Текст книги "Огонь, Вода и Медные Порталы (СИ)"
Автор книги: Эмилия Герт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Отворяй ворота! – махнул рукой караульным. Те заспешили и распахнули воротные створки.
Повозка с Лешим и согбенной, одетой во все черное, старухой въехала во двор. Старуха бодро спрыгнула с телеги и, отдернув подол длинной юбки, уперлась морщинистыми, в синих прожилках вен, руками в крепкую сучковатую палку. Осмотрелась недобро, принюхиваясь длинным крючковатым носом. Обшарила синим зорким взглядом всё и всех вокруг, вонзаясь пристально в каждый удаленный закуток княжеского двора, отчего у присутствующих пошел по коже озноб и половина народу попятилась, а остальные попрятались, кто за бочки с водой, кто за веялку с зерном, а кто и просто под лестницу, лишь бы подальше от обжигающего вездесущего ведьминского взгляда.
Видимо, учуяв, что искала, ведьма недобро усмехнулась и вперилась тяжелым взглядом во, все еще стоящего на крыльце, князя. Князь, наблюдавший за старухой, перехватил ее взгляд, скривился, как от зубной боли и сделал шаг по ступеням вниз.
– Добро пожаловать дорогим гостям! – произнес иронично, распахнув объятия, словно рад встрече. – Проходите в терем, гости дорогие! Чай, устали с дороги?
– Ты мне зубы-то не заговаривай, князюшка! – не повелась на его добродушие ведьма. Стояла твердо, уперев обе руки в палку, смотрела на князя грозно. Дворовая челядь замерла, придавленная непонятно чем, не в силах пошевелиться, чувствуя магические завихрения колоссальной силы, но не понимая разумом, что же происходит. – Зови Настю! Чую, здесь она.
Князь – высокий, статный, в красной вышитой рубахе – неспеша спустился с крыльца и подошел к старухе.
– Нет ее здесь, – сообщил любезно, без привычной иронии. – Можете поискать, – сделал широкий жест в сторону двора.
– Куда дел?! – почти выкрикнула Василиса, пронзив князя двумя синими молниями. Страшная догадка, что Кош мог успеть отправить Настю в навий мир, полоснула нестерпимой саднящей болью. Гром прогремел в стремительно затягивающемся серыми тучами небе.
– Полегче, Василиса, полегче! – привычная ироничная лёгкость изменяла князю. Он был мрачен. Тени вокруг него заметались все более хаотично, ускоряясь и увеличивая радиус охвата. – Отпустил. Ушла, никто не держал.
– Ты-то, да не держал?! – крикнула взбешенная ведьма. Гром снова громыхнул, ветер поднял пыль в дочиста выметенном дворе.
– Представь себе! – выкрикнул в ответ не меньше взбешенный князь. – Что ты вечно чудище из меня делаешь? – почти простонал с досадой.
– А кто ты, как не чудище?! – уже спокойнее спросила Василиса, поняв, что Кош не лжет. – Куда ушла? В город? В лес?
– Не знаю, Василиса. Сбежала твоя девочка. Недоглядел, – почти виновато, мрачно произнес князь. – Сейчас полечу искать. Если найду, дам знать. А может давай, я пролечу над городом, а ты над лесом?
– Без тебя разберусь как-нибудь, что мне делать, – огрызнулась ведьма, легко запрыгнув на край телеги и усаживаясь поудобнее. Отвернулась от князя. – Трогай, Кузьма Лукич.
* * *
МЕСЯЦЕМ РАНЬШЕ
Четыре крепких, надежных морских судна стояли у Буяна – торговой пристани на берегу северного озера. Суда из липы, ясеня и дуба были одинаково хорошо приспособлены для передвижения в открытом море, прибрежных водах и по большим и средним рекам, а управлялись рулевым веслом, укрепленным в корме по правому борту. На них успешно перевозили людей и торговые грузы по большому водному пути.
Здесь же, у причала, на окраине рыбачьей слободы, широким полукругом раскинулся базар. Купцы грузили на быстроходные ладьи соболиные, бобровые, лисьи меха, мёд и воск, лён и кожу, смолу, серебро и железо, кость, оружие, различные предметы искусства и хлеб. Все, что можно было выгодно продать на южных рынках. Обратно везли ткани и вина, стекло и керамику, оружие и драгоценности, инструменты и статуэтки, книги и пряности. Воины-дружинники охотно обзаводились заморскими мечами, стременами и поясами. Женщины щеголяли в заморских шелках, южных бусах и подвесках.
