Текст книги "Хорошее время для убийства"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Энн Грэнджер
«Хорошее время для убийства»

Посвящается Джону —

как всегда, моему первому читателю

Глава 1

Высокая молодая женщина ойкнула и, поспешно сунув в рот окровавленный палец, обиженно покачала головой. Ну надо же! Кто-то приклеил к двери скотчем большой пластмассовый рождественский венок. Края ядовито-зеленых листьев искусственного остролиста были покрашены в белый цвет и посыпаны серебряными блестками. Красновато-коричневые ягодки сидели на проволочках. Одна ягодка, видимо, отвалилась, и это стало причиной травмы. Сверху на венке сидела птица неизвестного науке вида. Судя по неправдоподобно ярким перьям, кустарь, мастеривший венок, собирался изобразить малиновку, но птица была больше похожа на грубо раскрашенную ворону. Венок украшало обязательное пожелание: «Счастливого Рождества».

Молодая женщина снова попыталась снять с парадной двери рождественское украшение. На сей раз она действовала осторожнее. Нет, она вовсе не была противницей Рождества как такового, но жуткий венок выходил за все рамки, как ни посмотри. Интересно, кто додумался повесить его ей на дверь? До ее приезда дом несколько недель пустовал. Сняв, наконец, венок, она прислонила его к чемодану, стоящему позади на дорожке, нашла ключ, вставила его в замок и повернула. Дверь открывалась вовнутрь; ее нижний край задел скопившуюся на полу корреспонденцию, и послышался тихий шорох. Подхватив чемодан и венок, молодая женщина зашла в дом. Здесь ей предстояло жить весь следующий год.

Первым делом она подобрала с пола утреннюю почту. Три рекламных проспекта, бесплатная газета, письмо, адресованное Расселам, владельцам коттеджа «Роза» – надо будет переслать его им, – и большой белый конверт, на котором значилось: «Мисс Мередит Митчелл, коттедж „Роза“, Пакс-Коммон, в окрестностях Бамфорда». На конверте стоял оксфордский штемпель.

– Так ведь письмо-то мне! – воскликнула молодая женщина; в пустой прихожей ее голос прозвучал особенно гулко. Она повертела конверт в руках. Кто знал, что она сюда приедет? Срок ее консульской службы в Югославии только что закончился; будучи сотрудницей министерства иностранных дел, она знала, что рано или поздно ее переведут на родину. Мередит Митчелл не удивилась новому назначению. Она достаточно долго прослужила за границей. Но теперь для нее начиналась совершенно другая жизнь. Ей предстояло каждое утро в переполненном поезде добираться до Лондона, весь день заниматься бумажной работой, а вечером с такими же трудностями возвращаться домой. Кроме того, нужно было найти подходящее жилье – удобное и вместе с тем доступное.

С жильем ей повезло. Врачу Питеру Расселу, мужу ее крестницы, предложили место в Дубае. Перед отъездом Расселы спросили у Мередит, не хочет ли она пожить в их доме. Платить почти ничего не нужно. Отсюда не так далеко до Лондона. Хотя, чтобы успеть на железнодорожную станцию в Бамфорде, вставать по будним дням придется в шесть. Мередит заранее подсчитала: если она будет жить скромно, денег на сезонный билет вполне хватит.

Доступность, удобство и дешевизна коттеджа «Роза» были главными причинами того, что она решила принять предложение Расселов, однако соблазн крылся и в названии места, где ей предстояло поселиться. Пакс-Коммон… Духов Выгон. Такой топоним в Англии не редкость; Мередит понравилось, что название деревушки напоминает о Паке, проказливом чертенке, персонаже комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». Сверившись со словарем, Мередит узнала, что «пак», или, как его называют ирландцы, «пука», – домовой или чертенок, часто изображается в виде лошади. От возможности пожить в месте, осененном духом сказочной лошади, она не могла отказаться.

