Текст книги "Зима Скорпиона"

Автор книги: Эндрю Каплан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Представьте себе, мы не так скоро смогли выяснить, как все было. Насколько удалось узнать Рабиновичу, Лева умер в той колонии, а его сокамерник Петр Шунегин по его просьбе передал крестик доктору Газаряну, который приезжал в лагерь раз в месяц. Тот тайно вынес крестик и с помощью членов подпольной армянской организации передал его через ряд городов на Украину, где в Киеве кто-то, кто именно, мы не знаем, передал его в метро Горобцу вместе с сообщением, что крестик принадлежал его отцу, и тут же затерялся в толпе.

Тетя Оксана дополнила ему картину, рассказав, что произошло с их семьей. Как они умерли в ГУЛАГе. Как его отец все эти годы был жив, но его продолжали держать в заключении и после смерти Брежнева и Андропова, и даже после распада Советского Союза – просто для того, чтобы Горобец всегда делал то, что им нужно.

– Он хотел отомстить? – спросил Скорпион.

– Еще как! – сказал Харрис. – Он уже был главой СБУ и влиятельной фигурой в партии «Свобода». Сначала он хотел совершить что-нибудь эффектное, но мы отговорили его. Мы убедили его, что он может нанести России больший ущерб и при этом стать несравненно более ценным там, где он был, и в том качестве, в каком он там был.

Понимаете, что было у нас в руках? Он был идеальным агентом влияния. Заветной целью разведки. Он не только мог склонять в нужную нам сторону Украину, крупнейшую страну Восточной Европы, но он был и прямым источником информации об СБУ и ФСБ и даже о самых верхах в Кремле.

Харрис посмотрел на Скорпиона.

– Горобец был самым важным нашим активом, самым важным секретом на Украине, а вы чуть не погубили его, выложив видеозапись в YouTube и передав на телевидение. У нас не было выбора.

Скорпион оглядел бар. Время ланча закончилось, а время скидок еще не наступило, и кроме людей Харриса у дверей и группы у камина в баре остались только они.

– Почему же Горобец спас Ирину? Это была ваша идея?

Харрис кивнул.

– После выборов Кожановский – уже прошлое. Горобец предъявит ему какие-нибудь обвинения, хотя ему этого может и не понадобиться – масштабы коррупции на Украине так велики, и засадит его в тюрьму. На Украине нам нужна жизнеспособная оппозиция. Ирина Шевченко идеально подходит на роль ее лидера. Она хороша собой, идеалистична, дочь национального героя. Лучшей фигуры в центре политического спектра вы не найдете. Может, ее на какое-то время тоже упекут в тюрьму, но если бы ее не было, ее следовало бы выдумать.

– Но если бы она попыталась выиграть выборы, ее бы устранили? – спросил Скорпион.

Харрис бросил на стол кредитную карту и жестом подозвал официантку. Та подошла и взяла карту.

– А вы как думаете? – спросил Харрис.

– Агент более важен, чем страна.

– Именно.

Харрис положил руку на руку Скорпиона, тот посмотрел на нее, и Харрис убрал руку.

– Как бы там ни было, президент сказал, что это было самым трудным решением в его жизни, – сказал Харрис. – Сознательно допустить, чтобы американца, невиновного и притом безусловного героя, пытали и убили ради спасения мерзавца, потому что он слишком ценен для нас. Он сказал, что ему пришлось размышлять об этом долго и трудно. Это поставило под вопрос его мнение о самом себе. Он говорит, что все еще думает об этом.

Скорпион поставил стакан на столик.

– Что ж, можете сказать ему от меня, чтобы он шел… – Скорпион остановился. – Мне наплевать, что вы ему скажете. Так кто же руководит Горобцом? Киевская станция? Слишком ненадежно.

– Верно, – сказал Харрис. Подошла официантка. Харрис подписал чек и взял карту. Они подождали, пока официантка уйдет.

– Не сомневаюсь, что такой сообразительный парень, как вы, догадается.

Скорпион рассмеялся. Ответ все время стоял перед ним, но он не видел его.