Водный путь считался самым быстрым, дешевым и безопасным: не нужно было кормить лошадей и менять их. Для себя моряки ловили рыбу. Пройдя озеро, корабли выходили в реку. Спустившись по ней, заходили в другое озеро, и снова в реку. Пороги затрудняли движение, но смелых и сильных духом мореходов они не останавливали.
Небольшой отряд Олега прибыл к Буяну верхом. Спешившись, дружинники присмотрелись к судам. Сторговавшись с купцами и оговорив нужную им остановку, нанялись на суда охраной от разбойников да лихого люда и погрузились на ладьи. Прибывшая с воинами челядь вернула коней на княжеский двор.
«Теперь, главное, чтобы погода не подвела», – думал Олег. Кроме зимы, покрывавшей озерную гладь льдом, во все времена штормило озеро знатно. Опасались моряки за свои корабли, а потому заручиться помощью Богов было не лишним. Старец Огневед, оставшийся в княжеском дворе за старшего, обещал помочь: «Будет вам на озере штиль. Уж умаслю Богов». И штиль, так редко балующий собой мореходов, и в самом деле продержался все время пути по озеру.
Через две недели высадились добры молодцы с корабля на берег. И снова предстоял им путь не ближний: сто верст, да все лесом. Реки, топи, да болота всю дороженьку. Здесь у селян расспросили дорогу, там у рыбаков узнали брод через реку. А вот тут и вовсе проводника наняли, ибо чаща еловая дюже непроходимая. Продвигался отряд Олега не шибко.
Теперь имя ведуньи Василисы не давало Олегу покоя ни днём, ни ночью. Подкатывало к сердцу ураганом нежности. Словно и не было этих тридцати лет. За две недели пути Олег, несмотря на все дорожные невзгоды и волнения, помолодел даже внешне, молодецкая удаль вернулась, улыбка рвалась с лица, едва успевал сдерживать, плечи развернулись, спина распрямилась. Столько лет прошло, а он помнит запах ее волос, руки помнят мягкость и податливость ее тела. Ведь тогда он ушел, но остался жив. Значит, не была она русалкой. Ах, колдовская купальская ночь, соединившая и повенчавшая их!
Возможно ли, чтоб эта ведунья была его голубкой? Бывают ли такие совпадения? Ведь лет прошло немало. Да в том-то и беда, что душа-то не стареет. Ей, – душе-то, – все равно, сколько лет прошло! Душа ликовала в жадном опьяняющем предвкушении, томилась в чудесном, дивном ожидании встречи.
* * *
Глава 9
* * *
– Останови здесь, Кузьма Лукич, – попросила Василиса Лешего, когда они отъехали от княжеского двора на приличное расстояние. – Ты вот что, поезжай домой сам. Короба мои закинь ко мне во двор и поезжай.
– Василиса, помощь моя нужна? – доброжелательно поинтересовался Леший. – Зверей расспросить, грибницы оповестить?
Василиса задумалась, с сомнением взглянула на спутника и качнула головой:
– Не пойдет она в лес. Больно уж боязливая девочка. Леса, как огня боится. Пролечу над городом, посмотрю. Не должна она далеко уйти. Мне ее найти раньше Коша нужно, потому поезжай один. Как же я так опростоволосилась-то?! Не надела на девочку ни оберегов своих, ни маячков! – чуть не плача, качала головой Василиса.
– Ну, не убивайся так, голубушка! – успокаивал Леший. – Найдётся девочка, чай, не иголка в стогу сена, человек!
– Дай то Боги! – еще раз вздохнула женщина, украдкой вытирая слезу.
– Лети спокойно, я все завезу, выгружу, – заверил Леший.
Василиса слезла с телеги и ушла за куст орешника. Через минуту вспорхнула из-за куста белая голубка и, сделав круг, стремительно полетела в сторону города. Леший повздыхал, положил в берестяной короб Василисину одежду и, причмокнув на кобылку: «Пошла, милая!», покатил телегу в сторону леса.
* * *
Ветка хрустнула где-то рядом, и ночная птица ухнула прямо над головой истошно и тревожно.
Настя открыла глаза и уставилась на слабые отсветы догорающего костра, пляшущие на витиеватом орнаменте её платка, пологом натянутого над головой между веток поваленного дерева.
