Текст книги "Королева ночи"
Автор книги: Эванджелина Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Тебе не остается ничего другого, как терпеть, Джеймс! У тебя нет выбора! – выкрикнула она, стремясь во что бы то ни стало одержать над ним верх.
– Нет, у меня есть выбор. И мне следовало сделать это давным-давно. Следовало знать, что ты не сдержишь свое обещание. Я хочу, чтобы ты немедленно покинула мой дом. Сейчас же! Отправляйся к своему отцу. Мне все равно, как ты объяснишь это ему и твоим знакомым, но я хочу, чтобы ты ушла.
– Но я не сделаю этого!
– Нет, сделаешь, – сказал он со спокойной решимостью, хотя внутри его клокотала ненависть.
Никогда прежде он не испытывал желания ударить женщину. Но в этот момент едва сдержался, заставляя себя вытягивать руки по швам.
– Я больше не хочу видеть тебя. И если ты посмеешь сказать хоть слово против моей сестры, твое имя будет не только опозорено, но ты останешься лишь с тем, что на тебе надето. Не забывайте, мадам, по закону вы принадлежите мне. Я ваш муж.
«Но уже ненадолго». Джеймс не сказал это вслух, не желая раскрывать карты. В любом случае его удовлетворяло то, что он оставляет ее в подвешенном состоянии, позволяя беспокойству расти, пока оно не поглотит ее окончательно.
Джеймс повернулся, оставив ее стоять с открытым ртом. Захлопнул за собой дверь и закрыл глаза. Его рука все еще лежала на дверной ручке. Проклятие, он весь дрожал. Не от страха за то, что произошло, но от злости. Не только на Амелию, но и на себя самого. За то, что так долго не решался разорвать этот союз, позволяя этой женщине унижать себя. Он почти физически ощущал отвращение к самому себе, вязкое и тяжелое на вкус. Полное унижение. Но с этим покончено.
Джеймс не чувствовал ни капли сожаления по поводу того, что сделал. В конце концов ее репутация будет окончательно разрушена, а он станет свободным. И от чувств, переполнявших его, глаза наполнились слезами.
Она будет его. Роуз. Навсегда.
На мгновение он позволил себе насладиться счастьем, а затем усилием воли взял себя в руки. Еще много воды утечет, пока он получит право опуститься перед ней на одно колено. Придется решить множество вопросов. Ребекка, его адвокат, его банкир, встреча со слугами, которые должны знать, что отныне Амелию больше не ждут в этом доме.
Маленькая рука легла на его плечо.
– Джеймс… – послышался тихий голос за его спиной.
Он открыл глаза. Ребекка стояла около него, ее глаза светились сочувствием.
– Мне очень жаль, – произнесла она сдавленным шепотом. – Я не знала… Если бы я могла предположить, то никогда не рассказала бы ей.
– Так это ты?
– Я не хотела навредить тебе. Клянусь, Джеймс! Мы сидели в гостиной, обсуждали моих поклонников, и я…
– Ничего. Иди сюда.
Нежно взяв сестру за руку, Джеймс повел ее в Желтую гостиную. Дверь была открыта. Только маленькая гостевая комната отделяла их от комнат Амелии. Никакого сомнения, что крики Амелии были прекрасно слышны здесь.
Как только он закрыл дверь, Ребекка продолжила с того места, где он прервал ее:
– …упомянула, что я не хочу мужа, у которого есть любовница. Хотя понимаю, что большинство женатых мужчин позволяют себе такое, даже ты, но…
– Ребекка! Все хорошо. Сядь. – Джеймс двинулся к дивану, – Все хорошо, – снова повторил он, видя, как она смотрит на него широко открытыми глазами. – Ты ни в чем не виновата.
– Да, но…
– Никаких «но»! Ты не виновата в том, что Амелия такая, какая есть. В любом случае это произошло бы рано или поздно. Прости, что тебе пришлось услышать все это…
– Она ненавидит тебя, – прошептала Ребекка в шоке и страхе.
Джеймс кивнул:
– И сейчас больше, чем когда-либо. Но не стоит волноваться из-за этого. Амелия покинет мой дом, то есть тебе не придется разговаривать с ней. Я найду тебе нового покровителя. Кого-то, кто сможет обеспечить тебе необходимые приглашения на все оставшиеся мероприятия сезона.
