Текст книги "Кровь черного мага 4 (СИ)"

Автор книги: Эрик Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Слушать про это ничего не хочу, особенно про чувство, которое мне не доступно, – произнес я и, позвав Ноткера, приказал принести нам ужин.

– Ваша Светлость, маг из Ирландии и спутник Теи вас разыскивает, – сообщил кобольд. – И довольно долго.

Я взглянул на разволновавшуюся Тею.

– Что ему сказали?

– Все – ничего. Кроме Ее Светлости, – сконфузившись произнес кобольд. – Ее ответ был весьма… груб.

– А можно поподробнее? – сказал я.

– Процитировать?

– Да.

– Что «вы где-то трахаетесь».

– Какая прелесть моя супруга, – я глянул на покрасневшую Тею. – Ну, позови его сюда, Ноткер.

– Харди! – испуганно всплеснула руками Тея.

Но я подмигнул ей и занялся ужином. О’Шэнан появился уже через пять минут. Осторожно прошел в столовую, сопровождаемый Ноткером.

– Добрый вечер, Энгус, – произнес я и указал ему на место за столом. – Присоединитесь?

– Добрый вечер, Ваша Светлость, – сдержанно произнес маг, и, переведя взгляд на Тею, внимательно ее оглядел.

– Что вы хотите обнаружить? – поинтересовался я. – Вам моя жена уже все сообщила.

– Ваша супруга весьма эффектная особа, – заметил Энгус, вновь посмотрев на меня. – Вам ее мало?

– Проблема в том, что моя супруга темная ведьма и стерва, а с Теей мы уже очень давно друзья, как вы знаете. От старых друзей, как и от привычек, сложно отказаться. И, честно говоря, даже если вы ей предложили то, чего не могу предложить я, я вовсе не хочу отпускать ее обратно в Ирландию. Более того, я могу ее не отпустить.

Я заметил, как удивилась Тея, и как О’Шэнан напрягся.

– Я спросил позволения у матери Теи, Маделиф Халевейн, – произнес Энгус. – Но, похоже, должен спрашивать еще и у вас, поскольку вы теперь правитель Фризии.

– Именно так. Но я вас предупреждаю. Упрекнете или обидите Тею – в лучшем случае от вас останется мокрое место. В худшем – на вас будет наложено такое проклятие, что предыдущее, которое я с вас снял, покажется детским лепетом.

О’Шэнан невольно содрогнулся.

– С нашей последней встречи вы сильно изменились, Эгихард, – негромким и осторожным тоном произнес маг. – Вижу, что вы уже вошли во вкус власти, еще более стремительно ее приобретя. И мою книгу, вы видимо так и не прочитали.

– Знаете, не люблю притчи, – отозвался я. – Нравоучения, морализаторство и «скрытые» смыслы всегда загоняют в искусственные рамки.

– Это всего лишь правила. Те или иные, по которым живут абсолютно все. Даже вы следуете несомненно своим собственным.

– Вот именно, своим собственным.

Ноткер принес ужин для Энгуса. Тот чуть растерянно взглянул на меня, но все же поблагодарил и принялся за еду.

– Расскажите лучше, как продвигаются ваши дела в Ирландии, – произнес я, чтобы сменить тему.

– После всего случившегося правительство лютует, – Энгус нахмурился. – Каждый день принимаются поправки к законам, связанным с магическим народом. Полиция по-прежнему получает откуда-то антимагическое оборудование. Мы следили за всеми магами из списка, что вы мне дали, и сделали так, чтобы некоторые персоны навсегда забыли о разработках. Но ничего не меняется. Возможно, мы что-то упустили. Или же есть еще какой-то источник, о котором ни я, ни вы не знаете. Скажите, вы нашли у вас что-то подобное?

Я задумчиво поглядел на мага.

– Честно говоря, у меня на это еще толком не было времени. Но я знаю, где искать.

– Уже неплохо, – О’Шэнан кивнул.

Я поглядел на Тею. Наш разговор, по-видимому, ее уже успокоил.

