Текст книги "Падение (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Я думал, ты ушла, – произнёс я.

У неё был такой вид, будто она задержала дыхание и боится встречаться со мной взглядом. Она подняла одну ногу и пальцами почесала лодыжку другой, и мне пришлось сжать кулаки, чтобы ненароком не поправить член. Меня заводило каждое её движение. Я был рад, что она не осознавала всей своей власти надо мной.

Откашлявшись, я с ухмылкой спросил:

– Ты уже пьяна?

Она наморщила лоб так, словно я задал поистине идиотский вопрос.

– Нет, только чуть-чуть захмелела.

Подойдя ко мне, она начала заправлять волосы за ухо, но я поймал её руку.

– Так ты довольна? – я высвободил её волосы из-за уха, скользнув по щеке подушечками пальцев.

По моей руке пробежали мурашки. Как мне к ней прикасаться? Мне хотелось схватить её. Хотелось прильнуть к её нежной коже.

– Да, – прошептала она. – Мне лучше.

С этими словами она снова заправила волосы за ухо.

Я улыбнулся, довольный её непокорностью.

– Что там? – она кивнула на дверь рядом с нами.

В ту пору, когда в этом доме ещё жил Кирилл, тут была моя комната, но теперь, когда я переехал в его спальню, здесь располагался мой кабинет. На двери висел замок, ключ от которого я носил на своей связке. Обычно дверь была открыта, но во время вечеринок, когда любой мог заглянуть сюда, я её запирал.

– Порно, – ровным голосом ответил я.

От этой шутки она широко улыбнулась, и сердце у меня подскочило к самому горлу. Я напряг челюсть.

Она никогда ещё не улыбалась мне. По крайней мере, вот так.

Достав из кармана джинсов ключ, я отпер замок, сам не понимая, зачем это делаю. Черт, она спросила, ей было интересно, и мне хотелось продлить эти мгновения с ней наедине, пока она не нашла очередной повод задрать нос повыше.

Открыв дверь, я пригласил её войти первой, но она застыла на месте, удивленно вскинув брови и округлив глаза.

– Вау, – вырвалось у неё прежде, чем она переступила порог комнаты.

Заперев дверь, я вытащил ключ из замка и бросил его на стол у двери.

Присев на стол, скрестил руки на груди и стал смотреть, как она ходит по комнате.

– Вообще-то, я никого сюда не пускаю, – сказал я.

Эмили прошла мимо мониторов и столов, иногда останавливаясь и разглядывая что-то, и почти незаметно покачиваясь в такт музыке, доносившейся с нижнего этажа.

Она держала во рту большой палец, но напряжённой не выглядела.

– Вот как, значит, ты зарабатываешь на жизнь? – спросила она наконец, оторвав взгляд от моих записей на маркерной доске и повернувшись ко мне. – Ты занимаешься чем-то незаконным, Глеб?

Облизнув губы, я пошутил:

– А что, если да? Тебя это заводит?

– Нет, – пробубнила она, снова отводя взгляд. – Меня заводят твои прикосновения.

Сердце рухнуло в живот, и у меня возникло такое чувство, словно я падаю с высоты.

Что она, черт возьми, сейчас сказала?

Она резко повернулась, в недоумении открыв рот.

– О боже. Поверить не могу, что я это ляпнула.

Я смотрел на неё не моргая, начисто забыв, как дышать.

Сглотнув, оттолкнулся от стола и двинулся к ней.

– Скажи это ещё раз.

– Чертовы коктейли, – сквозь зубы произнесла она, уставившись в пол и отступив назад. – Обычно со мной такого не бывает от алкоголя. Откуда ты знаешь, что я их люблю?

Я ухмыльнулся. Она – само очарование. Опустив подбородок, я приблизился к ней, наслаждаясь тем, как Эмили отступает назад. Почему мне нравилось, когда она меня боялась?

– Я не знал, что ты их любишь, – солгал я. – И это у тебя не от алкоголя. Это из-за меня.

Она уперлась спиной в стену, а я, приблизившись вплотную, навис над ней. Её волосы щекотали мне щеку.

– Скажи это ещё раз, – прошептал я Эмили на ухо.

Она упёрла ладони мне в грудь, пытаясь держаться на расстоянии.

– Нет.

– Трусишь?

========== Часть 9 ==========

Глеб

Она подняла на меня взгляд, прищурившись.