«Интересно, сколько времени?», – подумала Настя. – «Совсем темно еще». Повернулась на бок и прислушалась. Сырое полено, сжираемое огнём, потрескивало, но уже не дымило так сильно, как вначале. «Высохло», – подумала Настя сонно. – «Потому и горит так ярко. Скоро прогорит». Мох под ней отсырел, и блузка неприятно прилипла к телу. От ручья тянуло свежестью, и Настя поежилась, поняв, что продрогла.
«В следующий раз нужно прогреть спальное место костром», – подумала девушка и тут же одернула себя, – «В какой следующий раз?! Ты собираешься бродить по лесу неделю?!», – окончательно проснувшись. – «Сегодня нужно найти дорогу и выйти из леса».
От ручья громко и явственно донеслись звуки шагов, хруст, треск и негромкое похрюкивание. Там явно кто-то был и не один, но вот кто? Кто пожаловал к ручью в такой час? Насколько он опасен? А если он учует её и придет сюда? Настя испуганно села, прислонившись спиной к спасительному стволу дерева. Обхватила руками колени, судорожно сцепив в замок руки и, полными ужаса, широко раскрытыми глазами уставилась в опасную темноту за пламенем костра, стараясь разглядеть в ней неизвестные, пугающие очертания и силуэты.
«Они ведь не придут сюда?! Здесь огонь!» – тяжело дыша, попыталась успокоить себя девушка. Холодный липкий пот катился со лба вниз по лицу, но Настя, не замечая его, не вытирала. – «Звери боятся огня. Значит, не подойдут близко. А если подойдут?».
Дрожащими руками она тихонько потянулась (ожидая при этом, что неизвестный кто-то из темноты сейчас непременно схватит её за руку!) и, достав последнее сырое полено, подбросила его в костёр. Огонь нехотя, медленно стал вгрызаться в сырую древесину, заполоняя пространство перед глазами едким дымом.
От ручья послышалось хлюпанье, чавканье и негромкое повизгивание, сопровождавшееся топотом множества ног, словно на водопой пришло целое стадо.
«Кто там?» – прислушиваясь, напряженно думала Настя, уже не столько напуганная, сколько заинтересованная. – «Кабаны?». Но, все же, подскочить и побежать посмотреть, кто же там резвится в ручье, у неё желания не возникло. Она еще сильнее вжалась спиной в ствол дерева и замерла. Полено дымило изрядно, хорошо, что дым, прогоняемый свежестью от ручья, шёл не на неё.
«Костер должен меня защитить», – как мантру повторяла себе девушка. – «Огонь меня защитит».
Полено потихоньку разгорелось, согревая своим теплом отсыревшую одежду, и Настя не заметила, когда топот и возня у ручья стихли, а тьма за пламенем костра стала не такой всепоглощающей и опасной. Проступили из разлитой серой массы нечеткие силуэты деревьев, и вскоре первые неуверенные птичьи переклички возвестили о том, что скоро наступит утро.
Настя, измученная страхом и неизвестностью, облегченно вздохнув, улеглась обратно на свою лежанку и задремала.
* * *
Светозар сидел за столом и с удовольствием уплетал, приготовленный Василисой, рыбный пирог, запивая сбитнем.
– Ммм, матушка, как же вкусно-то! – выражал удовольствие с полным ртом. – Как же я по твоим пирогам-то соскучился!
Василиса, проходя мимо, продолжая собирать ему на стол продукты, потрепала сына по золотой макушке, как маленького:
– Приходи почаще, сынок! Больно редко стал к маме захаживать-то! – опустилась на лавку напротив. – Мало тебе твоей академии, взвалил на себя еще одну ношу – новый мир, кафедру! – видя, как сын сдвинул брови, сменила тему. – Как твой ремонт? Движется?
– Да, – кивнул Светозар, – бригада справляется, но медленно. Но, ты же понимаешь, там столько архитектурных нюансов, усадьба старинная, нужно сохранить самобытность.
Василиса с интересом слушала сына и кивала, давая ему время спокойно поесть, не наваливала на него свои проблемы сразу. Успеет рассказать. И о том, как облетела сегодня в поисках Насти город. Попусту. И о многом другом, к чему даже не знала, с какой стороны лучше подступиться – с любой выходило одинаково некрасиво.
