Текст книги "Королева ночи"
Автор книги: Эванджелина Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4
– Мистер Арчер, почти девять часов…
Джеймс оторвался от бумаг, лежавших перед ним на письменном столе, и посмотрел на худощавую фигуру Декера, стоявшего в дверях кабинета. Строгий коричневый сюртук изрядно помят, галстук сбился в сторону, словно его затягивали не один раз. А обычно аккуратно уложенные волосы растрепаны. Декер выглядел как человек, проведший большую часть дня за письменным столом. Если бы Джеймс удосужился взглянуть на себя в зеркало, то увидел бы примерно ту же картину.
Он выглядел столь же небрежно, как и его секретарь.
– Тогда почему вы все еще здесь? – спросил Джеймс.
– Потому что вы здесь.
По крайней мере молодой человек честен. Декер служил у него почти год. Стремясь понравиться и показать себя, он все же помнил о разрешении Джеймса проводить в офисе меньше времени, чем он сам. Разумеется, неженатый мужчина двадцати двух лет имеет куда более интересные занятия, нежели обслуживание своего патрона.
– Вы закончили просматривать декларацию судового груза для «Уилмингтона»? – поинтересовался Декер, подходя к столу Джеймса.
– Да. Только что.
В ответ Джеймс щелкнул по папке документов около его локтя.
Декер потянулся, но Джеймс отодвинул документы подальше от его испачканных чернилами пальцев.
– Нет необходимости просматривать их сейчас. Потерпит до завтра.
– Это всего лишь один момент…
– Завтра! – отрезал он.
Декер смотрел на декларацию. Он открыл рот, затем закрыл его и убрал руку. Пламя свечей высветило темные круги под глазами. Согнувшиеся плечи, обычно прямые, как и подобает молодому человеку, выдавали усталость.
Проклятие! Он не исчезнет, пока Джеймс не уйдет вместе с ним. Но Джеймс вовсе не стремился покидать офис. Одна мысль о возвращении домой вызывала у него отвращение. Может быть, правильнее притвориться, будто он уходит, а потом вернуться назад и продолжить работу? Утром он наверняка удостоится сердитого взгляда секретаря. Даже при том, что Джеймс обычно появлялся на рабочем месте до прихода своего молодого помощника, тот почему-то всегда догадывался, когда хозяин проводил ночь на кожаной кушетке.
Однако сердитый взгляд Декера ничто по сравнению с перспективой столкнуться лицом к лицу с Амелией. Раза в день вполне достаточно.
– Поговорим завтра, а сейчас нам обоим пора домой.
Джеймс убрал перо в футляр рядом с чернильным прибором и встал, стараясь не морщиться. Натруженные мускулы отзывались болью при каждом движении. Он распрямил плечи, суставы хрустели и скрипели, напоминая ему, что он провел добрую часть дня, работая на складе, а не сидя за столом с пером в руке.
Пока он обходил стол, Декер гасил свечи. Черт, да гардеробная больше, чем этот кабинет. Хотя вполне достаточное пространство, где помещались два стула для посетителей, приземистый шкаф со множеством ящиков и паутиной царапин на поверхности, высокий книжный шкаф, его письменный стол и коричневая кожаная кушетка с грудой подушек. Все в этой комнате говорило о функциональности, а не об эстетике. Настоящее место для работы, а не для того, чтобы производить впечатление. Да, Джеймс чувствовал себя здесь гораздо уютнее, чем в собственном доме.