Это должна быть какая-нибудь почтенная матрона, которая согласится взять Ребекку под свое крыло. Хотя она уже успела вписаться в общество, показав себя с лучшей стороны. Это означало, что ему не придется просить взять под опеку неизвестно кого.
– Через пару дней я решу эту задачу и сделаю все, что могу, чтобы история с Амелией не испортила твое пребывание в Лондоне на протяжении всего времени. Я хочу, чтобы ты имела возможность выбрать себе мужа, который подходит тебе.
– О, Джеймс! – Улыбаясь, Ребекка обняла его. – Не могу поверить, что все это ты делаешь ради меня. Ты не должен был жениться на этой ужасной женщине.
– Не должен, но я хотел видеть тебя счастливой, – говорил Джеймс, поглаживая ее спину. – И я надеюсь, ты найдешь кого-то, кто сделает тебя счастливой.
– Ты самый лучший из братьев! – сказала Ребекка, прижимаясь к его груди, ее руки крепко обнимали его. Затем она села и вытерла глаза. – Я думаю, что уже нашла такого человека.
– Правда?
– У тебя завтра утром назначена встреча с лордом Брэкли…
– Брэкли? Но разве он не староват для тебя? И скучный. Хотя и скрывает это.
– Нет. Совсем нет.
– Но он старше меня!
– Для мужчины ты совсем не старый, Джеймс.
А он чувствовал себя невероятно старым.
– Лорду Брэкли всего тридцать три. Прекрасный возраст для вступления в брак. Он устроен, вхож в высшее общество и готов жениться. И он ждет твоего согласия.
– А ты?
– Он обожает меня. – Прижавшись подбородком к его груди, Ребекка тихонько засмеялась. – Действительно обожает. – Она взглянула на него умоляюще. – Пожалуйста, скажи, что ты согласишься, если он попросит моей руки. Он сделает меня счастливой.
– Ты уверена?
Джеймс не думал о них как о паре, но Брэкли хороший человек. Порядочный и добрый. И будучи графом, обладает достаточным весом в обществе, чтобы защитить сестру от нападок Амелии, если та все же предпримет какие-то действия, способные нанести урон ее репутации.
– Да, я уверена.
– Тогда, если он попросит твоей руки, он твой. – Джеймс похлопал ее по плечу. – Сейчас бы я хотел, чтобы ты прошла к себе и оставалась у себя в комнате весь вечер. Позволь себе отдохнуть. Мне нужно переговорить со слугами и убедиться, что все вещи Амелии собраны. Если ты снова услышишь ее крики, не обращай внимания. – Джеймс очень сомневался, что жена мирно покинет дом, но не хотел еще больше волновать Ребекку. – И ничего не бойся, завтра в десять утра я буду в своем кабинете ждать визита Брэкли.
Сказав это, Джеймс поцеловал Ребекку в лоб. Проводив сестру в ее комнату, он провел беседу с персоналом, в результате которой почти все вздохнули с облегчением, послал записку своему адвокату, прося о немедленной встрече, и затем остановился у центральной двери, скрестив руки на груди. Как ни странно, Амелия не позволила себе ни одного выпада. Стараясь сохранять остатки достоинства, она спустилась по лестнице в сопровождении горничной и трех слуг, которые несли ее вещи. Она смотрела сквозь Джеймса, словно его и не было, затем прошла через дверь к поджидавшей ее карете.
Но она не долго будет игнорировать его.
Полчаса спустя, сидя в своем кабинете, он убеждал ошарашенного адвоката, что отдает себе отчет в происходящем.
– Да, мне нужно, чтобы вы выдвинули обвинение против лорда Альберта Лэнгхолма, и я хочу по возможности ускорить процесс, сколько бы это ни стойло. Он сын пэра, но не пэр, поэтому нет необходимости ждать, пока парламент уйдет на летние каникулы. Я не хочу предоставить ему возможность ускользнуть из страны. И хочу, чтобы его признали виновным. В то же время мне надо, чтобы вы незамедлительно начали процесс, дабы я получил легальное право разъехаться с Амелией на основании ее адюльтера.