Светозар доел пирог, потянулся за кувшином со сбитнем. Василиса перехватила кувшин и подлила сыну напиток.
– Такого вкусного, как твой сбитень, нигде не пробовал, матушка!
– Ты просто привык к этому вкусу, – улыбнулась Василиса, подперев рукой подбородок, все же польщенная признаниями сына, так приятна была ей его похвала.
– Рассказывай, матушка! – Светозар вытер льняной салфеткой губы, откинулся спиной к керамическому боку печки, глядя на мать. – Ведь не просто так ты меня вызвала. Что у тебя приключилось?
Василиса вздохнула. И как такое можно сыну поведать?
– Помнишь, я тебе говорила, сынок, что девочка ко мне пришла? Я думаю, что она через зеркало пришла, Светозар.
Светозар вздохнул, качнув головой, пытаясь снова сказать, что не могла она прийти через зеркало. Василиса взмахнула рукой, заставив сына помолчать, и он, кивнув, умолк, давая ей возможность высказаться.
– Девочка эта – Настя, пропала. Мы сегодня на ярмарке были в городе, Кош её выкрал и увез к себе в усадьбу. Она от него сбежала. Он так говорит. Не думаю, что в лес, боится она леса. Думаю, что в город ушла. Но вот куда? Я пролетела по городу, нет ее там. Сканировала ментально, учуяла бы. Хочу попросить тебя, сынок, построй портал с выходом прямо на неё. Знаю, ты сейчас уже умеешь такие делать.
– Почему она так важна для тебя, матушка? – сын смотрел испытующе. – Тут ведь не просто забота о девушке, верно?
– Она потомок наш, сынок. Наша девочка. Портал ее принял и пропустил. Да и похожа она на меня.
– Почему ты так уверена, матушка, что она пришла порталом? – не сдавался Светозар.
Василиса вздохнула, принимая неизбежное, мысленно махнула рукой – будь, что будет! – и произнесла, ставшим чужим, деревянным голосом:
– Не хотела рассказывать, да видно придется, – снова вздохнула. Непросто ей давалось признание сыну. – Стыдно мне признаваться тебе, сынок, да ничего не поделаешь. Сумела натворить, сумей и ответ держать! Не придется тебе по нраву то, что я расскажу, да дело сделано.
* * *
Светозар сидел, опершись локтями о стол, потирая ладонью лоб и, в который раз, взлохмачивая пятерней на затылке светлый ежик волос.
– Удивила ты меня, матушка, дальше некуда! – сокрушенно произнес он. – Вот чего от тебя точно не ожидал, так это того, что ты начнешь людей похищать. Да еще не по принуждению, а по воле собственной. Озадачила. Это же надо было такое удумать: потащить человека в портал, настроенный на нашу кровь, без специальных амулетов и артефактов! Почему-то я не удивлен, что он память потерял. Вам еще крепкий экземпляр попался! Вполне мог бы вообще без разума остаться!
Василиса помолчала, виновато поглядывая на сына, и, словно камень в воду, обронила:
– Это еще не все, сынок.
* * *
Костер окончательно прогорел, оставив после себя кучку пепла и потухшие угли. Птичьи трели звучали умиротворяюще и напевно. Солнце пробивалось сквозь листву потоками золотистого ливня. Настя открыла глаза и, минуту понаблюдав за яркой бабочкой, покачивающейся на залитом светом, лиловом цветке лесной герани, подумала о том, что, должно быть, все ее ночные страхи и дрожь от наполненного чужим присутствием леса, ей приснились.
Поднялась и побрела к ручью. Вода была прохладной. Настя скинула с себя на ветки кустарника сарафан и блузку, и искупалась. Стряхивая с себя воду, и жалея, что нет сменной одежды, натянула обратно блузку и сарафан на влажное тело и пошла вверх по ручью, размышляя, чем бы позавтракать.
Через двадцать шагов стала понятна причина, напугавших ее, ночных шорохов и топота: следы копыт – больших и маленьких – убегали от ручья по тропе вглубь леса. «Кто здесь ходил?», – думала девушка, разглядывая продавленную копытами землю. – «Лоси? Кабаны?». Большие и огромные следы когтистых лап на примятой траве не оставляли сомнений в том, что сюда приходят попить воды и довольно опасные звери. По позвоночнику против воли пробежал неприятный холодок. Настя осмотрелась еще пристальнее и осторожнее.
