Текст книги "Хозяйка бобового стебля (СИ)"
Автор книги: Ева Кофей
Соавторы: Елена Элари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Сейчас, когда воздух, кажется, плавится от страсти, в это сложно поверить…
– Так… – срывается с искусанных губ, – хорошо…
И Сон собирается что-то сказать, склоняясь к её уху. Только вот в этот момент над ними раздаётся голос его матери:
– Карсон, тебе же на… на рабо…ту. По делам надо ехать.
Он замирает, отчего-то глядя на Женю будто бы с удивлением. И молчит.
– А я, – между тем распыляется Кася, – всю ночь просила свору угомонить! Как не стыдно? Ай, куда мир катится, ай! Лучше бы это были псы. Я уже и согласна их терпеть!
Женя закусывает щёку изнутри и смешно морщится, вцепившись в Карсона.
– Извините, – в голосе то ли дрожь, то ли смех. – Мы не хотели вас беспокоить!
– Не хотели они! – фыркает Кася. – А чего хотели? Не отвечай, вижу, чего! – упирает она руки в бока, со строгостью и возмущением во взгляде наблюдая за тем, как Карсон ложиться рядом с Женей и плотнее прикрывает её одеялом. – Так ты ему помогаешь, да? Теперь мне всё ясно…
– Матушка… – пытается он её урезонить, но та жестом заставляет его замолчать.
– Что, матушка?! Ах, чуяло моё сердце, что неспроста здесь эта девица, неспроста! А сама мне невинные глазки строила, про работу лепетала!
Женя закатывает глаза и не сдерживает смешок.
– Но вы ведь… совсем не против же? – вспоминает волнения Каси по поводу того, что любимый сын не остепенился.
– Не знаю! А вот не знаю, – не унимается она.
– Матушка, – на этот раз гремит голос Сона более резко и уверенно, и ей приходится замолкнуть. – Выйди, будь добра.
– Выйди… Уже за дверь мать выставляет!
Сон не сдерживает мягкого, бархатного смеха.
– Да что же не так в самом-то деле? – спрашивает он.
– Ох, не знаю, – качает та головой, – не знаю! По нраву тебе она? – отчего-то звучит с небольшим сожалением. – По нраву?
– Конечно, да.
Кася качает головой.
– Надобно мне сначала с матерью её познакомиться. Да проверить, правда ли хозяйка хорошая она, как говорила мне. Ох…
На Женю нападает, скорее всего, истерический смех. Она старается производить его как можно беззвучнее, но выходит с попеременным успехом.
Думала, что тут всего на пару дней – ага.
Наставила рога предполагаемому жениху, за которого, конечно, и не думала выходить – это раз.
Тут же впуталась в новые отношения, да не только с мужчиной, но и с очередной чужой матерью – это два.
А выход домой всё не брезжит в конце коридора…
И как ей объяснить, что у них с Соном всё несерьёзно? И что делать бедной Джилл, если она всё же вернётся в своё тело?
Женя мгновенно чувствует вину и стыд – она ведь совсем с этой огненной страстью забыла о девчонке.
– Я не думаю, что… – начинает она, к тому же ещё и вспомнив, как на самом деле выглядит (не) её дом, – это хорошая идея…
– Хорошая! – чеканит Кася и, поймав на себе уже не на шутку строгий и жёсткий взгляд сына, направляется к двери. – Хорошая, иначе не сыскать вам моего благословения! И тебя больше здесь видеть не пожелаю! Мой сын будет лишь с достойной. А я на слово верить вот так первой встречной не стану. Да и вообще, по-людски всё быть должно. По-людски!
– Мама! – она замирает у двери, и Сон договаривает: – Я сам выберу, кто со мной будет, уж прости. Но тебя разочаровывать и тревожить никто не собирается. Ты лучше пойди пока, на стол накрой, мы с Женей скоро завтракать будем.
– Как скажешь, сынок, – скрывается она за дверью.
И где-то во дворе начинают поскуливать и завывать псы…
Женя от эмоций прикрывает лицо ладонью, глядя на Карсона.
– Что ж… – только и шепчет он. – Придётся ей уступить, как думаешь? – и вдруг улыбается обаятельно и коварно. Можно даже сказать, почти счастливо…
Она качает головой.
– Но… если я пропаду, как ты будешь ей это объяснять? И к тому же ты помнишь, что у Джилл жених есть?