Деревушка под названием Пакс-Коммон сохранила своеобразие до наших дней. Она казалась какой-то ненастоящей, сказочной, непонятно как сохранившейся на карте, ведь она состояла всего из нескольких домов. Судя по всему, люди жили в этих краях издавна; сама же деревушка дотянула до конца двадцатого века. Ее не забросили, а землю на месте домов не распахали под посевы. Не вошла она и в состав расположенных поблизости городков. Проехать в Пакс-Коммон можно по шоссе, что соединяет деревню Вестерфилд с городком Бамфорд, местным центром. В свой предыдущий приезд в эти края Мередит останавливалась именно в Вестерфилде и несколько раз проезжала мимо, но немногочисленные домики тогда не обратили на себя ее внимания. Собственно говоря, на шоссе выходил только указатель с названием, полдюжины муниципальных домов довоенной постройки и автосервис. Здания автомастерской и гаража оказались на удивление современными; о них свидетельствовал большой рекламный щит: «Дж. Феннивик. Кузовной ремонт. Оценка ущерба. Капитальный ремонт двигателей: снижение уровня вредных выхлопов. Вулканизация. Заказ такси». Видимо, последнее предназначалось для автовладельцев, чьи машины уже не подлежали восстановлению.

На шоссе выходила не вся деревушка Пакс-Коммон, а только одно ее, так сказать, ответвление. «Настоящая» деревня скрывалась за поворотом. К ней вела проселочная однополосная дорога, по которой довольно сложно было проехать в плохую погоду. Дорожные работы здесь не велись уже давно – видимо, с молчаливого попустительства местных жителей. Ни к чему привлекать незваных гостей. От окружающих полей Пакс-Коммон с двух сторон отделяла живая изгородь. Глазам случайного проезжего представало несколько каменных домов, очень чистеньких и ухоженных. Перед каждым был разбит крошечный садик, содержавшийся в идеальном порядке. Конечно, зимой в таких садиках мало что можно увидеть, но весной невысокую каменную ограду сплошь закрывали каскады лиловой и розовой обриеты; повсюду тянулись к солнцу оранжевые бархатцы, цвели синие колосья дельфиниумов, радовали глаз глицинии и клематисы, на розовых кустах набухали бутоны.

Важно отметить, что, в отличие от большинства сельских жителей, обитатели Пакс-Коммон не разбивали у себя за домами огородов. Здесь невозможно увидеть осенью не снятый вовремя и сгнивший кочан капусты. Весной здесь не сажают ревень в прохудившемся перевернутом ведре, а летом не видно огненно-красных фасолевых плетей, привязанных к столбам и оттого напоминающих индейские вигвамы. Владельцы пары домов решили сделать свои палисадники более или менее «изысканными». Так, в одном был устроен очень красивый, но явно ненастоящий «колодец желаний», в другом для украшения выставили старый ручной каток голубого цвета. У самого крыльца он смотрелся не совсем к месту. Да, деревушка Пакс-Коммон выжила, но за все приходится платить. В основном здесь находились так называемые загородные дома. Их владельцы всю неделю проводили в городе, а на выходные или в праздники приезжали подышать свежим воздухом. Правда, Расселы, до того как уехать в Дубай, прожили в Пакс-Коммон целый год, но лишь потому, что Питер Рассел, врач, работал в бамфордском медицинском центре, куда каждый день ездил на машине. Мередит собиралась превзойти своего предшественника: она будет ездить отсюда в самый Лондон. Путь, конечно, неблизкий. На ее месте многие предпочли бы выбрать жилье поближе к работе и не в таком уединенном месте.

В общем, как поняла Мередит, в Пакс-Коммон почти не было постоянных жителей. Призрачная деревушка. Когда владельцы здешних домов разъезжаются по делам в своих «вольво» и БМВ, сюда, вполне возможно, возвращаются проказливые домовые. Они водят хороводы вокруг ненастоящего «колодца желаний», оставляя на земле следы крошечных копыт, и тщетно пытаются сквасить стерилизованное молоко в запечатанных вощеных пакетах.

