Текст книги "Неприступный Роберт де Ниро"

Автор книги: Энди Дуган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

29. Наоми

По некоторым сообщениям прессы, Де Ниро в дополнение к изменениям в своей профессиональной карьере, которые выразились приобретением «ТрайБеКа», намеревался переустроить и свою личную жизнь.

Он собирался либо жениться на Туки Смит, укрепив таким путем их уже четырехлетний союз, либо ввести в свою жизнь новую женщину – супермодель Наоми Кэмпбелл.

В этот период девятнадцатилетняя звезда из лондонского Стритхэма уже имела связь со знаменитым боксером Майком Тайсоном, который только что потерял свой титул сильнейшего боксера в супертяжелом весе. Ни Тайсон, ни Туки Смит не были в восторге от того, что Де Ниро и Кэмпбелл сошлись.

Они встречались в ресторанах и на вечеринках в Манхэттене, и Наоми была очень внимательна к Де Ниро – еще бы, он был крупной фигурой с международным авторитетом. При нем Наоми приобретала дополнительную яркость – ведь теперь никто не скажет, что ты просто модель, если тебя держит на руках сам Де Ниро! Для него притягательность Кэмпбелл была столь же легко объяснима. Наоми была одной из признанных красавиц планеты, и немногие мужчины в возрасте Де Ниро могли привлечь ее внимание. Во многих отношениях эта пара напоминала Мэрилин Монро и Артура Миллера, про которых говорили, что он вложил в их брак мозги, а она – секс.

Де Ниро не выбрал ни Наоми, ни Туки Смит; он хотел иметь их обеих. Однако в конце концов именно юная Кэмпбелл оказалась менее осторожной и заявила, что они теперь вместе. После этого, на протяжении трех с лишним лет, их бурные взаимоотношения давали пищу множеству репортеров и поглотили километры фотопленки…

Кэмпбелл, как и Дайан Эбботт, Туки Смит, Хелен Лизандрелло и Джилиан Де Тервиль, была темнокожая. Похоже, что у Де Ниро особое отношение к черным женщинам.

Впрочем, Хелен Лизандрелло считает, что здесь больше случайности, чем каких-то извращенных пристрастий.

«Я не думаю, что здесь есть что-то расовое, – говорит она. – Просто дело в том, что черные женщины не привыкли к тому, что за ними ухаживают приятные, богатые, знаменитые белые мужчины. Поэтому они просто не могут сказать «нет» такому. Черной женщине приходится брать то, что ей предлагает белый мужчина. Мы никогда не станем рассказывать о таких вещах подробнее…»

На взгляды самого Де Ниро определенное влияние оказало его детство. И тут мы сталкиваемся с интересным парадоксом. Его мать имела много мужчин в течение довольно длительного периода, но ни одна связь не длилась больше двух лет. Это могло разрушить в его сознании понятие о стабильных связях между мужчиной и женщиной. В то же время именно его противодействие было причиной того, что мать так и не устроила свою личную жизнь и не закрепила отношения ни с кем из своих партнеров. Она всегда выбирала сына, и, парадоксальным образом, Де Ниро, став взрослым, изобретательно избегал семейной стабильности и покоя, которых, возможно, страстно желал в детстве.

Когда они сошлись с Наоми Кэмпбелл, Де Ниро уже было 46 лет, и при всем желании его нельзя было назвать молодым. Вся его жизнь прошла в раздражении и неудовлетворенности. В значительной степени эти чувства, особенно в ранний период его карьеры, сублимировались, перешли в роли, которые он исполнял. Теперь, когда он уже приближался к пожилому возрасту, приобрел достаточный исполнительский опыт, роли играл менее острые, его внутреннее напряжение все чаще прорывалось в виде бессмысленных вспышек ярости. Возможно, это был отголосок тех резких перепадов настроения, от которых страдал его отец.

