Текст книги "Хозяйка бобового стебля (СИ)"
Автор книги: Ева Кофей
Соавторы: Елена Элари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Annotation
Попала в сказку "Джек и бобовый стебель"! Только главный герой здесь не мальчишка Джек, а девица на выданье – Джилл. Чтобы вернуться домой, нужно не испортить историю. А, значит – продать корову за бобы, украсть сокровища и победить великана. А что если я ещё и помогу местной матери наладить её непутёвый быт? Ну и так по мелочи: расколдую обаятельного разбойника, отошью мускулистого жениха, помогу с расследованием красавчику-детективу и... влюблюсь в так называемого великана? Нет, это точно испортит сказку!
. ОДНОТОМНИК
🌱Хозяйка бобового стебля
Глава 1. Попаданка в постель бандита
Глава 2. Джек и Джилл
Глава 3. Побег от чернобурка
Глава 4. Семеро
Глава 5. Маман
Глава 6. Корова
Глава 7. Взгляд чёрного лиса
Глава 8. Животное
Глава 9. Платье, жемчугом расшитое
Глава 10. Падение
Глава 11. Сон
Глава 12. Страшный гость
Глава 13. Живая шкурка
Глава 14. Спасение коров – дело рук попаданок!
Глава 15. Банный лист
Глава 16. Воровка
Глава 17. Ведьма
Глава 18. Небольшое недопонимание в лесу
Глава 19. Фантастические мужчины, лошадь и девушка
Глава 20. Невероятная истина, или «Да не старая я!»
Глава 21. Размышление о преступлении во избежание наказания
Глава 22. ЕГО мать
Глава 23. Фэнтези пути: путь к колодцу сквозь черномордные опасности
Глава 24. Рагу и квас
Глава 25. Угомонить собак
Глава 26. Ещё одна цель в копилочку
Глава 27. Важность сна
Глава 28. Уже почти родня
Глава 29. Умений нет
Глава 30. Правда в молоке
Глава 31. Покупатель
Глава 32. Бобы под покровом ночи
Глава 33. Сжечь проще
Глава 34. В небо!
Глава 35. Великан
Глава 36. Жена
Глава 37. Карсон и Вилли
Глава 38. Платье – ответственность мужчины
Глава 39. Арфа
Глава 40. Вещи
Глава 41. Свадьба
Глава 42. Рафаэлка
Глава 43. Да ничего
Глава 44. Размер проблемы
Глава 45. Выбор
Эпилог
🌱Хозяйка бобового стебля
Глава 1. Попаданка в постель бандита
Холодная волна прокатывается по телу и вырывает Женю из странного сна, отголоски которого ещё витают в мыслях, но никак не хотят собираться в цельную картину.
В комнате полумрак, снизу раздаются какие-то голоса, в зашторенное окно впервые за долгое время не бьёт холодный свет фонаря.
– Странно, – срывается с губ, – когда я успела заснуть?
Она помнит, как согласилась подменить одногруппника в какой-то детской постановке. Роль была маленькая, от неё не требовалось ничего особенного, а он пообещал неплохую сумму. Такой ответственный, не хотел подвести других актёров...
Женя хмыкает с иронией, вспоминания осовремененный спектакль со смешением разных сказок. Это был настоящий мрак! Дети бесновались, сценарий был пошлым и бездарным, а после их ещё и напугал кто-то в костюме Деда Мороза...
– Ой... – голова раскалывается.
С чего бы это?
И как она добралась до дома?
В комнате пахнет чем-то забродившим, а ещё потом, плесенью и дымом.
– Какого чёрта? – она ощупывает будто шёлковую простыню и чувствует укол страха.
Дурость, конечно, но на мгновение ей кажется, что она вовсе не у себя дома.
В этот момент дверь открывается, впуская в комнату шум голосов и чей-то гогот, и Женю окидывает придирчивым взглядом высокий, встрёпанный мужчина. На незнакомце какие-то засаленные штаны, нечто похожее на короткую и потёртую расстегнутую кожанку, надетую на голое тело, и золотая цепь на шее. Он щурит чёрные, жгучие глаза и криво ухмыляется.
– Ну, что, – всё происходит слишком быстро и он оказывается рядом с ней на кровати, – уже соскучилась?
Рука его, загорелая и обветренная, ложится Жене на талию так, чтобы в случае чего не дать ей отпрянуть. А лицо мужчины, с колючей тёмной щетиной, становится всё ближе.