Мередит прошла по узкому коридору, в конце которого была дверь. Открыв ее, она очутилась на безукоризненно чистой кухне, освещаемой лучами неяркого зимнего солнца. Плиточный пол холодил ноги даже через подошвы туфель. На выскобленном добела сосновом столе стояло кашпо с каланхоэ; к цветку была прислонена записка:

«Я положила в холодильник кое-какие запасы, чтобы вы продержались первое время.

М. Бриссет».

Мередит сразу увидела, что земля в горшке пересохла, а листья растения пожухли и потускнели. Она отнесла цветок к раковине, с трудом отвернула тугой кран, налила воды в блюдечко под кашпо и поставила растение на подоконник, поближе к свету. Сделав доброе дело, она немного развеселилась.

Пора было заняться холодильником. Мередит увидела в нем сырокопченый бекон в вакуумной упаковке, полдюжины яиц, пачку масла и банку домашнего варенья. В морозильном отделении нашелся нарезанный хлеб; Мередит вынула его и положила размораживаться на стол. Кроме того, в кладовке она обнаружила всевозможные консервы, скорее всего оставленные Расселами. Мередит очень обрадовалась, увидев среди прочего банку растворимого кофе и банку сгущенного молока. Она снова отвернула тугой кран и налила воды в чайник. Пока закипала вода, Мередит пошла искать отопительный котел. Он оказался в каморке под винтовой лестницей; рядом, на стенке, висела написанная от руки инструкция, как включать отопление. Во внешней стене было проделано вентиляционное отверстие, откуда несло холодом. Теперь понятно, почему в доме морозно, как на леднике! Мередит с большим трудом справилась с задачей; прежде чем она, наконец, включила отопление, она больно ударилась затылком о ступеньку и ободрала ногу о стойку, к которой был приварен котел. Едва она вздохнула с облегчением, как пронзительно засвистел чайник, и она, хромая, поспешила на кухню. Сняла с крючка над столом кружку, заварила кофе и, по-прежнему не снимая куртки, села. Наконец-то можно вскрыть адресованное ей письмо.

В конверте оказалась красивая открытка с фуксией. Раскрыв ее, Мередит прочитала:

«Добро пожаловать!

Алан».

Ну конечно, ей бы сразу догадаться. Шерлок Холмс за пять секунд понял бы, от кого письмо, едва взглянув на конверт. Правда, при том условии, если бы был лично знаком с самим Аланом Маркби. Все письма, которые бросали в местные почтовые ящики, сначала отправлялись в центральное почтовое отделение, которое находилось в Оксфорде. Расселы наверняка сообщили Маркби, кому они сдали «Розу» на время своего отсутствия… Перед мысленным взором Мередит замаячила высокая худощавая фигура. Она явственно представила, как Алан покупает открытку: вот он склонился над витриной в магазинчике канцтоваров и долго выбирает картинку на собственный придирчивый вкус. Разумеется, на открытке должны быть цветы, но ни в коем случае не причудливые букеты в пастельных тонах. Картинка явно отражала склонности адресата, страстного цветовода. Алан выбрал цветок, снятый крупным планом; внизу на обороте было написано название сорта: «Принцесса Доллар». Мередит невольно улыбнулась. Может быть, таким странным образом Алан хотел ей польстить? Она вздохнула. Какая же она глупая! «Принцесса Доллар»! Трудно придумать прозвище, которое подходило бы ей в меньшей степени. Поняв, что вот уже пять минут она сентиментально смотрит на открытку, Мередит сурово нахмурилась и бросила ее на стол.