– Теперь ещё и это, – кивнула она с сарказмом, ещё сильнее уперев руки мне в грудь. – Жалкая, беспомощная и трусливая – и все потому, что не соглашаюсь с тобой переспать. Дальше что? Дальше критике подвергнутся мои девчачьи розовые коктейли и персиковый лак для ногтей. Позволь, я помогу подобрать характеристики: принцесса, эгоцентричная, слабая, бесхребетная, высокомерная, заносчивая, продажная, кичливая…

Я обхватил её за бёдра, поднял и прижал к стене, обвив её ноги вокруг своей талии. Она взвизгнула, но я прервал её. Мы были так близко друг к другу.

– Мне нравятся твои розовые коктейли и твои чертовски сексуальные ноготки.

Она смотрела на меня в изумлении. Её грудь вздымалась и опускалась в тишине, вверх-вниз, вверх-вниз, и я ощущал жар, исходивший от её губ.

Ах эти чёртовы нежные губы, влажные и полуоткрытые. Я смотрел на них, мечтая укусить. Её тёплое лоно касалось моего живота, возбуждая меня, и мне безумно нравилось это легкое миниатюрное тело.

– Ты прелестная малышка, Эмили Картер, – прошептал я. – И мне нравится смотреть на тебя.

– О бо… – простонала она, но я заткнул её поцелуем.

Три года.

Целых три года я хотел эту девчонку. И, несмотря на то, что я сказал ей несколько дней назад, мне все ещё хотелось прижать её к шкафчикам в школе. Мне все ещё хотелось, чтобы она скакала на мне, а я целовал её грудь.

И я по-прежнему мечтал стереть с её лица усмешку и увидеть искреннюю улыбку.

Полные губы Эмили трепетали под моими, отвечая на поцелуй, и её рот казался мягким и податливым, но она не забывала покусывать и посасывать, потягивать и прихватывать. Она была хороша. Я обхватил её задницу обеими руками, прижав к себе так сильно, что ощущал через одежду её тепло.

Тут её ладони снова уперлись мне в грудь, и она отстранились. По коже пробежал холодок.

– Перестань.

Черт, только не это.

Стиснув зубы, я сел в кресло у стола, и она оказалась на мне сверху. Схватив её за запястья, я завёл ей руки за спину, прижал к себе грудью, и теперь она смотрела на меня своими разъяренными голубыми глазами.

– Скажи это, – приказал я.

Она показала зубы.

– Нет.

Маленькая упрямица.

Я улыбнулся.

– Ты дышишь неровно. Боишься смотреть на меня, – я втянул воздух сквозь сжатые зубы. – И я знаю, какое сильное желание сейчас играет у тебя между ног!

Она нахмурила брови, отчего вид у неё стал ещё более уязвимый. Я снова рывком потянул её на себя.

– Так ведь?

Она опустила глаза и быстро кивнула.

Я сглотнул и облизнул пересохшие губы. Прежняя Эмили никогда бы не осмелела настолько.

Она подняла на меня робкий взгляд и произнесла тихим хриплым голосом:

– Мне понравилось, как ты целовал меня в качалке. И в машине.

Голова закружилась, не помню, когда испытывал столь сильное желание. Я отпустил её руки и положил их между нами, а потом обхватил ладонями её лицо, пытаясь заставить посмотреть на меня.

Я хотел её на каждом столе в этой комнате, но понимал, что сейчас не время. Нужно, чтобы она успокоилась, чтобы расслабилась, сидя у меня на коленях.

Я заметил, как Эмили потирает большим пальцем шрам у себя на запястье.

– Ты думаешь, что я пыталась покончить с собой, не так ли? – спросила она, и я моргнул. Чертовски быстро она поменяла тему. – Ты когда-то заметил этот шрам и сделал выводы, – она посмотрела мне в глаза. – Так вот, я ничего такого не делала, ясно? Я бы не стала причинять себе боль.

Прищурившись, я смотрел на неё, вспоминая, как недавно сказал, что ей тошно в собственном теле. Хоть я и понимал, к чему она затронула эту тему сейчас, но все равно откинулся на спинку кресла и приготовился выслушать.

– Как это произошло?

Она покачала головой.

– Неважно. Просто знай, что твои предположения неверны. Терпеть не могу, когда люди строят насчёт меня догадки.