– Иди ко мне, – выдыхает он, собираясь её поцеловать.
Она всегда думала про себя, что застопорится в любой непонятной ситуации. Замрёт от страха и не сможет вымолвить и слова, но...
На деле всё оказывается иначе.
Женя вцепляется в лицо мужчине, словно разъярённая кошка, и ничего не слышит, кроме собственного истошного крика.
Кричать начинает и он, только в крике его не страх, как у неё, а злость пополам с удивлением.
При этом наглец не отстраняется, а наваливается на неё, оказываясь сверху, вжимая Женю в пыльную, красную постель.
– Это, – прервав свой вой, пытается заломить он ей руки, – игра какая-то? Или... Ты чего? Чего ты? – глаза его становятся ещё более растерянными, чем мгновением ранее. – Мы ж договорились, вроде, малая.
На этот раз она зажмуривается, чтобы дать себе хотя бы несколько секунд на подумать.
Ей кажется, что вид мужчины в каком-то грязном псевдо-средневековом костюме окончательно сведёт её с ума, если их общение продолжится.
Нет, она точно не дома, после того, как открылась дверь, это стало очевидным.
Учитывая, что последнее, что всплывает в памяти – дурацкий сказочный переполох в ТЮЗе, логично будет предположить, что этот мужчина – один из актёров. Которого Женя, впрочем, не помнит.
Неужели они что-то пили в гримёрке, и всё закончилось номером в стилизованном под постоялый двор отеле?
Это на неё непохоже. Она и не ушла-то сразу домой только потому, что ждала знакомого, который обещал подвезти.
Да и были там в основном женщины в костюмах разных персонажей – Снежная Королева, Питер Пен и даже Урсула. А сама она была Джеком. Не из «Пиратов Карибского моря», к сожалению. Нет, на ней был костюм мальчишки из сказки про великана и бобовый стебель.
Костюм ей – невысокой девятнадцатилетней девушке с каре каштановых волос – очень даже подходил.
Но...
Женя распахивает глаза и издаёт сдавленный стон.
Сейчас на ней какая-то ночнушка из грубой ткани, которая не была ни частью её гардероба, ни частью представления.
– Что тут происходит? – наконец, выпаливает она, глядя в чёрные глаза мужчины. – Где я? Ты опоил меня? У тебя будут большие проблемы! Ты хоть знаешь, кто мой отец?
Никто. Абсолютно никто. Пустое место, которого решили родительских прав на пару с мамой. Но подвыпившему, сильному и пугающему мужчине об этом знать необязательно.
Однако он отвечает без замедления, словно прочитав её мысли:
– Никто, – и выглядит при этом настолько сбитым с толку, что могло бы стать смешно.
Если бы он всё ещё не прижимал её к кровати.– Не опоил... – продолжает так же недоумённо и склоняет набок голову, от чего в ухе у него покачивается золотая серьга.
И вдруг соскальзывает с кровати, наконец-то выпуская Женю из рук.
– Ладно, понял, хочешь, чтобы я джентльменом побыл? Сейчас принесу выпить. Я намёки, знаешь ли, понимаю, не дурак. Жди.
– Намёки? – кричит она ему вслед. – Какие ещё намёки?
И уже тише:
– Дубина...
Женя вскакивает и распахивает тяжёлые шторы, но за мутным стеклом темно, хоть глаз выколи. Хотя ей и кажется, что рядом проезжает... повозка, запряженная лошадьми?
Она вообще-то ни в каком-то туристическом городе живёт, чтобы это казалось чем-то нормальным.
И не в селе.
– Чёртова лошадь – последнее, что должно тебя сейчас волновать... – Женя цокает и оглядывает грязную, тесную комнату.
На полу валяется рваное платье, тоже какое-то не современное и даже не винтажное. Единственное, что ей приходит в голову, это то, что она с другими актёрами каким-то образом всё же решила расслабиться после жуткого дня... и в ходе этого сменила костюм, месторасположение и, по всей видимости, характер.
– Стрёмно, – выдыхает Женя.
В голову приходит, что одногруппник Вова обязательно об этом узнает и не даст ей проходу.
Вот ведь история!
Незнакомец возвращается быстро, судя по всему не заморачиваясь и просто забрав у кого-то две кружки с недопитой брагой. Потому что Женя не успевает до конца переодеться.
