Текст книги "Королева ночи"

Автор книги: Эванджелина Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

День был в разгаре, и солнце: уже успело основательно согреть комнату, за что Джеймс молча поблагодарил природу. Разжигать камин сейчас, когда он вошел в свою спальню с Роуз на руках, совсем не входило в его планы. Что же касается четы Уэббов, то они не побеспокоились об этом, предполагая, что ему не понадобится спальня в такое время дня, да еще когда за окном сияет солнце. Джеймс помнил, что еще утром, когда миссис Уэбб принесла кофе в его кабинет, говорил ей о прогулке.

Может быть, когда Роуз проснется, они прогуляются по саду. А сейчас он собирался оставаться там, где был.

Джеймс осторожно отодвинул в сторону волосы, темной волной закрывавшие узкую спину. Его взгляд проследил за золотой цепочкой, украшавшей изящную шею. Роуз лежала, прильнув к нему, закинув локоть ему на грудь, полусогнутое колено упиралось в его бедро, теплая щека прижималась к груди. Она уснула час назад, но он не последовал за ней в этот успокаивающий омут.

Как он сможет расстаться с ней завтра? Ответ был прост. Не сможет. Как будет жить без нее? Джеймс не мог понять, как выдержал столь долгое одиночество, столь долгое воздержание? Бесконечная вереница похожих дней, где один день сменял другой, притупляя вкус жизни. Притупляя его самого. Но теперь, после встречи с Роуз…

Однако это ставило его перед выбором между обязательствами и велением сердца. Между ситуацией, в которую он собственноручно загнал себя, и тем, что ему нужно больше всего. Он не может разрушить будущее Ребекки и не хочет, чтобы Роуз возвращалась в заведение мадам Рубикон. Неужели он будет просто наблюдать, как она войдет в заднюю дверь, покинув его? Это было выше ревности, выше его собственных нужд и эгоистичных желаний. Джеймс знал, что и Роуз не хочет возвращаться туда. И ничто не должно заставить ее вернуться в это место.

Проблема все еще будоражила его мозг, когда прямые лучи солнца начали припекать спину, прокрадываясь в комнату.

И тут Джеймс улыбнулся.

Решение казалось настолько простым, что он хотел шлепнуть себя по лбу за то, что не додумался до этого раньше. А ведь считал себя проницательным бизнесменом. Хотя порой бывает очень трудно найти ответ на самые простые вопросы.

Обняв Роуз, Джеймс поцеловал ее в макушку. Конечно, теперь ему предстоит победить ее сомнения, но, быстро прикинув в уме, он решил, что вряд ли у нее найдется причина для отказа. Если завтра все пройдет хорошо, тогда ее чемодан так и останется несобранным.

Роуз пошевелилась, открыв заспанные глаза, посмотрела на него. Рубиновое сердечко покачивалось на ее шее.

– Добрый день! Хорошо поспала?– спросил он.

– О, замечательно. Спасибо.

Потянувшись, она прогнулась в спине. Трудно устоять перед таким искушением. Но сейчас не было необходимости торопить удовольствие. У них впереди еще много дней.

– Солнце все еще такое яркое… Ты не против отправиться на прогулку?

Вытянув губы, она издала довольное мурлыканье.

– Это будет прекрасно.

Резкий стук в дверь заставил Роуз проснуться. Прежде чем она и Джеймс отправились спать, она попросила экономку разбудить их на рассвете. На дорогу в Лондон уйдет целый день, и если они уедут где-то около полудня, то прибудут на место около полуночи.

Роуз крепко закрыла глаза, когда боль сожаления заполнила сердце. Но она подавила ее. Ничего не остается, как принять это. Сегодня она расстается с Джеймсом. И лучшее, что она может сделать, – это радоваться оставшемуся времени, которое проведете ним.

Приподнявшись на постели, она оперлась на локоть и прижалась губами к его губам. Так, теперь он опрокинет ее на спину. Заберется на нее, чтобы продлить поцелуй. Так и есть. Горячий язык проник в ее рот. Стон вырвался из его груди. Чуть-чуть укусив ее нижнюю губу, он перевернулся на спину.