«Так это же звериная тропа, о которой говорила Стеша!», – ахнула, разглядывая, вытоптанную в этом месте по берегу ручья, траву. – «Как же меня угораздило разместиться на ночлег так близко от нее?».
Еще через пятьдесят шагов ей преградил дорогу мощными корнями раскидистый дуб. «Вот здесь мы со Стешей подошли к ручью, значит, мне сейчас нужно свернуть направо», – подумала Настя, пытаясь восстановить в памяти опознавательные знаки. Куст малины отвлек на себя ее внимание, и девушка, радостно всплеснув руками, принялась собирать спелые ягоды на большой лист лопуха, свернув из него рожок. Присев на берегу ручья, съела свой завтрак, поблагодарив зверье, что оставили ей нетронутыми такие шикарные заросли.
«Если сверну сейчас направо и отдалюсь от ручья, то у меня не будет воды даже попить, не говоря о рыбе, которую всегда можно съесть. Найду ли я сегодня дорогу к городу? Или заплутаю окончательно?», – размышляла девушка. – «Но, если не сверну, а пойду и дальше по ручью, так будет надежнее в плане пищи, но куда он меня приведет? Выведет ли он меня к людям?»
Малина была очень вкусной, но закончилась слишком быстро. Настя попила еще воды – впрок – и решилась свернуть у дуба вправо, как ей помнилось. «Если до обеда не выйду к людям, значит, на ночь попробую вернуться к ручью», – решила.
* * *
Шаг за шагом продвигалась Настя в сторону от ручья. Уж пора бы ей и выйти из леса. Солнце встало в зенит, значит, уже полдень. Ягоды, встреченные на пути, были съедены, но есть хотелось все сильнее. И пить. Жаль, что у нее нет бутылки или фляжки, чтобы набрать воды с собой.
Даже со сторонами света Настя вполне разобралась, определив по растущему на деревьях мху и длинным веткам, где северная сторона. Жаль, что когда они со Стешей входили в лес, она была слишком подавлена и растеряна, чтобы определиться с этим сразу. Сейчас было бы намного проще, понимая, куда нужно двигаться.
Отмечая для себя направление солнца, у Насти не в первый раз возникло ощущение, что она идет полукругом. Мох под ногами стал подозрительно влажным, почти хлюпающим, а лес закончился, сменившись редколесьем с низкорослыми вересковыми кустарничками. Узкие розовые соцветия местами образовывали сплошные заросли. Кусты голубики были усыпаны сочными ягодами, только протяни руку.
Настя шагнула вниз по склону то ли холма, то ли большого оврага. Почти перешла его, когда, обернувшись назад, увидела у плотных зарослей кустов, возящихся на траве, покусывая друг друга и играя, пятерых серых щенков.
«Какие милые собачки!», – подумала девушка, остановившись. – «Откуда они здесь?».
Из кустов показалась крупная, круглая, с широким лбом и заострёнными ушами, массивная морда. Жёлто-оранжевые напряженные глаза вонзились в Настю острыми клинками. Серая собака оскалилась, глухо зарычав.
Настя, сообразив наконец, что серая собака – вовсе не собака, на подгибающихся от ужаса ногах осторожно попятилась, делая назад шаг, другой, третий.
Волчица прихватила за холку одного щенка и утащила в кусты. Настя, развернувшись, бросилась бежать, что есть силы. Ноги скользили по невесть откуда взявшимся кочкам, но Настя продолжала бежать, не останавливаясь. Под ногами вовсю хлюпала вода, когда девушка, выбившись из сил, остановилась, чтобы перевести дыхание.
Неровные, поросшие белыми пуховками пушицы кочки островками торчали из заполненных водой впадин. Отдышавшись, Настя осмотрелась. Перед ней было болото.
Через болото они со Стешей точно не ходили. Значит, где-то она свернула не туда и заплутала. Что же делать? Вернуться? К волкам? Настя посмотрела вперед. Болото совсем неширокое, но длинное, обойти не удастся. По другой стороне болота рос темнохвойный лес: ельник, пихтач. Стайка уток пролетела над темным лесом куда-то вниз с довольным кряканьем. «Там река!», – догадалась Настя. – «Или озеро! Нужно всего-то перейти болото».
Настя осмотрелась и подняла с земли палку с рогатиной на конце, проверив ее на прочность. «Слега должна быть сухая и крепкая, чтобы она могла выдержать вес человека», – вспомнились Насте, виденные когда-то, обрывки фильма по бушкрафту.
