Текст книги "Падение (СИ)"
Автор книги: Эмили Низбродская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Я не смогла удержаться. Подняла глаза и косо посмотрела на неё. Но снова поспешно опустила взгляд. В памяти промелькнули картинки – Глеб и две девчонки, с которыми я застала его пару лет назад. Со сколькими он переспал с тех пор, и… Я скомкала обёртку от жвачки в кулаке.
Почему он так на меня действовал? Глеб Голубин был просто дерзким мальчишкой, которому ещё в старших классах нравилось меня доставать, – но по какой-то причине мое проклятое тело реагировало на него сильнее, чем на парня, с которым я встречалась пять лет. Пока меня здесь не было, мне было плевать, чем занимается Глеб, но сейчас я, черт побери, не могла выкинуть это из головы.
О Господи. Надеюсь, Елена никогда с ним не спала.
Я едва не спросила.
– Ну уж нет, – проворчала я. – От Глеба ничего хорошего ждать не приходится. Он вообще куда-нибудь поступил?
– В МГУ, – быстро ответила она, и я моргнула.
МГУ?
– Так значит, он по-прежнему живет в соседнем доме вместе с мамой Кирилла? – решилась поинтересоваться я.
– Нет, в прошлом году мама Кирилла вышла замуж и переехала. Она оставила дом Глебу по окончании школы.
Так значит теперь это был дом Глеба.
Я закрыла ноутбук.
– А что это за машины на улице?
Полные губы Елены, накрашенные глянцевой красной помадой, растянулись в улыбке, обнажив идеальные белые зубы.
– Многое изменилось, Кэтрин.
– К чему такая загадочность? Что именно изменилось, черт побери?
Она пожала плечами, а потом откинулась назад и положила руки на подлокотники кресла.
– Сложно объяснить. Ты сама должна все узнать. Мы идём на вечеринку, и ты оторвёшься как следует.
Я покачала головой.
– Никто из нас никуда не идёт. Я стараюсь избежать лишних проблем, а ты несовершеннолетняя, и тебе нельзя туда одной.
Её глаза полыхнули огнём.
– О нет, – выдохнула она, прижав ладонь к груди. – Мне никак нельзя без спутника! – и с этими словами поднялась.
– Что ты делаешь? – спросила я, глядя на неё.
Она обошла кресло и направилась в сторону двери, ухмыляясь и по-прежнему не отнимая руки от груди.
– Без спутника я могу сделать какую-нибудь глупость, – продолжала она на ходу. – Например, выпить сомнительный напиток с помешанным в него наркотиком, приняв его из рук татуированного бывшего зека, который хочет затащить меня наверх и познакомить с приятелем! – она открыла переднюю дверь как раз в тот момент, когда я поднялась с пола, и крикнула: – Пока!
С этими словами сестра выбежала за дверь, и захлопнула её за собой.
– Елена! – прорычала я и бросилась за ней.
Ей надо было обязательно затащить меня в этот чертов дом?
– Эмили?
Я резко обернулась и увидела Андрея.
И проглотила чёртову жвачку.
Я поморщилась, даже не пытаясь притвориться. При виде его невинных голубых глаз и вежливой мины у меня внезапно появилось дикое желание ударить его по лицу. Да что же это со мной такое?!
Он стоял в дверном проёме, держа за руку ту самую рыжеволосую девицу, с которой я застукала его в клубе на прошлой неделе. На ней было чёрное платье без бретелек, а пышные волосы сексуально спадали на плечи.
Чудесно. А я сегодня решила забить на свой внешний вид.
Я покачала головой при мысли, в какой ироничной ситуации оказалась.
– Андрей, – вздохнула я, стараясь принять скучающий вид. – Глеб вроде как терпеть тебя не может? Зачем ты здесь?
У него вытянулась физиономия, и я впервые порадовалась тому, что Глеб презирает Андрея. Хотя тем самым я как бы заявляла о том, что против меня Глеб ничего не имеет, а ведь это могло оказаться совсем не так.
– Все здесь, Эми, – Андрей засунул другую свою руку в карман. – Это, кстати, Ника.
– Дам тебе знать, когда мне будет не все равно, – буркнула я.
Проигнорировав мои слова, он продолжил:
– Я привёз её сюда, чтобы познакомить с родителями.
Пофиг.
