Текст книги "Падение (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Я впилась ногтями в свои голые ноги, почувствовав испуг, когда он отпустил меня.

Я не хотела кусать его так больно. Однако мне удалось это обыграть.

– Я же говорила, что ты уберёшь свои проклятые руки.

Глеб отнял пальцы от своего рта и, посмотрев на них, похоже, заметив кровь, потому что тут же схватил меня за руку и оттащил от дверцы автомобиля.

– Нет, не уберу. Кусать меня – лучший способ меня завести. Садись в чёртову машину, – прорычал он, распахнув дверцу и подтолкнув меня к ней.

Я стиснула зубы, чтобы не выдать улыбки. Забравшись в машину, поспешила перелезть через консоль, уступив место Глебу, когда увидела, что он садится следом за мной с той же самой стороны.

Я сглотнула – во рту все пересохло, и стала ждать. Мое желание было столь сильным – никогда в жизни я не испытывала такого. Даже с Андреем.

Глеб захлопнул дверь и посмотрел на меня так, словно хотел ударить или что-то вроде того.

Но вместо этого, схватив меня под руки, он перетащил меня к себе на колени, так, что я оседлала его. Взяв мою руку, он положил её себе на пах и прошептал мне прямо в губы:

– Кусай меня, бей меня, ори на меня. Мне все равно. Я хочу это почувствовать. Черт, сделай мне больно, Эми. Дай мне увидеть тебя.

Сказав это, он обхватил меня за шею и притянул к своим губам, запустив язык мне в рот. Его ладони, скользнув под юбку, поднялись вверх по моим бёдрам.

– Глеб, – задыхаясь, произнесла я, двигаясь взад-вперёд, касаясь его губ и отстраняясь. – Боже, как приятно.

Я хотела этого. Я всегда этого хотела. Он рождал в моем теле бурю, я мечтала попробовать на вкус каждый участок его тела.

Обхватив ладонью его гладкое лицо, я растворилась в его тепле, я забыла обо всем.

Просто целовать его. Все, что подсказывал мне разум, – так, словно в целом мире существовали только он и я.

Глеб обеими руками обхватил мои бёдра, а я отстранилась и посмотрела на него сверху вниз. Потом, положив ладони на плечи, стала тереться о него, медленно, но очень, очень сильно, так, чтобы почувствовать каждый сантиметр.

– Черт, – прорычал он, глядя на меня. – Я всегда знал, что ты потрясающая.

Его плечи напряглись под моими руками, когда он взял меня за задницу и притянул к себе.

Я попыталась убрать его руки от своей попы, на которой была лишь тонкая полоска стрингов. Я не хотела заходить так далеко, но и останавливаться не собиралась, чувствуя, что должна хотя бы попытаться, несмотря на то что попытки мои были жалкими. Рано или поздно мы достигнем точки невозврата, и чем больше его руки прикасались ко мне, тем меньше мне хотелось останавливаться.

Коснувшись его губ, я умоляюще прошептала:

– Я должна почувствовать тебя, Глеб. Мне нужно больше, – я все быстрее двигала бёдрами вперёд-назад, снова и снова. – Больше, Глеб. Пожалуйста, – простонала я. Мне нравилось это трение.

Он протянул руку вниз, и я услышала звук расстегивающейся ширинки, отчего мое сердце моментально забилось чаще. Приподнявшись подо мной, он немного спустил шорты, снова обхватил меня за задницу и прижал к своему горячему члену.

Мои трусики. Единственное, что отделяло меня от него. Единственная вещь, которая стояла между нами.

– Глеб, – всхлипнула я, почувствовав, как тепло и влажно стало внизу. – О Господи.

Я сглотнула, а потом ещё раз – удовольствие от этой близости с ним превратило меня в комок нервов.

– Останемся в одежде, хорошо? – я начала тереться о него через одежду. Эти ощущения нравились мне и пугали меня в одно и то же время.

Он запрокинул голову назад и закрыл глаза.

– Мне все равно. Просто не останавливайся.

Как будто я хотела остановиться! Ему нравилось то, что я делала: его прерывистое дыхание, напряжённые мускулы, пот на шее, наши вздохи и стоны в душном и влажном воздухе машины – мне нравилось все это, мне хотелось закричать, так мне было хорошо.

