиса.

Девчонку на самоубийство отправили, а она решила, что ей важное поручение дали. Одним словом, сумасшедшая и не видящая ничего дальше своего носа. Алиса с колючим прошлым и туманным будущим, на которое мне было плевать. Мысли крутились о тёплой еде и мягкой кровати, в которой я потом окажусь с этой дурёхой. Но и с прошлым надо разобраться, чтоб оно больше её не тревожило. И чтоб у неё не возникло мысли свалить от меня и отправиться воевать в одиночку. Хватит. Отвоевалась. Пора было с этим заканчивать. Больно мне в городе нравилось, чтоб всё это бросать и рыскать с ней в поисках призраков. А если не пойду, тогда она свалить от меня. Нет, замену тут легко было найти, только интересовала меня эта дурёха. О вкусах не спорят. А вкус рядом с ней был пикантный.

Глава 23. Такая жизнь

– Всё же мне здесь нравится. Прям место, о котором только и оставалось, что мечтать, – довольно сказал Тон.

– Ты только об этом и говоришь, – ответил я, щурясь от выглянувшего солнца.

– Но это правда. Я чувствую себя котом, что пробрался на ферму и по случайности нырнул в бак со сметаной. И вот всё эту сметану жру, а остановиться не могу.

– Ты, главное, не лопни. Или смотри, чтоб живот не прихватило. Сметана жирная.

Зима заканчивалась. Мы долго были наготове, ожидая нападения, но его не было. Всё казалось какой-то дурной шуткой, которой хотели напугать. Но никто не будет просто так тратить машину на такие шутки. Были люди, которые считали, что произошла ошибка. Ну, да. У нас же много городов, затерянные в пустыни, которые прячутся под землёй. Нет. Даже не так. В округе, кроме двух фортов нет жилых построек. Поэтому точно, кто-то случайно перепутал наш город с другим таким же городом. И по чистой случайности направил нам машину на радиоуправлении, чтоб её подорвать около самых ворот. Именно совершенно случайно управление этой машины было собрано по чертежам Кардинала. Местные умельцы это поняли, когда изучили остатки машины. Столько случайностей не могло быть в одном месте и одно время. Хотя я сомневался, что мог ставить случайности под сомнения. Какая была вероятность, что я вновь встречу Алису, когда буду этого хотеть? Или какая была вероятность, что выживу в этом мире? Приживусь в городе?

– Думаешь, что скоро придут перемены? – спросил Тон.

– А ты рассчитываешь всю оставшуюся жизнь бока отращивать и девок менять?

– А чего в этом плохого?

– Может в том, что это рано или поздно наскучит? – предположил я, прикуривая самокрутку. – Сытая жизнь хороша после голодного времени. Но стоит отрастить бока, так она перестанет устраивать. Почему мы с тобой не обосновались в городе, а пошли, можно так сказать, по кривой дорожке? Скука и обыденность – она убивает. Заставляет деградировать. Движение же даёт почувствовать вкус жизни.

– Не уверен в твоих словах. Сам посмотри, мы живём и работаем. Стоим в охране, защищая город. При этом такая работа считается опасной и ответственной. Она здесь цениться так же, как и добыча угля. Это значит чего-то, но стоит.

– Стоимость такой работы – это два десятка выкуренных самокруток, – ответил я, доставая сканер и зондируя территорию. Тишина и пустота. Окружающее пространство ещё не отошло от зимы. Ещё только начинала зеленеть свежая трава, а лужи пока ещё не просохли. Скоро всё здесь покроется цветным ковром. Поле, венок из цветов, Алиса – сколько раз я всё это повторял и представлял? И вот сейчас до этого можно было дотянуться рукой. Как говорят, я находился в шаге от того образа, но всё равно меня что-то не устраивало, чтоб картинка была цельной, правильной. Я продолжал считать, что эта жизнь не для меня. При этом я к этой жизни стремился. Странный парадокс. Противоречия, которые я не мог понять и смириться с ними.

– Хочешь отсюда свалить? – спросил меня Тон, который не понимал всех этих дилемм.

