Текст книги "Розы в декабре"

Автор книги: Эсси Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

называется “Королевское достоинство”, – пояснил Эдвард без малейшей

враждебности в голосе.

Фиона снова подошла к камину, посмотрела еще раз на портрет и встретилась

глазами с Ранги. Она видела чуть приподнятые брови, немного плоский, выразительный нос, полные чувственные губы, точеные раковины ушей. Ей казалось, что Ранги ищет ее взглядом, о чем-то спрашивает, чего-то от нее требует, и в

глубине души Фиона понимает ее и готова выполнить желание королевы.

– Спасибо, мистер Кэмпбелл. – Затем, чтобы скрыть волнение, она посмотрела на

часы и внезапно охрипшим голосом проговорила: – Мне надо идти. Джеймс сейчас

будет звонить в колокол.

Утро прошло быстро. Фиона не могла нарадоваться на детей, было просто

удивительно, что при всех неурядицах они не отбились от рук. Впрочем, с такими

опекунами, как мисс Трудингтон и Эдвард Кэмпбелл, это было бы нелегко. Идея

изложить первым делом все, что ей известно о Новой Зеландии, принесла свои

дивиденды. По той информации, что они обрушили на нее, она смогла оценить их

знания.

– Ваша европейская культура насчитывает всего сто двадцать лет… – начала она

урок. – У вас были войны с маори, но потом все расселились и стали более или

менее мирно и удачно сосуществовать. Причем из всех аборигенов маори оказались

наиболее восприимчивыми к новому образу жизни. Основные доходы страна получает

от производства шерсти и мороженого мяса. Вы не обеспечиваете себя полностью

зерном, хотя условия позволяют. В шестидесятые годы прошлого века страну

потрясла золотая лихорадка; нередко случались землетрясения. У вас много

горячих источников, гейзеров, и прочих термальных чудес. Вы первыми в мире

предоставили женщинам право голоса, но невероятно консервативны в вопросе о

роли женщины в судопроизводстве и жюри присяжных. Большую часть своих знаний о

Новой Зеландии я получила от Гамиша, например, что у вас есть птица, что-то

вроде огромного водяного пастушка, не умеющего летать, которую еще несколько

лет назад считали исчезнувшей и которую нашли недавно около какого-то озера и

теперь тщательно охраняют.

– Это такахе, – пояснила Элизабет, – на озере Те Анау, недалеко от нас.

– А еще у вас сохранилось доисторическое животное, маленький динозавр.

На сей раз первым откликнулся Джеймс, глазенки его горели от возбуждения.

– Туатара.

– Что значит туатара?

– По-моему, хребет на спине, – пояснил Уильям. – На первый взгляд это

гигантский ящер, но это не так. У него… как это… все признаки

доисторического чудовища – он смесь птицы и рептилии, даже такой глаз на голове

– он вырастает над чешуями.

– Шишковидный глаз? – предположила Фиона.

– Точно, – откликнулся Уильям, с восхищением глядя на нее. “Кое в чем она

смыслит”, – можно было прочесть в его глазах.

Фиона решила, что учить юных Кэмпбеллов – дело интересное. Как ни странно, они

совсем не отстали. Их знания вполне соответствовали требованиям школьной

программы, учитывая обязательные сроки отправки письменных работ в экстернат.

Фиона решила сегодня же составить расписание с учетом ведения их домашнего

хозяйства. С некоторой досадой она признала, что Эдвард отлично справился с

выпавшими на их долю неурядицами. Конечно, Труди помогала с уроками, но всю

основную работу ему пришлось взять на себя. Разумеется, ему нужна была молодая

и сильная помощница вроде нее. Но он относился к ней с таким недоверием, что

даже если б она захотела остаться… Глядя на четыре очаровательные мордашки, Фиона чувствовала, что многое бы дала, чтобы помочь этим детям получить

образование.

В полдень все перекусили ячменными лепешками с сыром. Второй завтрак устроили

на дворике, куда выходило то окно комнаты Рангимарие, что смотрело на озеро, сегодня скорее темно-синее, а не сапфирное, как вчера. Воздух был словно вино, чистый, холодный в тени и бодрящий. Задувал порывистый ветер. Со скотного двора

пришли Эдвард и Тамати.

– Норд-вест не стихает. Для этого времени года необычно. Похоже, пойдет снег.

