Текст книги "Падение (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Я провёл рукой по волосам, слизав с губ капли дождя.

– Что делаешь?

Я поднял голову, услышав голос Кирилла, и устало прикрыл глаза.

– Я не в настроении.

– Нам надо поговорить. Об отце, – сказал он. – Тебе удалось его найти?

Я ощущал лишь усталость. Поднявшись, побрел в дом, утомленно сказав:

– Прямо сейчас мне на него плевать.

– Господи, – ахнул Кирилл, взяв меня за подбородок и посмотрев в лицо. Я вырвался. – Когда ты в последний раз спал, мать твою?

Протиснувшись мимо него, я вошёл в кухню и направился к холодильнику.

– Ответь мне, – не унимался он.

– Просто оставь меня в покое, Кирилл, – сказал я спокойно, и все же это было предупреждение.

Он швырнул ключи на стол и сложил руки на своей груди.

– Я оставил тебя в покое на четыре дня, потому что Ева попросила меня не лезть, но поглядите только, – в его глазах вспыхнул гнев. – Ты бледный. У тебя впали щеки. Что за черт?!

Боль, засевшая где-то в центре головы, разливалась по телу. Я не мог поднять на него глаз.

– Зачем ты ей изменил? – спросил он таким тоном, словно я совершил глупейшую в своей жизни ошибку.

Я повернулся к брату лицом, прислонившись к раковине.

– Я не изменял ей, – я отвёл взгляд. – Просто хотел, чтобы она ушла.

С той девчонкой на вечеринке я когда-то мутил, но это было давно. До Кэтрин я ни с кем не спал больше месяца. А после у меня вообще ни с кем не было близости.

Кирилл просто стоял и молчал, вероятно, ожидая дальнейших объяснений, но не дождался.

– Пусть я и не самый большой поклонник Эмили, то есть Кэтрин, – произнёс он, шагнув вперёд. – Но она ничего плохого тебе не сделала. Я не понимаю.

– Тебе и не нужно понимать, – пробубнил я. – Это не твоё дело. Просто она заслуживает лучшего, вот и все.

– Нет никакого лучшего. С тобой все нормально, – Кирилл сказал это, словно оправдываясь. – Ей повезло, что ты вообще с ней был.

– Нет, – я покачал головой. – Ничего не повезло. Я никогда не буду достаточно хорош для неё. Она влюбилась в меня, а я… Я не хочу, чтобы потом ей было ещё больнее. Пора завязывать с этим.

Скрестив руки на груди, я ощущал на себе изучающий взгляд Кирилла. В последнее время он делал это все чаще. Сначала обдумывал, потом реагировал. Но когда я посмотрел ему в глаза, мне не понравилось то, что я в них увидел.

Замешательство и разочарование.

– Не надо, – предостерёг я. – Не смотри на меня так.

– С виду у тебя все легко и ровно, Глеб, как будто ты понял смысл жизни, раскусил всех и каждого. Но ты даже с собой не можешь толком разобраться, – Кирилл покачал головой. – Я не сразу это понял, но ты и впрямь представления не имеешь, какого черта творишь, не так ли, Глеб?

Я сжал кулаки.

– Не надо.

Он ошибался. Скоро все войдёт в привычное русло. Порядок. Дисциплина. Чистота.

Кирилл подошёл на шаг ближе.

– Ты работаешь на отца Джулии, сотрудничаешь с копами и считаешь, что можешь сидеть в этом своём кабинете и играть в Господа Бога, воображая, что все в твоей власти, – он вытянул шею, приблизив своё лицо к моему. – А в своей собственной жизни избегаешь всего, что может выйти из-под контроля.

Он подступил ко мне вплотную, сверля меня взглядом.

– Щеголяешь своей властью над всеми остальными, а сам в это не веришь. Вспоминаешь о том, где ты вырос и что с тобой произошло, и думаешь, что ничего хорошего не заслуживаешь. Ты думаешь, что она будет тебя стыдиться. Глубоко внутри ты считаешь себя куском дерьма.

Я подскочил и, испепеляя его взглядом, прорычал прямо в лицо:

– Я хотя бы отпустил её, пока не стало слишком поздно. Однажды Ева все про тебя поймет. Лет через десять, когда вы будете жить где-нибудь за городом, в своём двухэтажном доме в колониальном стиле, с деревянными полами и лепниной на потолке, и ты будешь пытаться запихнуть детей в свой джип, чтобы не опоздать на очередную вечеринку по случаю дня рождения… – я кивнул. – Она все поймёт.