– Нет. Но и такая жизнь – она нереальная.

– Как сон? Ну да, я сам порой думаю, что скоро проснусь и тогда вновь окажусь на дурном кораблей с командой идиотов. К хорошему быстро привыкают, – рассмеялся Тон. – Пойду на вышку заберусь. Просили антенну посмотреть. Опять связь пропала.

– Чего-то она в последнее время только и делает, что барахлит, – ответил я, наблюдая, как Тон убирает оружие за спину и идёт к вышке.

Может я боялся, что застряну в карусели быта одного дня, когда работа и дом станут всем в моей жизни, а единственным глотком свежего воздуха будут вылазки с друзьями? Может поэтому я продолжал хотеть чего-то такого, что вырвало из привычного существования. Когда-то давно, в другой жизни, я сам себя закольцевал. Личной ошибкой. Когда чужие интересы были поставлены выше личных. Сейчас я не хотел повторить такой ошибки. Но как её было не совершить, если теперь я жил не один, а с Алисой. А она всё же меня держала как якорь. Я вроде и мог делать, что хотел, но при этом приходилось оглядываться на неё, считаться с её мнением и интересами. Пусть она и редко когда была против чего-то, а в основном предоставляла выбор мне, но я не мог просто так вычеркнуть её интересы и не спрашивать. А это лишние телодвижения, лишние слова и лишнее ощущение, что кто-то контролирует. Наверное, было бы идеально жить, как Тон. Менять девчонок, кутить и не задумываться о завтрашнем дне. А я этого теперь позволить себе не мог. При этом ощущал себя настоящим стариком, который всем всё должен. Вот сегодня предстояло пойти на ужин к родне Алисы. Сёстры и братья устраивали какой-то совместный ужин, заодно это должны были быть своеобразные смотрины моей персоны. Я хотел отмазаться и не пойти, но для Алисы это было важно. Пришлось идти, чтоб её не расстраивать. Вот такие моменты меня и раздражали. Вроде мелочи, но переступать через себя, делать то, что вроде и не собирался, думать, как её не расстроить и понимать, что это проявление слабости – это напрягало. Проще было жить одному. Работать, крутить со Светкой, ходить на полигон с Раей или нет? Ведь и тогда я был недоволен жизнью. Да. Был недоволен. Тогда какого мне от жизни надо?

А ответа на этот вопрос не было. Я посмотрел на солнце. Зажмурился под его лучами. И как жить? Для чего? Какая цель моего пути? Как жить и не чувствовать себя тряпкой? Вопросы так и остались без ответов. А с другой стороны, нужны ли мне были эти ответы? Вроде и без них неплохо живу. Или всё-таки плохо?

Очередная пустая смена, от которой только ноги гудят. Пустой трёп с Тоном и договорённость, что завтра пойдём в кабак, где напьёмся пива и перекинемся в карты, которые были почти единственным местным развлечением. Алиса с её застольем и вселенской тоской. Её забивает родня, говорит, что Алиса их только позорит и её мать такой образ жизни точно бы не одобрила. Какой такой образ жизни? Что она стреляет лучше меня? Или умеет драться так, что похожа на разъярённую тигрицу, которая не знает, что такое жалость? Но нет, для них она чуть выше, чем грязь. Для них ей лучше помирать, но не защищать себя. И ведь дурёха соглашается с ними. Прощения просит. А я на этом «празднике» чувствую себя идиотом, который не понимает почему надо так унижаться. Почему она всё это терпит, хотя может любому дать сдачи? Не понимаю и прекращаю весь этот спектакль сотканный из унижений и злости. Родные люди знают, как ударить. Они знают слабые стороны лучше врагов, поэтому и удары получаются беспощадные. Жестокие.

Я её увёл домой, где долго ходил по комнате, а она сидела на диване и смотрела перед собой, словно не замечая моего состояния. Хотя… А почему она должна всё время подстраиваться под меня? Почему она живёт, словно тень? Яркая, но тень, а не самостоятельная личность? Одни вопросы и нет ответов. Так почему не порвать это полог из мыслей и не озвучить их? Почему я ищу ответы вместо того, чтоб озвучить вопросы?