Сидя в кожаном кресле напротив своего патрона, Милтон надувал губы, пожимая плечами. Профессионал высочайшего класса и к тому же добросовестный, он обслуживал Джеймса с тех пор, как тот нанял его несколько лет назад. Джеймс не сомневался, что Милтон решит эту задачу с присущей ему дотошностью.
– Как скажете. Вы рассчитываете получить какую-то денежную компенсацию за тот ущерб, который нанес вам лорд Альберт?
– Для меня это не имеет значения. Мне не нужны его деньги. Как вы решите, так и будет. Главное, чтобы его вина была доказана и я получил право подать петицию о разводе.
– Вам придется давать показания. Всплывут детали, которые могут оказаться неприятными.
– Я отдаю себе отчет в этом.
Конечно, это не то, чего бы ему хотелось, но является увы, необходимым шагом.
Прошел еще час, в течение которого Джеймс отвечал на вопросы Милтона, давал необходимую информацию, чтобы адвокат мог приступить к делу, которое повлечет за собой уйму вопросов и бумаг. Джеймс сочувствовал Милтону, взвалившему на свои плечи столь трудную задачу, зато он щедро оплачивал его труд, учитывая всю сложность дела.
В конце концов Милтон объявил, что обвинение против лорда Альберта Лэнгхолма будет готово на следующий день. Убрав бумаги в кожаный портфель, адвокат ушел, оставив Джеймса наедине со своими мыслями.
Вздохнув с облегчением, Джеймс отклонил голову на спинку кресла. Одиночество, которое окутывало его наподобие удушающего плаща, когда он находился дома, теперь отступило. Какое-то время он просто сидел, глядя в потолок, и улыбался, ощущая в себе какое-то новое чувство – легкость.
Он только что затеял дело, которое обещало перерасти в изнурительный и дорогостоящий процесс, но результат стоил того, и даже больше. Ему не терпелось сейчас же рассказать обо всем Роуз. В этот момент ему хотелось обнять ее, прошептать на ухо, что теперь они всегда будут вместе, что он готов отдать ей не только свое сердце, но и свое имя.
Но он подождет. Она вернется в город не раньше чем через шесть дней. И будет лучше, если он предстанет перед ней с конкретными доказательствами своих намерений и объявит себя свободным от Амелии, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений.
На шестой день он тем не менее был полон намерения предстать перед Рубикон ровно в восемь часов. Может быть, ему удастся увести с собой Роуз на прогулку в парк? И там, на берегу Серпентайна, где она впервые отдалась ему, он расскажет ей все. Держа этот план в голове, Джеймс поднялся из-за стола, почувствовав, как проголодался. Он нашел слугу в коридоре и распорядился насчет ужина. И когда лег в постель, то обнаружил, что, хотя по-прежнему один и Роуз нет рядом, постель не кажется ему такой холодной, как всегда.
Глава 20
– Почему я не нашел грума в конюшне?
Собрав грязную посуду со стола, Роуз направлялась на кухню. Дэш стоял в дверях, держа в руках седельную сумку. Темные вьющиеся волосы растрепались на ветру, на черном сюртуке виднелись следы пыли. Он примчался прямо из Лондона, появившись на день раньше, чем она ожидала.
– О Господи, Дэш! Добро пожаловать домой! – воскликнула Роуз.
Искренне радуясь приезду брата, она не смогла подавить чувство страха при мысли о предстоящем разговоре.
Сара взяла тарелки из рук Роуз, которые та убрала с простого деревянного стола, за которым они только что ужинали.
– Я сама приберу здесь, – тихо проговорила Сара и добавила с улыбкой, обращаясь к Дэшу: – Рада видеть вас дома, мистер Марлоу!
Дэш напрягся.
– Спасибо, миссис Томпсон.
Он отклонил предложение Сары приготовить ему что-нибудь поесть, сообщив, что останавливался по дороге на постоялом дворе.
– Пойдем, Дэш, – сказала Роуз, уходя с кухни. – Я покажу тебе твою комнату. Ты сможешь привести себя в порядок после дороги.
– Я отлично помню, где моя комната. Тебе вовсе не нужно провожать меня, – возразил он, опережая ее на пару шагов. – Ты не ответила, почему я не видел грума в конюшне? Мне самому пришлось распрягать лошадь.
