Текст книги "Королева ночи"
Автор книги: Эванджелина Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 5
Роуз расправила манжету простой черной перчатки.
– Я недолго.
Вытянув длинные ноги, что было не просто в тесном пространстве наемной кареты, и подняв газету, лежавшую на соседнем сиденье, Тимоти приготовился ждать.
– Не стоит спешить из-за меня, Я никуда не тороплюсь.
Уголки губ приподнялись, и эта маленькая улыбка смягчила решительное выражение ее лица. Обычно, когда она уходила из заведения, он составлял ей компанию, даже если ему приходилось ждать в карете, пока она ходила по магазинам и улаживала разные дела, понимая, что его присутствие дает ей чувство уверенности. Она знала, что никогда не сможет по-настоящему отблагодарить его, и все же пыталась.
– Спасибо.
– За что? За то, что у меня нет никаких других планов на этот день?
– Нет, – возразила она, покачав головой. – Зато… что ты с такой щедростью позволяешь мне таскать себя по городу. Я очень ценю это.
Она не знала, что бы делала без него.
– Не думай об этом, дорогая, – небрежно проговорил он, но его теплая улыбка доказывала, что он понял. Потянувшись, Тимоти похлопал ее по колену. – Лучше иди и передай Дэшу мой привет, хотя он и не знает о моем существовании… – И чуть-чуть пожал плечами, – Просто хочу, чтобы твой визит доставил и тебе радость.
– Никому не запретишь надеяться.
Набросив капюшон плаща на голову, Роуз взялась за медную скобу и вышла из кареты. Солнце, стоявшее высоко в ясном голубом небе, освещало окна большого белого здания. День выдался теплый и солнечный. Довольно редкое явление для начала апреля. Подобрав юбки, она поднялась по каменным ступеням, ведущим к двери в холостяцкую резиденцию. К счастью, коридор оказался пуст, и она спокойно прошла на третий этаж.
Низкий гул мужских голосов раздавался из-за двери, мимо которой она проходила. Остановившись у второй двери, Роуз скинула капюшон с головы и постучала. Неделю назад она написала Дэшеллу о своем приезде и о том, что навестит его сегодня. Значит, брат ждет ее.
Она простилась с надеждой, как только дверь открылась и она увидела Дэша. Его темные волосы были в беспорядке, мятые брюки свисали с худых бедер. Боже мой, неужели он так вырос за последние два месяца? Похоже, что так. Сейчас он был, наверное, шести футов росту, а то и больше. Его высокая, худощавая фигура обросла мускулами, что было хорошо видно, так как он не позаботился надеть рубашку.
Дэш провел рукой по лицу, глядя на сестру полусонными глазами.
– Почему ты так рано?
– Рано? Уже два часа, – сказала она, переступая порог.
Давая Дэшу возможность выспаться после поздней ночи, она специально оттягивала визит.
Отдав ему плащ, Роуз прошла через маленькую пригожую в гостиную. Лучи солнца проникали через приоткрытые шторы, этого света было вполне достаточно, чтобы увидеть, какой беспорядок царил в комнате. По крайней мере полдюжины пустых стаканов валялось повсюду: на буфете, столе, на кушетке. Черный сюртук с вывернутыми наизнанку рукавами висел на спинке вендского стула рядом с серым мраморным камином. В стойловой, примыкающей к гостиной, царил тот же чудовищный беспорядок. Разбросанные повсюду игральные карты и пара пустых бутылок на столе красного дерева, стулья отодвинуты. Ясно, их оставили так, когда гости встали из-за стола. Спальня Дэша примыкала к гостиной. Дверь нараспашку открывала неубранную постель, темно-зеленое узорчатое покрывало, скомканное в ногах. Слава Богу, постель оказалась пуста. Она расстроилась бы окончательно, если бы увидела пару голых ног, торчащих из-под покрывала. Дэшу восемнадцать. Но для нее он все еще младший брат.
– Мне казалось, у тебя есть горничная?
Роуз переводила деньги на счет горничной, вдобавок ко всем его другим счетам.
– Есть, но она не приходит так рано. – Дэш потянул штору, открывая окно, и, взяв ее плащ, бросил на спинку кресла. – Ты можешь присесть, если хочешь, – сказал он, указывая на кушетку.