Грея окоченевшие пальцы о кружку с горячим кофе, она твердила себе: иного трудно было ожидать. Теперь, когда она вернулась на родину, они с Аланом снова встретятся. Мередит переполняли смешанные чувства. До ее отъезда их с Аланом отношения можно было назвать полуофициальными. Алан Маркби, старший инспектор уголовного розыска, служил в бамфордском полицейском участке; они познакомились при не совсем обычных обстоятельствах. Когда близкие тебе люди умирают, это тяжело. Когда же невольно становишься свидетелем насильственной смерти, такое событие накладывает отпечаток на всю последующую жизнь. Невольно вспомнив о событиях, происходивших тогда, Мередит вздрогнула. По спине пробежал холодок. Тупо заныло сердце. И тем не менее трагедия послужила началом их отношений с Аланом, стала поводом для знакомства, для частых встреч, откровенных разговоров, обмена мнениями. Тогда они многое друг о друге узнали. Честно говоря, они сошлись довольно близко. Хотя они вынуждены были часто встречаться, так сказать, по необходимости, оба явно испытывали взаимное притяжение. Но как раз об этом Мередит сейчас думать не хотелось. Она не чувствовала себя готовой к серьезным отношениям. Если им с Аланом суждено снова встретиться, не мешает придумать более-менее благовидный предлог. Мередит ужаснулась. Какой можно придумать предлог для встречи со старшим инспектором уголовного розыска? Неужели ей хочется стать свидетельницей еще какого-нибудь преступления? Нет уж, хватит. Обычному человеку и одного убийства хватит на всю жизнь. Повторений не нужно, спасибо большое!

Мередит запретила себе думать о «предлоге» и, сделав первый глоток, предалась грезам. Кофе еще не остыл; она обожгла кончик языка. Сама виновата – так разволновалась, что даже участилось сердцебиение. Неужели она действительно соскучилась по Алану? Нет, не может быть. Но невозможно отрицать, что старший инспектор ей нравится; он нравится ей гораздо больше, чем казалось. Правда, она тщательно скрывала от него свои чувства. Алан – человек очень чуткий и проницательный. Их знакомство в Вестерфилде состоялось при таких ужасных обстоятельствах, что у них при всем желании не было бы времени для полноценного, серьезного романа. Мередит постаралась как можно деликатнее отдалиться от Алана – по крайней мере, она надеялась, что действовала тактично. Она уверяла себя, что ей не хочется ранить его чувства. Но, откровенно говоря, ей совсем не хотелось отталкивать его от себя.

Мередит раздражала собственная непоследовательность. По должности ей полагалось уметь с честью выходить из непростых жизненных ситуаций. Правда, чужие беды всегда кажутся не такими серьезными, как собственные. За свой нелегкий труд она заслужила немало благодарностей. Даже высшее начальство было в курсе ее достижений. Но почет и благодарности не помогли ей получить желаемое назначение. Вместо того ее направили в Лондон, заниматься бумажной работой, что хуже смерти! Мередит тут же сурово одернула себя: какие глупости! Ведь только что вспоминала подробности жестокого, ужасного убийства; трудно представить, что в самом деле может быть хуже.

Конечно, начальство могло бы выразить ей свою благодарность, предложив что-нибудь поинтереснее ежедневных поездок в Лондон и обратно. Ее заверили: она получила такое назначение вовсе не потому, что плохо работала. В министерстве были в курсе ее последнего дела, в котором она показала себя с наилучшей стороны. Оно касалось молодого туриста из Великобритании, местной девушки и ее ревнивого приятеля.

Казус произошел за пару недель до конца срока службы; после него Мередит отбыла на родину, овеянная лучами славы. Если честно, ей было бы гораздо приятнее, если бы трое молодых людей сами разобрались в своих отношениях. К сожалению, одному из них только-только исполнилось семнадцать и по закону он считался несовершеннолетним. В обязанности же консула входит выручать попавших в беду сограждан. Сначала Мередит пришлось уговаривать местных полицейских, чтобы они не сажали мальчишку в тюрьму. Она обещала, что турист возместит ущерб избитому приятелю девушки, а также заплатит владельцу бара, где произошла драка, за поломанные стулья. Затем пришлось ждать, пока многострадальная мать ее протеже вышлет из Англии деньги. Тоби Смайт, вице-консул, высказывался за то, чтобы парня посадили. Он с мрачным видом заявил: Мередит принимает на себя ответственность за абсолютно ненадежную личность. Но Мередит была тверда. Она забрала мальчишку из больницы, где ему заклеили сломанный нос, и попросила очень недовольного Тоби на одну ночь предоставить ему убежище у себя в квартире. На следующее утро она лично сопроводила заблудшего юнца в аэропорт. Вообще-то малый не выказывал Мередит никакой особенной признательности за все, что она для него сделала. Он неуклюже шаркал рядом и гнусаво – из-за сломанного носа – выражал желание свести счеты, явно считая, что его оскорбили, лишив возможности отомстить обидчикам.

