Текст книги "Королева ночи"
Автор книги: Эванджелина Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15
Яркие лучи утреннего солнца проникали в окна столовой. На смену затяжному дождю вновь пришла теплая солнечная погода. И Джеймс решил не отказываться от соблазна. Вчера он провел достаточно часов, склонившись над письменным столом. Нет нужды повторять это снова, особенно когда Роуз рядом. Она наверняка захочет провести этот день с ним.
Джеймс посмотрел на красавицу справа от себя.
Одетая в простое, утреннее платье, волосы забраны в свободный узел на шее, Роуз была хороша как никогда. Положила вилку на стол, подвинула к себе чашку с чаем. Сделав глоток, поймала его взгляд через грань бокала, и ее глаза осветились мягкой радостью.
Вчерашний день с его необъяснимым поведением остался позади. К радости Джеймса, Роуз нашла в своем сердце силы и простила его. И ночью он сделал все, чтобы показать, как благодарен ей за это. Целовал каждый дюйм ее тела, лаская наиболее чувствительные места, заставляя ее краснеть и задыхаться, закрывать в изнеможении глаза, а потом начинал все сначала.
Джеймс совсем не удивился, когда она быстро уснула в его руках и проспала до десяти утра. Надо сказать, он и сейчас не возражал вернуться наверх, чтобы продолжить выражение своей благодарности, но… но скорее хотел провести с ней день на природе.
С мягким звуком Роуз поставила чашку на блюдце.
– Ты когда-нибудь ездила верхом? – поинтересовался он.
Уголки ее губ дрогнули.
– Я так понимаю, что ты имеешь в виду езду верхом на лошади? – Быстрый взгляд на него, на закрытую дверь, ведущую на кухню, и затем она понизила голос до шепота: – Если другое, то ты получил ответ ночью.
– Разумеется, получил, – заверил Джеймс, кивнув головой.
Лежа сверху, Роуз прильнула к нему так, что он мог достать ртом ее роскошные груди, ласкать их пленительные вершинки, тем временем сжимая ее бедра и держа ее так, чтобы его сильные удары проникали в самую глубину. При этом воспоминании его член дрогнул под застежкой брюк. И прежде чем провокационные мысли не реализовались полностью, он постарался отогнать их прочь и вернуться к сути вопроса.
– Но ты поняла правильно, я имел в виду езду на лошади.
– Если так, то я ездила верхом. Не могу сказать, что великолепно держусь в седле, но…
– Нет причин для беспокойства. У меня есть спокойная кобыла, которую я держу для Ребекки на случай ее приезда. Она очень послушная и не доставит тебе никаких хлопот. Если хочешь, мы съездим на пруд. Это, конечно, не Серпентайн, но там плавают такие забавные гуси.
– Ты соблазняешь меня встречей с гусями? – спросила она, приподнимая брови.
– Я хочу, чтобы ты провела этот день со мной… и да, с гусями.
Роуз тихо рассмеялась. Ее мягкий смех растворился в воздухе.
– Такие уловки совсем не обязательны. Если хочешь проехаться со мной по окрестностям, тебе нужно только сказать…
Его радость потускнела. Джеймс думал, что выражался вполне определенно и недвусмысленно, когда просил ее составить ему компанию в Хани-Хаусе. Но в эти два дня его вера поколебалась.
– Но ты можешь отказаться, если не хочешь. Ты понимаешь, Роуз? Ты свободна в своих желаниях.
Джеймсу претила мысль, что она вынуждена подчиняться его воле. И согласилась быть с ним против собственного желания.
Ее очаровательная улыбка промелькнула столь мимолетно, что Джеймс не заметил бы ее, если бы внимательно не смотрел в лицо Роуз.
– Конечно, я понимаю. Джеймс.
Он потянулся, чтобы накрыть ее руку своей ладонью.
– Я не приглашал тебя сюда, чтобы ты слепо подчинялась моим желаниям. Ты в полном праве отказаться, высказать свое мнение, послать меня к черту, если хочешь… – Господи, ей следовало сделать это вчера днем, именно этого требовала ситуация. Джеймс сжал ее руку. – Пожалуйста, будь честна со мной. Я хочу этого больше всего. Не заставляй меня беспокоиться, не заставляй меня думать, что ты соглашаешься только ради меня, а не по собственной воле.
