Текст книги "Маленькая леди в большом городе"
Автор книги: Эстер Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
Глава 22
В последующие дни я с таким рвением играла роль образцовой подруги, что подивилась бы сама Марта Стюарт. Беседовала с дизайнерами, ремонтниками и прочими людьми, чьими усилиями особняк в Гринич-Виллидже обещал превратиться в дом Джонатановых грез. В том числе на весьма неприятную тему – о предельных сроках У Джонатана на переговоры, касавшиеся его личной жизни, по-прежнему не хватало времени.
Еще научила Храбреца приносить назад брошенную палку, а не разгрызать ее на месте падения.
В комнатах, где работы пока не вели, поддерживала чистоту и порядок, на кухонный стол каждый день ставила букет свежих цветов и прочла инструкции ко всем бытовым приборам.
В агентство звонила лишь глубокой ночью или когда выгуливала Храбреца и даже не заикалась о бесконечных ссорах Аллегры и Габи.
К тому же, вооружившись двумя новыми книжками по американскому этикету, договори лась о встрече с Дайаной Стайвесант, дабы решить, что требуется для «дня рождения до рождения».
Конференция на высшем уровне состоялась в просторной квартире Дайаны, в Верхнем Уэст– Сайде. Помимо хозяйки в ней приняли участие Болтушка Дженнифер, Бонни и я.
Синди не было, что вызвало у меня больше подозрений, чем если бы она пришла. Мне сразу бросилось в глаза, что между фотографиями в рамках, расставленными на рояле, пустуют места. По-видимому, отдельные снимки убрали прямо перед моим приходом, не потрудившись заменить их другими.
Тем не менее, поминутно помня о Джонатане и желая ему угодить, я прикинулась, что ничего не заметила, и растянула губы в улыбке.
– В общем, мне хотелось бы, чтобы дух праздника был возможно более британский! – заявила Дайана, оживленно хлопая в ладоши.
– Вряд ли получится, – невозмутимо ответила я. – Как я уже сказала, у нас не бывает подобных праздников.
– Почему это? – потребовала Дженнифер таким тоном, будто о пущем варварстве в жизни не слыхивала. – Откуда же бедной мамочке взять все необходимое?
– Поехать в «Джон Льюис» и купить самой, – произнесла я лишь с легким намеком на недовольство.
Нет, честное слово! Мы пробыли у Дайаны целый час, и почти все это время они раздумывали, где бы разместить перечень. Создавалось впечатление, что в Нью-Йорке по любому поводу – будь то свадьба, день рождения, юбилей, выпускной, новоселье – бесстыдно составляют список подарков, какие хотят получить. Я вспомнила, как в глубоком детстве мне вернули назад лист с пожеланиями для Санты. Большинство пунктов были вычеркнуты, внизу чернела приписка – сущий убийца детской невинности: «Санта не миллионер».
– Может, пойдешь уникальным путем? Пусть не дарят подарки, а надают… ценных советов? – предложила я, вспоминая рекомендации из толстенной книги по этикету Эмили Пост. – Спросят у матерей, к каким хитростям те прибегали, когда у них появлялись первенцы – например, как затемняли детскую во время дневного сна, – в общем, обо всем, что будет не лишним знать. Можно завести отдельный журнал, в котором гости будут записывать советы и при желании оставлять собственные детские фотографии. – Я помолчала. – У меня детей нет, но мамашам наверняка есть что вспомнить полезного. Журнал можно найти по-оригинальнее, скажем в переплете ручной работы.
– Меня воспитывала няня, – сказала Дженнифер. – Значит, за советами стоит обратиться к ней?
Дайана закивала.
– И мы наймем работницу, как только малыш родится. Даже двух – дневную и ночную. По крайней мере, на первые полгода. Стив настаивает.
– Нанимайте сразу на продолжительный срок, – посоветовала Бонни. – Иначе на себя у тебя просто не будет времени… И на Стива, – прибавила она, красноречиво глядя на подругу.
– Тогда пусть все по-расспрашивают своих нянь! – поспешила сказать я. – Создадим самодельный справочник «Суперняня»!
– О, отличная мысль! – взвизгнула Дайана. – «Суперняня»! Пожалуйста, запиши. Как здорово!