– Мы собираемся жить вместе, Эми.
Мои проклятые колени едва не подогнулись. Я издала нервный смешок:
– Ты шутишь, верно?
Ника выгнула бровь, явно недовольная тем, что ей приходится мириться с моим присутствием, а Андрей полуприкрыл глаза, всем своим видом показывая, что смеяться тут не над чем.
Я выпрямилась.
– Ух ты. Сочувствую.
– Я говорю, я заранее тебе сочувствую. Ведь он и тебе когда-нибудь изменит, – пояснила я. – Или ты всерьёз считаешь, что он этого не сделает?
Она самодовольно улыбнулась, словно ей было известно что-то, о чем я и не подозревала. Я сомкнула руки в замок за спиной, коснувшись пальцем своего шрама.
– Мужчины изменяют, когда неудовлетворены, – с издёвкой произнесла она. – А ты, судя по тому, что я о тебе слышала, совсем его не удовлетворяла.
И она изобразила, как берет член в рот и начинает давиться.
Однако мне нечего было предъявить. Я его не удовлетворяла, казалась ему жалкой
Как мне поступить? Что говорить?
Вот Ева бы за словом в карман не полезла.
– Ты даже минет по-человечески не могла сделать, да? – поддела меня Ника.
Скажи что-нибудь!
Мои руки покрылись гусиной кожей – так мне было холодно, и я крепко зажмурилась.
Но затем спину вдруг обдало жаром. Я ахнула, и мои веки затрепетали от внезапного облегчения.
– Андрей, – раздался голос Глеба. Он обхватил меня руками за талию, и я ощутила успокаивающее тепло его кожи.
– Глеб, – пробормотал Андрей недружелюбно.
Я открыла глаза и увидела, как его взгляд мечется между мной и парнем, стоявшим у меня за спиной. По всей вероятности, он гадал, какого черта вообще происходит.
Блин, да я и сама не знала.
Опустив глаза, я увидела по-прежнему красивые руки Глеба, его сомкнутые на моем животе длинные пальцы, перепачканные машинным маслом. Я обхватила ладонями его предплечья, которые оказались гораздо мускулистее, чем тогда, когда я виделась с ним в последний раз.
Я понятия не имела, почему Глеб так поступил. Но прямо сейчас я уже не испытывала неловкости. Я была не одна и больше не чувствовала себя глупо.
Глеб воспринял мой жест как приглашение и притянул меня ближе к своей груди.
– Как дела? – спросил он у Андрея.
– Чудесно, – сказал тот, по-прежнему подозрительно глядя то на Глеба, то на меня. – А у тебя?
Я заметила, что Ника смотрит на Глеба, а на её губах играет едва заметная улыбка.
– Чудесно, – равнодушным тоном ответил Глеб. – Но твоя девушка ведёт себя паршиво, и меня это раздражает. Если она ещё раз расстроит Эми, ей придётся уйти.
У меня вырвался беззвучный смешок, и я поднесла руку ко рту.
О Господи!
Глаза Ники вспыхнули, а Андрей просто смотрел на Глеба, покачивая головой так, словно ему хотелось наброситься на него с кулаками. Андрей обвёл нас взглядом, а потом схватил Нику за руку, развернулся и направился к выходу. Когда они оба исчезли, Глеб медленно опустил руки, проведя ладонями по моим голым предплечьям, а потом и вовсе отстранился. Я ничего не могла с собой поделать, ощутив острое разочарование.
Я повернулась к нему, скрестив руки на груди и натянув привычную маску. И с трудом протолкнула внезапно вставший в чертовом горле комок размером с мяч для гольфа.
Черт.
Его губы были тронуты улыбкой.
– Не беспокойся. Я знаю, – вздохнул он, не оставив мне шанса заговорить первой. – Ты независимая женщина, которая способна постоять за себя, бла-бла-бла и так далее, и тому подобное. Просто скажи «спасибо».
О!
Он подумал, что я злюсь из-за эпизода с Андреем. Это вполне меня устраивало. Он улыбнулся – вероятно, его забавляла моя несговорчивость – и спросил:
– Ищешь свою сестру?
Я кивнула.
– Пошли, – он взял меня за руку.
Его пальцы, все в машинном масле, переплелись с моими. Я крепко держалась за его руку, а уголки моего рта подвернула еле заметная улыбка. Мне нравилась его рука на ощупь: шершавая, грязная, живая.