Барри Норман был ведущим еженедельной телевизионной обзорной программы на Би-Би-Си в течение почти четверти века. Он является самым популярным и «популистским» кинокритиком Великобритании. С ним никто не может позволить себе просто повздорить, не то что почти подраться, как это произошло в отеле «Савой» в Лондоне… Дело в том, что туда в октябре 1990 года приехал Де Ниро – со своим фильмом «Славные парни». Норману сообщили из компании «Уорнер Бразерс», которая занималась распространением фильма в Великобритании, что Де Ниро в Лондоне и что надо бы сделать с ним телеинтервью. Норман согласился.

«Я никогда не пробовал его интервьюировать, потому что люди, которые пытались сделать это, рассказывали, что из этого ничего не получается, – вспоминает Норман. – Но мне позвонили из «Уорнер Бразерс», и я подумал: ладно, если он хочет дать интервью, значит, ему есть что сказать. Но все получилось иначе. Мы приехали в «Савой» и ждали его около часа. Когда он прибыл, то не выказал особого желания с кем-нибудь разговаривать. Он ворчливо поздоровался со мной и продюсером, а с другими членами съемочной группы вообще не захотел разговаривать. Потом он сел на диван, а я в кресло. Я стал задавать ему вопросы. Камера находилась прямо у меня за спиной, но он отвечал очень странно, почему-то обращаясь к дальнему углу комнаты, что показалось мне не только глупым, но и крайне непрофессиональным… Ответы его были односложны и не очень разборчивы. Через несколько минут я начал просто злиться – ведь я явно терял время попусту. У меня, между прочим, были и другие дела. А потом, в конце, я задал ему вопрос – просто, чтобы получить информацию, – но это его вывело из себя. Дело в том, что, готовясь к интервью, я прочел несколько американских журналов, где упоминалось то время, когда «Большой» [имеется в виду Де Ниро] просил роли, а продюсеры предлагали ему выметаться, потому что им нужен был не он, а такая звезда, как Том Хэнкс. К тому моменту, когда я задавал вопрос, о Томе Хэнксе, кроме его собственной жены, никто уже и не вспоминал, а Де Ниро был знаменитостью. И я не мог понять, почему он так взбеленился. Все-таки я задал ему вопрос еще раз, сформулированный иначе, он что-то прорычал в ответ, а потом я сказал ему: «Спасибо вам большое», – и подошел пожать руку. Он руки не подал. Я ему – в чем дело, какие у вас проблемы? А он уже идет от меня прочь по коридору гостиницы и бросает через плечо: «Сами знаете!» И вдруг разворачивается. Я, конечно, не имел понятия о его проблемах, но мы стояли с ним нос к носу, и выглядело это очень по-детски… А потом он мне объяснил, что якобы я попытался разбередить его рану. Я отвечал, что моя задача – узнать истину. И что у меня сложилось впечатление, что он не очень хорошо влияет на кассу фильма… Он сказал, что продюсеры сперва просили его сыграть в той роли, он заинтересовался и согласился. А потом они стали говорить, дескать, вон сколько денег ему нужно заплатить, чего да как, и он забыл об этом предложении. А всего через несколько дней после этого стала распространяться история о том, как он набивался играть в фильме и как ему якобы отказали. Лично я верю в его версию, она похожа на правду. Потом я ему говорю: «О'кей, этот наш разговор не попадет на экран», – да мне это было и не нужно, потому что ушла добрая половина выделенного нам времени. Он отвечает: «Отлично». Мы трясем друг другу руки и расстаемся с деланной дружеской улыбкой, но, думаю, вряд ли кому-нибудь из нас захочется еще раз встретиться… Хоть это и странно, инцидент получился вовсе не таким неприятным, каким мог выйти, но сейчас, вспоминая события, я думаю, что повел себя глупо. Он моложе, здоровее и агрессивнее меня, я вовсе не агрессивен. Но я был взбешен. Я не боялся его, я просто хотел ему показать, как зол из-за того, что он украл у меня целый день. Вот поэтому я и говорю, и только наполовину фигурально, что, на мой взгляд, Де Ниро марсианин. Похоже, он действует совершенно иначе, нежели другие люди. Его отношение к телеинтервью, да и к интервью вообще, причудливое. А его поведение во время интервью еще более странное: односложные ответы, которые он почему-то адресует в дальний угол комнаты… Все это крайне странно».

