Текст книги "Убийства шелковым чулком"

Автор книги: Энтони Беркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Не вижу ни малейших признаков борьбы,– пробормотал доктор, обследуя ногти мертвой девушки.– Под ногтями ничего нет.

– Черт!– сквозь зубы выругался Морсби.

Роджер знал, что в случае, если борьба имела место, наиболее ценные улики могут содержаться на руках жертвы.

– Я бы хотел знать, есть ли следы на теле,– добавил старший инспектор.

– Сразу?– спросил доктор.– Позже я так или иначе проведу полный осмотр.

– Пожалуй, я бы предпочел узнать это сразу. Очень важно выяснить, имеются ли на теле признаки борьбы.

– Хорошо,– кивнул доктор.– Я ее раздену. Но, судя по рукам, не думаю, что там есть подобные признаки.

Грин, успевший присоединиться к троице у дивана (Роджер держался в стороне, не зная, что ему делать), повернулся к фотографу.

– Хорошо, Блэнд, можете подождать в коридоре. И вы тоже, Эндрюс.– Он дал аналогичные указания констеблю, рисующему план, и другим подчиненным, которые сразу же вышли.– Незачем устраивать пикник воскресной школы, пока доктор обследует тело, сэр,– сердито сказал он заместителю комиссара, впервые проявляя какие-то эмоции.

– Сначала я измерю температуру,– заявил доктор.

На полминуты воцарилась мертвая тишина.

– Спереди никаких следов, верно, доктор?– сказал Морсби.

Врач поднял взгляд.

– Пока не вижу никаких, но нужно обследовать более тщательно. Впрочем, я уверен, что никакой борьбы не было. Эге, что это?

Роджер подошел к остальным. Все четверо уставились на две поперечные вмятины поперек задней стороны бедер девушки – каждая длиной в четыре-пять дюймов.

– Странно,– заметил доктор.– Что вы об этом думаете, инспектор? Похоже, они появились незадолго до смерти, иначе успели бы обесцветиться. Слишком поздно для синяков, и слишком рано для трупных пятен.

Грин казался озадаченным.

– Выглядит так, будто ее сильно ударили по ногам чем-то вроде тонкой трости.

Доктор нахмурился.

– Нет. Такие следы не могли возникнуть от удара тростью. Это результат давления, продолжавшегося довольно долго, иначе кожа бы выровнялась. В ширину они не более дюйма. Я бы сказал, что она минимум полчаса просидела на краю стула с острой металлической гранью спереди.

– Зачем ей это делать?– недоуменно спросил Морсби.

– Меня не спрашивайте,– ответил доктор.– К тому же я не думаю, что она так поступила, а просто предполагаю, что именно могло оставить такие следы.

– По-вашему, они важны?– осведомился заместитель комиссара.

– Ни в малейшей степени,– быстро отозвался доктор.– Причина смерти абсолютно ясна – удушение вследствие повешения. Ну, давайте взглянем на термометр.– Он посмотрел на шкалу и хмыкнул.

– А что спереди, доктор?– допытывался Морсби.

Доктор перевернул тело и внимательно обследовал кожу.

– Никаких следов,– заявил он наконец.– Если хотите, сэр Пол, я произведу вскрытие, но уверен, что оно ничего не даст.

– Лучше все-таки сделать вскрытие,– промолвил ассистент комиссара.Значит, следы борьбы отсутствуют?

– Полностью. Никакой борьбы не было. Нет следов ни на запястьях, ни на лодыжках. Думаю, она мертва часа три, самое большее три с половиной. Сколько сейчас? Половина пятого. Значит, она умерла где-то между двадцатью и тридцатью пятью минутами второго – в час она была почти наверняка жива, а без четверти два почти наверняка мертва. Видите, окоченение еще не наступило. Ну, это все, что я могу здесь сделать. Полагаю, позже тело доставят в морг.

– Если вы закончили, доктор, то поверните ее снова лицом вниз,попросил Грин.– Я хочу, чтобы эти следы сфотографировали.

Доктор повиновался, расправив тонкое белье.