Он слышал шаги Декера за собой, когда вошел в приемную, служащую одновременно архивом. Длинные полки тянулись вдоль стен. Здесь были и книги и толстые бухгалтерские тома, и рулоны карт. Ряд шкафов с выдвижными ящиками, каждый из которых снабжался маленьким ярлыком, объясняющим его содержимое, тянулся вдоль той стены, где стоял письменный стол Декера, то есть как раз за дверью в кабинет Джеймса. На столе секретаря был образцовый порядок, здесь рее сияло аккуратностью и чистотой, как и сам молодой человек, целеустремленный и работоспособный. Взяв темное пальто и шляпу, Декер последовал за хозяином на улицу в прохладу ночи. Запах Темзы витал во влажном воздухе. Джеймс запер входную дверь и спрятал ключ в карман. То, что когда-то было маленькой корабельной компанией, теперь превратилось в процветающее предприятие, хотя вряд ли кто-то сказал бы так, судя по внешнему виду. Офис размещался в большом складском помещении. Джеймса никогда не беспокоило желание переместиться в более респектабельную часть города. Он предпочитал быть ближе к своему делу. Он не мог бы эффективно управлять им, если бы не имел возможности постоянно вникать в детали. Нужно было сделать всего несколько шагов за дверь офиса, чтобы удостовериться в качестве кружева из Испании или леса с Дальнего Востока. В любом случае он предпочитал делать это сам, нежели доверять кому-то еще. Он взял это за правило, когда получил этот бизнес от своего отца в качестве подарка на свадьбу.
Пожелав Декеру доброй ночи, Джеймс проследил, как молодой человек завернул за угол. Постоял немного в раздумье, потом вздохнул, повернулся и пошел назад по своим собственным следам. Его шаги отдавались эхом на дощатом полу, пока он проходил приемную. Призрачный свет луны проникал в окна, давая мало света. Но ему не нужен был свет, чтобы дойти до своего рабочего места. Он мог и с закрытыми глазами найти дорогу к своему столу, не наткнувшись на стул и не задев стол Декера.
Джеймс зажег свечу. Золотое озерцо не распространялось дальше стола, но он не стал зажигать другие свечи. Кожаный стул скрипнул под тяжестью его тела. Он потер усталые глаза, заставляя их поверить, что он вовсе не устал, проведя много часов за письменным столом. Бесполезное усилие. Не придумав ничего лучше, Джеймс взял документ, что лежал наверху стопки слева от него, помеченный словами «нужно сделать», на тех, что лежали справа, была надпись «сделано», и потянулся за пером.
Было так тихо, что он мог поклясться, будто слышит тиканье часов в кармане жилета. Когда Декер работал за своим столом, дверь в кабинет Джеймса была закрыта, и такие едва слышные звуки, как шарканье шагов или шелест бумаг, не отпечатывались в его сознании. Он не мог понять, или это темнота за окнами, или позднее время, или тот факт, что Декер ушел домой, но сейчас малейший шум странно увеличивался, внося беспокойство. Каждый маленький скрип или щелчок напоминали, что он совершенно один.
Три заполненных листа добавились к стопке справа, когда он понял, что не помнит ни одного слова из написанного. Тихо пробормотав проклятие, он вернулся к первой странице и постарался заставить себя сфокусироваться на написанном.
Но, как назло, пухлые ярко-розовые губы с чуть-чуть приподнятыми вверх уголками появились перед его мысленным взором. Проклятие, эта улыбка сразу заставила его чувствовать себя лучше. Одной ее оказалось достаточно, чтобы мгновенно заполнить пустоту. Он сжал левую руку в кулак, возрождая воспоминание о маленькой теплой ладони, лежащей в его руке.
Теперь он был не в состоянии остановить определенный ход мыслей… И не замечал ничего, даже дробного стука копыт и дребезжания карет, проезжавших мимо склада.
Один раз. То была сделка с самим собой. И одним разом и останется. Несмотря на великий соблазн.
Джеймс снова попытался сосредоточиться на очередном документе, но ничего не получалось. Может быть, взять другой? Он порылся в пачке, задерживаясь на каждом, стараясь вникнуть в его содержание, прежде чем перейти к следующему.
Почему никогда до сегодняшнего дня он не понимал, насколько скучна его работа? Декларации и счета, контракты о продаже и отчеты для иностранных портов, ремонт кораблей и рапорты капитанов о вояжах. Целые тома глупости.