– Уже поздно, и он ушел домой. В конюшне осталось не так уж много лошадей, и груму там нечего делать. Он приходит из деревни утром и уходит до ужина.
Роуз начала подниматься по лестнице, но остановилась, поняв, что Дэш не идет за ней.
Повернувшись, она увидела, что брат так и стоит внизу лестницы.
– Я же сказал, что тебе не нужно показывать мне мою комнату. – Пауза. – И что это за важный вопрос, который потребовал моего присутствия? Ты прекрасно выглядишь, здорова, так что дело не в этом. Да?
– Да. Со мной все в порядке, Дэш. – Во всяком случае, не так плохо, как могло бы быть, учитывая обстоятельства. – Давай пройдем в кабинет.
Дэш пропустил ее вперед и вошел следом, небрежно бросив седельную сумку на пол у двери. Роуз была здесь перед ужином, просматривала бухгалтерские книги и оплакивала скудные цифры последних записей, но огонь в камине почти погас, лишь от догорающих углей шло тепло.
Встав на колени, она подбросила в камин пару поленьев и поворошила угли, давая огню разгореться.
– И вообще, где все слуги? Где Грегори? – спросил Дэш, имея в виду слугу, который выполнял обязанности дворецкого.
– Я распустила их. Всех, кроме Сары…
Глубоко вздохнув, Роуз приложила ладонь к груди и нащупала рубиновое сердечко, спрятанное под лифом платья, даже не успев осознать этого порыва. Затем опустила руку и повернулась к брату.
– Сядь,– сказала она, указывая на кресло.
– Почему ты распустила слуг? – В его тоне появились нотки подозрения. – Роуз, почему?– снова спросил он, не получив ответа.
– Что ж, пожалуй, мне тоже лучше сесть.
Она не могла стоять во время разговора, чувствуя, как дрожат колени, опустилась на диван и долго, куда дольше, чем требовалось, поправляла юбки.
Все эти годы она делала все, чтобы скрыть от него правду, и преуспела в этом, но ведь успех не всегда приятен.
– Я распустила слуг, потому что не могла содержать их.
Роуз продолжала машинально поглаживать колени, словно пыталась разгладить невидимые складки.
Легкий вздох удивления слетел с его губ. Если бы она смотрела на него, то могла бы увидеть, как округлились его глаза.
– Не нужно быть такой скупой, Роуз. Слуги не самая большая статья расхода.
Подняв глаза, она встретила его удивленный укоризненный взгляд. Роуз видела перед собой все того же мальчика, каким он когда-то был. Мальчика, который старался не плакать, когда она сообщила ему о смерти отца. Губы сжаты, лицо напряжено, и все же он не в состоянии остановить поток слез, которые катятся по его щекам.
Было бы так соблазнительно ухватиться за это объяснение, которое он только что подкинул ей. Сказать, что она просто старается быть благоразумной в попытках сохранить поместье. Повернуть разговор к его пагубной привычке и сказать, что именно об этом она писала в письме и об этом хотела поговорить с ним.
– Слуги не самая большая статья расхода, когда есть доход. А когда нет ничего…
– Не смеши меня, Роуз! У нас куча денег. Отец оставил нам все. Я же читал завещание, – сказал он, не обращая внимания на ее приподнятую бровь.
Когда он читал его? Она хранила завещание в сейфе за портретом матери, в кабинете. Оно и по сей день там.
– За исключением небольшой суммы для прислуги отец все завещал нам. Этот дом, земли и счета в банке.
– Он продал земли, которые приносили гарантированный доход. Все, что мы имеем, ты видишь из окна. – Крепко сжав руки, Роуз проглотила комок в горле, мешавший говорить. – Он оставил нам этот дом, Дэш, и свои долги в придачу. Это все.
Роуз могла понять то растерянное выражение, которое появилось на его лице. Она никогда не давала ему повода усомниться в их материальном благополучии, не говорила об истинном положении дел, и Дэш продолжал вести свою беспутную жизнь.
– Тут что-то не так! – вскричал он и резко упал на стул напротив нее. – Ты платила за Итон, Оксфорд, мои долги… мои карманные расходы.
– Да. Я действительно заплатила твои карточные долги. – Дэш опустил глаза. – Но там не было ни фунта отцовских денег.