Он сощурился.

– Она все поймёт, потому что к тому моменту ты совсем перестанешь с ней разговаривать, перестанешь прикасаться к ней, а твой «босс» будет годами пылиться под брезентом. Она будет гадать, почему ты больше не улыбаешься, – я смотрел ему в глаза. – Она не поймёт, что ты выбрал карьеру, которую ненавидишь, чтобы быть достойным её. Потому что знал, сколько зарабатывают врачи, и не хотел, чтобы твоя жена тебя стыдилась. Она поймёт, что с годами ты стал холоднее, в доме стало тише, и будет плакать по ночам, заметив, как ваша новая соседка флиртует с тобой и как тебе это нравится. Потому что благодаря этому впервые за долгое время ты сможешь почувствовать себя живым.

Он смотрел на меня, задержав дыхание. Я понизил голос почти до шепота.

– Ты умираешь и убиваешь её вместе с собой, а сам этого не понимаешь, – я умолк, увидев боль и страх в его глазах. – Я хотя бы отпустил Кэтрин.

Добавить больше было нечего. Ни мне, ни ему. Он понимал, что я прав, и его лицо выражало страдание. Мы оба были по уши в дерьме.

– Кирилл!

Я резко поднял взгляд, а Кирилл повернул голову. В кухню медленно вошла Ева. Черт. В её серо-голубых глазах стояли слезы. Она все слышала.

– Это правда? – спросила она, и её голос надорвался. – Ты несчастлив?

Кирилл опустил голову, отвернувшись от неё и стиснув зубы.

– Пошёл вон отсюда, – он сказал это мне. – Иначе я прошибу тобой гребаную стену. Убирайся.

Он не шутил. И я это заслужил. Схватив футболку со стула, я вышел из дома.

У меня не было права судить брата. Если даже ему не нравилось учиться, если он терпеть не мог военное дело, возможно, ради Евы он готов был примириться с чем угодно, потому что она составляла его счастье.

Просто я чувствовал себя паршиво и мне захотелось, чтобы и ему тоже стало плохо.

Когда это я начал всех ненавидеть?

Резко повернув вправо, я на полной скорости влетел на школьную парковку с одним лишь намерением: загонять себя до изнеможения на стадионе.

Въехав на парковочное место, я резко ударил по тормозам, увидев «камаро» Андрея, припаркованный рядом с фургоном школьного сторожа. Сторож открывал школу каждое утро в шесть тридцать. Но что, черт возьми, здесь делал Андрей?

Я распахнул дверцу, вышел на улицу и, натянув свою чёрную футболку, направился к школе. Поднявшись по лестнице на второй этаж, повернул к кабинету химии.

Кэтрин не пришла бы сюда так рано, но мне все равно нужно было в этом убедиться.

Подошвы беговых кроссовок скрипели по мраморному полу. Однако я услышал его голос, ещё не дойдя до кабинета.

– Я любил тебя, – говорил он страдальчески. – И все ещё люблю.

Я притормозил у двери.

– Просто я как будто никогда не был тебе нужен по-настоящему, – добавил он. – Я вёл себя как последняя сволочь, знаю. Но… – он помолчал, и я услышал его сопение. – Малышка, я не могу видеть тебя рядом с ним.

Я услышал, как ножки стула скрипнули, и строгий голос Кэтрин.

– Ты изменил мне. Дважды, – произнесла она, явно теряя терпение. – А сейчас, прийдя сюда, изменяешь своей… как там её зовут. Я не сомневаюсь в том, что сама частично виновата в нашем расставании, но ты редчайший фрукт. Не звони мне и не пытайся увидеться со мной снова.

Я довольно улыбнулся.

– А теперь просто уйди, – сказала Кэтрин устало.

– Крошка, – выдохнул он, и я услышал шарканье.

– Андрей! – выкрикнула она. – Нет!

Я ворвался в класс, но тут же застыл как вкопанный. Андрей согнулся пополам, прижав руку к щеке, а Кэтрин смотрела на него сверху вниз, в ярости. Она его ударила.

– Давай представим, – почти прорычала она. – Что мы сейчас в параллельной вселенной, где у тебя есть мозги. Кивни, если понял, что с тобой будет, если ещё раз ко мне притронешься.