А если быть точнее, он застаёт её уже без ночной рубахи, прикрывающуюся платьем, с возмущением глядя на него и едва не шипя от нахлынувших эмоций.
Но отступать он даже не думает! Как и отводить от неё взгляд.
– Ведьмочка, – звучит ласково его голос, – и как только тебя на костре то не сожгли с такими изумрудными, лисьими глазами? Красавица моя, – крадётся он к ней и протягивает одну из кружек. – Зачем одеваешься, малышка? Я думал... – на этом он начинает хмуриться. – Ты ведь сама о помощи просила, о жизни своей рассказала, от матери дурной сбежала. Не без моей помощи, помнишь? А теперь, что, кинуть меня решила? А я думал... подружимся.
От его манеры речи Женю начинает подташнивать.
Она, дрожа, накидывает на себя дурно пахнущее платье и оправляет его рваными движениями.
Мда, семейка у неё, конечно, не сахар. И обида на родителей есть. Но чтобы она кому-то на это жаловалось?
– Нет, сильно сомневаюсь... – тянет Женя, отставляя пиво в сторону. – Ты меня с кем-то перепутал. Может, номером ошибся? Не видел здесь женщин в костюмах?
– Джилл, – изгибает он чёрную, будто углём нарисованную бровь, – ну ты чего в самом деле? И нет, никаких женщин тут сегодня. Кроме тебя...
В этот момент, как на зло, словно для того, чтобы усилить впечатление от некого контекста прозвучавшего в его словах, в комнату вваливаются три пьяных, хохочущих мужика. И все как на подбор, грязные, в лохмотьях, в клубах сигарного дыма.
Глава 2. Джек и Джилл
Мужчины выглядят устрашающе. Женя сглатывает подступивший к горлу ком и лихорадочно обдумывает, что делать дальше.
Она никогда не думала, что может оказаться в такой ситуации.
– А ну, пошли вон! – гаркает вдруг на них незнакомец так, что вздрагивают все. – Не видите, у меня тут дело с ней?
Но парни не видят. Определённо не видят. Потому что начинают тупо озираться и ухмыляться, обнажая чёрные зубы.
– Что-то как-то не заметно, – рискует ответить один. – И не слышно. Вот и заглянули. Подумали, вам тут скучно одним, видимо.
– Что ты несёшь? – хохочет второй. – Так говоришь, будто к ним присоединиться думал!
– Дубина, – поддакивает ему третий, самый низкий и младший.
Хотя об их возрасте судить сложно, мешает, мягко говоря, неряшливый вид и щетина куда более длинная, чем у того, с серьгой в ухе, что Женю уговаривал.
Он, больше не глядя на неё, вздыхает устало и трёт шею, прежде чем подойти к ним и одним ловким движением руки вытолкнуть всех троих за тяжёлую дверь.
Раздаётся грохот, возмущённые возгласы, сдавленное и обиженное: «Джек!», и клацанье замка.
Джек, заперев дверь, разворачивается к постели, крутя в цепких пальцах ключ на шнурке, и возвращает внимание Джилл. То есть, ей, Жене.
– На чём мы остановились, напомни-ка мне? А то я, понимаешь ли, разговаривать вообще не настроен был, могу и забыть чего.
Она холодными от ужаса пальцами трёт виски и вновь жмурится.
Почему-то больше всего из колеи выбивает не обстановка и ситуация, а имена. Явно англоязычные.
Это какой-то дурацкий пранк?
Шутка одногруппника?
– «Идут на горку Джек и Джилл, несут в руках ведерки. Свалился Джек и лоб разбил, а Джилл слетела с горки...» – вспоминает она детский стишок в переводе Маршака. – Думаешь, это смешно?
На глазах против воли выступают слёзы.
А он, похоже, действительно оценил.
– Забавно, – смеётся, присаживаясь на краю кровати. – У тебя талант, молодец! Могла бы зарабатывать, выступая, с таким-то умением. Давай ещё! Да сюда иди, – призывно и звонко хлопает он себя по колену.
– Нет, – пальцы сжимаются в кулачки, – пока ты не объяснишь, что здесь происходит!
Этот дурень просто превосходный актёр, стоит признать!
И всё вокруг такое убедительное, аж до мигрени.