Джеймс утром. Роуз впитывала эту картину, стараясь запечатлеть ее в памяти навечно.

– Доброе утро, – сказал он с улыбкой.

Как он может так радоваться? Их маленький отпуск заканчивается.

– Доброе утро, Джеймс.

Улыбка явно таила хитрое намерение. Инстинктивно Роуз прогнулась в спине, приподняла подбородок, открывая шею для поцелуя. Его мягкие тубы опустились и прошлись по впадине на ее шее. В ней мгновенно пробудилась чувственность, но она удержалась от этого искушения.

– Джеймс! – Она тихонько оттолкнула его сильные плечи. – Мне нужно собираться.

– Зачем?

Счастливое, и легкомысленное слово вибрировало в его груди.

Он должен заставить ее сказать это?

– Мы возвращаемся в Лондон.

Все еще нависая над ней, он оперся на сильные руки.

– Мы не должны уезжать сегодня. Я один должен – завтра начинается сезон. Но тебе не нужно уезжать. – Его взгляд стал серьезным. – Оставайся.

Роуз открыла рот, затем закрыла его. Джеймс просит ее… Нет, он не может просить об этом.

– Джеймс, я не понимаю.

– Этот дом твой. Я дам тебе доступ к своим счетам. И ты сможешь пользоваться деньгами по своему усмотрению. Возместить все, что проиграл отец, расплатиться с долгами брата. Меня не интересует, что ты будешь делать с этим. Я найму человека, и тебе не придется беспокоиться о состоянии загородного дома. У тебя будет все, что ты захочешь, Роуз, и тебе не нужно возвращаться к Рубикон.

– Ты просишь меня стать твоей любовницей…

Это был не вопрос, утверждение.

Джеймс кивнул:

– Да, именно это я и прошу. Ты останешься со мной?

Роуз быстро закрыла глаза, не желая показывать, что дрожит. Затем обеими руками уперлась в его плечи, отталкивая его.

– Джеймс, пожалуйста, позволь мне встать.

Как только он отодвинулся, она перекинула ноги через край постели и встала. Вчера Джеймс бросил куда-то ее халат, но куда? Роуз взглянула на стул у комода, но там висели только его жилет и сюртук.

– Ты просишь меня остаться, а сам сегодня уезжаешь?

– Я не хочу ничего больше, чем остаться с тобой. Но я должен вернуться в Лондон. Как я сказал, завтра начало сезона. И Ребекка нуждается в эскорте для своего выхода.

Роуз рассеянно оглядывала комнату, ища халат.

– А также ты должен сопровождать жену?

Пауза.

– Да. – Когда она наклонилась, чтобы поднять халат, услышала, как скрипнули пружины матраса. – Я вернусь, как только смогу. Я не уезжаю надолго. Я хочу быть здесь с тобой, Роуз, а не там.

– Но твой бизнес в Лондоне, Джеймс. Тебе необходимо находиться там, чтобы руководить делами.

Она возражала, испытывая гордость за то спокойствие, с которым держит себя. Джеймс действовал под влиянием импульса, не подумав о последствиях. Когда он поймет это, то их разговор станет бесполезен и ей даже не придется настаивать на отказе.

– Многие мужчины руководят своим бизнесом, не живя в городе. Когда закончится сезон, мне потребуется лишь иногда приезжать в город, и я намерен проводить основное время здесь с тобой.

Затянув пояс на талии, Роуз повернулась к Джеймсу, стоявшему возле кровати, легкая дымка рассвета освещала каждый дюйм его обнаженной кожи, подчеркивая красоту и силу его тела.

– Ты не можешь позволить себе иметь любовницу, Джеймс. – Роуз увидела, как дернулась его щека и как он покраснел от обиды, но продолжала настаивать: – Ты сам говорил мне, что твоя жена откажет в своем покровительстве Ребекке, если узнает о моем существовании. О том, что я провела здесь неделю. И ты хочешь обречь меня на непредсказуемое будущее?

Джеймс поморщился.

– Почему непредсказуемое? Пока тебе не надоест это место, мы будем здесь, а потом продадим его и переедем в другое. – Его сдержанный вздох наполнил комнату. – Амелия никогда не узнает.