– Но ведь это всего лишь прогулка верхом…
– Роуз, это не то, о чем я прошу, и ты знаешь это. – Его умоляющий взгляд не возымел должного эффекта, очаровательная улыбка ушла окончательно. – Почему ты не хочешь быть откровенной со мной?
Роуз пожала плечами. Нет, она не вытащила руки, но Джеймс знал, что она сделает это, как только он отпустит ее. Его пальцы еще сильнее сжали ее ладонь.
– Единственное объяснение, какое я могу предложить, – я не привыкла к такой свободе.
– Тогда привыкай. Когда ты со мной, ты вольна делать и говорить то, что считаешь нужным.
– Спасибо, – прошептала Роуз, и ее глаза встретились с его глазами.
– Твои благодарности не обязательны.
Намек на улыбку появился на его губах.
– Совсем?
– Да. Совсем. А теперь, – он переплел свои пальцы с ее пальцами, – едем на прогулку. Да или нет?
Роуз взглянула в окно на солнечное утро. И ее лицо осветилось искренней улыбкой.
– С удовольствием.
– Чудесно. Ты закончила завтрак? – Она кивнула, он встал и подал ей руку, помогая подняться. – Это платье прелестно, но, думаю, для верховой езды, стоит переодеться. Согласна?
Джеймс перехватил мистера Уэбба у входа в холл и распорядился приготовить лошадей. Уэбб, сделав вид, что не замечает их соединенные руки, просто кивнул и поспешил исполнить поручение. Роуз также одарила слугу самым приветливым взглядом, означавшим, что она уже освоилась в доме и чувствует себя в нем совершенно спокойно.
Поднявшись наверх, они разошлись по комнатам. У Джеймса переодевание не заняло много времени. Все, что требовалось, бриджи и соответствующие сапоги для верховой езды. Он терпеливо ждал в коридоре. Роуз появилась спустя десять минут, одетая в чудесный голубой костюм для верховой езды. Маленький жакет, украшенный кремовым кружевом, подчеркивал тонкую талию, юбки – приятную полноту бедер. Неудивительно, что на это совершенство ушло столько денег, учитывая, что модистка сделала невозможное. Роуз выглядела восхитительно. Элегантный и сдержанный, этот изысканный туалет не только подходил ей по фигуре, он подходил ей по духу.
Она подала Джеймсу руку, затянутую в лайковую перчатку, и они направились в маленькую конюшню, примыкавшую к дому. Когда они вошли, кобыла стоявшая в загоне, повернула к ним голову, она уже была оседлана, поводья висели по бокам. Рядом Уэбб седлал жеребца Джеймса. Он взял кобылу за поводья и вывел наружу.
– Ее зовут Пэнси [4] [4]Анютины глазки (англ.).
[Закрыть]. Так назвала ее Ребекка, – сказал он, останавливаясь в небольшом дворе.
– Какое милое имя! – воскликнула Роуз, гладя кобылу по теплому носу.
– Это любимый цветок Ребекки. – Он подошел к Роуз. – Я помогу тебе сесть. – Подхватив ее за талию, Джеймс поднял и усадил ее в седло. Роуз расправила юбки, и он подал ей поводья. – Пэнси действительно очень послушная. Стоит натянуть поводья, и она сразу же остановится.
Уэбб подвел жеребца к Джеймсу, и он вскочил в седло. Они выехали за пределы двора. Когда тропинка повернула вправо, продолжали ехать прямо по траве через луг, который спускался к пруду. Искоса поглядывая на Роуз, Джеймс сдерживал жеребца, чтобы не обогнать ее. Как оказалось, он зря беспокоился, она даже ни разу не покачнулась в седле.
Отъехав на приличное расстояние от конюшни, они замедлили движение.
Роуз потрепала Пэнси по шее.
– Она действительно замечательная.
– Ты лучше.
