Текст книги "Хорошее время для убийства"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Динс ушел, таща за собой сопротивляющегося Саймона.

– Ну, Том… – Маркби повернулся к Фирону. Тот оперся спиной о дверь паба и тяжело дышал. – Я отвезу тебя домой.

– У меня своя машина есть!

– Ну и что? Тебе нельзя за руль в таком состоянии.

– Я норму не превысил! – бешено заорал Том. – Не пьян я, черт побери! Мерзкий хорек в самом деле похвалялся перед своими дружками насчет того, что он сотворил! На весь бар орал: мол, так ей и надо! А еще, гад, посмел сказать, что Гарриет заслужила. И ты допустишь, чтобы ему все сошло с рук?

– Потом разберемся. А насчет тебя… Мне плевать, превысил ты норму или нет. В таком состоянии, как сейчас, ты не можешь вести машину. Выбирай, Том. Или я везу тебя домой и ты даешь слово, что больше в Бамфорд не поедешь, или я воспользуюсь своим служебным положением и арестую тебя.

– Меня арестуешь?! – Казалось, Тома вот-вот хватит удар. – Почему ты не арестовал его? Почему не посадил его за решетку? Он убил Гарриет! Ему все сошло с рук, а он и рад! Если бы не те две странные девки в черных куртках и не тот очкарик, я бы этого Парди на куски порезал!

– Значит, благодари свою счастливую звезду, что Динс оказался рядом и помешал тебе. Том, не глупи! И давай поехали – вон моя машина.

Он с трудом потащил Тома по тротуару, распахнул дверцу переднего пассажирского сиденья и затолкал его в салон. Потом обошел машину с другой стороны и сел на водительское место.

За окошком со стороны Тома появилось лицо Мередит. Она нагнулась и постучала по стеклу:

– Извините…

– О господи! – воскликнул Маркби. – Совсем забыл про вас. Том, опусти стекло. – Том повиновался. – Извините, что так получилось! – крикнул Маркби, перегибаясь через Тома. – Я отвезу его в Пакс-Коммон и вернусь!

– Нет смысла! Нас ведь выгнали из паба. Как хулиганов. Если вы сейчас в Пакс-Коммон, я поеду следом на своей машине. Если у вас потом найдется минутка, милости прошу ко мне в «Розу».

Мередит отошла. Маркби включил зажигание.

– Том, – сказал он, изо всех сил стараясь сдерживаться, – ты испортил мне Рождество. Помнишь, как ты позвонил и вытащил меня из-за стола? Теперь ты испортил мне Новый год. Хоть это ты понимаешь?

– Да пошел ты знаешь куда… – начал было Фирон, но не договорил. Скрестив руки на груди, он мрачно смотрел перед собой. – Сам знаешь, Алан, куда тебе идти, – закончил он гораздо мягче.

* * *

Маркби ехал очень медленно и осторожно, можно сказать, полз по шоссе от Бамфорда до Вестерфилда в темноте, в окружении примороженных полей, сверкавших с двух сторон от дороги. Он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида – там ли машина Мередит. Она двигалась за ним. Том, сидящий рядом, затих. Ну вот, опять, уныло думал Маркби. Пропал еще один вечер, который мог бы закончиться прекрасно! На их с Мередит отношения как будто наслали порчу. А может, его самого кто-то сглазил.

– И зачем только я пошел служить в полицию? – произнес он вслух.

Том буркнул что-то неразборчивое.

Они свернули с шоссе у гаража Феннивика, нырнули в темноту и поехали по узкой дорожке, ведущей в Пакс-Коммон. Маркби увидел, что Мередит остановилась у своего коттеджа. Он же поехал дальше, к конюшне. Там он вытащил из машины угрюмого Тома и вполне недвусмысленно приказал ему носа из дому не высовывать.

Что ответил Том, было не разобрать. Впрочем, возможно, и хорошо, что Маркби ничего не расслышал.

Войдя в «Розу», он застал Мередит на кухне. Она сидела за столом, на котором стоял большой глиняный чайник.

– Мне в самом деле очень жаль, – смиренно произнес старший инспектор.

– Вы ни в чем не виноваты. Чаю хотите?