– Ты вообще не имеешь права здесь находиться, – строго напомнила Дженнифер. – А наши задумки должны были стать для тебя сюрпризом.
Дайана скривилась.
– Один сюрприз мне уже преподнесли, перед свадьбой, помните? Когда явилась чокнутая феминистка, адвокатша по бракоразводным процессам, и стала дотошно выяснять, правильно ли мы оформили предбрачные договоры. Помните? С Жаклин приключилась истерика – у нее вообще договора не оказалось. Синди принялась расспрашивать, как в случае чего отстоять свои интересы, мама уехала вся в слезах. Нет уж, спасибо. Давайте лучше без сюрпризов.
Дженнифер и Бонни переглянулись.
Я улыбнулась и щелкнула авторучкой. Самое время сходить в уборную.
– С вашего позволения, – произнесла я. – Где здесь?..
– Прямо по коридору, потом налево, – ответила Дайана.
– В уборную? – спросила Дженнифер. – Или в туалет?
Я растерянно на нее взглянула.
– Что, прости?
– В уборную или в туалет?
А, понятно. Вопрос был из серии «Как выражаются британцы?».
– В уборную, – ответила я. – Во всяком случае, так говорят там, где живу я.
– Уборная! – хором повторили Дженнифер и Дайана.
– О! – Бонни хлопнула в ладоши. – Перед праздником можно будет повесить табличку на дверь!
Я вышла.
Дом Дайаны был оформлен в изысканном вкусе: белые высокие стены с обилием ниш, повсюду живые цветы. Главная стена шириной во всю квартиру была сверху донизу увешана фотографиями: поблекшими, детскими, школьными, университетскими, свадебными, семейными и снимками с многочисленных праздников. Возникало чувство, что ты на выставке, посвященной их жизням – Дайаны и Стива. Отличная идея!
Нет, я вовсе не любопытная, однако приостановилась и стала рассматривать фотографии, невольно ища изображение Джонатана.
Долго мучиться не пришлось. Вот он, лет двадцати, смешной в форменном пиджаке. Ярко– медная челка, подбородок весь в красных пятнышках…
Если бы не эти пятнышки и не приз в руках, очевидно за победу в спортивных соревнованиях, то он походил бы на очаровашку Рика Эстли.
Благодаря цвету волос Джонатан сразу бросался в глаза на снимках времен колледжа. Вот он несколькими годами позднее, в группе прочих гостей, облаченных в смокинги, на свадьбе Стива и Дайаны. Праздник, видимо, был шикарный: с морем белоснежных цветов и золотистыми свечами, но люди, несмотря на торжественность вокруг, чувствовали себя свободно, как рыбы в воде. Потому что кругом были давние-давние друзья. Улыбки, бокалы с шампанским… Снова Джонатан: он и пять других гостей держат невесту Дайану на руках. Она похожа на каноэ.
Я не хотела признаваться себе самой, но подсознательно знала, что ищу снимок, на котором Джонатан был бы с Синди. Взгляд упал на него внезапно: вот они. Среди приятелей, на ухоженной траве. Позади белеет огромный дом. Я тотчас узнала Бонни и Курта, Стива и Дайану, Дженнифер.
Сердце на миг остановилось, когда взгляд задержался на изображении Джонатана и Синди.
И он и она, в спортивной одежде, с накинутыми на плечи свитерами, счастливо улыбались. Снимок идеально вписался бы в каталог Ральфа Ло– рена. Впечатление было такое, что любой из этой большой дружной компании благоухал чистотой.
Имело ли смысл тягаться с ними? Они не только старше меня, но еще и… взрослее, увереннее. Женщины, все без исключения, казались накрашенными и без косметики. Джонатан по сей день входил в крут старых друзей, входила и Синди. Не означало ли это, что до конца своих дней я буду смотреть на нее как на мерило Джонатановой женщины? И ощущать себя Джоном Мейджором, занявшим пост после Маргарет Тэтчер…
Перспектива отнюдь не из лучших.
Я сделала шаг в сторону и увидела Джонатана и Стива среди восьмерки гребцов. При росте в шесть и два, на фоне приятелей Джонатан казался невысоким, но лицо его выражало предельную сосредоточенность. Наверное, чтобы стать одним из них, ему пришлось немало попотеть и показать, чего он стоит. Интересно, с каким видом он греб на соревнованиях?