Гнев Де Ниро обрушивался не только на журналистов, задающих неприятные вопросы. Как-то раз, на Карибских островах, одна несчастная туристка на себе испытала его ярость. «Нью-Йорк дейли ньюс» сообщал, что Де Ниро и Наоми Кэмпбелл сидели за романтическим ужином в элегантном «Лафайет-Клаб» в Сент-Барнсе, когда актер вдруг вскочил и заорал на женщину с фотоаппаратом на груди. Не совсем ясно, собиралась ли женщина его фотографировать, или, по ее собственным утверждениям, хотела только снять на память собственную семью, сидящую за соседним столиком. Де Ниро ничуть не смягчился и требовал пленку. Де Ниро якобы заявил ей: «Если даже это фото когда-нибудь где-нибудь появится, я сумею вычислить, где вы и кто вы такая!» Он еще долго бушевал и выкрикивал оскорбления в адрес своей обидчицы, пока Наоми наконец удалось его успокоить.

Хотя Де Ниро ссорился с Би-Би-Си и случайными туристами, в среде профессионалов он по-прежнему был в большом почете.

«Очень интересно наблюдать, как ведут себя американские актеры, когда при них поминают имя Де Ниро, – рассказывает Барри Норман. – Киноактеры в Америке относятся к Де Ниро примерно так, как английские актеры – к Лоуренсу Оливье. Они его чуть ли не боготворят, называя его иногда «Мистер Де Ниро», что для распущенных артистов означает чуть ли не возведение в ранг святого… Да, в Америке у него солидная репутация, это точно. И я думаю, он достоин обожания со стороны своих коллег».

Так что неудивительно, что в марте 1991 года Американский музей движущихся изображений (АМДИ) удостоил Де Ниро премии на торжественной церемонии в отеле «Уолдорф-Астория». Премии АМДИ стали вручаться лишь за пять лет до этого, так что среди лауреатов были пока что исключительно самые сливки американской кинематографии. Это свидетельство огромного уважения, которое Де Ниро – «актер для актеров» – снискал среди своих собратьев по профессии. Список гостей напоминал выдержку из справочника «Кто есть кто в американском кино». Там были старые друзья – Мартин Скорсезе, Харви Кейтель, Джо Пеши и Кристофер Уокен. Бывшие партнеры, вроде Шона Пенна, Эйдана Куинна и Джереми Айронса. Среди других – Гленн Клоуз, Спайк Ли, Элиа Казан, Норман Мейлер, мэр Дэвид Динкинс и Джон Ф. Кеннеди-младший.

Некоторые пришли произнести хвалебные речи в его честь. Джереми Айронс, его соперник по «Оскару» (он был номинирован как лучший актер за «Обратный ход Фортуны», а Де Ниро – за «Пробуждения»), назвал Де Ниро «величайшим из ныне здравствующих американских актеров». Пенни Маршалл, режиссер фильма «Пробуждения», сказала, что она была всецело поглощена мыслью, что работает с самим Робертом Де Ниро. Давний друг и коллега Харви Кейтель сказал, что Де Ниро «задал стандарт грядущим поколениям актеров», а Кристофер Уокен заметил: «Одно из качеств, которое делает его великим актером, – это то, что он великий человек».

Но, как всегда бывает на подобных церемониях, не все славили Цезаря, некоторые готовы были его подколоть… Харви Кейтель «в лицах» показал, как на примере Де Ниро он учился с ходу оценивать сценарий – это было на фильме «Таксист».

Изображая, как он переворачивает страницы сценария, Кейтель говорил: «Дерьмо собачье»; «перелистал» еще: «Дерьмо собачье». Еще одна страница: «Дерьмо собачье». Наконец, следующая страница: «Моя роль!» – говорит он с широкой улыбкой. Робин Уильямс не присутствовал на церемонии лично, но прислал видеокассету с записанными как для капустника шуточками в адрес Де Ниро и Туки Смит. Это настроение поддержал и Чарльз Гродин, игравший с Де Ниро в картине «Успеть до полуночи».