Опустив подбородок, она пробормотала «спасибо». Джеймс ни на что бы не променял свои ночи с ней, но ему пришло в голову, что он никогда не видел ее под лучами утреннего солнца. Видел на улице, но в дождливую погоду или в тени деревьев. И, Господи, как она была хороша сейчас, освещаемая солнцем! На щеках выступил легкий румянец, длинные ресницы обрамляли глаза, блестевшие, как чистейшей воды аквамарины. Золотые лучи солнца придавали шоколадный оттенок прядям волос, которые выбились из пучка на затылке. Джеймс всегда думал, что ее волосы темнее ночи. А сейчас видел, что хотя они и темные, но имеют глубокий шоколадный оттенок.
Отведя глаза от Роуз, он посмотрел на поля: трава стала ярко-зеленой и сочной от недавних дождей. Сегодня слишком прохладно, а в жаркие летние дни он ездил сюда купаться. Вода в пруду, холодная и чистая, прекрасно освежала и давала силы.
Хани-Хаус был его убежищем. Он прятался здесь от Лондона и от всего того, что связано с городом. Когда мог, приезжал хотя бы на несколько дней. Тихая и мирная, драгоценная передышка. Но порой слишком тихая. Не важно, куда он ездил, сюда или в Лондон, он никогда не мог избавиться от чувства одиночества.
Правда… вот сейчас избавился и благодарен Роуз за это. Ее присутствие рядом разрушало чувство одиночества, как ничто другое.
Снова повернувшись к ней, Джеймс хотел спросить, не хочет ли она пройтись пешком, но вопрос так и замер на его губах. Роуз смотрела куда-то далеко-далеко, отрешенным холодным взглядом… Казалось, она не видит ничего больше. Счастливое выражение ушло с ее лица, вместо него появилась хмурая сосредоточенность.
– Что-то не так, дорогая?
– Джеймс, ты женат?
Он сильнее натянул поводья.
– Да.
Роуз кивнула:
– Я так и думала.
В ее тоне не было ни осуждения, ни сожаления, ни капли ревности, только констатация факта.
– Почему?
Джеймс не мог не спросить. Он никогда не упоминал Амелию и не ссылался на нее.
– Тебя окружает аура мужчины, несчастливого в браке…
«Это еще мягко сказано», – с гримасой подумал он.
– Вы живете отдельно?
– Если бы я мог… Может быть, когда Ребекка выйдет замуж, я смогу позволить себе эту роскошь. А сейчас…
Джеймс посмотрел на поля, расстилавшиеся перед ними, и тяжело вздохнул. Нет, у него не было уверенности, что когда-то появится такая возможность.
Хотя все зависит от того, кого Ребекка выберет в мужья. Он не станет злить жену и требовать раздела, зная, что это вызовет гнев Амелии и настроит ее против Ребекки. Но если его сестра выйдет за могущественного лорда, тот сможет защитить ее от козней Амелии. Если нет, то его жена разрушит репутацию его сестры. Немного сплетен здесь, слухи там, и вред будет непоправим. И Ребекка будет изгнана из высшего общества.
– Почему это зависит от замужества Ребекки?
– Потому что Амелия… – он сделал паузу, не в состоянии произнести «моя жена», – дочь виконта. Аристократа. Мой отец очень богат, но единственное, что он не смог купить, – это титул. Он страшно хотел заполучить его для своей семьи. Отчаянно. Будучи мужчиной, я был единственным, кто мог получить его через женитьбу. И я согласился лишь из-за Ребекки. Она мечтала о праве войти в высшее общество, и только это давало ей такое право. Поэтому я женился на Амелии, очень хорошо сознавая, что это не союз по любви, но надеясь, что она сдержит данное слово и не откажет в покровительстве Ребекке, когда придет время ее дебюта в свете.
– И сколько лет ты женат?
– Три года, – сказал Джеймс, вздыхая.
Три долгих, долгих года.
– Мне кажется, она не любит тебя.
Он фыркнул.