Я восторженно рассматривала крепкие ноги Джонатана, когда разговор на кухне зазвучал по-прежнему громко: видимо, Дайана и ее подруги решили, что я уже закрылась в ванной. От того, что я невольно услышала, по спине побежал морозец.
– Я на днях виделась с Синди, – сообщила Дженнифер. – Замучила меня расспросами о Мелиссе.
Последовало громкое «м-да!». Я затаила дыхание.
– И что ты ей рассказала? – спросила Бонни. Непродолжительное молчание. По-видимому,
все трое корчили гримасы. От желания взглянуть на их физиономии защекотало в носу.
– Она говорит, что столкнулась с Мелиссой в баре, та была с другим парнем! Актером. Каким-то англичанином, его раскручивает Пейдж.
– Неужели? Боже мой!
Я тоже вдруг вспомнила про Бога.
– Более того: на ней был парик, – увлеченно продолжала Дженнифер. – Светлый парик!
– Правда? Быть такого не может! – удивилась Дайана. – Они с этим парнем в близких отношениях?
Продолжительная пауза. Мне сделалось дурно.
– Готова поспорить, Синди что-то не так поняла, – твердо заявила Бонни.
В эту минуту я с удовольствием расцеловала бы ее.
– Во всяком случае, Джонатан пришел в ярость! Отправился домой сразу после разговора, в мрачном молчании. Даже не пожелал выпить.
Хоть это отрадно, подумала я с облегчением. Было бы ужасно, если бы он остался там с ней и всю ночь глушил бы боль спиртным.
– Значит, Синди была с Джонатаном? – спросила Дайана. – Ну и дела! А что между ними
происходит? И знала ли Мелисса, что Джонатан встречается с Синди? Если нет, наверное, увидев их, страшно расстроилась?
Кто-то фыркнул. Дженнифер?
– Послушай, если она страшно расстроилась, всего лишь увидев Синди, представь, что с ней будет, когда они познакомятся поближе?
– Я недавно разговаривала с Джонатаном, – сказала Бонни. – По его словам, Мелисса всего лишь оказала услугу приятелю – устроила ему встречу с какой-то девушкой. А парик надела, чтобы ее не узнали в баре.
– И он в это верит? – с усмешкой спросила Дженнифер. – Ну и ну!
– Дженнифер, этот парень ее давний знакомый из Лондона, актер. Пейдж даже обращалась к ней за помощью. Мелисса милая девушка. А Джон не имел права, не сообщив ей, идти на встречу с Синди.
Почему я раньше не понимала, насколько Бонни порядочная и славная? Теперь мне хотелось отречься от всех дурных мыслей о ее худобе.
– Может, и так, – согласилась Дайана. – А что ты рассказала о Мелиссе Синди?
– Что она невообразимо вежливая, – ответила Дженнифер. – Обаятельная и умная.
Мое сердце затрепетало от радости.
Увы, рановато – Дженнифер недоговорила.
– Конечно, и чуть… наивная, что ли. Впрочем, Мелисса британка и к тому же довольно молодая. В сравнении с Джонатаном.
Во мне шевельнулась злоба. Не такая уж я наивная, как полагают все вокруг. Если бы они хоть на миг задумались, что видеть в людях хорошее – отнюдь не признак недалекого ума…
– По-твоему, Мелисса дотягивает до уровня Джонатана? Теперь он на более высокой ступени, и спрос с него больше. Говорите о Синди что угодно, но она-то прекрасно понимает все Джонатановы нужды. Они были одной командой, разве не так? Вспомните, какие закатывали праздники на Новый год!
Кто-то вздохнул. Судя по искренней тревоге, прозвучавшей во вздохе, то была Бонни.
– Верно. Эта мысль не дает мне покоя. По– моему, Мелисса подходит Джонатану гораздо больше, однако между ним и Синди было столько напряженности, огня, понимаете? Шла вечная борьба на грани любви и ненависти. Отношения приедаются… Боюсь, как бы Мелисса…
Мужчины бывают настолько глупыми… Почему они умолкают на полуслове? Во мне все бурлило.