Сжимая мои бёдра, он раскачивал меня туда-сюда, и я терлась о его член снова и снова, сильнее и сильнее, и мне казалось, что мои трусики вот-вот воспламенятся.

– М-м-м… ты такая влажная, – произнёс он, лаская языком мочку моего уха. – Я это чувствую.

Я обвила руками его шею и прильнула к губам, выдохнув:

– А ты твёрдый… такой твёрдый.

Его руки медленно, дразняще проникли мне под блузку. Большими пальцами он выводил круги на моем животе.

– Глеб, нет, – запротестовала я, убирая его руки из-под блузки. – Мы не должны заходить так далеко. Мы не сможем остановиться.

– Если бы ты только знала, как меня заводит это твоё «нет»…

Я водила кончиком языка по его нижней губе.

– Разве тебе не приятно?

Он стянул с себя свою мокрую футболку и бросил её на пол.

– О да, мне приятно.

Он обхватил ладонями мое лицо и поцеловал в губы.

– Но быть с тобой так близко и не иметь возможности устранить этот крошечный кусочек ткани, – он прикоснулся к резинке моих трусиков, отчего у меня по телу пробежала дрожь. – Который не даёт мне войти в тебя – это настоящая мука. Я так сильно хочу тебя, Эми, – почти прорычал он. – Я всегда тебя хотел.

Я вскрикнула: его член внезапно дёрнулся, плотно прижавшись к моему клитору. Я прильнула к его губам, и мы вдыхали друг друга.

– О Глеб, – воскликнула я. Между ног у меня все горело, и я хотела большего.

Боже! Глеб держал меня крепко, двигая вперёд-назад, он хотел этого так же сильно, как и я.

– Эй, Глеб!

Кто-то постучал кулаком в стекло с водительской стороны, и мы оба, вздрогнув, подняли головы.

– Какого?… – процедил Глеб сквозь стиснутые зубы, сжимая мои дрожащие бёдра. Оргазм, который был так близок, медленно отступал, и пульсация между ног становилась невыносимой. Я тяжело дышала, желание было до боли сильным. Он тоже это чувствовал?

– Глеб! – снова позвал парень, и я поспешила перелезть на пассажирское сиденье.

Глеб ударил кулаком по рулю, зарычав.

– Оставайся здесь, – скомандовал он мне.

Толкнув дверь, он вылез из машины. Вид у него был напряжённый, и эрекция была заметна. Я простонала себе под нос, на лбу выступила испарина.

– Привет, приятель.

– Какого черта? – проворчал Глеб, выходя из машины и без стеснения застегивая шорты.

Дождь кончился, но я не заметила, когда это произошло.

– О, чувак, – я увидела, как ноги парня попятились. – Извини. Я не знал.

– О чем ты не знал? Тебя что, не смутили запотевшие стекла?

Я закрыла лицо ладонями. Не может быть, чтобы он это сказал.

Глеб, оставив дверцу открытой, сделал шаг вперёд.

– Просто свалите, – предупредил он. – Серьёзно.

– Привет, детка, – раздался женский голос, и я тут же убрала руки от лица и выпрямилась. Помедлив лишь мгновение, я нараспашку открыла дверь, вышла и через крышу посмотрела на…

Мои плечи поникли. Только не это. Черт.

Это была одна из блондинок, которые развлекались с Глебом той ночью, накануне моего отъезда в университет. Той ночью, когда он отвёз Андрея домой. Я не хотела этого делать, но все равно бросила на Глеба быстрый взгляд. Были ли у них близкие отношения до сих пор? Волновало ли меня это?

Не знаю, но мне определённо не хотелось видеть её рядом с ним.

Она стояла, положив руку на бедро и приветливо улыбаясь, и все это выглядело довольно странно. Она смотрела на Глеба так, словно они выросли вместе, а не занимались сексом.

А потом её серые глаза остановились на мне, и её брови взлетели вверх.

– Она секси, – она одобрительно кивнула Глебу. – Позвони мне, если вам понадобится компания, ладно?

Что?

– Прости, что? – вырвалось у меня.

Она же не предложила… Я провела языком по пересохшим губам, не уверенная, правильно ли я её услышала. Она вальяжно улыбалась мне, и было ясно, чего она хотела… Да.

– Дорогая, – засмеялась она. – Ему обычно одной мало.

С этими словами она показала на Глеба.