Роджер уставился на неподвижное тело. "В час, когда она еще была жива,думал он,– я заказывал мясо для Плейделла; в половине второго, когда она, возможно, умирала, я заказал еще полкружки пива; в два, когда она была мертва, я оплачивал счет". Ему становилось жутко при мысли, что когда бедняжку убивали, они с Плейделлом сидели за ленчем. Хотя людям приходится есть точно так же, как и умирать.

Без особой уверенности Роджер назвал себя сентиментальным дураком.

Глава 13

Очень сложное дело

После ухода врача группа возле дивана распалась. Фотографа вызвали снова, и покуда Морсби и инспектор Такер совещались вполголоса, старший инспектор Грин дал ему указания.

– Видите эти следы?– сказал он, снова обнажив бедра убитой.– Я хочу, чтобы вы сфотографировали их как можно лучше. Передвиньте диван таким образом, чтобы на него падал свет, но потом верните его на прежнее место. Потом можете идти проявлять снимки – на теле больше нет никаких следов.

Старший инспектор вновь присоединился к Морсби и Такеру.

– Я, как и доктор, не думаю, что эти следы очень важны,– заметил он,но на всякий случай лучше их зафиксировать.

– Да, если это удастся,– отозвался Морсби.– Такое сфотографировать нелегко.– Они продолжали разговор.

Роджер подошел к двери и обследовал ее. Он уже обратил внимание, что в нижней ее части нет никаких царапин, которые могли оставить туфли на высоких каблуках во время отчаянного сопротивления, как было в случае с Дженет Мэннерс. На верхней части панели также не было следов – это соответствовало заявлению доктора, что из-под ногтей девушки ничего не удалось извлечь. Очевидно, бедняжка Дороти Филдер, в отличие от Дженет и, как позже узнал Роджер, Элси Бенем, умерла спокойно.

Перед дверью, верхней поперечной перекладиной к ней, все еще лежал на спинке опрокинутый стул. Роджер осмотрел его вблизи, но не обнаружил ничего существенного. Стул был без подлокотников, с высокой спинкой, увенчанной резной перекладиной и настолько низким сиденьем, что Роджер даже удивился, каким образом оно оказалось соответствующим своему мрачному предназначению. Ему казалось, что, если девушка не стояла на цыпочках, чулок натянулся бы так сильно, что она смогла бы коснуться пола пальцами ног. Потом он вспомнил, что стул, в конце концов, служил всего лишь элементом декорации самоубийства. Там не менее было странно, что убийца, столь тщательный во всех прочих отношениях, выбрал именно тот стул, который менее всего подходил для его цели.

Повернувшись, Роджер увидел, что заместитель комиссара направляется к нему.

– Вы Шерингэм, не так ли?– вежливо заговорил сэр Пол, протянув руку.Простите, что не обратился к вам раньше, но дел было слишком много. Мой предшественник рассказывал мне о блестящей работе, проделанной вами в Уичфорде. Ну, что вы думаете обо всем этом?

– Что мне не следует здесь находиться,– честно ответил Роджер.– Никогда в жизни я не чувствовал себя таким незначительным.

– Если на то пошло, мы все незначительные зубчики одного большого колеса,– усмехнулся заместитель комиссара. Он окинул комнату взглядом, который вновь стал серьезным, задержавшись на мертвой девушке.– Жуткая история. Конечно, если это действительно убийство. Это первое крупное дело, которое попало мне в руки после моего назначения, и, должен признаться, оно мне совсем не нравится. Когда до него доберутся газеты, полетят пух и перья, если нам не удастся быстро поймать убийцу. Помните, что о нас писали во времена Джека Потрошителя?

– Да, но это не была вина Скотленд-Ярда. У полиции не было ни единой зацепки.

– Ее нет и сейчас,– мрачно отозвался сэр Пол.– Мы не нашли ни одной новой улики. Этот человек, должно быть, криминальный гений. Нет даже намека на отпечатки пальцев.

– Не знаю насчет гения, но он, безусловно, сущий дьявол,– пробормотал Роджер.

– Что верно, то верно,– согласился заместитель комиссара.

