Текст книги "Надежда Земли (ЛП)"

Автор книги: Энн Гимпел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Энн Гимпел

«Надежда Земли»

Серия: Возрождение Земли (книга 3)

Автор: Энн Гимпел

Название на русском: Надежда Земли

Серия: Возрождение Земли_3

Перевод: Оксана Ковальская

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Если ничего не изменится, то сила настолько древняя, мощная, холодная и вселяющая страх захватит Землю. Целеустремленная, разъяренная и готовая дать отпор Эйслин управляет всем на широкую ногу, собирая союзников и рискуя своей жизнью.

Эйслин Линеа многое пережила с тех пор, как три года назад на Землю вторглись темные боги. Когда прямо на глазах девушки убили ее отца, из-за чего ее мать обезумела, Эйслин возвела вокруг своего сердца крепкие стены. Сначала ее чувства затронул связанный волк, а затем и Фион МакКумхаил, но с Фионом они все еще испытывают трудности в отношениях.

Четверо из шести темных богов сеют разрушения, объединив свои силы с лемарианцами, которые совсем отчаялись в попытке избежать своей смерти. Они решились на смелый шаг, попытавшись переманить группу молодых драконов и практически преуспели в этом. Но Дэви, кельтский бог драконов, и Нидхегг, норвежский бог драконов, изгоняют свой выводок в родной мир драконов, хотя они отказываются там оставаться.

В стремительной, напряженной концовке этой мрачной городской серии фэнтези, Землю охватывает надежда от Ирландии до островов Греции на северо-западе Тихого океана, затронув даже пограничные миры, где живут темные боги. Отношения Фиона и Эйслин напряжены до предела, они изо всех сил пытаются работать вместе, при этом не разругавшись вдрызг. Фион привык к подчинению без лишних вопросов, но Эйслин не станет плясать под его дудку. Если они смогут найти компромисс, то, может быть, у растерзанной Земли все же появится надежда.

Глава 1

Кроваво-красные крылья Дэви рассекали холодный, неспокойный воздух. День подходил к концу, вскоре западный горизонт окрасится приглушенными тонами зимнего заката. Дэви летела на автомате, следуя за темной фигурой Нидхегга. Какое-то время она держалась рядом с супругом, скандинавским богом драконов, но вид их мертвого малыша, лежащего в его руках, настолько сильно сбивал ее с толку, что она намерено отстала, пристроившись за Нидхеггом. По крайней мере, тут вероломство темных богов не терзало ее безжизненное сердце. Перрикас и Токхот похитили двух детей Дэви. Один был в безопасности, а второй укусил Токхота и умер, отравившись его ядовитой кровью.

Изо рта Нидхегга вырвалось пламя, за которым последовал дым. Его горе сменилось гневом. Жаль, что Дэви не могла сделать так же. Она повернула голову на совей длинной гибкой шее. Сегодня она чувствовала себя более одинокой, чем за две тысячи лет своей жизни. Казалось, ее преследовали все ошибки. До того, как человечество изобрело технику и электронику, жизнь была проще. Тогда все еще верили в магию и относились к ней с должным почтением, как и к кельтскому богу драконов, но мир изменился. Люди больше не дрожали, когда кельтские боги – такие как она – щелкали пальцами.

Дым вырвался сквозь двойные ряды ее зубов. Сейчас электронный век больше не был проблемой. Темные боги объединили свои силы с лемарианцами, инопланетными существами с потерянного острова Мю, и истребили на планете практически всех людей, которых не могли использовать в своих интересах. Они проделали чертовски тщательную работу.

Дэви сильно отстала, поэтому полетела быстрее. Но не настолько быстро, чтобы обогнать Нидхегга. Подобная грусть не была присуща драконам, Дэви изо всех сил цеплялась за свое здравомыслие, понимая, что если отчаяние возьмет верх, то она спалит всю сельскую местность внизу.

– Что ты делаешь, женщина? – взревел Нидхегг.

Дэви резко открыла глаза и огляделась. Погруженная в свои мысли, она свернула с курса на восток.