– Не любит? Да Амелия ненавидит меня! Не переносит даже моего вида, хотя настаивает, чтобы я повсюду сопровождал ее. И я обязан сохранять видимость абсолютного благополучия. Господь не обделил ее знакомствами, видимо, снизойдя к ней из-за замужества, на которое ее заставили пойти. Выйти замуж за сына торговца? О, это достаточный повод для стыда, однако ей пришлось подчиниться отцу и выйти за меня, чтобы мой отец заплатил долги ее семьи… – Джейме покачал головой. – Я делал все, что мог, чтобы заслужить ее благосклонность. Я живу по ее правилам, держу при себе свое мнение, прощаю ей всех ее любовников и каждый сезон, изображая счастливого мужа, сопровождаю ее на все светские мероприятия.
Он снова посмотрел на Роуз и был удивлен не сочувствием, но желанием, которое увидел в ее светло-голубых глазах.
– Твоя жена, должно быть, глупа, если не понимает, какой мужчина достался ей в мужья.
Джеймс, прищурившись, посмотрел на нее.
– Извини, я не хотела… – мягко проговорила Роуз.
Ее слова, выражавшие сожаление, были едва слышны из-за стука копыт.
Джеймс остановил жеребца. Сжав переднюю луку седла, он постарался взять себя в руки.
Ее рука нежно коснулась его колена.
– Она ведет себя с тобой ужасно?
– Ты не можешь понять.
Джеймс постарался проглотить комок, застрявший в горле. «Фу! До чего же ты жалок!» С самого начала Амелия каким-то образом знала, как вывести его из себя. Ее колкости находили цель с поразительной точностью. И каждая проникала глубоко в душу, унижая его мужское, достоинство, разъедая душу.
– Если Амелия узнает о тебе… то откажет в своем покровительстве Ребекке.
– Но ты сказал, у нее много любовников. Стоит ли ей обижаться из-за меня?
– Дело в том, что она не захочет дать мне свободу. Это привело бы ее в бешенство. Смешало бы все ее карты. Я должен хотеть ее и никого больше. Мне следует радоваться, что у меня такая жена. Ты представляешь, я должен бы умолять ее! – Слова выскочили прежде, чем он успел подумать. – Я отчаялся умолять свою собственную жену пустить меня в ее постель. И когда она наконец согласилась… отвращение, которое я прочел в ее глазах, оборвало во мне все. Я даже не смог закончить…
Не было большего унижения в его жизни. «И ты называешь себя мужчиной?» Дрожь пробежала по спине при воспоминании о язвительном замечании Амелии и Джеймс так растерялся, что не смог сразу уйти из ее спальни.
– Этот инцидент давал ей пищу в течение нескольких месяцев.
Опустив руку, он захватил пальцы Роуз в свою ладонь, ища ее поддержки. Джеймс никогда никому не рассказывал правду о своей женитьбе. Скрывал это от всех, стыдясь признаться, что его жена много лет назад усомнилась в его мужских способностях и потом при каждой возможности попрекала его этим, причем испытывая явное удовольствие. Казалось, такое невозможно перенести, но он смог.
В глубине души он знал, что может довериться Роуз, открыть ей правду. Это был основательный, надежный и неоспоримый факт. Она не станет судить его или думать о нем хуже.
Роуз не сказала ни слова. Просто держала его руку в своей руке, пока он не успокоился.
Лошадь Джеймса нетерпеливо пошевелилась под ним, напоминая, что они слишком долго стоят на месте. Он сжал руку Роуз, прежде чем отпустить ее.
– Мы должны добраться до пруда, пока не стемнело.
Роуз кивнула, и они поскакали через поле небольшую рощицу к пруду, где гуси скользили по водной глади. Соскочив с лошади, Джеймс помог Роуз спуститься на землю и привязал лошадей к дереву.
Сняв сюртук, он постелил его на упавшее бревно и жестом пригласил ее сесть.
– Так как я ответил на все твои вопросы, теперь твоя очередь ответить на мои, – сказал он, усаживаясь рядом с ней.