– Ладно. Тогда расскажи мне, что означает твоё имя – Эмили.

Она с улыбкой обвела комнату жестом.

– Уверена, что у тебя есть возможность это выяснить, не правда ли, Глеб?

Мои руки скользнули по её бёдрам, я крепко обхватил их и осторожно подтянул к себе. Затем нежно поцеловал, провёл языком по верхней губе.

– Расскажи мне, – прошептал я, заметив, как учащается её дыхание. – Или я положу тебя на кровать, – я впился пальцами в её кожу. – И буду вылизывать тебя так яростно, что весь этот чертов дом услышит твои стоны.

И снова поцеловал её.

– Эмили Картер, – она отстранились, тяжело дыша. – Так звали мою сестру.

– Почему твоё имя – это инициалы твоей сестры? – быстро спросил я, пытаясь не думать о том, что её руки покоятся у меня на животе.

– Потому что, – начала она с таким видом, словно не знает, с чего начать. – Потому что она мертва.

Я не сводил с неё взгляда в ожидании продолжения, несмотря на то что эрекция с трудом позволяла сконцентрироваться на словах.

Она сглотнула и посмотрела мне в глаза.

– Сестра умерла ещё до моего рождения. Меня зачали вскоре после её смерти. Судя по тому, что я помню, вначале все было неплохо, но, когда мне исполнилось четыре, отца отправили в больницу. Для душевнобольных.

Я снова повёл руками по её бёдрам – вниз и вверх, давая ей понять, что слушаю. По правде говоря, мне был важен сам факт, что она открывалась мне, а не содержание рассказа.

Я все равно это уже знал.

– Он никак не мог примириться со смертью сестры и в конечном итоге начал терять связь с реальностью. Пробыл в больнице много лет. Зимой в выпускном классе я, как обычно, пошла проведать его. Но он психанул, схватил ножницы и порезал меня, – она провела большим пальцем по длинному косому шраму на внутренней стороне запястья.

Я замер.

– Почему?

Я не видел у неё на руках никаких бинтов или пластырей. Но ведь тогда была зима – рану можно было спрятать под длинными рукавами.

Она пожала плечами:

– Кто знает?

Я выпрямился, подтянув её ещё ближе к себе.

– Так почему тебя называют инициалами твоей сестры?

– Ну, именно так мы и поняли, что у отца что-то не в порядке с головой, – кивнула она. – Он начал называть меня Эмили, думая, что я – это моя сестра. Сначала мы пытались поправлять его, но от этого становилось только хуже. Поэтому мать начала называть меня Эмили в его присутствии, чтобы избежать этих припадков.

Черт возьми, четырехлетней малышке пришлось через все это пройти. Она, наверное, была так растеряна.

– В конце концов, – продолжала она. – Все привыкли меня так называть. Когда отцу было лучше, он ненадолго приезжал домой, и мы продолжали эту игру дома. Вот и вошло в привычку.

Я сжал зубы.

Девочка по имени Эмили Картер умерла, а женщине, сидевшей у меня на коленях, приходилось жить в этой лжи. Я был взбешён. Она могла бы стать другой. Могла бы полюбить себя и не делать того, чего требовали от неё бойфренд и родители. Но нет, Эмили была боязливой, робкой и неуверенной в себе. Во всяком случае, до недавних пор.

– Какое же твоё настоящее имя?

Она улыбнулась.

– Ты будешь смеяться.

– Я не буду над тобой смеяться, – заверил её я. – Больше не буду.

Она закатила глаза, а потом устало вздохнула, съёжилась и смущенно посмотрела на меня.

– Кэтрин. Кэтрин Картер.

Я прильнул к её шее:

– Кэтрин.

Я почувствовал, как она задрожала всем телом, и, запустив пальцы в её волосы, стал покусывать мочку уха, упиваясь запахом.

– Глеб, я не могу, – выдохнула она, положив руки мне на грудь. – Я.. – она запнулась. – Не то чтобы ты был мне неприятен, но это плохая идея. Как бы я ни хотела поддаться искушению, я не могу быть такой девушкой.

– Какой такой?

– Девушкой на одну ночь, – она смотрела на меня.

Я сжал её футболку в кулаках. Так вот, значит, что, по её мнению, мне было нужно?

Мой голос зазвучал жёстче.

– С чего ты взяла, что будешь девушкой на одну ночь?