Несколько минут они молча наблюдали за остальными. В комнате стало просторнее. Фотограф удалился, и участковый инспектор последовал за ним дать указания своим людям насчет охраны квартиры и выноса тела. Дактилоскопист вернулся и продолжал поиски, но всякое подобие надежды исчезло с его лица. Морсби и старший инспектор все еще совещались в углу.

– А я был на ленче в своем клубе, когда это произошло,– снова заговорил Роджер.– Между прочим, с Плейделлом – женихом леди Урсулы, если вы его помните.

– Да, я немного с ним злаком. Он быстро поймет что дело нечисто.

– Уже понял.

Сэр Пол вздохнул.

– Мы не сможем долго скрывать это от репортеров.

– Странно, что на сей раз нет никаких признаков борьбы,– заметил Роджер.

– Да, ни в комнате, как можете видеть сами, ни на теле, как заявил доктор. Конечно он произведет вскрытие, но я сомневаюсь, что это снабдит нас новыми сведениями. Причина смерти достаточно очевидна даже для любителя.

– И нет никаких следов на запястьях.

– Да, и на лодыжках тоже.

Роджер задумался.

– Насколько я помню, на запястьях леди Урсулы имелись слабые следы. Они были и на лодыжках?

– Да, едва заметные. Очевидно, ее связали, если вы это имеете в виду.

– А эту девушку нет? Странно. Или ее связали чем-то, не оставляющим следов?

– Вряд ли убийца каждый раз использовал один и тот же метод,– заметил сэр Пол.– У двух других девушек не было следов на запястьях.

– Морсби говорил мне, что их собираются обследовать заново.

– Да, утром я получил рапорт. На телах нет никаких следов – иными словами, борьбы не было... Да, инспектор?

Подошедший Грин кивнул Роджеру, как бы давая понять, что хотя они едва знакомы, он знает о нем достаточно, чтобы не возмущаться его присутствием. Однако в этом кивке не чувствовалось особой сердечности.

– Боюсь, этот случай мало чем нам поможет, сэр,– сказал он.– Морсби и я ничего не смогли обнаружить. Этот тип свое дело знает, но я готов поклясться, что он не из наших постоянных клиентов.

– Я тоже так думаю,– согласился сэр Пол.– Ну, вам Морсби лучше еще раз все обследовать, дабы быть уверенности, что вы ничего не упустили. Нам нужно как можно скорее поймать убийцу, тем более что отсутствие отпечатков на книге безошибочно указывает на его существование.

Старший инспектор выглядел слегка обиженным: было очевидно, что ему не понравилось предположение, будто он мог что-то упустить. Роджер был склонен с ним согласиться. Грин не казался человеком, способным что-либо недоглядеть.

– Теперь газеты на нас набросятся,– печально добавил сэр Пол.– Боюсь, что журналисты уже околачиваются вокруг.

Грин посмотрел на Роджера, словно не был уверен, что один из них уже не находится здесь.

– Что мы им скажем, сэр, если они появятся?– спросил он.– Мы ведь не хотим спугнуть нашу птичку, сообщив газетчикам, что идем по ее следу.

– Безусловно, не хотим. Лучше разошлите редакторам просьбы не комментировать это дело. Можете тактично намекнуть, что Скотленд-Ярд не вполне удовлетворен, но недочет возбуждать интерес общественности до окончания расследования.

– Да, сэр, я об этом позабочусь.

– Кстати, инспектор, как насчет еще одной возможной нити? Морсби утверждает, что этот человек безумен. Думаю, вам следует навести справки о маньяках-убийцах, пребывающих на свободе в течение последних двух месяцев.

– Конечно, сэр, мы можем это сделать,– немного снисходительно сказал Грин.– Но думаю, если бы вы или я встретили его, не зная, кто он, то ни за что бы не догадались, что он безумен.

– Именно это я и говорил все время,– вставил Роджер.

– В самом деле, мистер Шерингэм?– вежливо, но без особого интереса отозвался старший инспектор и снова отошел к Морсби.

Заместитель комиссара сдержал улыбку, хорошо зная своего подчиненного.

– Ну, Шерингэм, больше нам тут делать нечего,– сказал он.– Поедем в мой клуб и выпьем по чашке чаю. Я бы хотел поболтать с вами об этом деле и услышать, что вы о нем думаете.