– Понимаю, о чем ты. О пламени?
Порой в прямом смысле слова, подумала я. Но никому из троицы на кухне не пришло в голову той же мысли.
Усмотрев шутку там, где никто другой не увидел смешного, мгновение-другое я так радовалась, что лишь потом задумалась об истинном смысле сказанного. Неужели речь шла о том, что между мной и Джонатаном не было пламени?..
Клянусь, они ошибались!
Послышались беспокойно-одобрительные возгласы.
– К тому же, мне кажется, Синди до сих пор к нему не остыла. По-моему, они постоянно общаются – решают вопрос с квартирой и так далее.
– Вы ведь знаете Синди – она ничего не выпускает из рук. Кстати, с Бренданом они уже скандалят, потому что тот целыми днями сидит с Паркером.
– Думаете, они еще сойдутся?
Снова последовало молчание, наверняка опять сопровождавшееся гримасами. Я вдруг будто разучилась дышать. Что на их лицах? – зазвенел в голове вопрос.
– Теперь все не так, как прежде, – наконец заключила Бонни. – Родился Паркер.
Что это значит? По их мнению, если бы не было ребенка, Джонатан и Синди не расстались бы?
– Бонни, все правильно, во многом виновата она, но только вспомните их вдвоем… Слишком долго они прожили вместе. Под такими отношениями не так-то просто подвести черту.
– В истории замешан брат, – напомнила Дженнифер. – Насколько мне известно, Синди встречалась с ним довольно давно.
Что-то упало. В чашки долили кофе.
– Как долго нет Мелиссы. Не случилось ли чего? Может, ей плохо?
– Наверное, пытается определить, чем наш туалет отличается от их уборной.
Веселый смех.
Внезапно почувствовав себя недостаточно опрятно и уместно одетой, я поплелась дальше свернула в ванную размером с мою лондонскую спальню, нажала на кнопку смыва на унитазе, дабы предупредить их, что я возвращаюсь. И скривилась, вдруг подумав о том, что, раз я ушла так давно, а смыла лишь теперь, они решат, у меня проблемы с желудком.
Впрочем, ошибку было уже не исправить.
Я поспешила на кухню.
Дайана, Дженнифер и Бонни одновременно повернули головы.
– Мелисса! – воскликнула хозяйка. – А мы уже забеспокоились, не плохо ли тебе.
– В вашем удивительном доме столько всего интересного! – ответила я. – Джонатан на студенческих фотографиях почти такой, как теперь. Практически не изменился.
Дженнифер и Дайана, кивая, засмеялись, а Бонни внимательно заглянула мне в глаза, будто пытаясь проникнуть в мысли.
– Откроем тебе секрет, Мелисса: Джонатан не был таким, как сейчас, с тех самых пор, как мы все только окончили колледжи. Похоже, он счастлив. Правда, девочки?
Последовали одобрительные возгласы. Я подумала: если бы у Габи появился новый друг, я постаралась бы принять их отношения так же, как связь с Аароном.
Потом вспомнила, что у нее уже есть новый бойфренд, Нельсон, и что мне их сближение отнюдь не пришлось по душе. Несмотря на любовь к одной и другому.
Я посмотрела на каждую из подруг Джонатана и Синди: на Бонни с ее впившимся в меня проницательным взглядом, на Дайану с безукоризненно подстриженными темно-рыжими волосами и на Дженнифер с ее поразительным бюстом.
Любишь Джонатана, полюби и его друзей.
– Итак! – произнесла я, глубоко вздохнув. – У меня родилась отличная идея насчет торта!
Глава 23
На работу в офисе Джонатан тратил весь свой нечеловеческий запас энергии; благотворительная акция, организацию которой он тоже взял на себя, поедала и сверхсилы.
Тем не менее, он сдержал обещание и стал уделять мне куда больше внимания, чем прежде, а если опаздывал, не просил связаться со мной Лори, а звонил сам. Более того, ему удавалось делать это достойно, без намека на недовольство или раздражение. Мы провели целый день на Лонг-Айленде, однажды целую ночь напролет, как привидения, гуляли по Гринич-Виллиджу, а когда дел у Джонатана было невпроворот, ухитрялись встретиться за ланчем или чашкой чая или просто вместе завтракали. Однако и в минуты, когда мы потягивали коктейли в «Карлайл» либо, сопровождаемые Храбрецом, брели рука об руку по Центральному парку, я чувствовала, что Джонатан составляет в уме списки или обдумывает вопросы логистики. А когда до торжественного события оставались считанные дни, заметила, что складки между его бровей углубились и не расправляются.