Следуя принципу «что бы он ни натворил, он мой соотечественник», Мередит отконвоировала юнца в кафетерий. Она хотела напоследок накормить его завтраком, надеясь, что на время еды он прекратит сквернословить. Но в кафе их неожиданно обступили родственники избитого парня, которые, как оказалось, следили за ними от самой больницы. Мередит вначале очень испугалась, особенно после того, как ее подзащитный, воодушевленный привычной обстановкой, тут же схватил оставленную кем-то пустую пивную бутылку. Мередит пережила несколько неприятных минут. Она вынуждена была сдерживать, с одной стороны, двух рослых мускулистых шахтеров, а с другой – очень довольного жизнью британского подданного, который бодро размахивал бутылкой.

Пришлось проявить изрядные проворство и сообразительность. Она храбро обратилась к обиженным местным жителям, благодаря свою счастливую звезду за то, что худо-бедно умеет объясниться по-сербскохорватски и рост у нее не очень маленький – метр семьдесят три. По крайней мере, ее не затопчут в драке! Она поспешно рассовала в мощные лапищи шахтеров английские сигареты, которые носила с собой на такой вот крайний случай, отняла у мальчишки бутылку, от всей души высказала ему все, что о нем думает, и, хотя британский подданный активно возражал против своего спасения, затолкала его в зал вылета. Очутившись в безопасности, за стеклянной перегородкой, парень начал выразительно жестикулировать, показывая шахтерам, что бы он с ними сделал, если бы ему не помешали. На прощание он неуклюже обнял Мередит, сообщил ей, что она «классная тетка», и затопал к будке паспортного контроля. Остальные пассажиры старались держаться подальше от молодого дебошира, и вскоре вокруг него образовалась ощутимая «санитарная зона». Мередит искренне порадовалась, что хулигана больше не пустят в Хорватию. Вернувшись в главный зал, она увидела, что шахтеры дожидаются ее. Лица у них были насупленные. К шахтерам присоединились двое мощных сотрудников охраны, которых вызвала официантка из кафетерия. Мередит пришлось долго налаживать с ними отношения. Процесс налаживания отношений, освященный веками, происходил в местном баре. Сначала Мередит угостила всех выпивкой. Потом угостили ее. Потом все угощали друг друга по очереди. Вышли они, пошатываясь, из здания аэропорта лучшими друзьями.

Мередит вернулась к открытке, присланной Аланом. С чего она так разволновалась? Скорее всего, открытка – всего лишь изъявление дружеских чувств. Как объятия ее молодого подопечного в аэропорту. Да, со стороны Алана такой жест трогателен и говорит о доброте и заботливости, но не более того. На секунду Мередит испугалась. Что, если это Алан прилепил к ее двери жуткий пластмассовый венок? Нет, в такой безвкусице его обвинить невозможно! Она осмотрела уколотый палец. Ранка еще саднила, и пятнышко было красным. Медная проволока довольно старая; так и заражение крови недолго получить. Нечего сказать, хорошо начинаются праздники! А может, аляповатая птица на венке – своего рода дурное предзнаменование?

Погруженная в мрачные мысли, Мередит не сразу услышала хруст. Она вздрогнула. В доме было так тихо, что любой, даже самый незначительный звук казался оглушительным. Хрустел гравий; кто-то, тяжело ступая, целенаправленно шагал к двери черного хода. Мередит напряглась, по спине побежали мурашки. Она была уверена в том, что Пакс-Коммон – место заброшенное! А если так, кто бы ни пытался залезть к ней в дом, ее положение завидным не назовешь. Она вскочила и, начисто забыв о спасенном юном соотечественнике, схватила висящую над столом деревянную колотушку для мяса.