– Шефер, – сказал он.

Бухарест был достаточно близок к Украине, но не был под микроскопом, как все дела Горобца в Киеве. Вот почему Ахнецов вышел на Скорпиона. Шефер хотел послать в Киев самого лучшего агента, какого мог получить, чтобы помочь Горобцу, подтолкнуть его к действиям и при этом не дать России перехватить влияние на Украину. Нужен был человек, способный держать ситуацию под контролем, иначе это могло привести к концу НАТО и даже к войне.

Скорпион очень не хотел признавать этого, но понимал, что на месте Харриса и Шефера он при тех же ставках мог бы действовать так же, как они.

– Итак, мы разобрались? – спросил Харрис. – Никто никого убивать не хочет? Все долги выплачены? Я велел Ахнецову расплатиться с вами сполна.

– Где же я смогу их получить?

Харрис скрестил руки на груди.

– А где бы вы хотели?

– В Йемене.

– Ради бога. Я не думаю, что мог бы просить вас… – Харрис запнулся.

– Могли бы, – сказал Скорпион.

39

Амран,

Йемен

Четверо молодых мужчин со старинными ружьями на плечах танцевали, стоя в ряд и размахивая кривыми кинжалами джамбия. Под мелодию, исполняемую барабанщиками, стариком с арабской лютней уд и босым флейтистом с халлулом метровой длины, они распевали слова гимна племени. К ним присоединялся хор грубых мужских голосов людей, сидящих на полу.

 
Мы – хашиды,
Рожденные в ожесточении и ненависти,
Мы – гвозди, забиваемые в твердый камень,
Мы – пламя ада.
Кто против нас, будет сожжен.
 

Слышались одобрительные возгласы, стук прикладов АК-47 и другого оружия о каменный пол, а снаружи раздавалась стрельба в воздух. Если угрозы, подразумеваемые этим действом, и тревожили массивного человека в форме йеменского полковника, который сидел на подушке рядом с хашидским шейхом аль-Ахмари, то он никак не показывал этого. На голове полковника была бакильская чалма сайида – потомка пророка. Бакилы были заклятыми соперниками племени хашидов, и это знали все присутствующие в комнате. Но полковник Сайед аль-Зухраи был также директором йеменской Службы внутренней безопасности, CSO, и поэтому вдвойне влиятельным человеком.

– Это хорошо, братья мои. Иншалла (по воле Аллаха) мы можем заключить союз между хашидами и нами, бакилами, – сказал полковник. – Нынешний конфликт между племенами и правительством никому не на пользу.

Вошел наадиль с подносом, на котором стояли крошечные чашки с имбирным кофе и лежали маленькие медовые пряники. У слуги была темная кожа, неправильный прикус, гнилые желтые зубы и странные серые глаза. Полковник сделал ему знак, и слуга поставил поднос на пол перед ними, но не ушел, а сел на корточки у окна, рядом с группой сложивших свои автоматы АК-47 хашидов с надутыми от листьев gat щеками.

– Если хашиды и бакилы объединятся, Сана будет нашей, мы сможем править Йеменом, – говорил полковник. Предлагаемый им союз мог бы положить конец долго тлеющему конфликту между двумя племенами и стать самой большой силой в котле интриг и беззакония, в который превратился Йемен.

– Мы или Аль-Каида? О ком ты говоришь, брат мой? – спросил шейх, глядя на своих советников, сидящих на полу, скрестив ноги. Они одобрительно закивали. Он вынуждал полковника признать, что в племени бакил, как и в племени абида, влияние Аль-Каиды настолько сильно, что предлагаемый союз фактически передаст власть в Йемене в руки АКАП – Аль-Каиды Аравийского полуострова.

– Какая разница, братья мои, – улыбнулся полковник. – Кто осмелится противиться нам?

– Это натравит на нас американцев с их дронами, – сказал один из советников шейха, белобородый старик с вертикальным шрамом, рассекающим его лицо на две неравные половины.

– Мы не боимся американцев, – сказал полковник.

– Мы ничего не боимся, ни американцев, ни АКАП. Но американцы хорошо платят. А что предложите вы или АКАП? – спросил шейх.