Это его отрезвляет. Сон рывком приподнимается на локтях. Во взгляде его плещется ревность, сожаление и нечто ещё, чему Жене пока не найти названия.
– Я забыл… Прости меня! Не знаю, как я… Что же это… – он выдыхает и поднимается. – Я не… Точно, у тебя ведь есть жених! Не понимаю, как я мог забыть, – наконец произносит он. – С другой стороны, – тут же находится Карсон, – ведь не муж! Я не брошу тебя, не подведу. Раз всё так сложилось… А что Джилл касается и мира твоего… – добавляет спешно, – так ведь пока ты здесь, Женя. Давай жить сегодняшним днём! Мы не знаем, что будет завтра.
– Да что ты так встрепенулся? Я не собиралась за него замуж выходить, наоборот, думала, как держать на аркане, пока я здесь. Ну что ты… – Женя даже умиляется. – «Не брошу», «Раз всё так сложилось…», смешной такой. Расслабься. В моём мире секс не так уж и много значит. Я о том, что жених это её, и я не могу так просто перековеркать ей жизнь, бросить одного, переспать с другим и испариться. Должна же быть… женская солидарность.
Карсон мало что понимает, но выхватывает из сказанного ею то, на что может ответить:
– Если вернётся, расскажу всем, как было. Или иначе как проблему решу, – заверяет он. – И под суд её, ведьму… А ты свою жизнь живёшь, Женя. Поэтому, решено… – договаривает мрачно.
– Во-первых, – она хмурится, – не надо никого под суд. Это с её телом ты был этой ночью. Хоть оно и очень похоже на моё. Во-вторых, что решено?
Но Карсон качает головой:
– С тобой я был. Решено – моя матушка знакомиться идёт с семьёй твоей. Одевайся, – протягивает он ей одежду, – завтракать будем, – и одевается сам. – Только не спорь!
Глава 27. Важность сна
Он кажется таким серьёзным и при этом уютным, что Женя вновь чувствует, как от трогательности ёкает сердце.
– А потом ты пойдёшь спать, да?
– Что? – не ожидая такого вопроса, теряется Карсон. – Спать? – повторяет непонимающе.
Она зевает. Его мать смогла взбодрить, но это ненадолго, совсем скоро вновь будет «рубить» и едва ли только её одну.
– Ты ведь вчера ловил меня на ярмарке, а потом отлучался по делам, а потом мы… – она улыбается. – Ты должен взять выходной. Остаться здесь и выспаться.
Он улыбается в ответ.
– Боюсь, это непозволительная роскошь, – а в глазах при этом тень сомнения. – Не беспокойся обо мне, у меня хватит сил.
– Но ведь работа ответственная, – замечает Женя.
– Да… и я не могу пропустить, – хмурится он.
И в это время издали звучит голос Каси:
– Карсон, где ты? Всё уже готово. Ты и так опаздываешь!
Женя поднимается, зевая и слегка пошатываясь.
– А если подведёшь кого? Надо быть ответственным и остаться дома!
– Я… даже не знаю, – теряется он.
И мать его будто из ниоткуда оказывается за его спиной.
– На стол накрыла, а вы и не шевелитесь! А ведь девочке ещё домой ехать.
– Да я сама дойду, а он поест и пусть спит, – настаивает «девочка».
– Далеко самой идти, и время неспокойное, – возражает на это Сон.
– А работа твоя важная, – ворчит Кася, – чтобы ещё и из-за девчонки дела откладывать! Пусть уж, раз так, здесь остаётся. А потом мы с ней вместе к её матери сходим.
– Нет, – едва ли не вскрикивает Женя. – Как-нибудь в другой раз. Через… полгодика хотя бы.
Она представляет, сколько времени понадобится на то, чтобы привести хату матери Джилл в порядок и морщится.
Кася же понимает всё по-своему и усмехается. Но хотя бы по-доброму. В глазах её загорается лукавый огонёк.
– Эх, молодёжь пошла, – качает она головой. – Ну негоже ведь прятаться. Да и, что, думаешь мать твоя не одобрит Карсона? Глупости! Рада будет. Ну да ладно, дней пять я подождать могу. Как раз и дома у себя кое-что решить успею, и сюда вернусь. А вы, давай те-ка, не дурите!
И она спешит обратно на кухню.
Карсон, подумав немного, бросает на Женю странный, жёсткий взгляд.
– Пять дней, значит… – повторяет он.