– Спасибо, с удовольствием,– поблагодарил Роджер. Он никогда не отказывался от приглашения поговорить.

Когда они вышли на лестничную площадку, сэр Пол оглянулся.

– Конечно, остается еще другая девушка, но пусть ее расспрашивают эти двое. В конце концов, это их работа, и они выполнят ее лучше нас. К тому же слишком много людей ее только напугают – она и так в истерическом состоянии. Но я не рассчитываю ни на какие полезные сведения от нее. Дело крайне сложное.

Они сели в такси и поехали на Пэлл-Мэлл {Пэлл-Мэлл – улица в центре Лондона, где находится ряд клубов}.

Найдя уединенный столик в углу просторного помещения, они заняли его, и сэр Пол заказал чай. Роджер описал, как у него возникли первые подозрения, и сообщил о выводах, к которым он пришел. Заместитель комиссара оказался отличным слушателем. Роджер выразил сомнение в том, что следует слишком полагаться на бумагу с запиской леди Урсулы. Но сэр Пол с ним не согласился.

– Ведь это единственная конкретная нить, которой мы располагаем,заметил он.– Ее нужно исследовать до конца.

– Я чувствую, что это дело не удастся раскрыть вашими обычными методами,– сказал Роджер.– К тому же пить не так уж надежна. Как вы должны помнить, то же самое было с Джеком Потрошителем. Мне кажется, французский метод может быть результативнее.

– Тем не менее нам придется придерживаться британских методов,отозвался сэр Пол.– Иного англичане не потерпят. Помните, какая не так давно поднялась суета из-за взятия отпечатков пальцев у подозреваемого. Если он был невиновен, то ему эта процедура пошла бы только на пользу, но британская публика восприняла это как посягательство на ее свободу. Газеты начали шуметь из-за неанглийских методов, в итоге наши руки были связаны, и нам не позволили даже такого пустяка. Нет, Шерингэм, бесполезно уговаривать меня изменить наши методы даже для того, чтобы поймать убийцу. Англичане предпочли бы оставить всех убийц на свободе, чем что-либо изменить в способах их поимки. Вы сами должны это знать.– Тема явно была весьма чувствительной для сэра Пола.

– Полагаю, вы правы,– вынужден был признать Роджер.

– Кроме того, не забывайте, что британские присяжные – совсем не такие, как французские. Для них имеют смысл только конкретные доказательства. Француз испытывает довольствие от глубокомысленных рассуждений, а англичанину на них наплевать. Можете сколько угодно пытаться ослепить британских присяжных блистательными умозаключениями и хитроумными дедукциями, но если их не будут подкреплять солидные факты, они и глазом не моргнут. В наш суд нужно являться с неопровержимыми доказательствами.

– Да,– снова согласился Роджер.– Морсби постоянно втолковывает мне разницу между уверенностью в личности преступника и возможностью доказать его вину в суде. Он, кажется, думает, что, когда мы найдем убийцу, нам будет нелегко отыскать надежные улики против него.

– Так оно и есть,– мрачно кивнул сэр Пол.– Ведь негодяй не оставляет нам ни единой улики. Возьмите хотя бы последний случай. Кроме негативного факта – отсутствия отпечатков на книге,– который может убедить нас, но не обязательно убедит присяжных, нет никаких доказательств, что это не самоубийство. Мы-то знаем, что это не так, но каким образом мы сможем доказать, что это убийство, если у нас нет ни единого подозреваемого?

Роджер не возражал, но оставался при своем мнении, что в данной ситуации обычные полицейские методы ни к чему не приведут. И если Скотленд-Ярд связан по рукам и ногам, то к нему это не относится.

Они пустились в отвлеченную дискуссию о том, как трактует подобные преступления криминология. Сэр Пол, как и Роджер, был энтузиастом этой науки.

– Это почти совершенное преступление,– сказал заместитель комиссара, зажигая очередную сигарету.– В нем не видно ни единой погрешности – и его совершил безумец! Какой вызов профессиональным преступникам!