– Господи, Алесь, – Глеб провёл рукой по волосам. – Фильтруй базар. Пожалуйста.

А потом обернулся и обеспокоено посмотрел на меня.

Алеся подняла руки вверх, как бы защищаясь.

– Прости. Хорошо? Она милашка. Попытаться же стоило, – а потом она поймала мой взгляд и поднесла руку к уху, изобразив, что говорит по телефону. И одними губами произнесла: – Позвони мне.

– Твой друг ждёт, – Глеб дернул подбородком в сторону парня, который садился в машину за её спиной.

Я едва увидела, как она улыбнулась и пошла прочь, как Глеб повернулся и посмотрел на меня.

Я не знала, что мне чувствовать: проникнуться к ней симпатией за то, что она жила в своё удовольствие, или ненавидеть за то, что она была с Глебом.

Мне не нравилось представлять их вместе.

Глеб стоял не шевелясь, явно что-то ждал.

– Алеся – моя подруга, – наконец мягко пояснил он. – Давняя подруга.

Я напрягла челюсть. Ком в горле увеличился в размерах.

– Ясно.

– Эмили… – начал он, но я забралась обратно в машину, не дав ему шанса договорить.

Я не хотела потерять самообладание у него на глазах. Я что, злилась? Была расстроена?

Даже не знаю. Все, о чем я думала, были слова, которые произнесла Алеся. Одной мало.

Ему обычно одной мало. Значит, для него это было в порядке вещей.

Как я могла с этим конкурировать? Какого черта ему тогда нужно от меня?

Я покачала головой. Грусть сменилась злостью. Мне удалось вернуть себе самообладание как раз в тот момент, когда он сел в автомобиль.

– Я устала, – солгала я. – Мне нужно домой.

Я отвернулась к окну, но видела его в отражении. Глеб так сильно сжал руль, что костяшки его загорелых пальцев побелели. На напряжённой руке выступила жила. Губы были плотно сжаты – я слышала, как он дышит носом

Но он захлопнул дверь.

По дороге в город единственным сопровождавшим нас звуком был шум воды под колёсами автомобиля.

========== Часть 7 ==========

Все в нем было живым, когда он целовал меня. Его сердце под моей ладонью. Дыхание, которое я ощущала. Руки, блуждавшие по моему телу так, словно он пытался запомнить каждый сантиметр моей кожи.

Теперь же он превратился в ракету, без колебаний следующую из пункта А в пункт Б.

А потом тишину внезапно нарушил его ровный голос.

– Пойдём ко мне.

Это был не вопрос, и я не уловила ни единой эмоции.

Повернувшись к нему, я ошарашено произнесла:

– Ты серьёзно? Не думаю, что тебе будет достаточно меня одной.

– Не надо так. Не надо убивать все то, что произошло между нами. Ты была огнём в моих руках, Эми, и я хочу, чтобы ты это помнила.

Я ощущала на себе его взгляд, сжимая в руках ремешок школьной сумки Евы, лежавшей на полу.

– В одежде, без одежды, мне все равно.. – произнёс он почти что с грустью и умолк. – Главное – чтобы ты целовала меня.

Я поерзала на сиденье, пытаясь выиграть время. То, чего я хотела, и то, что должна была сделать, – две разные вещи. Я сражалась с Андреем, матерью, и на этом список не заканчивался. Я не солгала, сказав Глебу, что хочу слететь с катушек. Но я не хотела делать себе больно.

– Спасибо за урок вождения, – произнесла я. – И за то, что подвёз меня. Но я не такая, как ты, Глеб. Я не могу просто игнорировать правила и брать то, что захочу.

– Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь.

– А ты что обо мне знаешь? – парировала я. – Кроме того, что хотел раздвинуть мне ноги в старших классах? Ты хочешь поразвлечься со мной и ничего больше, Глеб. Найди себе другую для этой цели.

Он дернул руль вправо, на полной скорости въехав на подъездную дорожку к своему дому, и я ухватилась за ручку двери, чтобы не завалиться на него.

Когда он резко затормозил перед гаражом, у меня сердце подскочило к горлу, и я выставила вперёд руку, уперев её в приборную доску.

– Глеб!

Он заглушил мотор, дернул ручной тормоз и повернулся ко мне, положив локоть на руль.

