Текст книги "Сплетение сфер. Демон и целительница (СИ)"
Автор книги: Энни Вилкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Сплетение сфер. Демон и целительница
Глава 1. Предательство (Лаора)
– Твой опекун тебя продал, девчонка. Моему хозяину. Только не стоит мнить о себе много, – усмехнулась Эгрин, служанка демонического клана Тиммисеайе. Эгрин повела стройными бедрами, словно эта мысль ее возбуждала. – Ты не нужна лорду Оркайору как ты. Только на кровь, ничего больше. Милая маленькая Лаора, – пропела Эгрин, с удовольствием щуря золотые глаза. – Думала, Син будет защищать тебя? А он выкупил тобой свой долг за обучение.
Лаора знала: Эгрин, которую лорд Оркайор обычно посылал передать Сину поручения, ненавидела всех, кто представлял для Сина ценность. Будь воля служанки, она свернула бы Лаоре шею своими длинными когтистыми руками, лишь бы уничтожить то, что считала препятствием на пути к сердцу мага.
Обычно Лаора пропускала слова безобидной служанки мимо ушей, говоря себе, что демонице очень не повезло: оказаться слабейшей в порабощенном роду, фактически на месте рабыни одного из кровожаднейших демонов – ужасная судьба. Целительница могла лишь догадываться, какие изощренные страдания выпадали на долю Эгрин, и понимала: та уцепилась за Сина с подобным жаром лишь оттого, что он действительно мог ее вытащить из лап демона-хозяина.
Лаора даже просила за Эгрин, а Син лишь посмеивался над своей воспитанницей: «Ты слишком наивна и добра, Лаора. Причина страсти рабыни не важна, как и ее печальная судьба – она такое же чудовище, как ее хозяева».
Син. Самый дорогой, единственный по-настоящему близкий Лаоре человек. Заменивший ей всех – мать, отца, старшего брата, учителя. Син, который был рядом с тех пор, как в пятнадцать лет она с трудом пережила разрушение дома и потерю памяти. Син, по-своему заботящийся и защищающий, пусть и холодный, отстраненный и жесткий, как сталь.
Син, который никак не мог совершить подобного.
И все же сомнение Эгрин в Лаоре зародила: опекун, которого Оркайор Тиммисеайе обучил мастерству плетения смертоносных заговоров, был вынужден исполнять приказы демона до тех пор, пока не отдаст долг. Син ждал возможности с нетерпением. Лаора знала, что тот занимался чем-то жутким, о чем даже такой спокойный человек, как он, не говорил много. Целительница подозревала, что Син служит Оркайору палачом – и как никто желала своему любимому опекуну свободы.
Вот только… Син и правда отдалялся. Последний год они почти не разговаривали. Лаора все время ощущала холод, словно Син размышлял о чем-то, куда ей нос совать было нельзя.
– Эгрин, спасибо, что предупредила, – вежливо ответила Лаора, унимая отчего-то быстро колотящееся сердце.
Она встала из глубокого кресла, прошла к жарко палящему камину, который зажигала лишь в отсутствие любящего прохладу Сина. Сильнее, чем нужно, вцепилась в графин с вишневым соком, ощущая, как на коже отпечатались завитки хрустального узора. Заставила себя ослабить хватку, выдохнуть и налила рубиновую жидкость в два стакана. Син говорил, что с Эгрин нужно обращаться, как с кусачей собакой – строго, но Лаора всегда предлагала служанке выпить и расположиться в кресле, пока опекун не видел. В конце концов, никто не заслуживал подобного – Эгрин и так носила ошейник.
Демоница приняла стакан с ухмылкой. В глазах ее плясало ликование.
– Думаешь, я вру.
– Я знаю, что ты не любишь меня, – ровно отозвалась Лаора, не давая голосу дрогнуть. – И понимаю почему. Но мы уже выясняли: вреда мне причинить тебе не позволяют. Не надо ссорить меня с Сином. У тебя все равно не получится.
Эгрин осушила стакан одним длинным глотком, словно просто влила в себя красную, как кровь, жидкость. Она повертела мерцающий в бликах огня стакан в пальцах, будто раздумывая, не расколотить ли его о деревянный пол, а потом со звоном поставила на каменную столешницу и откинулась назад, поднимая острую грудь, прикрытую лишь тонким слоем не сглаживающего очертания сосков шелка.