– Энгус, оставайтесь в Хоэцоллерне, пока Тея не закончит с зимним садом. Она мне обещала сделать его не хуже, чем в Главной Гильдии, – произнес я. – Завтра я на несколько дней уеду по делам, так что скорее всего с вами больше не увижусь.

– Дела, связанные с антимагическим оборудованием?

– Думаю, только косвенно. Но и до тех я тоже доберусь. Ах да, чуть не забыл. Ноткер, бланк, ручку и печать.

Кобольд положил все передо мной. Я закончив с ужином, написал текст на бланке, поставил печать и передал Тее.

– Дарственная на аптеки, Тея, я же в прошлый раз обещал тебе передать, если управление сетью понравится.

Она смутилась, но с благодарностью приняла бумагу.

– Спасибо, Харди.

Я глянул на О’Шэнана.

– Энгус, если вам понадобится помощь, обращайтесь. Несмотря на ваши ориентиры на всяческие притчи и нелюбовь к драконам, – я поглядел на мага с легкой насмешкой и подмигнув поднялся. – Вспомнил о еще одном деле, так что прошу простить. Не вставайте, продолжайте ужин. Ноткер вас потом проводит в гостевые комнаты.

Оставив их в некоторой растерянности, я ушел в другое крыло замка, в кабинет, который когда-то принадлежал Теодериху. Сел в кресло и несколько минут смотрел на дневник отца. Потом, наконец решившись, подвинул его к себе, раскрыл и принялся читать.

Глава 15

Дневник отца начинался с описания бедственного положения, в котором оказалась наша семья. Чтобы содержать девятерых детей, отец ненадолго уехал во Фризию, чтобы продать доставшийся ему в наследство дом, после чего вернулся обратно в Альпы. Ему казалось, что в малолюдных горах скрывать девять детей, восемь из которых черные маги, это лучший вариант.

Впрочем, вырученные за дом деньги весьма быстро закончились. Спустя год вся семья сидела в старом заброшенном охотничьем домике и решала, что делать дальше. Эта сцена вдруг ярко возникла в моей памяти, хотя тогда мне было всего три года.

Моя мать находилась в отчаянии. Я видел какой у нее был взгляд. Измученный, пустой, в котором не было ни искры жизни, словно ей казалось, что дальше нет никакого будущего. Теодерих постоянно говорил, что надо еще чуть-чуть потерпеть, и наш род скоро вернет былое могущество. Но пока мы были больше похожи на скитальцев без родного угла, опасающихся преследований со стороны светлых магов, и источника дохода.

Впрочем, последний имелся, но его с трудом едва хватало лишь на еду и одежду. Отец брал моего старшего брата и они на несколько дней уходили, посещая удаленные деревни. Там Теодерих торговал «проклятиями». Не особенно сильными, чтобы светлые, если возьмутся разбираться, не поняли, что они наложены черным магом. А потом и от этого вида заработка пришлось отказаться. На их пути попался светлый маг, не сильно могущественный, но который понял, что за колдун мой брат. И вскоре вся местность наполнилась светлыми, которые разыскивали «семью с ребенком-черным магом». Да и прочих «доброжелателей» хватало, кто за весьма щедрое вознаграждение готов был начать на нас охоту.

После этого мы в очередной спешно уехали и осели в заброшенном охотничьем доме в угрюмом ущелье. Вокруг расстилалась такая мрачная местность, что люди обходили это место стороной.

Сидя за старым обеденным столом из потемневшего и растрескавшегося дерева, Теодерих озвучивал вслух свои планы, но все его дети встречали их с непониманием. Собирание горных трав с целью изготовления и продажи яда было отвергнуто уже моей матерью, которая сказала, что это такой же отличный способ привлечь к себе внимание, как и история с продажей проклятий. К тому же стояла глубокая осень. Впереди нас не ждало ничего, кроме холодной и голодной зимы.

Теодерих словно не осознавал, что сам себя загнал в тупик. Он надеялся, что его дети подарят ему могущество, о котором он грезил. Но на деле они несли только разрушение и не могли создать ничего, что помогло бы семье выжить.