Ее спина напряглась, словно она знала, о чем он хочет спросить. Джеймс ждал, что она откажет ему в его просьбе, ускользнет от его вопросов, как она предпочитала делать. Десять дней, как они знакомы, а он почти ничего не знает о ней. Роуз дала ему свободный доступ к своему красивому телу, он изучил каждый его дюйм…
Но то, чего он не знал и что действительно хотел узнать, она держала под замком.
– Что ж, ты можешь задавать свои вопросы.
– Почему ты работаешь у мадам Рубикон?
– Из-за денег. Из-за чего же еще?
Роуз потянулась и, сорвав травинку, намотала ее на палец. Джеймс уже не ждал, что она продолжит, но она заговорила. Ее тон был небрежный, порой она пожимала плечами.
– Женщина имеет несколько возможностей в жизни. Замужество – одна из них. Однако я не была знакома ни с одним мужчиной, который был достаточно богат, чтобы соответствовать моим запросам. Мама умерла, когда я была ребенком, и когда пять лет назад за ней последовал отец, он оставил долги, которые нужно было немедленно заплатить, не говоря о моем брате Дэшелле. Сейчас ему 18, но в тот год он учился в Итоне. Я не могла рассказать ему, что отец проиграл все наше состояние.
– Почему?
Роуз с ужасом посмотрела на него.
– Дэш обожал отца. Я не могла рассказать ему, что он был настолько безответственен, что разорил поместье. Для тринадцатилетнего подростка смерть отца и так стала ужасной травмой. Я не могла поколебать его мнение об отце. Это было бы жестоко.
Роуз говорила так, словно была одна во всем мире и вся ноша легла на ее хрупкие плечи. Видимо, именно ей пришлось сообщить брату о смерти отца.
– У тебя не было никого, кто мог бы помочь тебе? Никаких родственников?
– Никаких. Только я и Дэш.
Если ее отец владел поместьем, значит, она из уважаемой семьи.
– Но если Дэшу исполнилось тринадцать, когда отец умер, почему не был назначен опекун, чтобы заботиться о нем и присматривать за имением до его совершеннолетия?
– Юридически опекуном являлся наш дядя, причем не только Дэша, но и моим, пока мне не исполнится 21, но он живет в Америке. И я никогда не беспокоила его. – Роуз наморщила нос. – Он выжал бы из поместья все, что можно, если там еще что-то оставалось.
– И как долго ты работаешь у Рубикон?
Она сорвала новую травинку и стала накручивать ее на палец.
– Четыре года, – сказала она, избегая его взгляда.
Разделив ту сумму, что он заплатил, на семь, Джеймс понял, сколько она зарабатывала за одну ночь. Работая всего одну неделю в месяц, к этому времени она должна была накопить приличную сумму.
– Тебе все еще нужно работать там?
Роуз кивнула:
– У меня остались еще долги. По крайней мере дела приведены в порядок. Я работаю, чтобы возместить те деньги, что проиграл отец. И потом загородный дом… – Роуз тяжело вздохнула. – Отец умудрился распродать все земли, которые могли что-то производить и приносить доход, поэтому поместье не в состоянии содержать себя само. И у Дэша свои расходы, но я надеюсь, он вернется в университет на следующий семестр.
Джеймс поднял брови.
– Он оставил университет? Но почему? Его исключили?
– Нет, его не исключили. Просто он решил временно пожить в городе.
– И ты позволила?
– Я ему не отец и не мать. Дэш делает что хочет. И, не забывай, он молодой человек. Ты можешь представить, какие соблазны таит в себе Лондон для молодых джентльменов? Я хотела, чтобы он хотя бы воздержался от покупки экипажа и лошадей… – Она обреченно вздохнула. – Ничего с этим не поделаешь. Дело сделано.
Джеймс сжал губы.
– Ты портишь его, – произнес он.
Рассердившись, Роуз выпрямилась.
– Нет, не порчу!
– Нет, портишь.
– Нет, я просто предоставляю ему те возможности, которые, как он думает, он имеет. Будет несправедливо, если он станет расплачиваться за ошибки отца.
– А справедливо то, что ты взвалила на себя такую непосильную ношу?
– Я его сестра. Единственный родной человек. И моя обязанность заботиться о нем.