– Почти совершенное?– переспросил Роджер.– Почему не полностью?

– Потому что абсолютно совершенное преступление,– улыбнулся сэр Пол,никогда бы не сочли преступлением вообще.

– Вы правы. Между прочим, вы обратили внимание, как мало убийц на почве секса удается поймать?

– Естественно, если только они намеренно не выдают себя, как Нил Крим, то ухватиться просто не за что. Нет стартового пункта для расследования, нет мотива, способного к чему-либо привести. В конце концов, в девяти случаях из десяти именно мотив приводит виновного на скамью подсудимых. Наличие мотива и возможностей заставляет профессионала петь от радости: он знает, что сможет найти преступника.

– Очевидно, причина в том, что я любитель,– вздохнул Роджер,– но должен признаться, что я предпочитаю быстрые результаты. Я выхожу из себя при мысли, что, может быть, придется сидеть и ждать, пока этот зверь прикончит еще полдюжины несчастных девушек.

– Но вы должны понимать, Шерингэм, что в подобных делах аресту всегда предшествует кропотливое исследование. Думаете, почему старшему инспектору Нилу понадобился почти год, чтобы собрать доказательства против Смита "убийцы жен в ваннах", как окрестили его журналисты?

– Я все понимаю, но задержки безумно меня раздражают. Боюсь, я бы не смог стать профессиональным детективом. Вы собирайтесь вернуться на Грейз-Инн-роуд?

– Вы имеете в виду, что вам самому хочется туда вернуться?

Роджер кивнул:

– Откровенно говоря, да. Мне не терпится услышать, что сообщила подруга жертвы. К тому же они ведь наверняка выясняют, не видел ли кто-нибудь, как убийца входил в дом или выходил оттуда.

– Разумеется, Такер этим займется. Это рутинная процедура. Можете поехать туда, если хотите, Шерингэм. К сожалению, я не смогу вас сопровождать – мне нужно возвращаться в Ярд.

– Не считайте меня навязчивым, сэр Пол,– добавил Роджер,– но если к вам поступит какая-то информация об этих преступлениях, я был бы вам очень признателен, если бы мне позвонили домой. Думаете, это можно устроить?

– Думаю, можно,– улыбнулся заместитель комиссара.

Благодарности Роджера прервал официант, сообщивший сэру Полу, что его зовут к телефону. Роджер вышел вместе с ним в холл, где они расстались. Надевая пальто и шляпу, Роджер подумал, что его удалили с места преступления не случайно, а намеренно, с целью предоставить полицейским возможность заниматься рутинной работой не под наблюдением неофициального коллеги. Если так, то у них было для этого достаточно времени. Но даже если его возвращение будет встречено с негодованием, он это переживет и не станет убегать, поджав хвост.

Едва Роджер спустился на тротуар, как его окликнули сзади. Сэр Пол стоял в дверях, подзывая его. Повернувшись, Роджер взбежал по ступенькам.

– У вас какие-то новости?

Сэр Пол кивнул.

– Кажется, нам повезло,– заговорил он вполголоса, чтобы его не услышал швейцар.– Я подумал, что вам следует об этом знать. Только что Морсби сообщил по телефону, что ему удалось получить хорошее описание человека, которого мы ищем.

– Наконец-то!– воскликнул Роджер и побежал вниз ловить такси.

Глава 14

Детектив Шерингэм в ударе

Морсби приветствовал Роджера достаточно любезно (хотя старший инспектор выглядел не слишком довольным) и рассказал ему о происшедшем. От Зелмы Дипинг не удалось узнать ничего. Насколько ей было известно, Дороти Филдер не ожидала никаких посетителей; у нее не было никаких предположений относительно личности визитера, так как многие люди, главным образом связанные с их профессией, время от времени заглядывали к ним, случайно оказываясь поблизости.