И в этот момент отец посмотрел на меня.

– Продадим кровь.

– Что⁈ – вскрикнула в возмущении мать.

– Не беспокойся, Мэйв. Я возьму совсем немного. Нам должно хватить этого, чтобы пережить зиму.

– Он слишком мал, Тео, о чем ты говоришь?

Но отцу эта идея, похоже, уже давно не давала покоя. Потому что он поднялся, подошел к своему саквояжу, извлек оттуда диковинного вида колбу, иглу с трубкой для забора крови и защитные перчатки. Мать это тоже поняла.

– Это что? Ты уже, смотрю, давно подготовился? – она не сводила с него хмурого взгляда. – А ты не подумал, что к тем, кто сейчас охотится на семью с ребенком черном-магом, теперь еще прибавятся охотники за…

– Замолчи, Мэйв, – оборвал ее отец и показал глазами на детей, с непониманием смотрящих на наших родителей. – Ты никому не должна о этом говорить. Никому!

Отец подошел ко мне и увел за руку в соседнюю комнату. Его не было неделю. Он вернулся, показал набитый едой и вещами рюкзак и торжественно улыбаясь выложил на стол мешочек с золотыми монетами, ходившими в швейцарской Гильдии.

– Это что? – мать ошарашенно смотрела на Теодериха. – Ты продал кровь в Гильдии⁈

– В алхимической лаборатории. Сказал, что случайно купил у какой-то ведьмы в Шварцвальде.

– Думаешь, тебе поверили? – ужаснулась Мэйв.

– Удивились, расспросили, где именно, и я им подробно описал. Не волнуйся, второй раз я туда не пойду.

Мать только покачала головой, а потом занялась приготовлением обеда. Отец между тем раздавал всем привезенные подарки. Игрушки и теплую одежду. Рюкзак между тем опустел, а мне ничего досталось. Я поймал на себе равнодушный взгляд отца и насмешливые братьев и сестер.

– Пустышке ничего не положено! – засмеялись глумливо они.

Я увидел, как замерла у плиты мать, побледнела, с возмущением смотря на Теодериха.

– Эгихард еще мал и обойдется, – сказал ей отец. – А одежду он может от старших забрать, когда она им станет мала.

И отвернувшись, стал любоваться своими любимцами. Я встретился взглядом с матерью, разглядел в ее взгляде боль и ненависть ко всем ее остальным детям. Они презирали ее также, как и меня, слабую ведьму, по какой-то нелепой случайности оказавшейся их матерью. Внутри меня всколыхнулось ярость. Я подошел к столу, положил ладонь на горку золотых монет и зло прошипел странное слово.

Ко мне повернулись все родственники.

– Эй, пустышка, убери руки от золота. Оно точно тебе не принадлежит! – ко мне шагнул старший брат.

Ему только исполнилось одиннадцать, он уже убивал с помощью черной магии и это ему нравилось. И Теодерих подпитывал это чувство, впрочем, и как и ненависть брата и остальных детей ко мне. Только отец не понимал, что все это вскоре обернется против него самого.

Я отошел от стола и все они уставились на кучку песка – всего, что осталось от золота.

– Что ты сделал⁈ – заорал на меня Теодерих.

Он навис надо мной и показалось, что отец меня сейчас ударит. Но в этот момент в дверь дома неожиданно постучали. В комнате все замерли. Родители перекинулись растерянными взглядами.

– Открывай, маг! – послышался голос из-за двери. – Если хочешь, чтобы твои сопляки в живых остались.

Теодерих медлил. А в следующий миг дверь разнесло в щепки от произнесенного заклинания. В комнату ворвалось двое здоровых мужчин, мгновенно скрутивших Теодериха. Следом внутрь вошло еще четверо.

– Ну, что тут у нас? – сказал один из четверки. – Ого, какой улов! Детишки-то все черные! За всех них отвалят приличную награду.

– Вы же такие же как мы – темные! – возмутился Теодерих. – Мы должны быть заодно!