– Мы предоставим хашидам монополию на торговлю листьями gat в Вади-Даре и на высокогорьях. Мы сможем контролировать эту торговлю во всем Йемене и в Сомали.

– Иншалла, это предложение стоит рассмотреть, – сказал шейх, огладив бороду. – Но давайте попьем кофе, брат мой.

Шейх поднял одну из чашечек и подал ее полковнику. При этом сероглазый слуга подошел к полковнику и что-то прошептал ему на ухо. Он не стал прислуживать полковнику, а вышел из помещения. Полковник достал из кармана сотовый телефон и посмотрел на него.

– Тысяча извинений, брат мой, мне позвонили, я должен поговорить, – сказал он поднимаясь. – Это из администрации президента, – важно сказал он шейху, указывая на телефон.

Полковник быстро вышел, за ним последовали двое из его солдат в бакильских чалмах.

– Что замышляет этот сын осла? – спросил шейх, глядя на своих соплеменников, когда полковник вышел. Двое хашидов из тех, что сидели у окна, взяли свои автоматы и вышли вслед за людьми полковника. Внезапно стал слышен топот бегущих людей, а затем и крики. Хашиды увидели в окно, что полковник и его люди бегут к ожидающему их военному внедорожнику «Хамви». С ними был и слуга.

«Хамви» с ревом сорвался с места и скоро уже петлял по узким улочкам города, рассчитанным на ослов, а не на автомобили. В облаке пыли они мчались к воротам Баб аль-Кабир в городской стене.

– Вы уверены, – спросил полковник Скорпиона, который все еще был в чалме хашидского слуги.

– Цианид. Я видел, как повар добавлял его. Разве в запахе кофе не было оттенка горького миндаля?

– Да, я почувствовал что-то, – сказал полковник.

– Еще минута, сайид, и эта чашка кофе стала бы последней в вашей жизни.

– Все хашиды – лживые свиньи, – сказал солдат, сидящий на переднем сиденье. – Рано или поздно они предадут нас.

– Несомненно, – злобно подтвердил полковник. – Но мы скажем, что они согласились присоединиться к бакилам, просто для того, чтобы посмотреть, кто выползет из-под скал.

Он повернулся к Скорпиону:

– Вы не хашид. Ваш арабский не с полуострова, – сказал полковник, имея в виду Аравийский полуостров.

– Я мутайр, – сказал Скорпион, кивнув.

– Вы из АКАП? Кто послал вас?

– Вы знаете, сайид, кто меня послал, – сказал Скорпион, сверля полковника глазами. Он имел в виду главу АКАП Касима бен-Джамиля. – Он хотел защитить вас. Если бы я не рискнул своей жизнью, вы бы уже были среди гурий.

– Это лишь ваши слова, – сказал полковник.

Скорпион снова кивнул, всматриваясь в дорогу впереди. Они приближались к блокпосту. Дорогу перегораживал пикап, в нем и вокруг него были хашиды с автоматами М4. «Их предупредили», – понял Скорпион.

– Не останавливаться, – скомандовал полковник.

«Хамви» мчался прямо на пикап. Когда хашиды поняли, что он не намерен останавливаться, они открыли огонь. Однако «Хамви» был бронирован. В последний момент он объехал пикап. По металлу и пуленепробиваемым стеклам градом били пули. «Такого не было в разведданных», – подумал Скорпион, когда они мчались от города в сторону Саны. Солдат на пассажирском сиденье высунулся в окно и стал стрелять из автомата М4 назад в сторону блокпоста, чтобы задержать погоню. Глядя назад, Скорпион видел, как хашиды запрыгивают в пикап.

Внезапно «Хамви» резко затормозил. Солдат с автоматом выскочил из него, положил посередине дороги маленькое взрывное устройство, вернулся в машину, и они помчались дальше. Скорпион смотрел назад и видел, как пикап приближается к месту, где находится взрывное устройство. Солдат нажал клавишу своего сотового телефона, и пикап взлетел на воздух, объятый пламенем. Они ехали дальше. Несколько минут все молчали. Полковник повернулся к Скорпиону:

– Если вы действительно спасли меня, вас следует вознаградить. Но по приезде в Сану мы с Касимом проверим вас. И если вы не тот, за кого себя выдаете, вам лучше было бы не родиться на свет.