Он хмуро посмотрел на неё, и вид у него был в высшей степени оскорбленный. А затем они оба повернули головы в мою сторону. Кэтрин моргнула, но снова переключила внимание на него, положив руки на бёдра. Андрей выпрямился, потирая щеку.

– Да чего я вообще удивляюсь? – сказал он ехидно, направляясь к двери. – Ты так быстро дала мне. Вот и ему, долго ждать не пришлось.

Протянув руку, я схватил его за шиворот. Мне хотелось, чтобы этот говнюк больше к ней не приближался, чтобы даже воспоминаний о нем не осталось.

– Глеб! – командным тоном произнесла Кэтрин.

Я притянул Андрея к себе и, посмотрев ему прямо в глаза, прошептал:

– Притронешься к ней ещё раз, и тебе не придётся беспокоиться о том, что она с тобой сделает.

И с этими словами вытолкнул его за дверь в коридор.

– Зачем ты пришёл? – спросила Кэтрин, стоявшая у меня за спиной. – Ты ничуть не лучше него. Тоже можешь убираться.

Я покачал головой, зная, что она права, но мои ноги будто прилипли к полу.

– Нет.

– Глеб, какого черта ты от меня хочешь? – заорала она.

Я повернулся и одним прыжком оказался рядом с ней.

– Этого, – и, притянув к себе, прильнул к её губам, коснулся нежного языка.

Она уперлась кулаками мне в грудь и оторвалась от меня.

– Не трогай меня. Иди и найди ту девушку, которая тебе так сильно понравилась. Она же позволяет тебе делать с ней все что угодно, не так ли?

Её злость, её жаркое дыхание распалили меня ещё сильнее, и я обхватил её рукой за шею, не давая выскользнуть.

– У меня не было девушек после тебя, – прошептал я ей в губы. – И я никого, кроме тебя, не хочу. Я впервые точно знаю, где и с кем хочу быть, Кэтрин.

Она отстранилась, по её щекам текли слезы.

– Нет.

– Ты тоже это чувствуешь, – я хотел, чтобы она меня выслушала. – Мне не нужно, чтобы ты все время была со мной. Я не хочу, чтобы ты меня любила. Просто приходи, когда я зову, и ложись в мою постель, когда я прошу.

Её губы задрожали, она пыталась высвободиться.

– Кроме тебя, никого не будет, – пообещал я. – Ты единственная, кто мне нужен.

Поцелуй заглушил её всхлипы. Обхватив её задницу, я прижал её к краю стола и стал целовать жестко и страстно, ощущая на языке соленый привкус пота. Отстранился, увидев испуганный взгляд, а потом смел все бумаги со стола на пол, усадил её на стол и снова целовал.

– Скажи это, – потребовал я. Мне необходимо было услышать эти слова.

Но она просто отстранилась, сняла с меня футболку и бросила её на пол. Тяжело дыша, я рванул на себе шорты, а она расстегнула пуговицы на блузке.

Мой член вырвался на волю. Я был в полной боевой готовности – так она действовала на меня.

Я хотел её до боли. Прикусив нижнюю губу, я усадил её на край стола. Ухватив полоску трусиков под юбкой, сорвал их с её влажной, горячей кожи.

– Когда я позову. Когда я скажу, черт возьми.

И вошёл в неё.

– Ах.. – простонала она, обвив мою шею руками.

– Черт, – выругался я. – Как же хорошо.

Наклонившись и обхватив её за шею, я работал бёдрами, погружаясь в неё до самого конца. Её лоно сжималось вокруг меня, а я двигался все быстрее.

Её прерывистое горячее дыхание обжигало мою кожу, я запустил пальцы ей в волосы, удерживая рядом. Когда она впилась ногтями в мои руки и вскрикнула, я сжал её крепче и ощутил, что она укусила меня в шею.

– Сильнее, – взмолился я, все ещё удерживая её за волосы, прижимая к себе её голову.

Она укусила сильнее, пытаясь не кричать, а я упивался её стонами.

– Скажи, – потребовал я. – Мне нужно это услышать.

Запрокинув голову, она посмотрела на меня и прошептала:

– Черт, малыш, как приятно. Мне нравится, когда ты во мне.

Сузив глаза, я повторил, уже жёстче:

– Скажи это.

– А-ах.. – простонала она, закрыв глаза. – Я буду твоей маленькой шлюшкой. Обещаю.