– Считаешь, я ничего о тебе не знаю?

Я поджала губы.

– Кроме того, что я жалкая и беспомощная? Нет, ничего.

Он покачал головой.

– Ты мечтаешь путешествовать. По необычным и опасным местам. Ты прятала в школьном шкафчике стопку страниц из журналов, потому что не хотела, чтобы твоя мама увидела все эти картинки, которые ты вырывала, чтобы не забыть, где именно хочешь побывать.

У меня открылся рот, а глаза округлились. Что?

Он продолжал:

– В выпускном классе ты не обедала в школе целый месяц, потому что увидела, что Виолетта не ест, что её мать-одиночка потеряла работу и не может положить денег на её карточку. Поэтому ты положила на неё свои собственные деньги. Анонимно.

Откуда?..

– Ты любишь тёмный шоколад, – не умолкал он. – Тебе нравится Киллиан Мёрфи и фильмы, где поют и танцуют, – его голос заполнял салон автомобиля, и я слышала биение собственного сердца в ушах. – За исключением «Волшебника изумрудного города», потому что тебя пугает ведьма, верно? И ты собрала почти всю серию винтажных книг о Нэнси Дрю. У тебя было больше всего значков в твоей группе девочек-скаутов, и тебе пришлось бросить плавание в четырнадцать лет, когда твоя мама сказала, что твои плечи становятся чересчур мускулистыми, а это не женственно. А тебе нравилось плавать, – добавил он.

Я обхватила себя руками. Мне стало холодно.

Даже Ева с Андреем не знали всего.

– Я не просто пускал на тебя слюни в старших классах, Эми. Я слушал тебя. Изучал тебя. А что ты обо мне знаешь?

И он распахнул дверцу, вышел из машины и захлопнул её, не дождавшись моего ответа.

Я проследила за тем, как он вошёл в дом и закрыл за собой дверь.

Затем из глаз у меня полились слезы, но, как бы мне ни хотелось доказать ему, что он неправ, пойти за ним я не могла. Он не знал, что я тоже за ним наблюдала.

Я всегда его замечала.

– Музыка уравновешивает тебя, – шептала я в пустой машине, глядя на входную дверь его дома. – Ты слушал её на айподе в перерывах между занятиями и перед школой по утрам, сидя на скамейках, – я улыбнулась сквозь слезы, вспоминая его вечные чёрные толстовки, которые смотрелись так мрачно. – Ты любишь попкорн. Почти всех видов и вкусов, но особенно тот, что с соусом «табаско», – произнесла я, вспоминая, как он приходил в кинотеатр, где я работала. – Ты открываешь двери перед женщинами: ученицами, преподавателями и даже старушками, выходящими из «Баскин-Роббинс». Тебе нравятся фильмы-катастрофы, но с элементом комедии. Твой любимый – «Армагеддон», – я сглотнула и подумала, как редко я видела на лице Глеба искреннюю улыбку. – И хотя ты любишь компьютеры, это нельзя назвать твоей настоящей страстью, – заключила я. – Тебе нравится бывать на свежем воздухе. Тебе нравится открытое пространство, – все мое лицо сводило от боли. Последние слова я произнесла едва слышно. – И ты заслуживаешь человека, который сделает тебя счастливым. Просто я не та, кто тебе нужен.

Комментарий к

Бонусная глава) но сегодня будет ещё одна, но уже полная

========== Часть 8 ==========

Ева

Когда я вышла в коридор и повернула направо, в направлении основного выхода, в сумке зазвонил телефон.

Вытащив его, я посмотрела на экран с надеждой, что это не мать. Нет – этот номер мне был незнаком.

Я поднесла телефон к уху:

– Алло!

– Привет, баламутка, – послышался звонкий ироничный голос.

Кирилл.

– Класс, – пробубнила я. – И ты теперь надо мной издеваться будешь? Сам-то, насколько мне помнится, тоже попадал под арест.

Я услышала на другом конце линии тихий смешок. Мы с братом Глеба – и по совместительству парнем Евы – были друзьями, но не особенно близкими. Я не видела Кирилла целую вечность.

– Это все Ева виновата, – сказала я. – Её влияние.

– Это точно.