Впрочем, жаловаться на занятость Джонатана я не имела права: у меня у самой было море дел. Официально я консультировала Дайану и вела переговоры с поставщиками провизии, неофициально – тайком уходила из дома и, по меньшей мере, единожды в день, бывало, ранним-ранним утром, звонила в агентство, всякий раз застигая врасплох Габи и Аллегру. Увидев собственными глазами, как они ведут дела, я решила, что должна постоянно их контролировать. Дабы лондонский бизнес не сошел на нет.
Тяготило одно: со страшной силой тянуло домой. О том, когда я полечу в Англию, мы с Джонатаном ни разу конкретно не разговаривали. И о том, что за этим последует. Я планировала уехать дня через три после благотворительной акции, что будет дальше – не смела и гадать Словом, теперь меня тревожили две мысли: о Синди и о будущем.
Дабы успокоить нервы, я при всяком удобном случае покупала чашку латте. Вполне невинное утешение, ведь правда?
Назначенный день пришел слишком скоро. И начался для меня отнюдь не радостно.
Я завела будильник в телефоне на пять тридцать, поставив его на виброзвонок, чтобы проверить, будут ли в агентстве Габи и Аллегра, но уснуть не смогла – принялась прокручивать в голове слова девочек, особенно те, что навернякапревратно толковала, снова и снова. А в пять поднялась и спустилась вниз.
Храбрец в своем домике даже не шевельнулся. Натянув мягкий свитер Джонатана прямо поверх пижамы, я вышла из дома и села во дворе.
К моему великому изумлению, трубку в агентстве подняли после первого же гудка.
– Черт побери, Гобби! Я прекрасно справляюсь без напоминаний! – проорала Аллегра под шум выдвигающихся ящиков. – Или ты надумала попросить прощения за совершенно излишнюю…
– Это агентство Милочки? – учительски грозным голосом спросила я. – Или я ошиблась номером?
– Нет-нет, не ошиблись, – произнесла Аллегра чуть более приветливо. – По какому вы поводу?
– Ас кем я разговариваю?
Конечно, можно было тут же прекратить игру, но слишком уж занятно было слушать, как Аллегра беседует со сторонними людьми.
Последовало непродолжительное молчание.
– С Мелиссой Ромни-Джоунс, – еще более мягко ответила она.
– Очень сомневаюсь в этом, – сказала я обычным голосом.
– Почему это? – спросила Аллегра. Нет, честное слово!
– Потому что Мелисса Ромни-Джоунс – это я! Аллегра. Это Мелисса.
– Да? – с легким удивлением произнесла сестра. – Ну и голос у тебя – не поймешь, что это ты.
Приехали! Она знает меня двадцать восемь лет.
– Как идут дела? – спросила я, глядя на проезжавшего по вымощенной булыжником улице студента-велосипедиста. – Почему ты не называешь своего имени?
– О моем местонахождении теперь никто не должен знать, вот так! – заявила Аллегра. – Дела нормально. Справляемся.
Я усомнилась в правдивости ее слов, но предпочла отложить тревоги на потом.
– Значит, все в порядке?
– Ты звонишь по конкретному вопросу? – резко спросила Аллегра. – У нас сегодня дел по горло. Уже работаем в поте лица. А который час, ты в курсе? Всего лишь начало одиннадцатого!
– Чем же вы заняты? Помимо того, что берете трубку и хамите, не узнав, клиент звонит или нет?
– Я собираюсь съездить с парнем по имени Руперт Брейтуэйт в магазин, купить кое-что из бытовой техники для кухни, а Габи должна выбрать подарок на день рождения какой-то малявке из Мейфэр.
В памяти всплыла неприятность, приключившаяся перед моим приездом в Лондон.
– Аллегра, – строго произнесла я. – Ты поговорила с той бедной женщиной о вязаных игрушках? Сказала, что отправила их по ошибке?