Какого хрена? Что она делает? Зачем она все опошляет?

Я развернул её и задрал юбку.

– Ты знаешь, что я хочу услышать, Кэтрин, – сказал я, снова входя в неё. – Скажи это, черт возьми!

Она приподнялась на руках, а я одной рукой держал её за бедро, а другой взял за горло, прильнув губами к её бархатной коже.

– Да, трахни меня, вот так. Нравится тебе, малыш? Как я тебе?

В глазах помутилось, и я закрыл их, почувствовав, как все внутри переворачивается.

– Не надо, – прошептал я ей в шею. – Не говори так. Это не ты. Ты же знаешь, что я хочу услышать. Три слова. Пожалуйста.

Мне было хорошо, но хотел я не этого.

Не так.

Мне нужна была моя Кэтрин.

Она запрокинула голову назад, прильнув к моей груди:

– Хочешь это услышать?

Капля пота скатилась по моей спине, и я поцеловал её в шею, почувствовав облегчение.

– Да.

Она повернула голову и произнесла едва слышно.

– Я люблю тебя.

Я резко открыл глаза.

– Нет.

– Я люблю тебя, Глеб, – печально произнесла она. – Я так сильно тебя люблю.

– Хватит.

– Я люблю тебя, – она склонила голову вперёд, тихо заплакав. – Я люблю тебя.

Я стал двигаться медленнее, потом остановился, моя спина напряглась. Я зажмурился.

– Детка, не надо.

– Я люблю тебя, – повторила она сквозь слезы, качая головой. – Только тебя.

Опустив голову, я медленно отошёл. Мне было стыдно поднять взгляд. За что ей любить меня? Она заслуживала настоящего мужчину, а не испуганного подростка.

Я уставился в пол. Боль разливалась по телу. Наощупь застегнув шорты, я отступил назад.

Кэтрин выпрямила спину и повернулась. Её руки висели по бокам, но плечи были напряжены, и вся её поза выражала решимость. Она не сводила с меня взгляда, а я не мог посмотреть ей в лицо.

Её плиссированная юбка была спущена до колен, белые балетки стояли в сторонке на полу. Все казалось застывшим. Голубая блузка без рукавов сползла с плеч, а под ней, на прекрасной загорелой коже, блестевшей от пота, виднелась белая ткань бюстгальтера.

Моя девочка. Моя. Она ждала, пока я сделаю или скажу хоть что-нибудь, поведу себя по-мужски, а я не мог найти в себе смелость.

Было так тихо, что я услышал, как она сглотнула. Потом она молча застегнула блузку, заправила её в юбку и вышла из кабинета.

Я провёл рукой по волосам. Впервые в жизни мне хотелось напиться. Прежде я никогда не пытался уйти от действительности таким способом.

Я направился к двери, по пути прихватив футболку. Домой. Я поеду домой, напьюсь и вырублюсь. Черт возьми, я понятия не имел, что мне делать без неё.

Сев в машину, я положил руку на руль и захлопнул дверь. Хорошо, что парковка была ещё пуста. Немногим доводилось видеть меня в расстроенных чувствах – пусть так и остаётся. Сложно предвосхитить то, чего ты не понимаешь, и я привык держать себя в руках.

Я повернул ключ в замке зажигания и врубил музыку. Машина задрожала подо мной. Включив заднюю передачу, я бросил взгляд в зеркало и застыл, увидев отметины на шее – следы от её укуса. Поднял руку, провёл пальцами по глубоким впадинам от зубов. Она не ранила меня, но синяк останется точно.

Я едва не расплылся в улыбке. Она укусила меня.

Моя жалкая и беспомощная тихоня все-таки была сумасшедшей.

Однажды, когда она найдёт себе другого парня, я смогу смотреть на неё и вспоминать о том, что она была почти моей. Он будет спать с ней каждую ночь, а я смогу вспоминать то, что однажды держал её – горячую и возбужденную – в своих объятиях, а она смотрела на меня как на ангела.

Я буду помнить о том, что она когда-то меня любила.

Я подъехал к тату-салону «Чёрная Деб» и, едва войдя в дверь, снял футболку. Сев в пустое кресло Алекс, подождал, пока она подойдёт.

– Тебе известно, что такое предварительная запись? – съязвила она, положив руки на бёдра. – Кирилл записывается заранее.

Я наклонился вперёд, уперев локти в колени, наклонил голову набок и показал ей след от укуса.