– Ты его не заслуживаешь. Я так рада, что Син это понял, наконец.
– Я не стою и не стояла у тебя на пути, – подняла подбородок Лаора. Сейчас в поведении Эгрин что-то изменилось, и это грызло Лаору плохим предчувствием.
– Не пой мне лживых песен, человеческая малявка, – мурлыкнула Эгрин привычное оскорбление, которое никогда не решалась повторить при Сине. Она встала, с кошачьей грацией перетекая на ноги, откидывая огненные волосы назад и потягиваясь. Рубин в ее ошейнике мерцал, как багряное око. – Он не скрывает, что ты – единственная важная персона в его жизни. Из всех женщин всех миров господин Син удостаивает своим обществом лишь тебя. Удостаивал. Похоже, ты разочаровала его, стала скучна, недостаточно любвеобильна. Или выработала свой резерв.
Лаора не ответила. Бесполезно было снова доказывать Эгрин, что она и не думала вступать в романтическую связь с человеком, заменившим ей семью – и что он точно не мог испытывать к своей воспитаннице, для которой стал скорее отцом, подобных чувств. Как и многие демоницы, о которых рассказывал Син, Эгрин смотрела на мир сквозь призму собственных желаний – а значит, и похоти.
– Зачем ты пришла? – пригубила сок Лаора. – Сина сейчас нет.
– Чтобы увидеть выражение твоего лица, – оскалилась Эгрин. – Не желаешь посмотреть мою память? Я покажу тебе ее добровольно, добровольнее не бывает.
– Зачем на самом деле? – сжала зубы Лаора, ощущая, как паника нарастает. Знатоков разума, способных изменить память, она не встречала никогда.
– Чтобы ты убежала и не досталась моему хозяину, конечно, – вплотную подошла к ней Эгрин. Она на удивление мягко взяла Лаору за руки – демоническая кожа почти обожгла ладони, – и приложила кончики ее пальцев к своим вискам. – Видишь ли. Я не хочу, чтобы господин Син отдал долг. Не сейчас, ведь тогда мы перестанем видеться. Позже я помогу ему тебя найти, человеческая малявка, а пока беги.
И Лаора погрузилась в воспоминания.
***
Оркайор Тиммисеайе дозволял Сину стоять в своем присутствии, что уже говорило о небывалом уважении. Лаора знала это, потому что это знала Эгрин, видевшая, как посетители хозяина вползают в главный зал на карачках, как звери, и как Оркайор ломает ноги тем, кто отказывается склониться.
Син, высокий, жесткий, как копье, спокойный, стоял на ступень ниже площадки, на которой расположилось похожее на трон кресло демона. На бледном, красивом, бесстрастном лице – с восхитительно острыми скулами, соблазнительно тонкими губами и синими, как сумеречное небо, глазами – нельзя было прочитать ни волнения, ни радости. Бело-лунные волосы Син собрал в низкий узел, как и всегда, и Эгрин завороженно следила, как светлые пряди мешаются с едва заметными узорами серо-стального камзола – и яркими, как ореол звезд, силовыми потоками, окружавшими могущественного мага.
Лаора никогда не видела Сина таким – сияющим, режущим пространство вибрацией, видимой лишь демонам, желанным, недоступным. Вместе со служанкой она жадно ощупывала взором изящные кисти с длинными пальцами, сложенные на груди крестом.
– Твоя воспитанница не из Альвиара, верно? – как бы невзначай заметил Оркайор, поднимаясь. Эгрин было запрещено смотреть на хозяина без его прямого указания, так что служанка старательно прятала взор, лишь по звукам догадываясь, что демон тяжело шагнул на ступень ниже и положил руку Сину на плечо. По серебряному орнаменту мелькнули жесткие, сильные, источающие тьму пальцы – Эгрин тут же отвела глаза, сгибаясь ниже в коленопреклонной позе.
– Ее родной мир был разрушен семнадцать лет назад, – ответил Син чистую правду.
– И твоя мать просила тебя позаботиться о ней.
– Да.
– Сюли говорила, почему? – хмыкнул Оркайор.