«На этой неделе я получил «Приз Гриффита» как лучший актер, но это из-за Боба, – сказал он. – Сегодня я здесь – из-за Боба! Завтра лечу в Анахейм получать следующий приз – из-за Боба! А Денверское кинообщество чествует Боба как актера, который больше всех призов получил… Нет, я считаю, что ему должно отойти процентов семьдесят всех призов».

Комментарии Гродина, конечно, были ироничными, поскольку Де Ниро вступил в борьбу за очередного «Оскара» после десятилетнего перерыва! И включение в номинацию «Пробуждений» положило конец длительному периоду затишья, которое последовало за «Бешеным быком». Вообще говоря, Де Ниро легче было бы обмазаться медом и стоять голым у помойки с мухами, чем присутствовать на церемонии вроде этой. Но этот вечер был особым и требовал особых усилий.

Итак, Де Ниро встал и обратился к аудитории, излучая обаяние.

«Я считаю себя еще слишком молодым для получения подобных призов, – начал он. – Их надо давать ребятам вроде Аль Пачино или Дастина Хоффмана. Для меня это как получение диплома оттуда, где я не учился…»

Как он делал всегда, Де Ниро не преминул отдать дань своему отцу. Он называл его «истинной звездой в нашей семье». Он сообщил аудитории, что его отец «был художником, который мечтал увидеть свои работы в музее. Я тоже ощущаю подобное желание, не то чтобы в отношении самих фильмов, а, скорее, в отношении чувств, которые они вызывают».

Через несколько недель Де Ниро предстояло вступить в борьбу с Айронсом за получение «Оскара» по номинации «Лучший актер». Его исполнение было близко к игре Дэниэла Дей-Льюиса в картине «Моя левая нога», который получил приз Киноакадемии в предшествующем году. Если бы он пошел по категории «Лучший актер второго плана», ему могло повезти больше. И его партнер по фильму «Хорошие парни» Джо Пеши получил своего первого «Оскара», тогда как усилия самого Де Ниро в роли Джимми Конвея остались невознагражденными…

Утешение пришло с неожиданной стороны: Де Ниро был удостоен приза от правительства Франции. Французский министр культуры Жак Ланж провозгласил его «Командором Искусства и Письма» за его выдающееся исполнение. Презентация прошла на Каннском фестивале, где показывался на конкурсе последний фильм Де Ниро «Виновен по подозрению». Де Ниро изо всех сил старался продвинуть фильм, драму на тему о голливудском «черном списке» времен охоты на ведьм и маккартизма, и ради этого даже снизошел до ток-шоу в телепрограмме Би-Би-Си «Воган», лишь бы поговорить о картине и своем участии в ней. То, что он рассказал, конечно, воображение не потрясало, но сам факт, что он вообще заговорил на телевизионном ток-шоу, уже много значил. Полтора года назад он отверг предложение выступить в американском ток-шоу «Арсенио Холл», причем отменил выступление в последний момент, сославшись на «личные обстоятельства».

В картине «Виновен по подозрению» Де Ниро играет Дэвида Мерилла, свежеиспеченного режиссера, чью карьеру затормозил босс студии Дэрил Занук. Студии не нравятся политические воззрения Мерилла, и от него требуют принести справку о «политической благонадежности» из Комитета по антиамериканской деятельности. Мерилл вовсе не коммунист, а просто «попутчик», который в юности попал на пару митингов. Его адвокат советует, чтобы Мерилл доказал свою чистоту тем, что пошел в Комитет и назвал несколько имен, иного пути нет. И вот Мерилл оказывается перед дилеммой – спасать ли собственную карьеру или защитить своих друзей.

Сценарий был написан продюсером Эрвином Винклером, который в этой картине также дебютировал в качестве режиссера. Он был знаком с Де Ниро еще со времен создания фильма «Банда, которая не умела стрелять» – 20 лет назад. А сценарий фильма «Виновен по подозрению» Винклер дал актеру прочесть еще на съемках «Бешеного быка», продюсером которого он являлся.