– Извини, – крикнула она и полетела быстрее, пока не оказалась рядом с угольно-черным драконом, который был ее парой на протяжении тысячелетий. Он взглянул на нее вращающимися зелеными глазами, излучающими боль. Дэви покачала головой и твердо заявила: – Я должна была…

– Прекрати, – он прищурился. – Мы не можем обратить время вспять. Думаешь, я не чувствую вину за то, что случилось с нашим ребенком? – еще больше огня вырвалось из его ноздрей. – Я был очарован нашим воссоединением и почему-то решил, что все невзгоды обойдут нас стороной. Почему это произошло? Разве мы недостаточно заплатили? – каждое его слово было пропитано горечью.

– Успокойся, милый, – потрясенная горем Нидхегга, она отправила исцеляющую магию в его сторону.

– Позже мы обязательно все обсудим, – пробормотал он, – но сейчас мне нужна твоя помощь, чтобы пересечь барьер в наш пограничный мир.

– Конечно, – она призвала магию, усиливая воздушные потоки под их крыльями. Дэви была вне себя от радости и удивления, когда Нидхегг вдохнул жизнь в драконьи яйца, из который она сотворила святилище. Но из-за восторга от воссоединения с Нидхеггом после многовекового заточения и от внезапного появления восьми маленьких драконов она так и не познала в полной мере материнский инстинкт. Маленькие драконы были такими милыми, – и нежданными – что Дэви начала сюсюкаться с ними, ни в чем не отказывая.

Оглядываясь назад, она понимала, что должна была быть более бдительной. Как только Дэви отвернулась, темные боги с помощью лемарианцев украли из-под ее носа двоих малышей их драгоценного выводка. Слава богине, Фиону и МакТойрделбах, которые вмешались и спасли одного из похищенных детей. Они пытались спасти обоих, но было слишком поздно. Эйслин – та же МакТойрделбах – может и была упряма, но обладала храбростью и преданностью. Дэви недостаточно поблагодарила ее, но обязательно исправит это, как только они вернутся в поместье Фиона в Инишоуэне.

Дэви всмотрелась в сгущающийся мрак уходящего дня. Барьер мешал ей разглядеть все детали, но она знала, что находится за ним. Драконы были рождены в огненном мире. Давным-давно большинство драконов выращивали там своих детенышей, но она и Нидхегг – а также восемь малышей, которых воскресил ее супруг – были последними в своем роде. Новые яйца уже находились внутри Дэви, но пройдут недели, прежде чем они будут готовы к инкубации, и еще год, прежде чем вылупятся.

– Будь внимательна! – в низком голосе Нидхегга прозвучали нехарактерно резкие нотки. – Твой разум где-то блуждает.

– Я же уже извинилась, – из ее пасти повалил дым. – Мне нелегко. Я хочу вернуться в Инишоуэн к нашим детям.

– Думаешь, я не хочу того же? – последовало еще больше дыма. – Неужели ты желаешь взвалить на себя еще одну вину? Мы должны почтить память нашего потерянного малыша, приведя его домой.

Дэви ничего не ответила. Каждый из них настолько погряз в горе, что их вежливое общение можно было считать чудом. Она вложила еще больше силы в свое заклинание. Они практически достигли магического барьера, отделяющего Землю от родины драконов. Воздух потемнел и засиял радужным светом. С кончиков ее крыльев сорвался электрический разряд, в воздухе запахло озоном.

– Я не была здесь с тех пор, как мы поселились в старой стране, – пробормотала она.

– Так долго? – по крайней мере, скорбящие нотки покинули его голос. – Но почему?

Гнев, который раньше ускользал от Дэви, обрушился на нее, как несущийся поезд. Внутри нее вспыхнуло пламя, которое вырвалось через пасть.

– Потому что, – прорычала она, – я сотни лет была убеждена, что осталась единственным выжившим драконом. Зачем мне возвращаться в наш мир, если я не планировала умирать?

– Ты рисковала, когда пыталась освободить меня в тот первый раз, – тон Нидхегга был успокаивающим, нежным. – На твоем месте я бы сделал то же самое.