– Девочка случайно спасла ее, – снова абсолютно честно ответил Син. Эта прямота пугала Лаору, и она ощущала себя голой. – Думаю, мать могла и пожалеть Лаору, оставшуюся без дома.
– У того мира было очень мощное сердце, – с деланным равнодушием отметил Оркайор, и Лаора не поняла, о чем он говорит. – Удивительно, верно?
Син не ответил. Эгрин подумала, что только он может позволить себе промолчать в ответ на вопрос демона, не лишившись при этом глаза.
– Я собираюсь изучить кровь твоей девчонки.
– Зачем?
Эгрин пригнулась к полу, ожидая удара в ответ на невероятную дерзость Сина, но звука рвущейся плоти не последовало.
– Ты понимаешь, – вместо этого отозвался Оркайор. – Долго ты еще думал скрывать от меня, что она – единственная выжившая из Эртуади, да еще способная к магии, а значит, когда-то связанная с его сердцем? Их было шестеро, но вот какой фокус – пятеро уже мертвы, последнего я обнаружил этим утром. Любопытно, не находишь? Я хочу знать, как заставить сиять сердца других миров так же ярко.
«Вкусно», – подумала Эгрин.
– Это ложный путь. Лаора – простой человек, – ответил Син. – Она ничего не помнит.
– Конечно, ты ведь обнаружил бы это раньше, верно? – неприятно рассмеялся Оркайор. – Тогда нечего так... напрягаться.
– Ты пообещал, что не станешь отдавать мне приказы, касающиеся ее, и что не причинишь ей вреда, – негромко напомнил Син, и Лаора, не знавшая об этом, поразилась такому условию. Неудивительно, что Эгрин считает их любовниками…
– Я не буду отдавать приказов в этот раз. И не причиню ей вреда, – низко, почти рыча, повторил Оркайор. – Ты сам приведешь ее ко мне. Я возьму кровь девчонки. Это станет оплатой твоего долга, ты получишь полную свободу. Она же человек. Чего ты боишься, Ледяной клинок?
И этого прозвища Лаора не знала. За ним таилось… слишком много.
– Сколько крови тебе нужно?
– Не всю, – словно успокаивая, хлопнул Сина по спине демон. – Прими это как подарок за хорошую службу, Ледяной клинок. Девчонка тянет тебя назад. Избавишься от ярма, повешенного на тебя матерью. Твой ответ?
– Да.
.
Лаора и не знала, что может быть настолько больно.
Скрючившись, как только родившийся ребенок, она не дала себе закричать, как ни драло ее душевное страдание – чтобы не видеть улыбки все понявшей, оказавшейся правой Эгрин.
Ярмо. Свет, какое точное слово!
Где-то в глубине души она всегда знала это…
Глава 2. Шанс (Адэлинда)
Это был уникальный шанс.
И дело даже не в отце, стоявшем над душой и напряженно наблюдавшим за каждым ее действием. И не в том, чтобы утереть нос дуре-сестре с телячьими глазами и обидно острым языком – Сарья могла исходить ядом сколько угодно.
Пройди Адэлинда проверку – и герцог Седаар взял бы ее в услужение, а значит, приблизил к себе. Адэлинда готова была на сделку с кем угодно, лишь бы не провалиться.
«Мне все равно, как любая из вас осуществит это. Наш род должен слиться с благородным родом черных герцогов Карионов».
Отерон был слеп, как и всегда. Он думал, дочь рвется на лоскуты, чтобы исполнить его приказ, но на самом деле отцовские указания дали Адэлинде красивую версию на случай, если ее попытка произвести впечатление на герцога потерпит поражение – и если он осведомится, почему она столь вольно себя ведет. Приказ отца. Пусть даже господин разберется с Отероном, без старика будет лишь лучше – и ей, и Сарье, и всем Черным землям, которыми в отсутствие герцога Седаара Кариона правил вовсе не Отерон, а его дочери – Адэлинда и Сарья.
Убей герцог отца – у Адэлинды появится еще одна попытка. На руку ей сыграет безутешность вкупе с верностью вопреки горю. Идеальная слуга-маг, идеальная нестареющая подруга, идеальная правая рука великого правителя.