За дверью кто-то громко засопел, потом послышался скрип. В замке повернулся ключ. Мередит вздохнула с облегчением и убрала колотушку на место. Хотя она не знала, кто к ней пожаловал, у незваного гостя имелся ключ, а следовательно, и законный повод сюда зайти.

Дверь со скрипом отворилась; на пороге показалась приземистая женская фигура. Мередит с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, – в основном над собственной глупостью. Действительно, существо, стоящее на пороге, никак нельзя было принять за кровожадного маньяка, нарисованного ее воспаленным воображением! Пышные формы гостьи закрывал бежевый утепленный плащ. Седые кудряшки украшала вязаная зеленая шапочка с помпоном, а ноги защищали от непогоды старомодные замшевые ботики на «молнии».

– Здрасте, – приветливо поздоровалась гостья. – Так и думала, что вы уже здесь. Миссис Рассел мне говорила, что вы вроде приезжаете на этой неделе. Сказала, вы объявитесь перед Рождеством и наверняка захотите, чтобы я у вас убиралась, как до того у нее. – Произнося свою речь, женщина выразительно кивала, словно желая подтвердить свои слова. Вязаный помпон мотался у нее над головой. – Как вышла я от мисс Нидэм, так и увидала машину. Мисс Нидэм звать даму, что живет напротив, – объяснила гостья под конец.

– Вы миссис Бриссет? – догадалась Мередит.

– Она самая, милочка. А вы мисс Митчелл. Я тут кое-что положила в холодильник. Нашли? Ну конечно, нашли, вон же хлеб! Если захотите пополнить запасы, придется вам ехать в Бамфорд, у нас-то магазина нет. Завтра пятница, в Бамфорде народу будет полно, все ведь к Рождеству готовятся. Денег тратят на праздники – ужас сколько! Имейте в виду, я не против. Приятно, когда вокруг тебя красиво, я так считаю.

Маленькая загадка разрешилась сама собой.

– Так это вы так любезно повесили мне на дверь рождественский венок?

– А, значит, вы его видели? – с облегчением произнесла миссис Бриссет. – А я было подумала, что его кто-то украл. Вот я и говорю, люблю, когда в Рождество все по-праздничному. Я ведь знала, что вы приезжаете из-за границы, и решила, что венок будет кстати. Иностранцы, наверное, не так готовятся к празднику, как мы. Страшно думать про доктора и миссис Рассел. Как-то они там в пустыне? Ни одной елки поблизости, только верблюды и все такое. Куда же он подевался?

– Он упал, – солгала Мередит. – Наверное, сорвался. Если найду гвоздик, прибью снова на место… хотя, наверное, лучше не вбивать гвозди в дверь дома доктора Рассела. Ведь я тут только временно…

– Жалко, что он упал. – Миссис Бриссет сокрушенно покачала головой. – Я купила его на ярмарке на прошлой неделе, его продавали по сниженной цене. Можно сказать, даром достался. Надо повесить его где-нибудь в доме. Я вам еще украшений привезу. У меня дома их целая куча: бумажные гирлянды, большой красивый китайский фонарик. А на чердаке есть большой пластмассовый Санта-Клаус – почти метр высотой, держится за живот и смеется. Если хотите, я поставлю его у вас под окном.

– Мне бы очень не хотелось вас грабить, миссис Бриссет! – поспешно сказала Мередит.

– Да у меня еще есть. Пусть домик выглядит повеселее – вы ведь совсем одна. И на Рождество одна будете?

– Наверное. Но, знаете, я не против одиночества.

– Ох, а я не люблю, когда кругом никого нет. Ко мне-то внуки приезжают.

– Я должна рассчитаться с вами за продукты, которые вы мне купили. – Мередит решила положить конец разговору, грозящему вылиться в приглашение провести Рождество у Бриссетов. Она протянула руку к сумке, лежащей на столе.