– Комната – не клетка, а мы в ней не животные, которые выставлены на потеху. Какого ты молчала всё это время? Ещё и оправдываться начала!

– Они правы. Я позор для семьи, – она подняла спокойные глаза, в которых была не обречённость, а смирение. – Когда-то давно надо было принять решение. Я его приняла. Знала, что будет дальше. Знала с чем столкнусь, но и отступить не смогла.

– Жанну д’Арк на костре сожгли.

– Кого?

– Такую же умную, как и ты. Она считала, что воюет за благо страны, а ей за героизм отплатили костром.

– Жестоко. Но, возможно, это и было правильным решением, – ответила она. После её слов я остановился. Сел на кровать напротив неё. Я смотрел в её спокойные глаза и невозмутимое лицо, не веря, что она сейчас сказала такие слова.

– Почему ты так считаешь?

– Она нарушила правила местного общества. Ведь так?

– Допустим, – согласился я.

– Если бы они её не остановили, то её поступком стали бы восхищаться и появились последовательницы. Тогда нарушился бы привычный строй, правила, по которым жило общество. А резкие и вынужденные перемены проходят болезненно. Любое нововведение вначале встречает бурю негодования среди тех, кто привык жить по старым правилам. Первые люди, которые начинают диктовать новые правила жизни, они получают больше негатива, чем поддержки. Это нормально. Я знала на что шла, когда пошла защищать город. Но и поступить иначе я не могла. Тогда бы не выжили дорогие мне люди. Я же виновна в том, что принесла в город беду. Пусть и косвенно, но я была виновата в случившемся. Они вправе на меня злиться, а я должна просить прощения. Но это не значит, что я изменю своему решению. Оно уже было принято. Я могу сейчас перестать нести службу. У меня есть ты. Я могу работать в городе. У нас могут появиться дети. Трое. Два мальчика и девочка. Девочка должна быть обязательно, хотя и говорят, что городу нужны воины. Но если будут рождаться воины, то где им потом брать невест? Так вот, я могу это. Но тогда на долгое время, пока я буду занята детьми, город ослабнет на одну единицу. И кто бы что ни говорил, но я сильная единица для этого места. Поэтому пока в городе не перестанет быть нужда во мне, как в солдате, то я не могу вернуться к мирной жизни. Я не могу выполнить тот долг, который требует от меня общество, потому что я хочу, чтоб его смогли выполнить другие. Чтоб у них была на это возможность. В этом плане из меня плохая жена, – закончила она.

– Во всём ты плохая. Как ты с таким критическим отношением к жизни ещё живёшь?

– Я всего лишь говорю объективную правду. В некоторых вещах я всё же неплохая: хороший стрелок, неплохо готовлю и в близости ты не жалуешься, – она улыбнулась. Вот тебе и дурёха. Я смотрел на неё и словно только сейчас начал узнавать. Похоже, можно прожить с человеком долгое время и постоянно открывать в нём что-то новое. Неожиданное. Я пересел к ней. Обнял за плечи.

– Всё у нас с тобой будет. И мирная жизнь, и дети. Насчёт троих не знаю. По мне, так многовато. Но двое – подумать можно.

– Нет. Трое, – она покачала головой, словно это помогло бы ей победить в споре.

– Посмотрим. Но позже. Как ты и говоришь. Только давай договоримся, что больше никаких представлений щёк. Я не хочу, чтоб они тебя забивали.

– Я не могу им ответить.

– Это мне за тебя отвечать надо?

– Наверное. Тут всё зависит от тебя. Вань, меня порой удивляет твоя непонятливость. Вся жизнь зависит лишь от тебя. Почему-то ты этого не понимаешь. Отношения, работа, обстановка – всё это сосредоточено в твоих руках. А ты всё равно отказываешься это видеть, – горячо сказала Алиса, при этом положила голову мне на плечо. Расслабилась. Её слова и поза совсем не вязались вместе.