Она все сможет превратить в преимущество для себя, как превращала всегда. В этом старшей леди Талатион не было равных.
Сорок два года Адэлинда ждала возвращения Седаара Кариона – и господин снова в Черных землях! Не мазнул по ней равнодушным взглядом обсидиановых глаз с золотыми искрами, не махнул рукой, ультимативно отпуская, не приказал убираться прочь. Нет, посмотрел ей в лицо, отчего сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и подошел так близко, что голова мигом опустела, а колени стали ватными.
Но что бы ни происходило, она ни на секунду не перестала быть леди, да и контролировать себя умела превосходно.
Адэлинда присела в реверансе, не смея поднять взора, и только ощущала его запах – режущий аромат холодного металла. Седаар остановился перед ней всего в шаге – она видела кончики его черных сапог и полу плаща, – а затем протянул руку и взял женщину за подбородок, поднимая лицо. Господин был на полторы головы выше, поэтому чтобы заглянуть ему в глаза, Адэлинде пришлось, повинуясь, задрать голову очень высоко. Губы сами приоткрылись, мигом высыхая, и сложились в вежливую улыбку.
Его лицо оказалось еще более невероятным, чем она запомнила во время прошлого визита. Тонкие, хищные черты, высокие скулы, черные брови, глубокие глаза, смоляные волосы, жидким пологом падавшие за спину. Его дыхание пьянило. Так близко! Свет и Тьма, совсем рядом!
И пальцы – жесткие, как стальные тиски, горячие, как угли. Этими пальцами он мог переломить ее шею как тростинку.
Адэлинда не дала себе облизнуть будто покрытые песком губы, продолжая вести себя достойно.
– Твой отец умолял дать тебе возможность доказать, что ты можешь быть мне полезна.
– Я прошу о том же, герцог Карион, – смогла ответить Адэлинда. Чтобы не утонуть в ощущении близости самого желанного на свете мужчины, она колола себе бедро сквозь юбку тонкой воздушной иглой, концентрируясь на боли. – Я не подведу.
– Отерон считает тебя подающим надежды магом. Сильнее сестры.
– Так и есть.
В пекло скромность! В пекло Сарью! Она, Адэлинда, в тысячу раз лучше! Именно она шлифовала свои навыки, набиралась знаний и осваивала политические приемы, заводила связи и училась нестандартному мышлению при решении задач. Сарья, эта тусклая мышь, заведовала лишь и так ломящейся от золота казной и вышколенной еще отцом армией.
– Ты считаешь себя призом? – усмехнулся Седаар, и мурашки пошли по спине.
– Я стану той, кого вы хотите видеть.
– Отерон верно воспитал тебя. Ты боготворишь меня, – задумчиво, вглядываясь в глаза Адэлинды, проговорил черный герцог. Его голос, низкий и мелодичный, отзывался где-то за солнечным сплетением. Слова же лишали последних покровов, будто кто-то бесцеремонно обнажил ее душу, и женщина сжала зубы, погружая иглу в бедро почти на палец:
– Я не…
– Это не вопрос, – прервал ее попытку возразить Седаар. – Мне все равно. Чувство может стать для тебя как препятствием, так и источником сил. Советую выбрать второй вариант.
Адэлинда закусила губу.
– Так и будет, – уверила она. – Я клянусь, я буду для вас…
– Избавь меня от этих стенаний, – холодно бросил ей Седаар. – Пока ты никто.
Вдруг он отпустил подбородок, и Адэлинда снова смогла дышать. Это было так, словно из нее выдрали кусок – но желание оказаться к герцогу ближе только возросло. Оно почти сводило с ума.
Все те годы, что она читала о нем, что мечтала, что искала всех, кто с ним встречался – и убеждала дать ей прочитать память о встрече, – все они сейчас сжались до этого мгновения ложной близости. Недоступной – и вместе с тем реальной.
Не только слугой, не только правой рукой. Быть женой черного герцога. Отец прав. Цель, достойная старшей леди Талатион, железной руки Черных земель. В конце концов, именно ее боялись подданные – и именно ей удалось научиться направлять возросшую силу искуснее, чем любому в герцогстве, почти не допуская ее спонтанных всплесков. Кто, если не Адэлинда Талатион, может стать черной леди Карион?