– Это смешно, – ворчала я, следуя за ним через кухню. – Разве у дома нет максимальной вместимости, как, например, в ресторанах или лифтах?
Глеб проигнорировал мой вопрос, вероятно, сочтя его риторическим. Мы протиснулись сквозь толпу и отошли в сторону, чтобы пропустить трёх парней, которые буквально ввалились в заднюю дверь дома.
– Елена довольно часто заходит, – произнёс Глеб. – Но не волнуйся. К ней никто не пристает.
– Даже ты? – иронично спросила я, выходя за ним на задний двор.
Пожалуйста, скажи, что ты не трахал мою сестру.
Он не остановился, только слегка повернул голову.
– Особенно я.
Я выдохнула, стараясь сохранить самообладание и собраться с мыслями. Но потом огляделась вокруг. Мне открылся умопомрачительный вид, и я застыла от удивления.
– Э-э, я… – Это что, джакузи? – Я пришла только, чтобы увести Елену домой.
– Я догадался.
Я не видела его лица, но поняла, что он кивнул.
– Видишь? – он повернулся и жестом показал куда-то за ворота. – Она в порядке.
Но я едва заметила свою сестру, которая, скрестив ноги, сидела на шезлонге, о чем-то увлечённо беседуя с другой девушкой.
– Какого черта? – вырвалось у меня.
Неудивительно, что мне казалось, будто дом Евы сотрясался до самого основания! Вечеринка перетекла на задний двор Евы.
– Эмили! – Елена с хулиганским видом улыбнулась мне. Я заметила пластиковый стаканчик у неё в руке, но, честно говоря, думала я сейчас совершенно о другом.
Старого деревянного забора, который когда-то разделял дворы Кирилла и Евы, больше не было.
Елена уже опять болтала с той девчонкой, поэтому я решила на время оставить её в покое, а сама пошла следом за Глебом на задний двор дома Евы, где на раскладном столике были разложены всевозможные автомобильные запчасти. Несколько человек сидели за столом, разглядывая механизмы и изучая их.
Я изумлённо покачала головой и тихо спросила:
– Глеб, какого черта здесь творится?
Мне совсем не хотелось, чтобы мои слова прозвучали осуждающе. Просто я была обеспокоена. На все это требовались деньги. Много денег.
Я знала, что Глеб умён и талантлив, особенно в том, что касалось компьютеров, поэтому никогда не сомневалась, что себя он обеспечить способен. Однажды я случайно услышала его слова о том, что в интернете можно найти любые сведения о человеке. И ты можешь либо взять это под контроль, либо оставаться уязвимым.
А Глеб любил контроль, это было понятно сразу.
Он взял какую-то деталь с таким видом, словно вернулся к начатому, и спросил:
– Ты, вообще, о чем?
– Дом отремонтирован. У тебя там тонна дорогущей электроники, а на улице стоят автомобили общей стоимостью около полумиллиона долларов. Кто, черт возьми, все эти люди?
На вечеринках, которые прежде устраивал его брат, было вполовину меньше гостей. Тусовки Кирилла определённо были не столь впечатляющими, но намного приятнее, чем этот вот хаос.
Глеб швырнул деталь на стол и взял крестовую отвёртку.
– Это машины моих друзей, не мои.
Я просто стояла и испытующе смотрела на него. Он поднял голову и, встретив мой взгляд, раздосадованно вздохнул.
– Ладно, пора разъяснить тебе кое-что, Эми. Друг – это прежде всего тот, с кем тебе нравится проводить время. Тот, к кому хорошо относишься, кому можешь доверять..
– Да пошёл ты, – сказала я с презрительной усмешкой, снова складывая руки на груди.
– Её арестовали, – хохотнула какая-то девушка в сторонке. – И она все равно задирает нос.
Какого черта?
У меня перехватило дух. Народ вокруг отреагировал на её слова смешками и фырканьем.
Все знают?!
– Поступила жалоба на шум!
Я подскочила на месте, а обернувшись, увидела двух полицейских в форме, которые стояли у открытых ворот.
Разговоры тут же затихли. Все подняли головы, разглядывая офицеров, одетых в чёрное.