Старательно обходя пустые стаканы на полу, Роуз присела на край кушетки.
– Ты не хотел бы надеть рубашку?
– Зачем? Я снова лягу спать, как только ты уйдешь.
Он присел на ручку кресла, где лежал ее плащ.
В ответ на ее неодобрительный взгляд его светлые голубые глаза вспыхнули злостью.
– Скажи спасибо, что я натянул брюки до того, как ты постучала.
– Дэшелл Роберт Марлоу, – произнесла она, округлив глаза, – никто не должен открывать дверь голым.
– Можно подумать, что ты не видела меня во всей красе.
– Видела… Тебе было три года.
И он улизнул от няни, Бедная женщина, очевидно, выпустила его из рук. Роуз смотрела на него, ожидая, что он наденет рубашку, которая висела на стуле.
– Что привело тебя в город? – спросил он.
– Ты. Я не видела тебя пару месяцев. Просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке.
– Спасибо, Роуз, – сказал он с обворожительной улыбкой, которая безошибочно заставляла ее всякий раз заключать его в объятия. – Но твое беспокойство излишне. У меня все в полном порядке.
– Я вижу.
Она обвела взглядом комнату.
– Придет девушка и приберет здесь.
– Значит, вечером ты начнешь все сначала?
Он чуть-чуть кивнул:
– Конечно.
Роуз хмыкнула. Она не должна была поощрять его, но ничего не могла поделать с собой.
– А как ты? Что нового в Бедфорде? Присмотрела какого-нибудь джентльмена?
– У меня, как всегда, все прекрасно. Никаких новостей. И нет, никто из джентльменов не удостоился моего внимания.
Последнее заявление было явной ложью, но она понимала, о чем спрашивает Дэш. Джеймс никак не подходил для подобной роли.
Брат потер шею пониже затылка.
– Я беспокоюсь за тебя, Роуз. Всегда одна в пустом доме. Почему ты не хочешь выйти замуж?
«Зачем он задает этот вопрос? Конечно, я хочу!» – могла она закричать, крепко сжимая руки. Но ни один порядочный мужчина не возьмет шлюху в жены. Она усвоила этот факт несколько лет назад, но все равно воспоминания были болезненны.
Расправив плечи, она постаралась изобразить беззаботность.
– Мне вполне хорошо одной. – Еще одна ложь. – И потом я не одна в этом доме. У меня есть миссис Томпсон, – продолжала Роуз, имея в виду свою экономку, единственную прислугу, которую могла себе позволить. – Но если ты так беспокоишься, то мог бы навещать меня время от времени.
Сердитая гримаса исказила его черты.
Он не был в Пакстон-Мэноре уже несколько лет, предпочитая проводить каникулы со своими друзьями. А сейчас, когда бросил учение, проводил время в Лондоне. Она бы хотела, чтобы он хоть изредка навещал ее. Пусть не ради нее, а чтобы проявить интерес к поместью, которое досталось ему в наследство. Но с другой стороны, отсутствие его визитов позволяло ей каждый месяц покидать дом на неделю, и он ничего не знал об этом.
– Ты не думаешь вернуться в Оксфорд на пасхальный семестр?
Сердитая гримаса стала еще определеннее.
– Ты снова приехала донимать меня по поводу университета?
– Дэш, – терпеливо продолжала она, – важно, чтобы ты закончил обучение.
– Позволь мне самому решать, что важно, а что нет.
Такой же решительный и вместе с тем уклончивый ответ он дал в прошлый раз, когда она задала этот вопрос. Вчера во время визита в «Таттерсоллз» она узнала, что он не намерен восстановиться на следующий семестр, и решила снова вернуться к этому вопросу. Никто не покупает лошадей и экипаж, если не собирается остаться в Лондоне, чтобы пустить пыль в глаза. Лошади. Еще один счет вдобавок к растущей стопке его счетов. Стопке, которая оказалась гораздо больше, чем ожидалось, когда она вчера днем ездила с Тимоти по городу.
– Значит, ты решил на время остаться в городе?
– Я люблю Лондон. Он мне подходит, и здесь не так скучно, как в деревне. И нет той ужасающей скуки, как в Оксфорде.