Но не очень сильный – овцы не сбиваются в кучу. – Эдвард посмотрел в бинокль, принесенный из комнаты Рангимарие, на горные гряды, тянущиеся по всему

горизонту.

– Снег? – недоверчиво переспросила Фиона. – Разве такое бывает?

– Не только бывает, но определенно будет. Такой ветер часто предшествует

снегопаду.

– Пусть насыплет побольше, – блестя глазами из-за очков, возбужденно крикнул

Уильям. – Мы почти не катались нынче на санях, и лед на плотине стаял рано, на

коньках тоже не накатались вдоволь.

Эдвард кивнул в знак согласия.

Дети продолжали завтрак за деревянным столом. Эдвард стоял рядом с Фионой у

ржавых железных перил, и она спросила так, чтобы остальным не было слышно: – Так в вашей стране, где все шиворот-навыворот, и в самом деле бывает лед в

июне?

Эдвард посмотрел на нее сверху вниз:

– Да, мисс Макдоналд, и розы в декабре. Байрон не больно много знал об этой

земле, но женщин знал слишком хорошо, чтобы доверять им.

Фиона лишний раз убедилась, что у нее почти нет надежды на то, чтобы Эдвард

Кэмпбелл поверил ее версии истории с ночным клубом в Эдинбурге и дракой в

Крайстчерче.

– Все это обобщения, мистер Кэмпбелл. А как же с Рангимарие, мисс Трудингтон, Эмери? О них ведь вы говорите только хорошее.

– Они исключения, подтверждающие правило. Если б не они, я вообще не доверял бы

женщинам, не говоря уж о том, чтоб испытывать к ним симпатию. Именно поэтому я

обольщал себя надеждой на чудо, которое послало бы нам сюда существо равное

им.

– Лучше бы вы не обольщались, мистер Кэмпбелл, – горячо откликнулась Фиона. – Я

нахожу в вас уйму пороков, вы нетерпимы, жестки, властны, – я бы не хотела, чтобы все эти черты перешли к детям. Они могут быть другими… унаследовать

слабость своего отца. – Она увидела, как пальцы его побелели – с такой силой

вцепился он в перила, словно ее удар пришелся точно в цель. Через мгновение все

исчезло, она даже усомнилась, видела ли это на самом деле, и только какое-то

беспокойство не покидало ее. Был ли Роберт Кэмпбелл действительно слабым

человеком? И знал ли об этом Эдвард? Может, она, сама того не ведая, повела

себя непорядочно? Ударила его ниже пояса?

Насмешливый холодный голос вернул ее на землю.

– Ну, знаете ли, мисс Макдоналд, вы и мастер по части дешевых спектаклей.

Новозеландцев принято считать прямолинейными и беззастенчивыми, но вы всех за

пояс заткнете. Чего вы добиваетесь? Пытаетесь спровоцировать меня, чтобы я вас

отослал прочь?

– Вовсе нет. Откуда вы взяли? Я и сама могу уехать первым же катером, и вы меня

не остановите. Просто я не из тех, кто дает себя в обиду.

В этот момент Джеймс от всей души ударил в колокол.

В три уроки закончились. Детям не терпелось показать Фионе свои владения. Ее и

саму разбирало любопытство, но она сопротивлялась. Ей казалось, что, хотя детям

и надо было порезвиться на солнышке, ей было бы лучше подготовиться к

завтрашнему дню и подумать насчет ужина. Вечернюю трапезу здесь называли чаем, и к ней приступали в шесть. Фиона немного нервничала, чувствовала себя не в

своей тарелке и боялась, что другие это заметят.

Днем Труди накрыла к чаю в столовой и попросила Уильяма позвонить в колокол, чтобы позвать Эдварда. Тамати отправился к себе пить чай с Эмери.

Присоединившись ко всем, Эдвард сказал Фионе: – Я бы хотел, чтоб вы побольше бывали на воздухе с детьми, мисс Макдоналд.

Детям зимой нужно солнце. К тому же им не терпится показать вам наши

окрестности. Не важно, если чай будет попозже. Я же хочу показать вам все

опасные места, а их здесь много.

– Разве это обязательно? Стоит ли вам терять время? Дети мне все покажут.