– Прости, Мелисса, у меня тут непредвиденные обстоятельства. Надо бежать. Габи позвонит тебе позднее.
Аллегра положила трубку. Я уставилась на сотовый в собственной руке. Что, черт возьми, происходит?
Вернувшись в дом, я уселась на кухне и принялась наблюдать, как на деревянный пол сквозь опущенные жалюзи струится утренний свет, и слушать, как с приходом нового дня пробуждается город. Я надеялась, что дизайнерские перестройки не уничтожат дух особняка, так согревавший его в мегаполисе, что без конца чистили и совершенствовали.
Мной на мгновение овладело желание взять ремонт под личный контроль. Я показала бы Джонатану, на что способна.
Тут я почувствовала, что меня целуют в затылок.
– Тоже не спится? – спросил Джонатан.
Он был уже в спортивной одежде и выглядел немыслимо бодрым.
Я покачала головой.
– Дорогой, а не рановато ли ты собрался на пробежку?
– Нет! Впереди великий день! Я и планировал пробежаться пораньше, потом поспешить на работу и часов в шесть взяться за приготовления. Чтобы ничего не упустить.
Я округлила глаза. Сейчас передо мной стоял типичный Доктор Ноу.
– Часов в шесть?
Джонатан кивнул и принялся обувать кроссовки.
– В Нью-Йорке день начинается рано, Мелисса. – Его голова исчезла под столом. – Ты собираешься в салон красоты?
– Ага. Лори записала меня на все, что требуется. Умница! – Мне предстояло провести в салоне минимум четыре часа. – Я появлюсь в «Метрополитене» совершенно другой женщиной.
Джонатан выпрямился.
– Совершенно другой не нужно, прошу тебя. – Он поцеловал меня в лоб. – Ты нравишься мне такая, как теперь. Даже если придешь, не заглядывая в салон, затмишь всех остальных дам. – Он взглянул на часы. – Так, я побежал. Если что-нибудь потребуется, не звони мне…
– Звони Лори, – договорила я за него. – Знаю.
– О! – воскликнул Джонатан, будто осененный блестящей мыслью. – Я могу взять с собой пса!
– Не думаю, что ему такая прогулка придется по вкусу, – предупредила я.
– Почему? – Джонатан подошел к собачьему домику. – Эй, малыш! Не хочешь пробежаться с папой?
Из домика послышалось негромкое рычание.
– Ладно, – произнес Джонатан таким тоном, будто принимает командирское решение. – Тогда оставайся дома и присматривай за мамочкой!
Он щелкнул пальцами, указал на меня – для столь раннего часа почти с сатанинской бодростью – и выбежал из дома.
Я вернулась в кровать. Увы, ненадолго.
В девять, когда я только погрузилась в глубокий сон, меня разбудил звонком в дверь человек из цветочного магазина, что явился с двумя букетами. Огромным из роз и поменьше из других цветов, тоже роскошным. Я дала парню на чай – уяснив в ходе бесконечного ознакомления с американскими правилами, что разносчика цветов непременно стоит поблагодарить, – приняла подарки и неуверенными после сна шагами пошла к столу.
Большущий букет из бархатистых темно– красных роз был от Джонатана. На карточке чернело выведенное его рукой единственное слово «Навеки». Мгновение-другое я просто наслаждалась романтичностью минуты. Мужчины достойнее Джонатана я не встречала никогда прежде.
На карточке во втором букете, из фрезий и лилий, я прочла: «И Орландо фон Борш, оказывается, приносит пользу. С любовью от Годрика и Кристи».
Я так возликовала, что, направляясь в душ, пела.
Воодушевленная неожиданными сюрпризами, я оделась и решила позвонить в квартиру Нельсона, узнать, как идет ремонт. Габи и Вульфи, чего и следовало ожидать, не особенно пеклись о ходе работ, поэтому я сказала ремонтникам, что по рассеянности забыла выключить секретные Нельсоновы веб-камеры, – эту уловку я пускала в ход, перевоспитывая нерадивых уборщиц, нанятых моими клиентами. Да-да, сказала я в трубку, конечно, я вижу, как Джейсон машет мне рукой. А Дейв почему отвлекается? Пусть немедленно берется за дело!