– Разговор не о развлечении. Ты должен думать об учении.
Дэш надул губы, всем своим видом говоря, что это последняя вещь, на которой он хотел бы сосредоточиться. В какой-то степени она могла понять его. Он джентльмен из хорошей семьи, верящий, что имеет в своем распоряжении значительное наследство. Лондон предлагал широкий выбор соблазнов.
– Сегодня я зашла в банк и пополнила твой счет.
Счет, который он исчерпал до дна.
– Ты продолжаешь считать, будто я должен жить на карманные расходы?
– Да. Рискну сказать, что большинство твоих знакомых живет на карманные деньги своих отцов, поэтому не стоит делать вид, будто бы ты не слышал об этом.
Карманные деньги позволяли держать Дэша в неведении по поводу истинного состояния его наследства. Но увы, это не сдерживало его аппетит. Он просто покупал все в кредит, ставя ее перед фактом. Роуз понимала: если бы он сознавал, что его счета оплачиваются из ее кармана, тогда не был бы так расточителен. Но как она могла открыть этот факт? Ведь он непременно спросит, откуда она берет деньги? Чего-чего, но этого он не должен знать никогда. И так как данная ситуация сложилась по ее вине, она должна была хоть как-то сдерживать брата. Если он продолжит траты с тем же размахом, то вскоре превысит все мыслимые возможности, и тогда ей никогда не возместить того, что в свое время проиграл их отец.
– Я также позаботилась о счетах твоего портного, сапожника, твоего клуба и «Таттерсоллз». Может быть, есть и другие долги, которые требуется оплатить?
– У меня же есть деньги на карманные расходы.
Он практически отчеканил эти слова. Его поведение изменилось. В глазах появился нехороший блеск. Из обороняющегося мальчика он превратился в мужчину, возмущенного нанесенным оскорблением.
– Я в состоянии сам разобраться со своими делами.
О нет! Только не это. Пожалуйста, только никаких долгов! Она не выдержала бы, если бы он пошел по стопам отца.
– Дэш, ты играешь?
Он встал. Его спина выпрямилась, взгляд стал жестким.
– Ты больше ни о чем не хочешь спросить меня? Если нет, то спасибо за визит! Я был рад повидать тебя!
С этими словами он подал ей плащ.
Многовато для приятного визита, подумала она, с тяжелым сердцем накидывая плащ на плечи. Она хотела объяснить, как беспокоится о нем, как хочет ему добра… Сказать, что все делает только ради него, но испугалась, что любая попытка оттолкнет его еще больше. В этот момент она пожалела, что с ними нет их отца. У него имелись свои слабости, но это был единственный человек, которого Дэш уважал. А правильнее сказать, обожал. Дэш никогда бы не выставил его за дверь, а слушал и запоминал каждое слово. А ее доводы? Они для него скучны и назидательны. Поэтому стоит ли восемнадцатилетнему юноше брать их в расчет?
– Люблю тебя, – сказала она.
Дэш тяжело вздохнул, его плечи поникли.
– Я тоже. – И повернулся. – Я думаю, ты сама найдешь выход, – добавил он спокойным тоном и исчез в спальне.
Роуз вернулась к карете и нашла Тимоти в той же позе, в какой оставила его, то есть с газетой на коленях.
Он поднял глаза, когда она открыла дверь. А когда заняла место напротив него, постучал в потолок, и карета тронулась. Роуз смотрела на третий этаж здания, облицованного белой штукатуркой, на окно с открытыми шторами и на то, что рядом, где шторы были закрыты. Дэш так защищался, так спешил… Не значило ли это, что он уже по горло в долгах? Что, если он не сможет расплатиться? Она представления не имела, с кем он общается в Лондоне. Из того малого, что ей известно, его старые друзья остались в университете. Почему бы ей не спросить? Она знакома со многими представителями мужского населения Лондона. По крайней мере большинство из них занимало то или иное положение в обществе. Это отличная возможность узнать, с кем проводит время Дэщелл. Не попал ли он в плохую компанию, где отреагируют соответствующим образом, если он не погасит долги?