Эдвард пристально посмотрел на нее:

– Благодарю за заботу, но предпочитаю лично убедиться, что вы все знаете. – Он

повернулся к детям: – Наденьте теплые брюки. У вас есть что-нибудь теплое, мисс

Макдоналд? Часть пути мы проделаем на тракторе, заодно покормим скотину.

Ребятишки умчались одеваться.

– Да, у меня есть спортивные брюки. Я их даже не доставала, опасаясь, что вы

приверженец традиции и не выносите женщин в брюках. Эдвард фыркнул: – Если я не потворствую безответственному поведению, вовсе не значит, что я

какой-то старорежимный цербер. Прошу хорошо запомнить это, мисс Макдоналд. Если

вы что-нибудь замечаете, то вы не можете не признать, что при детях я отношусь

к вам с должным почтением, будьте любезны относиться ко мне так же. Дети, конечно, рано или поздно заметят, что мы недолюбливаем друг друга, а им так

нужна счастливая, спокойная атмосфера.

– Хорошо, мистер Кэмпбелл. Правда, ваше мнение меня не трогает, но, как все

рыжие, я вспыльчива, так что, если вы заденете меня, когда не будет

посторонних, я, не сомневайтесь, отвечу вам тем же. – И она удалилась к себе, чтобы одеться для прогулки.

Не будь этого несносного человека за рулем трактора, она была бы просто

счастлива… Солнце ярко светило с безоблачного неба, если не считать гряды

облаков на северо-востоке над верхней частью озера; невысокие холмы волнистыми

рядами вздымались над сверкающей гладью; вдали искрились снежные вершины гор; насыпь дороги рассекала озеро, словно шрам… лошади по колено в болотистой

жиже, белые пятна тысяч овец, пасущихся по склонам холмов, и желтые пятна, утесника то здесь, то там; длинные лесозащитные полосы сосен, камедного дерева, лиственниц и тополей. Во время одной из стоянок на холме Эдвард сказал: – Отсюда пойдем пешком. Я хочу показать вам плотину. Туда летом и зимой детям

вход разрешен только со взрослыми.

Они двинулись по колее, тянущейся сквозь деревья, вокруг холма и вступили в

тенистый и прохладный лиственный лес. Солнце пробивалось сквозь голые ветки, золотистые пятна скользили по усыпанной иглами земле. Фионе это напомнило

канадскую лесную глушь. Они подошли к окаймленному тополями водоему. Он был

глубоким и сверху затянут ненадежным рыхловатым ледком. С берега над водой

нависал трамплин. Фиона поежилась. Более пугающее зрелище трудно было

вообразить.

– В жаркий денек, когда градусов под тридцать, здесь красота, да и в мороз

здесь словно в сказке.

Они обогнули лесную запруду и вышли на яркое солнце. Эдвард показал на синеющее

вдали горное каровое озеро.

– Мы купаемся там и загораем. Детям одним туда тоже ходить запрещено. А черные

пятна вон там – это резервуары для жидкости от овечьих паразитов. Я их залил

водой, потому что сейчас мы пользуемся спреями, и старая каменоломня —замечательное место для лазания по скалам, но только со мной. К лодкам никто не

подходит в одиночку и без резиновых сапог.

Они вернулись к трактору, по дороге, крича и перебивая друг друга, показывали

Фионе свои любимые места, связанные с какими-нибудь происшествиями. Потом сошли

с трактора и пошли к дому через загон. Они уже прошли полпути, как вдруг две

лошади, с которых Фиона не спускала глаз, вскочили с земли и рысью поскакали к

ним. Уильям погладил им морды. Фиона постаралась как можно незаметнее

проскользнуть за спины Эдварда и Виктории. Эдвард обернулся к ней и заметил ее

панический ужас, хотя она быстро справилась с ним.

– Неужели вы боитесь лошадей?

Фиона прикусила губу:

– Боюсь. До ужаса.

– Так нельзя, – без всякого сочувствия бросил Эдвард. – Придется вам с этим

справиться. Надо будет научиться ездить верхом. Вот эти сорванцы, можно

сказать, живут в седле. Сорвиголовы, да и только. Я бы хотел, чтобы кто-то взял

за них ответственность. Ранги была дивной наездницей. Они в каникулы ездили

далеко и устраивали пикники. Одних я их боюсь отпускать.

– Ну уж нет, – твердо заявила Фиона. – Верхом ездить я не собираюсь. Я

действительно боюсь лошадей. Никаких животных не боюсь, А этих – как огня. Уж

простите.