– Не узнает, потому что ты будешь прятать меня в деревне?

Она не может пойти на это. Отказ однозначен. И дело не в том, будет ли это маленький городской домик на границе Мейфэра или загородное поместье. Несколько лет назад Роуз дала себе слово не соглашаться на подобные отношения с мужчиной. Нет, она полностью доверяла Джеймсу, он никогда не обидел бы ее физически. Этот мужчина не способен на такие действия в отношении женщины. Но быть с ним и при этом постоянно прятаться, довольствуясь лишь короткими встречами с любимым… Это постепенно убьет ее.

Взгляд Джеймса смягчился, растущее недовольство заменило сочувствие. Он сократил расстояние между ними и, подойдя, остановился перед ней.

– Роуз, дело не в тебе. Я не стыжусь тебя. Просто это все, что я могу предложить. Единственное решение. По крайней мере сейчас. Если Ребекка удачно выйдет замуж, тогда я смогу требовать раздела. Но до этого… – Он вздохнул. – Я хочу быть с тобой, Роуз. А ты хочешь быть со мной?

«Да!» – кричало ее сердце. Но что-то удерживало ее произнести это вслух. Джеймс был так близко, что она чувствовала каждое дыхание, его чистый, свежий аромат.

– Я был так счастлив с тобой в эту неделю, как никогда в жизни. Мы счастливы вместе. Не пытайся отрицать это.

– Я и не пытаюсь,– прошептала она.

– Я не хочу, чтобы это закончилось, Роуз.

Джеймс потянулся к ней с желанием взять ее руку.

Но прежде чем его пальцы коснулись ее, Роуз сказала:

– У тебя есть жена, Джеймс.

Единственное препятствие, которое он не мог преодолеть.

Она тихо продолжала, накрыв своей рукой его:

– И даже если вы разъедетесь, это ничего не изменит. Ты будешь всегда принадлежать другой.

«И никогда не сможешь принадлежать мне».

Сжав губы, Джеймс повернулся и поднял с пола свои брюки.

– Она не хочет меня, – проговорил он, натягивая брюки, – и никогда не захочет. Меня навязали ей, как и ее мне.

– И все же ты ее муж. Ты принадлежишь Амелии.

– Но она не хочет меня! – Быстрое движение руки, и брюки застегнуты. – Долгие годы я не сплю со своей женой… и не буду спать.

– Ты не хочешь детей?

– Хочу… с тобой.

Роуз хотела заткнуть уши руками, хотела никогда не слышать этих слов от него. Как он может быть таким жестоким?

– Но они будут бастардами.

– Ах, Роуз.– Джеймс провел рукой по волосам, еще больше взъерошив короткие пряди. – Это ничего не значит для меня. Я любил бы каждого нашего ребенка.

– Я верю, Джеймс. – И она верила. Джеймс был бы прекрасным отцом. Стремился, чтобы сын перенял все лучшее от отца, а дочь бы просто обожал. – Но любовь не освободит их от клейма бастардов. Ты намерен дать своему ребенку такое будущее?

Джеймс что-то неразборчиво проворчал, так резко, что она отступила на шаг. Закрыв глаза, он приложил пальцы к вискам в попытке взять себя в руки.

– Хорошо, Бог с ним, с ребенком, тебя я все равно собираюсь обеспечивать.

Джеймс посмотрел на нее выжидательным взглядом, как будто бы эта уступка могла победить ее сомнения.

– Джеймс, это не… – Он, видимо, не понимал. – Ты все еще принадлежишь ей, и она не отдаст тебя. И ты все равно не будешь моим. Я никогда не уведу мужа у другой женщины. Я оставила своего первого покровителя, узнав, что он женат. Я подозревала, что ты женат, после нашего первого вечера и знаю, что не должна была…

– Не говори так! – Слова были сказаны так резко, что они оба застыли. – Не надо жалеть!

– Никогда. Я никогда не променяю нашу близость ни на что другое.

Сжав губы, Джеймс смотрел на нее несколько секунд.

– Ты понимаешь мою ситуацию?

– Да.

– И все же отказываешь мне?

– Да, – прошептала Роуз, отвернувшись к окну, не в состоянии смотреть на него, боясь, что решимость изменит ей.