– Вытатуируй это.

Она внимательно изучила отметину, а выпрямившись, посмотрела на меня так, словно я ненормальный.

– Уверен?

Я кивнул.

– Хочу помнить.

Комментарий к

Хотела закончить на этом, но я, может быть, ещё подумаю над концовкой

========== Часть 25 ==========

Кэтрин

Я вскрикнула и проснулась.

– Доброе утро, солнце! – Адиль прыгал у меня в ногах, отчего кровать ходила ходуном. – Надеюсь, ты голая!

Я вцепилась в одеяло и подтянула его к подбородку.

– Адиль!

Я была в шортах и в майке, но все равно!

– Да ну брось, тигрица, – поддразнил меня Адиль, все ещё прыгая как семилетний. – Хватит храпеть. Хотя это было суперсексуально.

Он же пошутил. Я не храпела. О Господи. Неужели я правда храпела?

– Адиль, прекрати! – завопила я, не на шутку напуганная этой картиной.

Полуголый парень – чужой полуголый парень – прыгал на моей кровати. На нем были домашние штаны с нарисованными на них игроками в поло. И не было футболки. И он не должен был находиться в моей комнате. То есть в своей комнате. В бывшей комнате Джулии. В моей комнате!

– Джулия! – позвала я.

– Адиль! – послышался её крик, вероятно, из спальни напротив. – Оставь её в покое!

– А что? – он с невинным видом продолжал прыгать. – Две горячие тёлочки под одной крышей. У меня большая кровать, а Артур утверждает, что все бисексуальны. Давайте вы примете вместе душ. А я буду смотреть. Беспроигрышный вариант.

Я подняла голову с подушки.

– Слезь с кровати! – заорала я что есть мочи.

– Ого! – его глаза округлились, и он расхохотался, а потом плюхнулся на кровать рядом со мной. – Дьявол твой папаша или он просто тебя вырастил?

Зарычав, я накрылась одеялом с головой.

– Не хочу жаловаться, у меня все-таки отдельная комната и все такое, но..

– Вот и не надо, – сказал он, стягивая одеяло с моего лица. – А если серьёзно, то тебе пора просыпаться. У нас будет вечеринка.

– Что?

– Сегодня утром прилетел папа Евы, – начал объяснять Адиль. – Его отпустили на пару недель. Мой папа и мама Кирилла тоже приедут в город на выходные. Все уйдут в отрыв, – он лёг на спину и положил руки под голову. – Мы решили устроить барбекю и пригласили народ. Нужно, чтобы кто-нибудь прибрался.

Я снова накрылась одеялом с головой.

– Шучу, – он сдёрнул его с меня, улыбаясь. – Ты же знаешь, как мне нравится над тобой прикалываться.

Я закатила глаза, а потом, теребя в руках краешек одеяла и не глядя на него, спросила:

– Значит, Глеб тоже приедет?

– Глеб будет на «Петле», – ответил он. – Но приедет Адам.

Кто?.. Ах да, точно. Адам его приятель. Тот самый, которого я вроде как кинула, когда «заблудилась» в павильоне страха.

Адиль скатился с кровати и пошёл к двери, бросив напоследок:

– Одевайся давай. Лучше надень что-нибудь, что Джулия сможет сорвать с тебя зубами!

– Адиль! – завопила Джулия из соседней комнаты, и я, покачав головой, рассмеялась в подушку.

***

– Привет, – Ева опустилась рядом со мной на садовый шезлонг. – Где была?

– В аду, – пробормотала я, отпив глоток своего коктейля. – Все как обычно. Так где же твой папа?

Она шумно выдохнула.

– Устал от перелёта. Уехал домой.

Я прищурилась и, внимательно посмотрев на неё, спросила с ухмылкой:

– Ты что пьяна, Ева?

Она фыркнула так, словно я сказала что-то смешное, а я бросила взгляд на Кирилла, который сидел на стуле. Не глядя на нас, он опрокинул стопку ликера. Рядом с ним ссутулилась Алекс, что-то рисуя на его бицепсе – на том, где ещё оставалось место для татуировок. Неудивительно, что Алекс пришла, ведь именно она делала татуировки почти всем собравшимся. Мы все с ней очень подружились. Но было странно видеть, что Кирилл пьёт и Ева – тоже.

– Ты напилась, да? – пошутила я, но почему-то заволновалась.