Я проглотила ком, застрявший в горле, и почувствовала, как на лбу выступила испарина. Мы с Еленой не должны были находиться на вечеринке, где распивают алкоголь. Моя мать отречётся от меня, если ей ещё раз позвонят из полиции.
– Привет, – поприветствовал их Глеб, а затем вернулся к своему занятию.
Прищурившись, я наблюдала за его длинными пальцами.
– Что ж, можете продолжать начатое, – один из полицейских махнул рукой, хохотнув над собственной шуткой, и все остальные, рассмеявшимся вслед за ним, возобновили разговор.
– Эй, приятель, – тот же полицейский подошёл к столу и пожал Глебу руку. – Я привёз Тима, чтобы он посмотрел на «эво».
– В гараже. Валяйте.
Полицейские направились к гаражу с таким видом, словно им безразличны и подростки, распивающие спиртное, и неправильно припаркованные автомобили, и жуткий шум, доносившийся из дома.
Я повернулась к Глебу, совершенно сбитая с толку.
– Что, черт возьми, происходит?
«Многое изменилось, Кэтрин».
Ааа, в точку, подумала я. Кирилл в своё время получил пару штрафов во время вечеринок. Как Глебу удаётся этого избежать?
Он отложил работу и, наклонив голову набок, внимательно посмотрел на меня. Его изучающий взгляд скользнул по моему телу, по обтягивающей розовой майке и обрезанным шортам Евы. Внезапно застеснявшись, я заправила волосы за ухо и сунула руки в карманы.
И резко вдохнула, когда он протянул руку и высвободил прядь волос из-за моего уха.
– Было же идеально, – его голос прозвучал хрипло, как будто во рту у него пересохло.
Он удерживал мой взгляд, и, клянусь, я ловила кайф от одного его присутствия. Ох, лучше бы он не смотрел на меня. Лучше бы не прикасался ко мне. Лучше бы земля не уплывала у меня из-под ног всякий раз, когда он оказывался рядом.
Положив инструменты, он громко произнёс:
– Народ, свалите на минуту. Сходите налейте себе выпить.
Ребята как один отложил в сторону свои игрушки и поднялись со стульев, заскрежетав ножками по плитке. Я отыскала взглядом удаляющуюся Елену и увидела, что она смотрит на меня, подняв брови и пряча улыбку.
Что все это значит?
Я тоже собралась уходить, но Глеб поймал меня за руку.
– Останься.
Затем он опустил меня и, встав прямо передо мной, присел на стол.
– Помнишь нашу первую встречу? – его бархатный голос напомнил шоколад. – Тогда я сказал тебе, что мне достаточно лет, чтобы перевернуть твой мир. Ты помнишь эти слова?
Я отвела взгляд. Да, я хорошо их помнила. Я столько раз прокручивала тот диалог в своей голове. Я помнила, как тем вечером он пожирал меня взглядом. Как вызвался подвезти меня до дома. Как я, проигнорировав звонки Андрея, уснула с мыслями об этом незнакомце, приехавшем в наш город. Той ночью мне было жарко, и я впервые в жизни спала обнаженной.
Он мягко улыбнулся, а затем опустил взгляд.
– Боже, я и впрямь хотел перевернуть твой мир, Эми, – прошептал он и с этими словами посмотрел мне прямо в глаза. – Я так сильно хотел оказаться внутри тебя.
Нет.
Я отступила назад, но он поймал меня за руку.
Пожалуйста, не надо.
Он погладил мою руку большим пальцем, и по коже побежали мурашки. Мои веки задрожали. Его убаюкивающий голос, его прикосновение, его мягкость..
Я ощущала боль в груди – так яростно билось сердце.
– Я хотел заставить тебя кончить и навсегда стереть эту ухмылочку с твоего лица, – тихо произнёс он. – Хотел прикоснуться к тебе языком, ощутить, какая ты влажная. Я хотел, чтобы ты была подо мной, мокрая от пота, чтобы ты извивалась и умоляла меня.
Я закрыла глаза – грудь сдавило. Извивалась. Мокрая. Все это не про меня. Я бы никогда не смогла доставить ему удовольствие.
Оттолкнувшись от стола и подступив ко мне вплотную, он продолжал:
– Когда-то я представлял, как прижму тебя к дверце шкафчика в школе, как проведу рукой вверх по внутренней поверхности твоего бедра, слушая твои стоны.