– Потому что ты брат Кирилла. Потому что ты молод. К чему тебе хотеть большего? – спросила она мягко. – Я не пытаюсь тебя задеть, пойми! Ты мне не безразличен. Мне нравится бывать с тобой… Просто я не готова, – поджав губы, она начала вставать, но я удержал её.

– Не готова к чему? – процедил я.

Меня всерьёз начинали бесить её предположения и то, что она сравнила меня с Кириллом. Всего две минуты назад она страстно обнимала меня руками и ногами.

Эмили вопросительно подняла брови.

– К этому, – засунув руку мне в карман, она вытащила нож. – Он втыкался мне в ногу с тех самых пор, как мы сели. Зачем тебе столько компьютеров? Почему копы все спускают тебе с рук? Чем ты зарабатываешь на жизнь? И почему ты носишь с собой нож, Глеб?

При виде её гнева мною овладел азарт. С каждой минутой она становилась смелее. Я ответил ей с ухмылочкой:

– Потому что это бесшумно.

И едва не рассмеялся над тем, как она изогнула бровь. Она спросила, почему я ношу с собой нож, а я объяснил, почему ношу нож, а не пистолет.

Эмили отвела взгляд, но я заметил, как она раздосадовала. Она поднесла нож к лицу, рассматривая его. Нажала на кнопку, и лезвие выскочило прямо между нами. Не успел я подумать о том, что она делает, Эмили направила лезвие в мою сторону, и я резко отпрянул назад.

– Думаешь, я тебя боюсь? – насмешливо спросила она и поднесла лезвие к моей шее, играя со мной.

Я издал удивленный смешок. Сердце гулко стучало. Что-то новенькое!

Ответив на её победоносную улыбку, я подался вперёд и упёрся в лезвие, почувствовав острый холодный металл на шее.

– Хочешь поиграть? Ты не знаешь, как играть по моим правилам, Кэтрин.

С этими словами я выхватил нож из её дрожащей руки и одним движением разрезал её футболку надвое ровно посередине.

– Глеб! – вскрикнула она. Я бросил нож на пол. – Что ты делаешь?

Обхватив её за талию, я поднялся и поставил её прямо перед окном, которое выходило на задний двор, где было полно народу. Прижав к себе её трепещущее тело, прорычал на ухо:

– Господи, Кэтрин. Ты думаешь, я просто хочу потрахаться? Думаешь, я весь такой скрытый и загадочный, потому что это мой способ затащить женщину в постель? Да? – напирал я. – Нет, детка. Я мог бы трахнуть десять разных девушек сегодня, если бы хотел. Но я не хочу.

Она дрожала и пыталась вывернуться, напуганная тем, что нас могут увидеть с улицы.

– Так чего же ты хочешь? Если не секса на одну ночь?

В глазах у меня жгло, я закрыл их и зарылся губами в её волосы.

– Я хочу запугать тебя, – сознался я. – Хочу ранить тебя, не пролив и капли крови. Хочу сломать тебя, – я притянул её к себе. – А потом трахнуть.

С того самого момента, как я положил на неё глаз, мне хотелось вытащить её из панциря. Хотелось увидеть, как она потеряет контроль, подчинить себе. Я не знал, сколько это может продлиться, но одной ночью все точно не ограничится.

Однако я знал, что это не навсегда.

Её дыхание замедлилось. Застыв, она смотрела в окно. Стоя у неё за спиной, я начал снимать с неё футболку, которую она придерживала на груди.

– Глеб, – жалобно произнесла она, повернув ко мне лицо. – Они нас видят.

Я взял её за подбородок и развернул обратно к окну.

– Не видят. Стекло тонированное, – футболка, разрезанная спереди, сползла по плечам и упала на пол. – Но ты их видишь, Кэтрин, – подчеркнул я, нежно проводя ладонями по её голым рукам. – Они выпивают. Смеются. Болтают ни о чем. Например, о том, что сейчас в топе в твиттере, – я сделал паузу, впившись пальцами в её бёдра, прижал её задницу к своему паху и тихо произнёс ей на ухо: – А я так сильно хочу тебя.

Мой член увеличивался в размерах. Её шелковистая кожа, безупречная попка, руки, скрещённые на груди. Она была такой нежной и застенчивой. Если бы я ничего о ней не знал, то подумал бы, что она девственница.