– Я не пьяная! – Джулия едва не сшибла меня, усевшись на другой край шезлонга. – Я в полной эйфории от своего отца, который стоит вон там, но определённо не пьяная.

Я поднесла бутылку к губам.

– Что ж, я, похоже, отстаю. Пора вас догонять. Мне нужно ещё выпить.

Оставив девчонок вдвоём, я пошла к импровизированному бару, устроенному между декоративной кирпичной стеной и бассейном.

– Я слышал, – раздался голос за моей спиной. – Что ты больше не встречаешься с тем парнем.

Я повернулась и увидела Адама, который ездил с нами на ярмарку.

С тем парнем.

Я закрыла глаза и снова отвернулась, смутившись.

Если честно, я особенно не задумывалась о той ситуации, но после моего исчезновения в павильоне, а потом появления с полуобнаженным Глебом мне сложно было представить, что обо мне думал Адам.

Что я легкодоступная. Улыбнувшись себе под нос и бросив в мусорный бак полупустую бутылку с уже тёплым коктейлем, я взяла ещё один.

– Нет, – вздохнула я. – Не встречаюсь.

Адам подошёл ближе, взял бутылку у меня из рук и, открутив крышку, вернул обратно.

– Хорошо, – он бросил на меня недвусмысленный взгляд.

Повернувшись, я опёрлась на краешек невысокой кирпичной стены.

– Адиль говорит, что ты, возможно, останешься в городе и будешь учиться в местном институте, – произнёс Адам, облокотившись на стену рядом со мной. – Я живу рядом с городом. Если я как-нибудь приеду сюда снова, ты позволишь мне сводить тебя на свидание?

Я нервно усмехнулась и отвела взгляд.

– Поверь, со мной сейчас не весело.

– Почему?

Я закусила губу в раздумьях. Действительно, почему?

Потому что мне хотелось побыть одной.

Потому что даже мысль о том, что ко мне может прикоснуться другой парень, вызывала у меня тошноту.

Потому что именно в этот момент я подняла глаза и увидела высокую фигуру Глеба, который вышел во двор через раздвижные стеклянные двери. И замерла, почувствовав, как все до единого волоски на теле встали дыбом.

Адиль обнял его и что-то сказал, пытаясь перекричать музыку. Оба улыбнулись. Вслед за Глебом вышли ещё несколько человек – его друзья. Судя по всему, гонки только закончились.

На улице стало жарче, белое платье липло к телу, а внутри все завязалось узлом. Глеб улыбался и общался с друзьями. Он продолжал жить как ни в чем не бывало, не зная о том, что я здесь, что я разваливаюсь на части от того, как он близко и в то же время далеко.

– Ты в порядке? – спросил Адам, и я моргнула, возвращаясь в реальность.

Сделав глубокий вдох, я смущенно улыбнулась и выпрямилась.

– Мне жаль, что Адиль решил нас свести и только зря потратил твоё время. Не думаю, что в ближайшее время мне захочется с кем-то встречаться.

– Ясно, тогда никаких отношений, – Адам пожал плечами. – Чистая физика. Будет непросто, но я смогу.

Я расхохоталась, качая головой, а он ответил мне улыбкой.

– Увидимся ещё, Адам.

Я пошла в дом. Мне не хотелось сталкиваться с Глебом, а подруги мои уже были пьяны, поэтому я решила зайти в кухню за вещами, а потом подняться к себе в комнату.

Взяв сумочку со стола, я вытащила телефон и проверила, нет ли пропущенных звонков. Их не было. Я подошла к холодильнику за бутылкой воды.

– Этот Адам, – произнёс низкий голос, напугав меня. – Он, должно быть, хороший парень, если Адиль с ним дружит.

Я подняла взгляд и увидела Глеба, который стоял по другую сторону кухонного островка из темно-серого гранита, перекинув футболку через плечо.

Собравшись с духом, я отвернулась и убрала телефон в сумочку. Глеб медленно подошёл ко мне сзади.

– Похож на человека из приличной семьи.

Я сфокусировала взгляд на шкафчиках над головой.

– А как выглядит человек из приличной семьи?

Глеб считал, что он какой-то не такой? Что его багаж, который он тащил из прошлого, слишком тяжелый? После всего, что он узнал обо мне, разве его могло это беспокоить?

– Ты его хочешь? – спросил он едва слышно, и я поморщилась.

Господи.