– Что именно тебя так разозлило, а? – вновь выгибает он бровь. – Ты ведь сама хотела, чтобы я помог тебе из дома сбежать. Я сказал, будешь со мной за это. Ты согласилась, ведь тебе пока и выгоднее это. Безопасно со мной, я и от чужих защищу, и своим парням тронуть тебя не дам. И проведу... куда ты там идёшь. А что я вижу в итоге? Вот это! – обводит он рукой её силуэт, и выглядит таким возмущённым, будто вот-вот и сам вскочит на ноги и скроется за дверью, громко ею хлопнув.
Но вместо этого Джек вспоминает об отставленной на пол кружке и допивает брагу, отчего-то зажмурившись. Каждый глоток его при этом отчётливо слышен.
Смекнув, что лучшего момента не будет, и этот цирк пора прекращать, Женя хватает ключ, что он положил рядом с собой на покрывале, срывается с места и бежит к двери.
А Джек, не сразу сообразив, что произошло, какое-то время просто наблюдает за ней.
Она отмыкает замок и убегает, на диком адреналине умудряясь огибать толпы не самого благонадежного вида мужчин.
Как же ей повезло, что никто не преградил путь и не вцепился в волосы или платье.
Женя выбегает на тёмную улицу и едва не падает, запнувшись не об камень, а об осознание простого факта – ночь стоит чёрная, душная, летняя.
Ещё несколько часов назад, казалось бы, была зима.
– Боже...
Её что, похитили и каким-то образом увезли на юг?
Произошла какая-то жуткая аномалия?
Или...
Ей мгновенно становится легче, когда приходит осознание:
– Это сон. Ну, конечно, это сон. Мне теперь только... нужно как-то проснуться.
И в этот момент Джек с силой хватает её за плечи и прикладывает об ближайшее дерево.
Глаза у него сверкают в темноте яростно, отражая свет факелов, что висят над дверью таверны. Губы подрагивают. Лицо искажается.
– А теперь я не буду вежлив, девочка, – рычит он. – Обмана я не прощаю, так и знай.
Глава 3. Побег от чернобурка
– Да как же ты... – Женя заикается от страха и злости, – меня достал. Видеть тебя не хочу!
Что-то происходит.
С этими словами на миг между ними вспыхивает золотой свет. Её словно током прошибает, а мужчина... исчезает?
Словно сбылось её неосторожное пожелание.
На этом Женя вспоминает и ещё кое-что. Она где-то видела подобное. То, что можно назвать магией.
Точно!
Гримёрка. Последний кусочек пазла встал на место. Мужчина в костюме Деда Мороза не просто напугал их. Он сказал, что каждую актрису отправит в настоящую сказку. И заморозит, если она умудрится испортить и её.
Стукнул посохом, и...
От этих мыслей её отвлекает вой Джека где-то у неё под ногами.
Не исчез, а просто свалился, будучи пьяным?
Но Женя видит в темноте шевеление, сопровождаемое чертыханием и сдерживаемым криком. Голос Джека, почему-то, слегка меняется, становится не таким внятным и грубым, пусть и оставаясь узнаваемым.
А дальше происходит... нечто. Чёрная, в неверном свете будто бы даже плешивая лиса упирается в Женю лапами в попытках дотянуться до её лица. Чтобы укоризненно, со страхом вглядеться ей в глаза. Разомкнуть свою пасть, и голосом Джека закричать что есть мочи:
– Расколдуй меня, сейчас же! Сразу бы сказала, что ведьма! Пальцем бы не тронул. Сейчас же верни всё, как было! – и уже тише, шипяще, вперемешку со звонким мерзким тяфканьем: – Иначе лицо тебе обглодаю, девка!
Она, уже усвоив свои паттерны поведения, закрывает рот ладонью, чтобы криком не привлечь к себе ненужное внимание. А затем, собрав в кулак всю волю и силы, даёт дёру, подальше от этого кошмара, изо всех сил пытаясь проснуться.
– Стой! – звучит позади вместе с быстрыми звериными шагами и шелестом листвы. – А ну стой, кому тебе говорят! Тьфу ты, – чихает он и тявкает. – Тьфу. Кто тебе говорит?! То есть, кому говорят, стой! Убью! Если не остановишься и не расколдуешь... Меня ж мои же парни пришибут. Стой!
Она ускоряется, но долго в таком темпе бежать не может. Поэтому заворачивает за угол и по каменной стене сползает вниз, надеясь, что чёрная тяфкающая тварь её не заметит.