– Не спешите, милая. Завтра я опять к вам заеду. В «Розе» я убираюсь по вторникам и пятницам, а у мисс Нидэм – по понедельникам и четвергам. Сегодня я зашла к вам, чтобы проверить, включили ли вы отопление.

– Да, спасибо. – Значит, у нее есть хотя бы одна соседка: некая мисс Нидэм, которая тоже пользуется услугами миссис Бриссет.

– Дом быстро прогревается, – продолжала миссис Бриссет. – Стены-то старые, толщиной чуть не в метр, и отлично держат тепло. Да, в гостиной есть газовый камин. Советую включить. Кстати, я и постель наверху постелила, но на вашем месте я бы положила туда грелку.

– Спасибо, – повторила Мередит, прерывая поток наставлений.

– Ну, тогда ладно. – Миссис Бриссет наконец собралась уходить. – До завтра! Я прихожу в полдевятого, а ухожу где-то в двенадцатом часу. Ключ у меня свой, так что не беспокойтесь.

– Хорошо. Спасибо. У меня отпуск на все рождественские праздники, так что в ближайшее время я буду дома, хотя завтра, наверное, поеду в Бамфорд закупать припасы.

– Если хотите найти место, где оставить машину, езжайте пораньше, – посоветовала миссис Бриссет. – Не забудьте, завтра базарный день! – И она удалилась, шумно захлопнув за собой дверь. Вскоре послышался монотонный скрип, свидетельствующий о том, что она приехала на велосипеде – возможно, из самого Вестерфилда.

Мередит глубоко вздохнула от облегчения. В одном миссис Бриссет права: в доме стало заметно теплее. Мередит расстегнула куртку и пошла осматривать свое жилье. На первом этаже «Розы» находились гостиная, кухня и крошечный туалет. Поднявшись по винтовой лестнице, Мередит очутилась на площадке второго этажа. Справа от нее была дверь, которая вела в очень тесную ванную; две спальни располагались точно над гостиной и кухней. Миссис Бриссет, по доброте душевной, постелила ей постель в большей спальне, той, что над гостиной. В спальне стояла широкая кровать, скорее всего принадлежащая Расселам. Мередит с сомнением сморщила нос при мысли о том, что ей предстоит ночевать на чужом брачном ложе. Она присела на край кровати и осмотрелась. Комната была красивая, с потолочными стропилами и забавным маленьким слуховым окошком. В углу на подставке стояли – просто для красоты – поздневикторианский таз для умывания и кувшин. Сбоку находился встроенный платяной шкаф. Мередит погладила пуховое одеяло в цветочек.

Хорошо, что Питер нашел в себе силы начать новую жизнь. С другой стороны понятно, почему, едва поженившись, Расселы уехали в Дубай. Иногда, чтобы начать жизнь заново, нужно сменить обстановку и очутиться в совершенно непривычном окружении.

Мередит искренне радовалась за Расселов. Они нужны друг другу, они поддерживают друг друга. Но то, что подошло им, совершенно не обязательно подойдет ей. Она привыкла жить одна, привыкла сама заботиться о себе. Ей вовсе не нужно, чтобы рядом постоянно кто-то был.

Какая удобная кровать! Мередит погладила покрывало и вернулась к своим невеселым мыслям. У временных отношений имеются свои неоспоримые преимущества. Она невольно снова подумала об Алане Маркби. Может, позвонить ему? Сказать, что она приехала, и поблагодарить за открытку. В Рождество не принято сидеть в одиночестве. В конце концов, их отношения необременительны и ни к чему не обязывают. К тому же Алан – не толстокожий эгоист, способный принять хорошее отношение женщины за пылкую страсть. Если уж ей суждено какое-то время прожить в Пакс-Коммон, значит, нужно познакомиться с соседями, с местными жителями, с кем-то общаться. Для этого придется воспользоваться фундаментом, заложенным ею в прошлый приезд. Значит, не обойтись без встречи с бамфордскими знакомыми. В самом Пакс-Коммон, похоже, жизнь застыла.

– Здесь, – заметила она вслух, – ничего не происходит.

* * *

В тот же день приезд Мередит обсуждался в другом доме.