Джеймс фыркнул, позволив себе гримасу отвращения, и, оттолкнувшись от стола, взял с полки гроссбух. Может быть, счета удержат его внимание? Сумма в конце страницы, свидетельствующая о последних поступлениях, могла вызвать не только любопытство, но и непомерную зависть. Это единственный позитив, который принесла женитьба. Единственный успех, которого он добился.
Он считал себя энергичным человеком, из той породы людей, которые добиваются успеха и серьезно относятся к своим обязанностям. Его отец провел всю жизнь на работе, посвятив себя бизнесу и продолжая пополнять семейные сундуки. Поэтому естественно, что, будучи еще мальчиком, Джеймс понимал, что пойдет по стопам отца. Но он сомневался, что даже его отец добился бы таких результатов за столь короткое время. Обладая железной волей, умением не распыляться ни на что другое, забыв о доме, что, собственно, не представляло для него большого труда, и не имея никаких иных увлечений, он смог достичь такого ошеломляющего результата. Черт, если он сохранит такой темп, то очень скоро превысит счет в королевском банке.
Хотел бы он сохранить этот темп? Ему действительно нужно иметь еще больше денег? Тяжелый вздох наполнил комнату. Вздох, полный усталости, которую невозможно было замаскировать. У него достаточно денег, больше, чем он мог бы потратить за три жизни, поэтому нет, больше ему не нужно. Его офис… Джеймс гордился и любил то, что построил, но не настолько, чтобы пренебречь всем остальным. Если бы перед ним стоял выбор, то он не сидел бы здесь до десяти часов, когда все другие служащие уже давно ушли домой отдохнуть и расслабиться в кругу семьи. А если повезет, то провести несколько часов с кем-то, чьи глаза будут светиться от радости при виде вас, с тем, кто не пожелает вам преждевременной смерти.
Джеймс скорее хотел бы…
Он оглянулся через плечо на приземистый шкаф за спиной. Там находились пара брюк, рубашка, галстук, его бритвенный прибор и дверца сейфа, спрятанная в стене. В сейфе пара тысяч фунтов, более чем достаточно для…
Быстро тряхнув головой, Джеймс поставил гроссбух на полку. Но прежде чем понял это, снова оглянулся через плечо. Еще раз навестить Роуз, кому это принесет вред? У Амелии куча любовников, тогда как у него не было ни одной связи до прошлой ночи, когда его губы прижались к губам другой женщины. И это с тех пор как три года назад он произнес слова клятвы! Но нечто большее, чем диктат Амелии и тот печальный факт, что, будучи женатым мужчиной, он вынужденно придерживался целибата, удерживало его. Если бы он хотел просто секса, это было бы несложно осуществить, и Амелия никогда не узнала бы об этом. Часто заходя в таверны по дороге домой, он порой заглядывал в «Черного пса», чтобы перекусить, и почти каждый раз хорошенькая девушка за стойкой давала ему понять, что не прочь переспать с ним.
Но быстрый, необязательный секс чужд его натуре. Ему двадцать пять лет. И он мог сосчитать свои победы на пальцах одной руки. И даже если бы он прибавил Роуз к этому числу, ему все равно хватило бы одной руки.
Хотя он с удовольствием отдал бы обе руки, чтобы воспользоваться этой возможностью снова. Эти полные, крепкие груди, опьяняющая округлость бедер, гибкая талия… Ее тело было создано для ласк мужчины. Тело, которое молило о страстных прикосновениях, поцелуях и полном удовлетворении…
Ее губы на вкус были такие же сладкие, как и на вид. Что, если и все остальное в ней так же сладко?
Заерзав на стуле, Джеймс поправил брюки, чувствуя, что они вдруг стали тесными. Проклятие, стоит ему только подумать о ней, и вот… Прошло так много времени с тех пор, как он обладал женщиной, и сейчас он особенно остро почувствовал свое одиночество. Все это подгоняло его. Шептало, умоляя открыть сейф. Воспользоваться возможностью, от которой он отказался в прошлую ночь.