В основном ее информация имела негативный характер. Дороти никого не ожидала, не была ни с кем помолвлена и не имела особо близких друзей среди мужчин. Зелма Дипинг никогда не слышала о Джордже Даннинге или Джералде Ньюсаме. Правда, имя Арнолда Беверли казалось ей знакомым, но она не могла вспомнить в связи с чем, и, безусловно, никогда с ним не встречалась. Зелму предупредили, чтобы она никому не рассказывала о сегодняшних событиях, разрешили поехать в сопровождении полиции в дом замужней подруги в Хэмпстеде {Хэмпстед – северо-западный район Лондона, место проживания художников и писателей} и оставаться там, пока не будут закончены следственные мероприятия в ее квартире.

Зато консьерж сообщил ценную информацию. Он проживал в маленькой квартирке в полуподвале слева от входа, середина окон которой, находившихся за узким приямком, располагалась на уровне тротуара. Восемь каменных ступенек вели к входной двери здания, ведущей в холл. В любую квартиру можно было попасть только таким путем, конечно если не пробираться через крышу.

Консьерж предпочитал сидеть в передней комнате своей квартирки особенно ближе к полудню, когда заканчивались его утренние обязанности,– в такой позе, чтобы видеть ступеньки снаружи, читая газету и время от времени поглядывая на поднимающихся к входу и спускающихся на тротуар. Таким образом он мог обозревать всех входящих, угадывая по их поведению, требуются ли его услуги, но выходящие были видны ему только со спины, если не сворачивали в сторону его квартиры – тогда он наблюдал их в профиль, когда они проходили мимо.

Консьерж был старым армейским сержантом и членом корпуса ветеранов Морсби считал его не только надежным, но и толковым свидетелем.

Консьерж сообщил перечень незнакомцев, входивших в дом от без нескольких минут двенадцать, когда он занял свой пост в кресле, и часом, когда его позвали обедать. Конечно, консьерж не мог поручиться за точность, но уверял, что не жалуется на память. Во всяком случае, Морсби перечень вполне удовлетворил.

Незадолго до полудня в дом вошла девушка, в которой консьерж опознал актрису и которая пробыла внутри всего несколько минут. Минут в пять первого пришел молодой человек, похожий на электрика или водопроводчика,– консьерж не видел, как он уходил. Сразу после него пришла старая женщина, а за ней, около четверти первого, пожилой мужчина с бородой, в цилиндре и очках в золотой оправе, напоминающий семейного адвоката,– выйдя из дома минут через двадцать, он уехал в такси. Во время его пребывания в дом вошел еще один мужчина, который вышел через десять минут с девушкой, проживающей в одной из квартир. Между половиной первого и часом пришли одна или две женщины, и наконец, без нескольких минут час, прибыл джентльмен, который, по-видимому, спешил. Он выскочил из такси, заплатил водителю и взбежал по ступенькам, ноне так быстро, чтобы консьерж не успел его рассмотреть.

Это был красивый, хорошо сложенный и хорошо одетый мужчина среднего роста, лет от тридцати до сорока, с темными усиками, в синем пальто, шляпе-котелке, который держал в руке замшевые перчатки. Консьерж не сомневался, что смог бы его узнать, если бы увидел снова. Он не заметил, как посетитель уходил, потому что через несколько минут его позвали обедать.

– Это и был наш человек, мистер Шерингэм,– закончил Морсби.

– Молодчина ваш консьерж!– одобрил Роджер.

Они сидели в маленькой гостиной жертвы. Тело уже забрали, и предписание не трогать мебель было снято. В квартире остались только Морсби и Грин даже инспектор Такер удалился составлять рапорт. Очевидно, полиция пришла к выводу, что на месте преступления больше ничего не удастся обнаружить. Тем не менее констебль все еще дежурил у входной двери.

Инспектор Грин, сверливший Роджера долгим немигающим взглядом, наконец принял участие в разговоре:

– Теперь нам остается только идентифицировать его, мистер Шерингэм. Может быть, подскажете, как нам это сделать?

– О, это рутинная работа,– улыбнулся Роджер.– Предоставляю ее вам.

Грин хмыкнул и отвернулся, не улыбнувшись в ответ. Но Роджер знал, что, несмотря на свою неприветливость, Грин весьма толковый детектив, хотя и не слишком соответствует общепринятому представлению о таковом.

Роджер снова обратился к Морсби:

– Как насчет такси, в котором он прибыл? Вы, конечно, сможете его отследить?