– Да, хочу. Но если бы я вызвал подкрепление и посадил и Парди, и Тома… В бамфордском участке всего две камеры предварительного заключения, и сегодня они будут забиты под завязку. В конце концов в пабе произошла всего-навсего обычная драка, больше похожая на… – Он осекся.

– Больше похожая на «семейную ссору»?

– Вот именно, – с благодарностью за подсказку кивнул Маркби. – Спасибо, что вы понимаете.

– Не стоит благодарности. Как Том, остыл?

– Скорее не остыл, а надулся. Но сегодня он уже не попадет в переделку. Его «мерседес» остался в Бамфорде, а ключи я у него на всякий случай отобрал. Я распоряжусь, чтобы завтра его машину отогнали к участку; перед тем как забрать ее, он вынужден будет заглянуть ко мне.

– А если он оседлает коня и галопом поскачет в Бамфорд при луне? Такой поступок вполне в его духе.

– Вы можете представить, чтобы он подмешал Гарриет транквилизаторы в еду? – тихо спросил Маркби.

Мередит ответила не сразу.

– Нет. – Она сочувственно покачала головой. – Я скорее могу представить, как он хватает дробовик и, потеряв голову, стреляет…

– Иногда Том ведет себя так, что кажется, у него совсем съехала крыша, но он не настолько псих. Том просто порывистый и часто действует сгоряча. Однако он не допустит, чтобы его посадили. Ведь на его попечении лошади. Прежде всего Том заботится об их благополучии. Он убирает конюшню, чистит сбрую, вытаскивает камешки из копыт… в общем, обихаживает своих любимцев дни напролет. Я запретил ему до утра выходить из дому. По-моему, он меня послушает.

– Надеюсь, что вы правы. Порывистые люди иногда ужасно странно себя ведут.

– У меня создалось впечатление, что Том вам не очень нравится, – медленно проговорил Маркби.

– Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы судить о нем. – Мередит пожала плечами. – Ну что ж, с Новым годом! – Она подняла чайную чашку. – Время уже за полночь. Точнее, четверть первого. Новый год уже наступил.

Маркби посмотрел на часы:

– И правда. С Новым годом!

Глава 8

Утро первого дня нового года выдалось ясным и прохладным. Повсюду царила никем не нарушаемая тишина. Бамфордцы отсыпались после праздника. Алан Маркби вышел на задний дворик – агент по продаже недвижимости называл его «патио» – и оглядел свои скудные владения. Отхлебнув кофе, он принялся прикидывать, где весной развесит кашпо с цветами и где расставит кадки с рассадой. Ах, как хочется разбить настоящий сад! И как мало времени на то, чтобы как следует заняться цветоводством! Некоторое время назад Маркби носился с мыслью устроить огородик, высадить фасоль, картошку и салат. Но мечты так и остались мечтами. Когда же у него будет время целыми днями возиться на солнце, подвязывать побеги и прореживать молодую рассаду? Он мечтал об отставке и о том, как купит дом в сельской местности с большим участком.

Старший инспектор невольно вспомнил о Пакс-Коммон. Уединенный уголок. Однако то, что Мередит живет там практически одна, не слишком-то хорошо. Конечно, там есть еще Том, но его конюшня слишком далеко, чтобы он услышал крики о помощи. Если ему позвонить, он, безусловно, примчится быстрее ветра. Но, учитывая, что у него репутация местного донжуана… Маркби представил, как Том мчится к «Розе» на взмыленном жеребце, словно молодой Лохинвар из стихотворения Вальтера Скотта. Эта картина его не вдохновила. Кстати, ведь он должен обязательно съездить к Тому и повидаться с ним.

Его размышления прервал резкий телефонный звонок. Втайне надеясь, что это Мередит, Маркби поспешил в дом.

– Алан Маркби слушает!

– А, Алан, вы-то мне и нужны! С Новым годом, с новым счастьем!

Полковник Стенли. С чего вдруг… Маркби посмотрел на часы. Десять утра. Не ради же того, чтобы поздравить его? Может, старик пьян?

– Алан… – Голос председателя охотничьего общества был приглушен и звучал заговорщически. – Может, заглянете ко мне, выпьем чего-нибудь, отпразднуем Новый год?

– Спасибо, сэр, но сейчас мне нужно съездить в конюшню к Тому.

– Если можно… – Голос полковника сделался почти неслышным. – Я получил еще одно такое же письмо!