– Рисковала и в итоге проиграла, – простонала она. – Я изо всех сил старалась освободить тебя от темных богов, но у меня не хватило сил. К тому же я бросила кладку яиц, чтобы вытащить тебя. Это был чертовски трудный выбор. Ты или наши дети. В конце концов, я потеряла и то, и другое, – она вздрогнула от носа до кончика хвоста, алая чешуя дождем осыпалась с ее шкуры.

– И я люблю тебя за то, что ты рискнула, – Нидхегг повернул голову и пристально посмотрел на нее. – Ты все-таки спасла меня. Просто это заняло на несколько сотен лет больше, чем ты рассчитывала, – он молчал в течение пары взмахов крыльев. – Я никогда не был так счастлив, как в тот момент, когда покинул этот проклятый пограничный мир, который Перрикас зовет своим домом. Властелин силы и энергии, мать его. Скорее мелкий деспот. Он сохранил мне жизнь только для того, чтобы питаться моей магией, в попытке уберечь свое жалкое подобие мира от увядания. А этот идиот Д'Чель лишь все усугублял. Он постоянно заглядывал ко мне в тюрьму и злорадствовал, я жаждал разбить его лицо и засунуть эти идеальные зубы ему же в глотку.

– Откуда ты узнал, что огонь дракона оживит наши яйца? – спросила она. – Если бы я была в курсе, что все настолько просто, то давно бы уже сделала это.

– Нет, все не так просто. Я намного старше тебя, Дэви, – Нидхегг выпустил в ее сторону нежный язычок пламени. – Вполне возможно, что я самое старое живое существо на Земле. В моей голове множество мелочей и деталей. Тем более нам нечего было терять.

Дэви подумала о святилище, которое создала из своей кладки, когда вернулась без Нидхегга после первой попытки спасения. Она так сильно скорбела, что яйца оказались погребены под грудами драгоценных камней некогда бывшими ее слезами.

– Наверное, ты прав, – пробормотала она и остановилась. Нет причин признавать, что она хранила яйца как напоминание о собственной ошибке.

– Приготовься, – крылья Нидхегга забились так быстро, что превратились в размытое пятно. Дэви закрыла внутренние веки, чтобы защитить роговицу. Мир драконов был местом пламени и света. Несколько мгновений спустя знакомые запахи обволокли Дэви, опалив легкие, тем не менее она глубоко вдохнула, даже если это причиняло боль. Под ней расстилался обугленный пейзаж, прекрасный в своей бесплодности. Красная, оранжевая и черная выжженная земля тянулась во все стороны.

Драконы могли долгое время обходиться без пищи и воды. В их родном мире существовал только один источник воды, которой было достаточно и для драконов, и для небольших стад антилоп. Большая часть земли представляла собой непрерывную цепь вулканов, окруженных пещерами. Источник находился глубоко в пещерной системе. Двойные солнца только-только опускались за западный горизонт, окрашивая небо в темно-красный цвет, словно кровавая рана всего мира. Скоро единственным источником света будут вездесущие огни.

– Мы предлагаем нашу дочь пламени, – выкрикнул Нидхегг и начал летать кругами по густому, наполненному дымом воздуху, направляясь к вулканической трещине. Дэви последовала за ним. Какая-то часть ее души приветствовала этот бесплодный мир, признавая в нем часть своего творения. Нидхегг приземлился, вскоре Дэви присоединилась к нему на потрескавшейся сухой земле пограничного мира. Он протянул ей тело их дочери.

Дэви взяла тельце и крепко прижала к себе маленького дракона. Она выросла бы золотой, даже после смерти ее красные чешуйки продолжали менять цвет. Дэви наклонила голову и провела пастью по чешуйчатой головке своего детеныша.

– Прости, – прошептала она. – Мне очень жаль. Жаль, что у меня не было времени узнать тебя лучше.

– Она была бы особенной, – вмешался Нидхегг. – Совсем как ее мать.

Из ее глаз брызнули слезы, орошая землю. Жемчуг, бриллианты, рубины и изумруды засверкали у ног Дэви. Она посмотрела в глаза Нидхегга.

– Я всегда буду винить себя. Так же, как винила себя за неправильный выбор, когда оставила наши яйца, отправившись на твои поиски, – она выпустила дым, а затем столп пламени. – Мы будем двигаться дальше, но ублюдки больше не получат наших детей.