Тихо выругавшись, он запустил обе руки в волосы. Господи Боже мой, ведь он мужчина! И конечно, не собирается прожить жизнь как монах. Даже если Амелия в конце концов узнает правду, как бы долго он ни пытался ее скрыть, как бы долго молва ни достигала ушей ее болтливых знакомых, а именно, что Джеймс Арчер хочет кого-то, кроме нее, есть надежда, что она сочтет неразумным отказать в покровительстве Ребекке.
Умышленно игнорируя факт, что Амелия никогда не была особенно разумной, чего бы это ни касалось, он поднялся из-за стола и повернулся к шкафу. Единственный раз в жизни он собирался сделать что-то просто потому, что хотел этого, и не чувствовал по этому поводу ни капли вины.
Мадам задумчиво наблюдала, как он прошел через потайную дверь в белой стене ее офиса. Джеймс делал все, чтобы сдержать шаги, а не ринуться вверх по узкой лестнице. Нетерпение, охватившее его в последний час по пути от доков, не покидало его. Казалось, будто кто-то невидимый тянет его вперед к этой двери, толкает к ней.
Он взялся за медную ручку и повернул ее. И последние отголоски этого чувства исчезли в тот момент, когда он увидел ее.
Одетая в шелковое платье цвета янтаря, с темными волосами, забранными в тугой узел, Роуз была еще красивее, чем он помнил. Она поднялась с софы и подошла к нему, не в состоянии спрятать удивление при виде его. Но это было радостное удивление.
– Добрый вечер, Джеймс.
Он протянул руку, она подала свою, И точно электрический ток пробежал вверх по его руке.
– Добрый вечер, Роуз.
Поклонившись, Джеймс поднес ее руку к лицу, поцеловал, легко касаясь губами ее кожи. Он хотел большего, хотел привлечь ее ближе и поцеловать в эти сочные алые губы и снова ощутить ее в своих объятиях. Но она как-то странно смотрела на него, что заставило его отступить на шаг.
– Прошу вас, присядьте.
Он дал ей подвести себя к софе и сел рядом с ней.
– Может быть, выпьете сегодня? – спросила она, кривая на три графина с напитками на столике подле софы.
Джеймс покачал головой. Он никогда не увлекался спиртным. Хотя глядя на его крупную фигуру, можно было подумать, что он в состоянии одолеть бутылку бренди без последствий. Но так как он редко имел дело с алкоголем, от одного стакана его разум притуплялся. Но если ему и случалось выпивать, он не корил себя по этому поводу. У него и так хватало причин для недовольства. Зачем усугублять ситуацию?
Роуз на секунду отвела взгляд, потом снова посмотрела на него.
– Что вы обычно предпочитаете?
Последовал краткий ответ:
– Кофе. Черный.
– Всегда?
– Когда есть возможность – да.
Она высвободила руку из его ладони и поднялась с софы. Пройдя через комнату, потянула шнур с колокольчиком у двери в спальню. Спустя минуту послышался осторожный стук в дверь. Дверь гостиной открылась. Он слышал легкое перешептывание голосов, но не мог разобрать слова.
Минуту спустя она вернулась, и он снова потянулся к ее руке. Глупо, конечно, но он не мог объяснить, почему ощущал такой покой, просто держа ее руку.
Ее взгляд путешествовал по его лицу, изучая его. Легкий намек на недовольство тронул ее красивые брови.
– Что-то случилось?
– Нет.
– И все же… что у вас на уме?
– Я… – Роуз подняла одно плечо, уронив взгляд на их соединенные руки. – Я не ожидала, что вы придете сегодня…
Она говорила ровным, спокойным голосом, ничем не выдавая истинных эмоций.
– Если честно, я тоже не намеревался вернуться. Во всяком случае, не планировал это вчера. Но я здесь. Это проблема, что я вернулся?
– Нет.
Это «нет» было произнесено слишком легко, почти автоматически.
– Вы предпочли бы, чтобы я не вернулся? Я уйду, если хотите. Не хочу навязываться.