Ева была той ещё бунтаркой, и об этом знал весь город. Они с Кириллом дружили, а потом он начал издеваться над ней по неведомым мне причинам. Когда Ева решила дать ему отпор, то стала делать это буквально. На её счёту был один сломанный нос, удар коленом в яйца, несколько пощёчин и разбитая тачка Кирилла.

Ева была просто бесподобна.

– Так откуда все знают? – спросила я, вспоминая теперь уже бесполезный совет директора держать произошедшее в секрете. – Об этом напечатали в прессе или что?

– Ева от меня ничего не скрывает. Тебе это известно. И да, – продолжал Кирилл. – Можно сказать, что напечатали. Андрей, твой жополиз-бывший, опубликовал пост в твиттере.

Резко остановившись прямо посреди парковки, я выпалила:

– Что?

Все мое тело напряглось.

– Забей, – он попытался меня успокоить. – Что сделано, то сделано. По заслугам он получил. Глеб от души вмазал ему.

Запрокинув голову назад, я закрыла глаза и ощутила, как в груди поднимаются эмоции такой силы, что мои нервные окончания стали похожи на бенгальские огни.

– Невероятно, – выдохнула я. Так вот, значит, почему Глеб напал на Андрея на прошлой неделе. Причиной тому был вовсе не инцидент между ним и мной на вечеринке, а тот факт, что Андрей публично унизил меня в соцсети.

– Не злись на Глеба, – проворчал Кирилл. – Андрею было бы хуже, если бы мы с Ади тоже в этом поучаствовали. Черт, – продолжал он. – А если бы Ева там была? Да уж.

Да уж. Ева бы ещё не то ему устроила.

Я покачала головой. Люди – сотни людей, учившихся со мной в одной школе, и родственники Андрея – теперь смеялись надо мной.

Я с силой выдохнула, вспомнив, что Кирилл по-прежнему на другом конце линии. Кирилл. Парень Евы. Парень, с которым я целовалась перед тем, как они сошлись. Точно.

– Зачем ты позвонил? – наконец спросила я, решив перейти к сути.

Он какое-то время молчал, и я начала нетерпеливо похлопывать ладонью по ноге. Кирилл никогда не звонил мне.

Наконец я услышала, как он медленно набирает воздух в грудь.

– Расслабься. Ева в курсе, что я тебе звоню. Мне просто нужно знать.. – он сделал нерешительную паузу и наконец закончил фразу. – Как дела у брата.

У Глеба? С чего Кириллу спрашивать об этом у меня? А потом я вспомнила ссору между ними, когда Глеб был в кабинете медсестры.

– Э-э-э.. – я пыталась придумать невинный ответ и невольно вернулась мыслями к тому, что было между нами с Глебом в тренажёрном зале и на «Петле». – Честно говоря, я не знаю, что на это ответить.

– Он выглядит здоровым?

– Здоровым? – повторила я. Я подумала о мышцах Глеба, которые, похоже, удвоились в размерах за последние два года, и о его белоснежной улыбке, с которой он бегал по школьному полю, когда я изо всех сил пыталась не глазеть на него из окна. – Да. Очень даже.

– А чем он занимается?

– Кирилл, в чем проблема?

Кирилл звонил мне. Странно. Кирилл спрашивал у меня про Глеба. Странно. Кирилл был обеспокоен кем-то, кроме себя самого и Евы. Крайне странно.

– Прости, – сказал он, в его голосе сквозило необычное для него смущение. – Ведь ты сейчас его соседка. Думаю, от тебя не укрылось, каким влиянием он сейчас обладает, верно? Все эти перемены в доме. «На Петле». Я просто хочу убедиться в том, что с ним все в порядке.

– Он же твой брат. Спроси его сам.

– Уже спросил, – буркнул Кирилл. – И у меня нет причин подозревать, что с ним что-то не так. Просто я далеко, и…

Я подняла брови, удивляясь этой запинке.

– Меня бесит, что я не там, – закончил он. – Мне нужно точно знать, что он всем доволен и у него все хорошо.

Хм… Я возобновила шаг, размышляя о том, насколько обеспокоен Кирилл, если решился мне позвонить.

– Ну, вроде все в порядке.

Не нормально, но в порядке.

– В порядке, – он рассмеялся. – Ты и впрямь ни о чем не догадываешься, да?

Я обогнула парковку и вышла на тротуар, врываясь пятками в асфальт.

– О чем ты?

Он молчал достаточно долго для того, чтобы я начала злиться.