– Надеюсь, ты права, – Нидхегг прищурил свои вращающиеся зеленые глаза. – Мы бросили вызов. Не только ты и я, но кельты и люди, такие как Эйслин, люди с силой. Связанные животные тоже в деле.

– Наверное, так оно и есть, – Дэви подумала о Руне, волке, связанным с Эйслин, и Белле, вороне, связанным с Фионом. Охотники соединялись с животными, наполняя их магией или извлекая скрытую силу, которая была в них. Человеческая магия состояла из пяти итераций: Охотник, Маг, Искатель, Целитель и Провидец. У большинства людей было только две силы, одна основная, а вторая более слабая, но Эйслин владела всеми пятью. Фион тоже, как и все кельтские боги.

– Дэви, – Нидхегг потерся мордой о ее. – Ни одна война не прошла без жертв. Ты должна пережить это. Как и я. Люди, которых мы любим, в любом случае будут умирать.

Дэви ощетинилась и крепче прижала к себе малышку.

– Никто из моих детей больше не погибнет. Я прослежу за этим.

– Независимо от того, насколько ты будешь бдительна и полна благих намерений, это все равно может произойти, – он выпрямился. – Мы сражаемся, чтобы спасти Землю. У нас нет выбора. Завтрашний день далек от определенности. Услышь мои слова, я приветствую смерть в качестве свободного дракона. Гнить дюйм за дюймом на протяжении сотен лет в этом вонючем загоне на планете Перрикаса было агонией. Что бы ни случилось, хуже этого не будет.

Тревога охватила Дэви, она резко развернулась лицом к супругу.

– Ты не имеешь права умирать. Я только вернула тебя.

В его глазах отразилось сожаление.

– Я чувствую то же самое к тебе, Дэви, моя любовь, мое сердце. Помнишь, как нам говорили, что наш союз не продержится долго? Что скандинавский и кельтский бог в итоге вцепятся друг другу в глотки?

Дэви кивнула.

– Сейчас, когда ты упомянул об этом, да, я вспомнила, – она фыркнула, над ее головой поднялся дым. – Но ведь мы доказали, что все ошибались, не так ли?

– Да, любимая. Доказали, – Нидхегг протянул передние лапы к их дочери. – Давай помолимся и отправим ее на покой.

Звук его пения на древнем языке кружился вокруг них, то поднимаясь, то опускаясь. Через некоторое время он поцеловал дочь и передал ее Дэви, чтобы она в последний раз попрощалась с малышкой. Нидхегг не замолкал. Он взглянул на Дэви, а затем на трещину у их ног, которая изрыгала серные пары. Дэви пропела последних строки молитвы по мертвым. Как только они замолчали, она наклонилась и бросила тело дочери в недра пограничного мира драконов.

«Что бы ни говорил Нидхегг, я никогда больше не буду хоронить своих детей. Никогда».

– Пойдем, – низкий голос Нидхега прогремел рядом с ней. – Пока мы здесь, стоит посетить пещеры и убедиться, что вечный источник все еще течет, – он расправил крылья и взмахнул ими, взлетая.

Дэви могла телепортироваться в пещеры, но летать было приятней. Таким образом они смогли бы посмотреть на свой мир и убедиться, что его никто не потревожил. Впрочем, это было маловероятно. Их пограничный мир окутывали обереги, источающие мощную магию, способную испепелить любого, кто не был драконом.

Дэви поднялась в небо. Оказавшись в воздухе, она осмотрела знакомые достопримечательности и почувствовала горьковато-сладкий укол. Люди никогда не поймут привлекательности дома драконов. Как и другие кельтские боги. Она всегда чувствовала, что ведет двойную жизнь, особенно когда верила, что осталась последним драконом. Тоска поднялась в ней опаляющей волной. Если бы у нее был выбор, Дэви привела бы сюда своих детей, чтобы жить здесь всей семьей. Пусть люди и кельты сами разбираются с темными богами. Она бы отложила кладку яиц, на еще один шаг приблизившись к тому, чтобы снова заселить Землю драконами…

Нидхегг описал в воздухе круг, приземлившись и подняв вихрь мелкой, раскаленной пыли. Дэви выпустила дым, чтобы прочистить ноздри, и неуклюже приблизилась к тому месту, где стояла ее пара.