– Тогда откуда же эти деньги?
Роуз внезапно заколебалась в своем намерении. Ее мозг лихорадочно искал убедительное объяснение, любое, кроме правды. Она думала, что подготовилась к этому моменту. Не спала две последние ночи, мысленно прокручивая их разговор. Но не чувствовала ни капли уверенности, когда пришло время ответить на вопрос, который, как она знала, Дэш непременно задаст ей.
– Откуда, Роуз?
Сожаление и стыд – вот что она ощущала в эту минуту. Закрыв глаза, она опустила голову.
– Я зарабатывала их… сама.
Полено в камине затрещало и вспыхнуло. И снова наступила тишина. Роуз могла слышать его дыхание. Все еще не поднимая головы, она взглянула на него.
На его лице не было ни кровинки, оно стало белым как мел. Глаза, голубые и ясные, расширились в ужасе.
– Нет. Ты не могла…
Внезапно ощутив страшную слабость, она растерянно пожала плечами.
– Нет! – снова сказал он, на этот раз строже, слова утонули в его отчаянии.
– Где еще я могла взять деньги?
Дэш вскочил на ноги.
– Нет!
Роуз вздохнула.
– Что теперь говорить об этом, Дэш? Так или иначе, но я сделала это.
– Так вот почему ты ездила в Лондон! Ты была…
Он поморщился, но она выстояла.
– Почему ты никогда не рассказывала мне? – потребовал он.
– Сразу после того, как умер отец, я не могла рассказать тебе, потому что ты и так был в тяжелом состоянии.
Дэш обожал отца, давным-давно возвел его на пьедестал и никогда не снимал оттуда. Смотрел на отца сквозь призму своих детских воспоминаний. Но теперь с этим покончено. Она только что развенчала тот образ, который Дэш хранил в своем сердце.
– И я не хотела, чтобы ты страдал еще больше, узнав, что он промотал все…
– И тогда ты решила продавать себя?
Роуз медленно кивнула:
– Это был единственный выход. Отец не оставил нам ни пенни, только кучу долгов, которые требовалось немедленно заплатить.
– И ты сочла возможным утаить это от меня?
– Ты забыл, тебе было тогда всего тринадцать. Мальчишка.
– Но мне не было тринадцать все эти пять лет.
Роуз подняла голову.
– Да. Позже я хотела рассказать тебе. Да, ты уже повзрослел. Я признаю, мне следовало быть более откровенной с тобой, но ты мой младший брат, и я чувствовала себя обязанной защищать тебя и обеспечивать. И не хочу спорить с тобой об этом. Эта глава моей жизни закрыта. Я закончила с этим. И именно поэтому позвала тебя домой.
Тугой узел внутри постепенно ослаб. Теперь Дэш знает худшее, но не бросился из дома куда глаза глядят, расстроенный и испуганный тем, как низко она пала. Нет, он не отвернулся от нее.
– Долги заплачены. Но семейные сундуки по-прежнему пусты. И я больше не в состоянии оплачивать твои карманные расходы, не говоря уже о других тратах. Мне нужна твоя помощь, Дэш. Мы вместе должны решить, как выбраться из этой ситуации.
Дэш долго смотрел на нее, сдвинув брови. Затем его взгляд, исполненный жалости, остановился на окне за ее спиной.
– Если бы я знал, то никогда не позволил бы тебе пойти на такое…
– Я знаю, – тихо проговорила она.
Коротко кивнув, Дэш снова сел, положив локти на колени. Его отчаяние ушло.
– Почему ты не продала дом?
– Он твой. Твое наследство.
– Роуз, когда я был здесь в последний раз?
Ее сердце сжалось от нежности. Она не потеряла его. Он по-прежнему доверяет ей.
– Я никогда не любил деревню, и потом это отцовский дом. Он слишком напоминает мне о нем. Я больше не хочу жить здесь. И если ты не возражаешь, мы продадим его.
Роуз всю жизнь считала Пакстон-Мэнор своим домом. Трудно будет расстаться с ним.
– Хорошо…
– Квартира в Лондоне оплачена, верно? – В ответ на ее кивок Дэш продолжал с замечательной убежденностью: – Затем мы используем какую-то сумму выручки за продажу дома, чтобы устроить тебя. Где бы ты хотела жить?