Разумеется, я их не видела. Но ремонтники такой народ, что легко угадать, чем они заняты.
Закончив разговор, я обнаружила, что дел больше нет. Платье для вечернего торжества было уже куплено, оставалось лишь привести себя в достойный для такой вещи вид. Я вышла из дома и все утро бродила по магазинчикам Гринич-Виллиджа, выбирая подарки для лондонских близких. Заглянула даже в книжный, где случайно и наткнулась на «Сельскую жизнь».
Мое внимание привлекла мамина фотография – изображение дамы с обложки, новое лицо «Женского института».
Я изумленно раскрыла журнал на указанной странице и увидела другой снимок Мама на нем, в шелковых брюках типа индийских, сидела в шезлонге и выглядела на двадцать лет моложе, чем была. Вокруг тут и там поблескивали, точно драгоценности, многочисленные банки с джемом.
Я прищурила глаза. А кто это хмурится на заднем плане? Неужели Аллегра? Создавалось впечатление, что над моей сестрицей изрядно поработал стилист-профессионал. Она была в симпатичном красном платье, на ее щеках розовели – боже ты мой! – румяна! Подпись гласила: «Белинда Ромни-Джоунс (и малая толика ее заготовок) со специалистом по этикету, дочерью Мелиссой». Мелиссой?
Впрочем, если Аллегра по сей день под надзором шведской мафии, так, конечно, проще, подумала я.
Со смешанным чувством страха и гордости я пробежала строчки глазами.
Миссис Ромни-Джоунс, супруга парламентария, представителя Консервативной партии Мартина… хранить тепло домашнего очага ее призвание… вяжет… поддерживает рынки «Женского института»… «Полюбила варить джем с тех самых пор, как посадила в саду айву!»
Во мне закружили радость, ужас и недоумение, и я не стала дочитывать статью до конца. Журнал тем не менее купила.
В два пополудни, когда я досиживала в салоне последний час, запиликал сотовый.
Звонок был неуместен сам по себе – во время процедур не разрешали болтать по телефону. Хуже того, звонил отец.
Вывести меня из состояния полной расслабленности папаша умел, как никто иной.
Он по обыкновению не стал тратить время на «привет», «как дела?», «мы соскучились» и с ходу выпалил:
– В течение двадцати четырех часов вышли мне ведомости отработанного времени. Речь о заданиях, которые ты выполняешь по моей просьбе, надеюсь, понимаешь. Лишние часы можешь не приписывать – бумаги понадобились паразитам из таможенного и акцизного управления.
Русская дама, что удаляла слой омертвевшей кожи с моих пяток, подняла голову и метнула в меня недовольный взгляд. Чувство возникло такое, будто я крутом виновата.
– Да, конечно, я вышлю ведомости, – ответила я. – Но ведь…
– И поторопись! – прокричал отец. – Расчеты мы уговорились проводить через бухгалтерию агентства, так?
– Так!
– Но кое-что изменилось. По-видимому, твоя сестрица желает, чтобы деньги поступали на ее собственный счет.
– Что?
– Что слышала. Только этих проблем мне не хватало! Будто мало Саймона, что явился вот с каким-то письмом из банка, твоей бабушки – разгуливает по дому, точно сбежала из второсортной постановки «Неугомонного духа». Еще этот Ларс! Крутится тут, стучит в гостиной чертовыми копьями!
– Ларс вернулся?
– Почти! – проревел отец, злясь, наверное, не на меня, а на Ларса.
– А мама как? – несмело спросила я, желая закончить разговор на более радостной ноте. – Я видела эту статью в «Сельской жизни». Кстати, еще раз с юбилеем! Хорошо отдохнули?
Папаша с шумом набрал в легкие воздуха.
– Мелисса, твоя мать семь месяцев подряд думает об одном вязании! Когда тридцать пять лет назад мы соединялись узами брака, я видел перед собой мадам Баттерфляй! Понятия не имел, что с годами это очарование превратится в проклятую мадам Дефарж. Только подумай: она с утра до ночи вооружена! Не могу я с этим смириться!
– Теперь наша мама – лицо «Женского института», – напомнила я, надеясь унять его гнев.
– Да уж, – ответил отец.