И она тоже не могла больше терпеть. Опустив руки, она повернула голову и прижалась к моей груди, а я испытал соблазн разрезать и шорты тоже.

Но не стал этого делать. Скользнув по её плоскому животу, я запустил руку ей в трусики и закрыл глаза. Черт, она была вся мокрая. Белье тоже намокло. Как давно она потекла? С тех пор, как мы зашли в эту комнату?

Я погладил её клитор, чувствуя, как она извивается всем телом. Запустив палец в её складочки, помассировал вход во влагалище, а потом снова вернулся к клитору.

– Глеб, – ахнула она, уперев ладони в стекло и тяжело дыша. Она наклонилась вперёд, прижавшись попкой к моему паху, и я стиснул зубы.

Черт.

– Да, вот так, – сказал я и, вытащив руку из её шортиков, засунул сзади и начал потирать её киску вперёд-назад. Мои стоны смешивались с её стонами.

Такая мокрая. И такая гладкая. Она была начисто выбрита. Или, возможно, сделала эпиляцию, потому что она была мягче на ощупь, чем все, к кому я когда-либо прикасался. Нежная как шёлк.

Но если она порвала со своим ушлепком больше двух недель назад, то зачем продолжала делать эпиляцию? Мне совсем не по душе была мысль о том, что она с кем-то встречается.

Изогнувшись, она простонала:

– Да.

И, закрыв глаза, я согнулся и стал целовать её обнаженную спину, касаясь кожи зубами. Одной рукой поглаживал её грудь, другой я ласкал клитор, прихватив его пальцами, и она выгнулась от удовольствия.

– Черт, Кэтрин, – выдохнул я. – Ты никогда не станешь девушкой на одну ночь.

Прижав её к своей груди, я прорычал ей в ухо:

– Чтобы сделать с тобой все, что я хочу, одной ночи мне будет мало.

Я погрузил средний палец в её влажное лоно, а она ахнула от наслаждения. Потом обвёл им вокруг клитора и снова нырнул в неё.

Черт, как же тесно было у неё внутри, тесно и влажно. Мой член вздрагивал от возбуждения. Протянув руку вниз, я поправил его, испытывая жуткий дискомфорт.

Но я не мог сейчас отнести её в постель. Только не в набитом людьми доме.

Все должно было произойти в постели. В пустом доме, где она сможет издавать любые звуки, которые только пожелает. Не сегодня, но определенно скоро. Очень скоро, черт возьми.

Моя рука спустилась к её груди, и я продолжал трахать её пальцем – все быстрее и быстрее.

– Глеб, – простонала она. – Глеб, пожалуйста. Я не могу.

Я развернул её к себе лицом и прижал спиной к стене.

– Нет, можешь, – сказал я, снова запустив руку в её шорты спереди и продолжая ласкать её.

Почувствовав, как её соски упираются мне в грудь, я опустил взгляд и стал любоваться её телом. Черт, как же приятно на неё смотреть.

– Нет, – она покачала головой. Её веки трепетали от удовольствия. – Я не могу. Я не могу кончить, Глеб. Не могу сделать это с кем-то.

Я прижался к ней всем телом, прошептав ей прямо в ухо:

– Мне плевать, что у тебя было с этим козлом, твоим бывшим. Слышишь меня? – а потом прищурился и посмотрел на неё. – Погоди. Что значит «с кем-то»? Ты можешь кончить, когда ты одна. Ты это имела в виду?

Ох, черт. Внесите это в список моих фантазий.

Она отвернулась к окну, но тереться о мою руку не перестала.

– Посмотри на меня, – я мягко взял её за подбородок. – О чем ты думаешь, когда прикасаешься к себе?

Её взгляд снова устремился в окно, на людей во дворе. Она обхватила меня за талию, продолжая двигать бёдрами.

– Тебе нравится видеть их там? – спросил я, проследив за её взглядом. – Все в порядке, Кэтрин. Нет никаких правил. Ты знаешь, что если бы не это стекло, они бы все увидели. И это возбуждает тебя. Расскажи мне, о чем ты думаешь, когда прикасаешься к себе.

Она быстро посмотрела на меня и покачала головой.

– Глеб. Я…

– Скажи, – я сжал губы. – Черт, ты с ума меня сводишь.

– Я думаю о тебе, – выпалила она, не дыша. – Думаю, что было бы, если бы два года назад я позволила тебе отвезти меня домой.