Она выпучивает глаза:
– Нет, ну ты видел тот дом?
Карсон разводит руками.
– Что поделать.
Женя смеётся, подходит к нему и обнимает за шею.
– Кстати, мне нужно будет у тебя что-нибудь украсть.
– Именно украсть? – обнимает он её в ответ за талию. – Тогда я не должен давать разрешения, да? Только, – понижает он тот, – собак не трогай. И Аду, – добавляет, немного подумав.
Будто и правда считает, что Женя могла бы увести его лошадь.
Женя только фыркает ему в шею.
– Хотя, подожди… – он будто тревожится, даже отступает от неё. – Ты украла уже. Воровка!
– Что? – она даже бледнеет от неожиданности. – Неправда, когда бы успела?
– Не знаю, когда! – буравит он её жгучим взглядом, а затем вдруг прижимает ладонь к своей груди. – Но ты украла моё сердце…
Женя закусывает губу. Ей никогда не было так хорошо и грустно одновременно…
***
Они завтракают в молчании. И если Сон ведёт себя непринуждённо и как-то просто, то от Каси исходит странная, жгучая энергетика. Такая, что, казалось, еда в горле комом встанет от одного только её взгляда. Но женщина молчит, уважая выбор сына. По крайней мере, пытается показывать это так и не гневать Карсона.
А затем Ада, свора собак, провожающая его с Женей до ворот, и поездка к ветхой, трухлявой и грязной хижине, к которой после дома Карсона неприятно и приближаться.
Он спешивается, горячими ладонями обхватывает Женю за талию и снимает её с лошади.
Сон не успевает ей ничего сказать, как из дома на крылечко выходит мать Джилл и начинает верещать, всплёскивая руками:
– Я поседела вся за эту ночь, думала, померла! Что произошло? Что случилось?!
Женя уже успела забыть, как тут всё устроено.
– Ничего, – она всё же улыбается, – устроилась работать у Сона в доме. Помогать по хозяйству.
Мать спотыкается. Бледнеет. Расплывается в улыбке.
– А? Да? Ой, как хорошо, – тянет она самым милым голосом, на который только способна. – Как чудесно! Доча моя умница ведь, руки у неё волшебные. То есть, – пугается она, вспоминая, кем работает Сон, – не то, чтобы… Просто рукодельница она и работящая очень!
Карсон, который думал уже что-то ответить, переводит взгляд на Женю и решает ещё немного помолчать.
Правду сказать Женя и сама успеет. Ей виднее, как лучше. А он уж поддержит тогда.
– Знаешь, мама, – вдруг приходит ей в голову идея, – Карсон хочет у нас остаться. Он не спал ночь. Нужно отдохнуть. Подготовишь постель?
Она бледнеет ещё сильнее, но отвечает сразу же, с пугающей готовностью:
– Конечно-конечно, проходите скорее, я мигом! – и убегает обратно в дом.
Карсон, сощурившись, смотрит на Женю.
– Я думал, ты не хочешь ей рассказывать так сразу, а тут «ночь не спал»… И что значит, «хочет остаться»? Женя, душа моя, у меня правда много дел.
Она тянет его за собой за руку.
– Ну, мало ли что ты там делал. Скажу ей, что это всё часть акции по борьбе с ведьмами. Поспишь немножко и пойдёшь, куда захочешь.
Она зевает и едва не падает в его объятья, пошатнувшись.
Сон запускает пальцы в её волосы и другой рукой обнимает за талию, прижимая к себе.
– Что значит акция? – спрашивает он тихо, сам не понимая, отчего не отпирается от этой идеи.
– Ну, в этом контексте, – шепчет в ответ, – типа… облава. А вообще, это скидки. Не бери в голову… Идём, не хочу отпускать тебя сейчас.
И он действительно идёт с ней. Но когда они переступают порог, в Женю тут же врезается её «сестра».
– Ты обещала, что больше не сбежишь и не пропадёшь надолго! – поднимает девочка на неё большие, впалые глаза.
И слишком явно старается не смотреть на Карсона. Боится.
– Ну что ты… – Женя выдыхает с облегчением, что с девочкой всё в порядке, – не так ведь и долго меня и не было, м? Вот этот господин задержал.
Малышка переводит на него опасливый и возмущённый взгляд.
– Моя сестра ничего плохого не сделала! – звенит её голосок, а глаза наполняются слезами.