– Не знаю. Я не думала об этом.
Единственное место, где она хотела бы быть, – это с Джеймсом, но об этом бессмысленно даже мечтать.
– Что ж, подумай. Время есть. – Дэш потянулся к ней и похлопал ее по колену. – Может быть, уютный коттедж где-нибудь на природе? Я бы хотел, чтобы ты вышла замуж.
– Это никогда не случится, так что лучше не думать об этом.
– Почему? Ты красивая женщина. Думаю, тебе даже не нужно прилагать особые усилия, чтобы найти мужа.
– Ты забыл Дэш, кем я была? Ни один порядочный мужчина не захочет взять в жены проститутку, даже тот, что в годах.
Обидное слово больно ранит, но порой без него не обойтись. Только так Дэш мог понять правду. Но скорее то, что она рассказала ему, вызвало у него не осуждение, а сочувствие.
– О, Роуз! – Дэш подвинулся к ней, взял ее руки в свои. – Знаешь, я верю, что это не так. Если кто-то полюбит тебя, это не будет иметь значения.
– Да, но дело в том, что я никогда не смогу полюбить снова, – прошептала она. – Мое сердце принадлежит другому, но он не может быть моим.
– Кто? – спросил Дэш.
– Не имеет значения. С этим тоже покончено. – Не желая говорить о Джеймсе, она осторожно отняла свою руку. Ничего не выйдет из этого, кроме страданий. – Я бы очень хотела, чтобы ты продолжил учение. Тебе надо получить образование.
Услышав ее слова, Дэш округлил глаза:
– Опять Оксфорд? – Но не стал спорить, просто встал и одернул сюртук. – Я думал вернуться, но не сейчас. Сначала продадим дом и устроим тебя. – Его взгляд стал серьезным. – Я больше не позволю тебе…
И за эти несколько минут прямо на ее глазах он из мальчика превратился в мужчину. Его поза стала увереннее, сильнее. Суждения приобрели четкость и здравый смысл.
Дэш подал ей руку.
– Пойдем, нам нужно готовиться к ночи. Уже поздно, и я понял, что мне нужен гид, который показал бы мне мою спальню. Я забыл, где она находится, – сказал он с хитрой улыбкой.
– С удовольствием, – ответила Роуз, протянув ему руку и, как в детстве, принимая его помощь. – Она наверху. Я буду рада показать тебе дорогу.
Изобразив оскорбленный вид, Дэш тихонько подтолкнул ее локтем. Если бы он был все тем же беспокойным мальчишкой, он пихнул бы ее посильнее и уложил на лопатки. Но так как это осталось в прошлом, она даже не споткнулась, когда они покидали гостиную.
– Извини, не могу отказать себе в этом удовольствии, – сказала она со смехом.
Она навсегда потеряла Джеймса, но, слава Богу, обрела взрослого брата.
Ее дальнейшая жизнь, похоже, будет включать небольшой коттедж где-то за городом, подальше от Лондона. Не так много, но это позволит ей высоко держать голову. То, чего она была лишена многие годы.
– К сожалению сегодня это невозможно, – заявила мадам Рубикон.
Ее обычная подобострастная улыбка на этот раз полностью отсутствовала.
Усилием воли Джеймс воздержался от первого объяснения, которое пришло ему в голову.
– Что вы имеете в виду?
Мадам остановила его, подняв руку.
– Давайте не будем повторять одну из наших встреч. – Ее резкий тон в сочетании с сарказмом отрезвили его. – Роуз здесь нет. Она не приехала в этом месяце.
Джеймс был настолько потрясен, что не мог думать трезво. Тяжело опустившись в красное кожаное кресло, он вцепился в подлокотники. Сама мысль о пребывании Роуз в этом заведении была ненавистна, но ему необходимо видеть ее сегодня же. И когда он шел сюда, ему не приходило в голову, что он может не найти ее здесь.