Скорпион кивнул. Впереди он заметил скалы. Он быстро огляделся. Их никто не преследовал, пустыня, насколько хватало глаз во все стороны, была безлюдна.

– Если вы сомневаетесь во мне, сайид, можете остановить «Хамви» здесь и высадить меня, – сказал Скорпион, незаметно опуская руку к голени, где у него была пристегнута кобура. – Эти хашидские собаки знают, что я чужак. Не больше чем через час я буду мертв.

– Тормози, – приказал полковник водителю. – Нам не обязательно дожидаться Саны. Разберемся прямо сейчас.

Как только машина остановилась, Скорпион выхватил Glock и двумя выстрелами убил водителя и солдата на переднем сиденье.

– Выходи! – подтолкнул он полковника пистолетом. Тот медленно вылез из машины. Скорпион последовал за ним и стал подталкивать его к скалам, к месту, где их не могли увидеть с дороги. Скорпион еще раз огляделся. Вокруг была одна пустыня. Времени у него было мало. Хашиды могли подъехать в любую минуту.

Скорпион прострелил колено полковнику, тот заорал и упал на бок. Скорпион наклонился, приставил ствол пистолета к другому его колену и снова выстрелил. Полковник стонал. Скорпион достал у него из-за пояса кинжал джамбия и вынул его из ножен.

– В чем дело? Кто ты? – спросил полковник.

– Помнишь американца Мак-Элроя? Того, с которого вы содрали кожу?

– Я тут ни при чем, это бен-Джамиль. Ты же знаешь, каков он!

– И знаю, кто ты, сайид.

Полковник, лежа на земле, злобно смотрел на Скорпиона.

– Там ведь не было цианида, верно?

– Только иллюзия.

– А чем пахло?

– Я растолок и бросил в кофе несколько миндалин. Этой мелочи хватило для обмана.

– Я ранен, – выкрикнул полковник. – Чего тебе надо?

– Ты ведь директор Службы безопасности Йемена, верно?

– Если знаешь, зачем спрашиваешь?

– Я только что был в той комнате и все слышал своими ушами, полковник. Так на чьей ты стороне? Правительства? Бакилов? Аль-Каиды? Всех трех? Или на своей собственной?

– Как и все, – сказал полковник. – Что тебе до всего этого?

– Был еще один американец. Питерман. Вы проследили его встречу с неким человеком, верно?

– Пошел ты!

– За кем вы следили?

– За кем-то из Джебель-Нукума. Я не знаю его.

– Кто это был?

– Если хочешь убить меня, убей. Я ничего не знаю, – сказал полковник.

Скорпион пнул полковника в колено, тот заорал.

– Кто это был?

– Не знаю.

– Кто-то новый?

– Какого ответа ты от меня хочешь? Конечно, кто-то новый, – огрызнулся полковник. – Еще один американец. Именно им-то и интересовались.

«Харольд Рэймис», – понял Скорпион.

– Вы заставили кого-то подсунуть троянского коня в ноутбук Питермана, а когда засада в Марибе провалилась, вы убили его.

– Думай, что хочешь.

– Как вы узнали, что Питерман работает на ЦРУ?

– Этого вы никогда не узнаете, – сказал полковник уныло. До него вдруг дошло, что в живых ему не остаться, это было видно по его лицу.

– Это ваш человек убил его? – спросил Скорпион. – И последнее: что вы знаете о Скорпионе.

– Это джинн. Имя, которым пугают детей. Его не существует.

– Ты знал, что Питерман встречался со Скорпионом? – спросил Скорпион, еще раз пнув полковника в колено, отчего тот снова заорал.

– Это было в его ноутбуке! Это все, иншалла!

– Этот Скорпион так выглядел? – спросил Скорпион, пряча Glock в кобуру и вынимая фальшивые гнилые зубы. Затем он достал средство для снятия грима и стал стирать с лица темную краску.