– У тебя еще проблемы с братом. И ты должна как-то поддерживать имение. Я так полагаю, что ты намерена вернуться в дом на Керзон-стрит?

Обхватив себя за плечи, Роуз кивнула. И тут мысль о том, как другой мужчина прикасается к ней… толстый и злой… Стоило ей представить это, и гримаса отвращения пробежала по ее лицу. Она хотела убрать отвращение со своего лица, понимая, что Джеймс воспользуется ее же оружием.

– Я предлагаю тебе деньги, собственный дом, охрану, и ты отказываешься? – Непонимание и боль слышались в его голосе. – Ты предпочитаешь продолжить работу в заведении, нежели принять мое покровительство? Я думал, ты любишь меня.

Роуз продолжала смотреть на деревья за окном, когда ее руки начали дрожать.

– Я люблю, Джеймс. Всем сердцем.

– Но приговариваешь меня… к ней… – Джеймс выговорил эти слова, как если бы чувствовал плохой вкус во рту, – на всю оставшуюся жизнь?

Роуз не могла ответить. Не могла даже кивнуть. Не могла осознать тяжелую, неприятную правду его слов.

«Она ненавидит меня. Один мой вид вызывает у нее раздражение…»

Ее решительность колебалась, приближаясь к рискованной грани.

Его дыхание ускорилось, частые вздохи, легкая дрожь сопровождала каждый выдох.

– Я люблю тебя!

Вздрогнув от его слов, Роуз резко повернулась к нему. Его грудь тяжело поднималась, бицепсы напряглись, руки, опущенные вдоль тела, сжались в кулаки. И затем прямо у нее на глазах его гнев, его недовольство и страх покинули его, оставляя одну боль. Его руки безвольно повисли. Дыхание стало глубоким, словно Джеймс был на грани истощения. Он медленно, слабо кивнул.

– Я люблю тебя, Роуз, – хрипло повторил он.

Она прикусила нижнюю губу так сильно, что ощутила кровь. Ее душа кричала, молила, разрывалась от желания броситься к нему, обнять его…

Пообещать что угодно, лишь бы как-то уменьшить его боль. Но она не сделала ни одного движения.

Призрачная счастливая жизнь, которую он вообразил в своих мечтах, не имела никакого отношения к действительности, как бы он ни хотел этого.

Джеймс выпрямился, бледная маска скрыла его черты.

– Я позову миссис Уэбб и попрошу собрать твои вещи. Нам следует поторопиться. Если мы станем часто менять лошадей, то прибудем в Лондон уже вечером:

– Ты сказал «мы»? Ты проводишь меня до Лондона?

Другой мужчина предоставил бы ей самой решать эту проблему, выставил бы за дверь, в чем мать родила, и постарался бы поскорее забыть о ее существовании. Но только не Джеймс.

Хотя и не мог спрятать боль в ответ на ее отказ.

– Я дал тебе слово, Роуз, – сказал он, натягивая рубашку.

– Я не имела в виду…

Джеймс поднял руку, останавливая ее.

– Миссис Уэбб быстро соберет твои вещи. А тебе лучше переодеться во что-то более подходящее.

С этими словами он вышел из комнаты и даже не взглянул на нее, когда проходил мимо.

Дверь захлопнулась.

Роуз закрыла лицо руками. Потребовались все ее силы, чтобы сдержать слезы. Она сфокусировалась на каждом дыхании, подавляя рыдания, готовые вырваться из груди. Впереди ее ждал долгий день, и она понимала, что не должна дать волю слезам, пока не приедет в Лондон.

Пока карета кружила по темным улицам Лондона, ритмичный стук копыт был единственным звуком, нарушавшим тишину. Роуз сказала Джеймсу не больше чем пару слов е тех пор, как они выехали из Олтона. Только тихое «спасибо», когда он помогал ей выйти из кареты, пока кучер менял лошадей на почтовых станциях.

Какая-то часть его все еще пребывала в шоке оттого, как она сидит напротив него, тихо и молча. Если бы она согласилась на его предложение, он бы отправился в путь один и заночевал на одной из станций. А утро перед отъездом провел бы в постели, нежась с ней. А Роуз потом проводила бы его, сказав «до свидания». Немножко меланхолии во взгляде, которым она провожала бы его, но вместе с тем счастье от сознания, что совсем скоро он вернется к ней в Хани-Хаус.