«Я читал рукопись Эрвина просто как его друг и давнишний знакомый, – рассказывает Де Ниро. – Мне понравилось, что он отстаивал в этой рукописи. Думаю, на эту тему немного было написано и сделано раньше. Я знал кое-что об этом периоде и в какой-то степени интересовался им. Чем больше мое участие как актера и чем более оно успешно, тем мне становится любопытнее. Так бывает в отношении узнаваемых персонажей, которых я могу понять».

Де Ниро оказался в странном положении – сперва его попросили в качестве одолжения, «не в службу а в дружбу», почитать сценарий, а потом спросили, не смог бы он сыграть роль. Винклер писал сценарий, не ориентируясь именно на него, но у Де Ниро все получалось стремительно. Он сумел привлечь прекрасную группу актеров – Аннет Бенинг, Патрисию Веттиг, Джорджа Вендта, Сэма Вэнамейкера, Барри Праймэса и на маленькую роль – Мартина Скорсезе.

Судя по всему, либерально настроенные родители Де Ниро очень одобрили бы работу своего сына в картине «Виновен по подозрению». Но с этой ролью Де Ниро попал в несколько двусмысленное положение. В фильме «Банда, которая…» он работал с Лайонелом Стандером, который в свое время был занесен в «черный список» за отказ сотрудничать с Комитетом. А в фильме «Последний магнат» он снимался у режиссера Элиа Казана, который очень даже сотрудничал с Комитетом…

«Я перечел множество материалов, – вспоминает Де Ниро. – Я просматривал документальные ленты, говорил с людьми, хорошо знавшими тот период. Сэм Вэнамейкер был занесен в списки и вынужден был долго жить и работать в Англии. Я работал с Лайонелом, первым человеком, встреченным мной, который действительно пострадал в те времена. Я знаю то время, тех людей, и Эрвин Винклер, который написал сценарий, тоже знает. Что касается Элиа Казана, то он очутился тогда в безвыходной ситуации, и мне жаль всех тех, кого это затронуло, независимо от того, как они поступили. Для Казана было ужасно то, что он вынужден был делать. Я его хорошо знаю, он мой друг. Но я знаю и других, которые отказались сотрудничать и чья жизнь пошла под откос. Жизнь людей менялась во времена охоты на ведьм в любом случае, какую бы позицию они ни занимали».

Ну а какова была бы позиция самого Де Ниро?

«Я и сам не знаю, как бы стал реагировать под таким давлением, – говорил он достаточно откровенно. – Это было ужасно, и я только надеюсь на то, что мне не придется столкнуться с таким в моей жизни. А ведь старые события иногда повторяются в новом облике…»

30. Сжигая за собой мосты

Фильм «Виновен по подозрению» не имел кассового успеха. Де Ниро, однако, удалось удержать свою карьеру на плаву. «ТрайБеКа» надо было подпитывать, а значит, предстояло браться еще за одну характерную или эпизодическую роль.

Он решил взяться за роль пожарного инспектора Дональда Римгейла в фильме «Обратная тяга». Приключенческий фильм режиссера Рона Говарда о чикагских пожарных был одним из основных хитов лета 1991 года. В главных ролях были заняты Курт Рассел и Уильям Болдуин, и в целом был собран крепкий актерский ансамбль, включавший Скотта Гленна, Дональда Сазерленда, Дженнифер Ли, Ребекку Де Морней, Джи-Ти Уолша и самого Де Ниро.