– Незачем извиняться. Вы полюбите верховую езду. Это удивительное чувство.

Обязательно научитесь.

– Не имею ни малейшего желания и не собираюсь. Это единственная обязанность, от

которой я отказываюсь. Мне не говорили, что я еще и грумом должна быть.

– Мисс Макдоналд, в этом вопросе я непреклонен. Вы научитесь ездить верхом, и

не будем больше спорить.

Предсказание Эдварда сбылось, и на следующее утро Фиона с радостью проснулась в

белом, необычно тихом мире.

Глава 4

За окном классной комнаты сверкал волшебный мир снега и солнца, и Фиона

вспомнила, как ужасно не хватало ей этого милого сердцу снега в Африке.

Неожиданно сердце пронзила боль другого воспоминания… Интересно, могла бы она

там жить без этого снежного пейзажа? Конечно, у нее был бы Иан, его сильные

надежные руки обнимали бы ее, и потом, все это волшебство тропического солнца и

ливня, весь этот новый таинственный мир… Фиона постаралась освободиться от

ненужных мыслей и вернулась к занятиям.

По части словесности все дети отличались незаурядными способностями, но

Элизабет имела явный литературный дар. Конечно, сказывалось прирожденное

чувство ритма, свойственного маорийской культуре, тонкое чутье слова и

поэтического образа, но талант был налицо. Фиона посмотрела сквозь ребристое

стекло двери и заметила расплывчатые очертания маленького существа. Фигурка

исчезла так же неожиданно, как появилась. Тиаки! Маленький Тиаки, который

приходил к ним в дом вместе с Эмери. До нее донесся голос его матери: – Джеки… отойди. Ты отвлекаешь ребят.

Фиона встала:

– Побудьте одни, я сейчас вернусь.

На кухне Эмери посмотрела на нее с некоторым смущением: – Простите, мисс Макдоналд. Сегодня он прямо прилип к стеклу. Раньше такого не

бывало. Он обычно на дворе. Я и сейчас бы отослала его побегать, но он

простужен.

Фиона улыбнулась:

– Да что вы, Эмери, я зашла спросить, не хочет ли он зайти в класс. Боюсь, он

со скуки – мается. В четыре годика это нормально, особенно если ребенок

развитой. У меня есть специальная программа для дошкольников. Я точно не знала, какого возраста мои подопечные, и на всякий случай взяла эти книжки с собой.

– Ну что вы, мисс Макдоналд, – улыбнулась Эмери. – Это очень любезно с вашей

стороны, но что скажет Эдвард?

– О, с мистером Кэмпбеллом я все улажу, – успокоила ее Фиона и протянула руку

Тиаки, который с готовностью вложил в нее свою маленькую шоколадную ручонку.

Она собралась было выходить, как столкнулась со своим работодателем.

– Так что вы хотели уладить с мистером Кэмпбеллом? – спросил он.

Фиона почувствовала, как у нее забилось сердце, но виду не показала.

– Ах, это вы, мистер Кэмпбелл. Очень кстати. Значит, я могу переговорить с вами

прямо сейчас. Вы в столовую? – Она отпустила Тиаки. – Я сейчас, малыш. Я хотела

просить вас разрешить Тиаки заниматься с детьми. Он от скуки не знает куда

приткнуться. Да и Эмери было бы спокойнее работать.

Эдвард пристально посмотрел на нее:

– Вы и вправду знаете, как привлечь на свою сторону людей. Научный подход, так, что ли? “Эмери было бы спокойнее работать”! Будто это единственное, на что я

клюну… раз в этом есть какая-то выгода для меня.

– Простите, если я вас недооценила, – сдержанно ответила Фиона. – Я

действительно считала, что вы на все смотрите только с этой точки зрения.

– В таком случае, вы ошибаетесь. Я думаю о самой Эмери. Она замечательный

работник, но дел у нее слишком много. И я не хочу, чтоб она взваливала на себя

все. Жизнь в наших краях сурова к женщинам, особенно к матерям. Но Эмери

поселилась здесь ради Тамати. Тамати связался с дурной компанией в Данидине и, чтобы избавиться от них, приехал сюда. Там он пристрастился к выпивке. Здесь ее

не так легко найти. Надеюсь, если он поживет у нас подольше, то совсем бросит

это дело. Охотников на кроликов я попросил припрятать их запасы и сказал, что

спущу с них самих шкуру, если они дадут ему спиртное. Эмери готова терпеть

любые трудности, лишь бы удержать его от городских соблазнов. Она проявила себя

с лучшей стороны, когда Роберт убил себя. – При этих словах на его лице

появилось странное выражение.