– Конечно! Ты, видимо, даже не понимаешь, какое одолжение мы тебе сейчас делаем. Поверь, если тебя с черными найдут высшие светлые, от тебя останется грязная вонючая лужа.

Теодерих выкрикнул приказ. Мои братья и сестры стали выписывать заклинания. Но они были малы, и опыта почти никакого не имели. Контрозаклининиями темные их быстро лишили возможности колдовать и связали одного за другим веревкой. Один отпихнул меня прочь.

– Этот пустышка.

Один из здоровяком принюхался ко мне.

– А пахнет так, как будто он недавно колдовал, – заметил он.

– Может не иницированный? Да ну его, оставь, за такого ничего не дадут или совсем мало – возни будет больше.

– Нет, погоди-ка, – здоровяк продолжал ко мне принюхиваться.

– Я открою вам секрет, – заговорил Теодерих. – Только отпустите всех детей.

– И сколько стоит твой секрет? – спросил один из магов.

– Много. В разы больше, чем вы получите за черных магов.

– Ты сошел с ума, Теодерих⁈ – не выдержала мать, но один из здоровяков ударил ее и она, потеряв сознание, упала на пол.

– Говори, если хочешь жить.

– Вы отпустите, детей, – попросил упрямо отец.

– Если оно того будет стоить.

Отец кивнул в мою сторону.

– В Эгихарде течет драконья кровь. Вы можете продать ее. У меня есть специальное приспособление. Наполните колбу и уходите.

– Ого, вот это да, – усмехнулся еще один из четверки. – Да твои детишки полны сюрпризов, маг.

Четверка переглянулась.

– Свяжите черных вместе и ведите в сторону города, – сказал главный из четверки. – А я с вервольфами возьму у крохи его драгоценную кровь.

– Вы обещали отпустить детей! – воскликнул Теодерих.

– Разве? Давай, сделай все сам. И может, останешься жив.

Один из здоровяков подхватил меня на руки. Я начал брыкаться, но меня очень быстро уложили на стол и примотали к нему веревкой. Теодерих принес свой саквояж, дрожащими руками воткнул мне иглу в вену и в колбу потекла кровь. Когда колба набралась, маг, задумчиво поглядел на нее, оценивая объем. Потом, отстранил от меня отца, покопался в саквояже и извлек оттуда еще несколько колб.

– Заберем, пожалуй, всё, – усмехнулся он.

– Вы его убьете, – глухо обронил Теодерих.

Темный маг вгляделся в него.

– Вижу, ты не за него переживаешь, а за свое потерянное богатство.

Маг подставил вторую, колбу, потом третью. Мне стало жутко холодно, словно я нырнул в ледяное озеро. Сознание стало отключаться. На полу зашевелилась пришедшая в себя мать, села, посмотрела с ужасом на происходящее. Потом кинулась с кулаками на Теодериха.

– Убери эту парочку с глаз долой, запри в какой-нибудь чулан – пусть там друг-другу глаза выцарапывают, – лениво приказал маг.

Один из вервольфов потащил родителей прочь. А я в этот момент увидел как начала разгораться мой кровь в колбах, меняя цвет на золотой. Там словно заплескался расплавленный металл и колбы взорвались. Кровь, словно превратившись в раскаленную плазму, угодила на мага и второго вервольфа, бесследно сжигая их обоих.

Тащивший моих родителей вервольф застыл в ступоре, чем воспользовался Теодерих и вырубил его заклинанием.

Мать метнулась ко мне, вырвала иглу, но на месте прокола даже капельки крови не выступило.

– Они забрали ее всю, Тео! – в отчаянии выкрикнула Мэйв. – Эгихард умирает…

Она зарыдала. Отец, хмурясь подошел, посмотрел на меня.

– Есть один вариант, – произнес он мрачно. – Не факт, что сработает. Но если сработает… мы навсегда забудем о нужде, Мэйв.

Он наложил заклятия на веревки, делая их крепкими настолько, что оглушенный вервольф не смог бы их разорвать со своей нечеловеческой силой. Потом они с матерью, бросили рядом с ним одеяло и уложили туда меня. Теодерих снова завозился в своем саквояже, извлек оттуда систему переливания, воткнул в вену оборотню, нацедил стакан.