– Алан, нельзя встречать Рождество в одиночку! – укоризненно заявила Лора.

– Да что ты говоришь! – безрадостно ответил Алан Маркби и бросил взгляд на диван.

Там, накрытый развернутой газетой, отдыхал его зять. Газета ритмично поднималась и опускалась; иногда из-под нее слышался храп. Маркби перевел взгляд на сестру. Лора свернулась в кресле калачиком, поджав под себя ноги. Маркби улыбнулся. Сестра была в ярко-красном свитере и черных вельветовых брюках. Длинные светлые волосы ниспадали ей на плечи. Лора была близорука, но очки нисколько не портили ее хорошенькое личико.

– Ты сейчас похожа не на орла юриспруденции, а скорее на сову, – заметил он.

– Знаешь, сейчас я занимаюсь не столько работой, сколько домашними делами, – призналась Лора. – В Рождество всегда столько дел! – Из-под газеты снова послышался храп. Лора задумчиво оглядела спящего супруга. – Алан, ну а к нам-то ты на Рождество придешь? Ведь нельзя же, честное слово, просидеть все праздники дома и разговаривать с одними цветами! Ужин готовит Пол, так что не отравишься. Он раздобыл рецепт начинки из каштанов для индейки, а на украшение рождественского пирога он вообще потратил сто лет!

Маркби бросил на сестру неуверенный взгляд.

– Понимаешь, Лора, многие мои сотрудники – женатые люди, у них есть дети. По-моему, они имеют право как следует отдохнуть на праздники с семьями, а я поработаю один. У Мортона ребенок совсем маленький. Насколько я понял, у малыша проблемы с животиком, а у жены Мортона послеродовая депрессия, так что ему необходимо провести Рождество дома, поэтому я…

– А зачем тебе сидеть в участке? Ведь у дежурных есть твой номер телефона, и они могут с тобой связаться! Ты старший инспектор, а не какой-нибудь новичок-констебль! Неужели ты хочешь всю ночь торчать на службе и успокаивать старушек, у которых котенок залез на дерево? На праздники ты никому не будешь нужен, если, конечно, кого-нибудь не убьют или не ограбят банк…

– Лора, с чего ты взяла, что в праздники люди не совершают тяжких преступлений? Рождество для нас – горячая пора. Взять хотя бы драки и семейные ссоры. Вспомни, сколько твоих клиентов разводится именно после Рождества? В праздник они пытаются наладить отношения, но ничего не выходит…

Но Лору нелегко было сбить с мысли.

– Жду тебя днем в сочельник. И переночуешь тоже у нас. Дети по тебе соскучились!

Маркби поерзал в кресле.

– По правде говоря, Лора, только, бога ради, ничего такого не думай… у меня есть знакомая, которая живет неподалеку от Бамфорда, вот я и решил, что…

Глаза сестры за стеклами очков просияли, как будто она заметила неувязку в контракте.

– Мередит Митчелл! Ты все время говорил, что не знаешь, приедет она или нет, ах ты, лгунишка! Значит, ты решил провести Рождество с ней!

– Нет, ничего я не решил. И не знаю точно, приедет она или нет. Я собирался ей позвонить… о, нет! Она вряд ли приедет до конца недели! – Последние слова он почти прокричал, потому что Лора принялась выискивать глазами телефон, явно собираясь выяснить этот вопрос сама. Из-под газеты послышался мощный всхрап; страницы затрепетали. – Прежде всего, – поспешно продолжил Маркби, – я не знаю, какие у Мередит планы на праздники. Родных здесь у нее нет, она, скорее всего, останется одна, и я подумал, что…

– Алан, разумеется, я согласна. Приводи ее к нам!

– Правда? – Старший инспектор с сомнением посмотрел на сестру.

– Ради всего святого, перестань валять дурака! Пол ведет гастрономическую передачу по телевизору; то, что он приготовит, гарантированно съедобно, не то что моя стряпня! Твоей Мередит будет приятно встретить Рождество в теплой семейной обстановке.