– Ну, так вы не против, чтобы я взяла Тиаки хотя бы на утренние занятия?

Его холодные серые глаза сейчас смотрели на нее если не дружественно, то без

обычной настороженности.

– А вы уверены, что он не будет мешать?

– Я умею налаживать дисциплину в классе, мистер Кэмпбелл, – немного нетерпеливо

откликнулась она.

– Я верю вам. Насчет умения налаживать дисциплину вы большой специалист, мисс

Макдоналд. Уильям сказал мне вчера, что по этой части вы железная леди, круче

старушки Труди.

– А вы как думали. Детей надо держать в ежовых рукавицах. Благодарю вас, мистер

Кэмпбелл. – Она вернулась за Тиаки.

Незадолго перед обедом Фиона пришла на кухню: – Эмери, не кажется тебе, что лучше нам обедать прямо здесь?

Эмери внимательно посмотрела на нее:

– Конечно лучше, но…

– Ага, опять мистер Кэмпбелл, ты об этом?

– Да нет, я не о том. Просто подумала, что в столовой больше солнца. Эдвард

возражать не будет. Раньше всегда обедали на кухне, но второй миссис Кэмпбелл

это было не по душе. – Эмери смущенно замолчала. – Видите, Тамати тоже приходит

за едой, на два дома я не успеваю. А ей это не нравилось. – Молодая маорийка

смотрела на Фиону простодушно, не стесняясь ее. – Она говорила, что ее и так

угораздило быть мачехой четверых маленьких полумаори и она не хочет сидеть за

одним столом с работником– маори. – Эмери помолчала и закончила: – Бедный

Роберт, он вынужден был уступить ей, чтобы сохранить мир. Эдвард бы этого не

потерпел.

– А Труди?

– Труди? Нет, она ничего против не имела. Она добрая, это она выглядит такой

суровой и чопорной.

– А я-то думала, – искренне заметила Фиона, – что второй миссис Кэмпбелл здесь

жилось нелегко, ведь ей приходилось соревноваться с Ранги, но если она и

вправду такая, то я от души рада, что ее здесь нет.

Они понимающе переглянулись.

Когда Эдвард явился на кухню по зову колокола, стол стоял у углового окна, где

было больше солнца, а кухню наполняло тепло от огромной печки.

– Вот это по мне, – только и сказал он. – Кстати, я распорядился устроить

сегодня днем катание на санках. Вы не будете против, мисс Макдоналд? Снег в

этом году преотличный, такого давненько не выпадало – почти до самого озера. Я

обещаю, что дети сделают уроки потом. Я должен был бы спросить сначала вас, но

я по дороге заглянул в классную. К тому же к трем будет очень холодно – ветер

задул с горы Аспайринг.

– Звучит убедительно, – кивнула Фиона. – Можем мы позаниматься пару часов после

санок, а чай сделать чуть позже.

Эдвард сел за стол.

– Эмери, можно Тиаки пойдет? Мы его закутаем. И у тебя будет целый день. Том

идет с нами.

– У меня новые валенки, – торжественно сообщил Тиаки, – и эмблема на

шотландской шапочке.

– Да ты у нас истинный Кэмпбелл, Тиаки, – засмеялся Эдвард.

Это было развлечение так развлечение. Они вывезли из сарая пять тобогганов.

– Поехали на Фионину горку, ладно? – возбужденно попросила Виктория. – Мне там

нравится больше всего.

– На мою горку? – удивилась Фиона.

– Это горка не Фионы Макдоналд, а Фионы Кэмпбелл, моей бабушки. Первой женщины, поселившейся здесь. На этой горке она сражалась с тоской по родине и стремилась

избавиться от досады на мужа, решившего осесть здесь.

– Ей не нравилась эта оторванность от мира?

– Нет, она боялась воды. Она родилась и выросла в городе. Для женщины это были

тяжелые времена, но она сдюжила. Она даже один раз переплыла озеро на плоту.