«Мне просто повезло, – вспоминал режиссер Говард о том, как ему удалось уговорить Де Ниро сняться в этом фильме. – Это был интересный персонаж, но довольно второстепенная роль, на такую кинозвезды редко соглашаются. Думаю, что просто выпал для этого подходящий момент, потому что Де Ниро как раз должен был платить за свое здание и ему понадобилось быстро найти новую роль… Вообще-то трудно точно сказать, чему ты учишься, делая фильм. Конечно, какие-то исходные познания у тебя есть, но на каждой картине сталкиваешься с совершенно новым набором проблем и чувствуешь себя словно в чужой стране. Но вот у Де Ниро я действительно кое-чему научился, особенно в отношении подготовки к работе. Для него это была просто работа из-за денег, да и нам он был нужен позарез. Никто не заставлял его что-нибудь делать, но он сам заявился к нам на недельные репетиции, а потом запросил еще одну неделю без добавочной компенсации, потому что он считал, что выяснит нечто важное за это время… Я наблюдал, как он встречался с тремя пожарными инспекторами, один из которых был прототипом нашего Дона Римгейла, и видел, как буквально на моих глазах строится персонаж. Он брал осанку у одного, выговор у другого, манеры у третьего. Он словно срисовывал с них. Он никогда не делает акцента на какие-то черты, если этого не требуется по роли; он все время остается самим собой – и в то же время он всякий раз другой… Я воочию видел, наблюдая за ним, эволюцию его персонажа. Мне было крайне любопытно использовать некоторые из этих приемов и принципов в таких фильмах, как «Бумага» или «Аполло-13». Я думаю, опыт работы с ним раз и навсегда изменил мои методы подготовки к съемкам».

Благодаря фильмам «Славные парни» и «Пробуждения» карьера Де Ниро оказалась на взлете, по крайней мере, в смысле кассового успеха. Но и без того у него отбоя не было от продюсеров, желавших заключить с ним контракт. К участию в картине «Обратная тяга» Де Ниро привлек давнишний партнер Рона Говарда Брайан Грейзер. Говард и Грейзер вместе учредили компанию «Имэджин Филмз». Грейзер был тертым калачом и понимал, что Де Ниро нужны деньги, при этом прекрасно сознавая, что Де Ниро привнесет в картину.

«Он всегда поднимает уровень исполнения других актеров, – откровенно признается Грейзер. – Все становятся страшно беспокойными и старательными, когда работают рядом с Де Ниро. Во всяком случае, у большинства из них начинает получаться лучше. Они ощущают, что работают рядом с одним из величайших актеров своего времени, и это придает им вдохновения. А для продюсера – облегчает продажу фильма. И если бы мы не заполучили Де Ниро, то не сумели бы, возможно, снять еще нескольких звезд, вы понимаете, что я имею в виду. Роберт Де Ниро нужен всем. У него не было много хитов, но он владеет высоким качеством исполнения и цельностью, которые вам необходимы. И если вы продюсер, которому небезразлично кино, то вам хочется иметь право сказать: я работал с Де Ниро. Сказать это своим детям, своим друзьям или хоть самому себе – в зеркале. Это вроде как почесть. Ведь он – целый пласт истории нашего кино, и снимать его в своем фильме – это как клеймо высшего качества, как фирменный знак, если хотите».

На съемках «Обратной тяги» Де Ниро словно давал урок пожарного дела. Большинство его сцен сделаны вместе с Уильямом Болдуином, и создается впечатление, что в них Де Ниро ведет мастер-класс. Де Ниро берет совершенно плоский обыденный диалог и приподнимает его, придает ему тонкие оттенки смысла, точно так же, как заезженный шлягер приобретает нотки, берущие за живое, если поет Синатра… Как замечает Курт Рассел, номинальный главный герой фильма, этот фильм, конечно, не «Бешеный бык» и не «Охотник на оленей». Это просто картина, где актеры стараются как можно лучше сыграть написанный сценарий, и при этом у некоторых получается лучше, чем у других.

Рассел – один из немногих юных актеров, которые сумели достичь бешеного кассового успеха во «взрослой категории». Сейчас его ставки котируются на уровне примерно 10 миллионов долларов за фильм. Он играл уже довольно давно и не собирался поддаваться чьему бы то ни было влиянию. Грейзер привлек Де Ниро именно с расчетом поднять уровень игры всей труппы, но Рассел не желал обращать внимания ни на кого.