– Одно дело заботиться о ком-то, но другое – позволять кому-то необдуманные расходы, такие как парный экипаж.
Если парень похож на Роуз, то наверняка дьявольски красив. Джеймсу приходилось наблюдать подобных молодых людей на балах. Юные бездельники, обеспеченные денежной поддержкой семьи, проводили ночи, шатаясь по городу и совершенно не думая о том, что они мужчины и должны вести себя соответственно.
– Я полагаю, ты оставляешь его в неведении относительно места своей работы?
– Конечно, – усмехнулась Роуз, как если бы это было очевидно. – Когда он пошел в школу, он редко появлялся дома. Можно сказать, отсутствовал годами. А я жила надеждой, что когда Дэш станет взрослым, то возьмет на себя управление поместьем, а я к тому времени пополню семейные сундуки, и он ничего не узнает.
– Почему ты продолжаешь скрывать это от него? Ему восемнадцать. Достаточно, чтобы взять на себя какую-то ответственность.
Роуз покачала головой, страх наполнил ее глаза. Негодование испарилось, словно его никогда и не было.
– Тогда он поинтересуется, на какие деньги мы живем после смерти отца. – Избегая его взгляда, она опустила голову, ее плечи ссутулились, она словно ушла в себя. – А я… не хочу… чтобы он узнал.
Стыд в ее голосе отрезвил его. Господи, какой же он негодяй, что посмел бранить ее. Роуз ведь не поспешила напомнить, что ему давным-давно следовало привести в чувства Амелию. Он не получил ничего, кроме тихого понимания, ибо она знала, что значит принести себя в жертву ради другого.
Повернувшись, Джеймс обнял ее и поцеловал в макушку. Дрожь пробежала по ее телу.
– Я понимаю. Иногда мы должны поступиться своими желаниями ради другого.
Он не отпускал ее, пока напряжение не покинуло Роуз. Она прижималась к нему, положив щеку ему на грудь.
В каком же отчаянии она пребывала, если ей пришлось искать спасения в заведении Рубикон! Молодая женщина из хорошей семьи вынуждена продавать себя. Причем не только она поставлена в эту ситуацию, но и он принимал участие в этом. Выкладывал свои деньги на стол мадам, как и другие до него. И даже не удосуживался подумать, что, возможно, она не знала мужчин, до того как переступила порог этого дома.
Или?…
Джеймс сдвинул брови, цифры всплывали в его голове.
Пять минус четыре не равно нулю.
– Роуз, если ты работала у Рубикон только в течение четырех лет, как ты смогла оплатить учение Дэша в Итоне в тот первый год после смерти отца?
Напряжение вернулось, Джеймс ощущал это, пока она прижимал ась к нему. Затем Роуз высвободилась из его рук и натянула юбки на колени.
Он не торопил ее с ответом. Вопрос так и висел в воздухе. После продолжительной паузы, Роуз обхватила колени и тяжело вздохнула, в этом вздохе было столько сожаления.
– Я не всегда работала у Рубикон, – с явной неохотой проговорила она. – Когда я только-только приехала в Лондон, я намеревалась найти покровителя.
– И нашла?
– Ты очень настойчив в своих вопросах сегодня, тебе не кажется? – Она не ждала ответа. – Да, я нашла покровителя. Двух, если точно. Первый не задержался надолго. Он поспешил сообщить мне, что женат. Второй… он стал тем, кто побудил меня искать убежища у Рубикон. – Глядя вниз на свои руки, она рассматривала перламутровые пуговки на внутренней стороне перчатки. Уголки ее губ опустились. – Мне не следовало так спешить в выборе. Но я была с лордом Билтмором всего несколько недель, поэтому не могла просить его о чем-то большем, чем несколько безделушек, которые он подарил мне. Тем временем директор Итона потребовал оплатить обучение, и затем стали приходить письма. Джентльмены сообщали, что мой отец задолжал им огромные суммы. Затем появились и кредиторы. Парочка уже стучала в мою дверь. У меня не было времени в запасе. Он казался джентльменом, и я слепо верила, что титул – это и есть подтверждение благородства. Однако…
Ей не нужно было объяснять. Ее тело натянулось как струна. Морщины пролегли на лбу…
– Ты провела с ним год?