Седаар остановился у высокого стрельчатого окна с черной рамой, жесткий, тянущий внимание силуэт, который не могло съесть даже бьющее в стекло солнце. Громадный, широкоплечий, источающий силу, которой Адэлинда в прошлую встречу не успела даже осознать, а сейчас заставлявшую что-то глубоко внутри жаждать прильнуть ближе – и подчиниться.
Вместо того леди вновь склонилась в изящном реверансе, позволяя светлым локонам соблазнительно упасть на хрупкие ключицы – и наращивая щиты вокруг себя, чтобы герцог видел, на что она способна, в отличие от бестолковой сестры.
– Что я должна сделать?
– Для начала, решить простую тренировочную задачу. Придворный маг императора утверждает, что в деревне Огарник на границе Коричневых земель и спорной иссушенной территории скрывается человек, прячущий артефакт – ядовитую чашу. Через два часа ты придешь с чашей в Антрацитовое ущелье, отдашь мне ее – и ответишь на мои вопросы о ней.
– Я поняла, – выдохнула Адэлинда, глядя на недвижимые кончики длинных черных волос: чтобы они даже не дрожали, Седаар не должен был дышать! – Могу я позволить себе уточнить принципиальный вопрос?
Герцог обернулся. На солнце блеснула металлическая оковка ворота камзола – и переплетение острых серебряных пик у горла. Великолепный, смертоносный артефакт.
– Да.
– Жители деревни ценны?
– Нет.
– Благодарю, – поклонилась Адэлинда. – Я отправляюсь сейчас же.
Глава 3. Бежать (Лаора)
Семнадцать лет назад.
– Лаора, повтори! – прямо в лицо девушке прокричала Гюли. Ее синие глаза горели безумием подступающей смерти, белые волосы разметал только что прошедший силовой шторм, кожа опалилась, как и кожа самой Лаоры.
– Моя кровь – оружие, которое не должно попасть в руки к демонам, – сквозь слезы выдавила из себя Лаора, которой все никак не удавалось собраться с мыслями и понять, почему она плачет. В памяти черной дырой зияла пустота, незаживающая рана, оставшаяся от чего-то важного, утерянного навсегда. Слезы, соленой коркой застывшие на щеках, щипали раны.
– И? Условие, Лаора! Или я оставляю тебя здесь!
– И я лучше умру, чем позволю им использовать ее, – пробормотала Лаора.
– Опасайся не только демонов, но и магов крови. Поняла?
Мир плыл перед глазами смесью огня и ветра, пыли и пустоты. Лаора пыталась вспомнить, кто она, но не могла. «Кровь как оружие» – тащило за собой еще какие-то зацепки, но разум отказывался раскручивать их. Пустота, пустота, дыра в груди, в душе, в памяти, в чем-то большем, чем сама Лаора… Она лишь на миг прикрыла глаза, позволяя себе забыться и надеясь, что далекий сон о прежней жизни унесет ее, но боль вернула девушку к разрушающейся реальности.
Гюли несколько раз тряхнула пятнадцатилетнюю Лаору за плечи – так сильно, что голова девушки мотнулась вперед и назад, как у куклы, а плечи скрутила судорога.
– Моя кровь – оружие, – глухо повторила Лаора.
Очередная скала за спиной Гюли рассыпалась, пожираемая пустотой – и эта потеря словно пронзила Лаору клинком под лопатку. Мир умирал. Его уничтожали.
– Почему мир исчезает? – прошептала Лаора, но Гюли не ответила ей, лишь рванула вверх, к порталу.
– Мой сын позаботится о тебе, несчастное дитя, – прижала ее женщина к себе, укутывая коконом, чтобы не отдавать голодной мгле. – Только помни о своем обещании.
***
– Она могла тебя провести? – с сомнением протянул Арно Лисар, младший сын правителя Серых земель и по совместительству единственный друг Лаоры, к кому она могла обратиться за помощью. – Ты рассказывала, она – та еще стерва.
«Ты и не представляешь, кто она, – мрачно подумала Лаора, которой Син запретил вообще упоминать о природе тех, с кем ей иногда приходилось видеться. – Она оторвала бы тебе голову».