«Я просто совершенно не думаю о таких вещах, – говорит он. – Я собирался играть мою роль, и пусть он играет свою. Мы были с ним в хороших отношениях, но не скажу, что я хорошо его узнал. Это был не тот случай, чтобы мы провели вместе три-четыре месяца в доверительной, дружеской обстановке… Он просто появлялся и делал свою работу, не то чтобы как-то особенно погружался в свою роль. Он хотел подать получше свои приемы, запомнить свои реплики и работать. Собственно, мы ведь все делаем то же самое… И я еще не встречал актера, который пробыл бы на сцене больше тридцати лет и при этом поддавался бы влиянию. Я, во всяком случае, не поддаюсь. А ведь я стал играть с девяти лет. Предположим, я могу думать с восхищением о Марлоне Брандо. Но если мне завтра скажут, что мне предстоит играть в одной картине с Брандо, я скажу только: классно! Ну, и стану играть, и делать свои приемы, и все такое, а потом буду вспоминать, как это было здорово. Но я же не стану смотреть ему в рот! Так же и с Де Ниро – это был тихий, спокойный человек, он приходил и делал свою работу, ему немножко не давались его реплики, сколько я помню, но без особых проблем, так скажем. Он, в общем-то, как и многие другие актеры: когда оказывается на своем месте, создает запоминающуюся роль. Он сделал много запоминающихся ролей и много совершенно проходных. Ну что ж, о'кей. Мы же зарабатываем себе на жизнь игрой, а не тем, чтобы наши роли запоминались…»

Прежде чем сыграть в «Обратной тяге», он погрузился еще в одну «крутую» мужскую роль. Де Ниро готовился сыграть в фильме, который согласился делать с режиссером Джоном Макноутоном и Мартином Скорсезе в качестве продюсера. Картина называлась «Бешеный пес и Глория», Де Ниро должен был исполнить роль криминального фотографа. В ходе подготовки к роли летом 1991 года он курсировал по улицам Нью-Йорка вместе с детективами по убийствам. В этот момент произошло убийство в Бронксе и самоубийство в Куинсе. Детективы, которые с ним ездили, потом рассказывали, что Де Ниро был не суетлив, не отстранен, а хотел быть «поближе к делу, то есть к телу», – так детективы пояснили репортерам.

Де Ниро снимался в этом фильме, как полагают Говард и Грейзер, из-за денег. Надо было платить по счетам. «ТриБеКа» собиралась пускать в производство фильмы «Громовое сердце» и «Любовница», и Де Ниро больше уже не был просто актером. Его мечта о самостоятельном создании фильмов означала, что он превратился теперь в человека-корпорацию. Он был хозяин, он был продюсер, надеялся вскоре стать режиссером, а кроме того – суперзвездой с большими гонорарами. И несмотря на всю эту круговерть, все еще оставались роли, которые волновали его всерьез и заставляли сердце биться быстрее.

Хотя люди вроде Барри Нормана или злополучной туристки в ресторане на Карибах увидели «темную» сторону Де Ниро, причем с довольно близкого расстояния, прошло еще немало времени, прежде чем он явил эту сторону своего существа на экране. Было время, когда с ним хотел работать Стивен Спилберг. В конце семидесятых годов Спилберг намеревался заполучить его для экранизации романа Уильяма Голдмэна «Магия». Однако в конце концов фильм был сделан Ричардом Аттенборо с Энтони Хопкинсом.

Но теперь у Спилберга имелся другой проект, который выглядел вполне подходящим для Де Ниро. Это был римейк потрясающего фильма 1962 года «Мыс страха», и Спилберг полагал, что Де Ниро будет идеален для роли Макса Кэйди.

Роберт Митчум в первой экранной версии сделал из Кэйди обыкновенного садиста, который мучает семью адвоката (Грегори Пек), который в свое время посадил его в тюрьму. Де Ниро должен был «изобрести» такого Кэйди, но уже морально неоднозначного, в духе девяностых годов. И Де Ниро создал персонаж, который был не просто садистом – это было первичное, элементарное зло, зло в чистом виде.

Но Спилберг все больше оказывался загружен работой над фильмами «Парк юрского периода» и «Список Шиндлера», и было уже ясно, что он не сможет сам снимать «Мыс страха». Он хотел, чтобы «за пульт» встал Мартин Скорсезе.