Свободной рукой она принялась расправлять свои янтарные юбки. Неловкое молчание повисло между ними.
Что ж, в конце концов она не обманывает его. Джеймсу претила мысль о ее уступчивости из-за денег, что он платил мадам. Правда, пусть горькая, куда предпочтительнее.
А правда заключалась в том, что она, видимо, больше не хочет видеть его.
С трудом спрятав разочарование, он попытался встать.
Она удержала его.
– Не уходите.
Задержав дыхание; он робко посмотрел на нее.
– Простите. Я не хотела… – Запнувшись, Роуз покачала головой. И продолжила, легко пожав плечами и опустив подбородок: – Вы нарушили мой покой. Я думала, вы больше никогда не вернетесь.
– Почему?
– Вы не похожи на тех мужчин, которые практикует подобные развлечения.
– Вы правы. Я здесь только из-за вас.
Она подняла на него глаза, взглянула сквозь густые ресницы и прикусила нижнюю губу. Вопрос застыл в ее голубых глазах.
– Вы что-то хотите сказать? – спросил он.
– Вы напряжены сегодня, – ответила она, но он сомневался, что эта мысль беспокоила ее секунду назад.
– Как и в прошлую ночь?
– То было другое. И вы не были так напряжены… – Она приподняла тонкую бровь. – Но сегодня… вы введете себя иначе.
– Я провел большую часть дня на складе, разбирались с новыми поставками леса.
Поэтому он и чувствовал такую боль во всем теле. Не то чтобы он не имел привычки работать. Если он не сидел за своим столом, значит, найти его можно было на складе. Но сегодня он бросил вызов даже самым сильным рабочим. Он, вероятно, немного перестарался, но физическая работа, как ничто другое, позволяла ему забыть об Амелии.
Легкий стук в дверь прервал его мысли. Роуз легко встала, подошла к двери и вернулась с серебряным подносом, на котором стояли кофейник, молочник, сахарница и две чашки. Чашки тихонько позвякивали о блюдца, пока она ставила поднос на стол.
– А вы не могли бы нанять кого-то для этой работы?
Все следы неловкости исчезли. Ее движения были полны изящества и грации. Джеймс любовался ею, пока она наливала кофе.
Роуз наклонилась, глубокое декольте позволяло видеть ее роскошный бюст во всей его красе. Он вцепился в подушку, с трудом сдерживая желание провести пальцем по ложбинке меж ее грудей. Боже мой, как бы ему хотелось подержать их в руке, ощущая их тяжесть! Погладить нежные округлости…
Он почувствовал, что она наблюдает за ним, и, отведя глаза от ее груди, посмотрел на нее.
– Мне проще договориться об условиях продажи, если я буду досконально знать товар, – пояснил он в ответ на ее вопрос. – Отборный лес идет по более высокой цене. Хотя я, вероятно, нуждаюсь в большем количестве помощников. Я сомневаюсь, что те двое, что помогали мне сегодня, поднимутся завтра утром.
– Ваш кофе, – проговорила она, протягивая ему чашку.
И когда он пригубил кофе, зашла за софу.
Ее маленькие ручки легли на его плечи и начали разминать их.
– Что ж, тогда я не хотела бы, чтобы вас постигла та же участь.
Слепо потянувшись вправо, он поставил чашку на стол.
Его голова наклонилась вперед, подбородок лег на грудь. Он чувствовал, как напряжение постепенно уходит из его тела. С тщательной аккуратностью она нашла все болевые точки. Осторожно массировала напряженные сухожилия и мускулы, сначала плечи, затем вернулась к спине. Он не мог сдержать низкий стон удовольствия, когда она нашла особенно болезненное место в основании шеи и нажала сильнее.
Его глаза медленно закрылись, чувственное желание растеклось по всему телу, когда ее пальцы проникли в его волосы и массировали кожу головы. Медленно, она пробиралась к вискам, круговыми движениями долго массировала их, прежде чем снова вернуться к основанию шеи. Затем ее пальцы продвинулись ниже, задержались на его плечах, прежде чем приступить к массажу бицепсов.