– Власти Питера позволяют тебе вернуться в твой родной город для выполнения общественных работ. Как удобно, да?

Я сдвинула брови.

– Ну а почему нет?

Точно, почему нет?

– Хм, – протянул он. – И вот ведь как здорово, что ты спокойненько сидишь в своей школе и занимаешься тем, что тебе по душе, а не убираешь мусор на автострадах, да?

Я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась на тротуаре под кронами деревьев.

Директор не знает, от кого пришло письмо с предложением устроить меня в школу. Я выдохнула.

А власти Питера отпустили меня без обязательства явиться в суд.

Я сжала телефон в руке.

Судья не стал назначать мне штраф, тогда как стандартный штраф за первое правонарушение составлял как минимум двести пятьдесят тысяч.

Я с трудом заставила себя прошептать:

– На что ты намекаешь?

– Ни на что, – пропел он. – Я ведь и сам ни фига не знаю. Увидимся через пару недель, баламутка.

И он повесил трубку.

По пути домой я пинала гравий, и камешки разлетались по дороге.

К черту Кирилла. О чем, блин, он пытался мне сказать?

О, я знала, о чем. Я не идиотка. Да, порой веду себя глупо, но не идиотка же.

То есть Глеб действительно мог подёргать за ниточки для того, чтобы меня перевели из одного города в другой? И, как предполагал Кирилл, Глеб устроил мне место в школе тоже?

Качая головой, я прокручивала его слова.

Ерунда какая-то. Во-первых, у Глеба не было такого рода влияний. Во-вторых, Глеб не стал бы так впрягаться за меня. А в-третьих…

К черту Кирилла. И Глеба тоже. Эти двое вели себя так, словно им известны все тайны вселенной, а остальные пребывают в неведении.

– Ладно, – заговорила я вслух, вздохнув и проигнорировав свист из проезжающих мимо автомобилей. – Глеб мог предложить мою кандидатуру директору, когда услышал, что я возвращаюсь в город. Но… – я сделала паузу, когда в наушниках зазвучала песня Ти. – Но откуда Глебу было знать, что мне нравились уроки письменной речи? На самом деле я была бы намного счастливее, если бы собирала мусор на обочинах, – ворча, добавила я.

***

Я захлопнула ноутбук, почувствовав, как фундамент дома ходит ходуном от музыки, грохочущей в соседнем доме.

– Засранец.

Кирилл в телефонной трубке.

Андрей в интернете.

Мать в голове.

А Глеб Голубин у меня в ушах!

Распахнув двери балкона и схватившись за перила, я проорала собравшимся у него во дворе:

– Эй, вы там! Сделайте потише!

Несколько человек оторвали взгляды от стола, на котором лежали моторы или что-то такое, а потом снова вернулись к своему занятию, проигнорировав мое требование.

– Эй! – снова завопила я, и парочка девчонок, посмотрев в мою сторону, принялись хихикать.

Пулей влетев обратно в спальню, я схватила мобильный и позвонила в полицию. Снова.

Я уже звонила дважды. Первый раз час назад, после того как ушла Елена – ушла, вероятно, на вечеринку по соседству, – и ещё раз сорок пять минут назад, когда музыка, будто бы по случайному совпадению, стала ещё громче.

– Да, здравствуйте. Снова я, – прочирикала я с притворной улыбкой. – Музыка в соседнем доме играет так громко, что мне кажется, моя умершая бабушка только что наложила в штаны.

Дама на другом конце провода помолчала, и я с трудом уловила, как она что-то пробубнила в ответ. В этот момент из колонок в соседнем доме ещё громче загремела композиция Deal with the Devil.

Боже. Он как будто знал, что я жаловалась на него в полицию!

Музыка отдавалась у меня в груди. Эта песня была мне знакома – Ева закачала её в айпод.

Песня, конечно, хорошая. Но прямо сейчас мне нужна тишина.

– Что? – я вновь переключила внимание на голос в телефонной трубке. – Э-э-э, да, я следила за языком, когда звонила вам первые два раза. Я изложила свои жалобы. На русском. Вы же говорите по-русски?

И тут я услышала щелчок – трубку положили.

– Алло! – заорала я. – Алло!

Я швырнула телефон на кровать Евы и даже не стала смотреть, куда он отскочил.