– Боже, продолжай, – взмолился я, не прекращая ласкать её. – Я хочу знать, совпадают ли наши фантазии.

Я поглаживал её набухший клитор все быстрее и быстрее, ощущая пульсацию на кончиках пальцев.

– Ты сказал мне, что поцелуешь меня, – начала она. – Всего один раз, перед тем как я уеду в университет, и я этого хотела, – прошептала она, прерывисто дыша. Мой палец скользнул вглубь её, а потом снова стал ласкать клитор. – Я так сильно этого хотела, – продолжала она. – Но я не могла говорить. Не успела я осознать, как ты увёз меня на водопад. И поцеловал. Между ног.

Твою мать.

Её голос окреп, стал смелее.

– Ты задрал мое платье, Глеб. И вылизывал меня языком, – простонала она, втягивая воздух. – А я держала тебя за голову, не хотела, чтобы ты останавливался.

Она вскрикнула, и я понял, что она кончает. Её бёдра вжались мне в руку, и она положила ладони мне на плечи, впиваясь в кожу ногтями.

Я прильнул губами к её разгоряченной щеке.

– А потом что я с тобой сделал?

Она запрокинула голову назад и со стоном произнесла:

– Ты перевернул меня на живот, положив на капот своей машины, а потом задрал мое платье и трахнул меня.

Её рот открылся, глаза крепко зажмурились, вскрикнув, она застонала, задыхаясь. Я снова погрузил палец в неё, почувствовав, как напрягается и расслабляется её тело, ощущая её учащённый пульс внутри.

– Боже, – протянул я, целуя её в лоб и принимая в объятия её содрогающееся и трепещущее тело.

Она уронила голову мне на грудь, и я держат её в объятиях, пока она не отдышалась.

– Глеб, я.. – она нервничала.

– Тише. Расслабься, – сказал я, хоть мое сердце и колосилось как ненормальное, а возбуждение все не проходило.

Я стянул с себя футболку и надел на неё – взамен разрезанной. Она не стала сопротивляться, когда я подхватил её на руки и отнёс в спальню.

– На сегодня веселье закончено, – сказал я мягко, но то были самые трудные слова, которые мне пришлось произнести за всю мою жизнь.

Мне хотелось раздеться, забраться под одеяло, прижаться к ней и всю оставшуюся ночь провести, растворившись в её тепле.

– Я не преследую девушек, которые только что расстались с парнем после пятилетних отношений, – сказал я. – У тебя ещё есть время, прежде чем я сделаю попытку. Возможно, это случится завтра вечером.

– Чудесно, – пробормотала она дружелюбно, хоть в её голосе и прозвучал сарказм.

Положив её на постель, я выключил свет и поцеловал её в губы.

– Поспи. Мне кое-что ещё нужно сделать, но я скоро вернусь.

Её глаза закрылись, и две извечные крошечные морщинки между бровями разгладились – она задремала.

– Глеб! – кто-то постучал в дверь, и я резко вздрогнул. – Глеб, ты там?

========== Часть 10 ==========

Кэтрин

Я подскочила на постели, зажав одеяло в кулаке. Глеб подошёл к двери и распахнул её.

За дверью стоял молодой парень с красиво уложенными чёрными волосами, татуировками на обеих руках и пирсингом на лице в нескольких местах. Он заглянул Глебу за спину, заметил меня, и я тут же подтянула одеяло повыше. Я была одета, но все равно пыталась не выглядеть доступной.

Ага, пора мне свыкнуться с этой мыслью.

– Пацаны, кое-кого прижали внизу, – сообщил он Глебу. – Похоже, народ видел, как он что-то подлил в стакан девчонке. Будешь с этим разбираться? – спросил он Глеба, а потом снова посмотрел на меня. – Или хочешь, чтобы мы сами разобрались? – продолжал парень, намекая на то, что Глеб вроде как занят.

Этот паренёк не пытался ехидничать или отпускать двусмысленные замечания. Его вопрос прозвучал так, словно он ждал дальнейших распоряжений. Я отвернулась, качая головой.

– Кэтрин, оставайся здесь, – скомандовал Глеб и захлопнул за собой дверь как раз в тот момент, когда я недоуменно посмотрела в его сторону.

Что? Мои глаза прожигали закрытую дверь как световые мечи. Я сжала в кулаках чёрную простыню. Он это серьёзно?