Он почувствовал ее теплое дыхание около уха за секунду до того, как она сказала:
– Лягте на пол.
Маленькие ручки легко подтолкнули его в спину.
Он настолько расслабился, что не сразу смог сообразить, о чем она просит. И заморгал, открыв глаза.
– На пол?
– Вам ведь не нравится моя кровать?
В ее шепоте и был и упрек, и открытое предложение.
– Пол вполне подходит.
Несмотря на его решение воспользоваться возможностью сегодня, он не мог пройти через ту дверь, куда входило так много мужчин. Нет, он хотел убедить себя, что пришел сюда не для того, чтобы использовать ее, как другие, дабы удовлетворить свое желание.
– Давайте. – Роуз снова подтолкнула его, пошевелив за плечо. – Или вы хотите, чтобы я остановилась?
– О нет.
Джеймс покачал головой.
– И снимите ваш сюртук и жилет. Все, что мешает.
Поднявшись, он потянул вниз рукава, хотя это оказалось непросто, потому что все его внимание сосредоточилось на Роуз, в этот момент обходящей софу. Джеймс не удивился бы, если бы потерял пару пуговиц, хотя о чем волноваться, портной завтра же пришьет другие.
Он опустился на колени, на мягкий пушистый ковер. Затем лег на живот и положил голову на согнутые руки. Ее юбки шуршали где-то сбоку. И затем он ощутил ее вес пониже спины. Он чувствовал жар ее тела даже через лен рубашки.
И ахнул… У нее под платьем не было ничего.
Он не смог сдержать низкий, глухой стон.
– Я слишком тяжелая для вас? – поинтересовалась она, делая вид, будто не понимает истинную причину его поведения.
– О Господи, нет! Совсем нет. Вы прекрасны.
Она тихонько хихикнула, легко и воздушно.
– Я рада, что вы так думаете.
Ее руки творили чудеса. Большие пальцы массировали позвоночник, заставляя мышцы расслабиться. Когда она добралась до его талии, то передвинулась ниже и перешла к ягодицам, кончики пальцев коснулись развилки, спускаясь вниз к ногам. Джеймс дернулся и неожиданно рассмеялся, когда она дотронулась до тыльной стороны его коленей.
– Щекотно? – спросила Роуз мягким, шутливым тоном.
– Ужасно!
– Я должна запомнить это.
Затем она снова вернулась к его спине и теперь растирала ее, проминая крупные мышцы, а затем поглаживая разгоряченную кожу. Движения убаюкивали его чувственность, клоня ко сну. Она могла массировать его спину всю ночь, он не сказал бы ни слова протеста.
Никогда в жизни ни одна женщина не уделяла ему такого внимания. Эго было опьяняющее чувство. Он мог бы легко привыкнуть, если бы представилась такая возможность.
– Повернитесь…
Ее негромкий голос коснулся его уха.
Она осторожно соскользнула и встала на колени около него. Разнеженный и убаюканный, Джеймс с трудом перевернулся на спину. Собрав свои юбки, Роуз уселась верхом на его талию, и янтарный шелк пеной окружил их. Она выбрала отличную позу. Если бы только она попросила его снять брюки, как жилет и сюртук…
Стараясь не думать о том месте, где они могли бы соединиться, он посмотрел на нее из-под тяжелых полуопущенных век. Завиток темных волос выбился из узла на шее и покачивался при каждом ее движении, задевая кончиком ложбинку между грудями. Она растирала его мощные бицепсы, грудь, затем спустилась ниже. Ее пальцы легко прошлись по выступу пониже живота, заставляя его дрогнуть под застежкой брюк в стремлении получить еще больше внимания.
Кровь прилила к паху, делая его член твердым и заставляя его упираться в мягкую шерстяную ткань брюк. Но она, казалось, не замечала этого, сосредоточив внимание на его бедрах.
Она так медленно и вдумчиво занималась его телом, что он, с одной стороны, совершенно расслабился, но с другой – был страшно возбужден. Его тело звенело от необычной смеси приятной неги и жгучего желания.