– Что?!

– Не могу по телефону, не хочу, чтобы жена узнала. А вот и ты, дорогая! Я тут спрашивал у молодого Алана Маркби, не хочет ли он заехать к нам, выпить рюмочку хереса… – Председатель так смутился, словно жена застала его за разговором с любовницей. Голос его стал визгливым и неестественно приподнятым, словно он в чем-то провинился.

Маркби услышал приглушенный женский голос; интонации вполне трезвые и рассудительные.

– Вот супруга приглашает вас к обеду, – продолжил полковник уже более спокойно.

– Передайте ей большое спасибо. Дело в том, что мне нужно срочно повидать Тома; не знаю, сколько времени я у него пробуду. Но по пути обязательно загляну к вам на рюмочку хереса. С ходу не могу сказать точно, когда это будет.

– Заезжайте когда хотите, когда хотите. Что ты говоришь, Шарлотта? Откуда же мне знать? Да, передам. Жена говорит, не спешите, если вы еще не готовы… после вчерашнего. Как, весело встретили Новый год?

Веселее некуда, подумал Маркби. Попил чаю на кухне у Мередит и поехал домой, а до того разнимал драку в пабе и поработал таксистом для Тома Фирона.

– Если не возражаете, я заеду к вам около одиннадцати, – сказал Маркби полковнику. – И пожалуйста, не выбрасывайте конверт!

Полковник Стенли жил на окраине городка. Когда-то его дом находился за городской чертой, но за последние пятнадцать лет Бамфорд сильно разросся. С трудом отделавшись от двух чрезмерно дружелюбных спаниелей, Маркби пожелал миссис Стенли счастья и здоровья в наступившем году.

– И вам всего самого лучшего, Алан, – ответила миссис Стенли, держа в левой руке бокал с джин-тоником, а правой пожимая ему руку. – Извините, схожу нарублю дров. Пошли со мной, ребятки!

«Ребятки» – спаниели – вприпрыжку побежали следом за ней на улицу.

– А ничего, что миссис Стенли сама рубит дрова? – спросил Маркби, который почувствовал себя неловко. – Может быть, лучше я?..

– Нет, нет, ничего. Шарлотта прекрасно управляется с топором. – После того как супруга ушла, полковнику явно полегчало. – Садитесь, сейчас принесу проклятое письмо.

Письмо и по стилю, и по виду оказалось очень похожим на то, что получил Том. Неаккуратно вырезанные газетные буквы, орфографических ошибок нет, что само по себе интересно. Аноним, значит, человек образованный. Парди, кстати, тоже образованный.

– Можно я заберу его с собой? – спросил Маркби.

– Да уж, пожалуйста. Не хочу, чтобы такая пакость валялась дома!

– Говорите, его принесли утром? – Старший инспектор нахмурился. Сегодня праздник, почта не работает.

– Да, как ни странно, я даже знаю, когда мне его подбросили! – Председатель охотничьего клуба кивнул; теперь, когда судьба письма была решена, он снова обрел душевное равновесие. – Итак, мы с Шарлоттой встречали Новый год у друзей; домой мы попали часов около двух ночи. Мы вошли через парадную дверь, и тогда на коврике никакого письма еще не было. Легли мы около четырех, и тут залаяли обе наши собачонки, будь они неладны. Я встал и выглянул в окно, но ничего не увидел. Тогда я вышел на лестницу посмотреть, что творится внизу. Видите ли, собаки спят у нас в прихожей. Я прикрикнул на них, и обе перестали заливаться, поэтому я решил, что все спокойно, что они просто услышали шум снаружи, когда кто-то возвращался домой после новогодней вечеринки. В давние времена у нас по ночам было тихо, как в могиле, но сейчас мы практически во вражеском окружении – столько понастроили новых домов и спереди, и сзади. Ночью шум, хлопают дверцы машин, ревут моторы, светят фарами в окна… И конечно, если одна собака начинает лаять, другая тут же подхватывает. В общем, я устал и мне ужасно не хотелось тащиться вниз и разбираться с ними. Поэтому я вернулся в спальню. А когда сегодня утром я спустился вниз около половины девятого, чтобы выпустить собак и выпить чашку чаю, то увидел на коврике конверт. Хорошо, что первым спустился я, а не Шарлотта. Я бы не хотел, чтобы она это читала. Мерзость какая!