Карсон в ответ приподнимает руки, показывая ладони, как бы говоря ей успокоиться.
– От меня её защищать не стоит, я друг.
– Всё хорошо, чего ты? – Женя гладит её по волосам и сдерживается, чтобы не поморщиться – ребёнка точно нужно как следует выпарить в бане.
Малышка обнимает её крепче, а на Карсона смотрит уже с живым любопытством.
Мать Джилл в это время заканчивает с постелью и подходит ближе.
– Я на печи постелила, там удобнее всего. Доча, – хватает малышку за руку и тянет к двери, – идём, не будем мешать! Отдыхайте! – тянет она любезным тоном, обернувшись напоследок, и… подмигивает Жене.
– Она нам не помешает, – возражает та. – Оставь ребёнка в покое.
– Нет-нет, мы пойдём, – отзывается она уже из-за двери. – В огороде поковыряемся.
– У вас есть огород? – удивляется Сон.
Женя выгибает бровь, вспоминает задний двор и со смехом отвечает:
– Нет.
– А тогда… А, – взметаются его брови, – ясно. Но у тебя ведь есть жених? – падает на его лицо тень, а затем Карсон мрачно усмехается. – Прости, не слушай меня.
– Видимо, она считает, что ты лучше, – нарочито мило улыбается Женя и тут же морщиться. – Рисковая, да?
– Очень, – хмурится Карсон и подходит к печи. – Нет, ты не думай, – спохватывается он, – я тебя не подведу! Просто… Кхм, впервые вижу такое, – он забирается наверх.
– Ты такой смешной, – она целует его. – А теперь спи!
– А ты? – он тянет её на себя.
– Если только минутку… – поддаётся она.
И Сон заключает её в свои тёплые объятия.
– Конечно, – целует Женю в волосы, а затем слегка отстраняется, чтобы вглядеться в её глаза, и серьёзным тоном произнести: – Здесь так много клопов…
Она в ответ принимается смеяться:
– Это так романтично…
Карсон смеётся тоже, прижимает её к себе крепче, но почти сразу же засыпает.
А спустя несколько минут после этого дверь в дом тихонько отворяется, и к печи подходит мать. Она тянется до Жени, привлекая её внимание, и шепчет, в страхе округляя глаза:
– Я не знаю, как быть, там Вилли приехал… – она прерывается, с удивлением и возмущением оглядывая её и Сона: – А вы, чего, спите, что ли?! – но быстро берёт себя в руки и шепчет снова: – Я сказала, тебя дома нет. Но он ждёт.
Глава 28. Уже почти родня
Женя осторожно высвобождается из объятий инквизитора.
– Но, погоди… – зевает. – Там же Ада стоит… Он видел Аду? Спрашивал про Карсона?
Мать округляет и без того большие от волнения глаза.
– Не знаю… Не спрашивал, я сразу ему зубы заговаривать бросилась! А он смотрит… Да, смотрит на лошадь и хмурным таким становится! Ох, я ведь сказала, тебя дома нет… Но правильно ведь, да? Хуже бы было, узнай он, что ты здесь.
Женя спрыгивает с печи и принимается, пошатываясь, ходить из стороны в сторону. Отшить бы его уже и голове не морочить. Но что, если вернётся Джилл? Она, конечно, уже и забыла о девчонке рядом с Карсоном, но всё же…
А с другой стороны – она ведь бежать собиралась.
– Ма, – непривычно звучит. – А что было до того, как дровосек этот меня сюда вернул?
– В смысле, что было, с кем, когда?
– Ну, он же меня в городе нашёл. Я уже не помню, напомни, как я там оказалась?
– Сбежала, дура! – восклицает она, тут же вспыхивая от негодования.
Но замолкает быстро. Как только Карсон начинает ворочаться во сне.
– Так да, а почему?
– А потому что всё тебе не так было, – поджимает она губы. – Жених не тот, да, говоришь, не договорюсь я с ним. А я, видишь, права была и Вилли только рад! Сестра достала тебя. Я достала. У, неблагодарная! – в сердцах машет она на Женю рукой.
– Ну так, – выдыхает она с облегчением, – может, и отпустить уже этого Вилли, если он всё равно не люб мне?
Откуда-то тут говор из советских кино-сказок – непонятно.
Мать переводит взгляд на печь, где спит Карсон. Скептически цокает и качает головой.