Когда она снова занялась его плечами, он не выдержал и, обхватив руками ее лицо, притянул ее губы к своим губам.
Первое касание ее губ успокоило неистовое вожделение, завладевшее всем его существом. И словно все время мира принадлежало ему, Джеймс целовал ее, вновь узнавая вкус ее губ. Медленно включив в игру язык, заставил ее губы раскрыться и проник во влажную глубину ее рта. Нежно покусывая ее нижнюю губу, он целовал, наслаждаясь медлительностью поцелуя, прежде чем снова потеряться в ее запахе, в ее вкусе.
Он прервал поцелуй, прежде чем успел насладиться им сполна, понимая, что никогда не сможет получить все, лишь целуя ее. И, освободив ее от тугого лифа, не мешкая, взял полную, тугую грудь в руку и протянул губы к твердому соску. Сначала движения его губ были почти невесомыми, легкими, потом стали более настойчивыми. Он взглянул на ее полузакрытые глаза, на легкий румянец, выступивший на скулах. Чуть приоткрытые губы, влажные от его поцелуев, испускали короткие вздохи.
Не выпуская ее из рук, Джеймс изменил позицию. Теперь она оказалась под ним, а он расположился между ее бедер, ее ноги обхватили его бока в радушном приглашении. Переключив внимание на другую грудь, он провел кончиком языка по тугому бутону соска, тем временем его рука пробралась под юбки, еще сильнее распаляя ее желание. Пальцы Роуз утонули в его волосах. Она изогнулась от его прикосновения, уступая и стремясь слиться с ним…
Джеймс подавил острое желание овладеть ею немедленно, разорвать застежку брюк и войти в горячее, податливое тело. Вместо этого он спокойно следил за ее реакциями, именно они руководили его действиями. Его грубые, шероховатые пальцы гладили ее скользкую плоть, замирая каждый раз на том месте, прикосновение к которому заставляло ее стонать громче. Он упивался ее наслаждением, продлевая его и добиваясь собственного изнеможения…
В последний раз сжав ее грудь, он спустился ниже. Его пальцы слегка подрагивали, когда он, задрав ее юбки до талии, открыл аккуратно подстриженный треугольник темных волос. Подняв глаза, он встретился с ее удивленным взглядом. Улыбнувшись уголками рта, он опустил голову, горячим дыханием касаясь желанной плоти.
– Джеймс?
Его имя раздалось вместе со вздохом, а ее тело напряглось.
– Пожалуйста, позволь мне… – прошептал он, желая одного – доставить ей удовольствие.
Ее ответ утонул в стоне желания, и это был самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал.
Прикосновение его языка… И ощущение наслаждения, мгновенное и сильное, подобно молнии пронзило ее тело. Его рот был такой горячий. Его язык, скользкий и подвижный, после каждого прикосновения замирал, словно секундное колебание охватывало его, перед тем как коснуться ее снова.
– О, Джеймс… – вздыхала она.
Затем колебания закончились. Он исследовал каждый изгиб, каждый дюйм ее нежной плоти. Легкие касания, мягкие удары и головокружительные поцелуи, угрожавшие довести ее до потери сознания.
И все же какая-то часть ее отталкивала его, принуждая занять обычную позицию и войти в нее. Взять то, что нужно ему. Она, конечно, и прежде была знакома с подобным видом наслаждения, но это было не больше, чем прелюдия к неизбежному финалу. К тому, чего хотели они, мужчины. Маленький подарок, брошенный ей, и достаточный, чтобы раздразнить.
Но у нее никогда не было мужчины, который бы просил разрешения доставить ей это удовольствие. И конечно, такого, кто бы хотел этого больше всего. Ее юбки были скомканы на талии, его сильные руки удерживали ее ноги, не позволяя сомкнуться. Настойчивый, решительный, сконцентрированный на ее удовольствии, он не проявлял никаких притязаний на что-то большее для себя.