Они водрузили на него новую печку, и, разрази меня гром, ей пришлось готовить

на ней обед, пока они плыли. Но от водобоязни это ее излечило.

Фиона вдруг поняла, что самая драматическая страница истории этого края

написана слезами и страданиями женщин.

Когда они забрались на гору и приготовились съезжать вниз на санях, рука

Джеймса в вязаной варежке очутилась в руке Фионы.

– Я хочу ехать на санях с вами. Я всегда катался с мамой.

Фиона с изумлением уставилась на Джеймса. Ему же всего шесть! Как может ребенок

помнить себя в три годика? Но Эдвард поспешно заверил его: – Разумеется, старина, ездил. Вики поедет с Тиаки, Билл может ехать с Томом, а

я – с Элизабет.

Это был замечательный спуск. Потом Фиона вспоминала, что отдалась ему целиком

и, может, впервые за все это время не думала об Иане и Матти. Не то что она о

них так уж все время думала, но чем больше она пыталась вытеснить их из своего

сознания, тем глубже, на самое дно души, залегала эта мысль.

После спуска дети с помощью Тамати лепили снеговика. Эдвард подошел к Фионе: – На самом деле Джеймс ничего о матери не помнит, но мы все стараемся внушить

ему образ матери, чтобы он тоже мог участвовать в наших разговорах.

Фионе вдруг стало грустно, что с Эдвардом все так неудачно вышло с самого

начала. Он был и жесток, и критически настроен, это правда, но было в нем

немало такого, что вызывало восхищение. В чем-то он был ужасно похож на

Элизабет.

Пора было возвращаться. Они сдали Тиаки с рук на руки матери, выглядевшей

отдохнувшей и довольной, и отправились на кухню, где Труди уже приготовила чай, разложила на столе бисквиты и нарезала привезенный рулет.

– К сожалению, домашней выпечки у нас не водится, – извинился Эдвард. – Эмери

попыталась удовлетворить аппетиты Кэмпбеллов и своей семьи, но это оказалось

выше ее сил. Так что я освободил ее от этого. Иногда Элизабет печет лепешки.

Фиона тут же воспользовалась представившейся возможностью: – А ты какое блюдо умеешь делать, Виктория?

Виктория не замедлила с ответом:

– Какое блюдо? Я не повар. Ненавижу готовить. У меня все из рук валится. Я мою

посуду, прибираюсь по дому по субботам, но по части готовки я бездарна.

Фиона посмотрела на нее:

– Боюсь, Виктория, тебе не хватает только одного – умения готовить. Если не

умеешь шить, это не страшно, можно купить в магазине, хотя все же подшивать и

штопать надо уметь. Но с едой дело другое. Будешь ли ты жить одна или у тебя

будет семья – надо уметь готовить. Без этого никуда. Это против всяких правил

здоровой и счастливой жизни. А в браке – можно быть по уши влюбленным в жену, но как прикажете с ней жить, если у тебя несварение желудка! Мы без проволочек

приступим к урокам кулинарии, и смею вас уверить – это будет очень интересно.

Эдвард подмигнул мисс Трудингтон:

– Мудрость змеи! Хотя Вики всего двенадцать, мисс Макдоналд взывает к ней через

противоположный пол. Сначала поймай мужчину, а потом накорми его.

Труди отреагировала мгновенно:

– Мисс Макдоналд совершенно права. Нельзя делать только то, что нравится. Это

развивает комплекс неполноценности. Я хотела научить Викторию готовить с того

самого момента, как появилась здесь, но – увы! А вот мисс Макдоналд справится.

Фиона глянула на Труди поверх чашки. Кажется, она нашла союзницу.

– Ладно, ладно, Труди, – пошел на попятную Эдвард. – Сдаюсь. Видно, мисс

Макдоналд и вас околдовала.

Когда уроки закончились, Фиона разыскала мисс Трудингтон и обратилась к ней уже

более доверительно:

– Мисс Трудингтон, я бы хотела сделать к чаю омлет, но вы же знаете, что это

такое… не будете ли вы любезны подать его на стол? Как вы думаете, мистер

Кэмпбелл будет против, если мы станем есть на кухне?

– Ну что вы, он будет только рад. Он любит омлеты, только давненько мы их не

ели – из-за своих рук я все делаю так медленно. Что же касается мистера

Кэмпбелла, то смею вас уверить, он не людоед и не так уж цепляется за обычаи.