Маркби, в глубине души считавший, что жена полковника женщина вполне здравомыслящая и ее не так-то просто вывести из себя, тем не менее сочувственно кивал.

– Значит, письмо доставили не по почте, а бросили в щель для писем около четырех утра.

– Вот именно.

Маркби осторожно положил улику в другой конверт, большего размера.

– Завезу его в участок, а потом поеду на конюшню. Должен отвезти Тома в Бамфорд, чтобы он забрал свою машину.

– Неужели в аварию попал?

– Нет, просто вчера благоразумно решил оставить машину в городе. Не хотел садиться за руль в нетрезвом виде.

Полковник Стенли проводил гостя до двери.

– Жалко, что не сможете остаться на обед. У нас будет Фрэнсис Нидэм-Баррелл.

– Правда? – Маркби изобразил воодушевление. – А я ведь с ней встречался.

– Славная девушка! И красотка хоть куда.

– Да. Загляну на задний двор, попрощаюсь с вашей женой.

Он издали помахал хозяйке рукой. Та замерла с занесенным над головой топором, который держала обеими руками.

– Уже уходите? Жалко, что не останетесь к обеду. У нас будет Фрэн Нидэм-Баррелл.

– Да, знаю. Но мне в самом деле надо ехать.

– Жаль. Она славная девушка. И очень красивая.

– Да.

«Бежать! Бежать отсюда немедленно!» – подумал старший инспектор.

* * *

В участке Маркби распорядился, чтобы письмо отправили на экспертизу, хотя и сомневался, что специалисты обнаружат что-то ценное. Потом он подошел к телефону и набрал номер Колина Динса.

– Да… – сонным голосом ответил Колин. Маркби решил, что, наверное, вытащил его из постели. Вот и хорошо.

– Говорит старший инспектор Маркби. Вам вчера удалось доставить вашего подопечного домой? Все обошлось благополучно?

– Да. – Динс оживился, но тут же примолк. Маркби решил, что он надевает очки. Без них ему, наверное, неуютно. – Ссора произошла не по его вине, – запричитал Динс. – У нас есть свидетельница, нет, даже трое свидетелей! Мой подзащитный просто отмечал Новый год с друзьями.

– И насколько я понял, выражался совершенно неподобающим образом.

– Послушайте, старший инспектор, – рассудительно начал Динс. – Вчера был канун Нового года; возможно, парень выпил лишнего и разболтался. Но кроме глупости, его обвинять не в чем. Он не имел в виду ничего дурного. Просто показал себя не очень умным. А тот, другой, набросился на него. Он его чуть не задушил!

– Я бы сказал, что его спровоцировали.

– Все понятно, ведь обидчик моего подзащитного ваш знакомый! – с вызовом сказал Динс.

– Сегодня первый день нового года, и я, так уж и быть, ради праздника пропущу ваши намеки мимо ушей.

– Я ничего такого не имел в виду! – пошел на попятную Динс. – Но мне кажется, ссориться не хочется никому. Парень больше не станет повторять глупости.

– Надеюсь, что нет. Иначе его поведение можно квалифицировать как подстрекательство к ссоре. А если оставить в стороне вопросы законности, его выходка была крайне бестактной.

– Потом он очень сожалел о случившемся.

Как же, сожалел он! – подумал Маркби.

– Вы действительно проводили его до дома?

– Да. Я завел его на кухню, напоил крепким кофе и как следует отчитал. Повторяю, он крайне сожалеет о случившемся. Я ушел от него где-то без четверти два ночи.

– Его друзья к тому времени уже вернулись домой?

– Нет, их еще не было. Я надеялся, что они вернутся, но Саймон сказал, что из паба они собирались пойти к кому-то в гости.

– А он? Его в гости не позвали?

– Да, по-моему, не позвали. Знаете, парень-то довольно ершистый. Он нуждается в поощрении и дружеской заинтересованности.

– Возможно, и так, а пока придется ему прикусить язык и утихнуть!

– Вы предвзято к нему относитесь.

– Да, ваше мнение мне известно. Что ж, до скорого свидания. Желаю вам всего хорошего в наступившем году.

– Ах да! С Новым годом!