– Было бы неплохо, конечно… Но повременить надо бы. Ты, конечно, ничего собой, сойдёшь. Но… Где он, – кивает на Сона, – а где мы, – и вздыхает так горестно, тяжело и взволнованно, что кажется, будто заплачет.
– Ну, конечно… Вот что, отвлеки его, как-нибудь обзор закрой. Я выйду и подойду к нему со стороны дороги.
Мать кивает и семенит к двери.
И как только она выходит на разбитое скрипучее крыльцо, едва ли не сталкивается с Вилли.
– Ой, – запрокидывает она голову, чтобы взглянуть в его маленькие глаза, – прости, что заставила ждать. Я дочурку проведывала.
В это время девочка выступает у Вилли из-за спины, и ловит на себе убийственный материнский взгляд.
– Ах, вот она где! – тянет мать, заодно натягивая на себя и улыбку. – А я-то думаю, спала, вроде, в уголке на лавочке, а нет нигде! Дети, – улыбается она Вилли.
– Где Джилл?
– Сказала же, дома нет её, – хмурится она в ответ и за локоть отводит Вилли подальше от крыльца. – Вся в работе моя красавица. Я ей столько поручений дала, что и не знаю даже, какое из них сейчас выполняет. Может в огороде работает.
– В огороде? – звенит позади удивлённый детский голосок.
Но мать продолжает, как ни в чём не бывало:
– А может курочек кормит.
– Кур… – хотела было спросить Анна, но на неё, не глядя, машут рукой и она замолкает.
– Или коровку моет. Или в город пошла.
Она неуклонно уводит Вилли всё дальше и дальше от дома. Но уже у калитки он упирается.
– Лошадь Карсона у вас, – указывает он пальцем на Аду, что невозмутимо щипает траву у забора. – Что здесь Ада делает?
– А, Ада? – хлопает мать выцветшими на солнце ресницами. – Какое причудливое имя для коня!
– Это лошадь.
– Без разницы.
Женя выходит им навстречу будто бы из лесочка с корзиной трав (захватила из дома, накидала одуванчиков и клевера).
– Доброго дня, Вилли! – кивает дровосеку.
И он тут же надвигается на неё высокой горой и пальцем тычет в сторону лошади.
– Откуда она здесь, Джилл? Смотри, видишь её? Я пришёл, а она здесь.
Она выгибает бровь.
– Так я тоже. Меня-то чего спрашиваешь?
– Не пререкайся с будущим мужем, – шикает на неё мать, но при этом говорит тихо и с опаской поглядывает в сторону дома, проверяя, не слышал ли Карсон.
– Я твой будущий муж, – кивает Вилии, зачем-то напоминая об этом Жене. – Твой. Будущий. Я. А здесь это, – снова указывает он на лошадь.
– Наверное, – горестно вздыхает она, – заподозрил в колдовстве. Кого-то из нас. Что-то вынюхивает. Или дело какое? Мать, объяснишь? А то страшно мне…
А та в ответ округляет глаза и мотает головой, ведь так и не придумала, что сказать.
– Э-э, нет… То есть, да, – кивает часто и нервно.
А Вилли всё сильнее хмурится.
– И где он сейчас?
Мать в ответ озирается.
– Пошёл вокруг дома блуждать. Следы высматривает.
– Следы?
– Так охотник же.
И Вилли, к её облегчению, будучи сам охотником, понимающе и согласно хмыкает.
И всё бы ничего, но дверь дома в этот момент со скрипом отворяется и на пороге оказывается Сон.
Джек, который наблюдает за всем этим из-под листа лопуха, решает спасти ситуацию и, поджав хвост, выходит на дорожку.
Он останавливается на самом виду, так, что замечает его и мать Джилл, и Карсон, и Вилии. Лис словно становится между ними. И они смотрят на него едва ли не как на очередного соперника.
Но в следующий миг взгляды их вновь пересекаются и про лиса все забывают. Хотя Джек и надеялся перевести внимание мужчин на себя.
Только Ада одна продолжает буравить его недобрым взглядом, угрожающе взрывая копытом землю.
И Джек от греха подальше, также медленно и поджав хвост, уходит обратно под лопух.
Карсон сходит с крыльца. Вилли подступает к нему. Никто не обращает внимания на неразборчивые лепетания матери Джилл, что семенит за женихом дочери всплёскивая руками, предчувствуя беду.
– День добрый, – здоровается Карсон, как ни в чём не бывало.
А у самого взгляд мрачный и тёмный. Такой, будто готов убить и пройти мимо.