У меня задрожали и едва не подкосились ноги. Внизу живота потеплело. Он должен замолчать.
– Я хотел, чтобы ты целовала меня, – прошептал он, и его дыхание щекотало мой лоб. – Чтобы ты обвила меня ногами вокруг талии, села на меня верхом.
О боже.
– Господи, я хотел тебя, Эми. Хотел испортить тебя, – его губы оказались так близко к моему лицу, что я ощущала его влажное дыхание. – Хотел замарать тебя.
И вдруг он взял меня за запястья, и я ахнула. Прикосновение обожгло кожу, и у меня перехватило дыхание, когда он наклонился к моему лицу, почти коснувшись губ.
– Но потом я узнал тебя, – его голос стал жестким и резким, а рука больно сжала мое запястье. – Ты жалкая и беспомощная. И я не знаю больше никого, кто так сильно не любил бы себя.
С этими словами он дёрнул вверх мою руку, развернул её так, что стало видно пятисантиметровый шрам на внутренней поверхности запястья. Проведя по нему большим пальцем, он посмотрел на меня хмуро и с нескрываемым отвращением.
Слезы застилали глаза.
Он знал. Но откуда?
До боли стиснув зубы, я бросила на Глеба разъяренный взгляд и вырвала свою руку, попятившись назад и сглатывая слезы, полная решимости не подавать виду, как сильно меня задели его слова.
Я возвращалась домой той же дорогой, что и пришла сюда, быстро и не оглядываясь, подхватив по пути забытый кем-то стакан и вылив содержимое на колонку. Выходя из дома, я слышала, как она зашипела, а комнату наполнил статистический шум.
========== Часть 3 ==========
Эмили
Сидя на следующее утро на кровати Евы, сложив руки на коленях, я водила пальцем по кривому шраму, который пересекал запястье по диагонали. Шрам был длинный и тонкий, но не бросался в глаза.
Трусливая и беспомощная. Я медленно покачала головой, как на руку упала холодная слезинка.
Глеб Голубин – просто говнюк.
Все думали, что раскусили меня. Глеб, Кирилл, Адиль, Андрей, моя мать… все.
Все, кроме Евы и Елены. Они были моей настоящей семьей, потому что знали правду.
«Я не знаю больше никого, кому было бы настолько некомфортно в своём собственном теле».
Заправив длинную прядь волос за ухо, я шмыгнула носом. Насчёт этого он прав. Воспоминания тут же охватили меня, словно все случилось вчера.
«Эмили, подойди сюда», – зовёт отец. Он сидит у окна в синих пижамных штанах и халате.
Я кусаю ногти, испуганно поглядывая на мать. Но она даже не смотрит на меня. Почему она на меня не посмотрит?
Мне четыре года, и мне не говорят, что случилось, сколько бы я об этом не спрашивала.
Я знаю лишь одно: мой папочка больше не может жить дома с нами. Его волосы растрёпаны, и у него появилась борода, которой никогда прежде не было.
– Эмили, – он манит меня рукой, хочет, чтобы я подошла.
– Папочка, я Кэтрин, – бормочу я, но мать больно щиплет меня.
Мои губы дрожат, лицо сводит от боли. Я сделала что-то не так. Когда я делаю что-то плохое, она всегда щиплет меня, объясняя это тем, что на людях кричать неприлично.
Я вижу печаль на папином лице и опускаю руки, потому что хочу, чтобы он меня любил.
– Я просто шучу, – говорю я, улыбаясь как можно шире. – Я Эмили.
И бегу в папины объятия, купаясь в его любви, и обнимаю его крепко, хоть он и думает, что я – это моя сестра.
Мне не хотелось это признавать, но засранец Глеб сказал правду. Я не была моей умершей сестрой, Эмили, и, что ещё хуже, я уже не знала, кто, черт возьми, вообще такая эта Кэтрин. Меня практически не существовало.
Я ела мороженное, которое нравилось Эмили, чтобы не разочаровать отца в его счастливых заблуждениях. Каждое воскресенье я была обязана надевать в церковь туфли Mary Janes – только потому, что их любила Эмили. Я терпеть не могла Mary Janes, но должна была их носить, поэтому заставила себя полюбить их. Кем я хотела стать, когда вырасту? Ох, погодите. Кем хотела быть Эмили? Ведь папочке нравилось говорить с ней об этом, а я не должна была его расстраивать.