«Боб Де Ниро и Спилберг просили меня прочесть эту вещь, когда я снимал «Славных парней», – вспоминает Скорсезе. – Когда я кончил монтировать ту ленту, я принялся за сценарий и прочел его трижды. И все три раза мне он показался отвратительным. Именно так. Семья адвоката показалась мне слишком уж штампованной и слащаво-счастливой. А тут приходит плохой дядя и начинает их пугать. Ай-яй-яй…»

Несмотря на ехидные замечания Скорсезе, Де Ниро очень хотел сыграть эту роль, и на сей раз на его стороне имелся такой союзник, как Стивен Спилберг. Спилберг сказал Скорсезе, чтобы тот заказал переделку сценария, коли он ему не нравится.

Если уж сценарий попал в руки режиссеру, можно быть уверенным, что он перекроит его по своему разумению. Теперь адвокат (которого вместо предполагаемого Роберта Редфорда сыграл Ник Нолт) не просто свидетельствовал против Кэйди, нет. Он грубо изменил ход следствия, скрывая улики, и засадил Кэйди в тюрьму. А изображение Робертом Де Ниро уголовника Кэйди вовсе не является образом падшего ангела – нет, это само Возмездие, Немезида, которая пришла покарать коррумпированного адвоката через его семью. Это были знакомые мотивы для Скорсезе, и он рьяно принялся за работу, получив в распоряжение 34 миллиона долларов – самый большой бюджет, с которым он когда-либо имел дело.

Де Ниро трансформировал себя в Кэйди так же, как делал это неоднократно в течение многих лет. Он играет человека, снедаемого жаждой мести, который каждый божий день в тюрьме упражнялся, чтобы сделать свое тело готовым к возмездию… Тело его все в гротесково выпуклых мускулах и вычурных татуировках, когда он приходит, чтобы разрушить семью адвоката. Мускулы были натуральными – Де Ниро, который и без того был в неплохой форме после съемок »Успеть до полуночи», снова немного потренировался; что касается татуировок, они, конечно, не были столь же достоверными… Де Ниро считал, что внешний вид персонажа в кино необычайно важен.

«Макс не исчезает, – говорит он. – Он появляется снова и снова. Ужасна сама мысль о том, что ты не можешь кого-то остановить… Если уж ты берешься сыграть роль, надо всеми средствами сделать ее особой».

Де Ниро и его инструктор по голосу и тексту, Сэм Чуэт, провели также немало времени с настоящими уголовниками в тюрьме. Де Ниро прослушивал записи голосов, которые, по его мнению, были наиболее близки к голосу Кэйди. Чуэт говорит, что был один голос, который Де Ниро прослушивал несколько раз. Чуэт не знал его имени, но имел сведения, что человек этот был осужден за особо жестокие деяния. Он может описать этого человека как «владеющего собой, умного, рассудительного, с сильно выраженной верой в себя». Это именно те качества, которые Де Ниро придал Максу Кэйди, чтобы сделать его ходячим ужасом.

Критики потом разделились на тех, кто считал, будто Скорсезе сделал фильм, намекающий на нравственную амбивалентность американцев, и на тех, кто думал, что режиссер просто сделал крепкий коммерческий триллер. Неоднократно они сравнивали Скорсезе с Фредди Крюгером, антигероем удачного сериала «Кошмар на улице Вязов». И все-таки критики были под большим впечатлением от увиденного. И актер, которого уже десять лет не баловали номинациями, вдруг стал один выдвигаться на «Оскара» как лучший актер – и Макс Кэйди будет следующей за Леонардом Л. ролью, которая принесет эту честь Де Ниро.

Несмотря на свою репутацию, в «оскаровской» гонке 1992 года Де Ниро оказался аутсайдером. «Мыс страха» казался слишком расплывчатым, чтобы завоевывать призы, а сам актер лично явно не страдал от синдрома «получения полной комнаты призов», поскольку уже имел два «Оскара», а это было его шестое выдвижение в категории «Лучший актер». Последней каплей стало отсутствие «Мыса страха» в списке фильмов, выдвинутых по категориям «Лучший фильм» и «Лучший режиссер», что, как правило, является указанием, куда пойдут призы за актерские работы.