Маркби повесил трубку. Каковы шансы, что после ухода Динса Саймон не решил отомстить всему свету, который, как он считает, ополчился против него, и не сгладить унижение с помощью еще одного анонимного письма, составленного из газетных букв? Послание, полученное полковником Стенли, вполне в духе Парди. И по времени он укладывался. На все у него ушло бы полчаса или даже меньше; от Джубили-роуд до дома Стенли без труда можно дойти пешком. Динс ушел от парня около двух, письмо бросили около четырех. Времени достаточно. Надо бы снова переговорить с Парди. Но сначала – к Тому.

* * *

Приехав в Пакс-Коммон, Маркби затормозил у коттеджа «Роза». Он беспокоился, не разбудит ли Мередит. Вдруг она, как Динс, еще спит? Но потом увидел, что занавески на окнах раздернуты. Посмотрев на дорожку, идущую вдоль дома, он заметил вдалеке какое-то движение, а потому вылез из машины, обошел дом и очутился на заднем дворе.

Мередит, в синих вельветовых брюках, красной блузке и темно-синей кофте, развешивала на веревке выстиранное белье. Ветер игриво трепал пряди ее блестящих темно-каштановых волос, и ей то и дело приходилось отбрасывать их со лба. Маркби позавидовал ветру.

– Привет, – сказал он. – Незаконно вторгаетесь на территорию миссис Бриссет?

– Свои мелочи я стираю сама, – ответила Мередит. – И потом, мне все равно больше нечего делать. Погодите секунду, я почти готова. Подождите меня на кухне, там теплее.

– Если вы не против, я лучше похожу по саду. – Маркби сунул руки в карманы и принялся оглядывать окрестности. Как и многие садики, здешний был первоначально рассчитан на то, чтобы кормить живущую в доме семью. Садик занимал довольно значительную площадь, и, хотя сейчас почти все его пространство занимал газон, до сих пор было прекрасно видно, где раньше располагались грядки. Да и кусты сохранились, правда, сейчас они представляли собой всего лишь обрезанные пеньки, закутанные в металлическую сетку – от птиц. У куста Маркби разглядел клубничную грядку, но ее не успели подготовить к новому сезону.

Мередит подошла к нему.

– Наверное, представляете, сколько всего вы бы посадили в этом саду, да?

– Вот именно.

– Пожалуйста, приходите и копайтесь на здоровье, пока я в Лондоне. Я не против есть собственные клубнику и смородину, при условии что выращивать их буду не я.

– Вряд ли на этой грядке вырастет хорошая клубника. Кустики низкосортные. Вам нужно выписать сорт для варенья.

– С чего вы взяли, будто я умею варить варенье?

– Я пытался выращивать клубнику в специальных глиняных горшочках, – уклончиво ответил Маркби. – Но улитки решили, что горшки для них – самое подходящее жилье, и вселились туда.

– Ох, Алан… – вдруг сказала Мередит и замолчала. Он удивленно поднял голову, и Мередит поспешно спросила: – Кофе хотите?

– К сожалению, нет времени, а то бы с удовольствием. Еду навестить Тома; придется везти его в Бамфорд, чтобы он забрал свою машину. С утра я уже успел побывать у председателя охотничьего общества и выпить у него хереса. – Маркби помолчал. – Он получил письмо.

– Опять мерзкое? Кто же его принес? Ведь почта не работает.

– Рано утром письмо бросили в почтовый ящик. Он живет на окраине города.

– Значит, аноним тоже живет в Бамфорде или неподалеку?

Маркби пожал плечами.

– Увидимся вечером.

– Хорошо.

В зеркало заднего вида Маркби видел, как Мередит, скрестив руки, стоит у калитки на сильном ветру и смотрит ему вслед. Жаль, что нельзя посидеть в «Розе» и выпить с ней кофе. Съехав с дорожки, он подрулил к указателю с надписью «Платная конюшня Пакс-Коммон» и вылез из машины. Интересно, слышал ли Том шум мотора?

Старший инспектор открыл ворота и вошел в пустой двор. Под ногами чавкала грязь, испещренная следами лошадиных копыт; повсюду были лужи и кучи соломы. У двери денника, отброшенное чьей-то ногой, валялось оцинкованное ведро, напоминавшее модернистскую скульптуру. От кучи навоза на морозе шел пар; значит, Том уже встал и принялся за работу. Из денников, в которых были открыты верхние половинки дверей, доносились топот копыт и фырканье.