– Я не могу влиять на других людей.

– Очень легко можешь, если захочешь. Люди всегда влияют друг на друга, независимо от того хотят ли они этого или нет. А вот степень влияния зависит от ситуации и желания человека на эту ситуацию отреагировать. Ты можешь пройти мимо, а можешь подойти и встать единицей в собравшейся толпе. Можешь первым кинуть камень, а можешь попытаться остановить избиение. Всё зависит от твоего настроения и смелости. Но ты этого не понимаешь. Думаешь, что обстоятельства превыше нас.

– Так и есть. Мы не можем влиять на выпущенную пулю. И не можем её остановить, когда она уже летит по своей траектории. И ничего нельзя сделать, когда пуля нашла цель.

– Мы можем эту пулю остановить собой. Можем уклониться. А если пуля нашла цель, то можем остановить кровь и попытаться оказать помощь. А можно пойти дальше и не обернуться в сторону раненого.

– Ты его не добила. Так ведь? – я зацепился за её фразу. – Этого Кардинала.

– Не смогла. Думала сдохнет в степи.

– Поэтому ты и не удивилась, что он жив.

– Удивилась. Но такой исход был возможен, хотя и мало вероятен. Я не смогла сделать решающий выстрел. Когда-то я его любила. А когда любишь, то появляется слабость в отношение человека. Появляются мысли, воспоминания. Они мешают сделать последний решающий выстрел. Хотя бы из памяти о прошлом. Пусть это и глупо звучит. Я вернулась сюда и сказала, что его больше нет. Если правда раскроется, то меня выгонят из города.

– Тогда уйдём вместе. Думаю, что не пропадём, – приободрил я Алису. Она притихла.

– Ты пока не готов уходить из города. Тебе здесь нравится.

– Сегодня нравится, а завтра нет. Я довольно непостоянный человек.

– Которому внутренний комфорт важнее, чем всё остальное. А пока я ещё вхожу в зону этого комфорта. Когда тебе надоест играть в семью, тогда ты уйдёшь. Возможно, в другую комнату или район, а может в другой город.

– Такого обо мне мнения?

– Да. Так ты показываешь себя.

– А вот возьму и назло с тобой останусь, – сказал я. Хотел пошутить, развеять её слова, но в ответ наткнулся на серьёзный взгляд.

– Я не буду против. Мне с тобой комфортно, – ответила она. К этому я готов не был.

Раздался вой сирены. Тревога. Комната окрасилась красным. Из динамиков пришёл призыв встать к оружию. Мы с Алисой тут же оказались на ногах. Оружие было в комнате. Оставалось лишь надеть бронежилеты и выскочить наружу. Уже в коридорах, которые вели к выходам из города на землю, мы узнали, что к городу едет караван из двух десятков машин. С ними пытались связаться, но они игнорировали призыв назвать себя.

В кровь ударил адреналин. Я не любил драки и бои. Мне не нравилось стрелять, но сейчас предстоящий бой показался чем-то вроде праздничного угощения среди серых будней.

– Мы сами делаем свою жизнь. Не забывай об этом, – быстро сказала Алиса, проверяя оружие.

– Только попробуй уйти воевать в одиночку.

– Что? – Невинный взгляд. Зараза. Так и хотела ведь поступить, если бы узнала, что там её личная месть.

– Что слышала. Прошлое теперь не только твоя проблема.

– Как скажешь, – она хищно оскалилась. Мы выбрались на улицу. – Тогда спина к спине во время любого боя?

– А чего? Можно и так. Раз ты хочешь быть валькирией, то я не буду тебе мешать.

– Не знаю кто это, но мне нравится название, – ответила она.

В этот момент раздалась очередь. Пулемёты. Подняли защитный экран, но произошёл сбой в электросети и экран упал. Машины подъезжали в закатном солнце. Они хорошо подготовились. Явно рассчитывали, что бой займёт несколько часов и они управятся до пробуждения тварей. Шакалы. Оружие. А какого я их не использую?