– Нет. Воспоминания не подделать. Син много раз говорил, что это – единственный надежный способ проверить, говорят ли тебе правду. И предупредил бы меня, если бы это было не так, – со вздохом ответила Лаора. – Он согласился, я видела.
– Отдать твою жизнь в обмен на свою свободу? – снова недоверчиво уточнил парень, словно мог видеть наспех сколоченную ложь насквозь. Пришлось напугать его, немного сгустить краски, ведь и Арно доверить свой секрет Лаора не могла. – Господин Син не производит впечатления такого подлого человека.
– Дело не в подлости, наоборот, – горько ответила Лаора. – Сина заставляют убивать. И многое другое. Он как раб, понимаешь? И… – Ее голос стал почти неслышным. – Думаю, я всегда была для него большой обузой. Где я и где он? Син учит меня, но я не могу поспеть за ним, как последняя дурочка. У него свои дела, но он привязан ко мне словом, данным матери. А последнее время Син так холоден! Словно видеть меня не может. Мы встречаемся дома – и он уходит к себе. Я много раз спрашивала, чем разгневала его, но Син не говорит.
Она встала и подошла к окну, оглядывая небольшую деревушку, образовавшуюся на месте, где ее друг решил обосноваться на ближайшие годы. Поля – а вдали утесы, покрытые лесом, и грозные скалы. Свинцовое небо мрачно нависало над унылым осенним пейзажем.
Эти места ей не нравились. Даже несмотря на то, что Арно обещал построить в горах больницу, чтобы она могла лечить людей, Серые земли все еще хранили память о войне столетней давности, и истерзанная герцогами Черных земель Карионами земля все еще стонала. Этот плач Лаора слышала каждый раз, как проходилась недалеко от новой границы – Черные земли не только отобрали у Серых больше половины плодородной и богатой минералами территории, но и разбили некогда великое королевство на две отдельные части, восточная из которых вовсе не подходила для жизни.
– Ты уверена, – подытожил Арно.
– Да.
– Но ты же понимаешь, что когда твой опекун вернется, он в первую очередь будет искать тебя здесь, у меня?
– Он не найдет. Я не прошу тебя помогать мне скрыться, Арно. Ты и так… – Голос Лаоры дрогнул от благодарности. – Просто дай мне совет, прошу. К кому я могу обратиться за помощью? Мне нужно исчезнуть так, чтобы он не нашел. Син держит меня далеко от политики и других магических родов. Говорит, что после того, как в Альвиар хлынула магия, те, кто раньше мог хоть немного направлять пласты мира, теперь стали непредсказуемы и опасны. Но ведь ты их знаешь? – умоляюще сложила она руки на груди. – Назови мне несколько имен. Я сама выберу, а тебе не нужно знать, куда я пойду.
– Я тебя не брошу, – твердо ответил парень.
Лаора в который раз поразилась его верности: вопреки любой опасности, Арно всегда был готов подставить ей крепкое плечо. А ведь мог бы вести себя совсем иначе! Маг, да еще и сын герцога, племянник другого герцога, родившийся с золотой ложкой во рту – и такое чистое сердце!
– Я тебе «не брошу», – тепло улыбнулась девушка. – Я и так впутала тебя в это дело.
Арно взъерошил по-военному коротко остриженные русые волосы и развел руками, улыбаясь. Он был старше Лаоры почти на десять лет, но, как и все маги, почти не изменялся внешне, а когда вел себя так по-мальчишески, то целительница была готова поклясться, что Арно младше. И все же серые глаза смотрели тепло и по-своему мудро.
– Сколько у нас времени?
– Эгрин сказала, что задержит Сина на несколько часов. Думать не хочу, как, но не сомневаюсь в ней. У тебя же есть портальные окна?
Лаора мечтала, что однажды, как и Син, как и маги древности, как и демоны, сумеет перемещаться сама. Однако пока это было ей недоступно – как и абсолютному большинству направляющих. Конечно, она могла рискнуть, сосредотачиваясь на нужном месте, но умереть, оказавшись раздробленной камнями глухой стены, или рухнуть с большой высоты в планы девушки не входило, какая бы боль сейчас ни пряталась за желанием скорее скрыться.