Вместо этого они пребывали в нескольких кварталах от дома мадам Рубикон. Он предложил выехать из Олтона около девяти, достаточно рано, чтобы не останавливаться на ночь в придорожной гостинице по пути. И его предложение было встречено с молчаливым согласием.

Роуз была непоколебима в своем решении. Джеймс противостоял каждому ее аргументу, предлагая свободный доступ к его деньгам, преподнеся ей свое сердце на серебряном подносе. Единственное, отчего он удержался, – это упасть перед ней на колени и умолять, хотя был уже близок и к этому.

Но Роуз осталась тверда, и он понимал, что его унижение ни к чему не приведет, она не уступит. А у него и так достаточно унижений в жизни. Он не вынесет, если это произойдет и с Роуз.

Роуз хотела, чтобы он целиком и полностью принадлежал ей. Все или ничего. Остаться с ним, взяв его имя. Единственное, чего он не мог дать ей.

Роуз как была, так и осталась дочерью провинциального джентльмена, воспитанная в духе строгого уважения к закону. Для нее не имело значения, что Амелия ненавидела и презирала его. Джеймс был женат, она никогда не уведет мужа у другой женщины.

Послать Амелию ко всем чертям? Да, это разрешило бы ситуацию. Но если не она, то была бы другая. С самых юных лет он знал, что ему придется жениться на леди. Что он сделает все, чтобы обеспечить будущее Ребекки.

И в то же время он никогда не мог бы предположить, что примет решение отвезти в проклятый бордель женщину, которую любил всем сердцем.

Карета свернула на Слоун-стрит, подъезжая все ближе к заведению Рубикон. И Джеймс был не в силах остановить ее. Он отвернулся от окна. Свет уличных фонарей освещал красивый профиль, Роуз смотрела на ровный ряд городских домов, вытянувшихся вдоль улицы.

Отчаяние явно читалось в ее слегка Сдвинутых бровях, в том, как поникли ее плечи. Она не хотела возвращаться в свои апартаменты над офисом мадам Рубикон.

В его силах дать ей средства, которые позволят ей уйти отсюда навсегда. Она не примет их, но, может быть, он убедит ее принять его помощь?

Джеймс кашлянул, прочищая горло.

– Я понимаю, почему ты работаешь здесь, Роуз. Не ты одна попадала в такую ситуацию. Но тебе не надо больше возвращаться сюда. Позволь мне дать тебе пятьдесят тысяч фунтов. И я отвезу тебя в твой загородный дом. Нам даже не надо останавливаться в этом дворе. Ты больше никогда не переступишь порог этого дома.

Глядя на свои сжатые руки, а не на него, Роуз покачала головой. Тени, наполнявшие пространство кареты, частично скрывали ее красивое лицо.

– Это подарок, Роуз. Я помню, что ты сказала утром. Я не согласен с этим, но я уважаю твое решение. Я оставлю тебя у дверей. Если ты не захочешь видеть меня в своем доме, позволь мне нанять частную карету, чтобы она в безопасности доставила тебя домой. У меня больше денег, чем я мог бы потратить за три жизни. Позволь мне помочь тебе.

– Пожалуйста, не проси меня снова взять твои деньги и, пожалуйста, не пытайся сделать это, минуя мое согласие. Я все равно верну их.

– Но, Роуз…

– Спасибо, – сказала она, прерывая его. – Пожалуйста, не надо, Джеймс. Я не могу принять их.

Карета остановилась. С секундным колебанием ее рука поднялась к груди, пальцы прошлись по очертаниям рубинового сердечка, затем тронули цепочку на ее шее.

Отчаяние охватило, его.

– Не надо!

Рука замерла, Роуз посмотрела на него.

– Даже не думай вернуть его! – сказал Джеймс решительно и страстно. – Я подарил тебе это ожерелье, потому что хотел, чтобы оно было у тебя. И то, что ты не хочешь остаться со мной, отказываешься от моей помощи, ничего не меняет.