Моя сестра, умерев, была возведена в ранг совершенства. Она никогда не грызла ногти, не устраивала истерик, не слушала плохую музыку. Она была красоткой, идеальной и живой.
Этой ночью я почти не спала, поэтому сейчас бродила по дому в полудреме. Зайдя в ванную и сняв пижамные шорты и майку, я включила душ и забралась под воду. Отяжелевшие конечности едва меня слушались, я чувствовала себя абсолютно разбитой.
Жалкая и беспомощная.
Я запрокинула голову и задрожала, ощутив тёплую воду на коже. На улице было жарко и влажно, и в доме сохранялась температура около 26 градусов: мне не хотелось, чтобы счета за электричество выросли, пока я живу здесь. Но даже несмотря на то, что я постоянно отирала пот со лба, сейчас мне хотелось согреться.
Я повернула кран, сделав воду горячее, и она стала даже слишком горячей, но мне было плевать. Теперь меня хотя бы не трясло от холода.
«…чтобы ты, мокрая от пота, извивалась и умоляла меня».
Я запрокинула голову, прислонившись затылком к стене душевой кабинки и закрыла глаза.
«Я хотел прикоснуться к тебе языком, ощутить, какая ты влажная».
Я прикусила нижнюю губу, почувствовав, как между ног разливается жар, а голова идёт кругом.
Возможно, все дело было в температуре воды или в воспоминании о его горячем дыхании совсем рядом с моим лицом. От него пахло яблоками, грушами и дождём.
Это был запах лета. Как чьё-то дыхание могло пахнуть летом?
«Когда-то я фантазировал о том, как припру тебя к дверце в школе…»
Я опустила руку и провела ладонью по внутренней поверхности бедра, не в силах сопротивляться желанию. Нужно было отдаться ему ещё в школе, но я боялась, что он разрушит мою жизнь. Боялась, что запутает меня. И что же теперь стало со мной? Я ли это? Да, мне нужно было позволить ему трахнуть меня. Трахать меня по десять раз в день, когда бы он ни захотел, потому что тогда я по крайней мере снова стала бы Кэтрин, я почувствовала бы хоть что-то.
Я положила руку между ног и стала поглаживать себя средним пальцем, подаваясь бёдрами навстречу.
О Господи, как приятно. Я тяжело дышала, моя рука двигалась все быстрее.
Я была благодарна матери хотя бы за одну из её инициатив.
За эпиляцию. Я решила удалять все волоски. Мне нравился результат, и я вдруг подумала о том, нравится ли такое Глебу. Мои пальцы касались гладкой кожи, и в животе нарастало напряжение.
Погрузив пальцы глубже, я подняла другую руку и сжала грудь, представляя, что это его руки гладят меня, а язык ласкает влагалище.
Черт. «Влагалище». Я никогда не употребляла таких слов, но Елена, напротив, постоянно использовала их в речи, и отчего-то сейчас это слово не казалось некстати.
Я простонала, водя пальцами вокруг клитора и чувствуя, как он пульсирует. Я хотела Глеба и представляла его.
Он продолжал касаться меня языком, и горячая струя воды оставляла на его теле сверкающие капли. Мне хотелось слизать их все. Но сейчас он был занят мной. Его язык коснулся бёдра, поднялся к животу. Он начал вставать и обхватил ртом мою грудь. Затем, взяв меня за волосы сзади, посмотрел на меня сверху вниз и прошептали мне в губы: «Я хочу, чтобы ты обвила меня ногами за талию и оседлала».
– О боже, – выкрикнула я, все быстрее и быстрее поглаживая клитор. – Да.
Все мое тело пульсировало и горело огнём, и я хотела того, о чем никогда не мечтала с Андреем. Оставив воду включённой, я вылезла из душа и поспешила в спальню. Вода лилась с меня на ковёр. Рванув на себя ящик комода, я достала вибратор и, бросившись на кровать, легла на спину.
Разведя ноги в стороны, я включила вибратор на полную мощность, и он громко зажужжал. Проведя им вокруг клитора, я тяжело дышала – в животе все свело от наслаждения.
Твою мать!