– Да, хочу, – я проглотила слезы. – Пять дней назад я позволила тебе трахнуть меня на школьной парте, плакала и признавалась в любви, но да, хочу я его.

Повернувшись, я посмотрела ему в глаза, не в силах скрыть свою боль. Он воскресил меня и уничтожил, и это невозможно было скрыть.

А потом он снял футболку с плеча, и я окончательно потеряла самообладание. На его шее красовалась татуировка в виде следа от укуса, а под сердцем – надпись:

Избыток чувств не приведёт к добру.

– Боже, – прошептала я, вспомнив эту строчку из «Ромео и Джульетты».

«Я ни на чем не хочу зацикливаться». Так он сказал, когда я спросила его, почему он не сделал ни одной татуировки, а теперь у него было уже три. Он сохранил на теле след от моего укуса. Я протянула руку к его лицу, но он отступил на шаг назад.

У него было настолько детское, растерянное и печальное выражение лица, словно он не знал, как ему быть дальше. Потом он моргнул, посмотрев на меня потрясающими зелёными глазами.

– Между нами все было по-настоящему, – прошептал он. – Но тебе лучше быть с ним, Кэтрин. С кем угодно, только не со мной.

Он отступил ещё на шаг, а потом развернулся и вышел во двор. Я стояла и смотрела ему вслед, поднеся руку к груди, пытаясь унять сердцебиение.

Хватит.

Поставив бутылку, я вышла из кухни и направилась к лестнице, ни разу не оглянувшись. Я собиралась выспаться, а после этого заняться своей жизнью. Закрыв за собой дверь спальни, я почувствовала, как вибрирует телефон и полезла в сумочку, тяжело вздохнув. Этот день должен наконец закончиться.

Увидев незнакомый номер, я тем не менее ответила, бросив сумочку в сторону.

– Алло!

– Кэтрин Картер?

– Да! – я села на кровать.

– Здравствуйте, это Первый национальный банк. Звоним вам, чтобы подтвердить недавнюю операцию на вашем счёте.

Мой банк? Я села прямее, гадая, о какой ещё недавней операции они говорят. За последнюю неделю я расплатилась картой всего раз за банку диетической колы.

– Хорошо, – ответила я.

– Вчера на ваш текущий счёт поступила сумма в размере пятидесяти тысяч долларов…

Пятидесяти чего?

– А потом был произведён перевод с вашего счёта, – продолжала девушка. – В сумме двадцать девять тысяч долларов на счёт университета.

Сердце забилось быстрее. Я стремительно встала с постели. Двадцать девять тысяч пятьсот долларов – ровно столько стоило мое обучение.

Девушка снова заговорила:

– Вы подтверждаете эту операцию?

Я отняла телефон от уха и нажала отбой.

– Сукин сын!

Просунула ноги в шлёпанцы и бросила телефон на кровать. Снова спустившись на первый этаж, я ворвалась в кухню и увидела Кирилла, который в одиночестве сидел за кухонным столом.

– Где Глеб? – спросила я.

– Только что уехал, – ответил он, подперев подбородок рукой. – Хочешь взять мою машину?

И он швырнул мне ключи по столу. Я потрясенно смотрела на него. Кирилл никому не позволял садиться за руль своей тачки. Но он был явно не в духе, а Ева напилась. Между ними что-то произошло. Однако сейчас я просто не могла думать о чужих проблемах, поэтому схватила ключи и кинулась к выходу, крикнув:

– Спасибо!

Комментарий к

Огонь

========== Часть 26 ==========

Выбежав из дома, я села в машину Кирилла, завела её и, отпустив сцепление, нажала на газ.

Машина заглохла. Мои плечи опустились.

Другая машина, другой подход. Терпеть не могу механику!

Хорошо, все не совсем так. Я снова повернула ключ в замке зажигания, немного поиграла педалью, как показывал мне Глеб, и наконец получилось. Быстро разогнавшись, я переключилась на вторую, затем на третью передачу и, не притормаживая, выскочила на шоссе, даже не обратив внимания на трафик в своей полосе.

Вдавив педаль газа, я разогналась до четвёртой и пятой передачи. Мимо с бешеной скоростью пролетали деревья. Господи, помоги животным, которым вздумается перебежать мне дорогу. Единственным источником света на шоссе были фары моего автомобиля. Я никак не смогу быстро затормозить.

Прищурившись, я увидела впереди габаритные огни другого автомобиля и тут же узнала номерной знак Глеба.