– Не знаю, – сказал полковник, глядя расширенными глазами, как Скорпион удаляет грим с лица. «В его глазах не мелькнуло ни проблеска узнавания», – удовлетворенно отметил про себя Скорпион. Полковник не знал, как выглядел Скорпион. А это значит, что он остался неузнанным, и опознать его не могли.

Закончив удалять грим, Скорпион убрал использованные салфетки и протезы в карман. Он обошел лежащего полковника и опустился на колени за его спиной. Сбив с головы полковника чалму, он притянул его голову за волосы.

– Подожди, – с отчаянием выкрикнул полковник. Его голос ясно выдавал, что полковник понимает – он на волоске от смерти. – На кого ты работаешь?

– На себя, – ответил Скорпион.

– О чем ты говоришь? Я никогда не видел тебя раньше.

– Мне нужно было убедиться в этом. Но есть и кое-что другое.

Скорпион колебался. Он никогда раньше не выражал этого словами. В определенном смысле тот факт, что он говорил с человеком, которому предстояло умереть, требовал честности.

– Когда кто-то из твоей команды гибнет, даже если ты не знал его или не мог помочь ему, ты не вправе оставить это без последствий. Вот почему люди обращаются к Аллаху. Поскольку поступать следует по справедливости.

– Не понимаю.

– И не поймешь, – сказал Скорпион, думая, что он делает это ради Мак-Элроя. А также ради Питермана, Алены. И ради себя. И он полоснул полковника кинжалом по горлу.

40

Констанца,

Румыния

С противоположных концов набережной двигались навстречу друг другу два человека. Кроме них, никого вокруг не было, так что любой «хвост» было бы легко заметить. Ветер вздымал беспорядочные волны Черного моря, бросая на пустынную набережную холодные брызги. Шефер был в пальто и кожаной шляпе, а Скорпион в дождевике от Burberry. Сблизившись, они стояли, молча глядя друг на друга.

– Мы остались друзьями? – спросил Шефер.

– Пройдемся, – сказал Скорпион.

Они шли бок о бок, огибая мыс, мимо отелей и качающихся на холодном ветру пальм. Парусных яхт в море не было, и только на горизонте виднелся далекий силуэт сухогруза. Летом Констанца – это переполненный отдыхающими курортный город, но зимой здесь создавалось впечатление закончившегося праздника.

– Говорят, именно сюда привез Ясон золотое руно, – сказал Шефер.

Скорпион не ответил. Какое-то время они шли молча.

– Ты позаботился о полковнике аль-Зухраи? – спросил Шефер.

– Он работал на Аль-Каиду. Мак-Элрой и Питерман – это его работа. А что насчет этого Рэймиса?

– И не спрашивай, – скривился Шефер. – Чертова фабрика пикулей (одно из внутренних сленговых названий ЦРУ).

Скорпион остановился.

– Кто опекал его? Не Харрис?

– Не Харрис, – сказал Шефер, и они пошли дальше. – Ты слышал о Кулакове?

– Видел на сайте «Киевской почты» что-то об изуродованном теле, найденном в одном из старых сталинских туннелей.

– Кто бы это ни сделал, возились с ним долго. Двое суток из него вырезали куски, прежде чем сжечь его живьем. Ходили слухи, что это – дело рук Синдиката. СБУ пошумела, затем дело было внезапно закрыто, – сказал Шефер, глянув искоса на Скорпиона. – Должно быть, это обошлось кому-то в кругленькую сумму.

– Он заслужил это как никто другой, – сказал Скорпион.

Они шли по набережной. На тротуаре у перил сидела, глядя на море, молодая цыганка. Когда они приблизились, она поднялась и подошла к ним.

– Убирайся! – рявкнул Шефер. Она немного прошла рядом с ними, потом посмотрела на выражение лица Шефера, на его габариты и отстала. Она стояла и смотрела, как они удаляются, ветер трепал ее черные волосы.