– Мы, безусловно, отыщем водителя, хотя не знаем, сумеет ли он нам помочь. Как бы то ни было, он наша главная надежда. Но, мистер Шерингэм...

– Да?

К удивлению Роджера, Морсби выглядел смущенным, даже почти робким, а робкий старший инспектор – уже само по себе явное противоречие.

– Да?– повторил Роджер, так как Морсби, казалось, испытывает затруднения.

– Ну, думаю, у меня есть неплохая мысль насчет того, кем может оказаться наш человек.– Инспектор походил на ребенка, который стесняется признаться в каком-то проступке.

Роджер подумал, не испытывает ли Морсби чувство вины за то, что опередил его в разгадке тайны, хотя до сих пор инспектор не проявлял подобной щепетильности.

– Уже?– отозвался Роджер таким тоном, словно говоря: "Все в порядке, дитя мое, но больше так не делай". Очевидно, он сам это почувствовал, так как быстро добавил: – С вашей стороны это необычайно ловко.

– Пожалуй,– согласился Морсби, но вид у него при этом был удрученный.

Роджер недоуменно уставился на него.

– Ну и кто же этот тип?

– Если не возражаете, мистер Шерингэм,– ответил Морсби с таким виноватым видом, как будто сам совершил эти убийства,– я не стану сообщать вам это, пока не буду уверен окончательно. Конечно, если вы будете настаивать, мне придется согласиться, учитывая наш договор, но сейчас я предпочел бы этого не делать. Позднее вы поймете причину.

– Хорошо,– кивнул озадаченный Роджер.– Не знаю, куда вы клоните, но можете ничего мне не говорить, если не хотите.– Он надеялся, что у сэра Пола не окажется столь странных причуд.– Но если вы опасаетесь разглашения информации, то мне казалось, вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы не бояться...

– Нет, мистер Шерингэм,– быстро прервал его старший инспектор.Разглашение тут ни при чем. Но раз вы так любезны, мы отложим эту тему до тех пор, пока я проверю правильность моей гипотезы. Так будет гораздо лучше.

– Кстати, о проверке,– заметил Роджер, решив сменить тему.– Полагаю, вы наведете справки и о других людях, приходивших в течение этого часа? Просто для пущей верности.

– Да, разумеется,– с почти комичным облегчением на лице ответил Морсби.– Мы не оставляем никаких лазеек.

– Лазеек!– отозвался Грин с другого конца комнаты.– Сдается мне, в этом деле нет ничего, кроме лазеек, наспех связанных шнурком для ботинок. Как нам доказать, что этот парень совершил убийство, когда мы его поймаем? Вот что я хотел бы знать.

Последовала пауза, во время которой все трое думали об одном и том же.

– Но консьерж показал...– начал Роджер.

– Что помешает ему заявить, будто он просто забежал пригласить девушку на ленч, не дождался ответа и ушел?– осведомился Грин.– Так он и сделает, и мы не сможем это опровергнуть. Чем нам тогда помогут показания консьержа, мистер Шерингэм?

– Понятно,– пробормотал пристыженный Роджер.

– Как доказать, что он вообще имеет отношение к этой квартире?продолжал Грин.– С пей его абсолютно ничего не связывает. Нигде нет никаких отпечатков пальцев. Показания консьержа лишь свидетельствуют, что он имел возможность совершить преступление после ухода другой девушки. Ну и какой нам от этого толк?

– Никакого,– робко согласился мистер Шерингэм.

– Предположим, этот человек скажет, что звонил в другую дверь и не получил ответа. Скажем, в дверь девушки, которая, по словам консьержа, вышла из дому около половины первого. Что мы можем на это ответить? "Да, сэр, возможно, но мы не думаем, что это так"!– Этот образец скотленд-ярдовского остроумия был произнесен предельно ироничным тоном.– Нам от этого будет очень много пользы, не так ли, мистер Шерингэм?

– Да,– быстро ответил Роджер.– Я имею в виду, нет. Морсби, а в какое время ушла Зелма Дипинг? Вы об этом не упомянули.