Но лиса, точнее, лис, тут же оказывается напротив неё и вцепляется в подол платья.
– Не пусцу, – шипит, приподнимая верхнюю губу и не размыкая клыков. – Раскабуй меня... По... позалуса.
Женя, не выдержав напряжения, громко смеётся.
– Чёрт, – шепчет она, – ты мне сбил страшный момент, я теперь не проснусь!
– Не надо спасть, – шумно сглатывает он, чтобы ко всему прочему не пускать на неё слюни. – Не хочу так долго ждась. Вери, как быё! Вернёх? – и смотрит на неё с надеждой, уже и забыв про злость.
– Ты не понимаешь, – отвечает Женя спокойно, почему-то больше не опасаясь заколдованного Джека, чувствуя себя по меньшей мере Алисой в Стране Чудес. – Всё это ненастоящее. Ты просто мне снишься. Как и тот дурацкий спектакль, наверняка. Такой сценарий только в кошмаре может быть! Я уже молчу про Деда Мороза...
У лиса будто лезут наверх брови. Весь его и без того потрёпанный и диковатый вид теперь выражает возмущение и недоумение.
– Не заю, кто этот Деть, но кой сон это, думаешь, ущепи себя! Я же не спю. А если даже сон, думаешь, всё раво верни! – ему надоедает с трудом говорить и он в буквальном смысле выплёвывает её платье. Садится напротив и как-то флегматично и твёрдо произносит: – Не беги только, ладно?
– А ты, – усмехается Женя, – таким пусечкой казался. Мне так даже больше нравится. Чернобурк.
– Мне нет... За что ты так со мной, Джилл? Не сделал ведь тебе дурного. Нехорошо так с людьми... – отворачивается он, будто обижено.
Она и вправду принимается щипать себя за руки, но это не даёт никакого эффекта.
Всё кажется слишком реальным. Хоть и нелогичным.
– Меня зовут Женя, – шепчет она. – Женя Захарова.
– Чудно звучит, – трёт он лапой морду, будто надеясь, что этим сможет смахнуть с себя нежеланное обличье. – Но это ведь не так. Я знаю, что не так. Зачем врёшь?
– Если это действительно правда, то... какого чёрта вообще? – принимается она рассуждать. – Получается, есть другие миры, но при этом они очень похожи на наш мир. И сказки пересекаются. Или становятся реальностью... В такое трудно поверить. Я, – она стискивает зубы от внезапно накатившей тоски, – домой хочу.
– А я хочу своё тело! – рявкает он. – Не знаю, о чём ты, но давай так? – щурится. – Ты расколдовываешь меня, а я тебе помогаю? Всё ещё помогаю, несмотря на это, как там говорят? Недоразумение!
– Да! – едва ли не вскрикивает она. – Слушай, можешь это... Укусить?
И он без лишних слов кусает её за ногу. Ощутимо так. Оставляя на лодыжке алеющие следы от клыков.
– Всё? Теперь можно? – отступает от неё на шаг. А затем, на всякий случай, цапает снова.
Женя вскрикивает от дикой боли и хватается за место укуса. Это приводит её в чувства.
– Н-нет, не надо больше... Я бы уже давно проснулась.
Она сама не понимает, почему не заливается слезами и не бьётся в конвульсиях. Почему до сих пор не сошла с ума. Это ведь не до метро дойти – попасть в другой мир!
Впрочем...
– Он сделал это со всеми девушками? – спрашивает у лиса так, будто он здесь в роли чеширского кота. – Но это ведь... не может быть навсегда? Чёрт, я же там случайно оказалась! И вообще никакого отношения ни к сценарию, ни к театру не имею! Ладно... – смысла злиться в этом направлении и дальше нет, хотя очень хочется. – Дед Мороз говорил что-то про сказки. Что их нельзя испортить. И если всё пройдёт как надо... он ведь вернёт меня назад?
– Да, – кивает Джек. – Вернёт, конечно! Если меня расколдуешь. А иначе ничего у тебя не выйдет, – добавляет он так уверенно, как только может.
– А ты какое отношение имеешь к сказке? Ты вроде Джек... Но Джеком должна быть я!
– Каким... – он запинается и зачем-то отбегает от неё в сторону. И продолжает уже из темноты: – Ты должна быть мной? Джил, что ты несёшь?! Зачем? Это для этого мой облик забрала, чтобы теперь на себя примерить?
– Что?