– Добрый ли? – изгибает Вилли бровь и убивает комара, что садиться на его грудь.
Рубахи на нём нет, кожа загорелая, на рельефном торсе блестит солнечный свет. Венка на шее вздувается от напряжения. На виске, несмотря на грозный и внушительный вид, от взгляда Карсона выступает капелька пота.
Сон будто замечает это и потому усмехается.
И мать Джилл отступает от них на шаг. И жестом не даёт подойти к ним Жене, даже не проверяя, пытается та это сделать или так и стоит на месте.
– А чего ж ему недобрым быть? – спрашивает Сон. – Выспаться бы только… – зевает он в локоть.
Уютно так и вальяжно…
Вилли звереет.
– Не выспался, значит? – уточняет он угрожающе, видимо, связывая это с тем, что вышел Сон невыспавшимся из дома его невесты.
– Да, – тут же встревает между ними мать Джилл, и вдруг смотрит на Карсона: – да… милый, не дала я тебе спать. Прости… – и улыбается, накручивая на палец выбившуюся из-под платка жиденькую прядь волос.
Вилли часто-часто хлопает своими маленькими глазками, оглядывая их.
Карсон же теряется, но собирается быстро, понимая, что она считает его человеком чести, а значит подставлять Женю ему нельзя:
– Д-да, дорогая, – выдавливает он из себя.
И Вилли окончательно успокаивается. Только удивление не сходит с его лица.
– Когда свадьба? – простодушно спрашивает он, с долей неверия, но при этом всерьёз ожидая ответ. – Не ожидал, вот так сюрприз! Да, Джилл, дорогая? – оборачивается он к Жене и улыбается своей крокодильей улыбкой.
– Свадьба? – от эмоций взвизгивает мать Джилл, и в глазах её, пусть сама и затеяла этот обман, вспыхивает нечто наподобие надежды. – Мы ещё как-то не…
– Это личное, – отрезает Карсон, буравя Вилли убийственным взглядом, – посторонних не касается.
– Да разве я посторонний? – гигикает он и притягивает к себе Женю, обнимая её за талию. – Вот-вот, выходит, сроднимся же!
И Карсон бледнеет от злости.
От него не слишком хорошо пахнет, Женя не морщится, лишь складывает руки замком под грудью и спрашивает:
– Так чего ты приехал?
И на Карсона смотрит очень внимательно с золотистыми отблесками-смешинками в глазах.
Мол, не срывайся, не трать силы.
И он сдерживается, хоть ничуть и не расслабляется.
Вилли же просто и, почему-то, довольно отзывается:
– Я почему? Или он? Потому что, почему он, понятно. Глупышка, – пытается щёлкнуть Женю по носу.
Она вздыхает:
– Да нет, я тебя спрашиваю, дорогой.
– Я приехал проведать тебя. И пригласить, с позволения твоей матушки, тебя на прогулку. Потому что тебя, – так странно выделяет он это слово, будто запинается или спешит придумать, как бы более складно сложить предложение, – хотел видеть. Мы так мало проводим времени вместе! Это нормально, конечно, до свадьбы. Но всё же…
– Ах, Вилли, у меня очень много дел. К тому же, я тебе говорила, что меня порадует.
Честно говоря, она и сама не помнит, что там просила, чтобы отделаться от него.
– Не вижу всего этого! – она отстраняется, сделав вид, что обиделась и дует губы.
– Я ведь лису поймать обещал! – вспоминает Вилли и так оживляется, что лопух, под которым прячется Джек, начинает ходить ходуном.
Предчувствуя неладное, Джек стремглав бросается прочь. И Вилли, заметив это, начинает спешить:
– Мне кажется, я в тот раз шкурку другой лисы принёс. Но теперь, Джилл, я избавлю вас он этого паразита, и ходить тебе зимой в новой шубке!
– Да я не про лису говорила, дурень! – кричит Женя уже натурально зло. – Шубка где моя, где украшения, а платья? Обижаешь меня…
– Так будет, всё будет! – и он спешит к своей гнедой, седлает её, щёлкает в воздухе кнутом, бросает на Сона недобрый колкий взгляд и скачет к дороге.
Но уже выехав на неё, оборачивается.
– Свадьба то когда? – спрашивает у матери Джилл.