Подобрав подол сарафана, девушка подкрутила его и подоткнула под передник, оголив ноги по колено. Прощупав впереди себя слегой почву, чтобы не попасть в трясину, оперлась на неё и перепрыгнула на другую кочку. «Так! Все не так страшно, как кажется на первый взгляд!», – подбодрила себя. Сделала еще шаг, и еще, и еще.
Ботинки, не приспособленные для походов по пересеченной местности, скользили по влажным кочкам, быстро намокли, но Настя старалась об этом не думать, сосредоточившись на успешном перепрыгивании с кочки на кочку. «Уже середина болота. Половина пути пройдена. Осталось совсем чуть-чуть», – подумала Настя, прыгнув с кочки на кочку, когда её ботинок, в очередной раз соскользнув по влажному скользкому мху, погрузился в коварную мшистую мягкость по щиколотку. Девушка дернулась, плюхнувшись руками в легко расступающуюся перед ней вязкую жижу, увязая соскользнувшей ногой по колено.
Страх ворвался в тело пробирающим до костей ознобом, высушил горло, погнал сердце стремительным галопом. Настя хотела закричать, но не смогла. Внутренний крик: «Нет! Нет! Нет!!!» что-то прояснил в её голове. Все еще сжимая правой рукой палку, она, сделав над собой невероятное усилие, бросила ее между двумя кочками, и, выдрав вторую руку из трясины, ухватилась ею за единственную в этом положении точку опоры.
Палка прогнулась, но не хрустнула, держала. «Выдержит ли меня слега? Надо было найти покрепче, но кто же думал, что так может быть? Зачем я вообще полезла на это болото?!» – досадовала на себя Настя, вцепившись руками в прогибающуюся под её весом палку. Ноги, не чувствуя дна, довольно быстро погружались в зыбкую трясину всё глубже.
Настя попыталась перехватить палку так, чтобы подтянуться на руках и вытащить себя из вязкой жижи, но с каждым следующим телодвижением только глубже уходила в топь. Через несколько минут безуспешных барахтаний, Настя выдохлась. Сил в руках оставалось все меньше, а ужас остаться в этой трясине навсегда, подступал все ближе. Настя гнала от себя страшные мысли, вцепившись руками во влажную палку, чтобы кое-как удерживаться, не погружаясь глубже. Холодная илистая жижа набралась в ботинки, облепила ноги.
Слезы молчаливыми солеными дорожками потекли по щекам девушки. «Господи, да за что же мне все это?!», – в отчаянии безмолвно взмолилась Настя. – «Что же я такого натворила, что так меня испытываешь? Почему я должна здесь сгинуть? Ведь я всего лишь хотела найти Ванечку и быть счастливой рядом с ним! Кругом одни маги! Неужели я могу нарушить чьи-то планы, и меня попросту устраняют магически?»
На кочке слева качнулись длинные листья осоки. Настя, напуганная этим движением, моментально отвлеклась от своих горьких мыслей и посмотрела, что там? Кто-то ползёт? Большая упитанная лягушка плюхнулась рядом с ней в воду с глухим бульканьем. Осока на кочке снова зашевелилась, приподнимая толстый слой мха. Веточки куста голубики прямо на её глазах пришли в движение, и вот уже на кочке сидело странное существо с живыми, мерцающими болотной влагой, глазами, с лицом, обтянутым лягушачьей кожей, с ручками-веточками и зелеными пучками осоки вместо волос.
Настя вытаращилась на, абсолютно сказочное, но однозначно живое существо, не веря своим глазам.
Существо моргнуло и произнесло скрипучим и хрипловатым, словно спросонья, голосом:
– Какая хорошенькая кикиморка из тебя выйдет!
Настя хотела ответить, какие глупости иным приходят в голову, не выйдет из неё никакой кикиморки, не хорошенькой, ни дурной! Но не смогла. Только открыла рот и блеснула глазами возмущенно.
– Немая? – удивленно округлило, блестящие влагой глаза, существо.
Настя отрицательно качнула головой, с трудом удерживаясь за скользкую палку.
– Зачарованная? – с пониманием сузило глаза существо.
Настя кивнула. Существо осмотрелось вокруг, выдернуло, не сходя с места, позади себя какую-то травку и протянуло Насте:
– А ну, пожуй!