Она в страхе ощупывает себя. Вроде всё такое же, как обычно. Она ведь в своём теле, верно?
– А как я выгляжу?
– Ну, красавица, – спешит он заверить её в этом, задобрить. И ждёт реакции.
Она поджимает губы. Да, говорить с ним бесполезно.
– А что в той сказке-то было? – пытается вспомнить. – Корова. Есть тут у кого корова, которая уже молоко не даёт?
Лис кивает, снова подступая к ней.
– У тебя была корова, не любила ты её. С матерью ругалась на этой почве. Я уже немного подзабыл, в чём там у вас дело было, уж прости... Что, всё-таки корова тебе нужна? Возвращаемся за коровой, и ты меня расколдуешь? Слушай, детка, я не привык так о чём-то просить. Скажи сразу, что делать! По рукам? – и протягивает ей лапу.
– Я не знаю, как это с тобой произошло! – выпаливает Женя и тут же жалеет об этом. – Впрочем, да, по рукам. Точнее, – она с усмешкой поднимается и собирается выйти из переулка, – по лапам. Куда идти то?
Он будто бы недоверчиво чмыхает, собирается ответить, но вместо этого шмыгает под ближайший куст.
Воцаряется секундная тишина, разбавляемая лишь отдалёнными возгласами людей из таверны, а затем раздаётся лошадиное ржание и шаги.
– Джил, – выезжает к ней верхом на лошади высоченный, мускулистый мужчина, – наконец-то я нашёл тебя! Мы так беспокоились о тебе, – он протягивает ей руку, но не дожидается её реакции, а хватает Женю и сажает перед собой.
Лысый, грубый, с маленькими светлыми глазками.
Наверняка мечта всех местных девиц.
Глава 4. Семеро
Женя бы очень хотела спросить, что это за мужчина, но судя по тому, что здесь какое-то условное средневековье, лучше не выдавать себя.
С Джеком ещё ладно, едва ли кто-то послушает говорящую лисицу.
– Как, – муторно пытается она подобрать правильный вопрос, – ты меня увидел в этом мраке?
– Так я ж тебя искал всюду, – отзывается он. – Твоя мать с ума там сходит. Всех на уши поставила. С пеной у рта соседям вашим доказывала, что ты не непутёвая дочь, а беда с тобой случилась. Мне говорила, мол, семья у вас добрая. А ты видно к разбойникам каким попала или слегла где. Но она заверила, что это не потому, что ты больна, а просто трудолюбивая, вот и с ног валишься. Но ничего, – слышно по голосу, как он улыбается, – теперь всё иначе будет. У нас с твоей матерью для тебя хорошая новость есть. Короче, – хмурится, пытаясь вспомнить, с чего вообще начался разговор, – я тебя и искал здесь. У трактира. Тут и разбойники бывают, и приют ты найти могла, коль правда заболела. А то лес все деревенские прочесали, ни следа не нашли. Кто ж знал, что ты так далеко забредёшь! Но я, видишь, догадался. И ничего я не вижу, – добавляет он спустя паузу, в которой, судя по всему, ожидал от неё похвалы, – просто голос твой узнал.
С каждым его словом Жене становится всё хуже, она крепко стискивает ткань платья и глубоко дышит.
– А что за... новость?
Какое-то время он напряжённо молчит, о чём-то раздумывая. Но наконец начинает говорить. Медленно, как-то тяжело у него это идёт, но мужчина старается:
– Мы виделись лишь раз, и всё же... Не шла ты у меня из головы. А твоя мать... Мне даже просить не пришлось. Она мне тебя пообещала, если я найти, спасти да вернуть тебя домой сумею. Ты можешь теперь быть спокойна обо всём и радоваться.
С её губ срывается смешок, а затем ещё один и ещё. Вот же чёрт! Это, наверное, нервное.
Не успела оказаться в другом мире – уже замуж зовут.
Хотя, не похоже, что её спрашивают.
И как бы к этому отнеслась настоящая Джилл? И самое любопытное – где она сейчас.
И раз все так благополучно её узнают, это значит, что...
Женя в чужом теле?
Впрочем, ещё можно надеяться, что оба мужчины просто слишком мало её знали, а они просто похожи.
Но мать-то точно должна признать родную дочь...
И что будет, если не узнает?
Женю сожгут на костре?
От количества и качества мыслей становится дурно. Она вспоминает о словах своего «жениха» и осторожно произносит:
– Значит, ты думаешь, что я должна радоваться?