Как же теперь разыскать ее? Где? Джеймс подумал, что она ни разу не упомянула, где находится ее дом. Почему он сам не спросил ее? Она что-то говорила о том, что живет за городом, но это мало чем могло помочь, так можно сказать обо всей Англии за исключением Лондона. Джеймс понимал, что Роуз сознательно скрывает от клиентов детали своей личной жизни, но ведь он не был одним из них. Он мужчина, который любит ее. И почему, ради Бога, он ни разу не поинтересовался ее фамилией? Так много успел узнать о ней – и вместе с тем так мало. Чувство собственной беспомощности охватило его. И злость на себя, не на нее.
Может быть, ее брат? Он живет в Лондоне. Но искать восемнадцатилетнего шалопая, о котором он знает только то, что его зовут Дэш, занятие пустое. И если даже он найдет его, то что скажет ему? «Я должен поговорить с твоей сестрой!» Можно подумать, молодой человек так сразу и даст ему адрес Роуз. Ни один мужчина, обладающий хоть сколько-нибудь здравым смыслов, не даст адрес сестры незнакомому человеку. И тем более Джеймс не смог бы объяснить, где и как он познакомился с Роуз. Она, конечно, не хотела бы, чтобы брат узнал о ее пребывании в заведении мадам Рубикон.
Он потерял ее.
– Я понимаю ваше разочарование, – сказала Рубикон, хотя в ее словах не было ни капли сочувствия. – Никто не может сравниться с Роуз, но в этом доме есть и другие красивые женщины. Может быть, сегодня вы соблазнитесь хорошенькой блондинкой?
Едва слыша мадам, Джеймс покачал головой. Вдруг в его памяти всплыл тот день в парке…
Может быть, поговорить с кем-то, кто знает, где живет Роуз?
– Или, может быть, вам понравится рыжая? Я могу показать вам всех девушек, чтобы вы выбрали на свой вкус.
– Не нужно. Я бы хотел увидеть мистера Тимоти Эштона.
Во время всех своих общений с мадам он никогда не был свидетелем подобного шока. Она, конечно, не ожидала такой просьбы. Но ее замешательство длилось всего пару секунд, не больше, за которые она сумела спрятать свое удивление, хотя недоумение все еще светилось в ее глазах. Ему было совершенно все равно, что она думает о нем. Пусть считает его проклятым извращенцем, только бы это вывело его на правильную дорогу, которая приведет его к Роуз.
– Он свободен сегодня вечером? – спросил Джеймс, испытывая нетерпение.
Если нет, он готов ждать прямо здесь, когда мужчина освободится.
– Да. Вам повезло. – Она сделала паузу, – Вы знакомы с мистером Эштоном?
– Я бы хотел провести с ним этот вечер. – Он вытащил из кармана пачку банкнот и положил на стол перед мадам. – Обычная цена?
Рубикон дала понять ему в предыдущие посещения, что Роуз – наиболее высокооплачиваемая девушка, и хотя он сомневался, что Эштон стоит столько же, не хотел торговаться.
Как он и ожидал, глаза мадам жадно сверкнули.
– Да!
Рубикон взяла деньги и бросила их в ящик стола. Затем потянула за бархатный шнур, не тот, который использовала раньше. Спустя пару минут в офис вошла горничная и остановилась около стола мадам. Рубикон написала что-то на листочке бумаги и протянула горничной, которая исчезла так же быстро, как и появилась.
Шурша алым шелком, мадам поднялась и обошла стол.
– Пройдемте со мной.
Он встал и последовал за ней. Так близко, что мыски его туфель касались ее юбок. Рубикон не подвела его к потайной двери, нет, они подошли к главной двери в офисе. Положив руку на медную ручку, она повернулась и окинула его насмешливым взглядом. Затем дверь открылась, за ней стояла другая служанка, которая поджидала их.
– Она проводит вас.
Джеймс следовал за служанкой по коридору в противоположном направлении от приглушенных голосов, которые раздавались справа. Служанка ни разу не оглянулась на него, ни разу не попыталась заговорить, ведя Джеймса через помещения для слуг и затем вниз по лестнице, по которой он спускался много раз. Когда они вошли в небольшой холл, она открыла дверь напротив кухни и повела его дальше к другой лестнице. Холодный влажный воздух шел от каменных стен. Девушка остановилась у двери и постучала. Пауза. Затем щелкнул замок, и дверь со скрипом приоткрылась.
Мгновение, и Джеймс перешагнул через порог, а дверь с глухим стуком захлопнулась за ним.