Карета завернула за угол, и дом исчез из виду. Дэш не дал ей никакой внятной информации. Не отвечал и не отклонял ее вопросы. И все же в ее сердце зародилось неприятное предчувствие.
– Юный мистер Марлоу не захотел обсуждать трасты, сделанные им в городе?
– Нет. – Она повернулась к Тимоти. – Боюсь, он в долгах. – И в ответ на его поднятую бровь пояснила: – Карты. О, Тимоти! Что мне делать? Вдруг с ним что-то случится?
Тимоти отложил газету и пересел к ней.
– Все так плохо? – спросил он, беря ее руку.
Забота отразилась на его лице.
– Не знаю. Он не стал ничего обсуждать, просто выставил меня за дверь, когда я спросила, не играет ли он.
– Он выставил тебя за дверь?
– Не физически, просто сказал, чтобы я оставила эту тему.
– Твой братец нуждается в том, чтобы ему напомнили, как нужно вести себя с леди.
– Тимоти, я ценю твое участие, но манеры Дэша сейчас беспокоят меня меньше всего.
Куда больше Роуз беспокоила необходимость вступать в спор с еще родним сердитым мужчиной.
– Да. Конечно. – Тимоти похлопал ее по руке. – Прости меня. Мы можем остановиться, и я поболтаю с крупье и кассирами. Мы начнем прямо здесь. Он живет в городе не так давно. Так что пока не все так плохо.
Пока… Но предложение Тимоти было кстати. Она не позволит волнению вывести ее из себя, она должна иметь конкретную информацию, а уж потом волноваться.
– Итак, начнем? – Тимоти постучал в потолок, собираясь приказать кучеру сменить направление.
– Нет, – возразила она, не желая опять заниматься неприятными делами. – У меня мало времени, и я не могу опаздывать. Лучше вернуться на Керзон-стрит. Мне нужно приготовиться к вечеру.
Ванна, мытье головы, немного еды, выбор платья, а затем пугающее ожидание, когда откроется дверь. «Я могу навестить вас завтра вечером?» Голос Джеймса всплыл в ее сознании. Вечер, когда ей не придется раздвигать ноги для какого-то эгоистичного незнакомца и когда она проведет несколько незабываемых часов с ним. Прошлой ночью, одна в своей постели, она наконец решила прекратить копаться в его странном поведении. У Джеймса были свои причины для прихода в дом мадам Рубикон и для отказа от ее, Роуз, предложения. Несчастливый брак или что-то другое. Маловероятно, что она когда-нибудь узнает правду.
Но он ведь не пообещал приехать сегодня. Просто поинтересовался, возможно ли это. Ему следовало высказаться определеннее, если бы он действительно хотел увидеть ее снова. И Рубикон не говорила утром, что он просил придержать ее для него.
Так что ей не на что надеяться. Джеймс не вернется. И не стоит просить. По своему опыту она знала: желать чего-то – верный путь к тому, что это не сбудется.
Положив перо на стол, Джеймс вынул карманные часы. Только без четверти восемь? Ему казалось, что прошло куда больше, чем десять минут, с тех пор как он последний раз смотрел на часы. Он перевел взгляд на пачку бумаг на столе. Абсолютно все, что необходимо было сделать сегодня, сделано и передано Декеру еще до полудня. Оставшееся время он занимался проверкой продажи леса, а также навестил Каннинг-док, чтобы посмотреть, как двигается дело с ремонтом «Просперо».
Бумаги на столе подождут…
О, черт!
Он щелкнул крышкой часов, засунул их в карман жилета и вышел из-за стола. Меньше чем через минуту он закрыл за собой дверь кабинета, карман сюртука больше не был пуст, и его шаги стали легче.
– Вам что-то нужно, сэр? – спросил Декер, его перо зависло над гроссбухом, лежащим на столе.
– Да. Вам пора домой.
– Но… – Декер взглянул на медные часы на стене. – А вы… уже уходите?
Джеймс не смог сдержать смех. Молодой человек при всем желании не мог выглядеть более комично.
– Да. Мне кажется, вы уже достаточно насмотрелись на меня за сегодняшний день. Вставайте и кладите перо. Работа подождет до завтра.
Он прошелся по офису, гася свечи, пока Декер собирал свои пальто и шляпу. С ключом в руке Джеймс вышел из офиса, секретарь спешил за ним.