– Конечно! – с пылкостью заверяет он, и за талию притягивает к себе ближе, как бы обнимая. – Это ведь я! Я лучший лесоруб во всей округе. Сильнее меня никого не сыщешь. Дом у меня добротный, тёплый. Скотины много. Будешь за мной, как за каменной стеной. По дому шуршать, во дворе работать, в поле тебя не пущу, так уж и быть. Деток родишь. Можно семерых. Что б семья большая была да дружная. Ну, как, здорово?
Женя закашливается.
– Семе... семерых?
Она раздумывала, забирать ли сестру из детского дома, а тут целых семь...
Это вообще реально?
– Мало? – теряется он. – Больше хочешь? Ну, что ж, раз хочешь... Ай, – махает рукой, – гулять, так гулять! Больше мне даже больше нравится! – восклицает радостно.
И так явно становится слышно, насколько же ему не хватает слов, чтобы выражать даже... столь скудную гамму эмоций и мыслей.
– Эгей! – кричит он и гонит свою лошадь всё дальше. – Скорее бы домой добраться.
Женя хихикает, обливаясь холодным потом.
Что это за сказка такая? Она точно играла мальчишку-Джека, а попала на место какой-то Джилл, которую замуж хочет взять дровосек. Может быть, тут вообще «Красная шапочка» разыгрывается, и Дед Мороз что-нибудь перепутал?
Впрочем, Джек говорил что-то о корове, да и со вздорной матерью всё сходится.
С другой стороны – такое себе совпадение.
Ладно, главное, что её принимают за другую и она вне опасности.
Дальше разберётся как-нибудь по ситуации.
Выпытать бы ещё побольше о происходящем...
– Напомни мне, пожалуйста, как тебя зовут? – решается спросить.
– Вилли я, – отвечает, кажется совсем не обидевшись за этот вопрос. – Вилли. Моя... любимая.
Как вдруг рядом в кустах мелькает тень. Если бы не луна, выглянувшая из-за туч, её было бы и не заметить. Но Вилли замедляется, будто собираясь проверить, кто преследует их. Пусть и без того ясно, что это просто какой-то зверёк. Лис, например...
– Поехали... – просит она дрожащим голосом, несмотря на лёгкую тошноту из-за тряски. – Устала я. Лучше скажи... Ты так уверен, что я смогу детей родить... А если не смогу?
Он не спорит с ней и заставляет лошадь нестись вперёд с новой силой. И как только не врезается в деревья...
– Сможешь-сможешь! А трудности будут, здесь неподалёку, говорят, ведьма живёт. Старая совсем. Местные её хорошо знают. Потому, может, и не трогают... Да и домик её будто по местности кочует. Но мы, если что, точно её отыщем, и снадобье какое раздобудем.
Ведьма!
Женя вдруг отчётливо вспоминает всех персонажей, сыгранных на проклятом спектакле, которых можно так назвать.
Снежная Королева, Злая мачеха Белоснежки, Урсула и... Баба Яга!
Перемещающийся домик – очень похоже на избушку на ножках, не правда ли?
А что если все сказки собраны в одном мире, и Женя может найти других актрис?
Вместе было бы легче выбраться...
Или нет?
Она не помнит точно, что говорил Дед Мороз, не помнит весь вечер. Возможно, из-за стресса или какой-то странной аллергии на магию.
В любом случае, хорошо бы найти эту колдунью. И даже если ей окажется не Арина – кажется, так звали ту девушку – всё равно узнать о том, есть ли настоящее волшебство в этом мире, не помешало бы.
Точнее, что есть, она почти уверена, чего только чернобурк стоит, но вот как им пользоваться?
Они скачут в будто бы всё более и более густую тьму.
У Жени слипаются веки, в голове бьются глупые размышления о том, какого оказаться на месте Бабы Яги...
Что-то она не припоминает конкретной сказки-канона. Арина должна будет есть детей, общаться с Кащеем и Змеем Горынычем? Или будет доброй старушкой, помогающей Ивану-Дураку?
Интересно и жутко...
Но как же – в сознании таит последняя мысль – попасть домой?
***
Будит её внезапно и жестоко даже не свет утреннего солнца, не фырканье уставшей лошади, а женский визгливый крик:
– Доченька! Нашлась! Вилли, родненький, как же я рада вас видеть. Спасибо тебе!