«Не думай о предательстве Сина, – в который раз остановила она себя, ощущая, будто вот-вот оступится и упадет в пропасть. – Не сейчас. Потом напьешься, наплачешься в жилетку Арно, измотаешься до бесчувствия. А сейчас – действуй! Тебе нужно портальное окно – вот и добудь окно».
Портальные окна – артефакты для безопасного перемещения в заданные точки пространства, – были редкими и очень дорогими. У Арно, коллекционировавшего подобные вещицы, их обычно хранилось немало, и друзья часто путешествовали по миру вдвоем, оказываясь то на празднике цветения лотосов на востоке, то на дне мертвых в джунглях Таса, то на игре в большие и малые дома на севере.
– Мы пойдем на карнавал в Антрацитовые ущелья, – принял решение Арно, накидывая на плечи ежившейся на сквозняке Лаоры плащ. Та приняла его с благодарностью, а когда друг чуть приобнял ее, по-свойски выправляя из-под ворота каштановые локоны, вдруг поняла, что он имеет в виду.
– Черные земли? – не веря ушам, переспросила Лаора. Конечно, формально все восемь земель объединились под властью одного императора и будто бы больше не воевали друг с другом, но на деле пришлых почти везде недолюбливали, а в закрытых и богатых Черных землях эта неприязнь ощущалась сильнее всего. Во время своих веселых вылазок они с Арно обходили эти места стороной. – Ты не боишься?
– Нет, – уверенно взял ее за руку Арно. – В пределах нескольких часов… Только это. Ты мне доверяешь?
– Да, конечно.
– Я представлю тебя Талатионам. Если где и можно спрятаться так, чтобы даже Син не сунулся, то это у них.
Талатионы были наместниками черного герцогского рода Карионов, глава которого отсутствовал так давно, что Отерон и его дочери, Адэлинда и Сарья, считали себя полноправными хозяевами всех необъятных и богатейших Черных земель. Оставаясь под защитой древнего магического рода, Талатионы оказывались неуязвимы – никто не рисковал бросать вызов Седаару Кариону, даже если ни один провидец не мог сказать, где тот пропадает последние двенадцать десятилетий. Ходили слухи, что черный герцог изредка наведывается в Антрацитовый замок, и что Талатионы боялись его как огня, а еще, что за него сосватана старшая дочь Отерона – Адэлинда.
Син отзывался о Седааре Карионе коротко: «Не дай тебе Свет встретить этого полудемона. Встретишь – постарайся быть незаметной, не можешь быть незаметной – бросайся на колени или беги. Если разгневаешь его – говори, что я выкуплю твою вину».
Конечно, Арно не мог знать о демонической крови Карионов. Никто не знал, кроме служащего другому демону Сина – и Лаоры, которой было строго запрещено говорить о подобном даже своему другу, пусть она и доверяла парню почти как себе.
– Я не хочу оказаться у Кариона, – честно сказала она, спустя пару мгновений.
– Кариона нет дольше, чем мы с тобой живем. Но Син не приходит в Антрацитовый замок без приглашения, насколько я знаю, – отозвался Арно. – Слушай. Я не предлагаю тебе там оставаться. Только открыто погостить и договориться, чтобы они сказали, мол, защищают тебя. Подумай. Син решит, что ты в замке, и все. А когда поймет, что это не так, ты уже спрячешься где-нибудь за пределами континента, в Пар-ооле или Тасе.
– Что я им предложу?
– Я не говорил тебе… – Парень замялся, а затем смущенно улыбнулся. – Твоя идея с больницей. Большинство же почти не умеет направленно исцелять, а ты хочешь и лечить, и учить, да еще воспитанница и ученица Сина, о котором ходят такие слухи… В общем, это ведь первая магическая больница в Империи, так? За то, чтобы разместить ее у себя, Талатионы тебе собственный замок отгрохают.
– Вот так, да? – рассмеялась Лаора. – А я думала, друг помогает мне по доброте душевной! А ты хотел престиж родных земель поднять?
– И отказался от этого, чтобы у тебя все было хорошо, хоть отец меня и убьет, – пожал плечами Арно. Лаоре стало стыдно. – В общем, мне надо поболтать с бароном Отероном Талатионом, если этот параноик меня к себе вообще подпустит. Потом я тебя представлю.