– Хорошего вечера, мистер Арчер, – сказал Декер, надевая на ходу пальто.
– Спасибо. Постараюсь. – Хотя он планировал не просто хороший вечер, а… – И вам того же.
Их пути разошлись, Декер направился в северную часть города, в Чипсайд, а Джеймс на запад, на Керзон-стрит. К Роуз.
Нетерпение, которое привело его в то нервное состояние, когда он каждую минуту готов был смотреть на часы, отвлекаясь от работы, горячило кровь. С самого утра, как только он открыл глаза, мысли о Роуз не покидали его. Он проклинал себя за то, что не позволил ей применить свой хорошенькие ручки более эффективно. Вместо этого что он сделал? Воспользовался собственной рукой, как только опустил голову на подушку. Ее сладкий вкус все еще чувствовался на его языке, воображение рисовало ее, распростертую на полу гостиной, юбки подняты до талии, обнажая влекущую наготу… Потребовалась всего минута, и его рука достигла нужного результата. Он заснул как убитый, эротические фантазии преследовали его… Проснувшись еще до того, как встало солнце, он поразился тому, насколько явным был сон, и удивился, не найдя влажного пятна на простынях.
Джеймс покачал головой, поражаясь самому себе, смех клокотал в груди. Эта женщина обладает силой, заставляющей его чувствовать себя юнцом. Черт, он не просыпался на влажной простыне с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать.
Но этот сон… Джеймс ускорил шаг, когда его пронзил очередной прилив вожделения. Он непременно реализует это сегодня вечером. Единственное, чего он не знал – где?
Он поднял глаза. Прекрасный день сменил не менее прекрасный вечер. Теплый воздух приятно овевал лицо, звезды зажглись в темном, безоблачном небе. В такие редкие ночи, как эта, прежде чем отправиться домой, он обычно позволял себе короткую прогулку по Гайд-парку, где мог посидеть на скамейке, наслаждаясь тишиной. Парк был островком в городе, напоминавшим ему о деревне. Сидя на скамейке посреди зеленой травы и старых дубов с раскидистыми кронами, он представлял сад за домом в Хани-Хаусе, загородном поместье, которое приобрел сразу после женитьбы.
Задержавшись на углу, Джеймс пропустил проезжавший экипаж и перешел на другую сторону. Разве Роуз не говорила, что любит прогулки в Гайд-парке, а ее любимое место – озеро Серпентайн?
Его губы невольно расплылись в улыбке. Внезапно ощутив желание поскорее оказаться на Керзон-стрит, он ускорил шаг.
Глава 6
Потянув за шелковый шнур, Джеймс раздвинул шторы. Его высокая, широкоплечая фигура заслоняла вид из окна, но Роуз знала: ничего, кроме темного заднего двора, увидеть там невозможно. И она с наслаждением рассматривала, как темно-синий сюртук обтягивает его сильную спину, обхватывает узкую талию.
– Какая красивая ночь, – проговорил он, вздыхая.
Так вот почему он захотел открыть шторы, которые она предпочитала держать закрытыми. Хотя она и подумала, что это странная просьба, однако позволила ему.
– Но и она не может сравниться с вами, – заметил он, отвернувшись от окна.
– Конечно, не может. Куда ей до меня! – пошутила она.
Глубокий, бархатистый, как хорошо выдержанное бордо, смех Джеймса наполнил комнату, когда он вернулся к софе и сел рядом с ней. Ее рука инстинктивно нашла его руку.
– Вот именно.
Настроение Джеймса было на удивление веселым, улыбка не сходила с его губ с тех пор, как он вошел в комнату. Та же самая улыбка, которая появилась и на ее лице в тот момент, когда она увидела его.
Он вернулся.
Роуз тихонько рассмеялась, не в состоянии сдерживать радость. Ей настолько удалось убедить себя, будто он не вернется, что сейчас его появление она воспринимала как подарок. Вместе с тем в глубине души она сознавала, что ей не следовало желать его визитов. Опасно всем сердцем отдаваться желанию и ночь за ночью ждать его появления, зная, что скорее всего это не кончится не чем иным, как страшным, мучительным разочарованием. Но сейчас, когда он рядом, так трудно думать об этом. Каждое мгновение было драгоценно, каждое требовало, чтобы она отдавалась ему со всей полнотой.