– Мы могли бы привести сюда малышей… – начала она, но он одним лишь жестким взглядом заставил ее замолчать. Пламя вырвалось из его открытой пасти.

– Ко мне в голову тоже приходила эта мысль, но мы так не поступим. Как мы обретем душевное равновесие, если забудем о чести? И что еще более важно, какой урок это преподаст нашим детям?

Стыд жгучим и тягучим пламенем разгорелся в ее груди, Дэви отвернулась.

– Как только нашим малышам исполнится месяц, кельты захотят привлечь их в сражения.

– Они в праве так поступить, – тон Нидхегга был лишен какой-либо интонации. – Наши дети смогут сражаться, как только их чешуя затвердеет, – он покачал головой, окутав все дымом. – Никто не останется в выигрыше, Дэви. Ни я. Ни ты, ни наши дети.

– Как только я отложу яйца, то буду прикована к ним. Но я не понимаю, как мне спокойно сидеть в пещере в Ирландии, зная, что мы ходим по лезвию ножа.

– Об этом я тоже думал, – Нидхегг поднял морду. – Ты не отложишь кладку. Пока исход грядущих сражений не станет более определенным, ты будешь нужна нам в боях.

– И как я это сделаю? – Дэви уставилась на свою пару так, словно он сошел с ума. – В прошлый раз, когда мы решили завести малышей, яйца вылезли сами собой. Я смогу остановить их только в том случае, если научусь поворачивать время вспять.

– Просто цифры. Пока у тебя внутри меньше пятнадцати оплодотворенных яйцеклеток, ты сумеешь контролировать их появление.

Дэви закатила глаза.

– Почему ты это знаешь, а я нет?

Он пожал плечами, его черные чешуйки звякнули друг о друга.

– Может, потому что я часто прислушивался к разговорам, когда женщины собирались вместе. Но это также означает, – Нидхегг многозначительно посмотрел на нее, – что больше не будет спаривания. Мы не можем рисковать и создавать еще больше яиц.

– Не уверена, что мне это нравится, – пробормотала она и щелкнула челюстями. – Давай прогуляемся по пещерам. Мы и так потеряли большую часть дня, чтобы добраться сюда, тем более мы обещали Фиону и Эйслин вернуться через два дня.

– Мне тоже не по душе то, что мы не будем спариваться, – Нидхегг подмигнул. – Зато у нас появился еще один стимул разобраться с темными богами и обезопасить Землю раз и навсегда.

– Я услышал только окончание монолога, – Аравн, кельтский бог мертвых, ужаса и мести, вышел из пещеры. Черные одежды скрывали его высокую стройную фигуру. Черные волосы свободно ниспадали до пояса, а темные глаза опасно блестели.

Дэви удивленно выпустила дым.

– Как ты сюда попал? Этот мир закрыт для всех, кроме драконов.

– Твой вопрос вызывает у меня лишь удивление. Залы мертвых соединяются с каждым пограничным миром, даже с этим, – Аравн прищурил глаза. – Так я обошел все ваши защитные заклинания.

– По моему мнению, более уместным был бы вопрос, – вмешался Нидхегг, – зачем ты пришел к нам.

– Ни один из вас не был в этих пещерах очень долгое время, – медленно произнес Аравн, выговаривая каждое слово так, что Дэви захотелось его задушить.

– К чему ты клонишь? – рявкнула она.

– Горстка драконов еще жива…

– Невозможно, – фыркнула Дэви.

– Тише, дорогая, – Нидхегг выпрямил спину, пока не достиг своего полного восьмифутового роста, и перевел взгляд на Аравна. – Полагаю, ты собираешься рассказать нам, почему держал их существование в секрете.

Темноволосый бог покачал головой.

– Нет, они сами все объяснят. Я лишь хотел вас подготовить. Они остались здесь из уважения ко мне. После того, как Перрикас заключил тебя в тюрьму, я не посчитал нужным открывать секрет их существования, чтобы об этом не узнали темные боги, – редкая улыбка озарила худощавое лицо Аравна, обнажив очень белые, очень ровные зубы. – Мне пора возвращаться в Инишоуэн. Полагаю, мы скоро увидимся.