И та, чтобы не выставить себя в плохом свете, пусть и боязно из-за Карсона, бесстыдно врёт:
– Перед вашей свадьбой, чтобы наш уважаемый Карсон подвёл под венец Джилл, как собственную дочь.
– Это очень хорошая идея, – одобряет Вилли и едет по лисьим следам.
Женя провожает его больным взглядом. К глотке подкатывает тошнота от воспоминаний о прошлой лисиной шкурке.
Нельзя дурного допустить. Она зажмуривается крепко, до боли в висках и шепчет:
– Всадник собъётся со следа, что лис замёл чёрным хвостом, мой зверь был мне предан, а значит он тотчас вернётся на зов…
Карсон улавливает это и мрачнеет, хотя секундой ранее в глазах его плескалось веселье пополам с непониманием.
Мать Джилл успевает схватить Аннушку за руку и заволочь в дом, наверняка надеясь избежать неловкого разговора и объяснений.
И как только за ними закрывается дверь, Жене под ноги кубарем выкатывается чёрный лис. Вскакивает на все четыре лапы, скалится и жмёт уши к затылку, тяжело дыша. И с удивлением озирается.
– А как я здесь? – не понимает он.
А Сон тяжело вздыхает и смотрит на Женю устало:
– Я должен бы тебя собственноручно казнить. За колдовство, и, – всё же срывается с его губ смешок, – за мать… Доченька.
Женя опускается на траву, чтобы обнять и погладить своего чернобурку. Ветер красиво перебирает её русые волосы, в тёмных глазах стоят еда заметные слёзы.
– Зачем же показался, глупый?
В платье, что досталось от ведьмы, с серьёзным выражением лица, она чешет Джека за ушком и лишь затем переводит взгляд на Сона и смеётся с облегчением.
– Всё! Теперь ты обязан на ней женится!
Карсон смеётся в ответ.
– Ну уж нет, прошу простить меня. Но то, что к вам скоро заявится моя матушка, объявлять теперь ей будешь сама.
Джек же, будто настоящий лис, ластится и всё норовит лизнуть Женю в щёку.
– Ты стесняешься ваших отношений? – Женя играет бровями. – Да брось, она женщина в самом соку! И молодая ещё.
Веселье подхватывает и лис. Лучше бы он этого не делал, конечно, смех у него выходит по-звериному паскудненький и жутковатый. К тому же он подрагивает от него и фыркает. Но сквозь это умудряется процедить:
– Я просто уверен, что тебе, Женя, она скажет, что два мужика лучше одного. Поделила, так сказать.
– Ну уж нет, – отсмеявшись, бросает Сон, – никакого бревна-Вилли в этой семье! – и возводит к небу глаза. – Я говорю с лисом…
– Чего ты встал вообще? – наконец, поднимается Женя. – Возвращайся на печь.
– Спасибо, – улыбается он, и похлопывает по шее Аду, которая беззвучно, будто плавая, подошла к нему, – но я откажусь. Надо ехать. А ты приводи здесь в порядок всё! – становится его голос строгим. – И животина эта, – кивает на Джека, – помогает пусть. Тоже мне, – хмыкает Сон смешливо, – герой нашёлся!
– Внимание хотел отвлечь на себя, – шипит Джек. – И почти получилось же. А то всё на девчонку свалилось, ей ещё с вами разбираться не хватало!
Она усмехается и подходит к Карсону с задумчивым выражением лица.
– Напомни-ка, для чего нам делаем вид, что у нас всё серьёзно?
– Делаем вид? – изгибает он бровь.
Она молчит в ответ. Он такой красивый и родной. А вот мир – нет. Мир чужой.
– Я ещё заеду к тебе вечером или завтра в обед, проверю, как идут дела, – говорит Сон и седлает лошадь. – Будешь ждать? – спрашивает тихо, с чем-то затаённым во взгляде.
– Конечно, – отзывается она. – Постой только… Можешь помочь кое с чем? Анна болеет. Не представляю, чем именно. Но ты не мог бы найти для неё лекаря?
Сон отвечает без промедления:
– Конечно. Даже знаю, к кому обратиться.
На несколько секунд его взгляд задерживается на её губах, но Карсон усилием воли заставляет себя отъехать.
– До встречи, Женя!
Она так и стоит, провожая его взглядом. Чувствуя себя глупой, растерянной, но… почти счастливой.
Глава 29. Умений нет
– Я за всё это время ни разу не подумала о том, что хочу выкурить сигарету, – говорит уже Джеку, заходя во двор. – В своём мире баловалась.