Они сидели бок о бок на софе, так близко, что она прижималась к нему всем телом, от плеча до колена. Кофейный прибор стоял на соседнем столике, чашка была наполовину пуста. Когда он раздвигал шторы, она думала, не попросить ли его пошевелить дрова в камине, они почти догорели… Нет, лучше просто быть рядом с Джеймсом, он согреет ее своей близостью.
Джеймс поднял их переплетенные руки, прижался губами к ее руке.
– Вы не хотите прогуляться со мной в парке? Такая прекрасная ночь, я хотел бы разделить с вами эту прогулку…
Роуз напряглась.
– Парк?
– Да. Гайд-парк. Вы говорили, что любите прогуливаться там. Вы могли бы показать мне ваше любимое место на берегу Серпентайна.
– Так поздно?
Свет, который она ощущала в груди, ушел, а его место заняла тревога.
Морщинка пролегла на его переносице.
– Да. Или я не могу просить вас об этом?
– Отчего же, вы можете, – нахмурилась она, хотя за все ее пребывание в этом заведении ни один мужчина не просил ее об этом.
И такая просьба от кого-то другого получила бы незамедлительный отказ с ее стороны. В этих стенах ее безопасность гарантирована. При одной только попытке грубости стоит ей только потянуть шнур звонка, и охрана поставит на место любого гостя. Но вне этих стен она лишалась защиты. Хотя Джеймс, разумеется, не причинит ей никакого вреда. И все же она не могла избавиться от напряжения, все дрожало внутри при мысли, что они уйдут отсюда.
Его взгляд прошелся по ее лицу.
– Существует какая-то причина, почему вы не монете составить мне компанию на прогулке?
– Уже поздно. Лондон небезопасен в такое время.
Роуз ухватилась за это объяснение, и оно звучало довольно убедительно. Даже улицы фешенебельного Мейфэра небезопасны для молодой женщины в такое время суток.
– Я не позволю, чтобы с вами случилось что-то плохое.
Джеймс говорил так небрежно, как человек, слова которого не подвергаются сомнению. Этих простых слов стало достаточно. Повернувшись к ней, он положил руку ей на щеку. Провел большим пальцем по нижней губе.
– Пожалуйста, проведите эту дивную ночь со мной.
Его умоляющий взгляд говорил, что ему не нужно ничего, кроме…
Прикусив нижнюю губу, она кивнула.
– Значит, да?
– Да, – подтвердила она.
Радость вновь отпечаталась на его лице. Он быстро поцеловал ее, затем встал на ноги, двигаясь слишком стремительно для такого крупного мужчины.
– Итак, мы идем? – спросил он, помогая ей встать.
Роуз отбросила все колебания.
– Если вы этого хотите… только позвольте мне взять мой плащ. Это займет минуту.
Когда она вернулась в гостиную, набросив плащ на, плечи, Джеймс стоял на том же месте, где она оставила его. Он протянул руку, и она подала ему свою. Она намеревалась вывести его через главную дверь гостиной, но на этот раз колебался он.
Она взглянула на потайную дверь.
– Та дверь ведет в офис мадам, поэтому мы выйдем здесь. Я предпочитаю не идти через приемную и через парадный вход.
Рубикон скорее всего на своем посту, пока другие женщины в доме делают все, чтобы заставить гостей расстаться с частью содержимого их кошельков. Хотя Рубикон никогда не запрещала ей покидать дом с гостем, Роуз сомневалась, что мадам одобрила бы это. Потому по возможности лучше избежать любых Вопросов.
– Мы воспользуемся черной лестницей и выйдем через служебный вход, если вы не возражаете…
Он улыбнулся в ответ:
– Возражаю? Напротив. Это то, чего я хотел. Благодарю!
Может быть, ей показалось? Или действительно в его голосе чувствовалось облегчение? Так или иначе, она была благодарна ему за это. Она вела его из своей комнаты по коридору, который, к счастью, оказался пуст, затем вниз по лестнице, где она остановилась, чтобы накинуть капюшон, прежде чем выйти на улицу.