– Спасибо, – Нидхегг наклонил голову.

Дэви заскрежетала зубами, не веря, что ее пара на самом деле поблагодарил Аравна за его обман.

– Ты мог бы рассказать мне, – процедила она сквозь зубы, обращаясь к Аравну. – Я умею хранить секреты.

– Но тебя могли похитить, – заметил Аравн, – и пытать.

– Будь ты проклят, надменный кельтский осел, – пробормотала она. – Я ужасно страдала.

– Да, но ты пережила это, – в темных глазах бога смерти вспыхнула угроза. – Достаточно. Мы все приносили жертвы, и, боюсь, они еще не закончены, – Аравн поднял руки к небу, замерцал и исчез.

– Соберись, – Нидхегг толкнул Дэви плечом. – Пойдем. Я хочу посмотреть, кто из наших родственников еще жив.

– Все они предатели, – прошипела она.

Нидхегг повернулся на своих мощных задних лапах к ней мордой и не схватил ее за переднюю когтистую лапу.

– Ты выслушаешь их, – произнес он. – Только дурак судит без фактов.

Ай.

Стыд погасил гнев, но не полностью. По крайней мере, теперь в Дэви появилось место для других чувств, помимо негодования. Она выдернула лапу из его хватки.

– Обещаю, я выслушаю их, но если мне не понравятся ответы…

– Ни один из нас не будет действовать, не посоветовавшись с другим, – он окинул ее пристальным взглядом. – Договорились?

– Договорились, – она была не прочь прийти к компромиссу, но внутри нее все же осталось недовольство.

Глава 2

Фион, кельтский бог мудрости, защиты и предсказаний, хотел ударить кулаком по огромному продолговатому столу в своей кухне, но сдержался. Резной дубовый стол мог бы вместить двадцать пять человек, но сегодня вокруг исцарапанной столешницы сидели лишь сам Фион, два других кельтских бога и четыре человека.

– Давайте еще раз с самого начала, – приказал Фион, пытаясь усидеть на одном месте. На самом деле он хотел выбежать из комнаты. Пусть другие придумывают планы, раз его идеи разносятся в пух и прах.

– Вспылил, разозлился, – каркнула Белла со своего насеста на двери.

Фион посмотрел на своего связанного ворона.

– Я был бы тебе очень признателен, если ты оставишь свои мысли при себе.

– Ну да, – птица распушила свои угольно-черные перья и впилась в Фиона пристальным взглядом. – Я все равно буду делать то, что захочу.

– Да, как и всегда, – Фион снова сосредоточил внимание на собравшихся людях. Гвидион, мастер-чародей и воин, сидел за противоположным концом стола. Его небесно-голубая мантия была подвязана кожаным поясом, на котором висели мешочки с различными травами и порошками, а его замысловато резной деревянный посох был прислонен к стене. Светлые волосы были заплетены в косы по кельтскому воинскому образцу, а в голубых глазах застыла печаль.

Бран, бог пророчеств, войны и искусства, до сих пор был одет в кожаный костюм для сражений. Материал обтягивал его мускулистую фигуру, словно вторая кожа. Светлые волосы спадали на спину, а в карих глазах плясали искорки сдерживаемого веселья. Он поднял подбородок в ответ на пристальный взгляд Фиона.

Фион прищурился.

– Не вижу ничего смешного. Может, ты просветишь меня.

Бран пожал плечами.

– Ты привык добиваться своего. Интересно наблюдать, как ты пытаешься найти компромисс.

– Рад, что тебе нравится это развлечение, – сквозь стиснутые зубы процедил Фион. Слова Брана были опасно близки к истине. Фион привык действовать в одиночку или с поддержкой других кельтов, которые разделяли его мировоззрение. Он не рассчитывал, что эта группа людей начнет навязывать свое мнение.

«Неужели я думал, что они будут поклоняться и благодарить меня за мою мудрость?» – Фион поморщился от своей глупости, так как ранее действительно ожидал, что люди проявят пассивность.