Она кивнула.
– Из-за него ты не хочешь уйти от Рубикон?
Он вспомнил, как она сопротивлялась, когда он предложил ей прогуляться в парке, а потом поехать сюда… она боялась неожиданной встречи. Так вот в чем причина.
Прикусив нижнюю губу, Роуз снова кивнула, беспокойство читалось на ее красивом лице.
– Он сказал, что никогда не отпустит меня от себя, – проговорила она шепотом. – Я выскользнула посреди ночи, в чем была, и заключила договор с Рубикон. Она нуждалась в пополнении. Я нуждалась в защите и могла отказать клиенту, если не хотела иметь с ним дело.
– Его имя, пожалуйста.
Это скорее прозвучало не как просьба, а как приказание, коротко и жестко.
– Зачем?
– Потому что я хочу, чтобы он узнал, что испытывает человек, когда получает удар кулаком в лицо.
Роуз покачала головой:
– Нет. Он давно забыл про меня. И я не хочу ему напоминать.
Потребовалось изрядное самообладание, чтобы скрыть нарастающий гнев. Джеймс совсем не хотел напугать ее. Не хотел, чтобы она смотрела на него этими полными панического страха глазами.
– Он никогда не узнает, кто преподал ему этот урок. Главное, чтобы он получил его.
– Пожалуйста, не надо, Джеймс, – проговорила она и неожиданно сильно схватила его за руку. – Я ценю твою заботу, но все это кончено и забыто. И не стоит тебе искать его сейчас.
– Это не просто забота. Он обидел тебя.
– Но он больше ничего не сделает. Рубикон следит за этим. Она заверила меня, что ей удалось уладить с ним все. Под ее крышей я в полной безопасности.
Джеймс вскочил на ноги, чувствуя собственную беспомощность.
– Ты не должна обращаться за защитой к хозяйке борделя. Черт, Роуз, тебе вообще там не место.
Сжав кулаки, он дышал тяжело и быстро, глядя на нее с высоты своего роста.
Покорно склонив голову, она обхватила себя руками.
Ее вид, напуганный и сломленный, искоренил всякое подобие гнева, бушевавшее в его крови.
Господи, он почти накричал на нее. Что с ним происходит?
Джеймс опустился на колени. Роуз натянулась как струна и почти вздрогнула, когда он прикоснулся к ней, тем самым разбивая его сердце.
– Ты заслуживаешь лучшего, – прошептал он срывающимся голосом. – Ты не представляешь, насколько мне больно узнать, что есть человек, который обидел тебя, который пользовался твоей беззащитностью. – Джеймс набрал воздуха в легкие и, собравшись с силами, попытался унять дрожь в руках. «Пожалуйста, не разрешай мне потерять твое доверие». – Прости, Роуз, я не должен был кричать на тебя. Ты не сделала ничего плохого.– Подвинувшись, он устроился рядом с ней. – Иди сюда.
Все еще не поднимая головы, она повернулась к нему. Зарывшись лицом в его плечо, обняла его за талию.
И тогда спокойствие снизошло на него. Нет, она по-прежнему доверяет ему.
Когда гуси покинули водную гладь и вышли на противоположный берег пруда, а тени ближайших деревьев, ложась на траву, стали еще длиннее, Джеймс поцеловал ее в макушку.
– А мы странная пара, ты и я, правда?
Он не видел ее лица, но мог поклясться, что Роуз улыбнулась:
– Это точно.
– Не пора ли нам домой? Уэбб уже наверняка приготовил ужин, а его жена накрыла на стол.
– Прекрасно,– сказала она, подставляя лицо для поцелуя.
Один сладкий поцелуй. Два? Нет, это уже чересчур, тогда они не доберутся до Хани-Хауса до темноты. Оторвавшись от соблазнительных розовых губ, Джеймс встал, чтобы помочь Роуз подняться. Держа ее руку, затянутую в тонкую перчатку, в одной руке и свое пальто в другой, он повел ее назад к лошадям.