– Дай Эгихарду выпить, если немного придет в себя – значит действует.

Мэйв поднесла мне стакан с кровью верфольфа, уговаривая выпить, но поскольку я сопротивлялся, влила мне в рот. Я закашлялся, едва не подавившись, но темнота перед глазами, в которую я норовил ускользнуть, рассеялась. Теодерих поглядел на меня и, кивнув, воткнул мне иголку, перекачивая кровь. Они просидели со мной так два часа.

– Может хватит, Теодерих, – спросила мать. – Крови этого здоровяка хватит на нескольких Эгихардов.

– Нет, объем тут не причем. Это особая магия и дракон поглотит ее всю, – отозвался Теодерих. – А донор должен умереть.

– Он не дракон, – с нажимом произнесла Мэйв.

– Очень мило, что ты привязалась к чудовищу, – задумчиво произнес отец. – Лучше бы…

– Все другие твои дети меня ненавидят. И тебя – тоже, если ты этого не замечаешь.

Теодерих подскочил, словно только сейчас вспомнил об остальных, которых увели темные маги. Наклонился над вервольфом и убедился, что кровь больше не идет, а тот – не дышит.

– Эгихард! – отец встряхнул меня за плечи. – Ты пришел в себя? Пойдем, надо освободить других.

– Нет, – ответил я.

– Обещаю, я куплю тебе в следующий раз всё, что ты захочешь.

– Нет.

Теодерих нахмурился, потом извлек из саквояжа, какие-то капли, накапал мне в стакан и дал выпить. У меня слегка заумутилось сознание. Захотелось спать. Я увидел, как мать вновь побледнела, но сейчас мне почему-то было все равно.

Теодерих нацепил на меня старую, сшитую из лоскутов кожи и подбитую мехом куртку. Потащил за собой на улицу. Везде было темно. Горный ветер трепал кроны деревьев с почти облетевшей листвой.

– Эгихард, в тебе теперь течет кровь вервольфа. Ты должен учуять, куда ушли остальные. Веди.

Остальное я помнил смутно. Но кажется, когда мы нагнали магов, уведших детей, отец достал крошечный флакончик и брызнул на всех трех магов, прежде чем они поняли опасность. Три мага сгорели, оставив на месте себя скелеты, а Теодерих, освободив детей, направился обратно, таща меня за руку и спрашивая направление. По утро мы, измученные, наконец оказались дома. Мать подогрела вчерашний ужин и разложила всем по тарелкам. Согревшись, я заснул.

После этого воспоминания отпустили меня. Я оглядел отцовский кабинет, не понимая, заснул ли я за чтением дневника или же «провалился» в воспоминание. Глянул на исписанные рукой отца листы и понял, что прочитал всего три страницы.

– Вот проклятье, – произнес я вслух и глянул на часы.

Омега показывала час ночи. Поглядел на дневник, выдохнул сквозь зубы и принялся читать дальше, решив, что все-таки надо мне его добить.

Дальше все было довольно-таки однообразно. Отец, поняв, что его невольный эксперимент с переливанием крови увенчался успехом, осуществил в дальнейшем несколько подобных. Раз в три месяца он полностью сливал кровь, и тут же заливал в меня кровь очередного магического существа. Тогда кровь в колбах не взрывалась. Также в конце каждого такого «обновления» крови, отец расписывал свойства, которые приобретала моя восстановившаяся драконья кровь.

Я прочел это и задумался. Взять, к примеру, ту же кровь оборотня. Отец описывал, что я мог взять след, как делал это Финбарр. Но сейчас я прекрасно осознавал, что такого дара у меня не было. Или же… Может быть, всего-навсего сработала психологическая ловушка и я, не зная о каких-то своих необычных особенностях, даже не догадывался, что что-то умею?

Надо будет прислушаться к себе и попробовать… Всякое. А еще лучше – найти остальные дневники моего «чудесного» отца и узнать, кого он там во мне намешал?