Она приподнялась на локтях, наслаждаясь видом его сильного тела, распростертого возле ее ног. Его голова наклонилась, растрепанные волосы щекотали внутреннюю часть ее бедер, мускулы его плеч и рук перекатывались под белой тканью рубашки при каждом движении.
Она ахнула, когда один палец устремился внутрь ее. И в следующую секунду, прежде чем ее сознание зафиксировало происходящее, он добавил к этой мучительной ласке еще одну, захватив губами чувствительный лепесток ее плоти. Он наслаждался, впитывая ее вкус, его язык творил чудеса, поднимая ее на вершину блаженства. Разрастаясь внутри ее, оно становилось все сильнее и сильнее, закручиваясь в тугой узел, пока не достигло наивысшей грани. Дрожь завершения сотрясала ее тело, голова беспомощно откинулась назад, и его имя сорвалось с ее уст.
Затем ее руки ослабели, и она откинулась на ковер. Глядя в белый потолок, она прерывисто дышала, кровь стучала в висках, и она не могла думать ни о чем другом, потрясенная тем, что он с ней сделал.
Он подвинулся выше, его веки тяжело опустились, скрывая в своей глубине блеск триумфа. Быстрым движением руки он вытер рот.
Легкий толчок проник в ее затуманенное сознание, напоминая ей, что нужно работать. Джеймс платит Рубикон не за то, чтобы доставить удовольствие ей, Роуз. Он ждет чего-то в ответ. Она сжала ладонями его скулы.
– Позвольте мне отплатить…
Он сделал едва заметное движение головой.
– Не обязательно.
И с величайшей нежностью заправил выбившийся завиток за ее ухо.
Роуз была уверена, что он снова поцелует ее, но Джеймс уронил голову ей на грудь. Его дыхание овеяло ее кожу.
Она гладила его по голове, давая ему необходимую передышку. Его тело дрожало от напряжения, желание в нем было сильным, почти ощутимым, но Джеймс бездействовал. Твердый выступ, упирающийся в ее бедро, не мог быть не чем иным, как проявлением сильной эрекции. Но по причине, известной только ему, он, казалось, был согласен терпеть.
И тогда она вспомнила, что он не из тех мужчин, для которых измена – нечто легкое и привычное.
Роуз закрыла глаза и нахмурилась, от старой боли защемило в груди. Почему она не позволила ему уйти? Она должна была сделать это. Но не смогла. Боль так явственно отражалась на его лице в тот момент, когда он решил, будто она не хочет его. И был так далек от истины.
Прерывистый вздох вырвался из его груди. Его руки слегка дрожали, брови были чуть-чуть нахмурены. Приподнявшись, он натянул лиф ее платья, прикрывая грудь, и встал на ноги. Затем поднял с пола свой сюртук и жилет.
– Вам помочь? – спросила она, пока он всовывал руки в рукава.
Он покачал головой.
Не зная, что делать, она присела на софу и рассеянно разглаживала морщинки на юбке. Обычное течение событий, очевидно, не подходило Джеймсу. Она не могла предложить ему спиртное, а кофе уже остыл. И в ее голове не было ни одной путной мысли, которая дала бы тему для разговора или для легкого, дружеского подшучивания. Она так растерялась, что со стороны можно было подумать, к будто она новичок в подобных делах и не наблюдала сотни раз, как мужчина надевает жилет и сюртук.
– Я могу навестить вас завтра вечером? – спросил он, застегивая последнюю пуговицу.
Прямой отказ был, разумеется, неприемлем. Необходимо найти подходящую причину, но она не сможет заставить мадам Рубикон поверить, будто с Джеймсом что-то не то… Уклончивый ответ – это лучшее, что можно придумать. Ей не следует поощрять его. Ничего хорошего не выйдет из этих посещений. Но когда она посмотрела в его глаза, когда увидела, как боль начинает собираться в их мягкой, оливково-зеленой глубине, то услышала слова, слетевшие с ее губ:
– Я буду очень рада.