– Как любезно, – пробормотала женщина с дальнего конца стола. – Мы тоже испытываем некоторые трудности, и если не преодолеть их в ближайшее время, то нам стоит просто повесить белый флаг, чтобы заявить темным богам и лемарианским ублюдкам, что на нас можно напасть, – рыжие волосы достигали плеч девушки, а кожа вокруг ясных зеленых глаз была напряжена от беспокойства. На ней были выцветшие зеленые брюки и невзрачный свитер со множеством заплат.

– Ты ведь Корин, верно? – спросил Фион. – Прошу прощения, но…

– Да, я выступаю от лица всех, кто обладает даром Мага, – она вздохнула, пытаясь успокоиться. – Одна из проблем заключается в том, что вы бессмертны. А мы нет. Поэтому, чтобы не умереть, мы проявляем осторожность.

– Вообще-то мы тоже смертны, – заявил Бран примирительным тоном. – При сильном ранении мы можем провести вечность в грезах. Не такая уж завидная перспектива.

Корин нахмурилась.

– Прости, я думала…

– До тех пор, пока я не пришел в тот замок, – перебил Фион, не желая вдаваться в тонкости кельтского бессмертия, – мы никогда не встречались. Поэтому я попросил явиться сюда представителей каждой магической группы. С Даниэлем из замка Баллок мы знакомы, но ни с кем из вас.

Коренастый блондин с темно-зелеными глазами кивнул. Он был одет в рваные брюки и клетчатую шерстяную куртку.

– Никто из нас не может забыть ту ночь, когда мы повесили предателя Охотника Трэвиса. Чертовски жалко его виверу, но мы не смогли ее спасти, – Дэниел с отвращением сжал губы. – Как все наверняка догадались, я представляю Искателей.

– А ты, должно быть, Охотник, – вмешался Гвидион, бросив взгляд на высокую стройную женщину с длинными черными волосами, за стулом которой лежала рыжая пума. Девушка была одета в черную юбку и бирюзовую тунику.

– С чего ты взял? – ее голубые глаза светились весельем.

Какое-то мгновение Фион раздумывал, не предложить ли ей и Брану стать парой, так как они оба видели юмор в серьезных ситуации, но он оставил свои мысли при себе. Как будто кошка могла читать мысли, она направила свой янтарный взгляд в его сторону и зарычала.

– Твое имя… – настаивал Фион.

– Пуму зовут Табита, – каркнула Белла со своего насеста. – Она сказала, что ее человека зовут Ева.

Темноволосая женщина поерзала на стуле и положила руку на голову своего связанного животного.

– Опять выдаешь секреты, да? – кошка зарычала во второй раз.

– Мы тратим время на споры, – заговорил второй мужчина, сидевший за столом. – Я Тимоти, представляю Целителей, – вьющиеся каштановые волосы торчали из его головы под странными углами, а в карих глазах искрилась теплота. Он был одет в что-то очень похожее на костюм Гвидиона, только черный.

– А где Эйслин? – спросил Гвидион. – Она должна была представлять Провидцев.

– Вот только не понятно, кого именно, – пробормотала Корин, – поскольку она единственный человек с таким даром, которого я когда-либо знала.

– Эйслин нянчится с драконами, – объяснил Фион. – Она сама вызвалась, так как они слушаются только ее, – Рун, связанное животное Эйслин, был не очень рад поставленной задаче, но она запретила ему охотиться. Эйслин была возлюбленной Фиона. И вскоре станет его женой, если события когда-нибудь замедлится настолько, чтобы Гвидион смог их обвенчать. Сердце Фиона наполнилось любовью и тоской, когда он подумал о ее пышном теле и непокорном характере. Победа, поражение или ничья… Эйслин все равно принадлежала только ему, со всеми минусами и плюсами, Фион не желал никого другого.

Он поднялся на ноги и пошел в кладовую, достав две бутылки медовухи. Вернувшись, Фион поставил их на стол и отправился на поиски стаканов.

– Самое лучшее, что я могу предложить – чтобы мы обсудили все нюансы дальнейших действий. Некоторые из нас хотят напасть на темных богов. Другие жаждут сосредоточиться на старейшинах, или лемарианцах, как я всегда их называл. А третьи желают укрепить нашу базу и позволить врагу самому прийти сюда.