Нет уж. Я не собиралась исполнять приказы Глеба как его новая игрушка.

Сбросив одеяло, я подошла к зеркалу и пригладила спутанные волосы. В памяти всплыло, как ещё недавно он запускал в них руки.

Потом заправила футболку в шорты, чтобы не казалось, что у меня под ней ничего нет. Она не была не сказать что мешковатой, но очень длинной.

Выйдя из комнаты, повернула за угол и спустилась по лестнице. Вечеринка продолжалась – в конце концов, было ещё немногим за полночь, – но толпа поредела. Елены, Адиля и Джулии нигде не было видно, и меня это слегка разозлило. Моя сестра, по крайней мере, могла бы найти меня, прежде чем уходить.

Несколько человек тусовались вокруг бильярдного стола, кто-то был в прихожей, из кухни тоже доносились голоса. Все были на расслабоне, и практически никто не обратил на меня внимания.

Из динамиков звучала песня Battle Born. Я занесла босую ногу на крыльцо, собираясь пойти к себе, но тут же вернула её обратно.

Твою мать!

– Глеб! У-ух! – заорал кто-то, и я ахнула и сдвинула брови от ужаса.

Я видела его голую спину – он навис над каким-то парнем, лежавшем на земле, и наносил удары кулаком бедолаге в лицо. Ну хорошо, не бедолаге, если это был тот тип, который подсунул девчонке наркоту, но парень-то был повержен, а Глеб все не останавливался.

Он заносил руку назад, и его кулак опускался прямо на его лицо. Снова и снова. У меня свело желудок.

Когда Глеб в очередной раз замахнулся, я увидела кровь и стремительно сбежала вниз по ступеням, подумав, что это может быть его кровь. Вытерев окровавленный кулак о джинсы, он поднялся, подхватив жертву за шиворот.

Я обошла собравшуюся вокруг него толпу, обняв себя руками: по телу пробегал холодок, несмотря на то что на улице было тепло. Глеб запустил руку негодяю в карман, извлёк оттуда несколько небольших пузырьков с жидкостью и передал их тому парню с пирсингом, который приходил за ним в спальню.

Наркодилер стоял пошатываясь, с его губ и подбородка капала кровь, а Глеб навис над ним, практически пригвоздив к земле одним только взглядом. Его губы зашевелились – он прошептал что-то дилеру в лицо, – но что, я не расслышала. Сомневаюсь, что кто-то разобрал слова, и я знала: на то есть причина.

Некоторые выкрикивают угрозы, даже не собираясь превращать их в жизнь. Другие угрожают шепотом, чтобы не было свидетелей.

Опустив руки, Глеб что-то сказал парню с пирсингом, а остальные начали постепенно расходиться. Затем он повернулся и увидел меня.

– Я же говорил тебе оставаться наверху, – его голос был жестоким и раздражённым.

Я опустила взгляд, стараясь не смотреть на всю эту кровь.

– Думаю, мне лучше просто пойти домой. Прямо сейчас я вообще не уверена, хочу ли быть с тобой знакома.

Некоторые девушки мечтают о крутом парне. Об эдаком альфа-самце, который будет ими помыкать. Который избивает наркодилеров на газоне перед своим домом. А я внезапно поняла, что мне нужен кто-то, в чей двор вообще не явятся наркодилеры.

– Но ты уже со мной знакома. И достаточно близко, – он ухмыльнулся.

Несколько стоявших неподалёку ребят хохотнули, а я гневно посмотрела на Глеба.

– Это не значит, что ты знаешь меня, – выпалила я.

Он подошёл ко мне вплотную.

– Если ты увидела, как я избивал девятнадцатилетнего парня, который подсыпал шестнадцатилетней девчонке гаммагидроксибутират, чтобы позже хрен знает как над ней надругаться, это не значит, что ты знаешь меня, Эмили Картер, – он медленно произнёс мое имя моей сестры, намеренно растягивая слоги, чтобы задеть меня. – А теперь можешь идти.

Вокруг послышались сочувственные возгласы, а я просто смотрела на Глеба, проводя языком по нёбу, и кипела от злости.

Я могла бы сказать, что меня разозлила драка. Или не драка, а многочисленные вопросы без ответов, из-за которых душу точил червь сомнения.

Но нет – ни то, ни другое.