Я начала ощущать, как волны удовольствия накатывают одна за другой. Мои веки затрепетали и закрылись, я выгнула спину, лежа на кровати. Я хотела больше, мне нужно было больше.
О господи.
Прижав вибратор к входу во влагалище, я прикусила нижнюю губу. Как же было хорошо.
– О, – простонала я, ощущая, как внутри все сотрясается и сжимается.
«Я хотел замарать тебя».
– Глеб, – мой голос дрожал, я водила вибратором у входа во влагалище, не проникая внутрь, только дразня и массируя. Мои ноги тряслись от удовольствия, которое разрасталось внутри.
– О Боже! – выкрикнула я, разведя ноги ещё шире.
Все тело пылало, и я хотела этого больше всего на свете. Вибрации вызывали спазмы у меня в матке.
О боже. Быстрее, быстрее, быстрее..
Я выгнула спину, продолжая водить вибратором вверх и по кругу, все жёстче и жёстче массируя клитор.
– О боже! Твою мать! – выкрикнула я, содрогаясь и ловя ртом воздух. Циклон, начавшийся между ног, пробуравил насквозь все мое тело. – Да.
Я кончила, задыхаясь и издавая громкие стоны. Подняв руку, взяла себя за волосы и сжала их в кулаке. Мои руки ныли от усталости, и я медленно открыла глаза, которые до сих пор были плотно зажмурены.
Господи. Я моргала, пытаясь сфокусировать взгляд на белом потолке.
Что я сделала?
***
– Послушай, если в ближайшем будущем мы сможем поговорить, будет просто здорово! – произнесла Елена голосом парня из фильма «Офисное пространство». Было утро понедельника, и она шла за мной следом по школьным коридорам.
– Зачем ты вообще здесь? – спросила я, и в моем голосе слышалось нескрываемое раздражение. На часах было восемь. Сегодня мой первый день занятий, а у Елены были летние каникулы и ни одной весомой причины находиться в школе.
– Я заступаю на пост нового капитана группы поддержки, – улыбнулась она и язвительно выгнула бровь. – Я буду появляться здесь очень часто.
Она произнесла эти слова почти с угрозой, и только теперь я наконец заметила шорты из спандекса и спортивный топ, которые были на Елене.
Уф. Черт, черт, черт, черт. А я-то думала, что хотя бы в школе меня никто не будет допекать.
С той самой вечеринки в прошлый четверг Елена доставала меня вопросом, что же произошло между мной и Глебом.
Без комментариев.
Я сосредоточенно готовилась к занятиям и проводила последние свободные деньки в тренажерном зале или загорая на заднем дворе, хотя там было не слишком уютно, так как с соседнего участка через кирпичную стену можно было легко наблюдать за мной. Вчера, когда Глеб вышел во двор и увидел, что его дружки мешают мне загорать, он сразу же загнал их в дом. Не сказать, что Глеб из кожи вон лез ради моего комфорта, но я была благодарна ему за это усилие, хотя все равно поспешно поднялась и ушла со двора.
К счастью, это был единственный раз, когда я его видела. По утрам и среди ночи я слышала звук мотора его машины. Он приезжал и уезжал в странное время, но ещё более странным было то, что он постоянно приезжал и уезжал куда-то. Этот парень почти не сидел на месте. Не успев оказаться дома, он тут же покидал его снова.
Я несколько дней подавляла в себе порыв подглядеть за ним из окна, избегала Елену и не отвечала на сообщения Евы.
– Послушай, – произнесла я, взявшись за ручку двери кабинета химии. – Прости, что не поговорила с тобой. Я нервничаю, понимаешь? – и это была правда. Я изо всех сил сжимала ремешок школьного портфеля Евы. – Дай мне пару дней, чтобы освоиться. Можем поужинать в среду вечером. Как тебе такая идея?
Прямо сейчас долгая прогулка пешком в компании айпода казалась мне пределом мечтаний.
Мне действительно ни с кем не хотелось общаться.
– Ну Ладно, – пробормотала Елена, и мне немного полегчало. – Хочешь подвезу тебя домой? Я заканчиваю в одиннадцать. Могу подождать, – предложила она.
– Нет, – я покачала головой и улыбнулась. – Мне нравится ходить пешком. – на самом деле я предвкушала эти прогулки.
Она ответила мне лукавой ухмылкой, и на её лице отразилось любопытство.