– Есть кто живой? – крикнул Маркби.

На двор высунулись две лошадиных головы; лошади вопросительно прядали ушами, словно гадая, кто к ним нагрянул. Из третьего денника послышалась тихая ругань. Дверь открылась, и в проеме показался Том. Лицо у него было хмурое. На нем были выцветшие джинсы и резиновые сапоги; под старым дырявым свитером – рубаха с распахнутым воротом; на лоб надвинута клетчатая кепка. Левая скула вздулась и покраснела.

– Доброе утро, Том, – сказал Маркби. – Найдется у тебя время для разговора?

– Пришел арестовать меня за нарушение общественного порядка?

– Скажи спасибо, что нет. Если бы не моя доброта, завтра тебя бы уже судили за мелкое хулиганство.

Смуглое лицо Фирона залилось краской.

– Да ладно, чего уж там. Я ведь первый начал. Сил не было слушать, как этот тощий поганец глумится над Гарриет! – Том вышел во двор, закрыв за собой нижнюю часть двери денника. Стоящая там лошадь высунула голову в верхнюю половину.

Маркби узнал коня.

– Меченый… – прошептал он.

Том повернулся и погладил гнедого по морде.

– Да, бедняга. Он понимает: что-то случилось. Они всегда понимают. Все время вскидывает голову и прислушивается… – Том снова развернулся к Маркби. – Пошли в дом.

Сказать, что кухня у Тома была неопрятной, значило сильно приуменьшить правду. Хотя Маркби тоже жил один, он кое-как справлялся, но Том, видимо, совершенно оставил всякую надежду хоть как-то наладить свой быт. На столе громоздились грязные котелки. Мусорное ведро переполнено. На спинке стула висит порванная уздечка, и повсюду валяется всякая всячина: мотки, бечевки, банка с жиром для смазывания кожи, счета за фураж и прочая корреспонденция, банка с разнокалиберными гвоздями и подковами, кусачки и старая перчатка.

Том достал из холодильника две банки пива, расчистил на столе место, бесцеремонно сдвинув в сторону какой-то хлам, и поставил перед гостем банку. Потом сел напротив и с шумом вскрыл свое пиво. Резиновые сапоги он сбросил на пол, и теперь, когда он откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, видно было, что носки у него дырявые.

– Том, может, тебе уборщицу нанять? – спросил Маркби, поднимая банку и кивая хозяину. – С Новым годом!

– Нет уж, сам справлюсь. Лучше мой беспорядок, чем какая-нибудь старуха будет суетиться тут с пылесосом и распихивать мои вещи так, что я потом ничего не найду. Твое здоровье, и с Новым годом!

На некоторое время, пока оба пили, воцарилось молчание.

– Том, я рассчитываю на твою помощь. Я все пытаюсь составить картину последних дней жизни Гарриет. Меня интересует все, что она делала в рождественские праздники. – Маркби поставил банку на стол и вытер рот тыльной стороной ладони.

Фирон поднес банку к губам. В глазах его на мгновение блеснули веселые огоньки.

– Правда? Может получиться интересная картина.

– О мертвых или хорошо, или ничего! – возразил Маркби. – Я приехал к тебе не для того, чтобы выслушивать о ней гадости.

– Черта с два!

– Ну ладно, и для этого тоже. Я ведь полицейский. И часто делаю такие вещи, которые не одобрила бы моя матушка.

– А моя мать, – задумчиво ответил Том, – обычно так напивалась, что ей было наплевать, что я делаю хорошо, а что плохо.

– Я помню твою родню. Особенно бабку со стороны матери. Она жила там, за выгоном, в старом автоприцепе, носила мужскую кепку и сапоги и курила трубку. В детстве я страшно боялся ходить через луг, чтобы не встретить ее. Она была похожа на старую ведьму из пряничного домика. Я думал, она зажарит меня и съест.