Фиона ответила не сразу:

– Я так и не думаю. Просто с ним приходится держать ухо востро.

– Мне здесь легче с моим креслом. Я скажу ему об этом. И вообще, не понимаю, почему бы нам тут и вечера не проводить? Здесь достаточно столов, чтоб дети

могли делать уроки, и здесь так уютно. Чай в столовой всегда требует

дополнительного огня.

Приступив к своей работе, Фиона почувствовала себя почти счастливой. Работа

действительно лучшее лекарство от бед, некогда думать об Иане и Матти… о том, как они обустраивают свое бунгало…

Фиона достала яйца, молоко, нарезала ветчины, нашла приправы из трав, приготовила ситечко. Затем нарезала кусочками хлеб, чуть не задохнувшись от

аромата бесконечных банок с бисквитами, стоящими на полках. Дети крутились

рядом, но совсем ей не мешали. Они пододвинули стол поближе к очагу, где пылали

огромные поленья чайного дерева с толстой корой. Потом дети убежали. Фиона

слышала, как они смеются и перешептываются в кладовой. Когда все было готово, она крикнула ребятишек:

– А теперь зовите дядю. Он, наверное, в кабинете.

Она слышала, как открылась дверь Эдварда, а затем раздался ритмичный шум, будто

колотили в гонги.

– Это еще что?..

Мисс Трудинггон усмехнулась:

– Они собираются петь свои куплеты… слушайте, мисс Макдоналд.

Это были немного странные куплеты, и распевали они их на мотив известной

шотландской народной песни:

Сегодня нам дают омлет,

Омлет – что может быть вкусней!

Вперед, наш Эдвард, поскорей,

Ведь всех нас ждет омлет!

И в кухню вступил отряд младших Кэмпбеллов, шествие замыкал Эдвард; дети четко

отбивали ритм деревянными ложками по оловянным тарелкам. Фиона с горечью

подумала о том, как хорошо было бы начать все сначала, без этой несчастной

встречи в ночном клубе. Ей нравится эта семья, чего лукавить, ей нравятся эти

веселые детишки.

Снова повалил снег. Тарелки были перемыты, красные шторы опущены на

георгианское окно с частыми переплетами. Движок что-то барахлил, и свет был

неровный, но камин ярко пылал, и пламя отражалось в кухонной утвари, развешанной вокруг мойки. Эдвард сделал что-то вроде ширмы, чтобы отделить

уголок, в котором они сидели, и не дать теплу улетучиваться со сквозняками. На

пол положил тюфяки, и четверо малышей расселись на них, вытянув ноги к огню.

Затем он помог Труди выбраться из ее инвалидного кресла и усадил в кресло с

высокой спинкой у камина. Ребятишки вытащили книжки, Труди достала кружево и

спицы, сверкающие от пламени камина, а Эдвард сказал: – Ну, вот теперь-то я наверстаю упущенное. Я привез из Ванаки целую подшивку

газет.

Как странно жить в таком месте, где газеты зимой получают раз в две недели.

Конечно, есть транзистор, но как грустно без газеты. Фиона взяла корзинку со

штопкой.

~ Это вовсе не обязательно, мисс Макдоналд, – заметил с раздражением Эдвард.

Труди не вязала бы кружево, если бы накопилось слишком много штопки. Так что

можете расслабиться и почитать.

– Видите ли, я люблю штопать… – Фиона не успела договорить, как поймала себя

на мысли, что это звучит как-то неестественно, будто она опять пытается

произвести впечатление.

Эдвард недоверчиво пожал плечами и вернулся к своей газете. Джеймс поднялся и

подошел к Фионе:

– Прочтите мне это, пожалуйста, мисс Макдоналд.

– Я не помешаю? – обратилась она к присутствующим. – А то мы с Джеймсом можем

пойти в детскую!

– Читайте, ради Бога, – проговорила мисс Труди. – Здесь все научились

достаточно хорошо сосредоточиваться. Это, вероятно, объясняется необходимостью

экономить электричество.

Фиону это не удовлетворило.

– А вам как, мистер Кэмпбелл?

– Разве Труди не сказала за всех? – резко спросил он.

– О, конечно, но я знаю, как мужчины относятся к своим газетам. Не думаю, что

вы исключение.