Я был уже на последних страницах, когда передо мной на столе вдруг возник кобольд.

– Черт, Ноткер, тебе-то что не спится? – спросил я.

– Ваша Светлость, простите, не хотел вас отрывать от чтения, но тут такое дело… – кобольд бледный и встревоженный смотрел на меня так, словно боялся мне о чем-то сообщать. – Вам лучше пойти со мной.

– Что стряслось? – я и не подумал вставать с кресла.

– Ваша супруга… Она забралась на самую высокую башню и… Если она свалится, даже мы не соскребем ее от брусчатки.

Я посмотрел на Ноткера так, словно услышал несусветную чушь.

– Маргарете забралась на башню? Поверь, у нее никогда не было суицидальных наклонностей.

– А если вы ошибаетесь? – осторожно возразил кобольд. – К тому же она приказала принести ей тот же виски, который вы пили днем и прилично набралась.

Я, поморщившись, поднялся.

– И как ты узнал, что она там? – поинтересовался я.

– Мне другие кобольды рассказали.

– Понятно. Что ж, пойдем, поглядим. Но, сдается мне, я знаю, чем это всем кончится.

– Чем? – мрачно спросил Ноткер.

– Увидишь.

Мы прошли в другое крыло и поднялись по винтовой лестнице на самый верх. В открытый люк, который выводил на площадку, летел снег. Я выбрался наружу и застыл. Зрелище было прекрасно.

Маргарете в длинной, до самых пят, белоснежной шубе, или даже скорее накидке, в которую можно было завернуть двоих таких, как она, забралась на зубец башни. В одной ее руке была бутылка, в другой пустой стакан. Увидев меня, она пошатнулась, указывая рукой вниз во внутренний двор.

– Вот, Харди, это все из-за тебя!

– Что из-за меня? Что там, снега много насыпало? – я глянул вниз и на моем лице не возникло ни единой эмоции. – Да, однозначно, из-за меня.

– Ты издеваешься надо мной? – страдальческим голосом спросила Маргарете.

– Конечно. Помочь? А то что ты такая нерешительная, – я шагнул к ней, делая вид, что хочу спихнуть ее вниз.

На лице Маргарете отразилось изумление, а потом в глазах сверкнула ярость и, выбросив стакан с бутылкой, она спрыгнула ко мне на площадку. Полы накидки чуть разошлись и я заметил, что она обута в горные ботинки из белой замши, явно чтобы не поскользнуться на мокрых камнях. Отличный спектакль.

– Не дождешься, Харди! – ее кулаки ударили мне в грудь. – Ненавижу тебя!

– Опять? – спросил я, смотря как налипают снежинки на ее золотистые волосы и ресницы зло прищуренных глаз. – Это становится скучно.

Маргарете, явно что-то прикидывая, поджала губы. Потом провела по ним кончиком языка. Ее тонкие пальцы начали расстегивать застежки на меховой накидке, которую она чуть распахнула. Под накидкой другой одежды не оказалось, если не считать ботинок и носков с нашитыми на них серебряными эдельвейсами. Грудь Маргарете среди белого окружения сама была похожа на два плотных идеально слепленных снежных шарика, увенчанных розовыми вишенками.

– Я все понял, Ваша Светлость, – смущенно пискнул где-то позади меня кобольд и спешно ретировался, исчезнув на лестнице.

Маргарете проводила его сердитым взглядом.

– Что он понял?

– То, что я понял давно. Что, Гретке, на экстрим потянуло? – поинтересовался я.

– Почему нет?

– Потому что я уже замерз.

Она шагнула ко мне, прижалась. Я ощутил ее горячее тело даже через ткань костюма.

– Хорошая шубка, – заметил я, притянув Маргарете к себе еще плотнее.

– Замерз? О да, я чувствую, как ты замерз, – захихикала Маргарете, совершенно оттаяв.

Я аккуратно подсадил ее на площадку между зубцов, а сам думал, что мне до отъезда в Пруссию надо переделать еще уйму дел. Завтрашний день обещал быть весьма насыщенным.