– Да, бабка у меня была та еще! – одобрительно произнес Том. – Она была настоящая цыганка, родилась на дороге. Но детей не обижала никогда. Бывало, родители напьются и буянят, а я прибегу к ней и спрячусь. Она замечательно рассказывала сказки. Ну, и еще гадала помаленьку, ворожила – брала по шиллингу за приворот. Когда она умерла, со всей страны на похороны съехались больше сотни человек. Вся ее родня. Цветов и венков было больше, чем на выставке в Челси. Ей устроили настоящие цыганские проводы, а когда все было кончено, родичи погрузили все ее пожитки в старый прицеп, в котором она жила, и подожгли его. По цыганскому обычаю. А знаешь, что было потом? Какой-то дурак сосед заметил дым, позвонил в пожарное депо, и к нам примчался из Бамфорда расчет с сиреной; они все залили своей пеной. – Том вытянул руки над головой и ухмыльнулся. На смуглом лице блеснули белые зубы. – Теперь, Алан, старина, самый уважаемый представитель нашей семьи – я!

– Господи спаси!

– Так с чего ты взял, – продолжал Том, – что я знаю все самые темные тайны Гарриет?

– Не валяй дурака, Том, – сказал Маркби беззлобно. – Как пишут в воскресных газетах, вы с ней были очень близкими друзьями с того самого дня, как она поселилась в Пакс-Коммон.

– Возможно. Но не я один. У нее было много очень близких друзей.

– Давай начнем с Рождества, – предложил Маркби. – Ты видел ее в тот день?

– Нет.

– Когда ты звонил мне и сказал, что злоумышленники выпустили из конюшни лошадей, то обмолвился, что к обеду тебя пригласила какая-то знакомая.

– Да. Но та знакомая была не Гарриет, если тебя это интересует.

Маркби стало не по себе.

– Том, ты ведь знаешь, что при обычных условиях мне было бы достаточно одного твоего слова. Но сейчас я веду следствие. И вынужден спросить, как звали твою знакомую.

– Ну, так спрашивай! – кисло ответил Том. Помолчав, он смягчился: – Ладно, если хочешь знать, я ездил к бывшей жене, Джули. Можешь у нее спросить. Обычно я встречаю Рождество с ней, не потому, что мне так уж хочется ее повидать, а из-за детей. На Рождество мне хочется побыть с детьми.

– Ясно. – Маркби переменил позу. – Понятно. Сколько им лет?

– Девочке семь, а мальчику скоро девять.

– Я тоже в разводе, – сказал Маркби. – Но у нас с Рейчел детей не было; может, и к лучшему. Так проще. Развелись без проблем.

Фирон допил пиво и теперь сидел молча.

– Ладно! – отрывисто заговорил Маркби. – Значит, в тот вечер ты к Гарриет не заезжал?

– Нет, и не ночевал у нее. Отвечаю заранее, чтобы ты не трудился спрашивать.

– Давай тогда вспомним второй день Рождества. Лошади… как ты доставил коня на место сбора и как своего доставила Гарриет?

– Я привез и своего, и ее коня в фургоне.

– Гарриет поехала с тобой?

– Нет. Рано утром она приходила в конюшню, чтобы помочь оседлать коней.

– Вы вместе завтракали? – спросил Маркби, чувствуя себя предателем.

– Нет. Около половины восьмого или без четверти восемь она ушла к себе. Ей надо было принять ванну, переодеться и так далее. Ну и, наверное, позавтракать тоже. Я закончил убираться во дворе, зашел в дом… – Том обвел рукой свою запущенную кухню, – разогрел фасоли с беконом из банки, умылся, переоделся, погрузил коней в фургон и поехал в Бамфорд. Гарриет добралась туда сама. Там мы с ней опять увиделись.

– Какой она была, когда рано утром явилась помогать? Веселой? Бодрой?

– Примерно такой, как и все, когда приходится в шесть тридцать утра зимой чистить лошадей, окоченевшими пальцами заплетать гривы и хвосты, уворачиваясь от копыт, да еще стараться держаться против ветра, на случай, если лошадки невежливо себя поведут.

– Невежливо поведут? – не понял Маркби.

– Так и ты себя бы вел, если бы лопал одно сено.

– А, понял.

– Она была нормальная! – вдруг выпалил Фирон. – Не такая, как потом, на площади.

– Ты уверен?

– Могу на Библии присягнуть.

Значит, подумал Маркби, именно за завтраком кто-то подмешал Гарриет Нидэм в еду транквилизаторы.

– А вы с ней с утра… ничего не пили? Я имею в виду – спиртное.