– Я вовсе не думала вернуть ожерелье, если ты сам не попросишь, – тихо отозвалась она, сжимая камень.

– Хорошо.

Джеймс снова кивнул, коротко и резко, радуясь, что она поняла.

Они замолчали, и он перевел взгляд налом. Свет лился из двух окон, озаряя вымощенную плитами тропинку, ведущую к двери, куда он стучал восемь раз. Семь из них каждую ночь, когда он хотел видеть Роуз, и один раз утром, чтобы закончить приготовления к поездке.

Он должен отпустить ее сейчас.

Джеймс безвольно опустил руки, отказываясь от желания в последний раз обнять ее, почувствовать тепло ее кожи. Затем, подвинувшись на сиденье, потянулся к медной ручке двери.

– Нет. Пожалуйста, останься здесь. Я сама могу дойти до двери.

Наклонив голову, она поправила плащ на плечах, накинула капюшон. Юбки прошлись по его ногам, когда она выходила из кареты.

– Мое сердце принадлежит тебе… навсегда.

Ее слова, мягкие и тихие, полные тяжелого сожаления, долетели до него.

Сердце подкатило к горлу, Джеймс потянулся вперед, выглянул… Он так отчаянно нуждался в ней, что едва, мог дышать, но не получил ничего, кроме дуновения ночного воздуха.

Он ждал, пока Роуз скроется за дверью, потом дал сигнал кучеру двигаться дальше. Как только карета выехала из подъездной аллеи, он постучал в потолок, на этот раз давая инструкцию кучеру отвезти его в Гайд-парк. Он оставил карету у ворот, дошел до любимой скамьи под вековым дубом и долго сидел там, где никто не мог слышать или видеть его, и, наконец, позволил себе излить боль своего сердца.

– Спасибо, – сказала она слуге Джеймса, – прислуга заберет вещи.

Слуга поставил чемодан около ее ног. Его каблуки звонко стучали по плитам дорожки, пока он шел назад к карете.

Рука дрожала, когда она подняла ее, чтобы постучать в дверь. Роуз спиной ощущала тяжелый взгляд Джеймса, хорошо понимая, что он сейчас в нескольких шагах от нее, но она никогда больше не увидит его…

– Пожалуйста, откройте дверь, – проговорила она шепотом, едва слышно, с трудом выговаривая слова.

Казалось, она ждала целую вечность. Когда дверь наконец открылась, Роуз вихрем промчалась мимо горничной, приказав на ходу, чтобы ее чемодан отнесли наверх в ее комнату.

Держа ключ в руке, Роуз подошла к узкой двери. Не оглядываясь, не интересуясь, есть ли кто-то в коридоре, она ворвалась в свою гостиную. Потребовалось несколько попыток, чтобы вставить ключ в замок. Когда у нее наконец получилось, она почувствовала не облегчение, а только безудержное желание поскорее попасть внутрь и закрыть за собой дверь.

Дверь закрылась со скрипом. Роуз хотела снять плащ, но ее пальцы так дрожали, что никак не могли расстегнуть застежку.

Руки безвольно повисли вдоль тела.

Джеймс ушел.

Она позволила ему уйти.

Дыхание резкими толчками вырывалось из ее груди. Все тело дрожало, пока она стояла в темной комнате, тусклый свет проникал из-под двери.

И тут раздался условный двойной стук. Роуз открыла рот, собираясь сказать, что можно войти, но не смогла произнести ни слова.

Она слышала, как ручка повернулась и раздался легкий скрип задвижки.

– Роуз! Я принес твой чемодан. Почему ты стоишь в темноте?

За ее спиной послышался стук, это Тимоти поставил чемодан на пол, затем свет наполнил комнату, видимо, он зажег свечи.

– Роуз!

Нежно взявшись за ее плечо, Тимоти развернул ее лицом к себе.

– О, Роуз, – сказал он с сочувствием, пониманием и тенью боли, которая переполняла все ее существо.

Тимоти обнял ее, прижал к своей груди, и Роуз больше не смогла сдерживать слезы. Они текли по ее щекам, мочили рубашку Тимоти, рыдания сотрясали ее тело.

Она никогда больше не увидит Джеймса.