– Что это вы бодаетесь? – со смехом спросила Виктория.

– А ведь правда. Ну не глупо ли? – легко отозвался Эдвард.

Ответ Виктории прозвучал несколько неожиданно: – Вот так-то лучше. Более по-семейному. Как мама и папа. Терпеть не могу, когда

все слишком вежливы.

Все засмеялись, но Фиона почувствовала, как краска приливает к лицу. Она

отодвинулась, чтобы освободить место Джеймсу, и начала читать вполголоса, а

когда наконец остановилась, увидела, что мальчик уснул у нее под боком.

Посидев, не шелохнувшись, еще немного, она осторожно взяла его на руки и

поднялась с кресла. Эдвард отреагировал мгновенно. Отложив газету, он протянул

руки, чтобы забрать ребенка.

– Лучше не трогать его, а то разбудите. Пусть Виктория поможет мне раздеть его.

Не такой уж он тяжелый.

Эдвард пожал плечами и сел. Виктория раскрыла постель, помогла переодеть

Джеймса в пижаму и подоткнула одеяло. Фиона отпустила Викторию, а сама еще

некоторое время посидела на краешке кровати, глядя на спящего ребенка, на его

смуглое личико, кажущееся еще темнее от белизны подушки, на его длинные

пушистые ресницы, на блестящие завитки черных волос.

Вот что бывает, когда мужчина завлекает тебя, а потом бросает… Он уносит с

собой и твои мечты. Мечты о малышах-крепышах… Мечты о том, как подтыкаешь

одеяльце, как выходишь с малышом, держа его ручонку. Впервые с того момента, когда все это с ней стряслось, Фиона залилась горючими слезами.

Электричество сегодня действительно барахлит, но Фиона все-таки тщательно

вытерла глаза. Не дай Бог, кто-нибудь заметит…

Когда она вышла в коридор, свет совсем погас. Была кромешная тьма. Она слышала, как все смеются в кухне, разыскивая спички и свечи. Она двинулась на ощупь, вытянув руки перед собой. И без того незнакомый дом в темноте превращался в

лабиринт. Что говорил папа, когда они перебирались в новый пасторский дом? “Дом

только тогда дом, когда ты можешь пройти по нему в кромешной тьме”. На кухню

надо идти налево, там проход, подумала Фиона. Пальцы скользили по деревянному

сундуку, который она помнила, вешалка, картина – ага! – она уверенно повернула

в проход и наткнулась на кого-то. Правой ногой она наступила на чью-то ногу, отшатнулась, потеряла равновесие, инстинктивно за что-то уцепилась, ее

схватили, и она почувствовала, что ее прижали к широкой груди и она задыхается

в чем-то пушистом. Она издала сдавленный крик.

– Спокойно, – раздался голос Эдварда Кэмпбелла.

Они мгновение стояли покачиваясь, вцепившись друг в друга, чтобы удержаться на

ногах. Щека Фионы скользнула по шероховатой щеке Эдварда. Эдвард вытянул руку, нащупал стену, и они наконец отлепились друг от друга и засмеялись.

– Тысяча извинений, – пробормотала Фиона. ~ Я не слышала, как вы шли. А в

незнакомом доме так трудно ориентироваться во тьме.

– Я вышел вам посветить. – В руке Эдвард держал незажженный фонарь, а тусклый

свет, который ей показался вначале, был матовым блеском водонепроницаемой

куртки, отороченной мехом. – Хотел посмотреть, что со светом.

– Я могу помочь подержать фонарь.

– Это было бы здорово. Там у заднего крыльца куртки.

Он повел ее обратно в кухню. От камина было светло и уютно. Он надел на нее

такую же куртку и застегнул до подбородка. Его пальцы были холодные, сильные.

Они вышли наружу в волшебный ночной мир. Откуда-то сквозь снежную круговерть

изливала свой призрачный и жутковатый свет луна. Тамати встретил их у сарая с

движком, помахивая фонарем. Фиона как-то обостренно ощутила бесконечность

озера, оторванный от всего мира уголок, окруженный холмами и горами. Невольно

она встала поближе к мужчинам. Им никак не удавалось найти неисправность, и они

решили отложить поиск до утра. Когда они вернулись к крыльцу, Фиона задержалась

на тропинке, глядя на озеро, окаймленное черным берегом, до которого не долетал