– Достаточно рано,– отозвался старший инспектор, который, забыв о недавнем дискомфорте, с усмешкой наблюдал за смущением своего неофициального коллеги.– В самом начале двенадцатого, оставив жертву одну в квартире. Она говорила, что отправилась за покупками, прежде чем пойти с кем-то на ленч.

– А консьерж наблюдал за входом только с двенадцати. У нас остается брешь почти в целый час, верно?

– Вы хотите сказать, что преступник мог прийти между одиннадцатью и двенадцатью, но убить девушку только через пару часов?– снисходительным тоном осведомился Морсби.– Конечно это возможно, но вряд ли нам стоит из-за этого беспокоиться.

– Я просто подумал, что об этом может побеспокоиться адвокат,– заметил Роджер.

– Да, тут, несомненно, есть лазейка. Но, как сказал старший инспектор, все это дело состоит из лазеек.

Грин, все еще расхаживающий по квартире с огромной лупой, что-то буркнул, очевидно подтверждая количество лазеек.

– А как насчет пожилого мужчины с бородой и в очках в золотой оправе, похожего на семейного адвоката?– спросил Роджер.

– Почему вы о нем вспомнили, мистер Шерингэм?

– Ну, он больше соответствует типу преступника, которого мы ищем, чем атлетически сложенный красивый мужчина, которого выбрали вы. Вы проверили этого человека? Кто-нибудь в доме пользуется услугами бородатого адвоката в цилиндре?

– Нет, мистер Шерингэм, мы еще к этому не приступали. Такер этим займется, как только освободится. Но мы Должны опираться на факты, а не на типы. Старый джентльмен не мог совершить преступление, так как он вышел из дому вскоре после половины первого, а убийство произошло самое раннее в час, возможно, в половине второго. Нет, у нас выбор между парнем, похожим на электрика или водопроводчика, и красивым мужчиной в синем пальто – причем ставить следует на последнего, потому что Такер, безусловно, завтра все выяснит о так называемом "электрике".

– Пожалуй,– неохотно согласился Роджер.– И все же этот кандидат не слишком соответствует...

– Будет соответствовать, когда мы его поймаем,– бодро заверил его Морсби.

– Если вы закончили,– обратился к ним Грин,– я возвращаюсь в Ярд. Вам лучше поехать со мной, Морсби. Хочу взглянуть, как получились фотографии.

– Пожалуй, здесь больше делать нечего,– сказал Морсби.– Вы оставите человека у двери?

– Да. Пока лучше никого не впускать. Боюсь, я зря потратил время. Вы идете, мистер Шерингэм?– Очевидно, он не намеревался позволить Роджеру вести расследование не под наблюдением.

Роджер оторвался от мыслей об отпечатках пальцев, которые всегда присутствуют в детективной литературе, но удручающе редко в реальности.

– Да,– откликнулся он.– Хотя погодите! Кажется, у меня есть идея!

Два старших инспектора посмотрели друг на друга без особого энтузиазма. Идеи Роджера не приводили их в восторг.

– В самом деле, мистер Шерингэм?– машинально отозвался Морсби.

– Да. Вы говорили, инспектор, что нет никаких отпечатков пальцев, указывающих на присутствие этого человека в квартире. А снаружи?

– По-вашему, где именно за пределами квартиры подозреваемый мог оставить полезные для пас отпечатки, мистер Шерингэм?– спросил Грин.

– На кнопке звонка, инспектор,– не без злорадства ответил Роджер. Ему казалось, что Грин заслужил этот щелчок.

– Что ж, идея неплохая,– великодушно признал Морсби.

Старший инспектор Грин устремил на него угрюмый взгляд. Очевидно, его правилом было никогда не одобрять идеи любителей в их присутствии.

Тем не менее Грин согласился проверить кнопку звонка.

– Этот человек должен был последним притронуться к ней,– объяснил Роджер, когда они вышли в холл.– миссис Дипинг наверняка воспользовалась своим ключом, а с тех пор дверь почти все время была открыта. Кроме того, Как вы помните, консьерж сказал, что наш человек держал в руке пару лайковых перчаток, а не носил их. Есть шанс, что он не надел их, пока не вошел в квартиру.