– Так вон же, – кивает он в сторону каких-то кустов, – растёт. Скрути. Не табак, но тоже ничего.
– Да я к тому, что не хочу, а это же хорошо, – улыбается она. – Ты голоден?
– А-а, – тянет он, – понял, и правда хорошо. А я вот хочу… – вздыхает. – И есть тоже, да, зверски, – щёлкает Джек зубами.
– Ну, накуривать тебя в таком состоянии я не буду, уж прости. Даже по меркам средневековья это слишком. А еду вынесу скоро. Жди возле сарая, хорошо?
Она сдерживается, чтобы не потискать его ещё раз и заходит в дом.
Жаль, что магичить выходит спонтанно, на эмоциях. Было бы иначе, и проблемы разрешались бы куда быстрее.
Как только за ней закрывается дверь, мать подступает ближе с округлёнными горящими глазами и шепчет:
– Ну, что, он согласен?! – зачем-то вцепляется она в Женю.
Аннушка смотрит на них с лавки у окна и выглядит очень заинтересованной. Наверняка мать уже успела расписать ей во всех красках, какая замечательная жизнь их теперь ожидает.
– Согласен на что?
– На замужество, конечно!
Анна роняет смешок, и мать исправляется:
– На женитьбу, то есть. Что он сказал тебе? И… ты уж прости меня, – отводит она взгляд и кривится то ли от неловкости, то ли ещё чего, – но терять обоих не хочется, если можно оставить в семье всех! А Вилли на меня совсем не смотрит, – говорит она так, будто смотрит Сон…
– К сожалению нет, мама, – Женя старается не смеяться над бедной наивной женщиной. Даже как-то жалко становится. Но мужчина не кусок хлеба – им не поделишься, чтобы унять чей-то голод. – В этом плане всё у тебя так же, как и раньше, – решает, что так мать Джилл будет меньше переживать. Она ведь ничего не потеряла, по сути. И успела понадеяться всего несколько минут. – Может быть, Карсон всё-таки позовёт замуж меня, – произносит осторожно, – но сама понимаешь, что вовсе не обязательно, – нечего обнадёживать.
Та отступает с горестным видом, вздыхает, но загорается снова очень быстро.
– Ах, ну надо тогда, чтобы взял тебя! Надо убедиться, а Вилли пока придержать, как сейчас. Значит, Вилли его не особо смутил? Как же я рада! А сватов он когда пришлёт, не говорил? И, вот видишь, – гордо выпрямляется она и упирает руки в бока, – не зря я Карсона в тот раз угостила! Так и знала, что надо его задобрить, так и знала! Теперь-то будешь мать уважать и слушаться, будешь?!
Женя кивает, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.
За столь короткое время она всё-таки как-то сжилась со своей ролью и теперь легче ориентируется во всём и не истерит.
Может быть, использование самодельного заклинания ещё так повлияло… Ведь ведьма говорила, что если не колдовать – плохо будет. Так может это работает в обе стороны?
Ну… или дело в Карсоне.
– Конечно, ты права, – улыбается она, – вот только я с его матерью говорила. Знаешь, что она мне сказала?
– Что? – тревожится она и потирает руки. – Давай, не тяни!
– Что будет лично проверять каждую невесту Карсона на хозяйственность. А ещё – посетит её дом. Познакомится с семьёй. И всё должно быть прилично. Сон-то не лыком шитый, ему жена нужна под стать. Мать его очень строгая в этом плане. Что будет, если увидит наш дом в таком виде? А корову? А то, что ты огородом называешь?
Услышав это, она плещет руками и принимается бегать по комнате, хватая попадающиеся на пути вещи и оставляя их в других углах, словно это может спасти положение.
– Какой ужас, ужас! А корова?! А это ты, – тычет в Женю пальцем с видом таким, словно вот-вот подбежит и ударит, – виновата! Надо было давно коровку продать! Беги сейчас на рынок, слышишь?! Хоть еды потом купим, к приходу гостей. А мы с Анной уборкой займёмся.
Нападки Женя пропускает мимо ушей. Хотя для неё это и несвойственно.
– Всё гнилое, как тут поможет обычная уборка? Спите бог знает как, нормального погреба я не видела, в полах щели. Там, где доски есть. Мебель лучше сразу сжечь. Корова – не главная проблема. А крыша как выглядит? Я была в городе – у других дома не такие.