– Нет. Чайку попили, и все. По-моему, прежде чем выйти из дому и поехать в Бамфорд, она опрокинула рюмочку. И раз уж ты все время сворачиваешь на секс, могу еще сказать, что мы были слишком заняты лошадьми, так что нам было не до этого. Я и пальцем к ней не притронулся. Мы оба работали.

– Ты говорил, у нее были и другие близкие друзья… – начал Маркби.

Фирон не дал ему договорить.

– Да, но я их тебе не назову. Спроси кого-нибудь другого. Про себя я все рассказал, но я не стукач.

Том не шутил. Он заранее предупредил, что больше ничего не скажет, и Маркби знал, что расспрашивать его дальше бесполезно. И все же старший инспектор задал последний вопрос:

– Ладно, Том. А теперь я совершенно о другом. Ты не в курсе, не получал ли кто-нибудь еще письма вроде того, что подсунули тебе под дверь в рождественский сочельник?

Том стянул с головы клетчатую кепку и стал рассматривать узор.

– По-моему, один или двое получали. Порасспрашивай членов охотничьего клуба.

– Возможно, тебе интересно будет узнать, что такое письмо прислали председателю. И еще одно подбросили сегодня утром. А ты, кстати, больше ничего не получал?

– Нет. – Фирон пригладил курчавые патлы. – Все, что я вчера получил, – удар по затылку. Кто-то в пабе здорово треснул меня по голове.

– Одна из девушек огрела тебя подносом.

– А, так вот почему так больно… странные девчонки, правда? Все в черной коже, в заклепках, кольца в носу, а физиономии грязные.

– Современная молодежь, Томас. Мы с тобой стареем.

– Говори за себя. Я врезал тому паршивцу, Парди, а девчонки как налетят на меня! Я прямо испугался. Подумал, что на меня напали вампиры.

– Похоже, они не причинили тебе особого вреда. Поехали, отвезу тебя в Бамфорд, заберешь свой мерс.

– Ладно, погоди, переобуюсь. – Том нахлобучил на макушку клетчатую кепку и дернул ее вперед, поправляя. Он скрылся в другой комнате и вскоре вернулся с парой туфель в руке. Поставив ногу на стул и завязывая шнурки, он заметил: – А вот ты тоже кое-что мне расскажи. Фрэнсис, кузина Гарриет, по-прежнему живет в «Скрещенных ключах»?

– Насколько мне известно, да. Сегодня она обедает у полковника Стенли.

– Хорошо, надо будет ей звякнуть.

– Том… – Маркби укоризненно покачал головой.

Он совершил ошибку и сразу это понял. Том быстро поднял голову. Его смуглое лицо посуровело, темные глаза сделались неприветливыми. Ровным голосом он произнес:

– Я знаю, что она душеприказчица Гарриет. И как ее душеприказчица, она, возможно, продаст мне Меченого. Я бы хотел его купить. Хороший конь; и еще мне кажется, в память о Гарриет я обязан позаботиться о нем.

– Извини, Том, – искренне сказал Маркби. – Я был не прав. Сказал, не подумав.

Фирон смягчился, опустил ногу на пол, выпрямился.

– По-моему, – сказал он гораздо спокойнее, – Гарриет было бы приятно, знай она, что старина Меченый останется в знакомой конюшне и за ним будут ухаживать те, кого он знает.

– Да, Том, я тоже так считаю.

Они вышли из дома, и Том повернулся, чтобы запереть дверь.

– Раньше никогда не трудился запирать, – заметил он. – В Пакс-Коммон ни одна живая душа не забредала. А сейчас даже мне неспокойно. Знаешь… – Они пересекли двор. Том обвел рукой окружающие строения. – Я хотел, чтобы Гарриет вошла со мной в долю, мы бы обстроились, расширили дело. Но она и слышать ничего не хотела.

Маркби усмехнулся.

– Наверное, ее отпугивал твой стиль жизни, как думаешь?

– Все может быть. Но как оказалось, есть вещи и похуже, чем войти со мной в долю, правда?

Маркби остановился, придержав дверцу машины.

– Что ты имеешь в виду? – сухо спросил он.

– Да ладно тебе, – ответил Том. – Ты ведь не зря суешь повсюду свой нос. Задаешь кучу вопросов, где я был, где была она, кто у нее да что… Думаешь, кто-то подсыпал Гарриет таблетки?