Легкий ветерок играл подолом ее плаща. Роуз держалась так близко к нему, что ее плечо касалось его руки на каждом шагу. Джеймс совершенно расслабился, пока они шли по аллее за домом, и сдерживал шаг, чтобы идти в ногу с ней. От его сильной, высокой фигуры исходило ощущение уверенности. И когда они выбрались на улицу, она уже прекратила со страхом вглядываться в каждую тень.
Сезон еще не начался, поэтому улицы были пусты в этот час ночи. Лишь одна случайная карета проехала мимо, пока они двигались по Парк-лейн и затем вошли в парк. В тот момент, когда они остановились в воротах, звуки города остались где-то далеко позади.
Они прошли по Роттен-роу, направляясь прямо к Серпентайну. Деревья окаймляли тропинку, и легкий ветерок играл листвой. Луна висела высоко в небе, окрашивая все в призрачный серебристый цвет. Это был тот же самый парк, который она посещала много раз, но ночью он выглядел еще прекраснее. Словно вуаль спокойствия опустилась откуда-то с небес.
– Никогда не была здесь ночью, – проговорила она, невольно понизив голос.
Тишина вокруг усиливала каждый звук, заставляя даже шорох травы под ногами отдаиваться в ушах.
– А я много раз. И обычно сижу вон на той скамейке. – Он указал на деревянную скамью под дубом. Когда они поравнялись с ней, он заставил ее остановиться. – Трудно говорить с вами, когда вы прячетесь под этим капюшоном. – Он поднял руку и захватил край капюшона. – Вы позволите?
Кругом не было ни души. Только они. Он и она. Роуз не видела никого с тех пор, как они вошли в парк. Подняв на него глаза, она кивнула. И почувствовала теплое прикосновение его руки, когда он дотронулся до ее головы.
– Вот так-то лучше, – сказал он, – а…
И он снова потянулся к ней. Она почувствовала, как его ладонь легла на ее затылок, и ее волосы рассыпались по плечам.
– А так еще лучше, – сказал он, стащив с головы плетеную сеточку, которую она использовала, чтобы удержать волосы в пучке. – А теперь покажите мне ваше любимое место.
– Нужно пройти немного дальше. Туда, где дорожка ведет к кругу.
Они ускорили шаг и теперь двигались молча, пока он не спросил:
– Вы провели сегодняшнее утро в парке?
– Нет. У меня были кое-какие дела в городе. – Роуз нахмурилась, вспоминая свой визит к Дэшу. Но решила не портить вечер с Джеймсом, рассказывая о своих проблемах. – А вы? Я думаю, просидели весь день за столом, а не грузили лес?
– А почему вы так думаете?
– Вы не так напряжены, как вчера.
– Я поделил день между столом и доками, проверяя корабль. А также проконтролировал продажу леса. И спасибо вам за вчерашнее. Извините, что не поблагодарил сразу, но могу сказать в оправдание: я был тогда немного не в себе. Никогда прежде не получал такого внимания от женщины. Вы, несомненно, обладаете кладезем талантов.
Господи! Да она не сделала ничего, кроме массажа, воспользовавшись возможностью пробежаться руками по каждому дюйму его тела.
– О, пожалуйста! Но это мне надо благодарить вас, – сказала она и залилась краской.
Дрожь пробежала по спине, стоило ей вспомнить, как его губы касались самого интимного места ее тела.
Джеймс сильнее сжал ее руку. И она готова была поклясться, что у него перехватило дыхание.
– Я ценю вашу благодарность, но это совершенно излишне. – Он придвинулся ближе, голос, лаская ее ухо, стал похож на глухой рокот, вырывающийся из груди. – Я сам испытал истинное наслаждение.
И мгновенно простая, дружеская атмосфера между ними сменилась резкой вспышкой взаимного желания. Роуз всем своим существом ощутила его близость. И то, как ткань его сюртука касалась ее руки. И этот чистый мужской запах, наполнявший каждое его дыхание. Силу и привлекательность мужчины, который был рядом с ней. Роуз хотела прикоснуться к нему. Пробежать руками по этим сильным мускулам, которым она уделила столько внимания прошлой ночью. Прижаться губами к его губам и снова ощутить сладость его поцелуя.