Настя недоуменно уставилась на существо. Еще чего?! Существо хмыкнуло:
– Ешь, говорю, не сумлевайся! – подавая травку прямо к Настиному рту. – Дождём вечерним омытая, всю навью ворожбу как рукой снимет! Чай, не первый день живу, повидал вас таких! Ведьма из соседнего леса научила, Василиса, слыхала, может?
Настя кивнула и осторожно откусила протянутую ей травку. Пожевала. Приятный, немного горьковатый вкус. Проглотила.
– Ну вот, так-то лучше. Еще возьми, той мало будет, – настаивало существо, и Настя дожевала предложенную травку.
– Конечно, я знаю Василису. Я у нее жила, – выпалила на одном дыхании и только потом осознала, что снова может говорить. – Спасибо, что расколдовали меня! Помогите мне выбраться отсюда, пожалуйста! – увязнув в холодной жиже уже по пояс и теряя последние силы, воззвала девушка к собеседнику.
– Жила? – удивился собеседник, и его, поросшие мхом, брови поползли вверх. – Так ты ей родня, что ли?
– Родня! – кивнула, готовая сейчас подтвердить что угодно, Настя, лишь бы ощутить под ногами твердую почву. – Вы поможете мне выбраться? – снова спросила с надеждой. – Помогите мне! Вытащите меня! – почти кричала девушка. Существо же абсолютно никак не реагировало ни на её просьбы, ни на то, что она увязла в трясине уже по грудь.
– Как же Василиса отпустила тебя одну по болотам скакать? – недоумевало существо, взмахивая ручками-веточками.
– Меня князь Кош вчера выкрал с ярмарки, к себе увез, а я убежала, – нехотя поведала Настя.
– Князь Кош?! – задохнулось от негодования существо. – Ну, этот плодожил желудёвый своим повадкам не изменяет! Хотя, давно за ним не слыхать было, чтобы он девок похищал. Я уж думал, его теперь только чужие золотые жилы, да драгоценные камни интересуют. А вот, поди ж ты! – разглагольствовало возмущенное существо.
Настя, затянутая в трясину по плечи, дрожала от холода и едва удерживала над водой голову, цепляясь из последних сил за мокрую палку. Почти теряя сознание, она слабо пролепетала, севшим от ужаса неизбежного конца, голосом:
– Вытащите меня, пожалуйста!
Существо вынырнуло из своего праведного гнева на князя и посмотрело на Настю так, словно только что, впервые её увидело. Привстало с кочки, неожиданно принимая человеческий облик невысокого, сухощавого, но крепкого мужичка, ухватило Настю за руки и осторожно и медленно потянуло вверх. Одновременно с этим, Настя почувствовала, как под ногами у нее появляется твердая почва, но сейчас это уже её не радовало. Онемевшие от долгого пребывания в холодной воде, ноги почти её не слушались и ничего не чувствовали.
Вытащив девушку из трясины, мужчина поставил Настю на, ставшую твердой, землю, и, подав ей поднятую слегу, поддержал, позволив на себя опереться.
– Значит, не хочешь ко мне в кикиморки? А жаль! Ну да Василисина внучка не для моих болот, знамо дело! – приговаривая, повел Настю по, ставшей твердой, тропе в сторону леса.
Лесная полоса оказалась не такой дремучей, как показалось издалека. За ней открылась река, довольно быстрая и широкая, с затопленной в половодье старицей. А сейчас, когда река отступила в русло, в заполненных водой впадинках плескались караси и окуни.
– Я сейчас тебе бочку с горячей водой справлю, – усадив Настю на берегу, мужчина быстро прикатил, откуда ни возьмись, большую, с металлическими ободами, деревянную бочку. Натаскал большими ведрами и налил в нее, исходящую паром, воду и, подставив к бочке деревянную чурку, велел Насте забираться в бочку и ушел.
Измученной холодной трясиной Насте стало все равно, далеко ли ушел этот дядька. Бочка с горячей водой показалась ей настолько желанной, что она, собравшись с силами и больше не смущаясь, что мужик может вернуться и увидеть её раздетой, стащила с себя мокрый сарафан и прямо в сорочке залезла в расслабляющее тепло горячей воды. Онемевшее в холоде тело прогревалось, и вместе с холодом растворялись в горячей воде и уходили прочь все тревоги и ужасы этого непростого дня.