– Цыгане – попрошайки и воры, – сказал Шефер. – Такова и вся эта страна. Знаешь шутку? Вы едете по Европе на поезде. Как вы узнаете, что прибыли в Румынию?

– Не знаю. Как?

– Следите за своими часами. Когда их не окажется, – вы в Румынии, – сказал Шефер и указал на обветшалое синее здание с поблекшей вывеской. – Это кафе. Дрянное, но там мы можем укрыться от ветра.

Они вошли и сели за столик у окна. В этот час кроме них в кафе было всего двое посетителей: пожилая чета, молча читавшая газеты за столиком.

Из радиоприемника за стойкой доносилась музыка.

Мужской голос исполнял некую причудливую комбинацию румынской дойны с роком «Евротрэш». Скорпион смотрел в окно на пустую набережную, серые волны и серое небо и думал, кончится ли когда-нибудь эта зима. Подошел официант.

– Хочешь бренди? – спросил Шефер.

– Нет, только кофе по-турецки.

– Два кофе по-турецки с булочками, – заказал Шефер и повернулся к Скорпиону. – Как твои дела?

– Все в порядке. Я поправился не сразу, но сейчас я в полном порядке.

Шефер наклонился к нему:

– Это была работа. У меня не было выбора. Нужно было или лгать тебе, или провалить задание. Не для протокола: я чувствовал себя гнусно. Каждую минуту.

– Меня это тоже не слишком радовало.

– Мне жаль, – сказал Шефер.

Официант принес кофе и две булочки.

– Как Ирина? – спросил Скорпион, когда официант ушел.

– Она возглавляет оппозицию в Верховной раде. Она создала себе имя. Но положение ухудшается. Ты слышал, что Кожановский в Лукьяновской тюрьме?

– Мое излюбленное место.

– Его обвиняют во взяточничестве. Это немного забавно, если учесть, что он – едва ли не единственный в стране политик, который взяток не брал. Но это так.

– Горобец укрепляет свою власть, – сказал Скорпион.

– Россия довольна, – кивнул Шефер. – Вашингтон доволен. Брюссель доволен. НАТО не распалась, так что никто не потерял работы. Ахнецов доволен. И даже ты. Ты заработал, и оказалось, что тебя не предавали. Выиграли все.

Он поднял чашку и сделал глоток.

– Не все, – сказал Скорпион, думая об Алене, Екатерине, Федоре, Денисе и о выражении лица Ирины, когда он садился в самолет в Борисполе.

– Не все, – согласился Шефер. – Что ты думаешь делать теперь? Отдохнуть какое-то время от дел? Поплавать на своей яхте, о которой ты говорил мне? Ты заслужил это.

Скорпион смотрел на море, на котором отблескивал единственный солнечный луч. В последний раз о своем кече он думал тогда, когда, лежа в камере и ожидая пули в затылок, представлял себя с Ириной на его борту.

– Это было бы здорово, – сказал он. – А почему ты спрашиваешь?

Шефер наклонился ближе:

– С тобой жаждут поговорить израильтяне. Они говорят, что это срочно.

– Ты что, мой сутенер сегодня? Почему, черт возьми, к тебе все обращаются?

Шефер покачал головой:

– Не все. Рабинович. В Моссаде, должно быть, сообразили, что он знает, как выйти на тебя.

«Конечно, – подумал Скорпион. – Во время операции в Палестине Рабинович взаимодействовал с Моссадом».

– А ты знаешь, в чем дело?

Шефер покачал головой:

– Знаю только со слов Рабиновича, что они крайне озабочены. Что-то очень важное. Уровень Special Access Flash Critical и для Израиля, и для США. Я понимаю, что в деньгах ты не нуждаешься. Я слышал, что на последней операции ты заработал очень хорошо.

Скорпион смотрел на свой кофе. Он положил в чашку кусок сахара и размешал, но не пил. Special Access (Особый доступ) означало высший уровень секретности, a Flash Critical (Важная «молния») – предельную срочность.

– Ты знаешь, что было хуже всего? – спросил Скорпион. – Не пытки. Хуже всего было осознание предательства людей, которым я доверял.