Ее пульс участился, тепло разлилось между ног. В смутном желании она свернула с тропинки и прямиком направилась к своему любимому месту на берегу Серпентайна. Он высвободил руку и снял сюртук. Не обращая внимания на стоявшую рядом скамью, бросил его на траву.
– Для вас, – сказал он с поклоном.
Его кремовый жилет и белая рубашка выделялись на фоне темной ночи ярким пятном.
Со словами благодарности Роуз присела на его сюртук, расправляя юбки. Он устроился рядом, вытянув одну ногу, другую согнул в колене, положив на него локоть и опираясь сзади на другую руку. Джеймс выглядел так естественно, словно всю жизнь провел, сидя здесь. Тихая ночь окружала их, звезды, словно бриллианты, отражались в темной глади озера. Но этот дивный вид не долго занимал ее, она смотрела на Джеймса, любуясь тем, как луна обрисовывает его строгий профиль, высвечивая сильные скулы и взмах густых ресниц. Словно почувствовав ее внимание, он развернулся к ней, ловя ее взгляд. Было слишком темно, чтобы определить цвет его глаз, но она могла поклясться, что, пропитанные глубокой страстью, они стали темнее, чем прошлой ночью, когда он смотрел на нее исподлобья, целуя ее грудь.
Ее соски мгновенно стали твердыми, упираясь в корсет, словно мечтая о новых ласках. Ресницы задрожали, и она изо всех сил пыталась сдержать стон, готовый вырываться из груди.
Джеймс потянулся к ней, его длинные пальцы прошлись по изгибу ее шеи. Прерывисто дыша, он привлек ee ближе. Ее губы открылись, желая лишь одного – его поцелуя. Но когда их губы встретились, это не был сильный порыв вожделения. Скорее его губы гладили ее губы нежном, проникновенном поцелуе, который продолжался и продолжался.
Его поцелуи заставили Роуз чувствовать себя такой юной, словно каждый был самым первым, унося прочь все другие, которые случились до него. Так, как она хотела этого мужчину, она не хотела никого. Словно он был ее первым. Ее единственным.
И затем они затерялись в ночи, совсем как юные любовники. Не было никаких обязательств, никакой ответственности… Только взаимное желание разделить удовольствие. Она ведь не обязана была быть здесь с ним. Хотя хотела этого, как не хотела ничего другого.
И казалось, это длилось целую вечность, пока поцелуй не изменился, перестав быть невинным. Со стоном, который родился в глубине его груди, Джеймс завладел ее губами, язык проник внутрь ее рта, разжигая пламя вожделения.
Роуз лежала на спине, Джеймс на боку, удерживая вес тела на одном локте, и их поцелуи все длились и длились. Когда их языки переплелись, его теплые пальцы оставили ее шею, лаская ключицы. Она ощутила вздох облегчениями, мягкая шерсть его сюртука отодвинулась в сторону. Она задрожала и прогнулась в спине, когда он положил руку на ее грудь. Большой палец дразнил сосок, посылая нетерпение вниз, в самую сердцевину ее женственности. Не прерывая поцелуя, Роуз потянулась, пока ее пальцы не нащупали обтянутые материей мелкие пуговицы на его жилете. Через минуту-другую она расстегнула их и взялась за застежку на брюках. Вытащив рубашку, проникла под нее и затрепетала, почувствовав обнаженную кожу. Она была такая горячая, что почти обжигала ее ладонь. Ее руки гладили твердые складки его живота, мощные мускулы перекатывались под ее пальцами.
Она упивалась его поцелуями, чувствуя прерывистое горячее дыхание на своей щеке, его мужской запах, смешанный с острым запахом пота… Наслаждаясь тем, что она наконец может прикоснуться к его обнаженной коже, она пропустила момент, когда он высоко поднял ее юбки, и его рука начала подниматься от ее колена, прокладывая тропинку к определенной цели… Когда он прикоснулся, к развилке ее бедер, она не смогла сдержать стон и прижалась к нему, желая большего. Он дотронулся до ее плоти, влажной от возбуждения. Ахнув, она опустила руку ниже, проникая в открытую ширинку его брюк.