Поднажав ещё немного, практически села ему на хвост, четко и ясно обозначив своё присутствие, а потом объехала и выскочила прямо перед ним. Он посигналил и увернулся, возможно, испугавшись, что я спровоцирую аварию.

Но наверняка узнал машину Кирилла.

Дёрнув рулем, я съехала на обочину и остановилась. Услышав шум гравия под колёсами, посмотрела в зеркало и увидела Глеба, затормозившего прямо позади меня.

Заправив волосы за уши, я заглушила движок.

– Какого черта ты творишь? – крикнул он.

Я распахнула дверцу и выскочила из машины.

– Знаешь что? – заорала я, буквально подлетев к нему. – У меня был очень приятный молодой человек из хорошей семьи. Его мама пекла шоколадные кексы, а его отец играл в гольф с мэром, – я пихнула Глеба в грудь. – Он мне изменил!

Он с удивлением смотрел на меня, а я снова подошла к нему вплотную.

– А Елена встречалась со старостой класса! – я надвигалась на Глеба, а он отступал. – Он учился на отлично, надевал запонки в церковь, а его брюки всегда были безупречно выглажены, – я ещё раз толкнула его, и он отшатнулся. – Он оказался геем! – заорала я.

Оскалившись, я продолжала толкать его.

– Знаешь этого футболиста, который сейчас на обложках всех журналов? – я снова пихнула его. – Он пригласил на свидание и изнасиловал девчонку из института! А как насчёт мамаши, которой тебе так не хватало в третьем классе? Да она сидит на всех известных науке антидепрессантах!

Глеб продолжал отходить назад, не понимая, что происходит.

– Перестань вести себя как идиот, – прорычала я. – Разорви порочный круг, дубина! – я ещё раз толкнула его. – Это все иллюзия, Глеб! С тобой все нормально! Да нет никого на этом свете лучше тебя! – выкрикнула я, стиснув зубы и почувствовав, как на глазах наворачиваются слезы. – Ты спас меня, и я тебя люблю! – я буквально кипела от гнева. – Ты лучшее, что со мной случалось! Ты лучшее в моей жизни, придурок!

Совершенно распалившись, я ударила его по руке. Он поморщился, но продолжал стоять и смотреть на меня.

– А если я тебе не нужна, – я ударила его ещё раз. – Тогда перестань обо мне заботиться! Забери обратно свои деньги, – огрызнулась я и пихнула его изо всех сил. – И засунь их себе в задницу!

А потом развернулась и зашагала к машине Кирилла, вытирая слезы с щёк. Говнюк несчастный.

Но не успела я дойти до машины, как Глеб взял меня под локоть и развернул лицом к себе.

– Иди сюда.

Он подхватил меня под мышки и, подняв над собой, держал на вытянутых руках.

Ахнув от неожиданности, я смотрела на вены, проступившие у него на шее.

Он улыбнулся, и его глаза вспыхнули.

– Черт, я люблю тебя, детка.

Я вытаращилась на него, дрожь пронзила все мое существо.

– Что? – едва слышно пискнула я.

О боже!

Он покачал головой. На лице у него читались удивление и радость.

– Да. Я люблю тебя, Кэтрин. И ты права, понимаешь? – он кивнул. – Ты права. Я считал, что я тебе не подхожу. Думал, что ты в конце концов пожалеешь о том, что стала со мной встречаться. Думал, что я не такой, каким должен быть настоящий мужчина, и что не смогу сделать так, чтобы ты мной гордилась. Мы созданы друг для друга.

Опустив меня на землю, он прильнул к моим губам. У меня вырвался стон, и я обхватила его за шею и крепко обняла. Он поцеловал меня и прижал к себе.

– Я люблю тебя, и если ты тоже любишь меня, – прошептал он. – И правда считаешь меня нормальным, тогда я не отпущу тебя. Черт возьми, я тебя не отпущу.

Он обхватил мое лицо и произнёс:

– Не уезжай в Питер. Ты должна быть здесь, со мной. Я не хочу, чтобы ты отходила от меня дальше чем на три метра. Больше никогда.

Его мягкие губы слились с моими.

– Хорошо, – пробормотала я между поцелуями. – Но ты должен перестать за меня платить.

Он заставил меня попятиться к машине Кирилла, одной рукой взяв за шею, другой скользнув по спине и обхватив задницу.