Если бы он подошёл ко мне и обнял, глядя на меня так, словно я – все, о чем он мечтал, так, как смотрел на меня там, в той комнате, я бы сдалась. Я бы закрыла глаза на то, что он ввязывался в драки, и на то, что он многое скрывает.

Меня возмутил факт, что он обращался со мной как с вещью.

Точно так же, как и моя мать. Как Андрей. Как большинство людей, которые смотрели сквозь меня, словно я стеклянная.

Пошёл он к черту.

Я прошагала мимо него, не говоря ни слова, собираясь вернуться в дом Евы.

– Ты в порядке? – ко мне подбежала Джулия и коснулась моего плеча. – Я только вышла, застала концовку вашего диалога. Я чем-то могу помочь?

Я кивнула, не останавливаясь.

– Да. Возьми у Адиля ключи от машины и позови Елену. Поедем прокатимся.

Летом убийства случаются чаще. Малоизвестный, но факт.

Раздражённые жарой люди теряют самообладание и в конечном итоге реагируют так, как не стали бы в нормальных условиях. Солнце ослепляет тебя, пот струится по спине, тебе становится жарко, ты испытываешь дискомфорт.

– Сколько раз ты ездила на механике? – спросила Джулия, сидевшая рядом со мной в машине Адиля, когда мы обе резко дёрнулись вперёд.

Я облизнула губы, почувствовав привкус пота на верхней губе и по-прежнему у себя во рту вкус Глеба. В животе снова заурчало, но я не стала обращать на это внимание и переключалась на четвёртую передачу.

– Отстань, – в шутку предупредила я. – Я ещё только учусь.

– Ади меня убьёт, – жалобно произнесла она, и краем глаза я увидела, как Джулия прижала ладонь ко лбу. – Мне нужно было самой сесть за руль, Эмили.

– Оставь её в покое, Джулия, – послышался голос Елены с заднего сиденья, когда я повернула на свою улицу. – И, кстати, её зовут Кэтрин.

Я бросила взгляд на Джулию. Она смотрела на меня во все глаза. Пряди её русых волос развевались вокруг лица.

– Кэтрин?

Я выгнула бровь.

– Серьёзно. Это мое настоящее имя.

– Почему тогда тебя так не называют? – спросила Джулия.

Улыбка заиграла на губах.

– Теперь называют.

Выжав сцепление и переключившись на пониженную передачу, я плавно остановилась перед кирпичным строением в колониальном стиле. Это был мой дом, то есть дом моей матери. Я смотрела в окно, и мне не верилось, что я была здесь.

– Итак, каков план? – спросила Елена.

– Вам необязательно идти туда со мной, – начала я. Просить их участвовать в этом было уже чересчур. – Мне только нужно забрать из своей спальни дневники. Правда, за раз все не унесёшь. Я подумала, что вместе мы могли бы быстро с этим управиться. Если вы, конечно, не против, – сказала я больше в качестве извинения и тут же поспешно повторила: – Но это необязательно. Тем более моя мать – та ещё стерва.

– О, – Джулия с улыбкой потёрла руки. – Вредные мамаши. Это же моя специализация!

– Я с вами, – Елена подалась вперёд, глядя на меня. – За дело!

Я сделала глубокий вдох и опустила подбородок, пытаясь побороть волнение. Выйдя из машины, посмотрела на окутанный темнотой дом. Джулия и Елена вышли следом за мной. Обогнув автомобиль, я направилась к газону перед домом и улыбнулась себе под нос: мне нравилось, что они у меня за спиной. У меня было такое чувство, словно они подхватят меня, если я упаду.

Сколько пролитых слез стоит за воспоминаниями. Но я больше этого не допущу. Этот проклятый дом уже не мой, и мне не придётся здесь оставаться после того, как я заберу свои дневники. Я забуду пощечины, забуду обидные слова, забуду о визитах доктора.

Я больше ни единого дня не стану переживать обо всем этом. Довольно!

Я позвонила в дверь.

Через несколько мгновений в доме, а потом и на крыльце зажегся свет. Переминаясь с ноги на ногу, я подумала, прилично ли выгляжу, но потом успокоилась. Я по-прежнему была в пижамных шортах и футболке Глеба и выглядела по меньшей мере странно, но все это не имело никакого значения.

Мать медленно открыла дверь и обвела нас взглядом.

– Эмили! – она смотрела то на меня, то на Елену и Джулию. – Что все это значит?