Я всем сердцем желала, чтобы он был помягче с мамой. Ребенок в любом возрасте болеет за мать душой.
Тут, может потому, что пропала связь (маловероятно), или потому, что отец сам ее прервал (как всегда), разговор внезапно оборвался. С моих губ слетел вздох.
– Прости, – пробормотала я, обращаясь к Светлане.
Она с укоризной на меня посмотрела.
– На то, чтобы р-расслабить твои ноги, мы убили целых сорок минут.
И я, и Светлана перевели взгляды на мои ноги. Они стояли в воде, точно две каменные стелы.
– Прости, – снова произнесла я.
Как было бы замечательно вплыть в «Мет», держа под руку Джонатана! Увы, погруженный в водоворот последних приготовлений, он не смог заехать за мной. Зато Лори прислала шикарный лимузин, и досада почти ушла, особенно когда я обнаружила на заднем сиденье букетик из роз – украшение для дамского платья.
Все-таки жаль, что Джонатан не видел, как я выхожу из дома. Когда я открыла дверь Иолан– де, что приехала забрать Храбреца до завтра, та чуть не заплакала от восторга.
– Ангел! – простонала она, обняв меня, насколько позволяла пышная юбка моего платья. – Сущий ангел… с помадой на губах!
Я приняла ее слова за комплимент и пообещала, что, если увижу в уборной знаменитостей, непременно расскажу ей об этом.
Подойдя к лестнице у парадного входа в «Метрополитен», я приостановилась, охваченная нервной дрожью. Не я ли учила Годрика, как держаться на разного рода праздниках?
Во-первых, пришло мне на ум, раз я приехала одна, могу никуда не торопиться и спокойно осмотреться.
Во-вторых, поскольку Джонатана рядом нет, никто не встретит меня с мыслью: «Почему он с этой, не с Синди?»
В-третьих…
Я мелкими шажками пошла вверх по лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, глядя на новые золотистые туфли и ощущая на себе десятки взглядов.
Нет, с Джонатаном было бы лучше. Я могла бы хоть поделиться с ним, что ошеломлена великолепием вокруг.
В-третьих…
Третьего плюса не отыскивалось. Я мечтала, чтобы Джонатан оказался рядом.
Лестницу освещали фонарики, в сказочном мраморном вестибюле, куда ни кинь взгляд, красовались, словно гигантские павлины, композиции из роз и лилий, воздух под гулкими сводами изобиловал мускусным благоуханием. Места, отведенные для празднования, ограничивала красная лента. Я приехала довольно рано, однако гостей в вечерних нарядах собралось уже прилично. Входя в вестибюль, дамы и господа снимали пальто и кашемировые шали, брали бокалы шампанского с огромных подносов и шли к Египетскому храму.
Сдав в гардероб короткий бабушкин жакетик из искусственного меха, я, распрямляя спицу и покачивая бедрами, последовала за остальными. Дрожь мало-помалу прошла. Шагая на высоких каблуках по пустым коридорам, я с приятным головокружением размышляла о тишине и покое, царящих в темных отгороженных красной лентой залах наверху. Они так и будут стоять до утра, задумчивые и пустынные, пока блистательное общество внизу пьет и закусывает.
Зал, куда я, наконец пришла, оказался весьма странного вида помещением: древняя арка, за ней каменный храм, а наверху вдавленный внутрь стеклянный потолок в современном стиле, светящийся необычным сиянием. На миг я почувствовала себя неуютно среди всей этой экстравагантности, но, одолев смущение, взяла бокал с шампанским у проходившего мимо официанта и посмотрела по сторонам, решая, с кем бы заговорить.
Я беседовала с тремя приветливыми людьми, совсем не думая о Джонатане, когда случайно заметила его в толпе. Он оживленно разговаривал с пожилой парой в причудливых нарядах.
Джонатан создан для вечерних костюмов. Выглядел он в смокинге величаво, но держался при этом совершенно непринужденно. Его волосы, хоть над ними и не корпел парикмахер, лежали идеально ровно, руки ухоженные, хоть их и не обрабатывал специалист по маникюру, малейшее движение говорило о внутреннем достоинстве и непоколебимой уверенности в себе. При мысли, что это мой мужчина, грудь приподнялась от заполнившей ее гордости.