О Боже!
Он никогда не думал, что подобная комната существует. И конечно, она не походила ни на одну другую комнату в этом доме. Массивная железная кровать с внушительной гнутой спинкой стояла подле одной стены. При виде кожаных ремней, спускавшихся на алые шелковые простыни, его кожа покрылась мурашками. Шкаф красного дерева занимал место у другой стены, и Джеймс даже не пытался вообразить его содержимое. Цепь длиной в фут свисала с потолка в нескольких шагах от изножья постели. И под ней на коленях стоял мужчина, одетый только в черные бриджи, его русая голова склонилась в знак покорности.
– Эштон?
Голова резко поднялась. Абсолютный шок, но в следующую секунду взгляд Тимоти стал твердым, пожалуй, на одно мгновение, прежде чем он опустил подбородок на грудь.
– Я в вашем полном распоряжении. Делайте со мной что хотите.
Слова звучали напыщенно, произнесенные с очевидным усилием, чтобы замаскировать скрытую злость, поразившую Джеймса.
– Ради Бога, встаньте!
Тимоти Эштон поднялся на ноги одним изящным движением.
– Вы друг Роуз? – Он не ждал ответа, так как знал его. Роуз говорила о нем, как о самом близком друге. – Тогда вам, видимо, известно, что на этот раз она не вернулась в город. Я должен поговорить с ней. Вы знаете, где находится ее загородный дом?
– Зачем вам?
– Это вас не касается.
– Боюсь, мистер Арчер, что тут вы ошибаетесь. – Вежливости как не бывало. Эштона совершенно не смущала окружавшая их обстановка, будто бы они находились в каком-то клубе, где обсуждали последний законопроект парламента. – Роуз – мой друг.
– Я ценю это и не стал бы спрашивать, если бы не чувствовал необходимости. Мне нужно поговорить с ней.
– Она не возьмет ваши деньги.
– Я это знаю.
– Тогда о чем вы хотите говорить с ней?
Эштон скрестил руки на голой груди, всем своим видом, показывая, что не намерен дать хоть какую-то информацию, пока Джеймс не ответит на все его вопросы.
– Я намерен просить ее руки.
Эштон удивленно поднял брови.
– Но вы ведь уже женаты?
– Да, но это скоро закончится.
– Вы разводитесь с женой?
Джеймс кивнул.
Тимоти больше ни о чем не спрашивал. Он произнес всего лишь три слова и улыбнулся:
– Бедфорд. Пакстон-Мэнор.
Прошла пара секунд, прежде чем Джеймс осознал, что получил то, что хотел. А теперь все его мысли сосредоточились на этих трех словах.
– Огромное спасибо!
Он уже подошел к двери и взялся за ручку, но оглянулся.
Тимоти все еще стоял под свисающей цепью. Это был тот самый человек, с которым он встретился в парке, но разве можно было соединить того вежливого молодого джентльмена с этим мужчиной? Он не мог отделаться от ощущения, что ему здесь не место. И каким-то странным образом он напоминал ему Роуз.
– Почему вы работаете здесь?
Вопрос слетел с его языка, прежде чем он успел сформулировать его.
Улыбка на лице Тимоти мгновенно стала печальной.
– Те, кто входит через эту дверь, не обманывают себя и не пытаются обмануть меня по поводу причин, которые привели их сюда. Они откровенны и честны в своих намерениях получить удовольствие. Никаких сладких слов, никаких вежливых заигрываний, никаких иллюзий интимного порядка. То, что они делают, может показаться грубым, даже жестоким, но для меня это самая безопасная комната в доме. – Тимоти посмотрел на свои голые ноги. Морщинка пролегла на переносице. – Вы разбили ее сердце, – прошептал он.
– Я не хотел…
– Но сделали это.
– Впредь это не повторится! – поклялся Джеймс.
Он больше никогда не сделает ничего, что заставит Роуз страдать. Она и так намучилась за свою жизнь.
Может быть, Тимоти ответит на вопрос, на который отказалась дать ответ Роуз?
– Прежде чем она пришла в это заведение, у нее был покровитель. Вы, случайно, не знаете, кто это?
– Лорд Уитли. Зачем это вам?
Джеймс удержался от удовлетворенной улыбки.