– Глеб хочет музыки, – процедила я сквозь сжатые зубы. – Что ж, чудесно.

Как сумасшедшая промчавшись по комнате, я сорвала с каждой из четырёх стен мощные колонки Евы и потащила их вместе с тонкими серыми проводами к открытым дверям балкона.

Потом стала нажимать на кнопки в поисках песни Кэти Перри Firework.

Огонёк замигал, и тогда я с улыбкой врубила чёртовы динамики на максимальную громкость. Покачивая головой, бросила сердитый взгляд на соседний дом. Я жаждала отмщения и надеялась, что моя песня заглушит его музыку. Глянув через перила балкона, я заскрежетала зубами и злорадно улыбнулась при виде округлённых глаз и отвращения на лицах.

Как вам это, жополизы?

Голос Кэти поселился у меня в животе и наполнил грудь, взрываясь внутри как тысяча хлопушек.

И я запела.

Громко.

Я во все горло горланила слова песни, завывая и крича, ощущая гнев и боль.

Я не слышу тебя. Никто тебя не слышит.

Слезы покатились по моим щекам.

Жалкая и беспомощная.

Я не пела – я орала, и голос рвался из самой глубины моего существа.

Еву бесили вечеринки Кирилла, поэтому она их срывала.

Меня бесили вечеринки Глеба, поэтому я к нему присоединялась.

***

Глеб

Мне нужно было лишь одно: хотеть.

Мы все хотим иметь дом, машину, деньги на роскошный отдых, репутацию, черт возьми, – и что же мы для этого делаем? Мы учимся и находим себе ненавистную работу, чтобы купить то, о чем мечтаем. Мы взаимодействуем с людьми, которые нам не нравятся, и годами просиживаем штаны в скучных офисах, выслушивая докучливых коллег.

Мы жертвуем, чтобы что-то получить.

У меня был дом. Не какой-нибудь особняк, но вполне себе уютный, чистый дом. Мне отдала его женщина, которая любила меня и заменила мать, чего делать была совсем не обязана.

У меня был автомобиль. Не «феррари», не какой-нибудь престижный спортивный суперкар, но достаточно громкий и быстрый «мустанг GT». Его подарил мне брат, которого я любил.

У меня была роскошная, мать её, жизнь, которую обеспечили мне новые родственники, забрав из приюта.

У меня была репутация. Разумеется, это распространялось лишь на маленькие улочки, а не на всю Москву, где никто меня, черт возьми, не знал, но меня заботило только мнение людей, которых я видел ежедневно и считал своими друзьями.

У меня было все, за что любой другой готов продать свою жизнь.

Все, за исключением Эмили Картер, а я по-настоящему хотел лишь её одну.

Когда я увидел Эмили впервые, земля ушла у меня из-под ног, и все вокруг встало с ног на голову. Несмотря на то что у меня были девчонки и секс – сложно сосчитать, сколько раз, – я ещё ни на кого так не западал.

И мне это нравилось. Мне нравилось её сопротивление.

Я хотел её, и это желание привлекло меня больше, нежели сама мысль об обладании ею. Я стал жить этим чувством, каждый день ждал, что увижу её в школе. Она в столовой. Я ощущаю её присутствие.

Стоя в компании ребят, среди которых была она, я чувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ней, словно мы были двумя долбаными магнитами, и мне приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не протянуть к ней руку. Волоски на моем теле вставали дыбом, как только она оказывалась поблизости. Я знал, что она смотрит на меня, и упивался тем, как она отворачивалась в ту же секунду, когда я ловил её взгляд.

Всякий раз, когда у неё вырывалось какое-нибудь оскорбление в мой адрес или когда корчила рожицу, я готов был расхохотаться: она станет настоящим трофеем, черт возьми.

Но я не напирал. Я не предпринял ни одной настоящей попытки. Желание обладать ею стало пагубной привычкой, наркотиком, поэтому я так и не сделал шага. Мне больше хотелось, чтобы она была в моих мыслях, нежели в моей постели. Я не желал, чтобы эта погоня кончилась.

До тех пор пока не поцеловал её там, в качалке. В тот момент все вышло из-под контроля.

– Ты серьёзно? – заорала она, пытаясь перекричать грохот музыки.