– Пожалуйста. Сам рад.
– Вот тебе твой топор, – зачем-то суёт инструмент в его руки. – А то ты забыл.
– И правда, – тянет будто бы смущённо. – И правда... Благодарствую!
И будто меняя дочь на топор, Женю, ещё не до конца проснувшуюся, за локоть стягивает к себе невысокая, русоволосая женщина. И прижимает к своей пышной груди так, будто пытаясь задушить.
– Родненькая моя, – тянет нараспев, а на ухо Жене шепчет: – В каком свете меня выставила, паршивка? – и вновь воет на всю округу: – Вернулась! Счастье-то какое! – и опять ей на ухо: – Что люди подумать могли, знаешь? Я еле тебя выгородила. Ты едва себя не очернила. – И, отпуская её, утирая выступившие на глаза слёзы: – Я уж думала всё, пропала моя опора!
Глава 5. Маман
О, эти причитания! Этот тон! Женя мгновенно теряет все остатки сна.
У её матери похожая манера говорить.
Но женщина, слава богу, никак на неё непохожа. Настоящая куда острее и мрачнее.
– Эммм...
Тут она всё же чувствует привычное оцепенение из-за ситуации.
Даже к лучшему.
Сейчас как никогда нужно помалкивать, чтобы не сболтнуть какую-нибудь глупость и не выдать себя.
А женщина всё нарезает вокруг неё круги, потирая руки о потрёпанный льняной фартук на своём простеньком тёмном платье.
– Бледненькая такая, бедняжка моя! – щипает она Женю за щёку, специально делая больно. – Давай, быстрее в дом! – и переводит взгляд на Вилли, но тот качает головой.
– Отдыхайте, я попозже заеду, – седлает он лошадь и ускакивает со двора.
Двор, к слову... одно название – двор. Забор покосился, земля, местами вытоптанная догола, заросла бурьяном, сквозь который то тут, то там, пытаются пробиться хилые ростки... В этом их состоянии, сложно сказать, чьи именно, вроде бы свеклы. Дом, от которого едва ли не куски отваливаются, серый, с покосившимся крыльцом и соломенной крышей.
– Иди, – шипит на Женю её новая мать, и замахивается, чтобы дать ей подзатыльник.
Да только рука так и зависает в воздухе, когда она замечает у калитки чёрную лису, что тут же шмыгает куда-то под забор и скрывается в траве.
– Ах, – выдыхает, и снова замахивается на дочь, – привела! Уверена, это ты привела! Она ведь кур задавит!
Чёрт, Джек! И как умудрился на своих коротких лапках догнать?
Женя смотрит на свои руки, не понимая, как эти ладони могли кого-то заколдовать.
– Ой.
Она только сейчас осознаёт, что на улице рассвело, а, значит, новая матушка её точно узнала.
Чужое тело.
Какой ужас.
Кажется, будто ещё одна нить, связывающая с реальностью, рвётся, отдаляя её от дома.
Но не время думать об этом.
Нужно понять, что делать дальше.
– Ну, так что? – смотрит женщина укоризненно и видимо чего-то ждёт.
– Что?
– С лисой что делать будем? Что молчишь? Где ты была? Как могла уйти? – и вдруг, на этот раз совершенно искренне, она начинает всхлипывать.
Жене, разумеется, сказать нечего.
Впрочем, хоть память владелицы тела и не перешла ей в наследство, она вспоминает слова Джека и предполагает, стараясь звучать уверенно:
– Ты же сама меня и выгнала.
– Ну, – запинается она, и тут же переходит в наступление, сведя к переносице тонкие брови: – Я ведь не серьёзно! Я ж думала ты назад проситься будешь! А что мне ещё было делать, если ты такая неблагодарная и дерзишь мне? А о сестре ты подумала? Бедняжка ночь не спала! Тебя ждала.
Сестра? И здесь есть сестра?
Женя замирает, чувствуя, как бледнеет.
– Пойду к ней, – бросает она и спешит к двери, будто за ней действительно может оказаться её Алёнка.
– Ну, иди, – провожает её мать растерянным взглядом, словно ожидала чего-то совсем другого.
Но как только Женя отворила скрипучую дверь, то от неё по дощатому, тёмному полу метнулась худенькая, большеглазая девочка с двумя жиденькими светлыми косичками. И тут же принялась забираться на печь прячась.
– Алён... То есть, де... детка...