– Да, – кивнул Бран, – нужно найти решение, устраивающее всех.

– Возможно, нам нужно перечислить достоинства и недостатки каждого варианта, – Гвидион встал примерно в то же время, когда Фион сел. Чародей наклонил одну из бутылок с медовухой, наливая ароматную жидкость в стакан. Выпив, Гвидион поставил стакан и достал бумагу и карандаш из ящика в дальнем конце кухни.

– Не уверена, что вижу в этом смысл, – заявила Ева. – Мы займем выжидательную позицию, а вы трое, – она указала указательным пальцем на Фиона, Гвидиона и Брана, – предпримете более агрессивный подход.

– Отлично, – Фион поднес бутылку с медовухой ко рту, затем вспомнил о хороших манерах и налил себе немного в стакан. – Зачем ждать, когда на нас нападут?

– Прежде чем ты ответишь, – вмешался в разговор Бран, – вспомни, что они никогда в открытую не атакуют нас.

– Почему нет? – спросил Дэниел.

– Если они смогут получить контроль над всей Землей, кроме этого уголка в Инишоуэне, то это их вполне устроит, – заметил Бран. – Мы доказали, что с нами трудно сражаться, а темные ленивы.

– А я все еще придерживаюсь мнения, что у нас нет выбора, – отрезал Фион. – Если мы сможем обезвредить темных, то наша задача будет выполнена. Лемарианцы – вымирающая раса. Вот почему они объединились с темными. Они веками жили в этих гребаных туннелях под горой Шаста, никто даже не думал высовываться.

– Считаешь, что они снова канут в небытие? – уточнил Дэниел.

– Именно так, – согласился Фион. Поскольку никто ему не возразил, он продолжил: – Эйслин покончила со Слотосом, богом грязи и отбросов. Дэви навредила Токхоту драконьим огнем. А еще ранила Перрикаса в его родном мире, но он исцелился.

– Их невозможно убить, – запротестовала Ева. – Это одна из причин, по которой мы считаем, что вступать в бой – пустая трата времени.

– Верно, девушка, их невозможно убить, – подтвердил Фион, – но можно навредить так, что в следующий раз они несколько раз подумают, прежде чем заявиться к нам.

– Если допустить, что Слотос и Токхот, его приятель, больше не могут сражаться, – произнес Гвидион, – то остаются Перрикас, Д'Чель, Маджестрон Залия и Адва.

– Освежи мою память, – попросила Корин. – Перрикас контролирует силу и энергию, но как насчет остальных?

– Д'Чель бог иллюзий. Адва контролирует порталы, а Маджестрон Залия мать Перрикаса. Фактически она их королева, ее кровь ядовита также, как у Токхота, – пояснил Бран.

– Скорее всего, нам не придется уничтожать всех, – заметил Фион. – Как только мы выведем из стоя еще одного или двух, то, по моему мнению, они уйдут в свои пограничные миры и оставят нас в покое на несколько столетий.

– Итак, – Ева прищурилась, – если мы навредим хотя бы двум, то этого будет достаточно?

Дэниел покачал головой.

– Мне это не нравится. Слишком много неизвестного. Кельты уверены, что лемарианцы исчезнут в небытие. А я вот сомневаюсь.

– Почему? – Гвидион выгнул бровь.

– Если они смертны, то неужели ты думаешь, что они сдадутся без борьбы? Вообще-то они были третьей расой.

– Человек может быть прав, – согласился Гвидион. – Именно они выступили в роли инициаторов, чтобы объединить силы с темными и таким образом спасти себя. Только потому, что все пошло не по плану, не повлечет их отступления. Вероятно, у них припрятан туз в рукаве.

– Мы должны прийти к какому-то соглашению, – выдавил Фион. – У нас больше нет какой-либо информации, которая каким-то волшебным образом приведет к решению.

Корин встала и прикусила нижнюю губу.

– Я обсужу это с другими Магами. Предлагаю собраться сегодня вечером. Не знаю, как вы, – она подняла голову, пробежавшись взглядом по Даниэлю, Еве и Тимоти, – но я не хочу отдавать своих людей на бойню, только если они не пойдут туда добровольно.