– Знаю, – сказал Шефер. – Передо мной стоял выбор: моя страна или мой друг. Мы двое были последними.

Скорпион понимал, что Шефер говорит о ПОБЭ, Передовой операционной базе «Эхо», их последних тридцати с лишним часах, когда они были прижаты к земле непрерывным огнем талибов, и только они двое остались в живых из всего отряда.

– ПОБЭ? – сказал Скорпион, предлагая этим мир.

«Это была работа», – думал Скорпион, размышляя, поступил ли бы он иначе на месте Шефера.

– ПОБЭ, – ответил Шефер, подтвердив эти слова кивком. У него вырвался вздох облегчения, и впервые за все время их встречи он улыбнулся.

– Попроси вызвать мне такси, – сказал Скорпион, сделав жест в сторону сидящего в углу хозяина кафе.

– Конечно.

Он окликнул хозяина и что-то сказал ему по-румынски. Тот взял телефон и позвонил. Закончив разговор, он что-то сказал Шеферу.

– Такси будет минут через десять, – сказал Шефер. – Так что насчет Flash Critical? Возьмешься за это?

– Подумаю. В этот раз я чудом остался жив и с пенисом.

– Я слышал об этом, – сказал Шефер, усмехнувшись.

До приезда такси они продолжали беседу. Скорпион попросил Шефера приглядывать за Ириной.

– Она тебе понравилась? – спросил Шефер.

– Чертовская женщина.

Ко входу подъехало такси, водитель вошел и огляделся.

– Береги себя, – сказал, поднимаясь, Скорпион.

– Не пропадай, – ответил Шефер.

За столиком остался сидеть крайне одинокий человек, афроамериканец, настолько никому не нужный в этом углу Румынии, насколько это вообще возможно. В такси Скорпион подумал, что мало знает о Шефере. Женат ли он, есть ли у него дети и тому подобное. Правда была в том, что в их сфере все они мало знали друг о друге.

Пока такси ехало из города в аэропорт, Скорпион выяснял по телефону, какие рейсы есть из Констанцы. Единственным крупным городом, куда можно было долететь, был Бухарест. Всего тридцать пять минут полета. А уже из Бухареста он мог лететь куда угодно. Либо в Стамбул, а оттуда в Тель-Авив, либо в Рим, а оттуда в Чивитавеккья и обратно на Сардинию. Увидеть соблазнительную Абриэле в Порто-Черве и пообщаться со своими любимыми собаками. Или поговорить с Рабиновичем о Flash Critical. Или отправиться еще куда-нибудь – мир велик. Зима ему осточертела. Может, отправиться в какое-нибудь теплое солнечное место, где девушки ходят в разноцветных бикини, а напитки приносят со вставленными в них зонтиками? Полет в Рим предоставлял ему достаточно времени для принятия решения.

В ожидании самолета до аэропорта имени Анри Коанды в Бухаресте Скорпион смотрел в своем ноутбуке новости. В Йемене шли сражения между хашидами и соединенными силами АКАП, бакилов и абида. В Киеве, на Майдане Незалежности состоялась массовая демонстрация против нового президента Лавро Давыденко, введенные которым экономические ограничения привели к тому, что МВФ понизил кредитный рейтинг Украины.

На улицах Киева возникали массовые беспорядки, грабежи и бои между сторонниками Давыденко и Ирины Шевченко, которая призвала Верховную раду вынести вотум недоверия Давыденко. В Донецке подожгли синагогу, а во Львове черноповязочники убили двух учеников еврейской школы.

– Выиграли все, – сказал Шефер.

На Африканском роге голод вызвал жуткую гуманитарную катастрофу. Голодали миллионы людей. Показывали снимки детей с раздутыми животами, иссохшими конечностями и потрясающими глазами. Радикальная исламистская группа Аль-Шабаб отвергла международные усилия по оказанию продовольственной помощи контролируемым ею районам Сомали.

Днем на самолете компании Alitalia он улетел в Рим. Полет был недолгим, чуть больше часа. Но к тому времени, когда самолет приземлился в аэропорту Фьюмичино, он уже знал, что будет делать.