– Но сейчас же такая жара.
– Мне нравится жара.
– Правда? – и, озорно сверкнув светло-карими глазами, она ушла прочь.
Да, похоже, это и впрямь было странно.
***
Мне хотелось, чтобы эти ребята поняли, что образование даёт им возможность выбора. Сейчас им никак нельзя терять время.
Любовь Анатольевна закончила лекцию, а потом разбила учеников на группы, отправив к кураторам. Я осталась сидеть на месте, положив локти на стол. Когда к моей парте подошли один парень и три девушки, я выдавила из себя непринужденную улыбку.
– Привет, я Эмили.
Парень поднял вверх указательный палец и, не глядя мне в глаза, произнёс:
– Паша.
Затем спрятал лицо в ладонях и довольно громко зевнул.
Паша, вероятно, под кайфом.
Я посмотрела на трёх девушек, севших напротив меня. Одну из них я знала: младшая сестра моей приятельницы из старших классов, с которой мы больше не общались. Две другие были мне не знакомы, однако все трое смотрели на меня с пренебрежением.
Но мне это было безразлично. Уж с ними-то я точно справиться могла.
И теперь не сводила с них взгляда, вопросительно выгнув бровь.
Темноволосая девчонка наконец заговорила:
– Я Аня. Это Крис и Алекс.
Алекс я знала. Её сестра была очень милой. Сама же Алекс выглядела как настоящая стерва. У неё были выразительные карие глаза и длинные рыжие волосы, разделённые на пробор сбоку и спадавшие на спину и грудь объемными локонами. Её макияж и маникюр были безупречными.
Аня обладала азиатской внешностью и была очень красива: с бледной кожей, блестящими чёрными волосами и темными глазами.
У Крис был короткий и резко очерченный светлый боб. Несмотря на то что она в этой компании казалась самой тихой, меня было не обмануть – я знала Еву и понимала, что такие тихони, как она, обычно проявляют себя позже.
Все девушки были одеты одинаково. Шорты и майки на лямках.
Я спокойно улыбнулась:
– Рада знакомству.
Я достала их работы – сочинения, которые они написали в конце учебного года, а также наброски и черновики, – и раздала им.
– Итак, каждый из вас сейчас выберет один абзац, и мы обсудим, как его можно доработать. Кто желает начать?
Не вызвался никто. Паша сидел рядом со мной с таким видом, словно вот-вот уснёт. Аня отвела взгляд, а Крис и Алекс ухмылялись, словно бросая мне вызов.
– Желающих нет? – спросила я.
– О боже! – Крис буквально спрыгнула со стула и, облокотившись на подоконник, выглянула в окно. – Он снял футболку! – истерическими шепотом сообщила она подругам.
Они тоже повыскакивали с мест, причём Аня чуть не упала, и, хихикая, бросилась к окну.
Я покачала головой, но без любопытства наблюдая за ними. Сказать по правде, порой мне тоже хотелось по кому-нибудь вот так сохнуть.
Повернувшись к подругам, Алекс сообщила:
– Сестра говорит, что без штанов он ещё лучше.
Одна из её подружек начала подпрыгивать на месте, а другая издала звук, похожий на всхлип. Мне стало интересно, на кого они смотрят, а потом я вспомнила, что директор что-то говорил о ежедневных тренировках школьной команды по футболу.
Подойдя к окну, я встала рядом с девчонками и выглянула на улицу.
Мои плечи опустились, и я охнула. Че-е-ерт. Сердцу внезапно стало тесно в груди. По полю бегал полуголый Глеб Голубин, а остальные ребята дурачились рядом с ним, попивая воду из бутылок.
– Боже, он такой горячий, – прошептала Аня, приглаживая волосы, словно Глеб мог её увидеть. Мне захотелось схватить её за шиворот и усадить обратно за парту. Послушай, девочка, он же подонок!
Но я подавила в себе это желание. Глядя в окно, я видела, как Глеб опустился на траву. Капельки пота поблёскивали у него на груди. Волосы были влажными, и в этих длинных чёрных шортах он смотрелся как настоящий атлет. Я вовремя захлопнула рот – у меня едва не вырвался стон.
Он сидел улыбаясь и болтая с одним из членов своей команды, и мне нравилось, что даже отсюда я так ясно видела его умопомрачительные зеленые глаза.