Я стоял на улице, облокотившись на свою машину, с другими ребятами, в числу которых были Адиль и Джулия. Мы смотрели, как два копа на пороге дома Евы разговаривают с Эмили по поводу устроенного ею шума.

Я ухмыльнулся, и все вокруг меня расхохотались, когда она протопала мимо копов – босоногая, в своих миленьких пижамных шортиках и короткой футболке, немного оголявшей живот.

Яростно размахивая руками и ругаясь, она шла к нам.

– Я несколько часов терплю этот грохот, и ты после этого подаёшь на меня жалобу? – выкрикнула она. – Ты у меня получишь, Глеб Голубин!

Я сотрясался от смеха. Блин, она такая очаровательная, когда ведёт себя, будто ей пять лет.

Эмили подошла ко мне вплотную, занесла руку, и я пригнулся как раз в тот момент, когда она собиралась залепить мне пощечину. Я обхватил её ноги, рывком оторвал от земли и перекинул через плечо, прижав её задницу к своей щеке.

– Полегче, тигрица, – пожурил её я, погладив по бедру.

– Отпусти! – завопила она, дрыгая ногами.

Я покрепче перехватил её колени и, посмотрев на полицейских, сказал:

– Спасибо, парни. Дальше я сам, – и кивнул, давая им понять, что они свободны.

– Злоупотребляешь нашей дружбой, Глеб, – проворчал один из них.

– Отпусти! – Эмили ударила меня ладонью по спине, а потом начала молотить кулаками, и я зарычал, пытаясь удержать её.

Развернувшись, поднялся по ступенькам и вошёл в дом, ощущая, как музыка вибрирует под ногами.

– Слушайте, все! – крикнул я, не обращая внимания на её вопли. – Это Эмили. Сегодня она правит бал. Если она просит вас отвалить, вы отваливаете. Усекли?

Не дожидаясь реакции собравшихся, я снял Эмили с плеча и поставил на ноги. Прежде чем она успела отреагировать, я обхватил её рукой за шею и притянув к себе, нос к носу, произнес:

– Не можешь нас победить – будь с нами в одной команде.

С этими словами я протянул руку к ведерку со льдом и выдернул оттуда бутылку с коктейлем из вина и фруктового сока. Открутив крышку, вручил напиток Эмили, а затем повернулся к Джулии и Елене, которые вошли в дом следом за нами.

– Джулия, Эмили. Вы же помните друг друга? – я взглянул на Эмили с предостережением во взгляде, а потом обратился к Джулии и Елене: – Напоите её, дамы. Только пусть она берет напитки исключительно из ваших рук или у нас с Адилем, ладно? – я ухмыльнулся, увидев, что Эмили прищурилась и в недоумении открыла рот. – Развлекайся, – прошептал я ей и пошёл прочь.

И вот теперь она была здесь, в компании подружек, с выпивкой в руке и – я бросил взгляд на диван, где они устроились, – улыбалась.

Очко в мою пользу. Черт, а я хорош.

Я крепко сжал в руке бильярдный кий. Внезапно мне безумно захотелось затащить её наверх и принять вместе душ.

Какого хрена?

– Значит, по-прежнему сохнешь по ней, да? – голос Адиля ворвался в мои мысли, возвращая в реальность.

Повернувшись к нему, я оперся на вертикально стоявший кий и попытался сделать невозмутимое лицо.

– Ты о Эмили? – уточнил я с ухмылкой, стараясь говорить как ни в чем не бывало. – Да, чем-нибудь я бы с ней занялся.

– Я так же думал о Джулии, – кивнул он. – Типа «Ух ты, прикольно!». А теперь «Ух ты, я женат!».

Он нервно рассмеялся, и моя грудь тоже затряслась от беззвучного смеха.

***

Эмили пропала.

В самовольной отлучке. Ей лучше не уходить, потому что сегодня я найду её, даже если мне придётся забраться к ней через балкон.

Адиль коснулся того, о чем мне сегодня совершенно не хотелось думать, и теперь мне было просто необходимо увидеть надутые губки и прелестные глаза Эмили.

Где она, черт возьми?

В доме Евы свет не горел

Пусто. Народ знал, что в мою комнату вход воспрещён.

И тут я услышал, как за моей спиной открывается дверь, и, повернувшись, увидел, как она выходит из ванной в конце коридора.

Она подняла глаза, заметила меня и застыла на месте.